Текст книги "Поцелуй Архангела (ЛП)"

Автор книги: Налини Сингх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

вновь ее поцеловать.

«Я сломлю тебя».

Вновь зазвучали в ее голове его ранее сказанные слова, ставя между ними невидимую

стену. Понимая, что Рафаэль прав, она выдохнула.

– У меня есть вопрос

Он терпеливо ждал, будто у него впереди вечность, а она единственная женщина во

вселенной. От этого у нее могло захватить дух. Как она, Елена Деверо – обычный охотник,

по словам ее отца – смела задавать вопросы архангелу?

– Что ты знаешь о домашних питомцах Ли Дзюань?

Он медленно моргнул, единственный признак, что Елена удивила его.

– Могу ли я узнать, почему у тебя возник такой вопрос?

Она улыбнулась.

Выражение его лица изменилось, удерживая напряжение, которое прожигало ее насквозь.

– Как я уже говорил, – его глаза стали цвета хрома, – с тобой вечность пройдет куда

интереснее.

Именно тогда Елена заметила свет, исходящий от крыльев Рафаэля. Слепящий и опасный,

заставляя архангела выглядеть именно тем, кем он в сущности и был – бессмертный, в

теле которого скрыто столько силы, что хватит на уничтожение города.

Елена инстинктивно напрягла мышцы для полета, от огромного количества адреналина ей

было сложно говорить.

– Ты светишься.

– Я? – Он пальцами расчесывал ее волосы, разделяя на пряди. – Питомцы Ли Дзюань -

возродившиеся.

Поразившись, что получила прямой ответ, Елена с силой втянула воздух, от усилия легкие

загорелись, сопротивляясь давлению близости Рафаэля, его силе.

Она не требовала ответа, понимая, что Рафаэль сказал это не для того, чтобы запугать ее, а

просто изложил факты. А если Елена планировала жить с архангелом, ей нужно научиться

иметь с ним дело.

– Что-то наподобие вампиров?

– Нет. Будучи архангелами, с возрастом, – ответил он, свечение начало меркнуть, но глаза

все еще оставались такого же металлического оттенка, который не мог быть присущ

человеку, – мы обретаем силу.

– Как например, твоя способность к управлению разумом, – пробубнила она, ее сердце по-

прежнему бешено колотилось. – И гламур. – Если выяснилось бы, что некоторые

архангелы могли незаметно и невидимо ходить среди людей, люди стали бы параноиками.

– Да. Ли Дзюань самая старшая из нас и у не самый большой арсенал способностей.

– Значит, этих возродившихся – только она может создать?

Рафаэль кивнул, отчего на его лоб упали угольно-черные пряди волос.

Елена протянула руку, чтобы убрать их, задержавшись, поиграла с тяжелым шелком.

– Что они такое?

– Ли Дзюань, – сказал он тоном с оттенком мрака, – может создавать ходячих мертвецов.

На секунду сердце Елены замерло, когда она прочла в глазах Рафаэля правдивость слов.

– Ты ведь не хочешь сказать, что она каким-то образом может на самом деле вернуть

людей к жизни?

– Я бы не назвал это жизнью. – Он наклонился, прижав свой лоб к ее.

Скользнув рукой ему на затылок, Елена прижала Рафаэля к себе, пока он рассказывал то,

что не знал ни один смертный.

– Они ходят, но не разговаривают. Джейсон рассказал, что первые несколько месяцев

своего существования, у них, кажется, остается подобие сознания, вероятно, они

понимают кто они, но не имеют власти над возрожденными телами. Они – марионетки Ли

Дзюань.

– Милостивый Боже. – Быть запертым в своем теле, понимая, что ты кошмар... – Как она

поддерживает в них жизнь?

– Она пробуждает их при помощи своей силы, а затем они питаются кровью. – Голос

Рафаэля окружил Елену, заполняя каждую клеточку тела ужасом. – Те, кто старше, кто

уже давно возвращен на землю, питаются плотью недавно умерших людей, чтобы

сохранять мясо и кожу на костях.

В душе Елены разлился холодок, заставляя все онеметь.

– У тебя тоже будет такая способность?

Глава 7

Рафаэль еще раз пропустил сквозь пальцы ее волосы.

– Наши способности взаимосвязаны с нашей сущностью. Надеюсь, что никогда не буду

способен создавать возрожденных.

