Текст книги "Любовь и пряный латте"

Автор книги: Мисти Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Папа: Тебе пришло письмо на почту?

На почту?

Я открываю приложение и вижу непрочитанное письмо от мистера Эриксона.

Эллис,

Сожалею, что приходится сообщать такие новости, особенно в последний момент, но я вынужден отменить нашу встречу. Надеюсь, ты получишь это сообщение до того, как сядешь в автобус. Тем не менее я все равно хотел бы с тобой встретиться и обсудить поступление в Колумбийский университет. В скором времени напишу, попробуем договориться на ноябрь. К тому времени у меня все должно наладиться.

С уважением,

Джастин Эриксон

Я не успеваю даже осмыслить, какое облегчение вызывает у меня эта новость, как телефон показывает входящий звонок.

Я поднимаю трубку.

– Привет, пап.

– Ты получила письмо?

– Да, только что прочитала, – говорю я.

– Крайне непрофессионально с его стороны. Хотя он всегда был ненадежным, – говорит папа. – Мне стоило догадаться.

– Мне кажется, у него что-то случилось. Ситуации бывают разные.

– Ну да, – говорит папа. И все.

– Автобус подъезжает, я напишу тебе, когда мы подъедем к Нью-Йорку, хорошо? – говорю я, увидев впереди огни фар.

– Ты о чем? Зачем тебе приезжать? – спрашивает папа, и по голосу слышно, что он искренне удивлен.

– Эмм… потому что я подумала, что мы в любом случае можем поесть пиццу и пообщаться?

– А, ну да. Прости, Элли-Белли. Сегодня не получится, – говорит он. – Может, через несколько недель. Я попрошу Кару посмотреть мое расписание и внести туда тебя, ладно?

Он внесет меня в свой график. Как будто я очередной клиент.

– Через несколько недель мы с мамой вернемся домой, – напоминаю я.

– А, ну, значит, все отлично. – Я слышу, как где-то на том конце линии закрывается дверь. – Мне пора идти. Еще раз извини за Джастина. Люблю тебя.

Звонок обрывается, автобус останавливается на остановке.

Я смотрю на свой багаж, потом на автобус. После того как я всем заявила, что такую встречу нельзя пропустить, страшно возвращаться в Брэмбл-Фолс и объяснять, что она не состоится. Я могла бы поехать в Нью-Йорк и переночевать у Ферн или даже в своей собственной комнате, но почему-то от мысли, что я вернусь туда и не увижу папу, мне становится еще хуже. Я хотела побыть с ним. Я хотела, чтобы он захотел уделить мне время, чтобы сам спросил меня, как мне живется на новом месте.

Но зачем ехать, если ему все равно и он не хочет меня видеть? Что может быть важнее, чем встреча с собственной дочерью, особенно в субботний вечер? Сомневаюсь, что у него сейчас какие-то дела по работе.

Но даже если так, это не отменяет того факта, что работа ему важнее меня.

Автобус отъезжает от остановки, а я сижу на скамейке, на вокзале, в тридцати минутах езды от Брэмбл-Фолс, и плачу.

* * *

Мы едем обратно в город, небо над нами окрашено в фиолетовый с легкими розовыми прожилками. Мама молча ведет машину и никак не комментирует то, что я на соседнем сиденье тихо плачу в рукав. К тому времени, когда мы подъезжаем к дому тети Наоми, у меня опухли глаза, покраснел нос и я сама готова спать до понедельника. Но, когда мы заходим в дом, мама вслед за мной поднимается на чердак.

Я останавливаюсь на лестнице и поворачиваюсь к ней.

– Зачем ты за мной идешь?

– Надо собрать тебя на бал.

– Очень смешно.

– Я не шучу, – говорит мама. – Ты столько сил потратила на это роскошное платье, ты нашла себе кавалера…

– Который меня, наверное, теперь ненавидит, – говорю я. Нет, я знаю, что это неправда. По крайней мере, я так не думаю. Но другой парень – о котором я никак не могу перестать думать – точно меня ненавидит.

– Джейк тебя не ненавидит. Он будет в восторге, когда ты придешь. Не позволяй отцу испортить тебе вечер, – говорит мама.

– У меня глаза красные и опухшие, – шепотом отвечаю я и чувствую, что опять готова расплакаться.

– Это пройдет, пока я буду делать тебе прическу. – Мама ласково подталкивает меня. – Иди. Ты и так уже опаздываешь.

