Текст книги "Любовь и пряный латте"

Автор книги: Мисти Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Я следую за ним и кулем падаю в листья.

– Ты в порядке? – смеется Купер.

– Более чем.

По обе стороны от нас другие участники суетятся и разбегаются в разные стороны, все кричат своим парам, чтобы поторапливались.

Я сильно недооценила, как серьезно местные жители относятся к забегу.

– Сосредоточься, – говорит Купер. – Сфокусируйся на награде, а не на соперниках.

Мой взгляд тут же устремляется к нему.

Хотя Купер, разумеется, имел в виду совсем другое.

Я встаю и счищаю листья с джинсов.

– Ты прав. Пошли.

Мы бежим к первому заданию, мои верные ботиночки скользят на траве.

– Мне опять тебя понести? – орет Купер через плечо.

– Тихо. Я не настолько медленная, – задыхаясь, отвечаю я. Купер уносится вперед, мне остается только тащиться вслед за ним. Потому что на самом деле я настолько медленная.

К тому времени, когда я добираюсь до груды туалетной бумаги, Купер уже ждет меня, присев на корточки.

– Мы обречены, – говорит он и принимается обматывать мне ноги туалетной бумагой.

– Нет. Мы выиграем.

– Размечталась. – Купер поднимается выше по ногам.

– Нет, я проявляю оптимизм.

– Да-да, убеждай себя, Митчелл, – говорит он и поднимается на ноги. – А теперь руки вверх и крутись вокруг оси, так будет быстрее.

Я кручусь на месте, а Купер держит рулон так, что туалетная бумага обматывается вокруг моего корпуса. По мне как будто пробегает электрический разряд, когда Купер проводит рукой по моей талии, чтобы поправить бумагу; все нервные окончания мгновенно активизируются, и по коже бегут мурашки. Потом Купер берет второй рулон и с завидной скоростью принимается обматывать мне руки. Он так близко, что я чувствую знакомый запах: сахар, цитрус, стиральный порошок. Для меня это запах поездки на лошади, школьного бала и покрывала на кровати Купера. Аромат, который я хочу закупорить в бутылочке.

Покончив с руками, Купер переходит к голове: обматывает макушку, лоб, затылок, а потом отрывает конец и заправляет его за воротник, в то время как я стараюсь запечатлеть в памяти его образ.

– С тобой закончили, – говорит он. – Надеюсь, заматывать людей у тебя получается лучше, чем бегать.

– Ха-ха, – отвечаю я и беру очередной рулон туалетной бумаги. Потом наклоняюсь и как можно быстрее принимаюсь заматывать Купера: во-первых, я все-таки хочу выиграть состязание, а во-вторых, так мне не нужно смотреть на это лицо, которое так и хочется поцеловать.

Чем дольше я нахожусь рядом с Купером, тем сильнее боюсь сделать какую-нибудь глупость.

Справа от нас две команды бегут к следующему заданию. Остальные отстают от них буквально на несколько секунд.

– Черт, – тихо ругаюсь я.

– Просто постарайся побыстрее, – говорит Купер.

Я закрепляю новый рулон на талии Купера, и он начинает крутиться. Через несколько секунд он полностью заматывается, и я на предельной скорости принимаюсь заматывать ему руки.

– Ты смотри, случайно не сломай себе ничего, – со смехом говорит Купер.

– В этом забеге мы не проиграем.

Я перехожу ко второй руке, а потом к шее. Потом подхожу ближе, встаю на цыпочки и тянусь к голове. Наши взгляды встречаются, когда я начинаю обматывать бумагой эти густые волосы, по которым так и тянет провести рукой. Нас разделяют всего несколько дюймов, его взгляд скользит к моим губам. У меня перехватывает дыхание.

Было бы так легко податься чуть вперед и поцеловать его.

– Ты все или?.. – хриплым голосом спрашивает Купер.

– А, эм… да. – Я откашливаюсь, заправляю конец бумаги ему за шиворот и отхожу назад.

Вслед за двумя командами, которые нас опередили, мы бежим к большим стальным бадьям с водой, в которой плавают красные и зеленые яблоки.

– Я раньше никогда не участвовала в таких конкурсах! – кричу я Куперу.

– Ты серьезно?

– Не осуждай меня! – усмехаюсь я.

Мы падаем на колени по разные стороны от бадьи.

– Руки за спину. Ловить можно только ртом, – говорит Купер. – Это сложнее, чем кажется.

– Думаю, я справлюсь, – говорю я.

