Текст книги "Гайавата (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

– Бледнолицые очень их любят, и с готовностью поменяют их на то, что нам нужно. – честно ответил Питер.

– Эти ножи делают бледнолицые? – спросил старейшина, с выражением лица, будто раскрыл аферистскую схему века.

– Нет. – ответил Бизон. – Пэйта их делает, но бледнолицые тоже могут.

Старейшина задумался.

– Лучше тебе даже не думать выходить на бледнолицых. – покачал головой Питер. – Во-первых, у них дороже, так как они считают всех нас за последних дикарей, во-вторых, стоит им узнать, что вокруг вас они целыми россыпями лежат, очень скоро тут от них станет не протолкнуться.

– А ты откуда узнал? – с недоверием спросил боевой вождь.

– Духи Пэйту вознаградили видениями, в которых говорилось о многих вещах, в том числе и о желтых камнях, которые так любимы бледнолицыми. – поделился Бизон.

– А почему бледнолицые не напали, раз узнали, что желтые камни у вас есть? – спросил старейшина, в душе, он уже согласен, сейчас уточняет нюансы, чтобы окончательно утвердиться в правильности решения.

– А кто сказал, что они не напали? – усмехнулся Бизон. – Правда теперь они кормят рыб в реке.

– И теперь вы с ними не торгуете? – предположил старейшина.

– Почему это? – Питер извлёк из чехла трубку и начал её забивать. – Запомните: бледнолицые – это не одно племя, у них сотни племен, которые друг друга вообще не понимают, воюют между собой... всё как у нас.

– То есть, вы убили одних бледнолицых, а с другими торгуете? – старейшина кивнул каким-то своим мыслям. – Хорошо. Покажите товар.

На улице поставили столик, где были разложены товары. В основном оружие, доспехи, ножи, инструменты, предметы обихода. Больше всего удивления у них вызвали кирасы. Бизону не терпелось продемонстрировать их прочность, поэтому, увидев кивок от Питера, он чуть ли не побежал к стене из частокола, чтобы собственноручно установить кирасу.

– Из арбалета не стреляй, пробьёт. – напутствовал его Питер.

– Дедушку плеваться не учи! – на бегу ответил ему тот.

Всё по старой схеме, выстрелы из луков не принесли ощутимых результатов, удары каменными томагавками тоже, в глазах местных они выглядели несокрушимыми.

Пока демонстрировался товар, старейшина отправил группу воинов с корзинами, чтобы те пособирали “желтых камней”.

Расторговались хорошо. Сбыли сотню ножей, пятьдесят стальных томагавков, двадцать четыре лопаты, семь плугов, двадцать кирас с пятью шлемами, тридцать три меча, пятьдесят четыре копья, а затем их воины совсем устали копать землю. Старейшина отправил женщин, после чего были приобретены кирки, в количестве семидесяти штук, двадцать мотыг, шестьдесят ножниц, сотня игл, пятьдесят шил, двадцать рубанков, двадцать же стамесок, набор кузнечных инструментов, пять кувалд и одна чугунная наковальня. Зачем? Питер не знал, видимо купили по причине “раз продают, значит нужно”. Или они рассчитывают получать где-то металл, а может даже знают где. Питеру старейшина дураком не показался. Может секотаны не стали хранить секрет производства бронзы, а может технология уже начала расходиться.

– Если не секрет, зачем вам эти инструменты? – спросил Питер старейшину.

– Знаю я род, живущий неподалёку отсюда, он делает оружие из тёмного камня, не серого, как у вас, а из тёмного. Вот. – старейшина поманил одного из своих воинов и вытащил из ножен на его ремне нож. – Тёмный камень, острый.

Питер внимательно рассмотрел бронзовый нож. Достаточно острый, но качество металла сильно хромает, видно, что медь недостаточно чиста. Может месторождение плохое, может технология дошла до этих краёв с искажениями. Лезвие было раскрошено в некоторых местах.

– И как вы называете оружие из этого “камня”? – спросил Питер, криво усмехнувшись.

– В честь бога создателей его, Кроатанским кличем...