Я поднимаюсь к себе и вижу, что тетя Наоми сидит на кровати перед зеркалом, которого тут раньше не было.

– Что происходит? – спрашиваю я, медленно зайдя в свою импровизированную комнату.

Тетя показывает на комод, на котором теперь чего только не лежит.

– Твоя мама сказала, что кое-кого надо быстренько нарядить на бал. Я не знала, что именно тебе потребуется – щипцы, плойка или выпрямитель, – поэтому принесла сразу все. И я всеми фибрами души надеюсь, что в нашем старом доме не сгорит проводка, – со смехом говорит она. – Но все уже готово. Так что садись.

Тетя встает и указывает на кровать. Я сажусь на краешек, мама залезает на нее с ногами и устраивается за моей спиной.

– Что ж, милая, расскажи, что бы ты хотела.

Я моргаю, чтобы снова отогнать непрошеные слезы – только сейчас это слезы благодарности, – и объясняю, какие у меня были идеи к балу, а тетя Наоми подходит к нам с заколками, невидимками и внушительных размеров баллончиком лака для волос.

Когда приходит пора надевать платье, мама убегает вниз и возвращается с обувной коробкой в руках.

– А теперь – финальный штрих! – говорит она и откидывает крышку. Внутри лежат ее черные лаковые туфли-лодочки от Кристиана Лубутена.

Я издаю тоненький писк и с восторженной улыбкой смотрю на маму.

– А кто говорил, что в Брэмбл-Фолс не стоит брать ничего лишнего?

– Никогда не знаешь, когда тебе понадобятся парадные туфли. – Мама улыбается в ответ. – Я захватила их на всякий случай.

Я бросаюсь к ней, и мама даже кряхтит, когда я ее крепко-крепко обнимаю. Она тоже обнимает меня, и тут я понимаю, что не помню, когда мы обнимались последний раз.

Как такое возможно?

– Спасибо, – говорю я, уткнувшись ей в волосы.

– Всегда пожалуйста. – Она целует меня в висок.

Через полтора часа мы подъезжаем к школе. Солнце скрывается за горизонтом, оставив позади горстку горящих розовых угольков, но к тому времени, когда мы останавливаемся, небо озаряет огромная луна и миллионы ярких звезд.

Я думаю, что, может быть, не стоит выходить из машины.

Или выйти, подождать, пока они уедут, и пойти в кафе.

Потому что я не знаю, как показаться всем на глаза. Купер на меня злится. Слизень, наверное, тоже. Джейк, может, на меня и не злится, но, справедливости ради, ему стоило бы.

– Порази там всех, Эллис, – говорит тетя Наоми и подмигивает.

– Желаю хорошо провести время, милая, – говорит мама. – Если что, звони.

У меня дрожат руки, когда я выхожу из машины.

– Спасибо вам за все.

Я закрываю дверцу и поднимаюсь по бетонной лестнице; я слышу, как стучат каблуки маминых туфель, и этот звук меня успокаивает.

Я расправляю плечи и вскидываю подбородок. Сейчас я расстроенна, но, когда я открываю дверь, в голове у меня звучат папины слова.

Никогда не показывай окружающим свои слабости. Улыбайся и вживайся в роль, пока она не станет частью твоей натуры.

Глава 19

Столовая вся сплошь украшена праздничными лентами. Под потолком плавают тучи черно-синих воздушных шариков, а по стенам прыгают яркие цветные огоньки. Танцпол, где уже яблоку негде упасть, дрожит от тяжелых битов; танцующие натыкаются друг на друга и вскидывают руки вверх.

Все столы убрали, чтобы места по центру было больше, но многие все равно стоят ближе к стенам, подальше от основной толпы. Я обхожу зал по краю и взглядом ищу кого-нибудь из знакомых.

Но не успеваю я никого заметить, как слышу голос:

– Эллис?

Крик Джейка перекрывает рев музыки.

Справа Джейк, Купер, Хлоя и Слизень стоят вместе с другими мальчиками из сборной, несколькими друзьями Хлои и Стерлингом, который успел покрасить волосы в розовый, под цвет гламурного брючного костюма. Все потные, мальчики даже сняли пиджаки и закатали рукава, а Джейк вообще расстегнул рубашку, под которую надел светлую майку.

Я подхожу к ним, и Джейк расплывается в улыбке.

