Текст книги "Любовь и пряный латте"

Автор книги: Мисти Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Потому что да, от таких крошечных намеков на близость больно, но как же это приятно.

Поэтому остаток «Крика» мы досматриваем именно так.

Когда фильм заканчивается, Джейк заявляет, что пора размяться. Рука Купера ускользает от меня, он откидывает плед, и мы все вчетвером выбираемся из машины.

Сходив в туалет, я встаю в длиннющую очередь за попкорном, а получив его, иду обратно к машине, где уже стоят Купер, Джейк и Хлоя – и в багажнике стоит мини-тыква.

Я резко останавливаюсь и окидываю взглядом всех троих. Купер кусает губы и не сводит глаз с черного экрана, Хлоя по очереди смотрит на всех нас, а Джейк глядит на меня и нервно хрустит костяшками.

Я медленно подхожу к ним.

– Эм… что происходит?

– Открой ее, – говорит Джейк, указав на тыкву.

– Это… мне? – спрашиваю я и бросаю взгляд на Купера, который намеренно не смотрит на меня.

– Да, – уже с улыбкой говорит Джейк.

О нет.

Сейчас самый подходящий момент для того, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.

Я кладу попкорн в машину, но он опрокидывается и рассыпается. Только мне уже до него дела нет.

У меня дрожат руки, когда я открываю тыковку. Внутри лежит сложенная записка, я разворачиваю ее.

Дорогая новенькая,

Розы красные,

Ты очень красивая.

Пойдешь со мной на Тыквенные танцы,

Если не уедешь в Нью-Йорк?

Джейк

Написано фиолетовыми чернилами на листке в фиолетовую линейку.

Я хмурюсь. Я точно знаю, что всего один раз давала Джейку листочек, и в тот день я своими глазами видела, как он что-то на нем писал.

Черт.

– Ты написал это первого сентября? После того как попросил у меня ручку? – спрашиваю я.

Джейк пожимает плечами.

– Я непревзойденный стратег. Как только увидел тебя, сразу понял, кого позову на танцы.

Я не могу удержаться от смеха. Тейлор Свифт была бы в восторге от Джейка Келлера.

– Но на ярмарке я целый день продавала тыквы. Ты точно ни одной не покупал.

Джейк кивает на Купера.

– Я отправил своего подопечного, чтобы ты ничего не заподозрила.

О. Боже. Мой. На следующий день после нашего поцелуя Куперу пришлось идти за тыковкой, чтобы Джейк пригласил меня на Тыквенные танцы.

Как же все запущено.

– Ну? – говорит Джейк. – Я тут немножко помираю от нетерпения.

Ой.

– Эм…

Купер наконец поднимает на меня взгляд, он и Хлоя ждут моего ответа.

Я хочу пойти на тыквенные Танцы с Купером. Я хочу надеть красивый парный костюм и танцевать с Купером всю ночь напролет. Я хочу целовать его, смеяться вместе с ним и держать его за руку на обратном пути до дома.

Но он ясно дал понять, что этого не будет. Никогда.

Я сглатываю и перевожу взгляд на Джейка.

– Ладно, хорошо. Пойдем на Тыквенные танцы вместе.

– О да! – вопит Джейк и улыбается до ушей. – Тогда бери свой попкорн и греби сюда.

Купер пододвигается, чтобы освободить мне место, и начинается второй фильм.

Но на этот раз уже нет никаких знаков внимания и тайных касаний под пледом.

Теперь между нами лишь мысли о том, что могло бы быть, не прекрати я общаться с Купером три года назад.

Глава 28

В Брэмбл-Фолс настал очередной пасмурный день. Конец октября уже не за горами, дует зябкий ветер, а мы – тетя Наоми, мама, Слоана и я – гуляем по территории фермы, где устроили ежегодный Кукурузный Лабиринт. Горка из мешков с картошкой, чертово колесо, дом с привидениями и прочие подобные аттракционы возвели в огромном открытом поле, где до самого горизонта растет одна только кукуруза.

Кажется, весь город собрался здесь, и каждому непременно нужно поздороваться с тетей Наоми. И, честно говоря, мне очень приятно видеть такую уверенную женщину на такой высокой должности. У тех же «Стрит Медиа» как будто аллергия на женщин, которые занимают ответственные посты.

Только я намерена это исправить, и неважно, что поездка в Брэмбл-Фолс несколько нарушила мои планы.

Тетя Наоми и Слоана пошли за хот-догами, а мама с улыбкой поворачивается ко мне.

