Текст книги "Если (ЛП)"

Автор книги: Н. Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Мне жаль, – ответил Джордан сочувствующе.

– Я просто не могу покинуть его, когда он больше всего во мне нуждается. Я не хочу.

– Я люблю твою отчаянную преданность, но иногда это может быть ошибкой.

– Я должна дать ему шанс. Я понимаю, что он не рассказал мне подробностей, потому что боялся моего ухода.

– Пойми, это уже вторая его госпитализация. Это очень серьезно.

– Джордан, из-за меня он получил ножевое ранение. И теперь, когда все так тяжело, я должна уйти? Он спас мою жизнь.

– Поэтому теперь ты жертвуешь своей ради него?

– Я понимаю. Понимаю, как это выглядит. Понимаю, что просто должна двигаться дальше. Найти кого-то без такого жизненного багажа. Но это не любовь. Любить – это значит принимать человека со всеми недостатками.

Как только я сказала эти слова, я поняла, что приняла решение. Я не брошу Эша. Я помогу ему пройти через все это.

25 глава

Бёрд

Ожидание. Его можно считать социально приемлемой формой психологических пыток. Ожидание звонка после кастинга. Ожидание выплаты по чеку.

Ожидание того, что твой парень снова станет мыслить здраво.

Волнение о предстоящем шоу должно было отвлечь меня. Благодаря ему время должно было течь быстрее. Но оно не облегчало напряжения, что охватило каждую клетку моего тела, пока я ждала воссоединения с Эшем. Как и обещал, Миллер поддерживал связь, но Эш все еще не был собой. Восстановление могло занять недели. Из-за электрошоковой терапии его кратковременная память стала более туманной, и он все еще находился в стадии своей мании. Он все еще не был моим Эшем. Я уважала тот факт, что Миллер был его семьей и думал, что я должна подождать, и пока не навещать Эша, но было непросто. Я хотела послать куда подальше Миллера, и сказать Эшу, что мне плевать, если ему стыдно, что я увижу его в таком состоянии. Я хотела это сделать, но понимала, что они были правы.

Прошла только неделя, но с каждым днем с момента, когда я последний раз видела Эша, я все больше падала духом.

– Давай, Бёрд! – крикнул Джордан, когда я пропустила шаг. Он знал, где были мои мысли, но это не понизило его ожиданий по поводу меня. Его работой было сделать свой акт как можно лучше, и он оставлял свое сострадание к нашим проблемам на время вне репетиций.

– Он опускает тебя, затем раз, и два, и три... – он продемонстрировал пике, которое я должна была выполнить.

Я вытерла пот со лба.

– Дерьмо. Хорошо. Поняла. Давайте.

Мой партнер подбросил меня в воздух и опустил. Я выполнила движения и завершила связку.

– Вот так! Наконец! – зааплодировал Джордан. – Сделай это еще пять гребаных раз и прервемся на обед. – Признаю, в подобные моменты мне хотелось ударить Джордана по голове. Он был отличным другом, но требовательным хореографом. Он ожидал совершенства от всех, и я не была исключением.

К концу дня я была готова наполнить ванну солью и страдать по Эшу. Семья Тревора уехала из города, и я отклонила предложение Джордана позависать с ними. Я ждала такси с Марли, когда подъехала машина.

– Бёрд, залезай, я забираю тебя на ужин, – неповторимый акцент раздался из темноты автомобиля. Конечно, я должна поехать, но посмотрела на Марли, словно извиняясь.

– Все хорошо, девочка, увидимся завтра. – Мы обнялись, и я залезла на заднее сиденье «Мерседеса».

– Здравствуйте, Алана, – сказала я нервно. Она настояла, чтобы я звала ее по имени, но мне всегда казалось, что этим я не уважаю ее достижения, хотя это не так.

– У тебя нет планов?

– Нет, просто вечер в одиночестве в горячей ванне.

– Я думала, у тебя есть парень.

– Да... он... не в городе.

– Чем он занимается?

– Художник.

– Хмм, – сказала она с лукавой усмешкой. – Мой второй муж был художником. По жизни был ублюдком, но они очень страстные. Не только в сексе, они любят жизнь с огоньком. – Я наблюдала, как она будто что-то припоминала, свернув губы в шаловливую ухмылку.

