Текст книги "Любовь и пряный латте"

Автор книги: Мисти Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Удачи, – обернувшись, с ухмылкой отвечает он.

Купер сдает свои светяшки и уходит в чащу, а я вместе со всеми считаю до полуночи. Я решила не подходить к Джейку, потому что действительно хочу найти Купера, а Джейк точно не сможет отнестись к этому серьезно и будет шуметь.

Он и вправду похож на впечатлительного щенка.

Но стоит нам всем разделиться, как я жалею о своем решении. Справа от меня ломается ветка. Я свечу туда фонариком, и тут же что-то со свистом проносится слева. Какой жуткий лес. Откуда мне вообще знать, это мои одноклассники шумят или животные?

Я бесцельно брожу вокруг деревьев и гадаю, смогу ли потом вернуться в «домик» – светящихся палочек я уже не вижу. Надо подумать, какую стратегию выбрал бы Купер. Он точно не стал бы забираться на дерево, потому что боится высоты. Тогда где он может прятаться?

Я окидываю взглядом лес. На куда бы я пошла на его месте?

Я поворачиваю налево и иду туда, где между деревьев натянута желтая сигнальная лента. Следующие десять минут брожу в тишине, отыскивая взглядом большие кучи листьев, в которых мог бы спрятаться человек, или дупло, куда Куперу может и хватило бы храбрости залезть. Я совсем одна в этой темноте, и мне очень хочется шуметь посильнее, чтобы отпугнуть лесных животных.

Но если цель в том, чтобы заметить Купера до того, как он поймает меня, буду надеяться, что увижу его до того, как он увидит ме…

Я замираю, когда прямо передо мной кто-то перебегает тропу. Кто-то, на ком нет светящихся палочек. В лунном свете, между тонких оголившихся ветвей, я различаю черты его лица. Черты, которые давно запечатлены у меня в мозгу.

– Призрак на кладбище! – кричу я как можно громче, и Купер тут же бросается на меня. Я визжу и бегу в другую сторону. Я успеваю сделать шага три, прежде чем сильные руки обхватывают меня за талию и отрывают от земли.

Я смеюсь, и Купер ставит меня обратно.

– Как ты нашла меня так быстро? Подсмотрела?

Я поворачиваюсь к нему и вскидываю голову.

– Я правил не нарушала. Но свои секреты раскрывать не собираюсь.

Купер подходит ближе.

– Вокруг больше никого нет. Я должен знать, как ты додумалась прийти сюда, – говорит он, махнув рукой в сторону сигнальной ленты, которая в этом закутке окружает нас с двух сторон. – Ты не стала считать вместе со всеми и пошла за мной?

– Это против правил.

– О, я знаю.

– Значит, знаешь, что я этого не делала. – Я скрещиваю на груди руки. Купер выжидательно на меня смотрит, и я вздыхаю. – Территория игры большая, логично, что многие не станут уходить далеко от «домика». Я подумала, что если бы я пряталась, то держалась бы ближе к краю, потому что немногие станут там искать. На границе «домика» уже не видно, мало кто сюда пойдет, значит, шанс, что тебя не найдут, выше.

– А ты умная, – с уважением говорит Купер.

– Просто включила логику. И мне очень повезло. – Я пожимаю плечами. – К тому же многие светили фонариками на деревья, но я знала, что ты туда не полезешь, потому что боишься высоты.

– Я не…

– Да, боишься, – перебиваю я его. – В то лето ты отказался вместе со мной лезть на крышу дома тети Наоми, чтобы посмотреть на фейерверки.

Купер подходит ближе и улыбается.

– Ты не могла просто забыть об этой моей особенности, да?

– Конечно, не могла.

Я пытаюсь улыбнуться. Пытаюсь отвернуться и пойти обратно к «домику». Это было бы разумно. Но Купер так близко и смотрит на меня своими янтарными глазами, от взгляда которых у меня захватывает дух, и я вдруг понимаю, что не могу сделать и шага. Я буквально не способна уйти сейчас, даже если захочу.

И под покровом лесной темноты я не могу молчать о том, о чем в этот момент думаю.

– Я помню все твои особенности, Купер Барнетт, – шепотом говорю я. – Я с радостью их запоминаю.

Купер смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я делаю шаг к нему, и его резкий вдох эхом разносится в окружающей нас тишине.

Воздух между нами густой, тяжелый, напряженный.

