Текст книги "Поцелуй Архангела (ЛП)"
Автор книги: Налини Сингх
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
момент повиснуть, и Елене пришлось бы тащить их по крови на земле.
– Я хочу знать, что скажет жертва, – слова вышли невнятными, ее последней мыслью было
то, что некто, хладнокровный настолько, что клеймит живое существо в качестве
послания, вероятно, не собирался быть заменой Ураму.
***
«Господин».
Рафаэль незаметно выскользнул из постели, в которой не пробыл и часа после того, как
положил Елену на простыни. Она лежала на животе, раскинув крылья, на которых
безлунная ночь и багрянец оставили свои нежные прикосновения. Архангел натянул
штаны и встретился с Дмитрием в коридоре снаружи.
Лицо вампира не выражало ни единой эмоции, но Рафаэль знал его сотни лет.
– Что ты обнаружил?
– Иллиум его узнал.
– Как?
– Видимо, мужчина носил кольцо, которое выиграл у Иллиума в покер.
Рафаэль видел пальцы вампира. Большинство из них были раздроблены так сильно, что
представляли собой не больше, чем молотую гальку в мешке кожи. И все же кожа была не
нарушена. Такой уровень жестокости требовал и времени, и определенной бесстрастной
сосредоточенности.
– Кто же он?
– Его имя Ноэль. Он – один из наших.
Рафаэль почувствовал, как его ярость приобрела твердость гранита. Он никому не
позволит безжалостно убивать своих людей.
До того, как он заговорил, Дмитрий сказал:
– Почему вы мне не сказали, что на нем выжгли клеймо? – слова упали между ними как
мины – под заживающей кожей всё ещё кровоточили свежие раны.
Глава 5
– Ожог исчезнет, – сказал Рафаэль, смотря вампиру прямо в глаза. – Со временем исчезнет.
Дмитрий молчал несколько мгновений, потом сделал глубокий вдох.
– Целители нашли кое-что в грудной полости Ноэля. Те, кто похитили его, спрятали это в
его грудной клетке и перед тем, как избить позволили ранам зажить.
Другой пример методичного характера избиения.
– Что нашли?
Дмитрий вынул из кармана кинжал. На его рукоятке был небольшой, но хорошо
различимый знак, в виде буквы Г – символ Гильдии Охотников. Как холодное лезвие,
обнаженная ярость резала Рафаэля по венам.
– Он планирует стать членом Совета уничтожив то, что создал другой архангел.
Старый состав рассматривал Елену именно так: как творение Рафаэля, его собственность.
Они не понимали, что она завладела его сердцем, владела начисто, что нет ничего, чтобы
Рафаэль не сделал, нет ни одной границы, которую не нарушил бы Рафаэль ради
безопасности Елены.
– Есть ли на месте преступления что-нибудь, за что можно зацепиться и выследить
стоящего за этим?
– Нет, но не многие посмеют насмехаться над тобой, – произнес Дмитрий, вернув кинжал в
карман. – Еще меньше тех, кто мог рассчитывать выйти сухим из воды.
– Назарак в Убежище, – произнес Рафаэль, понимая, что этот ангел достаточно стар, чтобы
быть опасным. – Выясни, кто еще мог посчитать себя кандидатом.
– Только один, готовый стать архангелом.
Лишь Совет, предположительно, посвящен в эту правду, но Рафаэль Дмитрию доверял
больше, чем собратьям-архангелам.
– Ему ни к чему играть в такие игры, – быть архангелом, значит быть Советом. Простая, но
неизбежная, истина.
– К этому причастен кто-то из старых членов Совета. – В истории Ангелов были редкие
исключения, когда в Совет Десяти входили не архангелы. Правда они не долго
проживали. Но факт их существования давал темную надежду тем, кто до исступления
жаждал власти, не понимая неизбежную плату за это. – Кто-то достаточно сильный, чтобы
совратить других.
– Есть кое-что еще, – произнес Дмитрий, когда Рафаэль уже поворачивался, чтобы
вернуться к Елене. – Микаэла, – имя еще одного архангела из Совета Десяти, – прислала
сообщение, что вот-вот прибудет в Убежище.
– Она ждала дольше, чем я ожидал, – отношения между Еленой и Микаэлой были словно
бензин и огонь. Архангел желала всегда находиться в центре внимания.