Через две недели

Товар был сбыт полностью. Слухи разлетаются быстрее пули, через несколько дней уже была организованна небольшая ярмарка, где шёл жесточайший бартер. Меняли всё на всё. Однажды стальной меч сменил хозяина восемь раз за считанные часы, последний покупатель отдал за него пять фунтов золота, хотя изначальная стоимость была фунт.

Россыпи золота, которые с начала времён лежали никому не нужные, смели за пару дней. Люди не жалели ни сил, ни здоровья, остервенело вгрызаясь в породу, добывая неожиданно бесценный металл.

Питер с тёплой улыбкой представлял, как французы придут в эти земли, начнут искать золото, просить его у местных, а те будут озлобленно гнать попрошаек из селений, так как золота самим не хватает.

Кто-то мог бы посчитать, что ошибочно давать другим племенам и родам технологию производства бронзы, но Питер так не считал. Если на то пошло, рецепт стали он держал в секрете, да и мало кто на этом континенте сможет потянуть такую сложную технологию. Наличие выходов железной руды недалеко от земель Буйных Лосей, навело Питера на одну интересную мысль. Зачем сталь, когда есть железо?

– Оскалившийся Медведь. – обратился он вечером к старейшине, который сидел у костра и задумчиво покуривал трубку. – А хочешь рецепт металла, который пусть и мягче стали, но крепче кроатанского оружия?

– А взамен что? – спросил старейшина, резко выскочив из созерцательного состояния.

– Взамен мне нужны будут двадцать мужчин и двадцать женщин не старше тридцати зим, которые перейдут в наш род. – Питер почему-то знал, что тот согласится.

– Высокая цена... – покачал головой Медведь.

– Но и товар не каждому такой предлагают... – ответил Питер.

– У нас всего шесть сотен родичей... – не сдавался старейшина.

– Но у оставшихся будет металл, крепче кроатанского... – продолжал Питер.

– Уговорил. Только уйдут те, кого я укажу! – согласился и поставил условие старик.

– По рукам. – кивнул Питер. – Тогда мне нужны будут пять смышленых пацанов из твоего рода, ну и взрослые мужики не помешают, тоже пятеро, буду учить.

– Дам тебе я их. – с пренебрежением к вопросу, махнул рукой старейшина. – Ты скажи только, твоё железо точно будет лучше кроатанского камня?

– В некоторых вопросах да. – кивнул Питер. – Только вот, в отличие от секотанов, которые делают свой металл, у вас рядом нет ни меди, ни олова, но есть железная руда. Вот из неё-то и будет делаться ваш металл. Ещё одна мысль – дай клич соседним родам, пусть присылают учеников, на таких же условиях.

– Хорошо... – старик, с глубокомысленным выражением лица, затянулся из трубки. – Завтра же пошлю гонцов.

Питер сделал очень смелое заявление, сказав, что железо будет лучше бронзы, но в текущих условиях, это была самая настоящая истина. Местный “кроатанский камень”, то есть оловянная бронза, имела дерьмовейшее качество, возможно рецептура так дошла до этих земель, ломкая, хрупкая, но всё же лучше, чем кремень. Железо, которое Питер собирался получить из примитивного кричного горна, будет практически во всех отношениях лучше такой вот бронзы. Поэтому, в целом, сказал он правду. Секотанам потребуются десятилетия, чтобы улучшить рецепт, научиться выводить примеси и достигать наилучшей очистки меди и олова. Но раз технология в одном племени не задержалась, Питер смел надеяться, что и в этот раз она разойдется по рукам, и захватчиков встретят вполне средневековые воины, с железными мечами, топорами и копьями, а кто-то даже в броне.

Когда дело касается оружия, все всё узнают со скоростью пули, а когда чего-то мирного, то проходят столетия, прежде чем новшество найдет своё место в массах. Питер специально спрашивал, секотаны не продают ничего мирного, только оружие. Оно дороже, продаётся не легко, а очень легко, секотаны уже претендуют на звание самого обеспеченного племени в этих краях. И, разумеется, рецепт ушёл на сторону, хотя они и не особо скрывали, так как делились специалистами с соседними родами, а те с другими родами, а кто-то, в знак примирения, поделился с родом из могавков, те дальше, дальше...