– Сегодня днем, после забега, – нервно говорю я, – ты… ты хотел меня поцеловать?

Вдалеке кто-то зовет Купера по имени. Все ждут его – нас, – но я начала этот разговор, и я должна знать, чем он закончится.

Голос Купера звучит тихо и хрипло, когда он отвечает:

– Я не должен был… Это уже неважно.

– А может, важно, – говорю я. – Скажи мне.

– Но Джейк… – Купер качает головой. – Я не могу этого сделать.

– А что с ним? – недоуменно спрашиваю я.

– Ты ему нравишься.

– Хорошо, но мне он не нравится.

– Раньше ты так не говорила, – отвечает Купер.

– Вообще-то говорила. Я прямым текстом сказала Джейку, что мы с ним только друзья.

Купер хмурится.

– Но он все еще питает надежду.

На секунду между нами повисает звенящая тишина.

– Просто скажи мне, Куп, – шепотом говорю я.

Он вздыхает и набрасывает на голову капюшон, как будто хочет спрятаться от меня.

– Ладно, хорошо. Допустим, я думал о том, чтобы поцеловать тебя. Но я не должен был.

Я открываю рот и тут же закрываю. Я не знаю, что на это сказать, хотя только что сама хотела узнать ответ. Купер, судя по всему, собирается с мыслями, и через некоторое время, глядя себе под ноги, продолжает.

– Когда я сказал тебе, что очень расстроился, когда ты вернулась в Нью-Йорк и перестала мне писать, я говорил правду. Но все было не так просто. – Купер пожимает губы, будто борется сам с собой, и я чувствую, как учащается мой пульс. – Я знаю, мы были еще маленькие, но в то лето я в тебя влюбился.

Он поднимает на меня взгляд.

– Ты была первой и единственной девочкой, которая разбила мне сердце.

В лесу вдруг становится еще темнее и тише.

– Что? – выдыхаю я.

– Я влюбился в ту прекрасную, веселую, беспечную девочку, которая всегда хотела пробовать что-нибудь новое, рядом с тобой я почувствовал, что могу совершить что угодно. Могу быть кем угодно. И в то же время я чувствовал, что мне не нужно быть кем-то еще. Рядом с тобой я всегда был лучшей версией себя, во всяком случае, я так чувствовал. А потом ты исчезла, и я не знал, что мне делать.

– Купер…

– Ты помнишь тот день, когда мы сидели у меня в комнате, напротив друг друга, и ты сказала, что мы можем поцеловаться? Это был первый поцелуй для нас обоих.

– Конечно.

Мне казалось, что все девочки в моей школе уже с кем-то целовались. По возвращении в Нью-Йорк мне не хотелось больше врать на эту тему.

– Ты сказала, что просто хочешь узнать, каково это, до поступления в старшую школу. Хочешь понять, почему все так с этим носятся. Я знал, что для тебя этот поцелуй ничего не значил. Но еще я знал, что ни к одной девушке не испытывал подобных чувств, и я словами не могу передать, сколько для меня значил тот поцелуй.

Купер хмурится.

– Даже после того как ты перестала отвечать на мои сообщения, я думал, что летом ты снова приедешь, и все будет как раньше. Мы еще одно лето проведем вместе, я скажу тебе, что чувствую, и всей душой буду надеяться, что ты ответишь взаимностью.

– Но я так и не приехала, – шепотом говорю я.

Он кивает.

– До этой осени. Ты изменилась, но все-таки в тебе многое осталось от той девочки, которую я знал. Слишком многое, если говорить начистоту.

Я делаю еще шаг вперед, теперь носки наших ботинок соприкасаются. Медленно, неуверенно, я подношу руку к его лицу, обвожу скулу, касаюсь большим пальцем щеки, в которой прячется ямочка. Купер по-прежнему смотрит мне в глаза, когда я встаю на цыпочки, снимаю с него капюшон и зарываюсь пальцами в волосы, которых так давно жаждала коснуться.

– Я поборол те чувства, Эллис, – говорит Купер низким голосом.

– Хорошо. Я бы не хотела, чтобы ты страдал от невзаимной любви, – говорю я. Я так близко, что наши носы соприкасаются, наше дыхание смешивается, и мое сердце бьется, как волны о берег во время прибоя. Купер прерывисто дышит.

– Но неужели у тебя и сейчас нет ко мне никаких чувств?

