Текст книги "Римлянин 2 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Эти бастионы гарантируют очень длительную задержку потенциальных вторженцев и исключат возможность подхода к Килю марш-броском, угроза чего существует даже сейчас.

Средства на всё это фортификационное счастье первоначально будут выделены из бюджета курфюршества, но затем на содержание капитальных фортов и гарнизонов будут выделяться деньги из дохода Кильского канала. То, что доход будет огромным, Таргус не сомневался. Даны жадные, берут за пересечение своих проливов серьёзные деньги, называют это Зундской пошлиной, а Таргус не жадный, установит стоимость проезда в зависимости от водоизмещения и габаритов судна, без фанатизма. Жадность данов не единственное, что усугубляет непривлекательность их проливов. Есть ещё штормы, случающиеся в тех местах в определённые сезоны. Близость берега усугубляет ситуацию, так как проливы узкие, поэтому проход через них занятие с некоторой степенью риска. Канал должен стать спасительным маршрутом, который не только снизит стоимость доставки товаров из России и в Россию, но и увеличит безопасность таких транзитов.

Остальные страны Балтики Таргуса не волнуют, так как ему ими не управлять. А вот его воцарение на русском престоле создаст уникальные условия, ведь если добавить к этому фактору абсолютную свободу выхода в Северное море…

Слышал он, что у русских есть определённые проблемы с незамерзающими портами, имеющими выход в открытый океан. С его воцарением их больше не будет.

Они столетиями цапаются с Османской империей во многом из-за этого. Таргус изучал вопрос на протяжении последних трёх недель, так как должен знать, с чем ему предстоит работать.

Итак.

Император Пётр I взял крепость Азов, построил там сеть укреплений и получил выход в Азовское море. Но тут возникла проблема, что выход из Азовского моря – это Керченский пролив, который до сих пор находится под контролем местных жителей, то есть неких татар, которые кочевники, столетиями предпринимающими набеги на земли России с целью захвата рабов. Таргус, когда узнал об этом, сделал зарубку на память, что пресечёт этот наглый отъём его налогоплательщиков радикальнейшим из способов. Проблемой могут стать османы, но тогда он станет их проблемой в ответ. И тогда османы узнают, почему франкские и датские генералы тревожно спят и писаются по ночам.

Римскую провинцию Гиперборею местные разбили на множество кусков, начиная от России, заканчивая Крымом, но Таргус-то помнил карту родной страны и до сих пор считал, что все эти лишние и ненужные территориальные многообразия надо кончать и превращать в одну страну. Крым в любом случае надо будет забирать, а следом и со Стамбулом что-то делать, так как Боспорский пролив крайне важен для средиземноморской торговли.

Если так посмотреть, то проблем в России много, все их так или иначе придётся решать, потому что раздолбайство и беспредел в своей собственности Таргус не позволит.

Но это дело будущего. Сейчас он занят текущими, «домашними» делами. Вот когда настанет пора разбираться с Россией, он будет разбираться с Россией.

– Так, вы, трое! – Таргус заметил откровенно филонящих рабочих. – Кто ваш старший, вашу мать?!

//Курфюршество Шлезвиг, г. Эгида, дворец курфюрста, 29 декабря 1740 года//

Таргус сидел в своём кабинете и с интересом поглядывал на тарелку с тремя аппетитными вишнёвыми штруделями.

– Так! – тряхнул он головой, сбивая манящий дурман, наведённый на него тремя штруделями. – Значит ты говоришь, что нам будет нерационально заводить целый новый легион из славян? Может, объяснишь мне? Только очень хорошо аргументируй свои объяснения, а то я не понимаю. А я терпеть не могу непонятные вещи. Мне раньше казалось, что я боюсь непонятных вещей, но со временем ко мне пришло понимание, что я их не боюсь. Я их ненавижу. Рапортуй.