Дрожа, Елена обняла его за талию.

– У тебя появились какие-нибудь новые способности за последние годы?

Так как она знала его, то осознавала насколько тонка грань, по которой он скользил. Не

так давно он размозжил все кости в теле одного вампира, в то время как это жалкое

создание оставалось в сознании. Такое наказание Манхэттен не забудет никогда.

– Рафаэль?

– Идем, – он поднялся в воздух.

Завизжав, она переместила свои объятия на его шею.

– Мог бы меня предупредить.

– Я верю в твои рефлексы, Елена. – "В конце концов, если бы ты не подстрелила бы

Урама, Нью-Йорк до сих пор бы утопал в крови".

Она фыркнула.

– Это не только моя заслуга. Я помню, как ты кидал в него огненные шары.

– Ангельский огонь, – пробормотал Рафаэль. – Одно касание, и ты мертва.

Они пролетели над смертельно красивым, огромным горным хребтом, окружавшим огни

Убежища. Потеревшись щекой о его грудь, она произнесла:

– Меня трудно убить.

– Осторожнее, охотница. – Нырнув, Рафаэль понесся вниз к грохочущему водопаду. – Тебе

все еще можно причинить боль.

Они были так близко, она могла скользнуть пальцами по сверкающему великолепию

воды, капли, как бриллианты блестели под лунным светом. Изумление вспыхнуло внутри

нее.

– Рафаэль!

Взлетев вверх, он поднялся в холодное, ясное ночное небо, где звезды казались

вырезанными из кристаллов.

– Ты говорил, сильный вампир смог бы меня убить, – продолжила она, ощутив, как от

холода покраснели ее щеки, и ветер разворошил волосы. – Ангельский огонь, как я

догадываюсь. Что еще может мне навредить?

– Ангельский огонь самый легкий способ, но те архангелы, которые не могут создавать

огонь, используют другие средства.

– Я не собиралась зависать с Советом, так что это к лучшему.

Губы возле ее уха, прикосновение, опалившее до кончиков пальцев на ее ногах, но его

слова...

– Болезнь тебе больше не враг, но собратья ангелы тоже могут тебя убить. Ты так юна,

что, если тебя расчленить на части, ты умрешь.

Она сглотнула комок в горле от такой жестокой картины.

– Это часто случается?

– Нет. Обычно голову отрезают и сжигают. Очень немногие после этого выживают.

– Как кто-то смог бы выжить?

– Ангелы живучие, – пробормотал он, разворачиваясь, чтобы спустить их вниз.

– Это место огромное, – произнесла она, огоньки мерцали далеко вдали. – Как никто не

узнал о его существовании?

Рафаэль не отвечал, пока не опустился на балкон их спальни.

– Бессмертные могут не соглашаться по многим вопросам, но в этом мы единодушны – про

наше Убежище смертные никогда не должны узнать.

– Сара? – Елена впилась пальцами в его плечи. – Ты сделал что-нибудь с ее разумом?

– Нет. – Глаза бескрайней, безжалостной синевы посмотрели на нее, затмевая все вокруг. -

Но, если она об этом заговорит, я заставлю замолчать ее и тех, кому она расскажет.

Холодный ком образовался у нее в животе.

– Даже если это разобьет мне сердце?

– Удостоверься, что она не проговорится. – Он положил на ее щеку руку, прохладную от

ночного воздуха. – И этого не произойдет.

Елена отодвинулась от него. В этот раз он позволил ей отойти, позволил дойти до конца

балкона и взглянуть вниз на этот неровный разрыв в теле земли.

Теперь светились только несколько огоньков, как будто ангелы легли спать на ночь.

– Я не часть твоего мира, Рафаэль. Внутри я все еще человек – я не буду сидеть и смотреть,

как убивают моих друзей.

– Я и не ожидал бы другого. – Он открыл двери. – Пойдем спать.

– Как ты можешь думать, что я усну после того, что ты мне сказал?

Повернувшись на пятках, Елена посмотрела на него.

Рафаэль встретил ее взгляд, создание настолько могущественное, она до сих пор не могла

поверить, что он ее любил. Но похожа ли любовь архангела на человеческую? Или она

глубже? Дает жизненные силы?