Я наклоняюсь вперед, нацелившись на зеленое яблоко прямо передо мной. Я пытаюсь укусить его, но оно уходит под воду и выплывает ближе к центру бадьи, где его уже не достать. Я не обращаю внимания на смех Купера и пытаюсь поймать еще одно, на этот раз действую медленнее и целюсь лучше. Но яблоко все равно уходит под воду, избежав моих зубов.

Я отбрасываю назад мокрые волосы, сажусь прямо и скрещиваю на груди руки.

– Ты собираешься помогать или так и будешь сидеть тут весь такой красивый? Думаешь, это поможет нам выиграть?

– О, ты считаешь, что я красивый?

– Да боже мой, – фыркаю я и брызгаю в него водой. – Просто помоги мне.

Купер усмехается и наклоняется вниз. Через несколько секунд он поднимает голову: с волос льется вода, а в зубах зажато ярко-зеленое яблоко. При этом он ухитряется улыбаться во весь рот.

Я качаю головой и пробую снова. Только на этот раз я нацеливаюсь на маленькое красное яблоко, которое кажется легкой добычей. Я наклоняюсь чересчур далеко, теряю равновесие и падаю в бадью. Голова почти полностью уходит в воду, прежде чем я успеваю ухватиться рукой за борт.

Я откидываюсь назад, пытаюсь отдышаться после внезапного погружения в холодную воду и тут вижу, что Купер хохочет так, что чуть не задыхается.

Я буравлю его взглядом.

– По-твоему, это смешно, да?

– Прости, конечно, но да, это очень смешно.

– Мы так проиграем! И в этом не будет ничего смешного!

Купер наклоняет голову и вылавливает еще одно яблоко. Глядя на него, можно подумать, что ничего проще на свете нет.

– Мы проиграем, только если ты ни одного не добудешь, – говорит он, положив второе яблоко к первому.

Потом наклоняется снова и вылавливает третье. И кладет в общую кучку.

– Я родился и вырос в Брэмбл-Фолс. Я могу этим хоть весь день заниматься. – Он пожимает плечами и задорно ухмыляется. – Ну давай, девочка из мегаполиса. От тебя зависит успех нашей команды.

Я выдыхаю и выбираю очередную цель. Наклоняюсь к ней и остаюсь ни с чем. Опять.

Последняя команда убегает к третьему заданию. Но, кажется, у всех с ним проблемы, может, у нас еще есть шанс их догнать.

Я киваю на других участников.

– Возможно, для нас еще не все потеряно. Поделись секретом, как ловить яблоки.

– Я бы не назвал это секретом, но если пытаться провернуть все медленно и деликатно, то будешь только гонять яблоко по воде. Надо резко нырнуть за ним.

Я снова становлюсь на колени рядом с Купером, так близко, что боком ощущаю тепло его тела. Делаю глубокий вдох и быстро ныряю к красному яблоку, которое успела присмотреть.

И на этот раз мои зубы с хрустом вонзаются в мякоть.

– Да! Ты сделала это! – кричит Купер.

Мне просто повезло, но какая разница.

Я кладу яблоко в общую кучу и не могу перестать улыбаться. Купер добывает последнее, дает мне пять, и мы бежим к следующему заданию.

– Быстрее! – кричу я Куперу, когда мы добегаем до веревки. Он встает рядом и протягивает руку, но я, вместо того чтобы отдать ему веревку, с легкостью связываю наши ноги с помощью простого беседочного узла.

– Ничего себе, – говорит Купер, когда я затягиваю узел и проверяю его на прочность. – Яблоки ты никогда ртом не ловила, но умеешь вязать такие узлы?

– Я была в отряде скаутов.

Купер вскидывает брови.

– Правда? Это же офигенно.

– Комплиментами осыпать меня будешь позже, – говорю я, стараясь не обращать внимания на затрепетавших в животе бабочек. – Сейчас надо спешить. Сначала связанные ноги.

Мы синхронно делаем первый шаг. «Внутренние» ноги. Внешние. Внутренние.

Вскоре почти все команды остаются позади, нас опережают только Слоана и Ашер.

– Ребята, мы идем за вами! – ору я Слоане.

Она оглядывается назад, хохочет и визжит:

– Ашер, быстрее!

– У тебя слишком короткие ножки, чтобы ускоряться, – отвечает он ей.

– Просто заткнись и беги, – хихикает она.

Они ускоряются, и Купер бросает на меня взгляд.

– Готова поднажать?

Я киваю, и мы ускоряемся.

Впереди Слоана и Ашер останавливаются, чтобы перевязать веревку.

– Мы правда можем выиграть! – говорю я.

