Текст книги "Гайавата (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

Регулярное патрулирование побережья и, иногда, глубокого океана, давало стабильный урожай из мертвецов, что не радовало Желудя, но он бы не осмелился кого-то отпустить. Руководство по борьбе с эпидемиями, написанное Пэйтой уже десять лет как, недвусмысленно указывало на эффективные меры борьбы с инфекциями из-за океана. Пожалуй единственный надежный способ – топить корабли на подходе. Неважно, какие у них флаги, неважно направление, но если корабль слишком близко к побережью Лиги – огонь и смерть.

Было трудно поверить, что существуют какие-то маленькие, невидимые глазу существа, которые вызывают болезни. Обычно считалось что это злые духи, которых нужно изгонять. Но прошло уже десять лет, эффективность действий врачей, бессмысленность действий заклинателей злых духов... Только самые ярые верующие всё ещё верят, что бактерий и вирусов нет, одни только злые духи. Вообще, внутри у Морского Желудя шла духовная борьба. С одной стороны, он хотел верить в духов, ведь с детства всё было так очевидно: шаман общается с ними, они являют милость. Но сейчас, когда он услышал совершенно новую версию от мусульманской общины, а затем от протестантов в Нью-Лондоне, в его душе появились сомнения. А вдруг правы не шаманы, а христиане с мусульманами? А если ошибаются они? Меньше всего ему хотелось ошибиться. Если он останется в вере предков, а она окажется лживой, то его ждет вечность в аду, христианском или мусульманском, неважно, язычникам одна дорога. Если примет новую веру, то потеряет уважение родителей. А вдруг зря? Вдруг их вера лжива? Что делать?

Недели пути спустя, через три утопленных каравеллы и одной сожженной каракки, Желудь встал на рейд у Сердца-Стали. По идее, ему нужно в сухой док, чтобы пройти килевание, но его очередь прошла и там сейчас стоял английский галеон, что не по договору, но ничего не поделать, он слишком задержался из-за кратковременного штиля.

В порту его встретила Поющая во Вьюге, девушка из онондага, красивая. Он пообещал ей кое-что, пора бы уже выполнить обещанное. Но дилемма не давала сделать этого. По какому обряду проводить бракосочетание?

Вера предков всё же была предпочтительна, так как он уважал род и родителей. Но представляла она из себя... Падающий Кречет был Верховным Шаманом, но редко находился в трезвом сознании, в основном проводя весь день в мире духов, надиктовывая бредовые послания от высших существ, которые тщательно записывали его ученики, многие из которых тоже приобщились к проводникам. Вообще-то, это был гашиш. Желудь не один раз возил его в Европу, тоннами. Никакой это не проводник в мир духов, обычный наркотик, который сейчас пользуется там повышенным спросом, соперничая с восточным опиумом. Неужели для иноверцев так важно узнать мнение духов об их жизни? Они же в них не верят! В портах Лиссабона, Барселоны, Стамбула, Желудь видел десятки конченных наркоманов, которые готовы были на всё, лишь бы получить новую гашишную лепешку. Страшное зрелище, недаром с продавцами гашиша борются на территории всей Лиги. Время в Европе тяжелое, бесконечная война против османов, истощение ресурсов, голод, всё новые жертвы спятившей инквизиции, которая сжигает по любому подозрению в ереси... У османов не лучше. Крестьянство голодает, всё больше и больше людей забирают в армию султана, тоже голод, радикальные еретики подняли голову, обрекают неграмотных людей на смерть во время волнений и бунтов, которые жестоко подавляются новой армией султана. Теперь ещё и чума, которая самим фактом своего существования вынуждает Желудя убивать.

Сейчас Желудь пошел в Зал Совета Старейшин, к Дерзкому Сапсану.

– Пусть отправят нам сорок ярдов ткани, вместо двадцати. Будут знать. – Сапсан указал стоящему перед ним помощнику на дверь. – Морской Желудь, гордость нашего флота! Рад тебя видеть! Какими судьбами?

– Приветствую. Вернулся с патрулирования. – ответил Желудь. – Есть разговор. Если не отвлекаю.

