Текст книги "Любовь и пряный латте"

Автор книги: Мисти Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Смех заразителен, и вскоре мы с Купером оба хохочем так, что не замечаем первых капель дождя.

Но через несколько секунд начинается ливень.

Несколько запоздавших со всех ног бегут в беседку, но ветер сдувает капли, и все, кто укрылись под навесом, быстро промокают до нитки.

Хлоя хватает Купера за руку и тащит его в сторону «Кофейной кошки».

– Пошли! Давай спрячемся в кафе!

Купер оборачивается ко мне. Наши взгляды встречаются, и он, кажется, уже готов что-то сказать, но тут Джейк берет меня за руку.

– Моя машина вон там. Можем переждать в ней.

Купер переводит взгляд на Джейка, а потом разворачивается и бежит вслед за Хлоей, Слизень медленно тащится за ними, прихватив свою тыкву.

Джейк тянет меня к машине, и я в последний раз оглядываюсь назад. Но Купер уже далеко, я вижу только его спину и то, что Хлоя по-прежнему держит его за руку.

Все это не должно меня беспокоить. Я все равно не хочу сейчас ни с кем встречаться. Да даже если бы хотела… непохоже, чтобы Купер мне нравился.

Но тогда почему мне так грустно из-за того, что грозу я пережидаю не с ним вместе?

Глава 14

К тому времени, когда мама вернулась с работы домой, я успела принять самый горячий в своей жизни душ, надеть спортивные брюки и широкую толстовку и засесть на чердаке под пятью тяжелыми одеялами. Я в третий раз пересматриваю «Практическую магию» и рисую эскиз платья, на которое меня вдохновили шедевральные наряды из фильма: длинное, черное, на кружевных бретелях, с вырезом «хомут» спереди и с открытой спиной, – как вдруг слышу, что кто-то поднимается ко мне.

– Привет, как прошел мастер-класс с тыквами? – спрашивает мама, которая, оказывается, еще не сняла рабочую форму: черные свободные брюки и желтая рубашка поло со слоганом «ART ATTACK», написанным печатными буквами.

Я тридцать минут просидела в машине Джейка, потом мы посмотрели прогноз и поняли, что дальше ждать бесполезно. Сквозь дождь мы прорвались за тыквами, потом Джейк спросил, не хочу ли я посмотреть с ним кино, но я успела насквозь промокнуть и замерзнуть. Я хотела только забраться в кровать, под одеяло.

– Было весело, пока не начался дождь.

– Я видела внизу твою тыкву. – Мама присаживается на край кровати. – Великолепное дерево. По-моему, на сегодняшний день это лучшая твоя работа.

– Спасибо.

Слизень унес свою тыкву домой, но я все равно улыбаюсь при воспоминании о том, как Купер рыдал от смеха над нашей маленькой личной шуткой. И я считаю, что эта тыква навеки войдет в историю в качестве лучшей из моих работ.

Мама заглядывает в мой блокнот, но я тут же захлопываю его. Я никому не хочу показывать свои задумки. Я боюсь, как бы чужой негатив не уничтожил то хрупкое вдохновение, которое я ощущаю с тех пор, как приехала сюда.

Мама улыбается и говорит:

– Я очень рада, что ты снова рисуешь.

Шитье и моделирование всегда помогали мне сбежать от тягот повседневной жизни, но в какой-то момент у меня не осталось на это времени. И даже если оно появлялось, папа сразу же напоминал, что я потрачу его впустую, если начну опять заниматься одеждой. Но я пожимаю плечами, как будто ничего особенного не произошло, и киваю на экран.

– У меня просто появился неплохой источник вдохновения.

Мама оборачивается.

– «Практическая магия»? Знаешь, эти сестры всегда напоминали мне меня и Наоми.

– Правда? И какая из них ты?

Она улыбается грустной улыбкой, которая и на улыбку-то не очень похожа.

– Я думаю, ты сама догадаешься. – Мама поднимается с места. – Спокойной ночи, милая.

Вскоре ее шаги стихают на лестнице. Но не успевает она спуститься, как я уже понимаю, с кем из двух сестер она ассоциирует себя: с той, которая уехала из родного города и влюбилась не в того человека.

