Текст книги "Книжная лавка близ площади Этуаль. Сироты квартала Бельвилль"
Автор книги: Н. Кальма
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 31 страниц)
– Спасибо! Браво! Браво! – закричали ребята, и все лица прояснились.
Андре Клеман поймал за руку пробегавшую с Шанталь Клоди.
– Тебе – отдельное поручение,– тихо сказал он.– Рири позвал к телефону меня и наказал передать, чтоб ты не забыла про какое-то колечко. Я и передаю, а что это означает – это уж твое дело.—Он дипломатично улыбнулся.
Клоди с досадой пожала плечами:
– Вот еще! Ничего особенного это не означает, мсье Клеман. Так, чепуха...
– Тебе виднее, конечно,—отвечал Старый Старожил и почему-то вздохнул.
На эстраде, возведенной в конце зала, уже собрались малыши. Свежий, чистый голосок Брижит затянул старую, любимую песню республики:
Тишина в долине,
Сон глаза смежил,
Ночи полог синий
Дом сирот укрыл.
Хор звенящих высоких детских голосов подхватил:
Засыпают птицы,
Тишина везде,
Лишь одной не спится
Матери в гнезде
Лоб твой тихо тронет
Ласковой рукой,
Сон дурной прогонит,
Позовет другой
И тихо-тихо, почти замирая, докончил:
Тишина в долине,
Сон глаза смежил,
Ночи полог синий
Дом сирот укрыл.
Малышам и Брижит долго аплодировали. Розовые от возбуждения и гордости, они выходили кланяться, и пышные банты на темных и светлых головках взлетали и опускались, как большие экзотические бабочки.
Между тем Андре Клеман о чем-то пошептался с Патошем и незаметно для других вышел из зала. Анриетт поставила что-то плясовое на магнитофон. Уже начал кружиться хоровод вокруг елки, как вдруг за дверями раздался протяжный, сильный рев. Музыка смолкла. Малыши настороженно ждали.
– Кто там? – громко спросила Мать.
В ответ раздался тот же рев, только еще более сильный.
– Медведь, это, кажется, ты? – Патош направился к дверям, выглянул и вернулся, улыбаясь: – Дети, каждый год в этот день к нам приходит наш друг – медведь. Не нужно его бояться, он очень любит маленьких ребят и любит с ними играть и бороться. Входи, медведь, будешь нашим гостем,—сказал он, широко распахивая, дверь.– Что же вы, дети, приглашайте медведя! – Патош и сам сделал приглашающий жест, но увидел, как испуганно жмутся к старшим некоторые малыши, как косятся на дверь.—Ну же, дети, позовите медведя, ведь он – ваш гость! Не бойтесь!
Кажется, первым расхрабрился совсем крошечный мальчик по имени Лоран. Он выглянул из-за елки и прокричал:
– Медведь, медведь, иди сюда, мы тебя ждем в гости!
– Медведь, иди сюда, мы тебя не боимся.– И Шанталь подбежала к самым дверям.
И тут из дверей навстречу девочке выкатилось что-то огромное, мохнатое, бурое, с большой лохматой головой. Перебирая лапами по полу, это мохнатое приблизилось к детям, сгребло трех или четырех малышей, посадило их на спину и принялось возить их по всему залу, порыкивая или, вернее, как-то странно похрюкивая от удовольствия. Малыши счастливо завизжали. Тогда и остальные, окончательно расхрабрившись, полезли на медведя, стали хватать его за голову, за пышную шкуру. Веселая свалка началась в зале под крики малышей и рычание медведя. И вдруг Шанталь, которая ухитрилась влезть чуть не на самую голову медведя, закричала во все горло:
– Это мсье Клеман! Дядя Андре!
И тогда все увидели доброе лицо Старого Старожила, выглядывающее из под свалившегося мехового капюшона.
Почему-то никто из малышей не был разочарован, и возня на полу еще долго продолжалась, пока не вмешалась Мать и не сказала во всеуслышание:
– Дети, дети, вы совсем замучили дядю Андре. Дайте же ему отдохнуть!..