Я кивнула, боясь продолжать эту тему. Я не стыдилась Эша, но сейчас, когда полюбила человека с психическим заболеванием, я поняла. как мало люди их понимают.

– Как его зовут? Я знакома со многими местными художниками.

– Ну, он, эм... еще не такой известный.

Она приподняла подбородок и посмотрела на меня, как будто видела мои слова с другой точки зрения.

– Ну, мне было бы интересно увидеть его работы. Давай устроим это.

– Конечно, – сказала я взволнованно. Мы мечтали получить больше возможностей.

Мы пришли в причудливый итальянский ресторанчик в нескольких кварталах от моего дома.

– Я выгляжу не очень, – сказала я, выпрямляясь перед входом.

Алана засмеялась насмешливо.

– Высокая, стройная, двадцатиоднолетняя девушка говорит, что выглядит не очень. Моя дорогая, ты еще не способна на это.

После заказа воды для меня и бокала вина для нее, она прищурилась, осмотрев меня сверху вниз. Она указала на меня пальцем, когда наклонилась.

– Ты очень напоминаешь мне меня много лет назад.

– Да? – не было ничего более лестного, чем сравнение с самой влиятельной в мире танцев женщиной самой этой женщиной.

– Джордан рассказывал мне о тебе, как ты упорно трудилась. Как оставила семью, чтобы приехать сюда.

Я кивнула.

– Я сделала то же самое, приехав из Бельгии.

– Мой поступок не такой же смелый.

Она хмыкнула, не одобряя мою скромность.

– Нет, я вижу это в тебе. Бесстрашие. Знаешь, почему я выбрала тебя? Хотя ты едва танцевала профессионально?

– Наверное, я бы хотела сказать, потому что вам понравилось, как я танцую.

Она махнула рукой, как будто мои слова были раздражающей банальностью, когда отпила из бокала.

– Ко мне приходило много танцоров с хорошей техникой. Ты, моя дорогая, притягиваешь людей. В тебе есть теплота и отзывчивость. Да, ты двигаешься с силой и грациозностью. Но также танцуешь с душой. У тебя есть способность показывать эмоции своим телом. Я уже знала, когда ты только вошла на прослушивание, даже прежде чем ты сделала первое движение.

Я потеряла дар речи. Недели назад я плакала в объятиях Эша, убежденная, что у меня никогда не будет шанса на карьеру профессиональной танцовщицы. И сейчас Алана Роше Демилл говорит мне, что я молодая версия ее.

– Не знаю, что сказать.

– Ничего и не нужно. Если бы я подумала, что ты остановишься на этом, я бы тебя не выбрала, но Джордан сказал, что ты самый трудолюбивый человек, которого он знает.

Я ужасно крепко обниму Джордана, когда увижу его в следующий раз.

– В любом случае у моей речи есть цель. «Танец Ноктюрн» точно получит много внимания. И не только здесь, но и в других штатах. Мне нужны представители бренда для выступлений. Я хочу, чтобы ты была одним из них, еще будет Джордан и Луи.

Я была ошарашена. Все мои страхи о том, что мое лицо будет перед камерами подавляли любое воодушевление от того, что она меня выбрала.

Прежде чем я могла что-либо ответить, прибыл официант. Он был привлекательным парнем со светлыми волосами и серыми глазами. Алана соблазнительно наклонилась в его направлении и смотрела на него как кошка на мышку. Полагаю, мы были похожи. Когда мы хотели чего-то – или кого-то – то следовали за этим.

После кокетливого подшучивания и принятия нашего заказа, он отошел от столика. Все это время мой разум обдумывал ее предложение, и я была благодарна тому, что Алана так зациклилась на этом молодом пареньке, что это дало мне время подумать.

– Вы хотите меня как лицо «Танец Ноктюрн»?

– Ты уже им являешься, мы просто сделаем это более... публично.

Я должна согласиться. Нельзя отказывать Алане. Но мой желудок сжался от волнения.

– Ты нервничаешь, потому что надо будет сниматься на камеру?

– Честно говоря, да.

– Ну, мы справимся с этим. Я не допущу такой глупости.