– Что? – спрашиваю я.

– Я видела новый наряд, который ты шьешь.

Я краснею.

– Ой.

– Очень красивый.

– Спасибо.

– Честное слово, я не шпионила, – говорит мама. – Я принесла тебе в комнату чистые вещи, а на кровати лежал открытый блокнот… Эскизы просто великолепные, Эллис.

– Обычные, – говорю я, глядя в землю.

– Как ты только ухитряешься быть максимально самоуверенным человеком ровно до тех пор, пока речь не зайдет об этом? – спрашивает мама. – Эллис, твои эскизы оригинальные, красивые, и – не знаю, задумывала ты это или нет – они отлично передают осеннюю атмосферу в Брэмбл-Фолс.

– Правда? – Я невольно улыбаюсь. Именно так и было задумано.

Мама кивает.

– Они великолепны.

– Спасибо, мамочка. – Я кладу голову ей на плечо, и мама смеется.

– Ты уже лет, наверное, десять не называла меня мамочкой. А мне это нравится.

– Может, пора снова начать, – говорю я.

– Я-то не против, но окружающие могут подумать, что с тобой что-то не то. – Я убираю голову с ее плеча, и мама поворачивается ко мне. – Тебе все еще плохо здесь?

Я качаю головой, абсолютно искренне.

– Нет. Наоборот, мне тут весело.

Но я готова вернуться обратно в Нью-Йорк – особенно теперь, после всей этой истории с Купером. Я готова вернуться к стажировке и моей настоящей жизни, где нет места страданиям из-за любви, зато есть место планам на будущее.

До отъезда осталась всего-то пара недель.

Через несколько минут к нам со всех ног прибегает Слоана, тетя Наоми идет следом за ней.

– Хочешь на аттракционы? – спрашивает она и буквально заглатывает хот-дог целиком.

– Конечно.

– Только не на карусель. Не хочу испортить красивую рубашку, которую ты мне дала, – говорит Слоана, окинув взглядом синюю рубашку в клетку, которую я укоротила для нее. Потом берет меня за руку и тащит к аттракционам.

– Повеселитесь там, девочки, – кричит мама нам в спину.

Сегодня у тети Наоми и хозяев фермы хватает волонтеров, наша помощь не требуется, так что следующие несколько часов мы катаемся по очереди на всех аттракционах, пьем лимонад и едим поджаренные «Орео». В какой-то момент мы встречаем Ашера, а потом натыкаемся на Джейка и Слизня. Все вместе мы идем на выставку коз, потом на выставку искусства, и мне стоит чудовищных усилий не спрашивать, где сейчас Купер. В полпятого Джейк и Слизень отправляются на конкурс по поеданию пирогов, а мы со Слоаной и Ашером берем карту и заходим в кукурузный лабиринт, раскинувшийся аж на тридцать акров.

– Но подсматривать в карту – это же жульничество, – говорю я.

– Поверь, она нам пригодится. Лабиринт с каждым годом все сложнее. Он огромный, и в нем легко заблудиться. Я уже молчу о том, что телефоны здесь часто не берут, – говорит Слоана.

Про связь она не врет – у меня телефон весь день не ловит. Какая-то мертвая зона на этой ферме. Но:

– Это лабиринт. Он и должен быть сложным, – говорю я.

Слоана переводит взгляд на Ашера.

– Сложи карту, – говорит он, пожав плечами. – Будет для подстраховки. Посмотрим, на что мы годны без нее.

Со вздохом Слоана складывает карту и убирает ее в карман. И мы стартуем.

Мы идем все дальше вдоль высоченных кукурузных стеблей, в глубь извилистого лабиринта, и с каждым шагом шум фестиваля у нас за спиной становится все тише.

Через час ходьбы Слоана начинает жаловаться.

– У меня ноги болят!

– Салага, – хмыкаю я.

Она бьет меня по плечу.

– Помолчала бы. Не всех тут трудности вдохновляют.

– Допустим, но разве тебя не вдохновляет, что чем скорее мы выберемся отсюда, тем скорее ты сможешь отдохнуть на диване?

– Логично.

Мы упираемся в тупик, и Слоана показывает направо.

– Сюда.

– Нет. Мы там уже были, – говорю я.

Ашер смотрит направо.

– Разве?

Я указываю на кривоватый стебель.

– Да, вот эту кукурузину я уже видела.

Слоана смеется.

– Ты шутишь, да?