Штаб-капитан Генрих Ламбрехт стоял вытянувшись по стойке «смирно» и уже не был уверен в своих выкладках.

– Ваше Светлейшее Высокородие, мои сомнения в рациональности нового легиона из славян базируются на следующем… – штаб-капитан Ламбрехт нервно сглотнул слюну. – Они недисциплинированные, ленивые, плохо поддаются обучению, мой личный опыт работы со славянскими новобранцами из балканских земель говорит мне, что из них получатся очень плохие легионеры.

Ламбрехт раньше был профессиональным наёмником, но потом что-то пошло не так и он осел на землю в родных краях, где-то недалеко от Ганновера. Родичи приняли его и всё шло по-крестьянски неспешно и томно, а затем появился вербовщик и от имени курфюрста Брауншвейг-Люненбургского завербовал Ламбрехта в рекруты. Спорить ему тогда было не с руки, ведь от этого зависел способ доставки в Шлезвиг: можно было дойти своим ходом, а можно было в плотно набитой клетке, которая прибыла в их деревню вместе с вербовщиком.

Так и оказался бывший наёмник в рядах доблестного и верного первого легиона. Были среди легионеров первого легиона ребята и поспособнее Ламбрехта, но они уже поднялись выше, став командованием новых легионов, поэтому естественным путём он дослужился до штаб-капитана, который имеет в штабе кое-какой вес и в целом полезный человек, иной бы не смог пройти через жёсткий отсев командующего состава.

И вот эти командиры, внемля словам штаб-капитана Ламбрехта, написали коллективный рапорт, чтобы Таргус отказался набирать целый легион из славян.

– Так вот что я тебе скажу, штаб-капитан Ламбрехт… – заговорил Таргус после длительной паузы на раздумья. – Легионер – это не нация. Легион – это не какая-то там страна, где живут какие-то там люди! Легионером может стать каждый человек, если у него есть две руки, две ноги, одна голова, способная получать и выполнять команды, он не калека, ему не меньше двенадцати лет, он не старше сорока пяти, а также у него между ног болтается хер с яйцами! Здесь где-то прозвучало, что он должен быть какой-то определённой нации?

– Никак нет, Ваше Светлейшее Высокородие! – шарахнул себя кулаком по кирасе штаб-капитан Ламбрехт. – Не прозвучало!

– Уж поверьте моему опыту, легионером может стать каждый человек, соответствующий озвученным критерием, – произнёс Таргус. – Если он почему-то не становится им, то это значит, что кого-то из вас давно не пороли плетьми. Это значит, что вы расслабились и вас нужно наказывать со всей строгостью, соответствующей тяжести проступка! ТАК! Кто у нас тут автографы понаставил?

Таргус взял рапорт со стола и изучил фамилии.

– Сегодня же заказываю аквилу и сигнумы для нового легиона-экстраординария «Инсолитус», – поднял взгляд от листа Таргус. – Все подписанты этого рапорта снимаются со своих текущих должностей и переводятся из своих подразделений в новый легион-экстраординарий. Вы будете тренировать этих «недисциплинированных» славян, вы же потом поведёте их в бой! И я буду крайне придирчив, когда настанет время принимать в строй новое формирование! Я мог бы выбить из вас это националистическое дерьмо более простыми методами, но я очень гуманный правитель, поэтому считайте, что я вас одновременно наказал и наградил, потому что должности будете распределять на конкурентной основе в соответствии с протоколом № 4/4. Это ваш шанс занять самые лучшие должности в новом легионе, где в пять раз больше штатных единиц и улучшить своё текущее положение. У меня всё, можете идти сдавать дела своим заместителям. Чего стоите?! Вы что, коллективно не расслышали приказ?!

Легионеры убрались подальше, а Таргус с самодовольной улыбкой откинулся на спинку кресла, сложив ладони на затылке.

Он только что радикально решил вопрос с командованием легиона-экстраординария, что представлялось некоторой степени геморроем.