Я пристыженно потупила взгляд. Я бы хотела справиться с этим. Мне бы хотелось, чтобы внешность не играла никакой роли. Но я слишком хорошо знала реальность. Люди будут оставлять комментарии под видео, будут спрашивать, и мое лицо станет центром внимания.

– Бёрд, в своей жизни я поняла, что если для тебя что-то не имеет значение, то и для людей тоже. Например, как этот официант. Я могу затащить его в кровать сегодня. Некоторые женщины думают, что слишком стары для подобного. Мне плевать.

Безусловно, это была самая уникальная зажигательная речь, которую я слышала.

– Если ты не хочешь, я предложу кому-то другому. Но это должна быть ты. Сейчас ты можешь сказать, что слишком взрослая для молодых парней или можешь трахнуть официанта блондинчика.

Она откинулась в своем кресле и допила бокал вина.

Я кивнула. Настало время метафорически затащить в кровать официанта.

Эш

Я ощущал вкус солодки, когда шел в комнату посещений. С тех пор как я потерял контроль над собой три недели назад, я впервые увижу Бёрд. Я скучал по ней, но рад, что они с Миллером подождали, пока я снова не стану собой, прежде чем мы снова увидимся. Мне и так было достаточно плохо, что она стала свидетелем моего срыва.

Я боялся, что она будет смотреть на меня по-другому – с сочувствием и жалостью. Я никогда не буду прежним в ее глазах. Не знаю, как убедил себя, что ничего не закончится. Не закончится на том, что Бёрд будет плакать, что моего брата вытащат из постели беременной жены посреди ночи, а мои родители не смогут навестить меня, потому что я отворачивался от них.

Я боялся этого круга боли. Именно поэтому изолировал себя. Но Бёрд вытащила меня, и теперь добавилась к списку людей, которых я подвел. Но в этот раз было что-то другое. Я жаждал вернуться к ней. Возобновить жизнь, которую мы делили. Я мог сделать это. Я облажался, но это не было редкостью. Рецидивы случались.

Мне просто нужно было найти лечение, которое не так сильно притупит мою синестезию. Это может занять время, но Бёрд того стоила. В том, случае, если она здесь не для того, чтобы расстаться. Я почти ожидал этого.

И если она сделает это, то моя единственная причина на исцеление исчезнет.

После электрошоковой терапии мое сознание было затуманенным часами. Я бы предпочел, чтобы она не приходила в тот день, когда у меня было лечение, но ее шоу было уже не за горами, и это была ее единственная возможность прийти.

Санитар открыл дверь в комнату посещений, и я застыл на мгновение. Она стояла ко мне спиной. Ее темно-рыжие завитки волос почти прикрывали ее спину, и я улыбнулся. В этом месте было не так легко улыбаться. Фиолетовый оттенок окружал ее, и я был рад, что электрошоковая терапия и медикаменты еще не забрали это. Она всегда будет сиять, независимо от того, настолько затуманен для меня остальной мир.

– Бёрд.

Она повернулась с огромной улыбкой на лице. Я вздохнул, невероятное облегчение нахлынуло на меня, и я почти расплакался. Но из-за этого я бы выглядел не совсем уравновешенным, поэтому подавил слезы.

Она нарядилась для меня. Красная помада, волосы собраны на одну сторону, цветастое платье. Почти так же она выглядела на День благодарения. У электрошоковой терапии также был странный побочный эффект – я возбуждался. Не так как обычно. У меня была ненасытная, пульсирующая боль внутри, с которой было необходимо разобраться, когда останусь один. Сегодня у меня еще не было шанса облегчить ее, и при виде Бёрд моя температура от шеи до талии поднялась. Я и почти забыл, как ее присутствие буквально разжигало меня.

Моя неспособность сгрести ее в объятия и увидеть ее стоны наполнила мне, как сильно мне нужно отсюда выбраться. Я снова хотел быть собой. Большинство людей здесь были безумными. То есть безнадежно сумасшедшими, которых забрали с улицы для всеобщей безопасности. Многие из них ходили туда-сюда, болтали сами с собой, и в течение дня у них случались вспышки агрессии. Кому-то это может показаться развлечением, но слышать, как кто-то в пятидесятый раз кричит, что его вытащит мексиканский картель – утомляет. Я не был таким. Знаю, так могло показаться пару недель назад, но я не был одним из них.