– Я забываю, – ответил он, – что ты еще слишком молода. – Подойдя к ней, он провел

пальцами по ее виску, вниз до подбородка. – Смертные угасают, Елена. Простая правда.

– Поэтому я должна забыть своих друзей, и семью?

– Помни их, – промолвил Рафаэль, – но также помни, что однажды их не станет.

Печаль, как дикий зверь, разрывала Елену изнутри. Она не могла представить мир без

Сары, без Бет.

Может ее отношения с младшей сестрой испорчены из-за выбора, который они обе

сделали, но это не значило, что Елена любила ее меньше.

– Не знаю, хватит ли у меня мужества пережить такую потерю.

– Найдешь, когда придет время.

Боль в его голосе скользнула глубоко кинжалом в ее сердце, по самую рукоять.

– Кто?

На самом деле она не ждала ответа. Рафаэль мог быть ее любовником, но он также

архангел. И архангелы сделали искусством хранение секретов.

Поэтому, когда он очертил костяшками пальцев ее лицо и сказал:

– Дмитрий, – прошло несколько секунд, прежде чем она ответила. – Его обратили против

его воли, – предположила она, вспоминая разговор с Дмитрием о детях. Наблюдал ли

вампир, как стареют его дети? Потерял ли он жену, которую любил?

В этот раз Рафаэль не ответил и подтолкнул ее к спальне.

– Ты должна отдыхать или не сможешь летать на бал когда придёт время.

Она подчинилась, потрясенная правдой, которую он заставил ее осознать.

Рафаэль положил руки на ее плечи.

– Развяжи повязки.

Жар его тела, как опьяняющая ласка, невидимая, неотвратимая.

В тот же миг ее крылья стали сверхчувствительными, охваченными желанием,

затмевающим все остальное. Стоило усилий дышать, говорить.

– Рафаэль, ты у меня в голове?

Говоря, Елена вытянула и развязала повязки, которые пересекали крест накрест ее грудь.

– Нет. – Длинные, сильные пальцы дразняще прикоснулись к ее ключицам, спустились к

груди. – Такая мягкая кожа, Охотница Гильдии.

Казалось, каждая клеточка ее тела горела от неутолимой жажды.

– Тогда, что со мной происходит?

– Твое обращение все еще продолжается.

Рафаэль снял с нее топ, она ощутила кожей касание каждой тонкой ниточки, и вздрогнула

от легкого прикосновения кончиков его пальцев.

– Знаешь ли ты, какова на вкус твоя шея? – Он накрыл губами то самое место. – Огонь и

земля, весенние бури с примесью стали.

Елена задрожала, потянулась назад и запуталась рукой в густом шелке его волос.

– Такой ты меня видишь?

– Это и есть ты.

Рафаэль провел рукой верх по изгибу ее бедра, неспешное обольщение, оставившее ее в

томительном ожидании.

Но ничто не могло подготовить ее к ошеломительному ощущению его руки на своей

груди, его желанная цель. Она только наблюдала, не в силах двигаться, отзывалась на

малейшую перемену в нем.

Снова он поцеловал ее в шею, вызывая взрыв чувств. Сжав руку, Елена потянула Рафаэля

за волосы, развернулась и обхватила его лицо ладонями, накрывая этот красивый,

жестокий рот своим.

Поцелуй был диким, яростным от ее желания и его примитивного собственничества. Одна

мужская рука легла Елене на бедро, другая сжала шею, не давая ей отодвинуться.

Ее груди были прижаты к его рубашке, ткань которой восхитительно – почти до боли -

царапала ее чувствительные соски.

Она прикусила его губу в отместку за то, что он с ней делал.

Рафаэль ответил ей тем же, но удержал ее губу, отпуская плоть с медленной

сосредоточенностью, вынудившей ее сжать бедра в приливе влажного жара.

Она скользнула рукой под его рубашку. Рафаэль схватил ее за запястье.

– Нет, Елена.

– Я не настолько слаба, – разочарованно ответила она. – Не беспокойся.

Его рука сдавила на мгновение ее запястье, затем он отпустил ее и отступил на шаг,

разрывая их близость. Готовая бороться с ним за то, в чем нуждалась, Елена взглянула

вверх... и застыла.

– Рафаэль.

Голубое пламя бушевало в его глазах, смертельное, как ангельский огонь, брошенный им

в Урама в той последней, решающей битве.