И опять ребята пели песню республики:
Придут сюда другие дети,
Те, что родятся в новый век,
Легко им будет жить на свете,
Счастливым станет человек.
Ни войн, ни голода.
Все люди Правдивы будут и добры
(Мы знаем твердо: это будет,
Дожить бы нам до той поры!).
И вдоволь у детей игрушек,
И вдоволь у людей еды...
От малышей и до старушек
Все будут говорить на «ты».
Пускай вспомянут добрым словом
Нага дом и наш веселый труд,
Пускай и в поколенье новом
Нага смех и песни оживут.
А потом был бег в мешках за подарками, и перетягивание каната, и хороводы вокруг елки, и хохот, и радостный визг, когда малыш получал именно то, что он мечтал получить в подарок. Шанталь достался пушистый, мягкий заяц – серо-белый, с такими кроткими живыми глазами, что его тотчас хотелось погладить, прижать к себе, «взять в дети», как сказала Шанталь. Она вцепилась в новую игрушку и ни за что не хотела расстаться с зайцем даже за столом, хотя успела шепнуть Клоди:
– Ах, если б к этому зайчику еще был и ангел...
Однако ангела уже давно подобрала Боболь, которая обещала его починить так, что он снова станет как новый. Но Мать почему-то холодно отнеслась к ее обещанию – видно, ангел-калека уже перестал быть для нее счастливым талисманом.
А какой восторг был за столом, украшенным золотыми звездами! А какой вкуснейший обед: жареная индейка, салат, пудинг и знаменитое трехслойное мороженое – клубничное, фисташковое и сливочное, за которым старшие девочки, с Брижит во главе, накануне ездили на кондитерскую фабрику в Ла Мюр.
Отяжелевших от вкусной, обильной еды, счастливо уставших малышей наконец-то уложили по спальням. Почти на каждой подушке, рядом с головой ребенка, виднелась голова медведя, куклы, зайца, обезьянки – никто не захотел даже на время сна расстаться с новыми любимцами.
Снег за окнами все валил – крупные, влажные хлопья казались совершенно театральными, словно нарезанными из бумаги. Сумрачный белесый туман висел над горами.
Мать взглянула на часы.
– Так и есть, опаздывают...– пробормотала она. Вслух она сказала: – Мне кажется, пора начинать нашу программу. Скоро уже стемнеет.
– Нет, Анриетт, еще не скоро,– возразил Патош, поглядев в окно.– Темновато от снега! Но ждать наших, конечно, не стоит. Они сами, верно, торопятся.
Анриетт сделала знак Боболь, и та вышла на минуту из зала, чтобы возвратиться с Мари. На «гусыне» было трехцветное платье и красный фригийский колпачок, и, надо сказать правду, она выглядела очень неплохо в этом наряде. Из-под шапочки круто завивались ее черные волосы, глаза весело блестели. В руках Мари несла аккордеон, переливающийся в свете свечей всем своим перламутровым позументом.
– Первым номером выступят наши марсельские гости,– объявила Боболь.– Матросский танец. Аккомпанирует Мари Видаль.
И под залихватские переборы аккордеона марсельцы со всем своим южным темпераментом сплясали, чуть не разрушив эстраду, знакомый всем с детства «матлот».
Им долго и громко аплодировали.
– Мари Видаль исполнит «Колыбельную»,– снова объявила Боболь.
«Гусиные лапки» Мари легко побежали по перламутровым клавишам, и аккордеон запел старую, как мир, колыбельную песню всех матерей. Боболь наклонилась к Па-тошу, сказала шепотом:
– Я только что была в Малом доме, слышала радио. Там предупреждают всех туристов, лыжников и водителей автомобилей о перемене погоды, ветрах, заносах и лавинах в районе Оузана и Лотарэ. Сказали, что центр по изучению снега в Сен Мартэн д’Эр выпускает срочно специальный бюллетень...