Бёрд подошла и обняла меня. Я вдохнул запах ее шампуня с ароматом тропиков и ее уникальный запах лаванды. От этого запаха я снова почувствовал себя прежним Эшем. Я забыл каково это – чувствовать что-то другое, кроме неприятной стерильности психической больницы. Бёрд задрожала в моих объятиях. Я видел тонкие волны ее слез. Я чувствовал себя последним дерьмом, потому что она плакала из-за меня. Но в отличие от Сары она была жива. Я все еще мог все исправить.

Наши лбы были прижаты друг к другу, и мы целовались. Неуверенно.

– Я так сильно скучала, – прошептала она, снова меня обнимая.

– Я тоже, Бёрд. Мне так жаль, – выдохнул я в ее сладко пахнущие волосы.

Мы заняли белый пластиковый стол. Все в этом месте было холодным. Нам нужно было столько всего сказать, но эта комната лишала нас близости. Получить здесь комфорт было как разогреть машину на морозе. Я хотел быть на крыше с Бёрд, где мы бы могли свободно и открыто разговаривать.

– Как дела? – первое, что она спросила.

– Хорошо. Я чувствую себя нормально и хочу, на хрен, выбраться отсюда.

– Ты звучишь, как ты.

Я кивнул.

Она осмотрела меня с ног до головы яркими карими глазами, сначала она выглядела удовлетворенной, но потом вздрогнула.

– Что случилось? – спросила она, проводя пальцем по слабому шраму как раз под моими волосами. Я надеялся, что она не заметит, так как он был не таким уж большим. Но шишка, которая была там неделю, была огромной. Раны на голове ужасно кровоточат, даже маленькие. – Это сделали полицейские?

Я опустил взгляд.

– Нет... я, эм, сделал это с собой.

Она медленно опустила руку от шрама.

– Почему ты не рассказал мне?

Я много думал об этом, лежа в кровати и уставившись в потолок, в то время как в коридоре посреди ночи изредка завывали пациенты.

– Все было так хорошо, я думал, что так и продолжится. Думал, ты не увидишь эту мою сторону. Большую часть своей жизни я жил нормально. Убедил себя, что последний срыв был случайностью, и я мог быть прежним Эшем. Я просто хотел снова жить своим искусством. Я скучал по своим способностям, по синестезии. Я хотел попробовать, каково это быть с тобой и просто быть собой. Я не хотел отпугнуть тебя.

Она рассмеялась.

– Ты правда думаешь, что мог меня отпугнуть? Эш, ты жил на улице, когда мы познакомились.

Ее шутка наполнила меня огромной признательностью. Как я мог найти человека, который смотрел сквозь все мои барьеры, которыми я себя изолировал? Как я заполучил девушку, чей смех был таким же мягким, как растопленное масло?

С ней я чувствовал себя так, словно заслуживал второго шанса.

– Нужно было рассказать мне. Если бы ты был честен, я бы лучше смогла увидеть знаки. Тебя бы, вероятно, здесь не было.

– Может быть, – я не был уверен, что верил ей. – Слушай, я не знаю, как много ты знаешь. Но когда на меня накатывает мания, и я перестаю есть и спать, я не очень много помню. Как будто я одержим. Мой разум так быстро работает, что я еле успеваю угнаться за мыслями.

– Я пыталась узнать как можно больше.

– Я просто хочу сказать, если я сказал что-то, что обидело тебя или сделал что-то плохое, то это был не я. Знаю, звучит как отмазка. Но это правда не я. Это захватывает меня. Как будто... как будто твоя куртка застряла в дверях метро, и оно начинает двигаться. У меня нет выбора и приходится бежать, неважно, насколько это безумно.

– Эш, я видела, что ты не был собой, даже когда это произошло. Я не расстроена случившимся. Только тем, что узнала об этом в последний момент. Я понимаю почему. Но я была очень напугана, потому что в тот момент не знала то, что знаю сейчас.

– Извини, – я потянулся через стол к ее руке, и она позволила мне ее обхватить. Физический контакт был для меня терапевтическим, но также он насмехался над моим неуправляемым либидо.

– Я немного узнала Миллера. Он уверен, что скоро тебя выпишут. И я знаю, что он работает над тем, чтобы ты просто получил штраф за витрину.