– Нет…

– Эллис, здесь все поле в кукурузе.

– Да, но я старалась отмечать для себя необычные стебли, чтобы в случае чего мы поняли, что ходим кругами, – объясняю я.

Слоана всплескивает руками.

– Во всем лабиринте явно не один кривой стебель! – Она берет меня за руку и тащит вправо. – Идем. Мы обе уже знаем, что у тебя топографический кретинизм.

Я вырываю у нее руку.

– Да, я в курсе. Но давайте просто пойдем налево.

– Но нам надо в другую сторону. Или мы еще дальше уйдем в лабиринт.

– Может быть, но иногда надо уйти дальше, чтобы найти верную тропу, – настаиваю я.

Слоана смотрит на Ашера.

– Аш, а ты что думаешь?

Ашер смотрит на нас по очереди и чешет в затылке.

– М… не уверен… но, Эллис, извини, я думаю, что Слоана права.

Я фыркаю.

– Ладно, как скажете. Вы идите направо, а я пойду налево. Посмотрим, кто быстрее найдет выход.

Слоана качает головой.

– Я не позволю тебе на ночь глядя бродить одной по лабиринту.

– У меня в телефоне есть фонарик, – говорю я. – Но мне он не понадобится, потому что это вам придется смотреть в карту после того, как поймете, что ходите кругами.

Слоана вскидывает брови и кладет руки на пояс.

– Ладно. Мы принимаем твой вызов. Но только потому, что тебя надо проучить, мисс Всезнайка.

Я улыбаюсь.

– Отлично. Увидимся на выходе, если вы туда доберетесь.

Слоана ухмыляется.

– Ага, увидимся. Ашер, пошли.

Они идут направо, а я поворачиваю налево.

Потом снова налево. Опять налево. И еще раз налево. И скоро до меня доходит, что кругами хожу я.

Солнце постепенно садится, над моей головой тускнеет темно-оранжевое небо, подернутое сумрачными облаками. Я обхожу несколько семей с детьми, которые тоже бродят по тропинкам, но по большей части лабиринт уже пуст.

– Черт, – шепчу я себе под нос. Вытаскиваю телефон. Связи нет. Я поднимаю его как можно выше и хожу туда-сюда в надежде увидеть хоть одну «палочку» на дисплее. Безрезультатно.

Я кладу телефон обратно в карман, поворачиваю за угол и внезапно врезаюсь в кого-то.

Купер.

– Ой… эм… привет… – мямлю я.

Купер оглядывается.

– Ты здесь одна?

– Да, мы со Слоаной поспорили, кто первый дойдет до конца.

– И как успехи?

– Неплохо, – вру я. – А ты что тут делаешь?

– Мама не разрешила мне остаться дома, и я решил, что если уж пришлось идти на фестиваль, то лучше я побуду тут в одиночестве.

– Понятно… – говорю я, неловко переминаясь с ноги на ногу. – Тогда не буду мешать. Удачи.

Я обхожу его, но он окликает меня:

– Подожди.

Я оборачиваюсь.

– Я совсем потерялся. Ты не против, если я пойду с тобой?

Я просто стою, потому что не знаю, как вежливо отказать. К тому же, как бы грустно мне ни было рядом с Купером, отказывать ему не очень-то и хочется, и это раздражает.

– Хорошо, пойдем.

Я разворачиваюсь и иду дальше, не имея ни малейшего представления, куда направляюсь, зато с уверенным видом человека, у которого есть план. Вживайся в роль, пока она не станет частью твоей натуры.

На какое-то время повисает неловкое молчание, которое в итоге нарушает Купер.

– Я тут слышал, что ты сшила рубашку, которая сегодня на Слоане.

После всего, что произошло за последние недели, я не представляю, как вести с ним светскую беседу, но я сама обещала, что постараюсь, поэтому…

– Да. Вы тоже, что ли, встретились в лабиринте?

– Да, я наткнулся на них минут двадцать назад и…

– Правда? – перебиваю я. – Они шли по карте?

Купер усмехается оттого, как во мне мгновенно взыграл дух соперничества.

– Нет, и вид у них был совершенно потерянный.

– Отлично! – говорю я с коварной усмешкой.

Купер смеется и качает головой.

– Как бы то ни было, Слоана хвасталась Ашеру этой рубашкой. Кажется, она для нее много значит.

– Мило, конечно, но я сделала это не столько ради нее, сколько ради себя, – говорю я. Мы тем временем уходим вправо.