Но все же, когда светловолосая Елена, одетая в грубый наряд охотницы, заходила в
комнату,
равновесие
сил
сменялось
самым
неуловимым
из
способов.
Рафаэль не думал, что Елена замечала это, но именно поэтому Микаэла и возненавидела
ее с самой первой встречи.
– Или Микаэла, или этот претендент. Она, – Дмитрий посмотрел на дверь позади Рафаэля,
– не достаточно сильна для самозащиты. Чтобы оборвать ее жизнь, много усилий не
потребуется.
– Иллиум и Джейсон здесь. Наасир? – лишь Семерке Рафаэль доверит охранять Елену.
– Уже в пути, – как глава охраны Рафаэля, Дмитрий точно знал о местоположении каждого
из его людей в любое время. – Я сделаю всё, чтобы убедиться, что она никогда не
останется в одиночестве.
Рафаэль услышал недосказанное.
– А с тобой она будет в безопасности?
Выражение лица вампира изменилось.
– Она – твоя слабость.
– Она – мое сердце. Защити ее, как уже сделал однажды.
– Если бы я знал о последствиях того решения... Но что сделано, то сделано, – когда
Дмитрий кратко кивнул Рафаэлю, архангел понял, что его Семерка не пойдет против
Елены.
Некоторые архангелы могли бы уже убить Дмитрия за то, что смел выказывать
неповиновение, но вампир заслужил это право.
Более того, Рафаэль понимал важность того, что Дмитрий и остальная часть Семерки
делали для него.
Без них, Рафаэль вполне мог стать очередным Урамом или очередной Ли Цзюань задолго
рождения Елены.
– Назначь Иллиума на большинство смен. Ему Елена менее всего будет возражать.
Дмитрий фыркнул.
– Драгоценный Колокольчик в итоге в нее влюбится и тогда тебе придется его убить.
– Что может быть лучше, чем охранник Елены, который её любит? – пока этот охранник
помнит, что та, за кем он наблюдает, является парой архангела. Предательство не
допустимо. – Когда намечено прибытие Микаэлы?
– В течение часа. Она прислала приглашение на ужин.
– Прими его, – всегда лучше знать своего врага.
***
Елена проснулась от благословленного сна без сновидений, и поняла, что находится не
одна.
И ее чувства заполнил не чистый запах дождя и ветра.
Но все равно, ее щиты остались опущенными.
Перевернувшись на кровати, Елена посмотрела в распахнутые балконные двери и увидела
распростертые, выразительного голубого цвета, крылья Иллиума. Ангел беспечно сидел
на перилах, свесив ноги над крутым откосом ущелья.
Вырисовываясь на фоне звездного неба, Иллиум казался существом из мифов и легенд.
Но, судя по виденному днём, если это место и можно было назвать сказкой, то с темным и
пропитанным кровью источником.
– Не будешь аккуратным – упадёшь.
Он обернулся к ней.
– Присоединяйся.
– Нет, спасибо. У меня только срослись все переломанные кости. – Елена так много их
переломала, падая в Нью-Йорке. Но как ни странно в последние минуты, боли не было.
Она помнила лишь ощущение умиротворения.
А потом поцелуй Рафаэля.
Богатый, изысканный, эротичный, вне всякого сомнения, вкус амброзии наполнил ее рот,
пока Рафаэль обнимал ее, вытаскивая из рук самой смерти.
– Твой взгляд, – пробубнил Иллиум. – Когда-то и на меня так смотрела женщина.
Елена знала, что Иллиум потерял свои крылья, способность летать за то, что рассказал
секреты ангелов смертной... той, которую любил.
– Ты тоже так на нее смотрел?
Взгляд глаз, цвета чеканного золота, был чарующим даже на расстоянии между ними.
– Это известно лишь ей одной. А она отправилась в могилу задолго до того, как в мире
выросли города из стали и стекла, – он вернул внимание к распростертому перед ними
виду.
Сев в кровати, Елена уставилась на прекрасный изгиб крыльев Иллиума, перья которых в
темноте переливались серебристо-голубым цветом и спросила себя, оплакивал ли до сих
пор ангел свою возлюбленную. Но она не решилась задать этот вопрос.
– Вампир?
– Его имя Ноэль. Он еще не пришел в сознание, – голос Иллиума резал, словно оголенное
лезвие. – Он один из наших.