– Внимательно тебя слушаю! Я всегда готов поговорить о флоте! Что-то нужно на корабль? Потерял кого-то из экипажа? Я найду тебе пополнение! – начал предполагать тему беседы Сапсан. – Может со снабжением помочь? У меня есть методы заставить интенданта работать!

– Религия. – коротко ответил Желудь. – Нужно что-то делать с верой предков.

– А что с ней не так? – на секунду показалось, что удивление было слегка наигранным. А ещё промелькнуло недовольство во взгляде.

– Ты когда-нибудь слушал туарегских или английских проповедников? – задал риторический вопрос Желудь. – Их вера организованна, они убеждают любого сомневающегося! У меня три члена экипажа, за время пребывания в Барселоне, официально приняли католичество! Требовали устроить в одной каюте часовню, но я их заткнул и высадил сразу как пришел в Сердце-Стали в прошлом году. Берберский мулла предлагал спасение всех душ язычников, когда мы пришли в порт Туниса, я его еле выпроводил с палубы, так истово он проповедовал. И у него были благодарные слушатели! Оставь я всё на самотёк, часть команды бы ушла! Нам нужно принять решение. Либо принять одну из этих религий, либо разобраться в старой. В том виде, в котором она сейчас, её часы сочтены. Она просто не в состоянии бороться с проповедниками.

– Предлагаешь решить это мне? – уточнил Сапсан.

Теперь Желудь удостоверился, что он об этом уже думал. Не один день, неделю, месяц.

– Да. – ответил капитан.

– Я не могу ничего с этим поделать. – Сапсан с сожалением положил в кожаный чехол какой-то документ и запечатал его нитью и сургучом.

– Но почему? – не понял Желудь.

– Падающий Кречет недавно переехал в Каренну. Его позвал Орлан, и тот не стал ему отказывать. Кажется его приманили новым “проводником”. – объяснил Верховный Старейшина. – Поэтому он вне моей досягаемости и зерна разума я в его сознании посеять не могу. Но он нужен здесь, так как шаманы нуждаются в руководстве, многие ритуалы без него просто не провести. Теперь слушай. Сразу же как отдохнешь, отправляйся в Каренну и передай вот этот указ. Он о том, что Падающему Кречету вменяется прибыть в Сердце-Стали на твоём корабле. Не уходи, пока он не окажется на палубе, таков приказ. Понял?

– Понял. Отправлюсь завтра утром. – кивнул Желудь.

В клочья порванный разум

Город нарезан тонкими ломтиками. Нужно жить. Духи велят. Проводников, не нравоучений. Тихий Орлан ведет утихомиренно. Пэйта не доведет. Стулья из красных бледнолицых роз, успокаивающе энергично. Отдыхать. Искусство, заветы, противопоказано. Плюющиеся слюной горбатые бизоны. Невероятные. Пятнистая Мышь была права. Слушать вредно, вредно не слушать. Априори, боль рефлектирует смерть. Жизнь амбивалентно трансформирует принцип восприятия, хотя в совете принято обратное. Необычно. Что делать? Духи говорят! Требование? Не шаман. Чем жить? Молчание режет уши, душу сплющивает как кузнечный пресс. За что? Ответы, ответы, ответы. Вопрос. Парадигма вероятна. Закон неустойчив. Реакция представляет собой интеллект. Почему они говорят? Молчание. Кабинет сжат в стальную иголку. Разум. Больше проводников. Кто вы? Вас нет. Идти. Несладкое слоеное тесто. Съедобные сны. Еда. Больше проводников! Где это? Почему вы здесь? Отход лучше поражения. Войны разума, наполненные смыслом до краёв. Освобождение осмысляет живописный клевер. Свобода? Бессмысленно, проводники правы. Сомнение порождает и обеспечивает знаки. Клевета! Где проводники? Больше проводников! Прогресс ведет к тупику. Защита? Рифмованные мысли как кишки песчанки в пасти волка. Наружу. Нужно нападать. Воздух. Много, бесконечность, неисчерпаемость, неисчислимость, катарсис. Звезды – гвозди. Что есть бред? Духи говорят. Нельзя больше, чем можешь. Пиши. Проводники, новые, сочные, дурнотой пышущие, бесконечные в своей конечности. Пэйта. Не вожак. Не трус. Не годен. Гордость. Чужой. Последний из первых. Смерть берёт своё у стального воина. Сопротивление. Конфликт подчеркивает гений. Не наш игрок, бесперспективность. Что спасение? Дух говорит громче. Не ты. Что есть спасение? Заблуждение прочно. Истина – истина, неправда не правда. Крови ближе, сердце не из стали. Каренна. Проводники? Больше проводников? Больше проводников! Каренна. Стылый воздух пробуждает заплесневелые мысли. Пиши. Знак неравномерен. Мама была права. Не рождайся человек. Жалость. Сознание интегрирует ускоряющийся страх. Речь разрушаема. Кровь не заменит воду. Пей. Ешь. Больше проводников! Пэйта? Обман. Разум в клети, проводник сломался. Тихий песочный перезвон. Серо-черный мир. Действие равно бездействию. Бюрократия убивает. Помощники? Где проводники? Запечённые мозги работают навсегда. Угасание и падение, бесконечность и смерть. Людей ждет неотвратимая жизнь. За что? Бессмысленно. Больше проводников!