Патош заметно помрачнел.
– Только, пожалуйста, ни слова Анриетт.– Он повернулся к Андре Клеману: – Позвоним сейчас в отель Лотарэ. Надо убедиться, что наши мальчики уже выехали... Пойдешь со мной?
– Конечно,– кивнул Старый Старожил.
Между тем Мать, не обратив внимания на эти переговоры и на исчезновение Патоша и Андре, говорила ребятам:
– Мне бы так хотелось, дети, услышать наши старые песни. Песни времен Сопротивления, когда мы здесь, в доме, спасали от врагов беглецов из лагерей, советских военнопленных, английских летчиков. Это такое дорогое для меня воспоминание...
Ребята тихонько посовещались между собой.
– Мама, мы хотим спеть «Славу маки»,—сказала Брижит.—Стихи Арагона так хорошо звучат. И музыка хорошая.
Мать благодарно наклонила голову.
Ребята вновь заполнили эстраду. Запевалой была и на этот раз Брижит.
Этот край партизанским зовется,—
начала она немного глуховато.
Как там мальчикам нашим живется?
В старой хижине спят до поры..
Верно, холодно спать на рассвете,
А сквозь щели врывается ветер,
И потухли костры.
Дружно, сильно вступил хор:
Кто сказал, будто нас задавили,
Нашу землю и честь победили?
Это чьи там плетут языки?
Патриоты под пулей не гнутся,
Партизаны врагам не сдаются.
Слава
Хор внезапно смолк.
– Что случилось? Вы забыли слова? – недовольно спросила Мать.– А ведь так просто: «Слава храбрым маки...»
И тут она увидела, что все глаза устремлены на дверь. Там, облепленные с головы до ног снегом, стояли Патош и Андре Клеман.
– Что такое? Что случилось? – машинально повторила Мать.
Патош сказал негромко:
– Нужны пять мальчиков – постарше и посильнее. Возьмем лыжи, лопаты. Может быть, понадобится помощь.
Попробуем пробиться. Отель Лотарэ не отвечает. Телефонная станция тоже. На пашей станции говорят, что там прошли лавины...
– Мы едем немедленно,– прибавил Клеман.
Клоди первая очутилась рядом с ними:
– Я тоже поеду.
– Ты останешься с Анриетт,– рассеянно сказал, думая о другом, Патош.
– С ней останутся все наши. И Боболь и Брижит,– сказала девочка,– Я должна... Я вас прошу, возьмите меня...
И перед натиском ее решимости, ее воли, ее волнения они – двое взрослых мужчин – отступили.
– Хорошо. Едем,—кивнул Клеман.
40. ЛОТАРЭ
Радио в автобусе бормотало настойчиво и тревожно:
Центральная служба по изучению снежного покрова Сен-Мартэн д'Эр предупреждает всех туристов, водителей автомобилей, лыжн и ков: усиление облачной погоды, сопровождающееся снежными зан о сами и обвалами в горах. Выше уровня 1200 метров возможны лав и ны. В департаменте Изер шоссе труднопроходимо. Лыжные трассы временно опасны для спуска. В долине Романша наблюдаются сне ж ные обвалы...
И после небольшого перерыва снова:
Предупреждение туристам, водителям автомобилей, лыжникам...
С самого отъезда из Мулен Вьё никто не проронил ни слова. Они сидели в микроавтобусе республики, ссутулившись, тесно прижавшись друг к другу. У всех в ушах еще стоял тоскливый вой Казака, который никак не хотел примириться с тем, что Клоди оставляет его, не берет с собой. И этот вой, и беспрерывное бормотание радио невыразимо угнетало людей. В них все слабее мерцала надежда, все страшнее казалось то, что вот-вот должно обнаружиться. Встряхивались они только, когда надо было действовать, работать руками, трудиться изо всех сил: уже три раза приходилось поворачивать – искать объезды; уже несколько раз все пассажиры выскакивали из автобуса, брались за лопаты, расчищали заносы на дорогах. А как сложно было вести автобус в таких условиях – все невольно смотрели на серебряную голову Патоша, который сидел за рулем, не отрывая напряженного взгляда от шоссе. Но может быть, именно это напряжение отвлекало его от других страшных мыслей, заставляло думать только о дороге?