В принципе, Питер не делился с Буйными Лосями каким-то ноу-хау: соседствующие с городом Высоких Людей рода, уже потихоньку осваивают производство железа, именно что потихоньку. Их не прельщают дерьмового качества поделки, произведенные своими мастерами, они предпочитают стальное оружие, поэтому прогресс движется очень медленно. А здесь Питер рассчитывал дать небольшой толчок, чтобы делали своё, развивали. В битве с колонизаторами поможет любое преимущество. Если они с каменными топорами в будущем будут способны сдерживать экспансию англичан и французов, то что они сделают с железом или сталью в руках?

Через неделю Питер начал учить железоделателей. Семьдесят учеников, из семи родов, три рода из сенека, три из онондага, один из кайюга, все прибыли на каноэ. Водное сообщение тут развито, хоть и используется преимущественно для военных целей.

Взрослые мужики и подростки с максимальным вниманием впитывали учение Питера. Видимо, внушение им сделали мощное, чтобы не валяли дурака.

Питер всегда считал, что объяснить и показать – лучше, чем просто объяснить. То есть, теория должна быть закреплена практикой, и наоборот. Он уже строил демонстрационные сыродутные печи и объяснял процессы, происходящие там, поэтому особых трудностей в объяснении не возникло. В один день, вооружившись кирками и лопатами, они неслабо ограбили залежи железной руды неподалёку от селения. Дальше, Питер вынудил десятки учеников самостоятельно собрать печь, облепить внутреннее пространство глиной, обсыпать угольной крошкой, которую изготовили из пережженного предварительно древесного угля, а затем осуществить процесс плавки. Результаты были разными, кто-то напутал, кто-то не смог точно рассчитать время. Питер не ругал, а просто указал на ошибки. Следующее строительство печи Питер проводил индивидуально с каждым десятком, исправляя ошибки, подсказывая и показывая.

Через три месяца обучение было завершено, так долго оно шло из-за того, что в процессе прибыло ещё два десятка учеников, которых пришлось учить с самых азов. Ну, ещё случилась зима, которая закрыла реку льдом.

Полученные железные изделия были отданы Буйным Лосям, так как металл их, земля тоже. Наученные специалисты отправились по домам, Питер тоже решил, что пора – и так задержались. Но задержка стоила того. На баркасах стало очень тесно, как-никак, добавилось триста шестьдесят незапланированных изначально пассажиров. Взяли дополнительные большие каноэ, которые повели на буксире.

Штат Нью-Йорк встретил весенним солнцем, душистыми травами и вонью кожевенной мастерской. Причалив, Питер сразу же распорядился расселить новичков в одном из достроенных ещё при нём домов из бетона.

Когда всё было выгружено, Питер с Бизоном направились на доклад к старейшинам. За стенами сразу бросилось в глаза, что людей на улицах, а в городе уже появились улицы, стало намного больше. Незнакомые лица людей, спешащих по своим делам. Питер как-то даже не заметил, что стиль одежды уже изменился. Сам он по-старинке ходил в кожаной одежде, кожаных же мокасинах, можно сказать, как настоящий индеец. А тут он видит, что на людях штаны с карманами, рубахи, пояса, на женщинах просторные платья. Обувь, правда, была только в виде мокасинов, сапоги не нашли в душе аборигенов каких-то струн, которые можно было бы затронуть.

Питер помнил, что Мэка и Кэнти шили себе кое-какие платья, консультируясь у него, но не ожидал, что движение достигнет таких масштабов. Например джинсы, которые Питер давным давно, можно сказать, подарил Бизону, уже пришли в негодность, но фасон жив. Конопляная ткань, которую массово производят в городе, нашла применение в одежде, так как была прочнее льна, легче изготавливалась и вообще, была в тренде, так как шаман лоббировал всё большее наращивание посадок конопли, ведя безостановочную селекцию нового сорта “проводника к духам”.