– В каком смысле?

Я пожимаю плечами.

– Просто ради интереса, к тому же я поэкспериментировала с разными тканями и рисунками, потренировалась, можно сказать. Ну и мне захотелось сшить что-то не для себя. Я никогда раньше этого не делала.

– Правда? Но ты все равно молодец. – Купер пинает валяющийся на дороге кукурузный початок и спрашивает. – Ты не думала начать шить не только ради интереса?

Вопрос звучит совершенно невинно, но я все равно не могу удержаться от смеха.

– Нет, – говорю я. – Я буду журналистом.

– Потому что твой отец работает журналистом? По-моему, ты что-то подобное говорила несколько лет назад.

Я киваю. Как же легко нам с Купером вернуться к прежнему общению, это радует и бесит одновременно.

– Раньше работал. Теперь он директор «Стрит Медиа». И да, думаю, частично причина в этом. Мое детство как будто прошло в компании, папа учил меня всему, что знает сам. И у меня хорошо получается.

– Шить одежду у тебя тоже хорошо получается.

Я искоса поглядываю на него.

– Спасибо. Но это просто хобби. Знаешь, сколько в Нью-Йорке перспективных модных дизайнеров?

– Думаю, много. Но мне кажется, ты смогла бы развиться в этой сфере.

Я снисходительно улыбаюсь ему. Купер просто не понимает. Допустим, мне удастся переубедить папу – чего никогда не случится, – но у меня нет никаких связей в вечно меняющемся мире моды. Было бы слишком рискованно возлагать все свое будущее на одну только надежду в нем преуспеть, в то время как в журналистике мне уже гарантирована конкретная должность.

– Кстати, сегодня утром я разговаривала с тетей Наоми насчет выставки, – говорю я, чтобы сменить тему. – И я подумала… тебе стоит сделать собственный стенд.

Купер удивленно на меня смотрит.

– В смысле?

– С выпечкой. Ты можешь устроить его прямо в своем автомобиле и продвигать свое дело. Секси-Печеньки Inc. – Купер смеется, я тоже ухмыляюсь. – Ладно, название, наверное, лучше выбрать другое, но я серьезно. Я думаю, Бетти Линн не откажется одна постоять за стендом «Кофейной кошки», если у тебя будет свой. А я за неделю могла бы сшить костюм печеньки.

Купер с улыбкой смотрит на меня.

– И сама его наденешь.

– О нет. Чтобы весь город увидел меня в дурацком костюме? Я на такое не подписывалась, – со смехом говорю я. – Но для тебя я его сошью.

– А кто тогда поведет машину? У тебя нет прав.

– Джейк.

Купер медленно кивает, обдумывая мои слова.

– Ладно, давай попробуем.

Он старается принять небрежный вид, но я читаю Купера как открытую книгу. Он в восторге.

Где-то через полчаса мы снова поворачиваем направо. Небо потемнело, и я уже не слышу никакого шума с фермы.

– Ты сама не знаешь, куда идешь, – наконец говорит Купер.

– Ни малейшего представления не имею.

– Эллис! – стонет он.

Мне смешно.

– Ну извини. Я и так уже потерялась к тому моменту, когда мы встретились. Карты у меня тоже нет.

Купер вздыхает.

– Я знаю, что у тебя нет карты, но ты шла с таким видом, будто у тебя есть план.

– Так и есть. Бродить по лабиринту, пока не найду выход.

– Ладно, и что теперь?

– Бродить дальше, пока не найдем выход.

– Можно срезать через поле и идти прямо, пока не выйдем отсюда, – предлагает Купер. – Даже если выйдем не на той стороне, из лабиринта мы выберемся.

Я вглядываюсь в темные стебли.

– Нетушки.

– Этот план лучше, чем твой.

– Ага, если не считать того, что твой опасный, – возражаю я.

– Почему? Тут нет никаких кровожадных призраков, даю слово, – со смешком говорит Купер.

– Зато койоты могут быть. Или рыси. – Я вздыхаю. – А вот в большом городе можно не опасаться ни рысей, ни койотов.

– Да, там опасаться надо только крыс.

Я пожимаю плечами.

– В Нью-Йорке крысы – почти что бродячие кошки. Я к ним привыкла.

– Фу, – говорит Купер, скривившись. – Но ладно, раз ты не хочешь срезать через поле, думаю, нам лучше сидеть здесь.

– Что, прямо на земле?