* * *

Во вторник я прихожу на алгебру и вижу, что на моей парте лежит печенье. Подумав, что кто-то занял мое место, я пересаживаюсь за другой стол. Но потом вижу, что к обертке приклеен стикер. И на нем написано «Эллис». Я обвожу взглядом класс и медленно пересаживаюсь на прежнее место. Купер сидит поодаль и не отрывает глаз от Хлои, которая оживленно что-то рассказывает.

В класс заходит миссис Ханби, и, пока она готовится к уроку, я отрываю от печенья небольшой кусочек и кладу в рот. Лимонное. Я улыбаюсь про себя.

Я снова бросаю взгляд на Купера. Он смеется, что-то рассказывает друзьям и совершенно не замечает, что я нашла печенье.

Но это точно он принес.

Так, почему он продолжает покупать мне печенье? Просто так? Или я сама хочу, чтобы причина была более веской? Этот жест что-то значит для меня? Не слишком ли много я об этом думаю? Может быть, печенье – это всего лишь печенье.

– Эллис? – говорит миссис Ханби.

Я возвращаюсь в реальность.

– Да?

Она улыбается.

– Я спросила, не хочешь ли ты выйти к доске и решить нам это уравнение.

Кровь приливает у меня к щекам.

– О, конечно.

Я отметаю в сторону посторонние мысли. И чувства тоже.

Очевидно, печеньки тоже способны отвлекать от главного.

* * *

У Слоаны после уроков театральный кружок, а я набрасываю на плечи кардиган и выхожу из школы. Чем ярче становится листва, тем сильнее меня тянет на улицу. Сегодня солнце светит ярко, но воздух прохладный. Я сижу, прислонившись спиной к широкому стволу дерева, и рисую, когда вдруг на меня падает чья-то тень. Я прикрываю глаза рукой от солнца и, прищурившись, вижу нависшего надо мной Купера.

– Подвинься, – говорит он.

Я сдвигаюсь в сторону, так что напротив меня оказывается огромный, торчащий из земли корень, но рядом места все равно мало. Однако Купер все равно втискивается между мной и корнем.

– Что делаешь? – спрашивает он, кивнув на мой блокнот.

– Домашнее задание.

– По какому предмету?

Я отвожу глаза.

– Французский.

– Хлоя говорит, что вам там никогда ничего не задают, – говорит Купер. Я перевожу взгляд на него, и эти глаза моментально меня парализуют. Купер вскидывает густые брови. Он знает, что я вру. – Что ты все время рисуешь, Митчелл?

– Ничего.

Он так близко, мне приходится прилагать усилия, чтобы не пожирать взглядом легкие веснушки на его носу и щеках. Чтобы не протянуть руку и не провести по ним пальцем.

Да что со мной творится?

Он протягивает руку и осторожно берет блокнот – я вполне могу выдернуть его и сказать Куперу, чтобы не лез. Но я отпускаю блокнот и позволяю Куперу рассмотреть рисунки, потому что… доверяю.

Я верю, что Купер не причинит мне боли.

Я смотрю прямо перед собой, на зеленую лужайку, припорошенную опавшими листьями, на парковку вдалеке, где толкутся несколько припозднившихся учеников, и чувствую, как сердце колотится в груди, пока Купер перелистывает страницы блокнота.

– Эллис, это… – Затаив дыхание, я поворачиваюсь к нему. Он качает головой и внимательно рассматривает эскизы. – Это потрясающе.

Он поднимает голову.

– Я не знал, что ты придумываешь одежду.

Я пожимаю плечами.

– Это просто хобби.

Он не сводит с меня глаз и произносит:

– Ты невероятно талантливая.

– Спасибо, – тихо говорю я и опускаю голову, потому что такая похвала меня смущает.

Купер показывает на эскиз рубашки в клетку, которую я надела на тыквенный мастер-класс.

– Ты и шьешь тоже?

– Ну так, изредка. Я сама научилась в средней школе, и в первых классах старшей школы мне очень нравилось шить что-то свое. А потом…

– У тебя появилось много других дел.

– Да.

Он смотрит в блокнот и кивает, лицо у него как будто разочарованное. Потом он показывает на черное платье, которое я нарисовала на выходных.

– А это?

– Честно говоря, платьев я вообще никогда не шила. Обычно придумываю что-нибудь с рубашками. Но последнее время я часто смотрела «Практическую магию», и наряды Николь Кидман не выходят у меня из головы. Поэтому я нарисовала это платье, так, ради интереса.