– Держи темп, – отвечает Купер. – Если начнешь волноваться, то…

И вдруг я спотыкаюсь об упавшую ветку, за листьями ее совершенно не видно, – я падаю и увлекаю Купера вслед за собой. Мы плюхаемся за землю бесформенной кучей, Купер с кряхтением обрушивается на меня.

Я чувствую, как щекой он прижимается к моему виску и весь трясется от неудержимого смеха. Мы лежим, прижавшись друг к другу, и хохочем до боли в животе.

Мимо проходят другие команды, Купер перекатывается в сторону и тянет меня за собой. Глаза у него мокрые и сверкающие, в уголках залегают морщинки, когда он смотрит на меня с такой улыбкой, при виде которой я забываю, как дышать. Меня так и тянет протянуть руку и убрать ему волосы с глаз, провести пальцем по скуле, коснуться ямочки на щеке.

В нескольких ярдах от нас Слоана и Ашер бросают свои тыквы на финишную черту, и я выхожу из транса. Слоана несколько раз делает колесо, а Ашер празднует победу странным танцем, который выглядит как нечто среднее между хореографией Бейонсе из Single Ladies и постановки Дженны Ортеги из «Уэнсдей». А потом они крепко обнимаются, как самые настоящие лучшие друзья.

Купер вздыхает.

– Мы проиграли.

– Да что ты говоришь, – смеюсь я. Купер слезает с меня, и я жалею, что не могу отмотать время назад и нажать на кнопку паузы.

Мы садимся, и я развязываю веревку. Подняв голову, я вижу, что Купер смотрит на меня, будто изучает. Когда наши взгляды наконец встречаются, мое сердце как будто пропускает один удар, а к щекам приливает жгучее тепло.

Неожиданно для себя смутившись, я опускаю голову. Сейчас мне хочется спрятаться от всех.

– Что?

Купер не отвечает, только тянет ко мне руку и вытаскивает запутавшийся в волосах лист. Бросает его на землю. Струйка воды стекает у него по щеке и капает с подбородка. Купер сглатывает, так и не сводя с меня глаз. А потом медленно наклоняется. Я не смею дышать и даже не уверена, что все это мне не чудится.

Не чудится то, что вот-вот произойдет.

– Это было самое жаркое соревнование за последние годы! – вопит Слоана, подбегая к нам с трофейной медалью в руках.

Купер моментально выпрямляется, отводит взгляд и проводит рукой по волосам.

– Мне пора обратно в палатку.

Я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, но не нахожу слов.

Слоана продолжает болтать, но все мои мысли сосредоточены на мальчике, который удаляется от нас.

Серьезно, что это сейчас было?

Глава 24

Остаток дня мы со Слоаной отсыпаемся. Проснувшись, я чувствую себя другим человеком, который совершенно иначе воспринимает случившееся в конце забега.

Очевидно, мне просто показалось, что Купер наклонился ко мне.

Я совершенно не выспалась, устала сверх меры, вот мне и привиделось всякое.

И все-таки оставшееся до выхода время я трачу на то, чтобы завить локоны, которые красиво падают на мой оверсайз джемпер, и сделать легкий вечерний макияж. Когда я спускаюсь вниз, на моих губах сверкает нежно-розовый блеск.

– Обалдеть. Ты же в курсе, что там будет темно? – спрашивает Слоана. – Никто не увидит, как ты шикарно выглядишь.

– Я весь день провела в грязи, облепленная листьями и мокрой туалетной бумагой. Мне надо было снова почувствовать себя человеком.

– Ладно, понял-принял. Тогда идем?

Слоана берет куртку, и мы выходим на улицу.

Ночной ветер колючий и кусачий. Я натягиваю рукава на руки, прячу пальцы в мягкой ткани и поднимаю взгляд к небу. Пока мы спали, облака рассеялись, и кажется, что сегодня из Шафранового переулка можно увидеть все звезды в мире, они сверкают и моргают, как будто переговариваются азбукой Морзе. Завораживающий черный простор, усыпанный мириадами мерцающих огней.

Я точно знаю, что в Нью-Йорке буду скучать по этому безупречному небу.

– Кажется, вы с Купером сегодня хорошо провели время, – говорит Слоана, искоса поглядев на меня.

– Слоана, ты о чем?

– Не знаю. Ты говоришь, что вы просто друзья, но…

– Но что? Я скоро уеду обратно в Нью-Йорк, – напоминаю я. – Я уже молчу о том, что у него явно какие-то отношения с Хлоей.

Слоана фыркает.