Уже смерклось. На обочине то и дело виднелись машины, не сумевшие пробиться дальше, брошенные водителями. Иногда на шоссе работали лопатами люди, видимо, добровольцы из ближних селений и городков. Промелькнул мост. Клоди вспомнила: здесь, за этим мостом, лежит прозрачное, темно-синее горное озеро. Сюда еще осенью возил ее вместе со старшими ребятами Патош полюбоваться видом снежных гор, отражающихся в озере. Тогда осенью они собирали на горных склонах душистые голубые кустики лаванды, а после в маленьком ресторанчике у озера ели мороженое. И как радовалась Мать, получив лаванду! Вместе с Боболь она раскладывала засушенные букетики по ящикам, где лежало чистое белье, и после тонко и нежно пахло это белье, сохраняя запах гор, солнца и прозрачных озер на всю зиму... Клоди внезапно ощутила этот запах – запах счастья, беспечности, легких дней в горных долинах. Как давно это было! Как немыслимо давно. Точно в какой-то прошлой жизни...
Ухудшение погоды может вызвать угрожающее движение сне ж ного покрова в районе Йоманша и Лотар»,– явственнее забормот а ло радио.
Патош свирепо выругался:
– Опять объезд!
Он стал медленно разворачиваться. Кто-то постучал в боковое стекло. Патош открыл дверцу, и в автобус вскочил весь вываленный в снегу высокий человек в стеганой куртке.
– Мы с ребятами узнали автобус республики,—сказал он торопливо.—Здесь очень много наших с завода «Рапид». Тоже работаем на завалах. Азнер, как узнал о том, что здесь ваши мальчики, сейчас же собрал добровольцев. Поезжайте по туннелю Галибье – мы расчистили подходы к нему. Через этот туннель добирались до Роман-ша и Лотарэ снегоочистители и отряды альпийских стрелков и жандармерия. Автобусы радио и телевидения тоже уже там – дают репортажи с места событий. Вот пронырливый народ, эти журналисты! – прибавил рабочий.– Только что-то случится – они уж тут как тут! И нипочем от них не отобьешься!
– Значит, и журналисты уже там?..– пробормотал Старый Старожил.
– Что с отелем Лотарэ? – нетерпеливо прервал его Патош.
Высокий заметно смутился.
– С отелем? – повторил он.– Так его ведь еще не откопали... Там идут самые главные работы...
В автобусе раздался какой-то странный звук – не то стон, не то всхлип. Все невольно опустили головы, не смея взглянуть ни на Патоша, ни друг на друга.
– Показывайте дорогу,—отрывисто сказал Патош.– Я никогда еще не ездил этим туннелем.
И снова в тяжелом молчании путь по узкому снежному коридору, где работали лопатами сотни людей. Машины, встречаясь, опасливо пятились до расчищенного места, где можно было разъехаться. Чем ближе подвигался автобус к туннелю, тем все больше людей и машин попадалось навстречу. Вот наконец и темное жерло туннеля. Патош включил фары, и в длинных острых лучах желтоватого света заискрились, заиграли опушенные инеем своды и стены. Гулко отозвался под сводами туннеля сигнал встречной машины, которая, очевидно, боялась, что автобус ее заденет.
Но вот впереди забрезжило что-то голубоватое. Автобус вынырнул наружу, и сразу облитые лучами сильных прожекторов перед путниками встали громады Лотарэ.