Я сильнее прижимаюсь к нему, обнимаю за шею и тянусь к его губам.

Купер со стоном вырывается и пятится назад, и без тепла его тела мне вдруг становится очень холодно.

– Я не буду целоваться с тобой.

– О…

– Не потому, что не хочу, – поясняет он. Невеселый смешок слетает с его губ. – После того раза я только и мечтал о том, чтобы вновь поцеловать тебя.

– Но?..

– Но мне и без того будет трудно, когда в ноябре ты уедешь, – отвечает он. Купер стоит, весь напряженный, и я бы оставила уже эту тему, если бы он сказал, что больше не хочет со мной отношений. Что ему не интересно. Что я совершенно неправильно истолковала его поведение.

Но он просто боится и оберегает свои чувства. А я больше не собираюсь разбивать ему сердце.

– Мы что-нибудь придумаем. – Я делаю шаг к нему. – Я больше не буду тебя игнорить.

В розовом свете своего ожерелья я вижу, как нервно мечется взгляд Купера. Потом он касается ладонью моей щеки. Купер медленно наклоняется ко мне, и я закрываю глаза в тот момент, когда он прижимается своими губами к моим. Этот поцелуй осторожный, нервный, нерешительный. Но потом я слегка приоткрываю губы ему навстречу, и Купер со стоном набрасывается на меня, как будто ждал этого момента всю жизнь.

Его пальцы скользят по моим волосам, Купер напирает на меня, так что в итоге я оказываюсь зажатой между ним и деревом. Когда наши языки встречаются, Купер весь вжимается в меня, я чувствую, как перекатываются его стальные мускулы, и мы оба едва дышим, – но кому нужно это дыхание, когда ваш поцелуй такой волшебный? Он проводит пальцами по моему лицу, как будто хочет запомнить мои черты так же, как я запомнила его. Потом его руки опускаются ниже, мне под куртку, под кофту и замирают на талии. От этого прикосновения тихий вздох вырывается у меня изо рта, и я пытаюсь прижаться к нему еще сильнее, если это вообще возможно.

Наконец поцелуй становится уверенным, спокойным и нежным. Я могла бы умереть от счастья в этом лесу, в объятиях этого великолепного парня.

Купер отстраняется и проводит большим пальцем по моей нижней губе.

– Это было… – он не договаривает.

– Надо будет как-нибудь повторить, – со смехом говорю я.

Но Купер крепко зажмуривается с таким видом, как будто ему сейчас мучительно больно.

– Что случилось? – Я беру его за руку.

– Я не должен был тебе все это говорить, – отвечает он. – И точно не должен был целовать тебя.

– Что?

Он мотает головой.

– Просто так трудно быть рядом и делать вид, будто у меня больше нет к тебе чувств. Прости.

Я морщу лоб.

– Купер, ты о чем?

– О том, что вот этого всего, – он показывает рукой на нас обоих, – быть не может. Мы не можем быть вместе.

– Нет. – У меня что-то обрывается внутри. – Почему?

– Помимо того, что я не хочу обижать друга? – спрашивает он. – Я тебе не доверяю.

– Чего?

– Эллис, ты скоро уедешь. – Купер не сводит взгляда с черной, усыпанной листьями земли под ногами. – Я не верю, что ты не забудешь меня, как только вернешься в Нью-Йорк. С глаз долой, из сердца вон, как в прошлый раз.

– Я больше никогда так не поступлю с тобой. Клянусь, – говорю я ему и чувствую, как у меня сжимается сердце. Купер снова от меня отдаляется. Я опять теряю его, стоило мне только ощутить, каково это – быть с ним.

Купер делает шаг назад и отнимает у меня руку.

– Можем мы просто… забыть о том, что сейчас произошло?

Я этого ни за что не забуду. Поцелуй с Купером навеки запечатлен в моей памяти. Это воспоминание въелось глубоко в мозг и будет сниться по ночам. Это тот поцелуй, с которым я буду сравнивать все последующие.

Но если Купер не хочет быть со мной, что мне теперь делать? Я не могу принудить его.

– Эллис, пожалуйста, – хрипло просит он.

Я хмурюсь и подавляю желание разреветься. Уж лучше пусть из боли разгорится злость.

– Ладно. Тогда прекращай так мило вести себя со мной.

– А как ты хочешь, чтобы я вел себя с тобой? – спрашивает он, явно сбитый с толку.