Шаман уже достиг некоторых успехов, экспериментируя с тремя сортами конопли, которую обнаружил в округе. Ещё он проявил неслабые аналитические способности, так как использовал селекционные методы, применяемые, по научению Питера, земледельцами для улучшения качества пшеницы. Скипидар, получаемый из живицы сосны, используется теперь как мутаген, которым поливают экспериментальные делянки(3), чтобы ускорить эволюцию и получить большую урожайность. Падающий Кречет быстро смекнул, что его самые любимые растения тоже можно улучшить таким образом. Пока что он получил устойчивый сорт, который даёт более густую зелень и волокнистость, но обладает ослабленным содержанием наркотического фермента. Это его сильно расстроило, но он продолжает эксперименты, рассчитывая в будущем скрестить его с каким-нибудь мощным сортом, чтобы восстановить содержание фермента, одновременно получая больше листьев.

Питер забежал домой, поздоровался с женами и детьми, а потом направился в Зал Старейшин.

– Какие новости по испанцам? – спросил он у Тихого Орлана, произведя доклад и пообщавшись про “здоровье, семью, общее настроение”.

– Видели странный корабль, вошедший в реку. – ответил Тихий Орлан. – Близко они не подходили, но долго смотрели на нас в подзорную трубу. Изучали, сволочи... Ты меня, Алехандро, конечно извини, но я что-то совсем перестал любить испанцев.

– Ай, да ладно! – засмеялся сталевар. – Если и будут тут испанцы, то только конченные авантюристы, которые за золото и мать родную продадут! Власть очень медленная, для организации большого похода нужно много денег и времени, а также большая ожидаемая прибыль. Пока доказательств прибыльности не будет, никто в вице-королевстве не почешется даже. Город есть, непонятно чей. Может англичане? Может французы? Голландцев отметать тоже нельзя. А может индейцы, под чутким руководством вестготского священника? Пха-ха! Да бросьте вы, ваше старейшинство! Никто из серьезных господ в Гаване не поверит в Золотой город, зуб даю.

– Твои бы слова... – Питер обеспокоенно поглядел на настенную карту, где были чётко очерчены границы испанских владений и контролируемую Высокими Людьми территорию. Флажками там отмечались места фиксирования испанских отрядов. – Нужно ускоряться, никто не знает, когда они придут. Что по аркебузам?

– Всё хорошо, Пэйта. – усмехнулся Алехандро, которого аборигены зовут Алхандором. – Триста рассверленных стволов с прикладами изготовили, сорок из них были испорчены, когда пропускали через нарезной станок, но остальные в порядке, имеют три нареза, твою странную пулю проверяли, стреляют фантастически. И, слушай, копир – гениальная штука!

– Я же просил без меня не проверять... – Питер расстроился.

– Ну не выдержали! Тем более вы там задержались! – Алехандро виновато положил на стол готовый мушкет.

Питер взял и осмотрел изделие. Да, это уже не аркебуза. Дизайн полностью соответствует чертежу, ствол представляет из себя многогранник, внутри чётко прослеживаются три нареза, не очень крутых, чтобы не сильно снижать ресурс ствола, но достаточно крутых, чтобы раскрутить пулю, Питер всё рассчитал. Сталевар вытащил из кармана и бросил на стол пули. Пули вытянутые цилиндроконические, что отличало их от современных свинцовых шариков. В основании пули имелись кольцевые выемки, которые примут излишек свинца, когда пуля расширится и врежется в нарезы, что скажется на ресурсе ствола весьма положительно. Пуля по сути была пулей Минье, но из более поздних редакций, без стального колпачка в основании, который расширял свинец, а с ямкой, которая принимала пороховой газ и расширялась, втискивая стенки в нарезы. Добавь к этому то, что Минье родится через несколько веков, а может вообще не родится, то пуля никак не Минье. Питер решил не брать авторство на себя, обозначив её в чертежах как Ирокезская Пуля. Именно ирокезская, так как реально увеличивала дальность и скорость стрельбы из нарезного оружия, настоящее гадство, по отношению к противнику, который точно такого не ждёт.