– Что ты здесь делаешь?

– Эллис! – орет Слизень. Судя по блестящим, покрасневшим глазам и желанию немедленно меня обнять, он успел принять чего-то горячительного перед танцами.

Пусть они на меня злятся, но я не могу сдержать радостной улыбки оттого, что вижу их всех.

– Привет, – говорю я, когда Слизень меня отпускает. Хлоя мило улыбается мне, а Стерлинг кивает. Я осторожно перевожу взгляд на Купера. Я думала, что в ответ он мрачно на меня посмотрит или оскалится, но вместо этого вижу, что он, чуть приоткрыв рот, не сводит глаз с меня и моего платья. Смутившись, я поворачиваюсь к Джейку.

– Все пошло не по плану, – говорю я ему, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее.

– Круто! – орет он. – В смысле, мне, конечно, жаль, но все равно круто!

Я смеюсь, а он окидывает меня взглядом.

– Жаль, я не знал, что ты придешь. Я бы принес тебе браслет из цветов^[2].

– Это не важно. – Я пожимаю плечами. – Я просто рада, что смогла прийти.

– Я тоже.

– Мне нравится твое платье, – говорит Хлоя. Сама она надела блестящее зеленое бальное платье. – Где ты его купила? Мне кажется, я все магазины обошла, но нигде не видела ничего подобного.

– О, я… кхм, сшила его, – отвечаю я, нервно сцепив руки.

– Серьезно? – спрашивает она. – Потрясающе.

– Спасибо.

– Хло, мы были бы рады поболтать, но нас ждет танцпол. – Джейк хватает меня за руку и тащит танцевать, я даже не успеваю сообразить, что происходит. Остальные подтягиваются за нами, а Джейк находит небольшой свободный пятачок и пускается в пляс. Надо отдать ему должное – танцевать он умеет.

Я просто стою и смотрю на него, и Джейк наклоняется ко мне.

– Эллис, танцуй со мной!

Что я и делаю.

Мама и тетя сделали мне начес и завили волосы. В итоге прическа получилась пышная и объемная, как я и хотела. И теперь волосы летают из стороны в сторону, когда я кручусь на танцполе вместе с Джейком. Музыка не останавливается, и я все больше потею, мне жарко и нечем дышать. Ноги горят. Я не готова к такой физнагрузке. Я поворачиваюсь лицом к Джейку, а он берет меня за руки и вскидывает их вверх, а потом все танцующие приседают в соответствии с припевом. Что в моем узком платье сделать проблематично. Я чуть не падаю, но Джейк подхватывает меня, и мы оба хохочем.

Начинается другая песня, и я краем глаза вижу, что Купер танцует с Хлоей.

Это не должно меня волновать.

Как и то, что его руки лежат на ее бедрах.

И то, как близко друг к другу они танцуют, не должно вызывать у меня желания спалить всю школу дотла.

И тем не менее.

Силой воли я заставляю себя отвести от них взгляд. Мне весело с Джейком. Я не позволю каким-то непонятным чувствам испортить вечер.

Мы танцуем еще минут пятнадцать, а потом я чувствую, что ноги у меня сейчас отвалятся. Мамины туфли шикарные, но для изнурительных физических упражнений не годятся.

– Мне надо снять туфли. Скоро вернусь, – кричу я на ухо Джейку. Он кивает, и я прокладываю себе путь через толпу. Я не могу нигде бросить туфли – они особенные, и потерять их ни в коем случае нельзя. Поэтому я выхожу на улицу, стаскиваю туфли с гудящих ног и подставляю лицо прохладному ночному воздуху.

Я сижу за металлическим столом для пикников, когда слышу чьи-то шаги.

И напротив меня садится Купер.

– Привет, – говорит он. – Решила передохнуть?

– Да, там очень жарко.

– Ты, по крайней мере, не в брючном костюме.

Черный тонкий галстук у него на шее болтается, рубашка навыпуск и две верхние пуговицы расстегнуты. Мокрые от пота волосы растрепались. Как же он хорош сейчас.

Взгляд Купера скользит по моему черному платью.

– Поверить не могу, что ты его сшила.

– Это оказалось труднее, чем я думала. В итоге у платья есть недочеты, к сожалению, у меня не было времени их исправить. Так что да, я тоже не могу поверить, что сшила его. – Я с улыбкой смотрю на Купера.

– Я впечатлен, – говорит он. – Оно… восхитительное.