Легион-экстраординарий – это не особо распространённое явление в римской армии, имеющее место в чрезвычайных случаях. Дело было в 2001 году от основания Города. Необычайно свирепая эпидемия гриппа буйствовала по стране, унося жизни здоровых и крепких мужчин и женщин, почти никак не затрагивая детей и стариков. А тогда шла война с восставшими африканскими доминионами, которые решили воспользоваться удачным моментом и отделиться от республики.

Вот тогда-то и сформировали первый легион-экстраординарий, состоящий из сорока тысяч легионеров, чтобы ускорить их подготовку и без лишних проблем отправить в Африку, где большая часть их и полегла. Такой массированный набор имеет смысл в том случае, если ты заранее знаешь, что потери будут ужасными и отправлять формирования по десять тысяч как минимум глупо. Ведь они погибнут, а с ними пропадёт и аквила с сигнумами. И Таргус знал одну вещь про бюрократическую машину Римской республики: потеря легиона – это худшая зубная боль для неё. На легионы завязано очень много вещей, они вносятся в сотнях учреждений в тысячи списков, чтобы ничего не потерять и не дай Юпитер не обделить в будущем ветерана или его семью, что чревато большими последствиями непосредственно бюрократам. Поэтому создание легиона-экстраординария позволяло в четыре раза сократить бумажную волокиту, а также существенно уменьшало риск потери легиона. Одно время даже рассматривалась возможность установления штатной численности легиона 50 000 единиц, но это решение означало бы, что всю военную бюрократическую машину пришлось бы перекраивать сверху донизу, поэтому инициатива не имела успеха и была отклонена в третьем слушании в Сенате.

Таргус вспомнил о легионах-экстраординариях в тот же день, когда агентура в Петербурге донесла, что заговор стремительно движется к успешному воплощению и в принципе всё схвачено.

Ему нужна была местная армия, так как свои легионы он собирался применять совершенно для других дел…

И вот он задумал довольно элегантный ход по решению возникшего затруднения: как только тётушка закрепится на своём троне, он, в счёт инвестиций, которые он регулярно отправлял на нужды заговора, запросит пятьдесят тысяч рекрутов, партиями по двадцать пять тысяч раз в год.

Пользуясь имеющейся тренировочной базой, он за три года закроет на первое время вопрос с армией для Российской империи.

Текущий уровень военной подготовки армии русских Таргуса совершенно не устраивал, особенно когда во главе их стоят большей частью ни на что не годные аристократические хлюздины, устроившиеся на ВОЕННЫЕ должности с помощью гражданского влияния или положения в аристократической иерархии.

У него на Родине даже самый знатный нобиль начинает с самого низа иерархии легиона – со звания рядового легионера. Легион – это самая надёжная социальная лестница. И он не собирался менять этот в целом справедливый и работающий порядок, вот уже тысячи лет обеспечивающий Риму победы в самых ожесточённых войнах.

Сегодня у Российской империи начала зарождаться современная армия, только она ещё не знает об этом…

//Курфюршество Шлезвиг, Кильский канал, 18 августа 1741 года//

–… открытым! – Таргус шарахнул по рычагу кулаком и створки шлюза начали раскрываться, запуская воду в канал.

Они несколько раз осушали реку, углубляли её дно, чтобы обеспечить максимальную судоходность с прицелом на гигантские суда будущего, они взрывали породу, работали лопатами и паровыми тягачами, всё это нужно было для сегодняшнего дня.

– Этот день объявляется государственным праздником! – объявил Таргус, взяв примитивный жестяной мегафон из рук Зозим. – Сегодня положен конец единоличному владению Данским королевством проливами! Эти жадные и зажравшиеся ублюдки сидели на проливах и ни за что получали сверхприбыли, но этому будет положен конец! Сегодня мы все вместе доказали, что нет ничего невозможного! Мне говорили когда-то многие, даже мой отец, что этот проект невозможен! Невероятен! Что мы просто сломаем себе голову и не добьёмся ничего! Но посмотрите! Вода наполняет готовый канал! Уже на следующей неделе по нему пройдут пробные корабли разного тоннажа! Это сделали мы! Все мы! Сегодня день торжества человечества над силами природы!