Купер смотрит мне в глаза и тихо, искренне говорит:

– Оно безупречно.

– Спасибо, – отвечаю я и чувствую, что краснею.

– Тебе стоит сшить его.

Я вскидываю брови.

– Ты серьезно? В смысле… зачем? Куда я надену такое платье?

– Не знаю. Но, даже если ты просто будешь ходить в нем по дому тети Наоми, этого будет достаточно. Это платье достойно того, чтобы его сшить, Эллис.

У меня горят щеки под его пронзительным взглядом. Я отворачиваюсь, потому что внезапно смущаюсь. Чувствую себя беззащитной. Как будто Купер видит меня насквозь.

– Правда?

– Без сомнения. Сшей его.

Я провожу пальцами по эскизу на бумаге. Может быть, я это сделаю.

Глава 15

В пятницу днем у меня звонит телефон. На протяжении почти двух недель я абсолютно все свободное время тратила на пошив черного платья, и вот оно наконец готово. Думаю надеть его на завтрашний бал: я все равно так и не сходила со Слоаной в торговый центр, потому что мне не терпелось начать шить.

Платье превзошло все мои ожидания: оно получилось дерзкое и красивое, шелковая ткань приятно струится по телу и подчеркивает фигуру, а кружева добавляют оригинальности дизайну. Выглядит секси, я уже представляю, как покажусь в нем Ферн.

Я хватаю телефон с тумбочки, ожидая увидеть на экране ее имя, потому что больше никто мне не звонит.

Но это папа.

Я быстро нажимаю на кнопку «ответить».

– Пап!

– Привет, Эллис, – говорит он. Голос у него бодрый. Довольный. Не то чтобы я хочу, чтобы он страдал, но некрасиво так радоваться, когда мы с мамой в отъезде.

– Я две недели пыталась до тебя дозвониться, – говорю я.

– Знаю. Извини. Я был очень занят.

«Настолько занят, что не мог позвонить родной дочери», – думаю я, но не говорю вслух.

– Понимаю. – Я сажусь на край кровати и, стараясь говорить максимально естественно, спрашиваю: – Ну как ты там? Я слышала, ты взял нового стажера.

– Да, – говорит он. – Она хорошо справляется. Быстро во все вникла. Эдварду она нравится.

– Она уже познакомилась с мистером Стритом? – У меня на это ушли месяцы.

– Да, – папа откашливается. – Мы вместе обедали на прошлой неделе.

– М-м-м. Как… мило, – говорю я срывающимся голосом.

– Ну-ну, Эллис, не надо нервничать, – говорит он.

– Что? Я не нервничаю. – Я нервничаю. Конечно, я нервничаю. Эта девушка заняла мое место. – Но как насчет того, чтобы сохранить место за мной?

– Ты его получишь, как только вернешься, не волнуйся. – Я слышу какое-то шебуршание в трубке. – Но я не просто так позвонил тебе.

Конечно, сказать «привет» и узнать, как у меня дела, – недостаточно веский повод, чтобы звонить.

Черт. Я стараюсь отбросить дурные мысли. Я очень не люблю злиться на папу.

– Недавно я случайно встретился со своим старым университетским другом, – продолжает он. – Его зовут Джастин Эриксон. Оказалось, что он член приемной комиссии в Колумбийском университете. Я рассказал ему про тебя, и он сказал, что будет рад побеседовать с тобой. Я объяснил, что ты сейчас учишься в Коннектикуте и на неделе вряд ли сможешь приехать, и он ответил, что может пообщаться с тобой вечером в эту субботу.

– То есть завтра?

– Да, тебе это подходит? – спрашивает он.

Тревога разрастается у меня внутри, так же как и всякий раз, когда я готовлю документы для поступления, и в какой-то момент сердце начинает колотиться так, что за шумом в ушах я уже едва различаю голос папы.

– Ты еще там? – спрашивает он.

– М-м-м… да. Отлично, хорошо, – говорю я. Зажмуриваюсь и потираю виски. – Нужно взять что-нибудь с собой?

– Резюме точно не помешает, – отвечает он. – И будь готова, что тебе могут задать вопросы по любому пункту: оценки, личные достижения, опыт работы и прочие заслуги. Это не интервью в рамках поступления, но первое впечатление играет большую роль, так что постарайся, чтобы оно было хорошим.