Меня распирает от гордости, а щеки горят.

– Спасибо.

Купер достает из кармана телефон. Что-то быстро набирает на экране, переводит взгляд на меня и говорит:

– Напиши мне.

– Ладно…

Я достаю телефон из своего крошечного клатча и отправляю сообщение, а Купер кладет свой телефон передо мной экраном вверх.

Модельер Эллис: Привет?

Мое сердце поет, но мозг быстро затыкает его; ощущение такое, будто мне не хватает воздуха. Я хватаю телефон Купера и нажимаю кнопку «редактировать». Журналист Эллис. Я возвращаю телефон. Купер сначала недоуменно смотрит на экран, но потом его лицо вновь приобретает нейтральное выражение.

– Ну что, тебе тут весело? – спрашивает он, видимо, чтобы сменить тему. – Джейк говорил, что ты никогда раньше не была на школьных дискотеках.

– Да и да.

Купер кивает, и между нами повисает молчание. Мне ужасно хочется спросить, как ему вечеринка, но тут Купер вытаскивает из петлицы пиджака бутоньерку и развязывает черную ленту, повязанную вокруг красной розы.

Потом протягивает руку и ласково берет меня за запястье. И завязывает ленту вокруг него.

– Извини, что сорвался на тебя вчера.

Я отрываю взгляд от его пальцев, касающихся нежной кожи на внутренней стороне руки, но он сосредоточен на том, чтобы завязать красивый бантик.

– Спасибо, что говоришь это. Но в чем-то ты был прав. Мне действительно казалось, что выбора нет, но с Джейком все получилось очень некрасиво.

– Верно, – соглашается он. – Но я тоже мог отреагировать спокойнее.

Купер берет черные ягоды из своей разобранной на части бутоньерки и обвязывает стебель вокруг ленты. Я зачарованно наблюдаю за тем, как аккуратно он это делает. Сверху он добавляет белые цветочки.

– Что случилось в Нью-Йорке?

Я вздыхаю.

– Встреча отменилась, а у папы есть вещи поважнее, чем общение с собственной дочерью.

– Мне жаль.

Я пожимаю плечами.

– Что есть, то есть.

Купер смотрит мне в глаза.

– На случай, если ты не в курсе: грустить не запрещено. Ты не обязана делать вид, что все в порядке.

Я отвожу взгляд.

– Все хорошо.

– Как скажешь.

– Просто… мне кажется, что в Нью-Йорке у всех жизнь кипит, у всех происходит что-то новое, а я… застряла здесь. Я как будто пытаюсь выползти из зыбучих песков, – вот как ощущается жизнь в этом городе.

Купер кивает, добавляет в композицию еще один цветок и отпускает мою руку. Я смотрю на то, что получилось.

Он сделал мне цветочный браслет.

Дрожь пробегает по телу, и ночной воздух тут ни при чем.

Из приоткрытых дверей доносится голос Эда Ширана. Купер прикалывает красную розу обратно, встает и протягивает мне руку.

– Потанцуешь со мной?

– …Хорошо. – Я сглатываю, опираюсь на его руку и поднимаюсь с места.

Я стою босыми ногами на холодной траве, мои руки лежат на плечах Купера, а его ладони смыкаются на моей открытой спине. Я дрожу от его прикосновений, но не знаю, заметил ли это Купер, – он ничего не говорит.

Мы покачиваемся в такт музыке.

«Мы были всего лишь детьми, когда полюбили друг друга,

Еще не зная, что это такое…»^[3]

– Тебе правда так плохо? – тихим голосом спрашивает Купер. – В Брэмбл-Фолс, я имею в виду?

Я смотрю на него, и он тоже смотрит на меня своими глазами цвета темного меда.

– Нет, – шепотом отвечаю я. – Вовсе нет.

Его большой палец тихо и медленно кружит по моей спине, и, тая от этих прикосновений, я закрываю глаза и кладу голову Куперу на плечо. Сейчас все идеально. Я хочу, чтобы этот миг длился целую вечность.

Так мы танцуем под залитым звездным светом небом, наши сердца бьются в диком, лихорадочном ритме, а у меня мурашки бегут по коже от прикосновений Купера.

И тут кто-то деликатно откашливается.

Я открываю глаза и вижу, что на нас смотрит Хлоя.

– Купер, нас объявили королем и королевой бала. И ждут на сцене.