– Иди спать, – холодным, как лед, голосом приказал Рафаэль.

Но огонь в его глазах продолжал пылать.

Чувствуя, как болезненно сжалось ее сердце, Елена обняла себя руками, прикрывая грудь.

Она не знала, кого защищает, себя или его.

– Ты вернешься?

– Ты на самом деле этого хочешь?

Рафаэль повернулся и прошел через балконные двери прежде, чем Елена успела ответить.

Она посмотрела, как он взмывает в безграничную темноту горной ночи, затем закрыла

двери, на ладонях остались темно-красные полумесяцы от впившихся в кожу ногтей, и

побрела в кровать.

Но хоть и натянув на себя все до единого одеяла, прошло много времени, пока она

перестала дрожать.

Она думала, что знала, была уверена, что поняла. Но это не так. С тех пор как проснулась,

она обращалась с Рафаэлем, как будто он был "безопасным". Сегодня ночью ее ждало

горькое разочарование.

Рафаэль никогда не будет безопасным. Все, что нужно – один неверный шаг, и он мог ее

убить.

Достаточно ли она сильна, чтобы пойти на такой риск, воспользоваться шансом?

«Ты сделала меня немного смертным».

Он сказал ей это в ту ночь, когда она выстрелила в него, в ту ночь, когда он так сильно

истекал кровью, что она плакала, руки дрожали, пока она пыталась остановить темно-

красный поток крови.

Боялся ли он тогда? Знает ли Рафаэль, что такое страх? Она не знала, не была уверена, что

он ответит, если спросит.

Елена знала страх слишком близко.

"Но, – подумала она, расслабившись, – она не боялась в самом конце".

Когда ее разбитое тело лежало на руках Рафаэля, она не боялась. И это был ее ответ.

"Да, – обратилась она к Рафаэлю, не зная насколько сильна их ментальная связь, и не

уверенная, как далеко она действует. – Да, я хочу, чтобы ты вернулся".

Он не ответил, и она не знала, услышал ли он ее вообще.

Но глубоко в ночи Елена ощутила прикосновение губ к ее шее, темный жар большого

мужского тела вокруг нее, ее крылья пойманы между... неописуемая близость между

двумя ангелами.

Глава 8

Елена проснулась одна, но на ночном столике ее ждала чашка кофе – рядом с Розой

Судьбы.

Рафаэль подарил ей это бесценное сокровище – скульптуру, вырезанную из цельного

куска алмаза – вскоре после того, как они впервые встретились. Она пробовала ее вернуть,

только чтобы на следующее утро найти снова на своем столике.

Не отрывая взгляд от подарка, бесспорно романтичного, она с трудом села на кровати и

вдохнула упоительный запах свежего кофе.

Однако, она едва сделала глоток, когда почувствовала это – прохладная ласка шелка,

смешанная с обещанием боли, которая несет наслаждение.

– Дмитрий.

В горле пересохло, Елена поставила чашку и натянула одеяло на грудь.

Как раз вовремя.

Вампир вошел, едва постучав.

– Ты опоздала на тренировку.

Елена заметила конверт в его руках.

– Что это?

– От твоего отца. – Он передал письмо Елене. – Жду тебя внизу через полчаса.

Она почти не слышала его, не сводя глаз с конверта. Что Джеффри Деверо хотел теперь?

– Я буду там. – Слова прорвались сквозь комок в горле.

Дмитрий ушел, напоследок подарив ей поцелуй из бриллиантов и сливок, чувственное

подразнивание, от которого у нее перехватило дыхание, а ее бедра непроизвольно

сжались.

Но наваждение было мимолетным. И вот она одна, смотрит на конверт с опаской, будто

ждет, что у него вырастут клыки и когти.

– Не будь трусихой, Элли, – сказала она сама себе и ножичком открыла конверт.

Письмо, увидела она, было отправлено на ее адрес в Гильдии.

Ее губы скривились. Как, должно быть, отцу претило связываться с дочерью через ее

пошлую, недостойную человека работу. Отродье. Так он назвал Елену в последнюю ночь

под крышей его дома.

Она никогда не забывала, никогда не забудет.

Елена с такой силой дернула сложенное письмо, что почти разорвала конверт.

Она не сразу поняла, о чем говорится в письме, а когда сообразила, на нее обрушился

шквал эмоций.