Три обнаженных скалистых пика венчали величественный амфитеатр, созданный самой природой. В обычное время фермы и канаты подъемников как пунктиры отмечали трассы от верхнего плато, лежащего над тремя пиками, до подножия гор. Но сейчас ни ферм, ни канатов не было видно даже в бинокль, захваченный Клеманом,– все покрывала сплошная масса снега. Путники поискали глазами легкие, яркие постройки двух горных шалэ на половине спуска и ниже – янтарно-желтый, такой веселый на вид домик отеля Лотарэ. Ничего. Ничего. Ничего не было ни на спуске, ни у подножия гор – только снег, снег, снег... На шоссе и кое-как расчищенных площадках у подножия сгрудились стада машин – легковых, уборочных, грузовых, санитарных с красными крестами на кузовах, автобусов радио и телевидения, обвитых толстыми черными проводами, полицейских, с мигающими вращающимися фонарями впереди.
Патош с трудом втиснул автобус в это стадо. Высокий рабочий куда-то убежал, но почти тотчас вернулся с седоусым Азнером – бригадиром завода «Рапид», старым приятелем Патоша. Азнер был запорошен снегом и мрачен. Он даже не поздоровался, только молча обнял Патоша и обратился к сидящим в автобусе:
– Вы все приехали очень кстати. Разбирайте ваши лопаты и давайте на северный склон. Там прошла самая большая лавина. Очень нужны люди – машинам туда не пройти. Приходится орудовать вручную...—Патошу он сказал: – Наверное, на тебя сейчас накинутся журналисты, они, кажется, уже пронюхали, что это автобус республики. Мы с ребятами постараемся тебя утащить от них поскорее на гору. Но, кто знает, не последуют ли они за тобой даже туда...
Путники высыпали из автобуса. Клоди уцепилась за рукав Клемана и не сводила глаз со снежной громады Лотарэ. Почти дневной ярко-голубой свет прожекторов, установленных во многих местах на горе и у подножия, вырывал из мрака работающие снегоочистители, копошащихся на склонах людей с лопатами, машины, толпы, облепившие машины внизу. Из микрофонов громко, на всю окрестность, раздавались команды руководителей сцаса-тельных служб:
– Снегоочистителю Эф Пэ тридцать восемь – передвинуться на участок пятый!
– Горноспасатели! Горноспасатели, вас видим, вас видим! Переходите за бугор на плечо!
– Третий взвод альпийских стрелков – на смену второму!
– Добровольцы, пожарные Ла Мюра, вас ждут у восточного спуска! Просьба взять с собой канаты.
В небе трещали вертолеты.
Телекамеры, похожие на гигантские головы роботов, виднелись на склонах и внизу, на шоссе. То и дело вспыхивал магний – это фото– и кинокорреспонденты снимали ход спасательных работ, отдельных людей.
Всюду был слышен голос радиокомментатора:
– Метеорологические условия остаются без изменений. Снежных оползней пока не ожидается. Как удалось установить, постройки Лотарэ и Романша велись без учета лавиноопасного склона. Акционеры общества «Аль-пин», ведущего это строительство, не вняли предупреждениям альпийской службы и некоторых известных архитекторов, так как прекращение строительства в этих местах, излюбленных лыжниками и туристами, грозило им немалыми убытками...
Толпа журналистов окружала на шоссе старика – посыльного из поселка Лотарэ, который только чудом избежал лавины: его послали вниз на почту отправлять бандероль. Сейчас, окруженный взволнованными слушателями, он рассказывал в микрофон все, что ему удалось увидеть и запомнить. Старик, видимо, гордился тем, что стал центром внимания.
– Много ли народу оставалось на лыжной станции и в отеле, когда вы, мсье Отан, еще там были? – спрашивал журналист, также пользуясь микрофоном.– Читателям «Пари матч» будет интересно все, даже малейшие подробности...
– Я понимаю, мсье,—сказал старик, набирая побольше воздуха в легкие.– Народу было сначала порядочно, а потом все разъехались по домам – справлять сочельник. Наверное, оставалось человек пять, не больше. Бедная мадам Сербандини – моя хозяйка даже жаловалась, что они с мужем с этой гостиницей прогорают... Я сам внес чемоданы в номер одной молодой паре, кажется, это были молодожены из Парижа...