– Я хочу, чтобы ты перестал таскать мне печеньки и кофе. Я хочу, чтобы ты перестал спасать меня, когда я падаю с лестниц, и больше не брал меня на прогулки верхом. Я не хочу, чтобы ты опять не спал всю ночь только ради того, чтобы помочь мне. И больше никогда не готовь мне бекон!

Купер пытается подавить улыбку, но у него ничего не выходит.

– Понял. Больше никакого бекона.

– Купер, я серьезно. Ты говоришь, что мы не можем быть вместе, – хорошо, я уважаю твое решение. Но в таком случае перестань делать все для того, чтобы я в тебя влюбилась.

Его улыбка гаснет.

– Ладно. Справедливо.

– Хорошо. – Я киваю. – Тогда считай, что я все забыла.

Купер шумно выдыхает. У меня сердце крошится на куски, а он рад.

Я смаргиваю слезы, и тут слева от нас чей-то голос зовет Купера.

– Кажется, нас уже ищут, – говорит он.

– Да. Думаю, пора возвращаться.

Не глядя на Купера, я обхожу его и надеюсь, что воспоминание о прикосновении его губ потеряется где-нибудь в темном лесу.

Глава 26

– Слоана, просыпайся.

Моя двоюродная сестра что-то бурчит, пока я ее трясу. Наконец она кое-как открывает глаза.

– Чего? Сколько времени?

– Три утра.

Я пыталась играть дальше. Пыталась делать вид, будто ничего не произошло. Но у меня ничего не получалось, и в итоге я в ледяной ночи пешком прошла две мили до дома, оставив всех прочих искать следующего призрака.

– Три утра? Поди прочь, ненормальная, – ворчит Слоана и прячет голову под подушку.

– Мне надо поговорить с тобой, – говорю я, стараясь, чтобы голос не дрожал так же, как мое израненное сердце.

Слоана резко садится на кровати, отбрасывает подушку и спускает ноги на пол, – я чуть не подпрыгиваю от неожиданности. Она полностью проснулась.

– Пошли.

– Э, что? Куда? – спрашиваю я.

– Я много лет назад загуглила, как избавиться от тела, я ждала этого дня. Я поняла тебя, детка. Вопросов не задаю.

Я была уверена, что после всех сегодняшних драм смеяться не смогу, но ошибалась: внезапно из моего рта вырывается утробный гогот.

– Ладно тебе.

– Я не шучу. Я знаю три абсолютно легальных способа и два более сомнительных. Готова проверить любой из них. – Она закусывает губу. – Хотя, боюсь, для одного способа потребуется больше газировки, чем у нас есть под рукой.

Я кладу голову Слоане на плечо, будучи не в состоянии сдержать этот дурацкий хрюкающий смех.

– Не надо мне избавляться ни от какого тела. Пока что, по крайней мере.

– Ладно… Тогда зачем ты меня разбудила в такое время? Чего тебе?

Я поднимаю голову и поворачиваюсь к ней.

– Можно я посплю у тебя?

– Ну… ладно. – Слоана окидывает меня скептическим взглядом, откидывается обратно на кровать и накрывается одеялом.

Я осторожно ложусь рядом.

– Извини. Просто сейчас я совсем не хочу оставаться одна.

– Ты расскажешь мне, что случилось?

Я скольжу взглядом по трещине на потолке вплоть до конца, где она упирается в стену.

– Ты была права.

– Это и так понятно. – Слоана ненадолго умолкает. – Насчет чего?

– Насчет Купера. – Я сглатываю. – Насчет того, что он мне нравится.

– Я знала! Но почему ты так расстроена? – Она ахает. – Стоп. Случилось что-то плохое?

– Можно и так сказать. – Я поворачиваюсь к Слоане лицом. – Мы поцеловались.

Слоана визжит, и я зажимаю ей рот рукой.

– Ты наших мам разбудишь.

– Извини, – шепотом отвечает она. – Но… боже мой!

Слоана прижимает к лицу подушку и визжит в нее.

– Так, – говорит она, снова положив подушку под голову. – Я готова слушать дальше. Как оно было?

Над ответом мне не нужно долго думать.

– Великолепно.

– Тогда в чем проблема? Или ты разбудила меня только затем, чтобы об этом рассказать? Тогда слушаю. Выкладывай.

– Он попросил меня все забыть.