Он стоял на трибуне, установленной возле канала, а перед ним были десятки тысяч человек, тридцать тысяч легионеров, которых когда-либо задействовали на строительстве, а также несколько десятков тысяч гражданских, которые завершали воплощение амбициозного проекта в жизнь.

Таргус опустил мегафон, а затем передал его нервному Бергхольцу.

– Его Светлейшее Высокородие с этого дня вводит государственный праздник в честь открытия канала, – начал читать с бумажки доверенное лицо «отца» Фридрих Бергхольц. – Следующие трое суток также объявляются праздничными на законодательной основе. Сегодня же и все последующие трое суток все предприятия общественного питания в Александриненсбурге обязаны применить 50 % скидку на обозначенные в специальном списке наименования продукции. Озвучиваю список…

Было решено закрепить ощущение праздника с первого же дня, поэтому Таргус решил проявить щедрость. Это удар по данам. Праздник в головах людей будет ассоциироваться с победой над ними, а не только с возможностью дёшево напиться и наесться.

«Со временем такой смысл уйдёт, превратив праздник в просто праздник, но в ближайшие годы все будут прекрасно понимать, что день открытия Кильского канала – это не просто праздничный день, а день превращения одной из скандских стран в бесполезный кусок земли с его никчёмными обитателями!» – недобро улыбнувшись подумал Таргус.

Глава III. Вертиго

//Курфюршество Шлезвиг, г. Эгида, дворец курфюрста, 4 октября 1741 года//

В кабинете Таргуса было свежо, он решил проветрить помещение, так как за день его посетило уже свыше сотни человек. Оживление было связано в основном с воплощаемым в жизнь дворцовым переворотом в России, но также касалось текущих дел, которые требовалось пересмотреть в соответствии с его итогами.

– Что там по доходности за месяц? – спросил Таргус у главного счетовода налогового комитета, Адама Фрицхофена.

Сутуловатый мужчина среднего возраста задумчиво пожевал губу и откашлялся, после чего поправил форменную чёрную треуголку.

– Суточная проходимость составила в среднем тридцать кораблей, Ваше Светлейшее Высокородие… – сообщил главный счетовод, обратившись к бумагам, лежащим перед ним. – С каждого прошедшего через шлюзы корабля взималось в среднем по 250–300 рейхсталеров, в точном соответствии с их брутто-регистровым тоннажем. Помимо этого с каждого корабля взималась «пожарная пошлина», то есть по три рейхсталера с корабля. За промежуток с 1 сентября по 1 октября исключительно пошлинами казной было получено 8736 рейхсталеров, но в эту сумму не входит паровой волок, позволяющий пройти канал в кратчайшие сроки. Практически все пользуются данной услугой, так как иногда случаются штили и в случае отказа от парового волока им приходится высаживать часть команды и тянуть корабль канатами и мускульной силой, что чревато последствиями. За услуги парового волока казна выручила 517 рейхсталеров за указанный отрезок времени.

– Тридцать кораблей – это ещё ерунда, не все рискуют пользоваться нашим каналом, так как сомневаются и предпочитают классический способ, – усмехнулся Таргус. – Но девять тысяч рейхсталеров в месяц для первого месяца штатного функционирования – это отличный результат! Хорошо! Я уже чувствую, что у нас появился практически вечный источник дохода! Как там, кстати, дела с нашими налогоплательщиками?