И Елена знала, что они не остановятся, пока не разыщут нападавшего. Охотник внутри
нее это одобрил.
– Что на счет ангела, пытающего занять место в Совете Десяти? – миру не нужен еще один
архангел со склонностям к самим жестоким видам удовольствия.
– Второстепенная задача. – безэмоционально заявил Иллиум. – Об этом позаботятся, когда
казнят того, кто избил Ноэля и нанес оскорбление Рафаэлю.
Елена понимала пресечение зла на корню, но не привыкла к столь быстрой расправе
бессмертных.
– Смею предположить, что у ангелов нет судьей и присяжных.
Иллиум фыркнул.
– Ты видела Урама... Хотела бы привести его в суд?
Нет. В голове вихрем пронеслись воспоминания о зверствах Урама.
– Расскажи мне про "Эротик", – произнесла Елена.
Иллиум выгнул бровь при упоминание элитного клуба на Манхеттене, где вампиры были
постоянными гостями.
– Думаешь сменить профессию?
– Жеральдина работала в нём танцовщицей, – Елена никогда не забудет мольбу в ее
взгляде, когда Жеральдина лежала с перерезанным Урамом горлом. – Она так сильно
хотела стать Обращенной.
– Не знал, что она проводила время с бессмертными, – перекинув ноги через перила и
встав, Иллиум подошел к проему и прислонился плечом к косяку. – Мне показалось, что
Жеральдина случайная жертва.
Елена вспомнила слишком бледную кожу Жеральдины, окутанную ароматом вампира.
Среди людей Жеральдину назвали бы вампирской шлюхой, когда-то и Елена так же
рассуждала. Но это было прежде, чем она попала в зал, полный вампиров и их
любовников. До того, как поняла, соблазнение может действовать не только, как
наркотик, но и как игра для взрослых, в которой победитель проведет ночь с
проигравшим, доставляя ему наслаждение.
Но Жеральдина не походила на мужчин и женщин, с легкой, чувственной уверенностью,
которых Елена видела в Башне.
Иллиум прав. Жеральдина – жертва.
– И она такой останется навечно
– Да, – крылья Иллиума изящной дугой сложились за его спиной. Ангел встретился
взглядом с Еленой. – Поверь, Элли. Таковой быть отвратительно.
– Почему ты говоришь так, будто знаешь, каково это? – спросила Елена, осознавая, что
никогда не забудет немое отчаянье в предсмертной просьбе Жеральдины. – Ты не жертва.
– Однажды, я Обратил человека, – пробубнил Иллиум, ресницы на его глазах скрывали
взгляд. – Биологически он подходил и прошел индивидуальные тесты. Но в нем не было...
стержня, чувства собственного достоинства. Я это заметил, когда стало слишком поздно.
К тому времени он связался с другим ангелом, которому нравились жертвы.
– Он умер?
– Конечно. Жертвы никогда долго не живут.
Это явный намёк на тёмную сторону бессмертия.
– Чем дольше живешь, чем больше совершаешь ошибок. И тем больше несёшь скорби.
Вероятно, Елене стоило поразиться торжественностью комментария, но, как она начала
понимать, Иллиум из тех ангелов, которые редко открывают свой истинный лик миру.
Точно так же как и мужчина, которого Иллиум зовет господином.
– Ты помнишь всё?
– Да.
Дар. Проклятье.
Легкоранимым людям известно, что воспоминания режут до крови, как и лезвие. Елена
вернулась от темы прошлого. Но вскоре оно вернется и будет преследовать каждого из
них.
– Твои ресницы такого же цвета, как и волосы?
Иллиум, не задумываясь, последовал ее примеру сменить тему.
– Да. Они прекрасны, хочешь рассмотреть ближе?
Губы Елены растянулись в улыбке.
– Тщеславие – это грех, Колокольчик.
– Я считаю стоит хвастаться, если тебе есть, что показать, – ухмыляясь, Иллиум подошел и
присел на край кровати. – Посмотри.
Елена так и сделала, из любопытства. Ангел говорил абсолютную правду – его чернильно-
черные ресницы на кончиках были ярко-голубыми, как и волосы, потрясающе
контрастируя с золотым оттенком глаз.
– Они прелестны, – небрежно бросила Елена.
Иллиум нахмурился.
– А я собирался предложить расчесать твои волосы.