– Что? – Слоана снова садится. – Почему?

Я объясняю ей, что Купер не хочет обидеть Джейка. А потом, пока она устраивается поудобнее, рассказываю, почему он боится во второй раз остаться с разбитым сердцем.

– Его можно понять, – говорю я. – Ведь я правда скоро уеду. Из-за этого я сама пыталась убедить себя, что Купер мне не нравится. Но после поступления Купер переедет в Нью-Йорк. Меньше чем через год мы снова окажемся в одном городе. Речь не идет о какой-то мимолетной интрижке, после которой всем будет плохо.

– А ты именно этого хочешь? Долгих, серьезных отношений?

– Я… наверное, да. – Внезапное осознание обрушивается на меня, как снег на голову. Купер, оказывается, исключение из правил. Я кладу голову Слоане на плечо. – Он мне очень нравится.

– По-моему, ты ему тоже очень нравишься.

– Может быть, но это уже не важно. – Я вздыхаю. – Он не хочет со мной встречаться.

– Мне жаль. – Слоана склоняет голову на мою. – Но время еще есть, впереди целый месяц. Может, он еще передумает.

– Да, – говорю я. – Может быть.

Но я знаю, что этого не будет.

Слоана находит под одеялом мою руку и сжимает ее.

– Он сам не понимает, что теряет.

Я закрываю глаза и пытаюсь убедить себя, что Слоана права.

Но если это правда, почему я чувствую себя так, словно этой ночью именно я все потеряла?

* * *

Я не знаю, как смотреть ему в глаза.

Это все, о чем я могу думать, пока надеваю свои широкие джинсы, пролезаю в бежевый свитер с узким горлом и натягиваю высокие ботинки.

И хуже всего, что нашу дружбу я тоже испортила.

Мы больше никогда не будем общаться, как прежде.

Я стою перед зеркалом. Безупречный макияж, идеальная укладка, – с виду можно подумать, что у меня все хорошо. Даже отлично. Как будто я безмятежно спала всю ночь и ни секунды не грустила из-за того, что произошло, – из-за того, что мне никогда не вернуть.

Я расправляю плечи и делаю глубокий вдох.

– У тебя все хорошо, Эллис, – говорю я. – Ты справишься.

Слоана рассказала мне, что каждый год на главной площади Брэмбл-Фолс устраивают ярмарку, где продают полые пластиковые тыковки. Те, кто хотят позвать кого-нибудь на Тыквенные танцы, покупают такую и кладут внутрь записку с приглашением. В течение двух последующих недель полгорода находят такие тыковки у себя на крыльце, в почтовом ящике, на парте в школе, на рабочем месте и даже в машине. А в день вечеринки все надевают лучшие наряды и идут танцевать.

Еще одна возможность пойти на танцы с Купером. Просто супер.

Мы со Слоаной идем на площадь, где уже стоит наш стол. Неделю назад мы вызвались продавать тыковки, хотя сегодня мне в последнюю очередь хочется этим заниматься.

– Хорошо выглядишь, – говорит Слоана, окинув меня взглядом.

– В том и смысл.

– В чем? Выглядеть так, чтобы он пожалел о своем решении?

– Нет. Выглядеть так, чтобы почувствовать себя лучше, – отвечаю я. Тем временем мы уже подходим к «Кофейной кошке».

– Они работают? – спрашивает Слоана.

– Кажется, да. – Мы уже поравнялись с окном кофейни. – Но мне туда лучше не входить. Возьмешь мне кофе?

Смена Купера заканчивается только в полдень.

Нет, конечно, я вовсе не заучивала наизусть его график.

– Поняла тебя, – кивает Слоана.

– Спасибо.

Слоана заходит внутрь, и я уже хочу направиться к нашему столу, но все равно невольно заглядываю в кофейню. Купер с улыбкой здоровается со Слоаной и заглядывает ей за спину, как будто высматривает кого-то. А потом он смотрит прямо в окно, и наши взгляды встречаются.

Я тут же ретируюсь, перехожу улицу и сажусь за стол на место продавца. Минут через пять ко мне присоединяется Слоана и ставит передо мной стаканчик с осенним латте.

– Он тоже делает вид, что все хорошо, – со вздохом сообщает она.

– Думаю, у него и вправду все хорошо, – отвечаю я.

– После твоего рассказа я очень в этом сомневаюсь.