Хлоя снова искоса поглядывает на меня, и я отстраняюсь от Купера.

– Что ж, это… здорово. Поздравляю, – говорю я. – Я тогда… возвращаю тебя Хлое.

Я иду к своим туфлям, которые оставила на земле рядом со столиком.

– Спасибо за танец.

– Ага, – невнятно отвечает Купер.

– Пойдем, – говорит ему Хлоя.

Я надеваю туфли, а внутри у меня целый фейерверк самых разных, противоречивых эмоций.

Я смотрю, как Купер идет танцевать вместе со своей королевой, и тут отрицание уступает место печальному, кошмарному осознанию.

Мне очень, очень нравится Купер Барнетт.

И это плохо. Очень плохо.

Глава 20

Прошлой ночью я почти не спала. Посмотрела, как Купера и Хлою короновали, как они станцевали медленный танец (который не вызвал у меня никаких эмоций, помимо жгучей злости), а потом ушла вместе с Джейком. Он высадил меня у дома тети, обнял на прощание и с максимально искренней улыбкой поблагодарил за эффектное появление. Я даже немного порадовалась, что мистер Эриксон отменил встречу.

Но после душа я легла в кровать и попыталась разобраться, что же со мной все-таки случилось. И пыталась убедить себя, что ничего на самом деле к Куперу не испытываю.

Я не могу влюбиться в Купера. Через месяц я уеду из Брэмбл-Фолс.

Купер и Хлоя… между ними что-то есть.

Купер отвлекает меня от главного.

Сегодня мы со Слоаной весь день валялись на диване, лечили стертые ноги, ели вкусности и смотрели телевизор. Я успела немного поболтать с Ферн, а Джейк написал сообщение, сказал, что вчера был отличный вечер. В целом, день прошел тихо.

И так было вплоть до 23:45, когда ко мне на чердак ворвались мама, тетя Наоми и Слоана.

Я подскакиваю с кровати.

– Что случилось?

Тетя Наоми распахивает окно, а мама выбрасывает наружу несколько одеял.

– Ничего, – говорит мама. – Пошли.

Улыбнувшись мне, Слоана лезет на крышу. Там она расстилает одеяла, а мама и тетя поднимаются вслед за ней, в руках у них одноразовые стаканчики и кофейник.

– Что происходит? – спрашиваю я и подхожу к окну. Высунув голову наружу, я вижу, что все расселись на одном одеяле, а другие набросили себе на плечи. – Там же жуткий холод.

– Ой, прекращай нудеть и иди сюда, – говорит мама. Я бросаю тоскливый взгляд на теплую кровать и вылезаю на крышу. Я сажусь рядом с мамой, она протягивает мне флисовый плед, в который я сразу же закутываюсь. Тетя Наоми наполняет стаканчики и раздает их всем.

– Это чай, – говорит она после моих слов, что кофе я пить не буду, потому что хочу поспать после того, как все это – чем бы оно ни было – закончится.

Я беру чашку и медленно пью согревающую жидкость.

– Кто-нибудь объяснит мне, зачем мы сидим на крыше в такую холодину, когда завтра нам уже в школу?

– Эллис, посмотри на небо, – говорит тетя Наоми, которая буквально лучится восторгом.

Я вижу полную Луну: кажется, сегодня она вышла специально для Брэмбл-Фолс.

– Сегодня полнолуние перед осенним равноденствием, мы называем его Луной Жатвы, – говорит Слоана. – Каждый год на Луну Жатвы мы поднимаемся на крышу, сидим здесь и пьем чай.

Мама вздыхает.

– Я скучала по этой традиции.

– Ты тоже в этом участвовала? – спрашиваю я.

– О да. Мы с Наоми приходили сюда вместе с твоей бабушкой, – отвечает мама. – После ее смерти мы продолжали так делать. Но после того как я переехала в Нью-Йорк с твоим отцом…

Она не договаривает, делает глоток чая и поднимает взгляд к звездам.

Тетя Наоми ласково толкает ее плечом.

– Но сейчас ты здесь.

Слоана ложится на спину и укрывается одеялом до самого подбородка.

– Я скучаю по папе. Ему нравилась эта традиция.

– О да, очень, – говорит тетя Наоми. Мама кладет голову ей на плечо.