– Спасибо, справлюсь сама, – толкнув ангела в плечо, Елена прогнала его с постели. -
Подай мне расческу.
По дороге на балкон, он бросил ее Елене.
– Почему ты не спрашиваешь, зачем я здесь?
– Я слаба, Рафаэль чрезмерный защитник, не сложно сложить два и два, – ее расстройство
от нынешнего физического состояния не смогло отринуть холодную и жесткую правду -
более чем один бессмертный пожелают ее голову в качестве прекрасного трофея,
демонстрирующего их силу.
В особенности для одного самого прекрасного и порочного из всех.
– Вероятно, этот кандидат, – бросил Иллиум через плечо, – планирует произвести сильное
впечатление, воткнув кинжал Гильдии в твое сердце. Или отрубить им тебе голову за один
удар.
Эхо собственных мыслей обрушилось на Елену, но так уж вышло. Нравится это или нет,
но Елена – сенсация номер один в мире ангелов, первый обращенный ангел на памяти
живых.
– Думаю, мне стоит для начала поесть, а потом размышлять обо всех ужасающе-
болезненных способах, которыми, очевидно, я могу умереть.
– Еда в гостиной.
– Где Рафаэль?
– На встрече.
Инстинкты Елены спасали ее не единожды. Вот и сейчас, рука сжала деревянную ручку
расчески.
– С кем?
– Это лишь тебя рассердит.
– Я думала, ты – мой друг.
– Который сейчас пытается отгородить тебя от ненужного беспокойства.
Беспокойства?
– Прекрати тянуть время и скажи.
Тяжело вздохнув, Иллиум повернулся и произнес:
– С Микаэлой.
В голове всплыло воспоминание о ангельской пыли бронзового цвета на крыльях Рафаэля.
Елена заскрежетала зубами.
– Я думала, что Убежище слишком спокойное место для Её Королевской Стервозности.
Нью-Йорк, Милан, Париж более присущее окружение Микаэлы.
– И оказалась бы права, – глаза ангела поблескивали. – Но, кажется, у нее развился
внезапный интерес к этому месту.
Проведя последний раз расческой по волосам, Елена нашла резинку для волос на
прикроватной тумбочке и стянула непослушную копну в высокий хвост. Когда Елена
опустила ноги с кровати, Иллиум резко кашлянул.
– Я бы не советовал направляться к ним в таком состоянии.
– Я не глупая, – пробубнила Елена. – Хочу немного размяться.
– Ты должна отдыхать до утра.
– Поверь, я знаю своё тело. – Елена со стоном поднялась. – Если я не разомну мышцы,
завтра будет хуже.
Иллиум промолчал, просто наблюдал, как она направлялась в ванну. Закрыв дверь, Елена
ополоснула лицо и заставила себя не думать о том, что может произойти между Рафаэлем
и Микаэлой.
Елену не волновало, что Рафаэль переспит с Микаэлой, начистоту, Рафаэль не похож на
изменщика. Если бы он решил ее бросить, да, больно даже предполагать такое, – архангел
сказал бы это Елене в лицо.
Более того, у нее такое ощущение, что Рафаэль видел внутреннюю злобу сквозь красоту
Микаэлы.
Но невозможно забыть ошеломительно-прекрасное лицо женщины архангела и ее тело,
которые соблазняли королей и из-за которых рушились империи.
В отличии от лица Елены, которое отражалось в зеркале – слишком узкое, с бледной
кожей от проведенного года в коме. Уверенность давалась нелегко.
– Хватит, – положив полотенце, Елена вышла из ванной.
В спальне было пусто, но Елена сомневалась, что Иллиума нет поблизости. Выйдя на
просторный балкон, она начала делать упражнения на растяжку, которых её научили в
Академии Гильдии.
Большинство упражнений по-прежнему помогали, хотя Елене пришлось внести
изменения в некоторые, учитывая наличие крыльев. Пару раз она споткнулась, пока не
заставила себя помнить, что нельзя опускать кончики крыльев.
Это было то же самое, старайся она печатать, удерживая руки прямыми. Боль медленно
прожигала, становясь все более сильной.
Из-за упрямой решительности Елена хотела оттолкнуть боль, но, вспомнив о состоянии, в
которое впала днем, сделала перерыв.
Пройдя по спальне, она оказалась в гостиной, нашла сок и выпила его.