– Витрину?

– Ту, что ты разбил...

– Ох, да. – Это была временная потеря памяти из-за электрошоковой терапии, но я изо всех сил старался это скрыть. – Миллер твой фанат.

Она начала играть с моими пальцами обеими руками.

– Он хороший брат.

– Да.

Она понизила голос, смягчив оттенок волн цвета индиго, которые я видел.

– Эш, я просто хочу, чтобы ты в первую очередь заботился о себе. Как я и сказала, я читала об этом. Там говорится, что тебе нужен распорядок дня. Диета. Минимальный стресс. Искусство может подождать. Я хочу твоего выздоровления. Когда ты поправишься, ты снова будешь продуктивным.

Я не был полностью убежден. Моим самым большим страхом было то, что мое искусство всегда будет страдать ради здоровой психики.

– Мой самый большой страх, что я больше не буду великим художником снова. Что должен буду сделать выбор.

– Ты не можешь создавать искусство в состоянии страха. Сам знаешь. Твоя синестезия – дар, но это ты, Эш. У тебя есть способности, с синестезией или без. Думаю, есть что-то, может, препараты, которые ты еще не пробовал, которые смогут стабилизировать твое состояние, не обнажая все твои эмоции. Нам просто нужно быть терпеливыми и активными. Ты пробовал только литиум. Есть много всего.

Она продолжала говорить «мы». Мне было грустно, что она присваивала себе мои проблемы. Ей не нужно в этом разбираться. Но я был счастлив, что был не одинок. Она все еще хотела меня, даже сломленного.

– Но я хочу быть откровенной. Я здесь. И никуда не собираюсь. Я люблю тебя, Эш.

Меня охватило ощущение нежности.

– Боже, ты понятия не имеешь, как я люблю тебя. Я приложу все усилия, чтобы бороться с этим для тебя, – сказал я.

– Сделай это ради себя. – Делать для себя не стоило того. Я должен сделать для нее.

Я кивнул, чтобы успокоить ее. Затем снова на нее посмотрел, особенно на перед ее платья.

– Кстати, выглядишь очень сексуально, – прошептал я. Мое стимулированное электрошоком либидо больше не могло сопротивляться.

– Спасибо, – сказала она кокетливо.

– Не могу дождаться, когда снова смогу добраться до твоего тела.

– Я тоже. – Было весело снова быть нами. Я даже забыл о запертых окнах, пластмассовых столах и суровых санитарах.

– Я много думаю о тебе здесь, – признался я.

– Ох, да? Как и я, – усмехнулась она.

– Правда? – сказал я наклонившись. – И о чем ты думаешь?

Она посмотрела из стороны в сторону с озорной улыбкой, наклонилась и прошептала:

– Я касаюсь себя.

Я протяжно выдохнул. В гребаной комнате ожидания мой дружок стал чертовски твердым, что довольно смущало.

– Я не надела трусики, – прошептала она.

Позже в палате мне придется доставить себе удовольствие.

Я поправил брюки под столом.

– Я столько всего сделаю с тобой, когда выйду отсюда, но если мы не сменим тему, я буду не в состоянии встать и уйти.

Ее золотистый смех запорхал в воздухе.

– Расскажи мне про шоу. – Я хотел сфокусировать разговор на нормальных темах.

– Оно уже скоро! Ты можешь поверить, что продажа билетов уже началась?

– Вау.

– Да. Реклама делает много шума. Уже есть статья в «Нью-Йорк Таймс», а дебютного шоу еще даже не было! Не могу дождаться, когда ты его увидишь. Постановку, костюмы – это невероятно. Не могу поверить, что мы сделали это. В некоторых сценах свет полностью гаснет, и от наших костюмов исходит сияние, отчего мы выглядим, будто летим в темном небе джунглей. Не могу дождаться, когда ты это увидишь.

– Я тоже. Твои танцы – одна из самых великолепных вещей в мире. – Я подмигнул, и она перестала играть с моими пальцами, просто схватив руки.

– Эш, мы пройдем через это. Ты и я. Будем жить нашими мечтами. И ничего скрывать. Пожалуйста, больше не скрывай от меня ничего. Мне нужно знать, когда ты чувствуешь себя подавленным или у тебя стресс. Все получится, только если мы будем честными.