Никакого давления, совершенно никакого.

– Хорошо. Понятно. Мама знает?

– Я позвоню ей и все объясню, – говорит он. – Я дам Джастину твою почту, чтобы вы могли заранее назначить время и место.

– Ладно. Спасибо, пап. Может, потом мы с тобой пойдем поесть пиццу и ты расскажешь мне все, что за это время произошло в «Стрит Медиа»? Я слышала, ты много общался с мистером Гейблманом.

– Конечно, – чересчур быстро говорит он. – Мне уже пора идти.

– А, ну давай.

И ни одного вопроса о том, как я живу сейчас. Как у меня дела в школе. Есть ли у меня друзья. Занимаюсь ли я несуществующей школьной газетой. Ни одного.

Но все-таки он думает обо мне, а завтра вечером мы сможем спокойно все обсудить.

– Увидимся в субботу. Люблю тебя, Элли-Белли.

– Я тоже тебя люблю.

Динамик смолкает, я кладу телефон обратно на тумбочку и падаю на кровать.

Мое нарядное платье смотрит на меня с карниза и напоминает, что теперь мне придется отменить наши планы с Джейком.

Глава 16

Через несколько часов я сижу с волосами, забранными в два хвоста и перевязанными гигантскими синими бантами, а Слоана разрисовывает мне лицо черной и синей краской. На мне ее же легинсы, синие гольфы и футболка с логотипом школьной футбольной сборной.

– Ну вот, все готово, – говорит она и делает шаг назад. Одета она примерно так же, только волосы собраны в два узла, а все лицо выкрашено в синий.

Я наотрез отказалась закрашивать лицо целиком.

Из зеркала в спальне Слоаны на меня смотрит мое собственное отражение, и вид у него – нечто среднее между милым и нелепым. На одной щеке нарисован номер Джейка в команде, а на другой написано «БФ вперед!».

– Ты уверена, что нормально так наряжаться на школьный матч? – спрашиваю я.

– О, поверь мне, мы даже не наряжались, – говорит Слоана. – Другие фанаты нас засмеют, можешь не сомневаться.

Снаружи гудит гудок, Слоана хватает сумку и с улыбкой оборачивается ко мне.

– Пора!

Я спускаюсь по лестнице вслед за Слоаной, которая от волнения прыгает через ступеньку, а внизу мама, завидев нас, прикрывает рот рукой.

– Вот уж не думала, что когда-нибудь такое увижу. Эллис идет на футбольный матч. Кто-нибудь, ущипните меня.

– Должна же она поддержать Джейки, – говорит Слоана и многозначительно шевелит бровями.

Я закатываю глаза.

– Замолчи.

Джейк всю неделю умолял, чтобы я пришла на праздничный матч. Когда Слоана сказала, что тоже идет, я подумала, а почему бы и нет. Я делаю это не ради Джейка, но мне было даже немного приятно, когда я сказала ему, что иду на футбол, и увидела его счастливое лицо.

Но ощущение такое, будто все вокруг хотят, чтобы мы начали встречаться, а мне это вовсе не интересно.

Гудок снова гудит.

– Надо идти! – говорит Слоана и тащит меня за руку. Мы быстро надеваем ботинки и бежим к машине Купера. В одной футболке холодно, но Слоана божится, что на стадионе будет жарко.

– Запрыгивайте! – кричит Хлоя с заднего сиденья. Она заплела волосы в две французские косы и украсила их черными бантами, на ней синий спортивный топ, короткие синие велосипедки и синие гольфы с белыми полосками. На животе у нее написано «Брэмбл-Фолс», на одной щеке красуется номер Слизня, а номер на второй я не опознаю. Почему-то во всем этом она не выглядит смешно. Она выглядит обворожительно спортивной.

Как только мы залезаем в фургон к четырем другим фанатам, которых уже собрали по дороге, Купер кричит всем, чтобы держались, и рвется с места вперед, в сторону школы.

Энергетика на стадионе будоражащая, и буквально через несколько минут после начала матча я уже ору и поддерживаю игроков, хоть и понятия не имею, что происходит, просто это заразно. Я беру пример со Слоаны, Ханны и Прити, которые сидят справа, и стараюсь не смотреть влево, где сидит Купер.