На языке взорвался свежий и кислый вкус, признак того, что в этом городе, который
выглядит средневековым, горы и скалы скрыли где-то глубоко внутри апельсиновую
рощу.
– Тебе звонят.
Развернувшись на пятках, Елена обнаружила Иллиума, протягивающего ей гладкую
серебристую трубку портативного телефона.
– Я не слышала звонка.
– Я отключил звук, пока ты отдыхала, – передав ей трубку, ангел схватил яблоко с тарелки
с фруктами. – Это Ренсом.
Удивившись дружелюбному тону Иллиума, Елена поднесла трубку к уху.
– Привет, красавица. – Судя по голосу другого охотника, Елена могла сказать, что он
улыбался. – Ты уже летаешь?
– Скоро буду.
– В последнее время у тебя определенно интересная компания.
Посмотрев на Иллиума, когда синекрылый ангел прошел на балкон, выходящий из этой
комнаты, она произнесла:
– Где ты познакомился с Иллиумом?
– В "Эротик".
– Ты знаешь местных танцоров? – Ренсом вырос на улице и до сих пор хранил многие
связи.
– Парочку. Оттуда я получаю много информации. Даже самый сильный из вампов
становится болтливее, когда его член находится во рту женщины.
Это не удивило Елену, в конце концов, вампиры когда-то были людьми. Должно пройти
много времени, чтобы эхо человечности полностью исчезло.
– И что же они болтают?
Послышалось треск на линии, а затем:
– ...хочешь знать.
– Что? – Елена прижала телефон плотнее к уху.
– Все говорят, что ты выжила. Они думают, что ты стала кровопийцей – насколько я могу
судить, никто из тех, кто осведомлен, не позволили просочиться правде.
– Хорошо. – Елене требовалось время, чтобы уместить в голове свою новую реальность
прежде, чем сможет что-нибудь объяснить кому-то другому. – Ты это хотел мне сказать?
– Нет. Один из танцоров слышал, что вампы делают ставки, проживёшь ли ты год.
– И каковы шансы?
– Девяносто девять к одному.
Елене не нужно было спрашивать, в чью пользу.
– Что заставляет их так думать?
– Ходят слухи, что у Ли Цзюань есть привычка скармливать своих гостей домашним
любимцам.
Глава 6
Рафаэль смотрел, как Микаэлла подносит к губам хрустальный бокал с непринужденной
грацией женщины, веками совершенствовавшей свою изысканную внешность.
Если говорить беспристрастно, она была прекрасна, возможно прекраснейшая женщина в
мире, с кожей безупречного оттенка сродни цвета самого экзотичного кофе со сливками,
зелень ее глаз посрамила бы драгоценные камни, ее волосы – каскад черноты,
пронизанный бронзовыми и коричневыми нитями с сотней оттенков между ними.
Ошеломляющая – и она использовала свою внешность так же эффективно и бесстрастно,
как другие используют оружие. Если мужчины, смертные или бессмертные, умирали, пав
жертвами этой красоты, это была их ошибка.
– Значит, – теперь она мурлыкала, яд, покрытый медом, – твоя охотница выжила.
Когда он ничего не ответил, она изобразила гримасу разочарования:
– Зачем держать это в тайне?
– Не думал, что тебя интересует выживание Елены. – Только ее смерть.
К ее чести Микаэлла не стала притворяться, что не понимает.
– Touché2. – Подняв бокал для тоста, она сделала небольшой глоток золотистой жидкости, -
Ты сильно разозлишься, если я ее убью?
Рафаэль встретился взглядом с этими ядовитыми ярко-зелеными глазами, задаваясь
вопросом, видел ли когда-либо Урам сквозь порочное сердце той, которую называл своей
супругой.
– Кажется ты попала под очарование моей охотницы. – Это была умышленная
формулировка. Елена принадлежит ему, и он будет ее защищать.
Микаэлла отмахнулась от его слов.
– Она принесла интересную жертву, но теперь, когда она утратила свои способности, эти
состязания будут слишком легкими. Полагаю, я должна просто позволить ей жить.
Это было весьма скользкое и очень расчетливое предложение.
– Считаю, – сказал он, не исправляя ее ошибочное предположение, – Елена более чем
способна позаботиться о себе.
Скулы Микаэллы резко выделились на фоне побледневшей кожи.