Клеман, который направлялся вместе с Клоди к Пато-шу и ребятам, уже работающим на склоне, почувствовал, как девочка вцепилась в него обеими руками.
– Вы слышали, вы слышали...– зашептала она.– Этот старик говорит «они были»?.. Так, значит...
– Погоди, погоди, еще ничего не известно.– Клеман постарался, чтобы голос его звучал как можно увереннее.– Ты же видишь, сколько народу собралось для спасательных работ...
– А после второго завтрака пришли трое парнишек,– продолжал старик.– Захотели выпить оранжаду. Такие веселые. Один с волосами до плеч, другой – южанин, видно, а третий такой здоровый блондин... Сказали, что сейчас будут спускаться, что им тоже надо справлять сочельник...
А тут мадам Сербандини кликнула меня, сказала, что надо свезти на почту рождественский подарок ее свояченице в Марсель... Ну, я взял наш «ситроен» и только съехал в долину, услышал грохот. Оглянулся – нет ни отеля, ни подъемника, ничего. Только огромное облако снега оседало позади...
Худенькое тельце, прижавшееся к Клеману, мелко дрожало. Даже сквозь толстую куртку Старый Старожил чувствовал эту дрожь.
Радиокомментатор возбужденно заорал в микрофон:
– Дорогие слушатели, только что у восточного склона обнаружен остов раздавленной лавиной машины с парижским номером! Нам удалось срочно связаться с Парижем. Машина принадлежала мадам и мсье Уазен с улицы Катр Ван! Мадам и мсье Уазен – молодожены, выбравшие Ло-тарэ для того, чтобы провести в горах свой медовый месяц!..
Клеман наконец увидел Патоша. Он стоял на нижней площадке, густо облепленный репортерами. Очевидно, автобус республики, а главное, ее директор были лакомой добычей для журналистов. Они то и дело щелкали своими аппаратами, снимали понурое лицо и седую голову Патоша и засыпали его вопросами. Старый Старожил и Клоди с трудом пробились сквозь эту безжалостную, жаждущую сенсаций толпу. На глаза Клеману попался Никола Крийон – старшина журналистов, его старый товарищ еще по Испании.
– Крийон, я тебя прошу, обуздай своих коллег,—горячо сказал Клеман.– Пробуди в них хоть каплю человечности. Анри Жюльену сейчас не до них... Возможно, он потерял внука...
Журналисты чуть отступили. Тоненький крик, крик маленького раненого зайчонка отозвался во всех микрофонах, разнесся по долине.
Кричала рыженькая девочка.
41. ЗАПИСКИ СТАРОГО СТАРОЖИЛА
Это было на третьи сутки, утром. Патош с группой рабочих «Рапида» расчищал верхнее плато, а я с бригадиром Азнером и еще пятью ребятами отгребали снег на трассе, возле поваленной и разбитой лавиной фермы подъемника. Внезапно Азнер закричал:
– Осторожнее! Осторожнее!
Из снега торчал обломок красно-синей лыжи. Азнер стал осторожно расчищать дальше, я помогал ему. С меня лил пот, а у Азнера лицо подергивали судороги – он знал Рири еще ребенком. Мы работали еще часа два, пока не показались огромные, в металлических пряжках и заклепках слаломные ботинки, похожие на обувь римских воинов. Мы с Азнером бросились отгребать снег руками, потом снова лопатами.
Они были почти рядом – все трое, отделенные друг от друга только многотонными громадами снега. Все трое казались очень маленькими и неловкими, только йоги в непомерных ботинках были разбросаны, как будто все еще продолжался их бег по трассе.
Тотчас же дали знать по радио вниз. Снесли их на руках, положили в санитарную машину с красным крестом и увезли в Гренобль, в госпиталь, как будто можно было еще что-то сделать. Но так, видно, полагается.