Потому что если я это сделаю, то могу сделать какую-нибудь глупость. Например, коснуться его.

Купер не постеснялся прийти на матч с голым торсом и в коротких спортивных шортах; на груди у него нарисован футбольный мяч, а под ним написано «Брэмбл-Фолс». Но этого, видимо, ему показалось мало, поэтому, даже не пригладив волосы, он козырьком назад надел фирменную кепку с логотипом школы, а на щеках нарисовал несколько черных полос.

Выглядеть настолько сексуально – это вообще законно?

На поле что-то происходит, и фанатский сектор взрывается от аплодисментов. Купер, который тоже что-то кричит игрокам, хватает меня за руку и вскидывает ее вверх. Хлоя держит его за другую руку, она тоже прыгает на месте и радостно визжит.

Купер сказал, что они не встречаются, но только вот я постоянно вижу их рядом. И они хорошо смотрятся вместе.

Между ними точно что-то есть.

– Ну что, Митчелл, хочешь быть запевалой? – спрашивает Купер, наклонившись ко мне.

– Э… нет?

– Да ладно тебе, – говорит он. – Надо просто повернуться к толпе и прокричать: «Хэй, Брэмбл-Фолс, мы синяков наставим!» А дальше они подхватят.

– Эллис, расслабься хоть немного! – кричит Слоана поверх толпы.

Я закатываю глаза.

– Ладно…

Я поворачиваюсь и вижу лишь бесконечное море зрителей на скамейках.

– Подожди-ка.

Купер поворачивается ко мне спиной и приседает на корточки.

– Что ты делаешь?

Я не сяду к нему на голые плечи.

– Ты слишком низенькая. Никто тебя не заметит, особенно когда все вокруг орут.

– Тогда, может, ты будешь запевалой? – спрашиваю я.

Купер поворачивает голову ко мне.

– Эллис, просто лезь мне на плечи. Хватит все усложнять.

Со вздохом я опираюсь руками на его спину, и Купер поднимает меня вверх. И поворачивается лицом к толпе восторженных фанатов.

– Чем громче, тем лучше! – кричит он мне.

Я складываю руки рупором и подношу ко рту. Я чувствую, как сердце бешено колотится от прилива адреналина.

– Хэй, Брэмбл-Фолс! – кричу я так громко, как только могу. Все болельщики поблизости поворачиваются ко мне. – Мы синяков наставим!

– Синих и черных, – кричит в ответ половина стадиона, – и ни за что не проиграем!

Все топают ногами, и пол под нами ходит ходуном. Я взвизгиваю и цепляюсь за Купера, который топает вместе со всеми. Я смеюсь и тут вижу, что Хлоя смотрит на нас с таким выражением лица, которое я не могу считать. А потом наши взгляды встречаются, и она улыбается мне.

– Ой-ой! – кричит Слоана и указывает на поле.

Я в футболе ничего не понимаю, но зато четко вижу, как Джейк с мячом бежит во вратарскую зону и обманывает защитников другой команды.

Я вся напрягаюсь, когда вижу, что он вот-вот забьет гол.

– Давай… – негромко говорю я.

При этих словах Купер сжимает мои ноги, как если бы он меня услышал, и я тоже крепче вцепляюсь в него. Никогда бы не подумала, что спорт может быть таким волнительным.

Сторона Брэмбл-Фолс взрывается бурными аплодисментами, когда Джейк обманывает вратаря и выводит свою команду в лидеры. Слоана смеется, когда я кричу:

– О да!

Товарищи по команде бьют Джейка по плечу, толкают и пытаются столкнуться с ним шлемами – по-моему, только в футболе поддержку и одобрение принято выражать таким странным способом, – но сам Джейк окидывает взглядом трибуны.

И видит меня. Наши взгляды встречаются, он улыбается и указывает на меня пальцем.

А потом складывает руки сердечком.

– О боже мой, – говорит Слоана, в то время как крики вокруг становятся громче.

Я смеюсь, потому что понимаю, что это отсылка к тому разговору, когда он впервые попросил меня прийти на матч и упомянул Тейлор Свифт. Как же он ее любит. Я отпускаю плечи Купера и тоже показываю сердечко. Джейк улыбается еще шире и убегает в боковую зону.

Купер опускается вниз. Кажется, мне пора слезать.