Она наклонилась через стол и поцеловала меня снова, затем попыталась вытереть следы от помады, но я схватил ее руку. Я не хотел стирать их.

– Мне нужно возвращаться. Генеральная репетиция. Но я приду, как только появится возможность. Позвони, когда сможешь. Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя.

Затем она ушла, и все цвета и звезды в моем видении ушли вместе с ней. И я снова был окружен бесцветностью.

Бёрд

– Бёрди! Иди сюда! Есть новости. – Джордан помахал мне, и я спрыгнула со сцены. Увидев, что Эш пошел на поправку, я почувствовала облегчение.

И еще более обнадеживающим был его оптимизм. Мне всегда казалось, что он считал, что не заслуживает быть любимым, но он принял мою любовь и желание помочь ему.

– Что такое? – спросила я Джордана.

– У меня есть грандиозные новости, и мне не терпится тебе рассказать.

– Тогда не томи!

– Мне только что звонила Алана. Угадай что? У нас будет тур!

– Тур? Ты имеешь в виду самый настоящий тур? Я думала, они будут решать это после наших выступлений в ЛА.

– Да, но никто не ожидал, что билеты на шоу так рано распродадут. Уже распроданы билеты и на новые даты. Шоу вызвало большой интерес, и они хотят воспользоваться моментом.

– О боже мой! – Но я не могла симулировать энтузиазм, который был бы у меня при других обстоятельствах. Тур означал множество поездок, долгие часы в дороге, постоянные изменения в ежедневной рутине. Это не было нужно Эшу в его жизни.

– Ты не кажешься такой радостной, как я предполагал.

– Нет... нет... это здорово. Просто я не рассчитывала, что все произойдет так быстро.

– Ну, они еще будут подбирать даты. Это ведь не на следующей неделе.

– Понимаю...

– Что происходит?

Я закатила глаза и вздохнула в раздражении.

– Это из-за… ну, Эша.

– Что насчет Эша?

– Его скоро выписывают, и я не уверена, что это удобное время планировать что-то подобное.

– Ты шутишь?

– Нет, не шучу, Джордан.

– Бёрд, ты не можешь отказаться от карьеры из-за парня. Мир движется слишком быстро, и ты останешься позади.

– Так что я должна делать? Просто собраться и уехать? Вот как положено в мире?

– Когда тебе двадцать один, и у тебя впереди вся жизнь? Да. Есть и другие люди, кого можно полюбить. Или в один прекрасный день вы снова найдете друг друга.

– Но я нужна ему.

– Так вот кем ты станешь? Нянькой?

– Арр. Я устала от нравоучений, Джордан, – зашипела я.

– Ну, ты можешь сказать Алане, если решишь отказаться. Она поверила в твою страсть и способности, так же как и я. Но, может, твоя страсть в том, чтобы быть чьей-то девушкой.

Я сердито посмотрела на Джордана. Он включил начальника, который лез не в свое дело.

– Мне просто нужно время все обдумать. Все слишком быстро.

– Бёрд, в этом мире твой дублер всегда дышит тебе в спину. У нас есть определенные обязательства. Всегда была вероятность, что мы отправимся в тур. Ты знала это.

Я кивнула. Я знала это. Я просто не знала, что у моего парня будет психический срыв. Я не могла и помыслить, что откажусь от Эша, когда он говорил, что станет лучше для меня.

– Мне нужно вернуться.

– Бёрд, любовь – это наркотик. Она играет с твоим разумом, подумай об этом, – сказал он, постукивая ручкой в руке по виску.

Я пыталась осмыслить его слова, но я была в любовной эйфории, а в таком состоянии трудно заботиться о ком-то, кроме человека, который дарит тебе это ощущение.

26 глава

Эш

– Эш, к тебе посетитель, – сказал мне Карлтон, мой любимый санитар.

Я был озадачен, так как никого не ждал. Я наделся на визит Бёрд в качестве сюрприза, но самым настоящим сюрпризом было увидеть Джордана в комнате ожидания.

– Привет, мужик, как дела? – спросил я, обменявшись рукопожатиями и обнявшись.

– Потихоньку. Хорошо выглядишь, – сказал он.