– Всё прекрасно, Ваше Светлейшее Высокородие, – улыбнулся Фрицхофен. – За указанный промежуток времени число налогоплательщиков увеличилось на 4675 человек. Средний доход новых налогоплательщиков колеблется в интервале от 53 до 247 рейхсталеров с преимуществом первого значения. Основание новых поселений близ крепостей обеспечило приток новых специалистов в сфере сервиса, а также сельского хозяйства. Ваша реформа сельскохозяйственных взаимоотношений, конечно, вызвала бурю недовольства, но правила в целом были приняты, так как альтернативы гораздо хуже. Чистый доход казны за этот год…

– Я знаю эту цифру не хуже вас, господин Фрицхофен, – прервал его Таргус. – Эти деньги не должны лежать бесполезным балластом, поэтому через два месяца, на итоговом собрании руководителей комитетов, я «порадую» вас всех новыми объёмами работы. Деньги любят, когда их считают, но ещё больше они любят, когда их тратят правильно… Не забудьте составить годовой отчёт.

Ещё бы он забыл про годовой отчёт. Это вещь, вокруг которой крутится всё в этом весьма небольшом государстве. Военные дают отчёт, правоохранители дают отчёт, налоговики дают отчёт, землеуправители дают отчёт, даже научно-технические подразделения отчитываются перед Таргусом, который умудряется держать в голове всю эту информацию и вырабатывать дальнейшие направления.

Такого уровня контроля и управления не может достигнуть ни одно государство в мире, чем, в принципе, объясняются все успехи Шлезвига.

И самое ироничное заключалось в том, что для Таргуса это не было чем-то новым.

Управляя гигантской корпорацией фастфуда в параллельном мире он за год сталкивался с вызовами гораздо более суровыми, нежели за всё время в Шлезвиге. Тут ведут дела гораздо проще, нет никакого государства, которое лезет в твои дела, так как ты давно уже перерос его масштабы и начинаешь всерьёз пугать президента США вместе с Конгрессом.

В Шлезвиге-Гольштейн-Готторпе есть только один владыка – это Таргус Виридиан, более известный местным как курфюрст Петер I.

Забавно, что если ему доведётся стать императором всероссийским, то он, скорее всего, станет Петром III, так как был Пётр I, культовая личность для всех Романовых, а также Пётр II, совсем не культовая личность, умершая от оспы в 1730 году, то есть исторически недавно, через два года с момента официального рождения Карла Петера Ульриха.

В Шлезвиге от оспы умереть – это надо постараться, так как все новоприбывшие проходят принудительную процедуру вакцинации, но в остальном мире оспа свирепствует жесточайшим образом. Несколько лет назад Таргус читал сводку о заболеваемости оспой в Англии: один из тысячи осмотренных жителей Лондона может похвастаться тем, что не болел оспой. В Лондоне очаги оспы существуют постоянно, это настолько большой город, что там достаточно жителей, чтобы вспышка не затухала десятилетиями.

В тот день, когда его Шлезвиг попытались заразить чёрной оспой, Таргус начал принимать радикальные решения. Легионеры и так были поголовно вакцинированы, но теперь речь пошла и о гражданском населении, которое подверглось принудительной вакцинации, что сделало любые попытки биологической войны с применение натуральной оспы бесполезными. И каждый вновь прибывший, начиная с этого года, получает прививку, иначе ему нельзя в Шлезвиг.

– Хорошо, на сегодня достаточно, – решил не задерживать главного счетовода Таргус. – Потеснее сотрудничайте с экономическим отделом Комитета Внешних Дел. Запрашиваемые ими данные предоставляйте без лишних проволочек, так как они занимаются экономическими преступлениями, самыми худшими в моих глазах. Можете идти.

Когда счетовод ушёл, Таргус требовательно подёргал за тросик, ведущий к колокольчику приёмной.

В кабинет вошла Зозим.

– Зима, зови султанского посланника, – велел он ей.