Там их и увидели всех троих Патош и Клоди. Снег успели уже счистить, но на волосах и щеках Рири еще не стаяла снежная пыль. Патош и Клоди смотрели одинаково тоскливо и жадно, без слез. Такие лица бывают у глухонемых, когда они чего-нибудь не понимают. Трое суток мы прожили в автобусе, почти не спали и не ели. Патош осунулся и сильно постарел, а когда Клоди взяла меня за руку, мне показалось, что это рука одного из погибших мальчиков – такая она была холодная, безжизненная.
В госпиталь приехал и отец Раймона – капитан торгового флота, большой, неловкий, словно топором вырубленный. Патош сказал мне, что капитан, наверное, будет упрекать его за то, что мальчиков отпустили одних в горы, по такой трудной трассе, что никто из взрослых не отправился с ними. Но чем могли бы помочь взрослые в лавинах? И все-таки Патош ждал упреков.
Капитан сказал совсем не то, чего от него ждали.
– Как хорошо, что родителей ваших мальчиков уже нет в живых. Пережить такое горе отцу и матери...– Он не докончил.
Патош опустил голову, и я увидел, что она у него почти совсем побелела.
– А я? – сказал он.– А моя жена?
Топорное лицо капитана дернулось.
– Простите меня,– с трудом выговорил он.– Ради бога, простите, я не подумад... Конечно, у нас и у вас – одна беда. И какая!..
Он увез Раймона в Марсель. Сказал, что боится за рассудок жены.
Наших мальчиков похоронили вчера, на сельском кладбище, рядом с домом Анриетт и Патоша. Из своих окон старики могут видеть оба холмика, сразу занесенные снегом. Было очень много народа – все ребята республики, все крестьяне Мулен Вьё. Из Марселя привезли живые красные гвоздики, и они легли на снег, как кресты на белых санитарных машинах. Клоди не отходит от сгорбленной, совсем потерянной Анриетт.
Когда все было кончено и мы уходили с кладбища, я услышал, как Клоди спросила:
– Можно, я побуду еще немного с вами, мама?
И Анриетт ответила:
– Всегда. Будь с нами всегда, девочка. Нам это так нужно...
Я должен уезжать. Мне уже дважды приходили телеграммы из Парижа, но...
СОДЕРЖАНИЕ
КНИЖНАЯ ЛАВКА БЛИЗ ПЛОЩАДИ ЭТУАЛЬ. Роман
Пожалуйста, познакомьтесь с героями. 6
Часть первая
1. Сестры Лавинь. 13
2. Девчонка в мужской куртке. 23
3. Ночные гости. 27
4. По темным путям. 30
5. Тридцать шесть писем Лизы Каразиной. 33
Часть вторая
1. Пришли враги. 81
2. Штрафники. 87
3. Под землей. 93
4. Друзья. 97
5. Готовятся. 102
6. В туманную ночь. 108
7. «Шел я и ночью и средь бела дня.». 111
8. Если бы выдалась свободная минута. 119
9. Скитания. 122
10. У нотариуса. 127
11. История Марселя. 131
Часть третья
1. Анекдоты. 137
2. В Виль-дю-Буа. 142
3. Русские. 149
4. Тайные бойцы. 153
5. Адская машина. 158
6. Письмо товарища Василя. 164
7. Человек в полосатом шарфе. 169
8. Опять книжная лавка. 176
9. В Париже горячо. 184
10. Странички боевого дневника. 191
11. Тревожные ночи. 192
12. Павел встречает земляка. 200
13. Красный переплет. 205
14. У колонн Мадлен. 212
Часть четвертая
1. Из блокнота Д.Гайда. 221
2. Будни маки. 236
3. Товарищи. 239
4. Ремонт у матушки Дюшен. 244
5. На летних квартирах. 250
6. Весь розовый Альбн. 253