– ...ну, как он? – раздался тихий спокойны голос среди темноты.

– Неизвестно. Лежит, ест еду, пьет воду, требует проводников каких-то. Видимо ему куда-то надо. – ответил другой голос, высокий, звонкий.

– На свободу не просился? – спросил спокойный голос.

– Неа. – раздался звук легкого постукивания по металлу. – Говорю же, лежит, срет под себя, ест, пьет, затем опять срет под себя. Разнообразия у него немного.

– Наблюдайте, сообщите, когда заговорит и сможет связать хоть несколько слов вместе. – велел первый голос.

– Будет сделано, Пэйта. – хлопок закрывшейся двери.

Кречет не подал виду, что пришел в себя. Крепкая дурь, которую он смог культивировать скрещиванием некой индийской разновидности конопли и местного скипидарного мутанта, вырубила его. Он не знал, сколько времени прошло, лишь обрывки пророчеств, отрывочные воспоминания о неоднократных приемах различных цветных лепешек, пирожков и пирогов. Внезапно его накрыл целый шквал идей и образов. Он зажмурился и сжался в позу эмбриона. Через несколько минут он распрямился, расслабленно уронив правую руку с нар.

– Эй, кто ты там? – громко спросил он у стража, который, как выяснилось, сел на табуретку у стены и решил прикорнуть.

– А? – спросил стражник, вскочив с табуретки от неожиданности. – Падающий Кречет? Вы наконец-то пришли в себя?

– Какой сейчас год? – проигнорировал глупый вопрос шаман.

– Тысяча пятьсот девяносто пятый, а к чему ты это... – ответил стражник, немного потерянно.

– Зови Пэйту. – потребовал шаман. – Скажи, я выработал новую концепцию!

Последнюю фразу он крикнул вслед убежавшему тюремщику.

Ничего не происходило несколько минут, а затем дверь отворилась, чтобы явить Пэйту собственной персоной, который вроде как в этом городе большой человек, важный и знатный. Не то что в Сердце-Стали... Тем лучше.

– Добро пожаловать в реальный мир. – приветствовал шамана Пэйта.

Кабинет губернатора Каренны. Через два часа

– Что, сработал твой метод? – увидел вошедших шамана и заместителя по промышленности Тихий Орлан.

– Детоксикационные настойки, длительное воздержание и здоровая пища – у его... кхм... недуга не было и шанса. – прорекламировал методику Питер. – Мне начать, или сам расскажешь?

– Мысли кристально чисты, я хочу потратить этот ресурс на ценные размышления, а не на простые слова. – отказался Кречет. – Лучше ты. Я сегодня сказал достаточно.