Я подталкиваю к Слоане нашу коробочку для денег, она отпирает ее, и вот к нам уже подходит первый покупатель. Я пью свой латте и стараюсь смотреть на нашего клиента – высокого темноволосого мужчину, – а не на кофейню по другую сторону улицы.

– Как думаешь, может, мне до отъезда не ходить больше в школу? – спрашиваю я у Слоаны, когда покупатель уходит. – Скажу, что вирус подхватила.

– Эллис, я тебя, конечно, люблю, но не допущу, чтобы ты сама портила себе жизнь из-за какого-то парня. Ты будешь ходить в школу. Ты будешь и дальше получать одни пятерки и останешься любимицей учителей, а потом начнешь встречаться с Джейком.

Я чуть не поперхнулась кофе.

– Что, прости?

– Покажи Куперу, что не собираешься ходить за ним хвостом. Может быть, тогда вы снова сможете быть друзьями.

– Я поняла твою логику, но – нет. – Я качаю головой. – Со стороны будет выглядеть так, будто я хочу, чтобы он ревновал.

Слоана пожимает плечами.

– По-моему, если он начнет ревновать, это тоже будет неплохой результат.

– Я не собираюсь играть в такие игры. Я просто хочу, чтобы напряжение поскорее сгладилось.

– Ну вот и начни встречаться с Джейком. Отвлечешься.

Я вздыхаю. Слоана просто не понимает. Купер – единственное исключение из правил. Мне не нужно, чтобы какой-нибудь другой парень ко мне подкатывал. Если Купер не хочет со мной встречаться, то я хочу всего лишь пережить следующие несколько недель и вернуться домой не в самом разбитом состоянии.

За следующие три часа мы успеваем продать несколько десятков тыковок. Если я что нового и узнала в Брэмбл-Фолс, так это то, что к осенним мероприятиям здесь относятся очень серьезно. И Тыквенные танцы не исключение. Слоана говорит, что их весь год ждут с нетерпением, и я по ходу дела убеждаюсь, что она не врет. В воздухе буквально витает радостное волнение.

Мы так заняты подсчетом денег, выдачей тыковок и разговорами, что я даже не замечаю, как день начинает клониться к вечеру.

И не замечаю, когда в очередь встает Купер.

Наши взгляды встречаются, только когда он подходит к столу. Никто из нас ничего не говорит. Что тут скажешь?

Слоана разряжает обстановку:

– Ты хочешь купить тыкву?

Купер тут же поворачивается к ней и протягивает деньги.

– Да. Спасибо.

Я отдаю ему тыковку, при этом чувствую себя так, словно мне рвут сердце на части. Купер забирает свою покупку, и тошнота подкатывает мне к горлу, когда наши пальцы ненадолго соприкасаются.

Но я дочь своего отца. Поэтому я улыбаюсь ему вполне правдоподобной сердечной улыбкой.

– Я надеюсь, что вы с Хлоей прекрасно проведете время на вечеринке.

Купер вскидывает брови.

– Я…

– Куп, иди отсюда, – говорит Слоана и машет на него руками. – Следующий, пожалуйста!

Купер бросает на нее быстрый взгляд, видимо, догадывается, что Слоана уже все знает о том, что случилось между нами вчера ночью, и кивает.

Я поступаю именно так, как он того хочет. И пусть это причиняет мне мучительную боль, я буду и дальше делать вид, будто вчера ничего не произошло. Но Купер мог бы дать мне выдохнуть и держаться от меня подальше.

Он бросает на меня еще один непонятный взгляд и уходит вместе со своей пригласительной тыковкой.

Глава 27

Всю следующую неделю в школе я держусь как можно незаметнее. Когда на большой перемене Джейк пишет мне с вопросом, где я, отвечаю, что встречаюсь с консультантом по вопросам обучения в институте или веду уроки у младшеклассников, у которых в это время окно. На самом деле я просто не хожу на обед и делаю домашку в библиотеке.

В сторону Купера я даже не смотрю.

Я уверена: когда он просил меня забыть о поцелуе, он хотел, чтобы мы остались друзьями. Но я не представляю, как это сделать. Я не хочу вычеркивать его из жизни, но, как бы Купер ни пытался делать вид, будто все по-прежнему, многое теперь изменилось.

Проще будет избегать его до тех пор, пока я не уеду в Нью-Йорк.