Не успеваю я коснуться ногами пола, как Слоана наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Ничего между вами нет, да?

– Конечно нет!

– Вы только что устроили шоу на весь стадион, – говорит она.

– Это была шутка. Вот и все.

До конца игры мы все так же смеемся, подбадриваем свою команду и веселимся. Но вот Купер как-то сник.

Когда уже после матча мы идем обратно к машине, я слегка толкаю его плечом.

– У тебя все хорошо?

Он искоса смотрит на меня.

– Да, а какие еще варианты.

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Ты как будто ушел в себя.

Он сначала хмурится, а потом улыбается и снова выводит меня из строя своей ямочкой на щеке.

– У меня все хорошо, Митчелл.

– Ладно.

Я забираюсь в кузов, а Хлоя садится на переднее сиденье рядом с Купером.

Я стараюсь не думать о том, как же меня это бесит, а мы тем временем выезжаем с парковки и направляемся в сторону кафе.

Глава 17

К тому времени, когда мы туда приезжаем, в бургерной уже не протолкнуться. Двадцать минут ожидания – и для нашей компании из восьми человек все-таки находится столик. А еще через десять минут являются сегодняшние триумфаторы – Джейк и Слизень, оба чистые и довольные. Слоана позаботилась о том, чтобы стул рядом со мной остался пустым, и Джейк плюхается на него.

Я не сомневаюсь, что она специально это подстроила.

– Как впечатления от первого футбольного матча? Совсем ужасные или не очень? – спрашивает он.

– Знаешь, я совершенно не понимала, что вокруг происходит, но было весело.

– Я так и знал. – Он отпивает из моего стакана с молочным коктейлем. – Ты удачно выбрала время. На праздничной неделе матчи всегда улетные.

Я улыбаюсь ему, но потом вспоминаю, что нужно рассказать про бал, и улыбки как не бывало. Сказать сейчас, испортить всю радости от победы – это как-то подло. С другой стороны, что изменится, если я подожду до конца вечера? Зато если сказать сейчас, то в кругу друзей Джейку будет легче принять эту новость. Варианта лучше у меня все равно нет.

Я вздыхаю и стараюсь подавить обиду на папу за то, что поставил меня в такое положение.

– Кстати, насчет праздников…

– Что-то не нравится мне твой тон. – Он улыбается, как будто в шутку, и спрашивает: – Ты не пойдешь со мной на бал?

Я молча смотрю на него.

– М-м-м… – Его улыбка увядает, и он проводит рукой по мокрым волосам. – Ну ладно.

– Джейк, мне очень жаль. Просто мне представилась возможность, которую нельзя упускать. Недавно позвонил папа и сказал, что назначил мне встречу с представителем приемной комиссии из Колумбийского университета.

– В субботу вечером? – недоверчиво спрашивает Джейк.

– Я не могу встретиться с ним на неделе, потому что сейчас живу здесь, и он сам сказал, что готов увидеться со мной в субботу. Честное слово, я не выбирала время. Я ничего не могла сама назначить.

Джейк упирается взглядом в стол.

– Ладно.

Блин. Я предательница.

– Прости, – говорю я. – Пожалуйста.

– Все нормально. – Он пожимает плечами. – Я все понял.

Хлоя, которая не слышала ни слова из нашего разговора, вслух вспоминает, как Джейк сегодня забил три гола, и он поворачивается к ней. Наверное потому, что так ему не придется говорить со мной. Я провожу пальцем по запотевшему стакану с холодной водой; настроение у меня скатилось далеко в минус.

Я чувствую, что кто-то на меня смотрит, и, подняв голову, натыкаюсь на взгляд Купера. Вид у него злющий.

Я вскидываю бровь в немом вопросе. Поджав губы, он качает головой и отворачивается.

Что еще я могла натворить? Купер что, слышал мой разговор с Джейком? Он злится на меня за то, что я не пойду на бал?

Нам приносят еду, отовсюду слышится смех и непринужденные разговоры, и я стараюсь не думать о том, что Купер мог в очередной раз на меня обидеться. В течение следующего часа Джейк развлекает нас, как только может, отпускает шуточки и успевает выпить залпом три молочных коктейля. Но я подозреваю, что все это веселье напускное, и чувство вины точит меня изнутри.