Три года назад папа Слоаны внезапно умер от остановки сердца. Я мало с ним общалась, но я помню, какой это был активный и внимательный к близким человек. Он много участвовал в жизни Слоаны, всегда поддерживал ее начинания, и они часто ездили вдвоем в командировки. Мне даже месяц тяжело прожить вдали от папы. Представить не могу, каково сейчас Слоане.

– Ты довольна, как идет осенний фестиваль? – спрашивает мама.

Тетя Наоми улыбается.

– Более чем. Всем хорошо и весело. Просто поразительно, как люди готовы дружно собраться, чтобы отметить осень. – Она вздыхает. – Только я нигде не могу найти прошлогодний список для Охоты на урожай, придется делать новый.

– А что за Охота на урожай? Я могу чем-нибудь помочь? – спрашиваю я.

– Это квест, который будет в ближайшие выходные, – объясняет тетя. – Ничего особенного. Мне просто нужно составить список осенних предметов, которые участники будут искать.

– Я могу этим заняться, – вызываюсь я.

Мама оборачивается ко мне.

– Правда?

Я пожимаю плечами.

– Конечно. К утру пятницы я закончу, как раз будет время, чтобы доработать список, распечатать на всех или что там еще нужно.

– Эллис, это просто замечательно, – говорит тетя. – Не стесняйся подходить ко мне, если появятся вопросы или потребуется помощь.

Следующие полчаса мы лежим плечом к плечу и разговариваем о прошлом, о городе и о будущем. В какой-то момент мама рассказывает историю, как она встречалась с парнем, с которым познакомилась на игровом фестивале, он одевался как Смурфик и ел на завтрак картофельные шарики. От смеха тетя Наоми чуть не скатывается с крыши, и после этого мы решаем, что всем уже пора на боковую.

Я отключаюсь в ту же секунду, когда моя голова касается подушки.

Да, вчера я расстроилась из-за папы, но все же это были самые долгие и самые лучшие выходные.

* * *

Сейчас вечер четверга, и в «Кофейной кошке», можно сказать, безлюдно. Купер на своем рабочем месте, за стойкой, но он и двух слов мне не сказал после того, как принял заказ.

После бала он со мной практически не разговаривает.

Я не знаю почему – и времени анализировать его поведение у меня нет, – но, наверное, оно и к лучшему.

Любовь ведь умирает, если ей не уделяют должного внимания, да?

Трехцветный кот запрыгивает на круглый столик, на котором лежат все мои записи и ноутбук. Кот играется с моей ручкой, пока не скидывает ее на пол. Она падает рядом с чудовищных размеров мейн-куном по имени Марти.

– Ну вот и кто ты после этого? – спрашиваю я, ласково почесывая трехцветного по наглой пушистой голове.

– Мы закрываемся, – говорит Купер, поднимает ручку и кладет ее на стол. Марти, которому хочется внимания, бодает Купера в ногу.

Я нажимаю на телефон, чтобы узнать время. 19:59.

– Серьезно? – Я бьюсь головой о стол. Перепугавшийся трехцветный спрыгивает на пол. – Можно ради меня не закрываться до одиннадцати?

– Увы, это не в моей власти. Могу только предложить тебе печенье и кофе с собой.

Я приободряюсь и поднимаю голову.

– Правда?

– Конечно. – Купер разглядывает мои бумаги. – Над чем ты тут работаешь?

– Я вызвалась написать список для Охоты на урожай, чтобы помочь тете Наоми, но это оказалось сложнее, чем я думала.

– Разве это не просто список предметов, которые будут искать участники фестиваля? – спрашивает Купер.

– Да, но мне хотелось немного его разнообразить, – объясняю я. – Я пыталась придумать разные загадки и подсказки, которые помогут отыскать нужный предмет. У меня есть простой список, который и для маленьких детей годится, и список для тех, кто любит задачки посложнее.

– Ну да, тебе только дай волю все усложнить.

– Угу, только я сказала тете, что завтра утром все ей предоставлю, а у меня работы еще по горло. – Я вздыхаю. – Но я не хочу сдаваться и отсылать скучный список предметов. Я сама вызвалась, потому что хотела, чтобы праздник получился интересным. Для тети Наоми это много значит.

Купер сначала пристально разглядывает меня, а потом говорит:

– Ладно. Собирай вещи. Мне надо побыстрее закрыть кассу, а потом пойдем ко мне.

– Что?

– Я помогу тебе, – говорит он, уже на пути обратно к кассе.

– Ты серьезно?