Письмо было не от отца. Оно пришло от адвокатов семьи Деверо – они ставили ее в

известность, что оплатили взносы за хранение ее ячейки в банке из уважения к бизнесу ее

отца, хотя содержимое этой ячейки теперь принадлежит полностью ей.

Елена смяла письмо в кулаке. Она совсем забыла... нет, ложь. Она намеренно не

вспоминала. Наследство ее матери, она поняла.

Маргарита Деверо завещала Елене половину своего небольшого состояния, другая

половина перешла к Бэт.

Но вещи в банковской ячейке... они были из детства Елены.

Кап.

Кап.

Кап.

«Иди сюда, маленькая охотница. Попробуй».

Оттолкнув в сторону одеяла непослушными руками, Елена выбралась из кровати и

побрела в ванную, письмо так и осталось лежать на простынях. Она вошла в душ и

повернула вентиль.

Ее пальцы соскользнули вниз.

Кусая губы до крови, она снова попыталась открыть кран. Слава богу, наконец он

поддался, и Елена ощутила мягкие, теплые струи воды.

Вода смыла прочь сонливость, но ничто не могло стереть из памяти проснувшиеся

воспоминания.

Ариэль была самой лучшей старшей сестрой, какую только можно было пожелать. Она ни

разу не прогнала Елену, хотя та была той еще занозой, постоянно совавшей свой нос в

личную жизнь сестры-тинейджера.

Мирабель, самая старшая из них, была более строгой, но Бель еще и учила Елену играть в

бейсбол, долгие часы терпеливо обучала ее, как бросать, как принимать.

Инь и Янь, так мама называла своих двух старшеньких. Ари была мягкой и нежной, Бель -

с перчинкой.

«Бель, куда ты так нарядилась?»

«Ой, да ладно, мам. Сейчас так модно».

"Может это и модно, mon ange3, но отец запрет тебя на месяц, если увидит, что у тебя

пол-попы наружу в этих шортах".

«Мам!»

Елена помнила, как сидела за кухонным столом и хихикала, когда ее длинноногая

пятнадцатилетняя сестра бросилась наверх переодеваться. Вместе с ней хихикала и Бэт,

сидящая напротив, в свои пять лет слишком маленькая, чтобы по-настоящему все

понимать.

«А вы, маленькие чудовища, ешьте фрукты».

Сердце Елены сжалось при воспоминании о неповторимом, с легким акцентом голосе

матери; она пальцами коснулась щеки, пытаясь ощутить потускневший след поцелуя

Маргариты.

«Мама», – надломленный шепот, детская мольба.

Так много крови потом. Елена поскользнулась, сильно упала.

И услышала предсмертные хрипы Бель, встретилась с полными ужаса глазами Ари. Даже

тогда сестра старалась защитить ее, старалась выговорить "Беги", но из наполнившегося

кровью горла вырвались только булькающие звуки.

Но Слейтер Паталис не собирался убивать Елену. У него были на нее другие планы.

«Сладкая маленькая охотница».

Выключив воду, Елена вышла из душа и сосредоточенно вытерлась.

Она расправила крылья, как делал при ней Рафаэль, и ахнула от боли, пронзившей ее

вдоль спины.

Приветствуя пульсирующую боль, которая разогнала бесконечную череду воспоминаний,

Елена надела спортивный костюм: свободные тренировочные штаны черного цвета с

белыми лампасами по бокам и простую черную майку с вшитым бюстом.

Как и вся одежда, которую она нашла у себя в гардеробе, эти вещи определенно были

сшиты с учетом крыльев, майка туго затягивалась лямкой через шею, а сзади состояла из

трех частей – по одной с каждой стороны от крыльев, третья шла вниз вдоль спины -

которые переходили в один широкий пояс, Елена обмотала его вокруг талии, затем

закрепила по бокам, используя регулирующиеся застежки.

Для лучшей поддержки груди в майку вшили корсетные косточки. Елена осталась

довольной, что тело не будет отвлекать ее от того, чему она должна научиться, и влажную

массу светлых волос заплела в высокую косу.

Затем, не привыкшая к беспорядку, она заправила кровать... письмо засунула в ящик

стола... и вышла из комнаты.

Спальня, стены которой были из стекла, соединялась с большой, уже знакомой Елене

гостиной.