После совещания, Питер вышел на улицу, пошел на стрельбище, где тренировался стрельбе молодняк, да и несколько опытных воинов осваивали мушкеты. Питер засыпал порох из бумажного патрона, вдавил шомполом бумагу в основание, утрамбовал, уронил туда пулю, снова утрамбовал, взвёл кремневый замок, прицелился, выстрелил по мишени. Точно в центре мишени зияло солидное отверстие, калибр ствола семь линий(4), дырки большие. Ещё и пуля имеет выраженные экспансивные свойства, так как капюшон в основании, образующийся при выстреле, способствует “раскладыванию” пули в этакий блин, после попадания в цель, что наносит ужасные и, зачастую, смертельные ранения.

Питер был доволен своим долгосрочным проектом. Главное теперь, чтобы оружие не попало в руки европейцев, что требует соблюдения определенной секретности, которая достигается тщательным уничтожением свидетелей. Ещё будет играть на пользу европейский скепсис в отношении аборигенов, так как достойного сопротивления оказать никто ещё не смог. Ну кто может поверить, что тупые индейцы мало того, что вооружились аркебузами, так и метко стреляют на четыреста ярдов по строю, или на триста ярдов по одиночным целям? Питер тоже бы не поверил, так как ещё предстояло выучить воинов меткой стрельбе, они сейчас только себе в голову способны метко выстрелить. Эти двести с лишним стволов потратят свой ресурс на отработку навыков и повышение меткости. Пусть глазомер у каждого воина тренированный, а принцип стрельбы из оружия с высокой настильностью тоже есть, но баллистика пули отличается от арбалетной существенно, придётся переучиваться. И сам Питер чувствует, что не помешает отработать технику перезарядки и стрельбы, так как профессионально никогда из мушкетов не стрелял, кроме того случая с безумным отчаявшимся вьетконгом.

Прогресс идёт семимильными шагами, Питер просто перескочил несколько витков эволюции огнестрельного оружия, выжав максимум из дульнозарядных мушкетов на самой заре их появления. Честно ли это, по отношению к европейцам, которые будут практически беззащитны против дальнобойной стрельбы исподтишка? А честно ли воевать против племён каменного века с использованием технологий Нового Времени? Только на один из этих вопросов можно дать ответ “Нет”, а на другой в таком случае автоматически дается ответ “Да”. Питер верит, что каждый успешный выстрел из этих штуцеров(5), отдалит гибель его племени на один шаг. Поэтому стрелять он собирался метко и часто, и других научить.

Комментарий к Глава двадцать первая. Фактория 1 – Кермек каролинский, содержит от 11 до 21% танинов, тогда как в красном дубе содержится от 2 до 12%, что сказывается на качестве дубления. При дублении может давать коже черный окрас, тут как повезёт с видом кермека. Родом конкретно вот этот кермек из Каролины, если кто не догадался, распространен широко, ибо к климатическим условиям неприхотлив, брутален, как Иосиф Сталин.

2 – Пэйта Хэссун переводится как огненный камень. Уголёк, хе-хе.

3 – Скипидар, как и всё, что можно получить от хвойных растений, мутагенный, канцерогенный и вообще редиска. С помощью мутагенов можно получить шиповник без шипов, виноград без семечек, сладкие лимоны, абрикосов со вкусом персиков... мутантов, короче. Но полезных мутантов! Да простит меня Ордо Еретикус.

4 – 7 линий – это 17.78 миллиметров. Практически пушечный калибр по современным меркам(без преувеличений, от 20 мм и выше – артиллерия, если верить современной классификации)

5 – Может возникнуть волна возмущения, якобы нельзя просто так взять и сделать нарезной ствол! Можно. И изобрели этот способ в пятнадцатом веке, то есть почти за двести лет до событий романа. Копир – деревянный цилиндр со спиральной резьбой, по которой ходит резец. Простой как сибирский валенок метод, хоть и медленный. Зато точный. Проблемой нарезных стволов было не изготовление, которое совсем не требовало двух высших, а заряжание. Штуцеры стали круты лишь под конец своей истории, с появлением пули Минье, а до этого были оружием отдельных извращенцев.