– Да, почему бы нет? Думаю, вдвоем у нас есть все шансы с этим справиться, – говорит он.

У меня в голове звенит тревожный колокольчик. Это плохая идея, Эллис. Держи дистанцию, дорогая.

– Хорошо.

Мысленно я укоризненно качаю головой, в то время как сама укладываю в сумку ноутбук и записи, а Купер закрывает кассу.

Добром это все не кончится, во всяком случае для меня.

Глава 21

В последний раз, когда я была в комнате Купера, мы поцеловались.

Сейчас мы лежим на животе, бок о бок, на его кровати, и я стараюсь не вспоминать прошлое.

– Я рыжая, круглая и меня можно найти на грядке, – говорит Купер.

Я молча смотрю на него.

– Что? – спрашивает он.

– Слишком просто! Я допишу это в простой список, но вообще начинать надо со сложного, чтобы разобраться с ним до того, как мозг устанет. – Я вношу загадку Купера в соответствующий текстовый файл. – Давай попробуем что-то менее очевидное, вроде «В молодости я высокая, а в старости низенькая. Кто я?».

– А разве не все к старости становятся ниже?

Я хмурюсь.

– Загадка про свечку, а не про человека.

– А, ясно. Тогда можно намекнуть, например, написать, что ее ставят в фонарь из тыквы.

Я делаю пометку.

– Я подумаю, но, наверное, это тоже пойдет в простой список.

– Ладно, давай думать. «Я цвета грязи, и я падаю с деревьев. Кто я?», – с ухмылкой спрашивает Купер.

– Палка? – гадаю я. – Сучок? Ветка? Желудь?

– Это бурый лист, Эллис.

– Пф. Ты ничего в загадках не понимаешь, – хихикнув, говорю я.

– Это великолепная загадка. Я не виноват, что ты не смогла ее разгадать.

Купер упирается лбом в руки и в одеяло говорит:

– Так, а как насчет этого: «У меня две ноги, но я не умею ходить. У меня есть рот, но я не умею говорить. Солнце не может причинить мне вреда, но я ношу шляпу. Я пугаю птиц, но я не кошка».

Я хлопаю его по плечу.

– Вот это хорошо!

Он поднимает голову, и первое, что я вижу, – его неподражаемая ямочка.

– Правда?

– Правда. – Я заставляю себя посмотреть в компьютер и напечатать загадку про пугало. – Как насчет: «Кто всегда соглашается, только непонятно с чем?»

Купер сдвигает брови.

– Понятия не имею.

– Сова.

– Это лучше в сложный список, – говорит он. – Ты на полном серьезе предлагаешь людям искать сову?

– Не живую же. Пусть подключат фантазию. Я точно знаю, что в магазине хозтоваров есть чучело совы, а в одном канцелярском магазине висит картина с совой.

– Хм, точно. – Купер улыбается. – Прикольно. В субботу обязательно надо будет понаблюдать за гостями. Все растеряются и ничего не смогут найти, будет весело.

– Какой ты жестокий, – в шутку говорю я. Но при этом внутри все сжимается от волнения, потому что мы уже договариваемся увидеться в субботу.

Спустя полчаса у меня глаза слипаются, но работы еще очень много.

– Я пойду принесу что-нибудь похрустеть, чтобы не заснуть, – говорит Купер.

– Да, хорошая идея, – киваю я.

Он слезает с кровати и выходит из комнаты, а я кладу голову на одеяло и закрываю глаза.

Всего на секундочку. Ровно до того момента, когда он вернется.

* * *

Чужой будильник вырывает меня из тяжелого сна. Со стоном я ощупываю все вокруг себя, чтобы найти источник этого мерзкого звука и кинуть его в стену.

Но моя рука касается чего-то мягкого. Это рубашка. Спина. Человек. Я резко открываю глаза.

За окном бледное рассветное солнце окрашивает небо в приглушенные розово-рыжие тона, а я по-прежнему в кровати Купера.

Мама меня убьет. С особой жестокостью.

Где вообще мой телефон?

– Что ты делаешь? – сиплым сонным голосом спрашивает Купер.

– Ищу телефон. Поверить не могу, что я заснула здесь, – отвечаю я. – Надо написать маме.