Таргус не выдержал и взял с тарелки штрудель с шоколадом. Торговые отношения с иберами обеспечивают его курфюршество довольно-таки дорогим какао, которое перерабатывается на отдельном производстве в твёрдый молочный шоколад. Введя прогрессивный метод подщелачивания и применив доселе неизвестную никому рецептуру изготовления шоколада, то есть добавив сухое молоко и научившись выдавливать из бобов какао масло, оставляя в сухом остатке порошок какао, что есть два компонента для производства нормального плиточного шоколада.

Он с ностальгией припомнил, как оказался в Инферно, без памяти, без понимания, где это он и что это он, а главное – кто он. И в плащ его были вшиты ячейки с энергетическими батончиками, каждый из которых имел номинальную энергетическую ценность в 500 килокалорий. В их составе был молочный шоколад, поэтому Таргус посчитал стратегически важным начать это производство, которое позволит добавить в неприкосновенный запас легионеров ценнейшее изобретение человечества. Ведь шоколад без шуток придаёт сил и заставляет головной мозг работать быстрее, что бывает важно во время длительных и дальних походов, а также в поганых климатических условиях.

То, что знал Таргус о римской провинции Гиперборея, говорило ему, что надо быть местным, чтобы комфортно чувствовать себя в тех краях в зимнее время. Сам-то он человек живучий, порой бывает хуже таракана, но легионеры из германцев или кого похуже будут чувствовать себя там не очень комфортно, это точно. Сам он припоминал из рассказов родителей, что особенно печальный в климатическом аспекте год 2365 от основания Города, вылился в массовый неурожай по всей республике. Так вот в Гиперборее, говорили родители, было совсем кисло. И если Таргус будет плохо кушать, то родители отправят его к дяде, который нёс там службу квестором при республиканском прокураторе.

«Столько лет прошло, а яркие воспоминания детства я всё никак не забуду», – с грустной улыбкой подумал Таргус, жуя шоколадный штрудель.

Нет уже давно матери, отца, скорее всего, тоже нет. Нет никаких гарантий того, что Бездна не держала его в Тартаре тысячу или около того лет. Даже сотни бы хватило, чтобы все, кого он знал, были мертвы к текущему моменту…

«Сколько воспоминаний, а всё из-за шоколада в штруделе…» – Таргус вытер рот салфеткой и уставился на начавшую открываться дверь.

– Тысячи лет правления вам, Ваше Светлейшее Высокородие, – поклонился вошедший посланник султана Махмуда I. – Рад засвидетельствовать ваше доброе здравие и благосклонное расположение духа.

– Да-да, я тоже рад тебя видеть, – махнул рукой Таргус. – Садись, Мустафа-паша, кушай штрудель и готовься к серьёзному разговору.

Он подвинул к посланнику султана тарелку с двумя шоколадными штруделями и опёрся локтями об стол.

– Итак, – заговорил он вновь, когда Мустафа-паша начал жевать штрудель. – Партия из тридцати тысяч освобождённых рабов была доставлена за месяц до вашего прибытия, меня радует, что вы соблюдаете договорённости. Сто пятьдесят револьверных мушкетов уже упаковано и отправлено адресату, в Стамбуле они окажутся примерно через четыре-пять недель. И я считаю, что сейчас лучшее время, чтобы заключить новый договор, на дополнительные сорок тысяч человек…

Тридцать тысяч мужчин в возрасте от 12 до 30 лет. Их Таргус уже разместил в тренировочном лагере «Нёр», где ими уже месяц занимаются инструкторы. Период адаптации, освоение основных команд на латыни… Они в надёжных руках и станут хорошими легионерами.

С османами было условлено, что один славянин из русских земель будет стоить ровно двести пятьдесят грамм серебра, даже по меркам османов дороговато, о чём Таргуса в своё время предупредил Бергхольц, но зато они подбирали физически и духовно здоровых мужчин подходящего возраста, без обмана и жульничества, ведь султан рассчитывал продолжать осуществлять подобные весьма выгодные сделки.