====== Глава двадцать вторая. Пятнашки ======

Липкая глина принимает в себя затылок молодого парня в черной брезентовой рубашке и таких же штанах. Питер давит ему на шею правой рукой, левой придавив его правую руку, гортань крепко сжата, глаза парня испуганы, рот раскрыт в беззвучном крике. Но нет, дружок, шуметь нельзя, штык-нож тихо извлекается из ножен на поясе и медленно входит между рёбер...

Питер ползёт дальше, фонарик освещает очень слабо, это не качество снабжения, нет, это его решение. Лучше пусть они увидят его как можно позже. Уже второй час он полз, а тоннель всё не кончался. Чарли появлялись вполне ожидаемо, на узлах, поджидая его в вертикальных шахтах, хватаясь за стенки и воздух, когда он убивал их. Их длинноствольное оружие мешало в тесных тоннелях, ещё и было обычно зачехлённым, так как очень трудно вычистить глину из ствола, стоит им чуть клюнуть стенку. Советы снабжают их старьём, которое самим не нужно, в основном карабины СКС, винтовки Мосина, изредка АК, но очень и очень редко в руках мертвецов Питер находил пистолеты и пистолеты-пулемёты. Такое ощущение, что комми не знают, какую именно войну здесь ведут вьетконги. Совсем плохо у них с подходящим оружием...

Нож же Питера всегда был наготове, как и Кольт 1911, семь экспансивных смертей которого ждали своего часа в магазине. В рюкзаке у него три брикета тротила, два уже заложены и должны взорваться где-то через двадцать минут, за которые надо убраться как можно дальше. Но Питер не из тех тоннельных крыс, которые готовы обойтись частичным выполнением задачи. Питер найдет все склады оружия, заминирует их и удостоверится в смерти всех чарли, которые только ползают по этим тоннелям. Если уж работаешь – работай хорошо.

У некоторых парней из тоннельных крыс есть прозвища среди чарли, так как случается, что чарли уходят живьем из схваток в тоннелях. У Питера прозвища нет. Он уже три года здесь, но чарли о нём не знают, так как все, кто мог рассказать что-то, безнадёжно мертвы.

В соседнем батальоне среди крыс есть парень из гуронов, сослуживцы удивляются, почему Питер не перекинулся с ним и парой слов за всё время. Питер всегда отвечал, что просто не сошлись характерами, землячество не сработало и прочий бред.

Гурон слышал эти оправдания, усмехался. Но в глазах его Питер видел истинное отношение к этому. Будь ситуация немножко другой, ему следовало бы убить этого паренька, из опасения получить нож в спину. Но ситуация такова, что они оба играют в русскую рулетку с пятью патронами, каждую вылазку. Не будь они оба приговорёнными к жуткой смерти в тесных и тёмных тоннелях, смертельная и подлая схватка была бы неизбежна.

Почему? Потому, что народ Питера уничтожил гуронов.

Сон. Скорее кошмар, который совсем не пугает давно перегоревшую психику. Кого-то это ввело бы в ступор, но Питер к чему-то подобному давно уже привык. Как там сказал армейский мозгоправ в госпитале? “Приятель, не пожалей денег, запишись к психиатру, как вернешься на гражданку”. Были бы эти деньги, которые не нужно было бы жалеть. Не о чем жалеть, Вьетнам выжжен на внутренней стороне черепа Питера, его не выковыряет ни один мозгоправ.

– Пэйта, можешь проверить дочь? – сонно попросила его Кэнти.

– Хорошо... – ответил Питер шепотом.

Но нужно жить дальше. Это всего лишь сны.

Лето 1588 года

– Береги плечо. – Питер отступил на шаг.

– Ч-то? – повернул голову Храбрый Воробей, приёмный сын, нажимая на спусковой крючок мушкета.

Выстрел, пуля улетела в неизвестном направлении, плечо рассажено.