– Ну хорошо. – кивнул Питер, усаживаясь напротив стола Орлана. – Не знаю что наркота изменила в голове нашего Верховного Шамана, но на этот раз она сделала это не зря. Моя помощница уже переписывает на чистовик надиктованные тезисы, но вкратце я рассказать смогу. Начнем. Начнем с вопроса. Почему наша исконная религия не может оказать достойного сопротивления новым верованиям из-за океана? Ответ: неорганизованность. Пусть и был заимствован глава религии, который сидит рядом. Пусть мы и поощряем поклонение духам, но на вооружении мулл и священников есть книги. Да, именно книги. Коран и Библия – две книги, которые кардинально изменили мир столетия назад. У нас нет такой книги. Но Кречет обязался её написать. Говорит, духи нашептали основные главы, а остальное он и сам добьет. Далее, необходимо заставить работать на него остальных шаманов, а они же, сука, личности. Могут отказаться сотрудничать. Окажи административное давление на местных шаманов – они станут сговорчивее. С духовенством из Сердца-Стали позже разберемся, это будет легко, так как они со своей старой религией даже от действий ограниченных в численности мулл и священников отбиться не могут. Следующее – храм. Нужно построить что-то величественное, гигантское и дорогое. Например, храм Высшего Духа.

– Это рабочее название. – вставил своё замечание Тихий Кречет. – Он не назвался, когда беседовал со мной.

– Я продолжу? – спросил Питер. – Итак. Храм будет символом, зримым воплощением могущества этого Высшего Духа, а внутри будут проповеди. Кречет займется кодификацией, разработает молитвы, благо, материалов у него за все эти годы наркотических трипов накопилось немало. Божество, или духовство, не знаю, у нас доброе, жертв не просит, оказывает покровительство сугубо из любви к нам, детям его. Верховный Шаман становится Хранителем Веры. Да, знаю, у нас уже есть хранители веры, но они будут упразднены за ненадобностью. Больше не будут эти чванливые нравоучители ходить по городу и уличать всех в неправильном, бездуховном образе жизни. Силы давать духовенству не будем, никакой армии, Кречет, извини. Это глупо, потенциально опасно, да и бесполезно. Судебных, исполнительных и прочих функций тоже давать не будем, это не обсуждается. Посмотрите на Старый Свет, какой-то главный священник поднял верующих на бессмысленную мясорубку, ради гробницы, которая вообще никакого практического значения не имеет, дети от неё голодать не перестанут, крысы не вымрут, чума не уйдет. Но верят люди, для них это важно. Кому от этого лучше стало? Османы истощены, европейцы тоже, голод жнёт людей тысячами, похлеще чумы. Мужчин стало мало, пашут, жнут и сеют женщины...

– Как и положено! – отметил Тихий Орлан.

– У них так не положено, культурные особенности. – не согласился Питер. – Да и у нас уже не совсем так. Мужики тоже ходят с плугом, жены их сеют, а затем они жнут урожай косами, больше разделения нет. Но это не суть. Чтобы у нас не образовалось такой проблемы, когда какой-то “верующий” хранитель веры вдруг не решит, что на юге недостаточно благодати и надо принести её с мечами и мушкетами наших воинов. Добром не закончится, точно говорю. Пусть мы и самые могущественные на континенте, но за веру... даже в корявый пенёк, люди будут партизанить в джунглях, прериях и горах, убивать и умирать с улыбками на лицах. К дьяволу это всё! Если мы и будем убивать, то с полной прозрачностью помыслов. Никаких святых войн. Если на кого нападаем – с целью обогащения или расширения, всё по-честному. Мы будем самыми честными соседями на планете, ибо честным быть выгодно.

– Это одна из заповедей. Честность угодна Высшему Духу. – выдал реплику Падающий Кречет.