– Можешь стоять, если хочешь. Я имею в виду, что Слоана знает, что ты осталась в лабиринте. Наверняка она уже отправила кого-нибудь на поиски. Поэтому нам лучше оставаться на одном месте, чтобы случайно не уйти еще дальше от поисковой группы, – объясняет Купер. – Рано или поздно они нас точно найдут.

– Мне кажется, мы найдем выход раньше, чем они найдут нас.

Купер хмуро на меня смотрит.

– Мы уже несколько часов здесь бродим.

– Ладно. – Я надуваю губы.

Мы с Купером сидим на тропе, вытянув ноги и опершись сзади на руки, вокруг только холод и темнота. Я стараюсь не думать о том, как близко сейчас наши пальцы. И стараюсь не смотреть на его идеальный профиль, изогнутые ресницы и пухлые губы, с которых срываются облачка пара.

– Может, пойдем дальше? – говорю я только для того, чтобы отвлечься. – Так продрогнуть можно.

Купер слегка касается моего кроссовка своим.

– Нет. Оставаться на месте – хороший план, даже если он не твой.

Я вздыхаю и откидываюсь назад. Если закрою глаза, не смогу дальше пялиться на Купера.

Земля холодная и твердая, но я забываю об этом, когда Купер ложится рядом и поднимает мою руку. Я открываю глаза и недоуменно смотрю на него, а Купер тем временем поправляет мне рукав.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Купер касается родинки на моей руке, проводит пальцем дорожку от нее к следующей, а потом к еще одной.

– Помнишь, как в то лето мы выяснили, что у нас одинаковый узор из родинок?

Я улыбаюсь от нахлынувших воспоминаний.

– Не помнила, пока ты не сказал, – говорю я и тоже провожу пальцем по родинкам на руке Купера. – Но сейчас вспоминаю. Тогда я еще подумала, что это очень странное совпадение.

Купер поворачивает голову ко мне.

– Мне, наверное, тоже стоило так подумать, но нет. Я подумал, что это особый знак или что-то вроде того. Будто я встретил любовь всей своей жизни, не успев даже закончить среднюю школу.

– Любовь, да? – шепотом переспрашиваю я.

Купер улыбается.

– Мне было четырнадцать, и меня переполняли чувства.

– А теперь?

Его улыбка гаснет. Какое-то время он просто смотрит на меня.

– А теперь мне почти восемнадцать, и меня переполняют чувства.

Сейчас я искренне желаю, чтобы из кукурузы выскочил койот и прекратил мои страдания.

Я откашливаюсь и отворачиваюсь от Купера. Я больше не могу.

– Меня бесит, что ты идешь на Тыквенные танцы с Джейком. – Голос Купера звучит тихо, однако пробуждает во мне самые разные эмоции.

– Ну… непохоже, чтобы ты собирался меня туда приглашать.

Купер оттягивает мне рукав.

– А стоило бы.

Я закрываю глаза.

– Купер, ты не должен говорить мне такие вещи. Не надо.

– Знаю. Извини.

– Тем более когда у тебя есть Хлоя, – говорю я, повернувшись к нему. Я уже немного злюсь.

– Я уже говорил тебе, между мной и Хлоей ничего нет, – говорит он. – Иначе я не стал бы целоваться с тобой.

– Тогда что происходит между вами? Словом «ничего» это назвать сложно.

Можно подумать, я в самом деле хочу знать.

Я совсем, совсем не хочу. Но я должна.

Купер вздыхает.

– Пару лет назад мы с Хлоей встречались. Это продлилось недели две, а потом она бросила меня ради Слизня.

Я начинаю смеяться, хоть и понимаю, что это некрасиво.

– Да ладно. Не может быть. – Я качаю головой. – Не было такого.

Слизень, конечно, милый, но нет.

– Было, – с улыбкой говорит Купер. – Но он сказал ей, что не будет с ней встречаться, потому что это не по-дружески. Через неделю Хлоя захотела вернуться ко мне. Сказала, что порвать со мной было ошибкой. Но я отказался.

– Почему? Очевидно, что ты ей нравишься. Бывает, что люди ошибаются.

Купер смотрит на меня таким тяжелым взглядом, что меня буквально парализует.

– Потому что Хлоя не ты, – отвечает он. – Потому что я ничего не почувствовал, когда она меня бросила. Я подумал, что если она не может причинить мне такую боль, какую причинила ты, то зачем тогда это все?

У меня сводит под ложечкой, сердце сжимается, и я вся таю.