– Я тебя умоляю. Если бы она ему нравилась, думаю, он бы уже сделал первый шаг. Но она прочно утвердилась во френдзоне.

– Я тоже. Только едва-едва! Я совсем недавно вышла из зоны под названием «знакомая». Несколько недель назад Купер кривился, если оказывался со мной в одном помещении. Я его почти не знаю, точнее, не знаю, каким он теперь стал.

– За последний месяц ты провела с Купером больше времени, чем я за последние два года вместе взятые! Ты его знаешь. – Слоана вздыхает. – Но я приму твои жалкие отговорки и на сегодня закрою тему.

– Спасибо.

– Но ничто не мешает мне открыть ее завтра.

Я закатываю глаза и слегка толкаю ее локтем в бок. Слоана смеется.

Мы подходим к центру города, и я ахаю от удивления. Всего за несколько часов волонтеры превратили площадь в страну чудес. Беседка увита гирляндами, из гигантских динамиков внутри нее льется Folklore Тейлор Свифт. С деревьев тоже спускаются нити мерцающих огней. Огромный костер уже горит, вокруг него расставлены складные стулья и самодельные скамейки. На вбитых в землю столбиках висят фонари, освещающие тропу, которая ведет к накрытым столам, а по всей лужайке тут и там стоят пустые тыквы со свечками внутри, что только усиливает осеннюю атмосферу.

Большой Костер буквально завораживает.

У столов с едой мы находим Ашера, потом берем себе по стаканчику горячего чая с пряностями и все вместе идем к костру. Там усаживаемся на одну скамейку, и я потягиваю свой напиток, пока Слоана что-то говорит про завтрашний школьный день.

Я сижу вся в своих мыслях, когда вместе со Слизнем и еще несколькими парнями из класса к нам подходит Купер; оранжевые отблески от костра пляшут по его растрепанным волосам, черному худи и серым широким штанам. Он откидывает голову назад и смеется над чьей-то шуткой, а я уже не могу отвести от него глаз.

Купер натягивает на голову капюшон и смотрит на костер, пламя пляшет в его глазах и в очках в черной оправе, которые сводят меня с ума. Он улыбается, я вижу изгиб на его верхней губе и то, что один клык у него слегка находит на соседний зуб. Я замечаю шрам над левой бровью и обращаю внимание на то, как ямочка на щеке становится глубже, когда он закусывает нижнюю губу.

Кажется, мое любимое занятие в Брэмбл-Фолс – любоваться Купером Барнеттом.

Он как будто чувствует, что я за ним наблюдаю, и наши взгляды встречаются. Между нами трещит и искрится костер, превращающий дерево в пепел. Я думаю лишь об одном: «А может быть, он действительно наклонился тогда ко мне…»

– Что думаешь? – спрашивает Слоана справа от меня. Я отрываю взгляд от Купера и перевожу его на двоюродную сестру.

– Извини, о чем речь?

– Мы хотим побродить вокруг и посмотреть, кто пришел. Ты с нами? – повторяет она.

– Нет, спасибо. Ночь ледяная. Я лучше побуду у костра.

Ашер и Слоана удаляются в сторону беседки, я остаюсь одна на скамейке.

Бросаю взгляд в сторону костра, но Купер уже ушел.

Я потираю руки, чтобы согреть их, с каждым выдохом у меня изо рта вырывает облачко белого пара. Теперь играет песня из альбома Fearless, и кто-то из девочек начинает подпевать.

Очевидно, плейлист – еще один прекрасный атрибут сегодняшней ночи в Брэмбл-Фолс – составлял поклонник Тейлор.

Я напеваю себе под нос, и тут кто-то плюхается на скамейку рядом со мной.

– Привет, напарница, – говорит Купер, поставив слева от себя тарелку с едой. Из кармана худи он вытаскивает мой шарф. – Ты забыла.

Он поворачивается ко мне лицом и энергично наматывает шарф мне на шею. У меня перехватывает дыхание, когда его палец скользит по моей ключице.

– Спасибо, – выдыхаю я, глядя в его янтарные глаза. Сглотнув, я отвожу взгляд. Эллис, соберись. – Ты что, весь день его с собой носил?

Он пожимает плечами и поворачивается лицом к костру.

– Я подумал, что рано или поздно тебя увижу. Мы почему-то всегда оказываемся в одних и тех же местах.

Он берет тарелку в руки.

– Кстати, я принес тебе угощение.

– Спасибо.

Я беру тарелку, а сама думаю о том, что Купер касается меня бедром и плечом, хотя на скамейке слева от него полно места.