– Ну... Дело это твоё. – кивнул Питер. – Дальше у нас тотемы. Больше не будет тысяч тотемов, которые каждый род вырезал кто во что горазд. Стандартизация коснется и их. Всего их будет семь, они будут отвечать за: Мир, Семью, Войну, Урожай, Разум, Ремесло и Справедливость. Список может измениться, хрен его знает, этого Высшего Духа, может ещё чего нашепчет нашему Хранителю Веры. Я знаю целый ряд умельцев и умелиц по дереву, которые вырежут нам из бакаута (1) мощнейшие тотемы на заданную тематику, чтобы не сгорели и не истлели. Эти тотемы будут установлены в Храме, куда по задумке Кречета будут ходить верующие и просить благословения. Предполагается, что мини филиалы тотемных капищ можно будет ставить в любой деревне, но деревья придется использовать попроще. Что ещё? А, главная концепция! Духом становится каждый, сразу же после смерти. В мире духов, который не здесь, а в четвертом измерении...

“Вот это будет удар по ученым будущего, хе-хе, какие-то священники знали о гипотетическом четвертом измерении! Ещё сюда теорию струн приплести...” – подумал Питер. – “Термоядерная религия получится, заставит задуматься, хах-хах.”

– Короче, духов увидеть нельзя, но они есть. Живут в своём измерении, на накопленный при жизни опыт и праведность. У кого опыта и праведности больше – тот там и сильнее. – продолжил он. – Складно вроде. Кречет ещё дополнит и расширит, чтобы ляпов и несоответствий было поменьше.

– Хорошо. – Орлан задумчиво почесал подбородок. – Я ничего против не имею, давно надо было. Очень дальновидно было, продвигать тебя в Верховные Шаманы.

– А то... – польщенный Кречет чуть приосанился и потерял часть загадочной ауры, которую всегда старательно вокруг себя конденсировал. – Я пойду тогда, нужно писать, пока не выветрилось. Высшему Духу это не понравится.

Питер дождался, пока Кречет уйдет. Тихий Орлан вопросительно на него уставился.

– Да не знаю я, на сколько его хватит! – пожал плечами Питер на немой вопрос губернатора. – Может сорваться в любой момент, якобы проконсультироваться. Вообще, я говорил и говорю, это хорошо, что он жрет гашишные лепёхи, а не свои долбанные грибы. На грибах он бы столько не протянул.

– Это дело десятое. – махнул рукой губернатор. – Ты скажи лучше, как будем реагировать на очередное предложение Дерзкого Сапсана? Зовёт в Совет, говорит, нужны толковые люди, часть злоупотребителей он уже казнил по приговору суда. Разворовались они было, но теперь так нельзя, дельный парень этот Сапсан. Жалею, что поддался тогда мнимому решению всех проблем. Дурак был, каюсь.

– Хрен его знает, честно говоря. – Питер действительно не знал, как реагировать на действия Сапсана.

Вроде бы парень действительно дельный, реформы проводит, его уже ненавидят родами, вольницу старейшин пресекает, борется с коррупцией, дорогу в свой город строит. Как он его там назвал? Кажется Тива. Танец. Неплохо.

– Почему он назвал город Танцем? – спросил Питер у Орлана.

– Намёк. Сегодня у меня танец, завтра песня, а сталь поможет получить её. – объяснил своё видение Тихий Орлан. Он-то никогда не откажется от подозрений Сапсана в тёмных замыслах, даже спустя годы.

– Думаю, пока рано соваться в Сердце. – решил Питер.

– Я вообще не вижу смысла туда идти, город уже чужой, говорят его теперь не узнать. Много новых домов, большой рынок открылся-таки. – Орлан был сходного мнения. – Хотя вечно это противостояние продолжаться не может... Либо карибу сдохнет, либо шаман помрёт.

– Поживём – увидим, – философски произнес Питер. – Поживём – увидим...

Комментарий к Глава тридцать третья. Красный дракон 1 – Бакаут – карибское железное дерево. Если ввести в строку поиска “железное дерево”, то вариантов дохрена, а вот Ъ-железное дерево – это бакаут, который почти в четыре раза тверже красного дуба. Реально крутое деревце, трудное в обработке, зато изделия из него на века.

Граждане, товарищи, друзья! Вот и вышла очередная глава. Читайте, наслаждайтесь. У меня небольшая зрадница на работе, но я стараюсь перемогнуть как могу. Поэтому главы выходят реже, приношу свои соболезнования(так как и сам бы рад писать чаще и больше, но се ля ви).