Народ со стадиона продолжает валить в кафе, вокруг становится все шумнее, и всем весело. Слизень приглашает на бал девушку из младших классов, с которой встретился у музыкального автомата. Приходит Ашер и садится между Слоаной и Прити, а когда начинает играть песня Майли Сайрус, он забирается на стул и поет. Вскоре все уже смеются и подпевают. Все, кроме меня. Потому что я по-прежнему не могу отделаться от неприятных мыслей. Я знаю, насколько важна для меня грядущая встреча, но это нисколько не уменьшает моей вины перед Джейком.

Извинившись, я проталкиваюсь сквозь толпу к туалету, потому что мне необходимо побыть одной, где-нибудь в таком месте, где не нужно будет через силу улыбаться и делать вид, что не переживаешь из-за неловкой ситуации с другом.

Я запираюсь в кабинке, выдыхаю и прислоняюсь к стене – по крайней мере, сейчас я могу расслабиться. Телефон жужжит, я вытаскиваю его из кармана и вижу уведомление: Ферн выложила новый пост из какого-то нового ресторанчика в китайском квартале. Меня вдруг охватывает тоска по нашим четверговым ужинам, и слезы наворачиваются на глаза. Я жму сердечко под фото и невольно отмечаю, что до меня пост успели лайкнуть более восьми тысяч человек. Почему-то от этого мне кажется, что мы с Ферн еще сильнее отдалились друг от друга.

Мне страшно, что наша дружба не выдержит испытания расстоянием, но я стараюсь отогнать тревогу и пишу Ферн в личку, что на выходных приеду домой. Потом кладу телефон в карман, выхожу из кабинки и иду обратно к друзьям.

Но на выходе из женского туалета натыкаюсь на Купера, который направляется в мужской.

Он резко останавливается прямо передо мной, и я жду, что он что-нибудь скажет. Но Купер молчит, и я, еле заметно улыбнувшись, обхожу его, потому что он последний час делал вид, будто меня не существует, а мне и без него тошно, я не в состоянии доискиваться, что ему опять не так.

Но в тот момент, когда я прохожу мимо, Купер спрашивает:

– Как ты могла так с ним поступить?

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.

– Поступить как?

– Отказаться танцевать с ним. За день до бала. – Купер качает головой. – Ты что, не понимаешь, как это некрасиво?

– У меня не было выбора. Эта встреча…

– Выбор есть всегда. Берешь и говоришь: «У меня бал в этот вечер. Можем встретиться на следующей неделе?»

– Все не так просто.

Мой папа умер бы на месте, скажи я нечто подобное. Пропустить встречу с представителем приемной комиссии Колумбийского университета ради танцулек? Глупее не придумаешь. А что, если попытаться перенести эту встречу – равносильно тому, чтобы отказаться от собеседования?

– Да нет, именно что просто. А хуже всего то, что тебе даже не стыдно.

– Конечно, мне стыдно. Просто… Купер, это очень важно.

– А Джейк что, пустое место? – рявкает Купер. Щеки у него розовеют, и он понижает голос. – Ты ему нравишься. Ты что, не понимаешь? Он хороший парень, и он был так рад, когда ты согласилась пойти с ним на бал. Несколько дней подряд он только об этом и писал в общем чате.

– Ты не понимаешь. – У меня срывается голос, я боюсь, что если скажу что-нибудь еще, то расплачусь.

Купер качает головой.

– Это подло, Эллис.

Я не двигаюсь с места, сжимаю губы, чтобы подбородок не дрожал, и меня бесит, что Купер так смотрит на меня.

– Однако ничего удивительного, – заявляет он, проходит дальше по коридору и скрывается за дверью мужского туалета.

У меня внутри все сжимается. Мне хочется сбежать отсюда. Сделав несколько глубоких вдохов, я иду к остальным.

– Я пойду домой, – говорю я Слоане.

– Почему? Что-то случилось? – спрашивает она.

– Ничего. Я просто устала. – Я улыбаюсь ей своей лучшей фальшивой улыбкой, подражая папиной рабочей улыбке.

Джейк на полуслове обрывает разговор со Слизнем и оборачивается ко мне.

– Ты уже уходишь? Я провожу тебя.

– Нет, оставайся. Ешь. Веселись, – говорю я. Мне и без этого тошно от стыда.

– Ты уверена? – спрашивает он.

– Да. И еще раз извини за бал.