Зато Джейк более чем настойчив, и в пятницу – после четырех часов беспрестанных жалоб и уговоров – я снова сижу на своем месте за обеденным столом.

– Ты же придешь сегодня вечером? – спрашивает Джейк, усевшись рядом со мной. Купер устраивается на скамье напротив, рядом со Слизнем.

– Ты про киноночь? – Я пожимаю плечами. – Может быть. Я не ходила на такие мероприятия с тех пор, как…

Я встречаюсь взглядом с Купером и невольно задаюсь вопросом, помнит ли он тот просмотр «Освободите Вилли»?

– …со средней школы.

– Мы всегда кладем матрас в кузов куперского фургона и притаскиваем кучу одеял и подушек. И отлично проводим время, – говорит Джейк и обнимает меня за плечи. – Подумай только, ты как раз сможешь провести вечер в компании друзей.

Я бросаю взгляд на Купера. Тот, не отрывая глаз от своей тарелки, говорит:

– Тебе стоит прийти.

– Ладно, – отвечаю я, потому что не могу придумать подходящей отговорки. Разве что прокричать с крыши на весь город, что будет слишком тяжко сидеть в машине рядом с Купером, зная, как он целуется, и не имея возможности вновь испытать это.

Джейк улыбается мне.

– Отлично. Тогда мы захватим тебя по дороге.

После уроков Слоана ждет меня у шкафчиков, а не на парковке, как обычно, и, дрожа от восторга, рассказывает, что на Тыквенные танцы пойдет с Ашером.

– Мы идем как друзья, разумеется, – добавляет она в конце.

Я улыбаюсь, потому что искренне рада за нее, хотя сама сейчас больше похожа на унылый пельмень. И тут из-за ее спины я вижу Купера, который как раз идет по коридору. Мою улыбку как ветром сдуло, и я прячусь за открытой дверцей шкафчика.

– Эм, что ты делаешь? – спрашивает Слоана, видя, что я чуть ли не залезла внутрь.

– Он ушел? – шепотом спрашиваю я, все сильнее вжимаясь в шкафчик.

– Кто…

– Нет, он не ушел, – отвечает голос Купера. – Он надеется поговорить с вами обеими.

– Я это… лучше пойду, – говорит Слоана. Я закрываю глаза и вздыхаю. Потом вылезаю из шкафчика и выхожу к Куперу. За его спиной Слоана пятится назад, корчит рожицу и одними губами произносит: «Извини!»

Я закрываю дверцу шкафчика, забрасываю на плечо рюкзак и поворачиваюсь к Куперу.

– О чем ты хотел поговорить?

– Не знаю. – Он пожимает плечами. – Наверное, о том, что меня бесит, что между нами теперь все очень странно. О том, что ты меня избегаешь.

– Я не знаю, как с тобой общаться.

– Да, я тоже, но, может, мы как-то решим эту проблему? Потому что не разговаривать… не дружить… мне это совсем не нравится.

Я поднимаю на него взгляд, и у меня щемит сердце при виде этого лица, на котором читается искреннее желание помириться.

– Если ты думаешь, что мне нравится тебя избегать, Куп, то это не так. Это тяжело. Но находиться рядом с тобой еще тяжелее. – Купер опускает голову, и чувство вины жалит меня, несмотря на то, что это он сказал, что мы не можем быть вместе. Я вздыхаю. – Но ты и сам говорил не так давно, что избегать друг друга у нас не выйдет, тем более что у нас полно общих друзей, а город этот размером с кукольный домик.

Купер едва заметно улыбается.

– Хорошо, я перестану от тебя прятаться и постараюсь делать вид, что все в порядке, договорились?

Купер прячет руки в карманы джинсов и смотрит в пол, улыбки как ни бывало.

– Мне бы очень хотелось, чтобы тебе не нужно было делать вид.

– Мне тоже. – Я пожимаю плечами. – Может быть, когда-нибудь и не придется… когда у меня не останется чувств к тебе, как и у тебя ко мне.

Купер смотрит на меня с таким видом, словно хочет что-то сказать. Но ничего не говорит. Вместо этого в пустом и безмолвном коридоре мерно тикают большие часы, и бесконечные «тик-так», «тик-так» как будто заполняют пустоту между нами.

Купер наконец кивает.

– Наверное, тебе уже пора к Слоане.

– Да. Увидимся вечером.

Мне сводит грудь от боли, когда Купер смотрит мне в глаза и через силу улыбается.