В тексте присутствует наркотрип Падающего Кречета, вопреки первому впечатлению, кое какой смысл я в него вложил, он отражает восприятие происходящих событий самим шаманом. Так как из трипа он не вылезал уже очень давно, события сжаты, но смысл есть. Частично. Где-то. Самоактуализация возбуждает бюкс. Море, как бы это ни казалось симбиотичным, мгновенно. Разложиться на плесень и на липовый мёд. И за№бись! Мозголомно, да?

====== Глава тридцать четвертая. Надкушенное яблоко ======

– Нет, ну как так-то?! – Питер со злостью бросил на бетонный пол керамический сосуд, который раскололся и разлил электролит.

Черный Бобёр равнодушно посмотрел на треснувший клапан и вернулся к своей работе. Такое происходит уже не первый раз, все привыкли.

– Сука, я всё верно рассчитал! – Питер взял в руку поданный Рекой блокнот и открыл нужную страницу. – Банка есть, электролит есть, даже е№учий цинк в наличии! Какого дьявола эта хренотень не работает?!

Питер уже давно занимается вопросом электричества, так как очень хотелось наносить гальваническое покрытие на стальные изделия, чтобы они не рассыпались в труху на влажном воздухе, да и телефон зарядить было бы неплохо, так как остро ощущается потребность в инженерном калькуляторе, который решит очень много проблем.

На реке стоит отдельная водяная мельница, специально созданная для подачи усилия на динамо машину, которую Питер уже собрал и довёл до приличной выработки постоянного тока. По мнению Питера, она выдавала около пятидесяти ампер и шестидесяти вольт. Электрический указатель, который есть довольно простой прибор для изготовления, позволил установить присутствие заряда. Можно было бы собрать и электроскоп, для чуть более точной оценки, но пока что достаточно и этого. Впрочем, динамо-машина нужна для гальванического покрытия стали.

В общем, всё готово для выработки электроэнергии, но вот с аккумулятором настоящая проблема. Пусть телефон он может попробовать зарядить и сейчас, но только когда духом соберется: сжечь электронику с помощью непредсказуемого источника тока не легко, а очень легко. Хорошо, что в чехол встроено зарядное устройство, которое все эти годы лежало в сейфе рядом с самим телефоном. Есть риск, что литиевая батарея пришла в негодность, но насколько знал Питер, срок годности у них десять-пятнадцать лет, у крутых образцов китайского сумрачного гения потенциальная живучесть доходит до двадцати. Телефон элитный, раз производители на непробиваемый металлокомпозитный щиток не поскупились, то вряд ли сэкономили на батарее. Следует помнить, что динамо-машина – план Б, на случай провала плана А. Над планом А сейчас он и бился. Над задачей воплощения гальванического элемента Даниэля-Якоби, который намного более ёмкий, чем распиареная багдадская батарея. Если соорудить эти ячейки Даниэля, а потом постепенно подключать в единую сеть, можно относительно безопасно запитать зарядку телефона. Вот тогда-то Питер и заживёт. Сложнейшие расчеты за считанные минуты, а не дни – это действительно прорывное преимущество. Но что-то с этим гальваноэлементом идёт не так. Какая-то ошибка. Питер лично видел работающий экземпляр этой ячейки в институте, преподаватель был энтузиастом, который баловался с различными старинными технологиями. В рамках демонстрации потенциала изделия, профессор Норьега зажег электрическую дугу, последовательно соединив пять тысяч ячеек.

– Что же я делаю не так? – спросил себя Питер, поднимая с пола одну из ячеек. – Короче, парни. Работайте дальше, а я пойду развеюсь.

Черный Бобёр кивнул и продолжил работу над более упругими и живучими пружинами. Успеха он всё ещё не добился, но кое-какие подвижки есть.

На улице Питер присел на одну из лавок, что в изобилии были расположены по всему городу.

– Что же с этой... – он начал внимательно изучать медный и цинковый электроды, извлеченные из банок.