– Это огромная цифра, Ваше Светлейшее Высокородие, – после паузы на дожёвывание штруделя, заговорил Мустафа-паша. – Боюсь, что мы, ввиду некоторых обстоятельств, просто не найдём столько…

– Вы таким образом хотите сказать «нет» или набиваете цену? – уточнил Таргус, недоуменно нахмурившись.

– Мне нужно больше деталей, – произнёс посланник султана.

Сам посланник уже несколько недель проживает вместе со свитой в арендованном в Александриненсбурге дворце. К нему приставили негласное наблюдение, но, в отличие от других дипломатов, он не пытается шпионить и выведывать что-либо. Удивительно, но Мустафа-паша приехал именно за тем, за чем приехал, без подковёрных интриг.

– Артиллерийские орудия, сто единиц, пятьдесят тысяч бомб к ним, – сказал своё слово Таргус. – Вдобавок к этому двадцать револьверных винтовок.

Револьверные винтовки нашли своё место в военной мысли Европы и Азии, судя по всему. Сочетание безумной сложности производства и надёжности изделий Промзоны не остановило могущественные державы, поэтому элитные части Англии, Франции, Испании, а также Османской империи получают добытые различными путями револьверные винтовки, что есть крайне дорогое, но определённо стоящее того оружие.

Боевые действия против осман султана не смутили, он понимал, что Таргус действует в своих интересах, к тому же, пушки и винтовки нужны всегда, а такое качество может дать только он, не говоря уже о бомбах.

Взрыватель с дистанционной трубкой уже повторили во Франции, начав производство своих бомб, поэтому не за горами тот день, когда технологию украдут или разработают остальные страны. Насчёт османов, судя по донесениям шпионов, опасаться не стоит: их технический уровень давно и уверенно отстаёт от европейского, поэтому они будут надёжным покупателем очень быстро расходуемых бомб ещё долгие десятилетия.

Таргуса в целом расстраивало то, что франки с англичанами оказались очень ухватистыми ребятами, сумевшими перенять много чего из его домашнего арсенала. Франки, например, переняли организацию его легионов, для чего создали тренировочный лагерь под Лионом, куда набрали простолюдинов побольше, после чего начали усиленно муштровать их под руководством лучших офицеров и сержантов, какие только у них есть.

За время войны они успели узнать про организацию легионов довольно много, ведь битвы были разобраны чуть ли не посекундно, поэтому опытные полководцы быстро разобрались в уровнях командования, степени автономности когорт в легионе и манипул в когортах, детально разобрали экипировку легионеров, а также особенности использования артиллерии.

Все эти ценные сведения сейчас спешно тестировались в франкском тренировочном лагере, по итогам, как подозревал Таргус, франкскую армию ждёт коренная модернизация. Это будет совершенно другой противник.

Аналоги Промзоны, некогда расплодившиеся по всей Европе, большей частью позакрывались, так как многие просто не понимали, что недостаточно собрать мастеров в одном месте. Тем не менее, франкский промышленный кластер уже активно работает, первым продуктом выбрав артиллерийские бомбы, коими сейчас наполняются их военные склады.

У англичан началось производство противопульной брони по образу и подобию легионерской, которую они сразу начали продавать на сторону. Также они начали неплохими масштабами производить мушкеты и изготавливать главную гордость английского короля: английские револьверные винтовки. В отличие от остальных, англичане решили не разбивать себе лоб о сложную токарную фигуру револьверного барабана, а решили сделать кое-что попроще: барабан с тремя каморами, который всё ещё сложен в изготовлении, но вполне реален с их текущими техническими возможностями. На продажу они эти револьверные винтовки не выставляют, предпочтя вооружать ими свою армию.

«Три выстрела – это в три раза лучше, чем один», – с усмешкой подумал Таргус. – «Но при столкновении армий я бы поставил на ту, которая может сделать пять выстрелов подряд, а не три».