– Ох.

– В любом случае это уже не имеет значения. Хлое потребовалось время, чтобы понять, что ей не нравлюсь ни я, ни Слизень. – Купер медлит, прежде чем продолжить. – Она не хочет, чтобы наша с ней дружба тебя смущала. После Хлои я ни с кем не встречался. – Он пожимает плечами. – Она боялась, что ты решишь, будто между ней и мной есть что-то большее.

Теперь мне стыдно за свою ревность. Хлоя абсолютно права.

Жаль только, что это откровение уже ничем не поможет мне и Куперу.

Я отворачиваюсь от него, смотрю в небо и думаю о том, как все это несправедливо, а Купер в этот момент снова берет меня за руку и сплетает свои пальцы с моими.

Не глядя на него, я говорю:

– Я не понимаю, зачем ты все это делаешь.

– Извини.

– Я пытаюсь вести себя так, как ты и хотел. Пытаюсь делать вид, что ничего не было. Пытаюсь подавить свои чувства и снова стать для тебя просто другом. Но ты только усложняешь мне задачу.

– Всю последнюю неделю я сожалел о том, что случилось в тот вечер, – говорит он.

Я закатываю глаза.

– Купер, поверь, я знаю. Не обязательно мне напоминать.

– Нет, – говорит он. – Я сейчас не о поцелуе.

Я поворачиваюсь к нему. Наши лица разделяют всего несколько дюймов, когда Купер говорит:

– Я жалел о том, что сказал. Что между нами ничего не может быть. Я пожалел, что просил тебя забыть о поцелуе. – Его кадык прыгает. – Я не хочу снова сожалеть, что позволил тебе вновь отдалиться от меня и уехать, хотя на этот раз все могло быть по-другому.

– Что ты имеешь в виду?

Он пристально смотрит на меня и закрывает глаза, пространство, разделяющее нас, исчезает, когда Купер наклоняется ко мне и запечатывает мне губы нежным, осторожным поцелуем.

Свободной рукой я провожу по его шее и зарываюсь пальцами в волосы.

Купер прерывает поцелуй, отпускает мою руку и, опершись на локоть, смотрит на меня сверху вниз.

Я дотрагиваюсь пальцами до его уха, провожу по скуле и поглаживаю бровь – просто потому, что не могу оторваться от Купера. Это какая-то одержимость.

– Ты сказал, что не доверяешь мне, – шепотом говорю я.

Он медленно кивает.

– Да, я помню, но эта неделя была для меня пыткой. Делать вид, что я не хочу быть с тобой, – мучение. Нам опасно сближаться, и я не хочу, чтобы мне опять было больно, но… – Его взгляд держит меня мертвой хваткой, и я просто жду, что он скажет дальше. – Я думаю, что на этот риск стоит пойти.

Сотни искр вспыхивают у меня внутри, мне кажется, я сгорю на месте. И вдруг я вспоминаю об одном немаловажном осложнении.

– А как же Джейк?

Лицо Купера принимает тревожное выражение.

– Честно – не знаю. Он будет в отчаянии. И, наверное, в ярости. Мне очень мерзко из-за этой ситуации.

– Мне тоже… – Я притягиваю Купера к себе за воротник толстовки. – Но, кажется, об этом мы можем подумать и завтра.

Купер улыбается, подчиняясь мне, и мы снова целуемся. Наши языки слегка соприкасаются, и Купер осторожно опускается на меня. Рукой я нахожу место, где его рубашка немного задралась, и запоминаю это прикосновение к теплой коже, чувствую, как по ней бегут мурашки. Я провожу пальцами по его рельефной спине, а ладонь Купера скользит вдоль моих ребер, и жар растекается у меня внутри. Я непроизвольно выгибаюсь и еще крепче прижимаюсь к Куперу, наше дыхание становится все более частым, и мы все больше растворяемся друг в друге.

И вдруг в нас бьет яркий луч света.

– Какого черта? – раздается чей-то голос.

У меня замирает сердце.

Джейк.

Глава 29

Купер вскакивает очень быстро. Я поднимаюсь в тот момент, когда из-за поворота выходит Слизень. Он по очереди смотрит на всех нас в свете яркого, точно прожектор, огромного фонаря Джейка.

– Ой блин, – тихо бормочет Слизень.

Даже в темноте я вижу, как Джейк сжимает челюсти, как у него трепещут ноздри. Он молча качает головой, потом вытаскивает из кармана свисток и резко дует в него, – видимо, чтобы оповестить всех остальных, что нас нашли.