Напротив, гостиной, через коридор, находилось что-то вроде офиса и маленькая, но

хорошо укомплектованная библиотека, обе комнаты с прозрачными стенами, от чего

казалось, будто ты в окружении гор.

3 Мой ангел (фр.)

Книги теснились на низких полках, и старые, и новые, тут же она заметила новейший

компьютерный комплекс. Все комнаты находились на самом верху крепости, над

стремящейся ввысь центральной частью здания.

Большинство жилых помещений расположены ниже, комнаты для Семерки, других

ангелов и вампиров. Но верхний этаж занимал Рафаэль, и только он.

Коридор – который в конечном счете выводил к лестнице, врезанной в центральное ядро -

представлял из себя симфонию чистых линий, неожиданно прерванных. Восточная кривая

сабля с выжженными на лезвии древними рунами висела на стене с лева, сталь

поблескивала зловещей остротой. Елена так и видела, как Дмитрий держит этот клинок,

раздумывая, мог ли он когда-то принадлежать ему. Потому что Дмитрий был древним,

один из самых старых вампиров, с которыми она встречалась когда-либо.

Несколькими футами ниже большую часть правой стены покрывал гобелен ручной

работы. Елена почти полчаса рассматривала его вчера, не понимая, что так её к нему

притягивало. И теперь, несмотря на желание побыстрее выйти, подавить волнение в

животе грубой силой, ее ноги замешкались, потом остановились.

В этих аккуратно затканных нитях была запечатлена история, которую Елена отчаянно

желала понять. На панно был изображен ангел, в свете солнца его силуэт отливал золотом,

лицо скрыто тенью, он смотрит вниз на охваченную пламенем лесную деревню. Другой

ангел поднимается к нему, волосы черной волной падают ей на спину, крылья чистейшего

белого цвета, Елена никогда не видела таких. Летящие пряди волос скрыли лицо ангела в

тени. Но лица жителей деревни, корчившихся в агонии... каждое, было выткано в

мельчайших подробностях, вот кричащий ужас в глазах женщины, которая застыла на

месте, пока пламя лизало ее юбку, а кожа на ее руке начала покрываться волдырями.

Кто были эти ангелы? Они пытались помочь людям? Или они являлись причиной бойни?

Самое важное, подумала Елена, и дрожь прошла по ее телу, почему Рафаэль повесил этот

тревожащий гобелен в месте, в котором ему придется смотреть на него почти каждый

день?

***

Рафаэль смотрел вниз на искалеченного вампира, еще острее осознавая расчетливость

увечий, тщательность, с которой били Ноэля, его лицо больше напоминало мясной фарш -

но один глаз оставался неповрежденным, выделяясь тусклой голубизной на опухшем от

ран лице.

На месте другого глаза было месиво. Носа не было, но губы остались нетронутыми,

совершенные в своей форме.

Ниже шеи все тело было раздроблено, и на такие мелкие кусочки, что некоторые кости

превратились в пыль. Рафаэль не так давно изувечил одного вампира – наказание за

предательство.

Он сломал кости Жермену, каждую – единственным взмахом рук. Суровое наказание,

такое, что Жермен запомнит его на всю оставшуюся жизнь, но удовольствия от этого

Рафаэль не получил.

Напавшие на Ноэля, вне всяких сомнений, наслаждались тем, что делали, и продолжали

избивать его даже после того, как оставили сообщение на его теле.

Клеймо, как злокачественная опухоль, виднелось на груди Ноэля, но их целитель, Кейр,

обнаружил отпечатки ботинок также на спине и лице.

К тому же кинжал был не единственным, что они оставили внутри вампира. Осколки

стекла были засунуты глубоко в его раны, так чтобы заживающая плоть сомкнулась над

ними.

Ноэля били и другими способами, его тело искромсано и разорвано.

Вероятно, милосердие проявили только, когда он потерял сознание.

Рафаэль хотел бы верить, что он не способен на такую бессмысленную жестокость, но

часть его не была так уверена. Надиэль тоже когда-то считалась величайшим из

архангелов.

Как бы то ни было, одно неизменно – Рафаэль не смирится с тем, что его людей избивают

и пытают.

– Кто сделал это с тобой? – спросил он.

Уцелевший глаз вампира все еще был тусклым. Мужчина выживет, но будет ли его разум

прежним...