– Ау! – мушкет прислонён к деревянному ящику, а к плечу прижата ладонь, Воробью достался мощный удар.

– А ты чего хотел? – Питер дал ему подзатыльник. – Воин должен быть внимателен, ничто не должно отвлекать его. Твоё “что” могло обойтись тебе очень дорого, промажь ты по врагу, который наступает на тебя! Заряжай по новой, будешь стрелять, пока кровь из ушей не потечёт.

Второй приёмный сын Белое Небо подавал большие надежды. Если у первого в голове одни бабы, второй задался целью стать профессиональным воином. Самостоятельно бегает по утрам, берёт уроки фехтования у отца своего туарегского друга, Зафара Аш-Шарифа, стреляет чаще некоторых воинов, активно учит английский и испанский...

Выстрел Белого Неба поразил мишень точно посередине, хотя Питер бросил в него камешек.

– Соображаешь, сын. – похвалил его Питер. – Вижу, урок усвоен. Иди к дяде Мусе, кажется, скоро будет общая тренировка. А ты, Воробей, стреляй.

Питер направился к старейшине Тихому Орлану. Тот, как всегда, сидел на лоджии, и курил трубку, глядя на жизнь города.

– Одна лошадь сдохла. – сообщил Питер. – Они пересекли океан не для того, чтобы передохнуть в кривых руках тупых конюхов. Нужно наказать виновного.

– Мясо было вкусным. – пространно ответил старейшина. – Уже наказали. Он три сезона будет в отряде уборщиков. Я вижу силу лошадей. У кого больше всадников, тот доминирует в битве, обходя, ударяя в тыл, разрубая бегущих врагов... У испанцев много всадников...

– У нас тоже будет много. Нужно просто перестать убивать лошадей! – Питер бросил на стол перед старейшиной пакет с гашишом. – Кто-то начал продавать это в городе.

– Гашиш?! – старик вскочил с кресла. – Кто?!

– Я не знаю. Говорят, какой-то могиканин. – ответил Питер. – Он уже ушел, в городе его нет. Нужно как-то разобраться с этим делом. Нельзя, чтобы люди начали курить эту дурь. Пусть травятся бледнолицые.

– Разберемся. – кивнул старейшина, вернувшись в кресло и начав пристально глядеть на мешочек с гашишем. – Ты говорил про воинов-законников, когда-то...

– Да, говорил о необходимости создания полиции, чтобы было кому следить за преступлениями, охранять ночной покой города, отлавливать преступников, которые рано или поздно появятся. – Питер сел в соседнее кресло. Уже появились.

– Человек пятьдесят я выделю. – решил Орлан. – Кого поставим старшим?

– Нужно уважаемого, но чистоплотного. – в общих чертах обрисовал Питер. – А то вы всякие вредные черты на лету схватываете, можете и концепцию коррупционных схем разработать независимо. Кандидат не должен быть замешан в грабежах, излишнем насилии в походах, иметь чувство справедливости, быть жестким, не отступающим под давлением.

– Ха-ха! Есть один такой! Правда горя мы хлебнём... – рассмеялся старейшина. – Знаешь что? Загони его в рамки своим кодексом. Ты же написал его?

– Написать-то написал... Но что заставит твоего кандидата следовать ему? – вздохнул Питер.

– Он сам себя заставит. – усмехнулся Орлан.

– Ну и кто это? – с возрастающим любопытством спросил Питер.

– Спящий Медведь. – Орлан широко улыбнулся.

Питер задумался. Спящий Медведь сильно повернулся на рыцарском кодексе, который почему-то запал ему в душу. Он первый поддержал воинский свод законов, запрещающий в том числе противоречащие рыцарству действия. Рыцарский кодекс у него весьма своеобразный. В нём нет пунктов, согласно которым нельзя бить в спину, нет пункта об обязательном объявлении войны перед военными действиями, там нет ни слова о даме сердца, краеугольный камень его кодекса – воин должен держать слово до последнего, даже ценой жизни. Кандидатура неплохая. Правда у него может не хватить сноровки для выявления профессиональных преступников. Ну так профессиональные преступники появятся не скоро, а значит первый главный полисмен подходящий.