– Пошли, – говорит он и смотрит в свою карту. Видимо, чтобы не смотреть на нас.

Купер делает шаг к нему.

– Джейк…

– Не сейчас, – отвечает тот. Смерив меня взглядом, Джейк отворачивается. У меня внутри что-то обрывается.

Он не должен был вот так обо всем узнать.

Купер бросает на меня быстрый взгляд и идет вслед за Джейком на некотором расстоянии.

Я иду рядом со Слизнем. Никто не говорит ни слова, и минуты тянутся очень медленно.

А затем:

– Подумать только, я забеспокоился, когда Слоана позвонила и сказала, что никто не может найти Эллис, – говорит Джейк, нарушив тяжелое молчание. – А она, оказывается, в надежных руках.

Купер прерывисто выдыхает.

– Я не…

– Нет. Помолчи, Куп. Сегодня ты ничего не скажешь, – говорит Джейк.

Слизень качает головой, и до самого конца пути больше никто не произносит и слова.

Когда мы выходим из лабиринта, оказывается, что нас ждут по меньшей мере человек пятнадцать.

Мама подлетает ко мне и заключает в объятия.

– Слава богу. Я так волновалась.

– Со мной все в порядке. Это всего лишь кукурузный лабиринт в Брэмбл-Фолс, – говорю я. – Ничего особенного со мной случиться не могло.

Мама отпускает меня.

– Но вечер такой холодный. К тому же тут водятся койоты и рыси.

Если бы у Купера был не такой разбитый вид и Джейк не выглядел таким расстроенным, я бы рассмеялась. Как же мы с мамой похожи.

Но сейчас я могу думать только о том, что моя жизнь рушится у меня на глазах.

К нам подбегает Слоана.

– Теперь, когда я убедилась, что ты жива, с радостью тебе скажу: а я тебе говорила! – Она смеется, но увидев, что я не реагирую (я просто не в состоянии смеяться сейчас), осекается.

– О нет. – Она бросает взгляд на мальчиков. – Сегодня спишь в моей комнате?

Я киваю, и мама с прищуром смотрит на нас.

– Что происходит? Я что-то пропустила?

– Ничего, – говорит Слоана. – Пойдемте домой.

Я встречаюсь взглядом с Купером в тот момент, когда миссис Барнетт выпускает его из объятий. Отворачиваюсь и вслед за мамой и Слоаной иду к тете Наоми, и мы все садимся в машину.

Мы отъезжаем, и я упираюсь лбом в холодное стекло.

Как все может быть настолько чудесно и настолько ужасно одновременно?

* * *

На следующее утро я иду на городскую площадь: я предложила Джейку встретиться там. Я бы лучше отгрызла себе руку, чем завела этот разговор, но только мне все равно от него никуда не деться. К тому же я скоро уеду в Нью-Йорк. Не хочется расставаться на такой печальной ноте.

Я понимаю, что немного могу сделать для дружбы Купера и Джейка, но оставлять все как есть, тоже не хочу.

Джейк сидит на ступеньках беседки и листает ленту в телефоне, на нем джинсы, красно-черная рубашка и черная куртка. Он даже не поднимает взгляд, когда я сажусь рядом.

Я нервно закусываю губу. Неважно, сколько раз я прокручивала в голове то, что хочу сказать. Теперь, когда я здесь, мой мозг опустел.

– Говори, что хочешь сказать, Эллис, – наконец говорит Джейк, ставит телефон на блок и кладет его рядом.

– Я не знаю, что сказать, – выпаливаю я. – Кроме того, что мне жаль.

– И о чем именно ты сожалеешь? – со вздохом спрашивает он.

– Нам с Купером следовало сказать тебе, что мы друг другу нравимся.

– Нет. Это Купер, один из самых моих близких друзей, должен был сказать мне, что ты ему нравишься. Ты мне ничем не обязана. Ты просто девочка, которая как приехала, так и уедет, – говорит он, пожав плечами.

Сейчас было обидно.

– Может быть. Но я все равно считаю, что мы друзья, – говорю я.

Джейк фыркает.

– Да, ты ясно обозначила, что на тот же бал мы пошли как друзья. С моей стороны было идиотизмом думать, что рано или поздно дружба перерастет в нечто большее.

– Извини. Я не собиралась давать тебе каких-либо надежд.

Джейк качает головой.