– Не знаю. – Ответил он на удивление отчетливо, настолько отчетливо, что Рафаэль

изменил свое мнение о шансах Ноэля на полное выздоровление. – Напали.

– Ты не молод, – заметил Рафаэль, получивший сведения о Ноэле от Дмитрия. Казалось,

вампир был надежным, входил в команду, которая подчинялась Семерке, Дмитрий даже

собирался обратить внимание Рафаэля на сметливость и преданность Ноэля. – Тебя не

должны были так легко схватить.

– Не один. Крылья. Слышал крылья.

Рафаэль казнил архангела. Он не испытывал угрызений совести по поводу уничтожения

ангела, который стремился заявить о себе, жестоко избивая, тех, кто служил Рафаэлю.

– Отличия?

– Не смог разглядеть. – Его здоровый глаз посмотрел в сторону Рафаэля. – Они вырвали

мне глаза, когда начали бить.

Внезапно нечеткость взгляда вампира приобрела смысл. Этот глаз все-таки не оставили

нетронутым – он просто начал регенерировать раньше своего собрата.

– Что-нибудь узнал о тех, кто напал на тебя?

– Сказали, я послание от Илии. – Кашель вырвался из его груди.

Рафаэль не называл этого архангела другом, но и врагом Илию тоже не звал.

– Мужчина или женщина?

– Я почти не соображал тогда. – Безжизненные слова. – Чистое зло, так мне казалось. Но,

по меньшей мере, один из них наслаждался болью. Пока выжигали клеймо на мне... кто-то

смеялся и смеялся, и смеялся.

***

Елена возвращалась в комнату, чтобы принять душ и переодеться после тренировки с

Дмитрием, когда что-то разрезало воздух с леденящим свистом.

Она сильно ударилась об землю, разбив локоть на каменных плитках и поцарапав ладонь

на другой руке. Ее крылья не пострадали, но только потому, что она успела упасть на бок.

Расплатой будет гигантский синяк на левом боку и пронзающая до костей боль в руке.

Едва упав на землю, Елена тут же с охотничьей осторожностью приподняла голову, зная,

что будет легкой мишенью, если не двигаться. Ничего не заметив, она решила встать.

Даже тогда ее окружала всего лишь тишина; в этой части территории Рафаэля деревья,

словно вымахавшие на свежем горном воздухе, заполонили все вокруг, на расстоянии ста

футов не было ни одного ангельского жилища.

Недоумевая, неужели она зря получила свои синяки, Елена начала медленно

поворачиваться по кругу.

Этот свистящий звук, он был очень похож на... ее взгляд упал на рукоятку брошенного

ножа, все еще подрагивающего, воткнутого в ствол дерева прямо на том уровне, где

стояла она.

Прихрамывая из-за слегка вывихнутой лодыжки, Елена подошла к дереву, прежде, чем

коснуться ножа, она принюхалась к нему.

Мех, бриллианты и все остальное, о чем хорошие девочки не должны мечтать.

– Треклятый вампир.

Она была настолько вне себя из-за того, что не заметила, как он крался за ней, что только

со второй попытки сняла кусок бумаги, обернутый вокруг рукоятки ножа и закрепленный

резинкой сверху.

Сообщение было написано сильной мужской рукой, почерк отчетливый с нажимом.

«Для тебя это не Убежище. Ты добыча. Не забывай».

Глава 9

Рафаэль наблюдал за Еленой, когда она вошла в гостиную, кожа на руке разодрана, одна

нога припадает, и размышлял, неужели ему все-таки придется убить лидера своей

Семерки.

– Я его убью, – произнесла Елена, обессилено рухнув на диван. – И буду наслаждаться

каждой минутой.

Оценив кровожадное выражение на ее лице, Рафаэль решил оставить Дмитрия ей.

– Как твоя нога?

– Похоже нога вылечилась слишком рано. – Вопросительный взгляд. – Я теперь исцеляюсь

быстрее?

– В какой-то мере. Легкие царапины и вывихи пройдут за день, но, учитывая твою

недавнюю трансформацию, чтобы срослись переломы пока еще потребуются недели.

– Лучше, чем месяцы. – Она провела здоровой рукой по лицу. – Я думала, ты был занят

архангельскими делами.