– Ничего страшного. У тебя еще будет шанс возместить мне ущерб, – говорит он и подмигивает.

Я взъерошиваю ему волосы. Я все еще стараюсь вести себя непринужденно, хотя сейчас к этому именно что приходится себя принуждать.

– Увидимся в понедельник. Желаю завтра хорошо провести время.

– Напиши мне, когда будешь дома! – кричит мне Слоана, когда я направляюсь к выходу.

Под покровом сумерек я иду по Шафрановому переулку и только здесь разрешаю себе расплакаться.

Жаль, что в резюме для института нельзя вписать пункт «умею портить отношения с друзьями».

* * *

К полудню моя дорожная сумка уже полностью собрана. Я распечатала резюме и отгладила великолепный серый брючный костюм – а еще на этот раз я отложила собственное производство Эллис и надела новую рубашку. Полночи я потратила на то, чтобы изучить потенциальные вопросы, которые может задать комиссия, и подготовить на них ответы – да, я знаю, что это еще не собеседование, но тем не менее.

Я хочу, чтобы папа мной гордился, и надеюсь, что таким образом смогу обеспечить себе место в университете.

Автобус отходит через час, поэтому я уже готова к выходу и вместе с вещами спускаюсь вниз. Но вместо Слоаны, которая собиралась отвезти меня на вокзал, в гостиной сидит мама.

– Мы можем поговорить? – спрашивает она.

Я ставлю сумку на пол.

– Ну давай…

– Я считаю, ты совершаешь ошибку, – без обиняков говорит она.

– О чем ты? – спрашиваю я. – С каких пор встреча с представителем приемной комиссии считается ошибкой?

– Встреча – нет. А вот то, что ты пропускаешь бал, – да.

– О боже, вы что все с ума посходили из-за этого бала? – Я закатываю глаза.

– Я не хочу, чтобы ты потом грустила из-за того, что не попала на него.

– Я куда сильнее буду нервничать, если упущу возможность встретиться с представителем приемной комиссии, потому что в школе в этот день дискотека, – говорю я.

– Я могу позвонить папе и попросить его перенес…

– Мама, не вздумай. Я поеду на эту встречу. Ты и так уже заставила меня приехать сюда. И я не позволю тебе лишить меня всех шансов на поступление. Просто перестань. Я еду.

Мама встает с места.

– Хорошо. Это твоя жизнь. Но я повторюсь: ты совершаешь ошибку.

– Мои ошибки, мне их и совершать. – Я хватаю сумку и иду к машине, где Слоана уже ждет меня.

– Готова? – спрашивает она.

Я сажусь в машину, и мы едем на автовокзал.

Слоана ни слова не говорит насчет того, что я пропускаю бал. И ни разу не упоминает, что я некрасиво обошлась с Джейком. Но ей и не обязательно это делать. Я и так знаю, что моя двоюродная сестра думает то же самое, что и все остальные.

Глава 18

Я на вокзале, жду автобус, и меня буквально трясет от предвкушения.

Я наконец-то увижу папу, свою комнату с широченной кроватью, увижу Ферн, которой написала по дороге, чтобы она точно освободила себе график и позавтракала завтра со мной перед тем, как я поеду обратно в Брэмбл-Фолс.

Вчерашний вечер прошел отвратительно, но зато сейчас я наконец-то еду домой.

За пять минут до прибытия автобуса у меня пиликает телефон.

Джейк, Ворующий Ручки: Надеюсь, ты повеселишься сегодня в Нью-Йорке.

Но учти, ты многое упускаешь.

После этого приходит фотография: Джейк перед зеркалом, в костюме и с очаровательной ухмылкой на лице.

Я смеюсь, несмотря на жгучий укол совести.

Я: Девочка, которая сидит рядом со мной, полностью согласна. Спрашивает твой номер.

Джейк, Ворующий Ручки: Она красивая?

Я: Нет, но я все равно дала ей твой номер.

Джейк, Ворующий Ручки: Ты настоящий друг.

Я: Мне правда очень жаль, что так вышло.

Джейк, Ворующий Ручки: Знаю. Не бери в голову. Повесись там хорошенько.

Джейк, Ворующий Ручки: Повеселись. Лол где автозамена, когда она нужна?

Я фыркаю, улыбаюсь про себя и убираю телефон в карман. И тут он пиликает снова.