Электроды были нормальными, для них он использовал самую чистую медь и цинк какие только можно достать в современных условиях, да и не играет чистота ключевой роли, честно говоря. Сульфаты тоже нормальные, далеко не поточного производства, можно сказать хендмэйд. Далее Питер постарался по-другому взглянуть на остальное. А именно на глиняные банки.

– Тоже нормально, твою мать! – Питер поскоблил внутреннюю стенку “наружной” банки. – Ох ты ж, твою же, колченогую...

Эмаль. На эмали образовался медный окисел. И если для “наружной” банки это ничего страшного, то для “внутренней”...

– №$&@... – прошептал Питер и направился обратно в мастерскую.

Эмаль, которой покрывают глиняные горшки могавские горшечники, содержит случайные химические элементы, которые взаимодействуют с медью и, возможно, цинком, образуя плёнку, препятствующую прохождению ионов, что наглухо блокирует прохождение реакции. Да и даже если бы не образовывалась плёнка, всё равно эмаль бы мешала.

– Река, сходи к горшечникам, пусть вылепят мне такую же банку, но без покрытия эмали, нет, лучше сразу сто! – сказал Питер, после того как проверил другие банки. – Именно без эмали.

– Хорошо, Пэйта. – помощница умчалась прочь.

Злость как рукой сняло, появился азарт. Питер, чтобы занять время, решил помочь Черному Бобру.

– В чём именно проблема? – спросил он бывшего ученика.

– Да я сам уже разобрался! Технология правильная, дело в материалах. Можно было бы не тратить время на всякие опыты, а сразу исходить из очевидного. – Бобёр указал рукой на стальную проволоку на столе рядом с токарным станком. – Только что привезли новую марку стали от металлургов, я лично потел над составом. Упругая, прочная – самое оно. Сейчас заряжу в станок и попробую накрутить.

Он вставил проволоку в паз и закрутил фиксаторы. Далее рабочий элемент станка начал совершать круговые обороты, наматывая проволоку с заданными интервалами. Обороты совершались с применением мускульной силы подмастерья, поэтому Бобру оставалось только контролировать процесс. Всего изготовили пять пружин.

– Сейчас испытаем... – Бобёр был взволнован.

Он бережно поместил пружину в специально разработанный прибор, который оказывает давление от одного до пятидесяти фунтов. Аккуратно крутя вентиль, Бобёр довел пружину до полного сжатия.

– Я буду лично проверять её каждые шесть часов. – сообщил мастер, раскручивая вентиль обратно. Пружина разогнулась без видимых искривлений. – Но у меня уже хорошие предчувствия.

– Сразу как удостоверишься, что это то, что нам нужно, сооруди мне тех же пружин как в прошлый раз. – Питер был доволен. Очень доволен. Наконец-то он разобрался с проблемой гальваноэлемента и, скорее всего, получит нужные для изготовления револьвера пружины.

– Хорошо. Всё будет. – кивнул Бобёр.

Следующим утром прибыли заказанные банки. Питер сразу же наполнил пятьдесят штук сульфатными растворами, поместил электроды и закупорил банки. Через некоторое время он вставил в отверстие щуп электронного указателя.

– Да! Мать твою, да! – не сдержался Питер. – Река, заказывай ещё пятьсот! Оплату после вышлю, пусть требование напишут.

– Будет сделано. – кивнула Река.

Исполнительная девушка стала неотъемлемой частью жизни Питера. Главная ценность её заключалась в разумной инициативе, которую она проявляла в нештатных ситуациях. Ценное качество, которое встречается очень редко, во все времена.

Питер решил не откладывать эксперимент, поэтому сходил домой, где вскрыл опечатанный сейф и извлек из изрешеченного кейса смартфон. В сейфе ещё лежали два кастета, как напоминание о прошлой жизни. Чувство ностальгии кольнуло в душе, но это быстро прошло. Питер четко осознавал, что в прошлом была не жизнь, а какая-то череда сокрушительных провалов на пути к бессмысленной цели. Скучает он разве что по качественному алкоголю, кино и сиянию ночного Нью-Йорка. Ещё он очень сильно скучает по антибиотикам, вычислительной технике, автоматическому оружию, электронной библиотеке Конгресса, двигателю внутреннего сгорания и батальону высококвалифицированных специалистов по всем наукам. Но эта ностальгия скорее берет истоки из текущих пожеланий.