– Да. – Он отворачивается. – До встречи, Митчелл.

* * *

Следующие несколько часов я занята тем, что сижу дома и с ужасом жду вечера.

– Тебе надо развеяться, – говорит Слоана, которая сейчас валяется на моей кровати. – Будет весело. На Купера не обращай внимания. А если придет Хлоя, делай вид, что их там вообще нет.

– Блин. Думаешь, она тоже там будет? – Ну конечно, она там будет. – И как мне смотреть на то, как они обнимаются во время фильма?

– Не смотри, вот и все. Я же сказала, не обращай внимания, – отвечает Слоана. – Лучше думай о том, чтобы хорошо провести время с Джейком. Допустим, он тебе не нравится, но он все равно прикольный. В худшем случае скажешь ему, что в машине тесно: возьмете себе отдельный плед и пойдете на улицу, так ты Купера вообще видеть не будешь.

– Да. Ладно. Ты права, – говорю я. – Тебе надо пойти с нами. Ты мне нужна.

– Извини, я уже договорилась встретиться с Ашером.

Я влезаю в свои джинсы с низкой посадкой и меряю Слоану скептическим взглядом.

– Ну да. Может, наконец, расколешься и расскажешь, что у вас там происходит?

Слоана заливается краской.

– Ничего. Мы просто лучшие друзья, уже очень давно.

– Ну да, ну да.

– Ой, помолчи, – отмахивается она.

Я изображаю, будто застегиваю рот на молнию. Раз Слоана не готова пока делиться, я могу подождать. У меня и своих проблем хватает.

Кстати о проблемах: по лестнице прокатывается голос Джейка.

– Эллис, поехали!

– Если от меня придет сообщение с кодом 911, приезжай меня спасать, – говорю я Слоане.

– Ты справишься, – говорит она.

Вместе с Джейком я забираюсь в фургон, и тут он мне сообщает, что в силу ограниченного пространства нас сегодня будет только четверо: он, я, Хлоя и Купер.

Чудесно.

Через пять минут мы приезжаем на территорию уличного кинотеатра, где сегодня будут показывать сначала «Крик», а потом «Реинкарнацию», – ни тот ни другой я не смотрела. Купер ставит фургон так, чтобы нам был хорошо виден экран. Купер и Хлоя перелезают к нам с передних сидений, Джейк забирается к самой стене машины, а я сажусь рядом с ним.

Купер прикрепляет динамик к потолку и, не глядя на меня, садится рядом. Хлоя втискивается с другой стороны. Меня в этот момент чуть не расплющило между Джейком и Купером.

– Извини, – говорит Купер.

Джейк обнимает меня за плечи и притягивает ближе к себе. От моего внимания не ускользает тот факт, что Купер не делает того же самого с Хлоей. Мы с Купером соприкасаемся руками, и даже от этого прикосновения у меня мурашки бегут по всему телу.

Я сама на себя злюсь. Зачем я вообще согласилась на эту пытку?!

– Все уютно устроились? – спрашивает Джейк и набрасывает нам на плечи плед.

– Ага, – синхронно вполголоса отвечаем мы с Купером.

– Нет. Меня тут сплющило, – говорит Хлоя. Я даже не знаю, правда ли ей так тесно или она просто хочет, чтобы Купер тоже ее обнял. Как бы то ни было, он только чуть-чуть придвигается ко мне. К тому времени, когда начинается фильм, у Хлои места больше, чем у любого из нас.

Я опираюсь затылком на плечо Джейка и мысленно твержу в голове то, что говорила мне Слоана. «Не обращай внимания на Купера и Хлою».

В такой тесноте это делать труднее, чем я думала.

Через некоторое время холодный воздух добирается до меня, несмотря на полосатый кашемировый свитер, и меня пробирает дрожь. Купер не смотрит на меня и ничего не говорит, но при этом плотнее укрывает на всех пледом и опускает руку.

Под пледом, где наши ноги практически соприкасаются, он проводит тыльной стороной ладони по моей руке и кладет свою руку рядом.

И не убирает ее.

Я закрываю глаза. Наши костяшки едва-едва касаются друг друга, но даже в таком легком касании есть что-то особенное.

Мне стоило бы убрать руку. Стоило сказать Джейку, что нам с ним лучше уйти на улицу, где я не буду видеть Купера. Но я не могу.