– В том-то и дело. Ты не давала. Ночью я много об этом думал, и мне трудно на тебя злиться, потому что тебя не в чем упрекнуть. Ты никогда не говорила, что я тебе нравлюсь. И никак не намекала, что можешь когда-нибудь изменить свое мнение. Кажется, я надеялся на что-то вопреки всему. – Джейк все-таки поворачивается ко мне. – Но ты могла не соглашаться пойти со мной на Тыквенные танцы.

– Но я не хотела тебе отказывать, – говорю я. Хотя это полуправда. Я действительно хотела по-дружески пойти туда с Джейком, но только потому, что не могла пойти с Купером, так у меня были бы шансы хорошо провести время.

– Эллис, тебе нравится другой человек. Я не буду принуждать тебя идти на танцы со мной.

– Джейк, я не отказываюсь идти с тобой, – говорю я. – И я говорю так не из чувства долга.

– Да, знаю. Но ты мне нравишься. Окей, я тебе не нравлюсь, это нормально, но провести танцевальный вечер с человеком, который хотел бы прийти туда с кем-то другим… будем честны, это не прикольно.

Я киваю.

– Хорошо, – шепотом говорю я.

Джейк упирается локтями в колени.

– Давно вы с ним…

– Нет, – быстро говорю я. – Мы с Купером познакомились несколько лет назад, когда я приехала сюда на лето. Мы очень сдружились, а потом перестали общаться. А потом я…

Джейк вдруг напрягается.

– Стоп. Ты что, и есть та девочка?

– Что?

Джейк прижимает ладони к глазам.

– Этого только не хватало.

– Что происходит?

– Кто бы мог подумать. – Джейк качает головой и смотрит на меня. – Я переехал сюда пару лет назад. У нас с Купером не было ничего общего, но мы сдружились, он помог мне влиться в класс. Но говорить он мог только об одном: о девочке, с которой провел лето. Очень этим раздражал, – усмехается Джейк. – А потом Купер долго ходил тихий и молчаливый, потому что она перестала ему писать. Я так радовался, когда он начал встречаться с Хлоей, думал, это поможет ему выкарабкаться. Не помогло. Только время вылечило.

Я упираюсь взглядом в свои ноги: мне стыдно за то, что была такой свиньей.

– Почему Купер не сказал мне, что ты и есть та девочка? – спрашивает Джейк.

– Потому что я тебе понравилась. Он не хотел тебя расстраивать. Боялся испортить вашу дружбу.

– Но если бы он с самого начала сказал…

– У нас все было сложно и непонятно. Купер не пытался ничего от тебя скрывать. Он хотел, чтобы ты был счастлив. – Я смотрю в льдисто-голубые глаза Джейка. – Мы и не думали влюбляться.

– Это ты так говоришь. А у Купера и вариантов других не было. – Джейк переводит взгляд на «Кофейную кошку». – Как все запущено.

– Да. – Я посильнее затягиваю шарф. – Ты меня ненавидишь?

Джейк снова смотрит на меня, и его взгляд смягчается.

– Нет. Я даже не злюсь на тебя. Просто… лучше бы я с самого начала знал, что у меня шансов нет.

– Прости.

– Тебе не за что извиняться.

– Мы по-прежнему друзья? – спрашиваю я. – Или мне лучше не подходить к тебе вплоть до отъезда? Я не хочу вот так прерывать общение, но сделаю, как ты скажешь.

Джейк опускает голову, и с каждой секундой молчания очередной осколок стекла впивается мне в сердце. За что мне все это?..

Наконец Джейк вздыхает.

– Будет тяжко видеть вас с Купером вместе, но нет, давай не будем прекращать общаться. Я не стану отказываться от дружбы из-за того, что тебе нравится другой. – Он улыбается мне слабой улыбкой. – Что совершенно невероятно, потому что я один такой на миллион.

Я улыбаюсь, несколько камней упало с моей души.

– Знаешь, а ты прав. Не будь Купера…

– Серьезно? Он, конечно, мне лучший друг, но я готов устранить его прямо сейчас.

Я смеюсь, и Джейк расплывается в улыбке.

– Давай ты не будешь этого делать. – Когда он ничего не отвечает, я слегка бью его плечом в плечо. – Спасибо за понимание.

– Угу, – отвечает он. Да и что тут еще скажешь?

– Ты поговоришь с ним? – спрашиваю я.

– С Купером? Он сегодня звонил и писал всего каких-то раз шестьсот. Кажется, надо будет встретиться.