Глядя на нее, заляпанную грязью и побитую, кто-то мог усмотреть в этом слабость.

Рафаэль видел силу, решимость и несокрушимую волю.

– Я поговорил с Ноэлем.

– Что он рассказал? – Ее лицо помрачнело, когда он договорил. – Ни одной стоящей

зацепки, чтобы ухватиться.

– Нет. На него напали из засады, когда он шел через малонаселенную часть Убежища,

территория принадлежит Илии. – По всему городу было разрешено взаимное

передвижение, до тех пор, пока соблюдались некоторые правила поведения. – Я послал

Джейсона все проверить, но он не нашел свидетелей.

– Место засады?

– Открыто всем ветрам. Любые следы их присутствия давно уже исчезли. – Что указывает

на то, что кто-то очень тщательно все спланировал. – К тому же Ноэль был настолько

сильно избит, что невозможно определить, где его кровь и пот, а где – тех, кто его схватил.

Елена покачала головой.

– Не думаю, что они оставили что-то... я бы тут же учуяла свежий след, когда мы только

нашли Ноэля, в том месте было чисто, совсем ничего. А что насчет отпечатков обуви на

его спине?

– Недостаточно информации – его раны уже начали заживать.

Рафаэль был уверен, это сделано преднамеренно.

Не для того, чтобы скрыть отметины ботинок, а чтобы осколки стекла наверняка остались

погребенными глубоко в теле и причинили мучительную боль, когда Ноэль очнется.

– Насколько он плох? – Тихий вопрос.

– Хуже некуда.

Елена положила раненую руку поверх колена, сухожилия бледнели на фоне темно-

золотистой кожи.

– Ты доверяешь Илии?

– Это не более, чем попытка поиграть со мной. – Если бы Илия решил убить его, то не стал

бы тратить время на детские игры. – Илия не желает новых завоеваний.

Елена встретилась с ним взглядом, было видно, что она огорчена тупиком.

– Могу ли я чем-то помочь?

– Чем сильнее ты становишься, тем труднее тебе навредить.

Ее лицо напряглось, словно она услышала нечто, не предназначенное для ее ушей.

– Для тебя это личное, также как и для Иллиума и всех остальных.

– Я не позволю, чтобы с моими людьми обращались, как с вещью.

И он хладнокровно прикончит каждого, кто осмелится преследовать Елену.

– Таково же правило охотников. Нападают на одного, нападают на всех нас. – Быстрый

кивок. – Чую, ты кого-то подозреваешь.

– Назараху более семи веков, и, как для многих древних, боль приносит ему наслаждение.

Между Назарахом и Рафаэлем существовала ментальная связь. Если он станет убивать,

его казнь отзовется криком во всем мире.

Елена играла рукояткой кинжала, Рафаэль не видел, как она его достала.

– Тогда ты и понимаешь, что переступил черту. – Она посмотрела на него, в глазах испуг. -

Когда боль становится приятной.

– Ты никогда не пересечешь эту линию, – запротестовал Рафаэль и, подойдя к ней,

заставил встать.

Может он не уверен насчет себя, но нисколько не сомневался в Елене.

– Откуда ты знаешь? – Ее лицо, словно маска, скрывающая тысячи ночных кошмаров. – Я

радовалась смерти Урама. Была так чертовски счастлива, что ублюдок мертв.

– Ты наслаждалась его болью? – пробормотал Рафаэль в ее ухо. – Улыбалась, когда текла

его кровь, когда горела его плоть? Смеялась, когда я лишил его жизни?

Он почувствовал ее несогласие раньше, чем она помотала головой и крепко его обняла.

– Все еще беспокоишься?

– Да. Видимо, жестокость – признак вечной жизни и власти.

Рафаэль вспомнил о Ли Цзюань, поднимающей мертвых и играющей с ними, как ребенок

с игрушками.

– Я заглядываю в свое сердце и вижу там бездну, смотрящую на меня.

– Я не позволю тебе погибнуть. – Яростное обещание.

Рафаэль прижал Елену ближе, сердце к сердцу, бессмертное к смертному.

Часом позже, все еще ощущая объятия Рафаэля, Елена вошла в классную комнату.

Десять пар блестящих глаз уставились на нее в немом восхищении, когда она села в

полукруг.

Елена и сама с любопытством осматривалась. Впервые, она так близко к детям