– Ох, не неси херню.

– Нет, серьезно. Мы волновались за тебя.

– Да, ну, вот такой вот я, – сказал я саркастично.

Это был не первый раз, когда я видел Джордана, с момента поступления сюда. Однажды он приходил с Бёрд, но я был удивлен видеть его одного. Особенно, когда я был уверен, что со дня на день меня выпишут, и это казалось излишним.

Я спросил Джордана о шоу и Треворе, и мы обсудили насущные темы. Но я чувствовал, что он обдумывает что-то, и я оказался прав.

– Так, я пришел поговорить с тобой кое о чем.

– Да? Валяй. – Джордан выглядел так, будто ему некомфортно, что было редкостью для парня, который обнял меня при нашей первое встрече.

– Ты спрашивал насчет шоу. И как я сказал, все очень хорошо. Когда последний раз ты говорил с Бёрд?

– Вчера по телефону. А что?

– Она рассказала тебе про тур?

– Ну, какое-то время назад она сказала. что дела с шоу обстоят хорошо, и что тур в процессе планирования.

– Так я и подумал.

– Что происходит? – спросил я.

– Послушай, ты знаешь, что Бёрд для меня как сестра. И я знаю, ты заботишься о ней. Если бы я был на твоем месте, я бы хотел знать. Надеюсь, ты не подумаешь, что я пытаюсь лезть не в свое дело.

– Ладно

– У нас будет тур. Он планируется, пока мы с тобой разговариваем. Мы думаем о семи-десяти городах. Но следующий шаг – международный.

– Здорово! Так в чем проблема?

– Бёрд сказала, что не собирается в нем участвовать.

– Что? – Это не имело смысла. Она хотела этого. Она сможет путешествовать по миру и делать то, что любит больше всего. Ее мечта наконец воплотилась в жизнь.

Джордан неловко посмотрел на стол, и прежде чем он произнес это, я нутром почуял, что вылетит из его рта.

– Эш, она боится оставлять тебя. Хочет быть здесь ради тебя. И она понимает так же, как и я, что ты скажешь ей ехать, но она боится, что либо тебя не будет по ее возвращению, либо... – он показал на комнату вокруг нас.

Бёрд солгала. Бёрд хотела честности, но не думала, что я выдержу правду. И она была права, без нее мне было бы тяжело, но это не обо мне, речь шла о возможности, которая выпадает лишь однажды. Упустив ее, ты редко когда получишь второй шанс. Я знал все об упущенных возможностях.

– Я не могу заставить ее поехать.

– Не можешь. Я просто подумал, что ты должен знать. Я не знаю, каких действий жду от тебя, и уверен, что в итоге ты разберешься, но потом будет поздно. Сейчас все еще есть время изменить ее решение. Я ничего не сказал боссам в надежде, что Бёрд передумает. Но я ждал, а ничего не поменялось. И скоро я должен дать им знать о ее решении.

Я протяжно выдохнул и провел рукой по короткой стрижке, было странно ощущать ежик, а не привычные пряди.

– Эш, она чертовски любит тебя. Достаточно, чтобы отказаться от своей мечты. Она по уши влюблена в тебя. И я знаю это чувство, быть настолько увлеченным кем-то, что все вокруг кажется незначительным. Но мне повезло, что этот человек покинул меня, и это заставило меня пройти через боль и осознание, что я никому не нужен. А теперь у меня есть Тревор и карьера, которую я так упорно добивался. Не знаю, понимаешь ли ты это чувство... может, ты чувствуешь подобное к ней.

– Конечно, именно это я чувствую к ней. – Я затих на мгновение. Бёрд была единственным человеком, которому я признался в своих чувствах. Мне было нелегко делиться тем, что между нами было, но мне было необходимо понимание Джордана.

– Здесь у меня много времени, чтобы все обдумать. И, вероятно, я учу ученого, но я знаю, какой я счастливчик. Не знаю, за что мне она досталась, но я решил, что, когда выйду отсюда, буду делать все ради нее. Это единственный способ мне не сорваться с края, потому что, откровенно говоря, я не особо забочусь о себе. Но она заслуживает того, кто будет любить ее достаточно, чтобы держать себя в руках.