– Неужели ты думаешь, что она мне ровня?
– Нет, – он дождался, когда ее щеки покроются румянцем удовольствия и удовлетворения,
– Она совершенно уникальна.
На одно пронизывающее мгновение маска соскользнула.
– Будь осторожен, Рафаэль, – на него теперь смотрела хищница, такая, которая могла
отирать испачканные кровью пальцы с невозмутимой брезгливостью и наблюдать как ее
жертва корчится в агонии у ее ног. – Я не стану втягивать когти лишь потому, что она твоя
любимица.
– Тогда я попрошу Елену не втягивать свои, – немного глотнув вина, он откинулся на
спинку кресла, – Ты придешь на бал?
Мгновение, и маска вернулась, все та же совершенная маска.
– Конечно, – она провела рукой по волосам, это движение приподняло ее грудь под
оливковой тканью платья с декольте, достаточным для того, чтобы свести большинство
мужчин с ума, – Ты когда-нибудь бывал в крепости Ли Дзюань?
– Нет. – Наистарейший архангел жила в горной крепости, спрятанной в глубине границ
Китая, – Не думаю, что кто-либо из Совета там бывал.
Хотя на протяжении веков Рафаэль сумел туда внедрить нескольких своих людей.
В настоящее время задание выполнял Джейсон, и каждый раз, когда он возвращался,
глава шпионской сети Рафаэля сообщал все больше и больше тревожных новостей о дворе
Ли Дзюань.
Микаэла поболтала жидкость в своем бокале.
2 Тушé – попадание (термин в фехтовании); эффектная реплика, значение которой можно свести к фразе
"ответ не в бровь, а (прямо) в глаз"
– Урам однажды был туда приглашен, когда был гораздо моложе, – проговорила она. – Он
сразу понравился Ли Дзюань.
– Не уверен, что Урам был этим польщен или нет.
Не громкий, низкий смех.
– Говорят, она довольно... бесчеловечна?
Такая фраза, сказанная одним из членов Совета, говорила о степени `эволюции` Ли
Дзюань.
– Что Урам рассказал тебе о ее крепости?
– То, что она неприступна и полна несметных сокровищ. – Глаза Микаэллы засверкали то
ли от размышлений об этих сокровищах, то ли от воспоминаний о своем любовнике,
Рафаэль не мог точно сказать от чего, – Он говорил, что никогда не видел таких
произведений искусства, таких гобеленов и драгоценностей. Я не знаю поверила ли я ему
– Ты видел, чтобы Ли Дзюань надела хотя бы бриллиант?
– Ей это не нужно. – Таких чисто белых волос и глаз странного жемчужного серого цвета
он не видел больше нигде; Ли Дзюань была незабываема без всяких украшений.
А в настоящее время, думал Рафаэль, внимание иного архангела было приковано к миру,
который остальные из них не могли даже начать понимать.
Последние полгода она совсем не покидала свою крепость, даже для того, чтобы
встретиться со своими коллегами-архангелами. Все это делало бал совсем необычным
событием.
– Она пригласила весь Совет?
– Кэри получил приглашение, – Микаэлла говорила о еще одном своем бывшем
любовнике, – и он говорит, что Неха приглашена тоже, так что я предполагаю, она
пригласила всех. Тебе следует попросить Фаваши сопровождать тебя. Думаю, наша
Персидская принцесса хотела бы этого.
Рафаэль встретился взглядом с Микаэллой.
– Если бы ты могла убить каждую красивую женщину в мире, ты бы это сделала?
Ее улыбка даже не исчезла.
– В одно мгновение.
Елена, нахмурившись, положила телефон и вышла на балкон.
– Иллиум, ты знаешь что-нибудь о домашних любимцах Ли Дзюань?
Ангел округлил глаза.
– У Рэнсома очень хорошие источники.
Да, подумала Елена, так и было. Но даже он не в состоянии был выяснить личность этих
существ, вампиры которые так уверенны в смерти Елены.
– Что они такое? – Она выпрямила спину, а в голове возникло объяснение. – Не вампиры,
уступившие жажде крови?
Такие вампиры, постоянно зацикленные на насилии, желании кормиться и чувстве голода,
превращались в самых опасных для общества убийц.
«Подойди, маленькая охотница. Попробуй».