7. В полночь. 256
8. У «Святого Антония». 261
9. Он становится взрослым. 266
10. Гибель друзей. 271
И. «Остап». 275
12. «Замок Феи Снов». 278
13. Командир Леметр. 287
14. Дома. 294
15. Лизин хлопчик. 298
16. Письма, зарытые иод сиренью. 303
СИРОТЫ КВАРТАЛА БЕЛЬВИЛЛЬ. Роман
1. Письма. 306
2. Бездомный котенок. 310
3. Записки Старого Старожила. 314
4. У «Хилтона». 318
5. Вожак и его «стая». 322
6. Записки Старого Старожила. 325
7. Клоди живется весело. 331
8. Мимическая игра. 334
9. Записки Старого Старожила. 339
10. Бастует парижское метро. 342
11. На площади Фэт. 348
12. Записки Старого Старожила. 352
13. Ласковый Ги. 357
14. Главный консультант. 361
15. В тихом переулке. 365
16. Девочка с золотистой челкой. 370
17. Записки Старого Старожила. 376
18. В уединенной вилле. 380
19. «Кошки-аристократки». 385
20. Лица на экране. 392
21. За рулем – женщина. 395
22. Записки Старого Старожила. 403
23. В темную ночь. 413
24. Репетиция. 419
25. Записки Старого Старожила. 423
26. Клоди упрекает. 427
27. Церковь Мадлен. 430
28. Записки Старого Старожила. 436
29. Прощание. 447
30. В Мулен Вьё. 451
31. «Капитану наплевать». 456
32. Страшное лицо. 460
33. Записки Старого Старожила. 466
34. Дилье перед советом старейшин. 468
35. На танцах. 473
36. В горах готовятся к празднику. 479
37. На снежном склоне. 482
38. Восковой ангел. 488
39. Сочельник. 493
40. Лотарэ. 500
41. Записки Старого Старожила. 505
К ЧИТАТЕЛЯМ
Издательство просит
отзывы об этой книге
присылать по адресу:
Москва, 125047, ул. Горького, 43.
Дом детской книги
ДЛЯ СРЕДНЕГО И СТАРШЕГО ВОЗРАСТА
Н. Кальма
(Анна Иосифовна Кальма)
КНИЖНАЯ ЛАВКА БЛИЗ ПЛОЩАДИ
ЭТУАЛЬ
*
СИРОТЫ КВАРТАЛА БЕЛЬВИЛЛЬ
Романы
ИБ № 2903
Ответственный редактор В. А. Анкудинов
Художественный редактор В. А. Горячева
Технический редактор Л. С. Степина
Корректоры
Н. Г. Худякова и Е. И. Щербакова
Сдано в набор 02.11.78. Подписано к печати 17.07.79. А06981. Формат 84Х108 1/ 32. Бум. типогр. № 2. Шрифт обыкновенный. Печать высокая. Усл. печ. л. 26,88. Уч.-изд. л. 29,17. Тираж 100 000 экз. Заказ № 3741. Цена 1 руб. 10 коп. Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Детская литература» Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, Центр, М. Черкасский пер., 1.
Ордена Трудового Красного Знамени фабрика «Детская книга» № 1 Росглавполиграфпрома Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.
Москва, Сущевский вал, 49.
Отпечатано с фотополимерных форм «Целлофот»
Кальма Н.
К17 Книжная лавка близ площади Этуаль. Сироты квартала Бельвилль: Романы/Рис. Т. Горб, В. Гальдцева.—М.: Дет. лит., 1979.—510 с., ил. (Б-ка приключений и научной фантастики).
В пер.: 1 р. 10 к.
В книгу вошля ранее издававшиеся романы: «Книжная лавка близ площади Этуаль» – об участии советских людей в движении французского Сопротивлении и «Сироты квартала Бельвилль» – о парижских детях-сиротах, воспитываемых французскими коммунистами.
[1] Во французском языке ударение ставится на последнем слоге.
[2] Ныне – площадь де Голля
[3] Члены Французской коммунистической партии ежегодно меняют свои партийные билеты.