– Хороший выбор, Орлан. – кивнул Питер.

– Знал, что ты одобришь, – удовлетворенно пыхнул трубкой старейшина. – Я думал об этом неделю назад, но вот этот гашиш был решающим. Когда спускаться будешь, скажи моему младшему секретарю, пусть приготовит пергамент с шаблоном указа о формировании отряда воинов-законников, я распишусь и печать поставлю.

Питер ушел в смешанных чувствах. У старейшин как-то незаметно появился собственный бюрократический аппарат, хотя он их ничему подобному не учил. Хотя про печати, подписи он им говорил и показывал, но вот разветвлённую сеть подчиненных, вертикаль власти, отдельные управления... Всё для того, чтобы эффективно управлять городом. Старик вцепился в свою власть крепко, пассатижами не оторвешь. У Тихого Орлана десять помощников, которых он зовёт секретарями, они носятся весь день по городу, уведомляя, узнавая, считая, передавая и перенося. Его глаза и уши, его голос, воплощение его власти, те, кто заставляет город шевелиться. Опасные люди, которые придут на смену старикам. Нужно будет заняться их правильным мотивированием, пока они не отрастили зубы.

Шли дни. Разведчики ежедневно патрулировали земли. Питер решил отправить отдельный отряд в земли гуронов, чтобы разведать обстановку. Он помнил, что охлаждение отношений между ирокезами и гуронами произошло где-то через двадцать-тридцать лет после прихода бледнолицых. Голландцы вооружили ирокезов мушкетами, когда все бобры на их землях были истреблены, чтобы они отвоевали земли окружающих племен. Мушкеты дали решающее преимущество. Сначала были большей частью уничтожены гуроны, потом настал черед могикан, очень многие племена исчезли, например, Нейтральные. Чоннотоны, люди оленя, исчезли бесследно, про них ничего не известно, исключительно по вине Лиги. Лига истребила их в период с 1650 по 1653 годы. Три года и исчез народ из двенадцати тысяч человек. Агрессивная политика истребления, исключительно ради земель. Так нельзя. Питер этого не допустит. Нужно брать власть в Лиге.

– Тихий Орлан, Бородатый Утёс, Черная Лодка, Голубая Вапити. – приветствовал присутствующих в кабинете Питер через несколько недель.

– Чего-то хотел? Зачем собрал нас у МЕНЯ в кабинете? – спросил Тихий Орлан.

– Каковы наши позиции в Лиге? – сходу спросил Питер.

– Да ни шатко ни валко. – ответил Бородатый Утёс равнодушно.

– Мы имеем какую-то власть? – уточнил вопрос Питер.

– Конечно! Мы можем влиять на принятие решений советом. – ответил Тихий Орлан.

– Этого мало. – покачал головой Питер. – Нам нужно полное подчинение остальной Лиги. Я хочу, чтобы ты, Орлан, вот этими двумя руками контролировал движение каждого племени в Лиге.

– Ну и хотелки у тебя, Пэйта... – с какой-то игривостью произнесла Черная Лодка, вдовая мать рода.

– Нормальные у него хотелки! Ты не кокетничай! – осадил её Бородатый Утёс. – Муж не остыл ещё, а ты уже юбку задираешь!

– Ты меня не учи тут! Я мать десяти детей! У меня муж в походе умер! Да ты знаешь... – включилась Черная Лодка.

– Тихо! – остановил разгорающийся скандал Питер. – Вы меня верно поняли? Я хочу, чтобы вы использовали подкуп, предательства, подставы и подляны, в стиле нашего племени, чтобы получить власть в Лиге. Броня и оружие не помогут, если мы будем разобщены, потому что англичане едины, французы едины, испанцы едины, даже голландцы – это один народ, под одной властью.

– Вот всё тебе принеси, да на блюдечке подай, Пэйта! – Голубая Вапити, счастливая мать в семнадцатый раз, с кривой усмешкой взяла с подноса початок варёной кукурузы.