Ещё любопытным был аналог Промзоны под Веной. Кайзер Карл VI поставил нечто грандиозное, на что не пожалел денег с контрибуции от французов, которые были признаны проигравшими в войне за польское наследство.

Только вот оружие он производить не стал, сконцентрировавшись на чём-то более ходовом и выгодном: он производил фаянс, стекло, а также разной формы керосиновые светильники.

И последнее было свидетельством одной неприятнейшей вещи: австрийцы разобрались со способами получения керосина из нефти, поэтому монополии Таргуса на этот товар пришёл закономерный конец. Но тем не менее, у него был самый чистый керосин, не воняющий всякой посторонней мазутной ерундой при горении, поэтому на рынках он ценился дороже.

Вроде бы кайзер производит не так уж и много наименований изделий, но в деле постижения поточного производства он продвинулся дальше всех. Довольно сложные по конструкции медные керосиновые лампы производятся у него по две-три тысячи в неделю, что показатель. Продаются они моментально, так как австрийские мастера заморачиваются с чеканкой различных узоров и гравировок, для чего у них к заводу пристроен отдельный цех, где сотни людей только этим и занимаются. И в случае с керосиновыми лампами австрийцы даже превосходят таргусовские аналоги, так как сам Таргус посчитал, что украшательства сверх необходимого а-ля «дорого-богато» были несколько излишни и вредны для поточности производства.

Впрочем, у него в Промзоне производят по 8500 единиц керосиновых ламп в неделю, они дешевле австрийских, их охотно покупают, так как спрос явно существенно превышает предложение.

Бедных китов, благодаря продажам тысяч галлонов керосина, истреблять потихоньку перестают, ибо ворвань – это средство, применяемое от безысходности, поэтому с появлением менее вонючего осветительного средства, имеющего эквивалентную с ворванью цену, начало неизбежно снижать спрос, а тут ещё австрийцы начали гнать на рынок свой керосин…

Все эти вещи очень тревожили Таргуса. Может статься так, что окружающий мир впитает часть инноваций, это толкнёт инженерную мысль вперёд, а дальше его задавят эффектом масштаба.

«Надо поскорее лезть в дела Российской империи», – решил он для себя. – «Как только тётушка разберётся с переворотом, выеду в Петербург».

– Султан сказал мне, что как только вы предложите такую щедрую оплату, запросить втрое больше, Ваше Светлейшее Высокородие, – улыбнулся посланник Махмуда I, оторвав Таргуса от тяжких мыслей. – Увеличьте количество пушек на двадцать единиц, а количество бомб на двадцать тысяч единиц.

– По рукам, – не стал торговаться Таргус.

В худшем случае, если тётушка облажается, у него будет семьдесят тысяч легионеров в распоряжении. Деньги – это уже давно не проблема.

Пятьдесят тысяч – легион-экстраординарий, а также двадцать тысяч ауксилариев к нему. Мощная армия, которая сможет сломить кого угодно.

Он недавно, в качестве пищи для ума, подсчитывал, сколько солдат может сейчас содержать не слишком напрягаясь финансово. Выходило примерно двести пятьдесят тысяч полностью укомплектованных и готовых к бою легионеров. И всё это благодаря Промзоне и товарам, которые она производит.

Сейчас у него в распоряжении девяносто тысяч легионеров.

Такая сила не может стоять просто так. Цены имеют свойство падать, как и прибыльность инновационных предприятий. Нужна экспансия.

И есть у него парочка идей о том, куда можно приложить силы…

– Ваше Светлейшее Высокородие, от имени султана принимаю ваше предложение, – встал из-за стола Мустафа-паша. – Рад иметь честь заключать с вами сделки, мудрейший.

Бедолага даже не подозревает, что эти самые мальчики и мужчины, по прошествии определённого периода времени, будут накалывать на штыки янычар и башибузуков, стрелять в османских подданных и, чем Орк не шутит, сжигать Стамбул…