В то время, как Елена мысленно захлопнула дверь воспоминаний, которые никак не
хотели быть похороненными, Иллиум покачал головой, холодный бриз, пришедший с гор,
разметал его волосы.
Он был, словно жемчужина в ночи, его красота впечатляла столь сильно, что затмевала
свет звезд. Чтобы совсем не пропасть, Елена ухватилась за настоящее.
– Почему Микаэлла до сих пор не убила тебя?
– Я же мужчина. Она бы скорее со мной трахнулась.
Такой прямой ответ на секунду выбил ее из колеи.
– Она с тобой трахнулась?
– Разве я выгляжу, как-будто хочу быть съеден заживо сразу после секса?
Вынужденная улыбнуться, Елена повернула лицо навстречу ветру, наслаждаясь морозной
свежестью.
– Так что насчет зверушек Ли Дзюань?
– Спроси Рафаэля.
Улыбка Елены исчезла при воспоминании о том, где сейчас был Рафаэль.
Найдя на что бы отвлечься, она кивнула в сторону огоньков, видневшихся по сторонам
ущелья – громадного раскола земной коры, раскинувшегося перед ними.
– Только не говори мне, что там внизу живут люди? – Вода текла намного ниже огоньков,
но даже оттуда слышался яростный грохот рвущегося потока.
– Почему нет? Из пещер выходят самые лучшие гнездышки, – его улыбка сверкнула белым
на фоне его лица, – У меня есть одна. Когда ты сможешь летать, прилетай посмотреть.
– С той скоростью, с какой продвигаюсь я, мне будет восемьдесят, когда я действительно
научусь летать.
– Однажды это произойдет, – тихо сказал Иллиум, обращая свое лицо к лунному свету.
Лучи кружились над ним, словно завороженные, делая его кожу полупрозрачной, а его
волосы превращая в жидкие струи эбенового дерева с сапфировыми кончиками.
– Первый полет – это то, что ты никогда не забудешь, прилив воздуха под твоими
расправленными крыльями, опьяняющая свобода, чистая радость, танцующая в твоей
душе от того, что ты стала всем, чем должна быть.
Очарованная неожиданной поэтичностью слов Иллиума, Елена почти не видела, как
Рафаэль приблизился к земле. Почти.
Потому что ничто, и никто на земле не мог отвлечь ее внимание, когда ее архангел был в
непосредственной близости.
Едва ли осознавая, что Иллиум рядом с ней перестал говорить, Елена наблюдала за
опустошающей грацией снижения Рафаэля. Иллиум был прекрасен, как блестящий
клинок, но Рафаэль... Рафаэль был великолепен.
– Думаю, мне пора.
Она почувствовала, что Иллиум улетел, но это было скорее неосознанно, ее глаза
неотрывно смотрели в глаза архангела, который приземлился перед ней.
– Как прошел ужин? – спросила Елена, пристально глядя в эти кобальтовые глаза, полные
тайн, раскрыть которые заняло бы у нее вечность.
– Я пережил это.
Ответ должен был вызвать у нее улыбку, но все, что она чувствовала это яростное чувство
собственничества, доведенное до смертельной крайности осознанием того, что в данный
момент эта зеленоглазая женщина могла убить ее без малейшего усилия.
– Микаэлла оставила на тебе следы?
– Почему бы тебе не проверить? – он распахнул крылья.
Вдруг почувствовав глупую уязвимость, Елена отвернулась и схватилась за перила
балкона.
– Это не мое дело, если ты предпочтешь проводить время с женщиной, которая съест твое
сердце и радостно станцует на твоей могиле, если это будет означать для нее усиление
власти.
– Я с тобой не соглашусь, Елена, – сильные руки оказались по обеим сторонам от нее,
большие ладони опустились на перила, – Напряги свои крылья.
Ей потребовалось время, чтобы сообразить какую часть тела надо подвернуть, что так
ловко проделывали со своими крыльями другие ангелы, которых она видела.
– Это труднее, чем кажется.
– Контролируй мышцы, – слова были сказаны прямо у ее шеи, в то время как Рафаэль
прижался сильнее, ее крылья отделяли их друг от друга.
Это ранило... такой болью, которая заставляла кожу мерцать от голода, и от желания.
Каждое движение его тела, каждое касание его губ шло прямо к ее сердцевине.
Но Елена с самой первой встречи боролась с влечением к Рафаэлю. И не стала бы делать
из себя посмешище.