– Митчелл, расслабься, – говорит Купер и накрывает ладонью мою руку. Я молча смотрю на него. Глаза у него заспанные, и он отлежал щеку. И все равно у меня перехватывает дыхание при виде его. – Вчера вечером я написал Наоми, что ты вырубилась, пока сочиняла список для Охоты на урожай. Она сказала, что передаст все твоей маме. Все нормально.

Я качаю головой, пока он выключает будильник.

– Мама точно не простит мне, что я осталась у парня на ночь.

– Я не просто какой-то левый парень, знаешь ли, – говорит Купер с кривой сонной ухмылкой.

Это правда. В Брэмбл-Фолс его все обожают, ему доверяют. К тому же тетя Наоми дружит с его родителями, которые…

– О боже, а где твои родители?

– На первом этаже, наверное, – отвечает он.

На моем лице можно яичницу жарить.

– Я уйду через окно.

Купер смеется.

– Они знают, что ты осталась на ночь.

Я обреченно вздыхаю, а Купер указывает на дверь.

– Все нормально. Я не запирался. У нас с ними договоренность.

– Что, правда? И часто у тебя девушки остаются на ночь? – спрашиваю я, как будто действительно хочу знать ответ.

Купер краснеет.

– Н-нет. Ты первая.

Я прячу улыбку. С одной стороны, Купер так мило стесняется, с другой – мне почему-то приятно, что ни одна другая девушка не ночевала под его крышей.

– Ладно, но я все равно не хочу пересекаться с ними, – говорю я и тянусь к ноутбуку, который так и остался незакрытым, хотя и ушел в спящий режим. – Надо работать дальше. Может, я успею, если прогуляю первый урок. Скорее всего, пропущу контрольную, которую Джейк без меня точно завалит, но…

Ноутбук просыпается, когда я беру его, чтобы закрыть и отправить в сумку.

Что за?..

В документе появилось еще двадцать загадок и подсказок. Оба списка закончены.

Я стремительно оборачиваюсь к Куперу, который сидит и смотрит на меня.

– Ты не спал и закончил список? – спрашиваю я.

– Это не заняло много времени, – говорит он.

Врет. До конца там было еще очень долго. У нас два часа ушло на то, чтобы придумать первые десять пунктов.

– Поверить не могу, что ты его закончил.

Купер поворачивается ко мне спиной, поднимает руки над головой, потягивается и зевает.

– Ничего особенного.

Но для меня это очень много значит. И хоть мне не стоит этого делать, но я бросаюсь к нему и крепко обнимаю со спины. Он весь напрягается.

– Спасибо, – говорю я. Купер медленно опускает руки и похлопывает меня по ладоням, которые лежат у него на животе.

– Не за что, – говорит он. – Пошли бекон готовить.

– Но нам же пора в школу, – говорю я, отпустив его. – Нет времени на бекон.

Купер поднимается с места, а я быстро собираю свои вещи.

– На бекон всегда есть время. Пока я буду с ним разбираться, ты можешь отправить Наоми список. Потом я отвезу тебя домой, чтобы ты могла переодеться.

Я только недоуменно смотрю на него, и он вздыхает.

– Эллис, я специально поставил будильник пораньше, чтобы мы успели позавтракать. Но если ты так и будешь сидеть, времени у нас не останется.

Больше я не задаю вопросов. Вместо этого я молча делаю, как сказано, потому что, честно говоря, я в приятном шоке. Купер закончил мой проект и продумал завтрак.

Внизу родители Купера сидят за столом и едят хлопья и тосты. Я не помню, когда мои родители вот так сидели вместе за завтраком. Да и не только за завтраком. В последний раз я видела их вместе, когда они решили сообщить мне, что намерены пожить отдельно.

– Эллис! Рада снова тебя видеть, – говорит мама Купера.

У меня вспыхивают щеки.

– Я тоже рада вас видеть, миссис Барнетт.

– Куп сказал, что вы готовитесь к Охоте на урожай.

– Да. – Я бросаю взгляд на Купера, который ставит сковородку на плиту. – Но Купер закончил все за меня.

– Я почти ничего не сделал, – бросает он.

– Иди, садись, – говорит его мама. – И пожалуйста, зови меня Аманда.

Я сажусь рядом с ней и вытаскиваю ноут из сумки.

– Хорошо.

Я открываю ноутбук и пытаюсь отвлечься, но нога у меня все равно подрагивает от волнения. Терпеть не могу, когда не получается произвести на людей хорошее впечатление, а провести ночь в комнате Купера… очков репутации мне это точно не добавит.