В мастерской он подключил последовательно все пятьдесят ячеек, глубоко вдохнул и подключил зарядник к этой сети. Очень повезло, что на блоке питания была лампочка-индикатор. Он моргнул разок неуверенно и погас. Это значит, что мощности недостаточно.

Забрав смартфон, Питер пошел домой. На сегодня работа закончена, острых проектов нет, остальные уже исполняют специалисты на местах. Сталь льют без его участия уже давно, правда пока только балуются с составами, ничего нового ещё не изобретено, да и не ждет Питер от них такого. Производство стекла он вообще, как наладил, так и сдал в руки Стеклянному Зайцу, мастеру-стекольщику.

Дома он решил отремонтировать кровлю, которая начала сдавать позиции. По завершении ремонта, засел в кабинете, где отобедал и повозился с чертежами. Дети были в школе, дома была относительная тишина.

Он уже четыре года в свободное время обмозговывал паровой двигатель, а в последние три месяца вообще форсировал работу в этом направлении. Близкое появление инженерного калькулятора даст так необходимые вычислительные мощности и позволит по-человечески всё обсчитать. Сопротивление материалов Питер знал крепко, но вот отсутствие компьютера, или хотя бы калькулятора, сильно замедляло работу. В целом, по требуемому объему котла и механизму передачи он исчертил не один десяток чертежей, так что существует восемнадцать вариаций двигателя, которые будут последовательно изготавливаться до нахождения рабочего варианта. Осталось только обсчитать масштабы и размеры, что без калькулятора займет неприлично много времени – годы. При этом, на бумаге всё может быть гладко, но всё испортит суровая реальность, из-за чего затрачиваемое время можно умножать на два, а то и на три.

Большие шансы на успех даёт высокая точность изготовления деталей. Питер, да и несколько спецов из мастерской, здорово набили руку в точной резьбе по металлу. Пусть не в серии, но существует несколько сотен изделий, детали которых максимально возможно точно подогнаны друг к другу, без незапланированных прозоров и расхождений.

Ещё одно чудовищное преимущество перед мастерами из других стран заключалось в том, что токарные станки, которые строит Питер, имеют суппорт, что позволяет вытачивать даже стальные изделия повышенной сложности. Из стали вытачивать сейчас не умеют нигде, ни в Италии, ни в Испании. Поэтому такой маленький городок на восемь тысяч официальных жителей – впереди планеты всей. Вроде бы ерунда, просто станок нетрадиционный, и сверхгениального ничего в этом суппорте нет, но вот как много он меняет...

“Войны за точность” у ирокезов просто не было, так как “точность” банально отсутствовала, как и станки, наборы разнообразных систем мер, бесчисленные мануфактуры и кустарное производство. Хотя бы одно преимущество этого “поезда из каменного века в промышленную эру”. Сразу заданный единый стандарт, точная система мер из конвертера в смартфоне, линейка с метрической и имперской системами – всё это здорово увеличило начальную точность изготовления деталей. Которая ещё и была дополнительно увеличена конвейером, единством мерного стандарта на разных производствах, передовыми модификациями от самого Питера, да и обучение специалистов шло не самотёком в случайных цехах, как это обычно бывает сейчас в Европе. Странствующие подмастерья(1) порой работают на пяти различных системах мер, умудряясь как-то их состыковывать и не путаться. У Питера на производствах такого геморройного и нерационального времяпровождения не допускалось. Обучение происходило по научному методу, без шаманских плясок и “секретных рецептов, передаваемых от мастера к ученику”. Курсы обучения содержали максимально подробную информацию по необходимым навыкам, которые обучаемые получали до полного усвоения. Теория перемежалась с практикой, поэтому уже к третьему курсу четырехлетнего обучения, будущие специалисты обладали навыками, эквивалентными бывалым подмастерьям, которые учатся многие годы. До истинного мастерства далеко, но уже лучше, чем неэффективно тратить время.