– Вы разошлись во мнениях? – спросила она, ее взгляд обратился на виденные ею крылья,
которые разрезали густоту черной ночи, направляясь к уединенным домам.
Ангелы возвращались домой.
Странные мысли, необъяснимые ощущения стоять здесь в их самом тайном месте, когда
ангелы для Елены были тенями во тьме.
– Считаю, что если я выбрал провести время с Микаэлой, это тебя касается.
Елена разобрала опасный подтекст в его словах, от которого подогнулись пальцы на
ногах, хоть и очнулся инстинкт охотника.
– Правда?
– Как считаю, что меня касается то, что твои крылья в голубой пыльце.
Елена округлила глаза и оттолкнулась от перил. Ну, или попыталась.
– Рафаэль отпусти, чтобы я могла посмотреть.
– Нет.
Она выдохнула.
– Прекрати. Иллиум не имел в виду ничего плохого.
– Ангельскую пыль не источают просто так... только от сексуального желания. – Он
пальцами ущипнул кончики ее сосков, потрясающе чувственное напоминание того, как
однажды архангел Нью-Йорка потерял контроль в постели, – Он сделал это очень
преднамеренно.
– Если бы он не улетел, – сказала она, борясь с обрушившимся натиском желания, – я бы
его отшлепала. Он дергает за свой поводок.
Губы у ее уха, его рука накрыла ее грудь с сокрушительной интимностью.
– Иллиум всегда зверски пренебрегал собственной жизнью.
Елена ничего не могла с собой поделать. Она склонила голову, чтобы дать ему лучший
доступ к шее.
– И все-таки он один из твоей Семерки.
– Думаю в таком случае, он знает, что твой любимчик, – он покрыл поцелуями ее шею,
страстно и сексуально, что ясно говорило о том, что у него на уме лишь одно.
Издав хриплый, от желания, смешок, Елена протянула руку назад и провела пальцами по
его щеке.
– А на тебя у меня такое же влияние?
Он оцарапал ее кожу зубами.
– Ты получишь ответ, если завтра будет жив Колокольчик. – Он теснее прижался к ней
своим горячим, сильным и жестким телом, скользнув руками под одежду и
приблизившись к ее обнаженной груди.
– Рафаэль
Позволив ей, наконец, развернуться, он прижал Елену к перилам. Она инстинктивно
расправила крылья поверх метала, единственного препятствия на пути Елены к полету
вниз со скалы.
Нет, тут же передумала она. Рафаэль никогда не допустил бы ее падения или упал бы
вместе с ней.
– Поцелуй меня, Архангел.
– Как пожелаешь, Охотница Гильдии. – Его губы коснулись ее, по-мужски резко и
естественно, что опровергало любой миф о том, что ангелы слишком "развиты" для таких
плотских утех.
Из ее горла вырвались стоны, Елена обняла Рафаэля за шею, привстав на цыпочки,
отвечая на его поцелуй.
Когда он провёл пальцами по её груди, Елена задрожала от удовольствия. Прикусив
нижнюю губу Рафаэля, она открыла глаза.
– Теперь.
– Нет.
И он вновь горячо и сексуально ее поцеловал.
Оторвавшись от архангела, Елена провела рукой по его мускулистой груди, опускаясь
ниже. Рафаэль поймал ее руку прежде, чем она смогла обернуть пальцы вокруг его длины.
– Я не так слаба, – заспорила она.
– Но и не так окрепла. – Сила закружилась вокруг его зрачков. – Не для того, чего я хочу.
Елена замерла.
– Это чего же?
Все. Море и ветер. Чистоту и дикость... и все у нее в голове.
– Я отдам тебе свой голод и сердце, – произнесла она, борясь за свободу своей
независимости и остального, чтобы построить фундамент их отношений, которые могли
бы продлиться вечность. – Но разум – лишь мой. Прими это
– Или? – холодный голос того, кто привык получать желаемое.
– Поживем – увидим. – Она прислонилась спиной к балкону, ее тело ныло от
неудовлетворения. Елена просто смотрела на Рафаэля, на изысканный баланс красоты и
жестокости, совершенства и мрака.
Его собственный голод отразился кислой миной на его лице, от чего безупречная
структура кости резко выделялась под кожей. Но Рафаэль так и не пошевелился, чтобы