– Да ладно тебе, мужик, ты тоже достоин этого.

Я тихо рассмеялся.

– Ты понятия не имеешь, что я натворил.

– Я знаю тебя. Как бы то ни было, но ты достоин этого.

Я хотел верить ему, но убийство сестры и разрушение своей семьи не может быть забыто.

– Что я должен делать? – спросил я. Кто-то должен был посоветовать мне, как заставить ее бросить меня. Но ее верность была непохожей на все, что я когда-либо знал. Она останется, потому что я спас ее жизнь. Она останется, потому что не бросает людей, когда они падают, останется, потому что любит меня.

– Я не могу рассказать тебе это.

– Ты хочешь, чтобы я оставил ее, да?

– Не знаю. Я просто не хочу, чтобы она совершила самую большую ошибку в своей жизни.

– А эта ошибка – я.

– Это не то, что я сказал.

– Нет, все нормально. Или я, или тур. И я понимаю, что в этом нет ничего личного.

***

Привилегии. Я принимал их как должное, но пребывание здесь напомнило мне обо всех, что у меня были. Как много я растратил попусту.

Использовать телефон было привилегией, которую я должен был заслужить. Это заставляло меня задуматься, кто был важнее для меня.

Бёрд всегда была первым человеком, которому я звонил, получив возможность.

– Привет, – сказала она, и я мог слышать улыбку в ее голосе.

– Привет.

– Как дела?

– Хорошо. Не могу дождаться выписки. Я могу снова стать сумасшедшим, просто пялясь на эти стены. – Ох уж этот юмор психиатрической больницы.

– Мне не нравится, когда ты шутишь о сумасшествии.

– Юмор – лучшее лекарство.

– Наверное. Так любая информация, когда ты сможешь выбраться из этого места?

– Завтра у меня сеанс с психиатром. Полагаю, он произведет оценку моего состояния. Затем мне придется разобраться с тем, что я разбил витрину. Впрочем, Миллер занимается этим. Он думает, что меня не арестуют, просто заставят заплатить штраф, учитывая мое... состояние.

– Хм-м... Ну, знаешь, что сделает меня счастливой?

– Что?

– Ты вовремя пришедший на пятничное шоу. Я отложила тебе билет. Тебе только нужно сказать в кассе «Поле его мечты» (прим.перев. имеется в виду фильм)

– Так, ты упоминала в последний раз, что все билеты на шоу распроданы. Это хорошо. Означает ли это, что у тебя появилась постоянная работа? Будет здорово, если не придется беспокоиться о следующей работе.

Последовала тишина. Я бы не придал этому значение, если бы не узнал информацию от Джордана.

– Все еще под вопросом. Все сосредоточены на том, чтобы взорвать ЛА выступлением.

Бёрд была самым открытым человеком из всех, кого я встречал, но она солгала мне, боясь, что я не выдержу правду. Бёрд храбрая, а сейчас она была напугана.

– Уверен, что-то грядет.

– Да, – в ее голосе сквозила неуверенность. Бёрд не привыкла лгать.

– Послушай, я должен идти. Меня ждет соблазнительный обед из чуть теплых зеленых бобов и сэндвича с сухой курицей.

– Мы откормим тебя позже. Я бы хотела увидеть тебя на этой неделе, но скоро шоу...

– Не стоит. Сфокусируйся на шоу. Я никуда не денусь.

– Я люблю тебя.

– Тоже люблю тебя, Бёрд.

Я положил трубку и закрыл глаза, протяжно выдыхая. Сложнее того, что я собирался сделать, были только похороны Сары.

Тяжелый удар ладонью по моей спине встряхнул меня.

– Эй, бро, готов убраться отсюда? – сказал Миллер. Утром я получил уведомление, что меня считали психически здоровым.

– Да.

– Полагаю, ты хочешь немного перекусить? – сказал он. – И затем объяснить мне, почему твоя выписка была таким долбаным секретом.

– Да. – Знаю, я просил больше у своего брата, чем должен, но я хотел попросить о еще одном одолжении.

27 глава

Бёрд

Предполагалось, что это будет лучший вечер в моей жизни. Вечер, когда я выйду на сцену, окруженная огнями и светом, и обнажу свою душу зрителям, излучая радостное волнение.