– Ну и что ты думаешь об этом всем? – спрашивает он, обведя рукой площадь.

– Прекрасно. И атмосферно… а еще очень холодно.

– И не говори. – Он слегка наклоняется ко мне, и я чувствую жар его тела. Когда он случайно касается меня мизинцем, по моей коже прокатывается нервный импульс. – Поверить не могу, что я забыл взять плед.

Легкий ветерок шелестит ветками деревьев и раздувает пламя костра. Я пытаюсь замотаться в шарф с головой.

– Хочешь, я отдам тебе худи? – спрашивает Купер.

– Ты без него закоченеешь. Я в порядке, но спасибо.

– Есть будешь? – Он кивает на тарелку, которую отдал мне. Там лежат самые разные сладости: всевозможные печенья, брауни, булочки и капкейки.

– Да, но я могу поделиться. Тут много всего, – отвечаю я, протянув ему тарелку.

– Нет, я не хочу, спасибо.

Я беру апельсиновое печенье с крошкой «Орео».

– Такие я еще не пробовала, – говорю я.

– Знаю. Это мои любимые, – отвечает Купер. – Сливочные с «Орео».

Не знаю, становится ли печенье лучше от этого факта, но я практически лишаюсь дара речи, стоит мне откусить первый кусочек.

– О боже мой, – говорю я с набитым ртом. – Купер, это самое лучшее, что я в жизни ела.

Я откусываю еще, сладкое бархатистое тесто буквально тает у меня во рту.

– Самая сексуальная еда на свете? – усмехается Купер.

– Да, именно!

Купер кивает, ямочка появляется у него на щеке, когда он робко улыбается.

– Я сам испек его.

Я замираю.

– Что?

– Все печенье из «Кофейной кошки», вообще всю выпечку. Ее пеку я.

Я смотрю на него. Потом на печеньку в руке. Потом снова на него.

– Ты серьезно?

Купер смеется.

– Могла бы так сильно и не удивляться. Почему-то я уверен, что ты помнишь то время, когда я был тем еще чудиком и ничего, кроме теста и печки, меня не интересовало.

– Вообще да, было дело, – говорю я. Он и правда тогда жить без духовки не мог. – Но одно дело – печь что-то для себя, и совсем другое – печь печенье для настоящих покупателей!

Я вспоминаю последний месяц: как я заказывала печенье в кофейне, как Купер приносил его мне, как я восторгалась десертами в его присутствии.

– Почему ты раньше мне не сказал? – спрашиваю я.

– Наверное, потому, что мне нравилась твоя искренняя реакция. Мне было приятно, что кому-то так нравятся эти печенья, и этот человек не знает, кто их испек. – Купер пожимает плечами. – И мне было приятно, что ты хвалишь их не из вежливости.

– Поверь мне, никто не будет хвалить твое печенье из одной только вежливости.

В свете костра я вижу, что Купер покраснел.

– Спасибо.

– Это многое объясняет. – Например, то, почему он пришел в такой восторг при виде Ферн. Или то, что Слоана назвала его «нашим маленьким пекарем». – А Слоана ведь ни слова мне не сказала. Вот же вредина!

Купер смеется.

– Она, наверное, подумала, что ты знаешь. Все здесь знают. Даже не верится, что ты прожила тут целый месяц и ни о чем не догадалась.

– Будем честны, я не настолько наблюдательна.

Я поворачиваюсь к нему.

– И это правда круто, что ты не бросил свое увлечение, – говорю я и невольно задаюсь вопросом: каково это – любить свое хобби настолько, чтобы преуспеть в нем так же, как Купер в кондитерском деле.

И иметь достаточно времени на то, чтобы отточить навыки.

– Мне это очень нравится, – просто отвечает он. – Я очень надеюсь после школы поступить в ИКИ.

– Куда, прости? – удивленно переспрашиваю я.

– В Институт кулинарного искусства. Это в Нью-Йорке, может, слышала. Я очень хочу когда-нибудь открыть свою пекарню.

– Ого…

У меня в голове проносится сразу тысяча мыслей, первая из которых: «Купер собирается переехать в Нью-Йорк…», а вторую я произношу вслух:

– То есть, ты планируешь заняться этим… всерьез?

– Да. – Он склоняет голову набок. – Ты так говоришь, как будто это что-то плохое.

– Нет. Просто кулинария – это скорее хобби, разве нет? Вряд ли на этом можно построить настоящую карьеру.

– Скажи это каким-нибудь «Данкин Донатс», – отвечает он и поворачивается обратно к костру.

– Да, конечно, некоторым везет в этом деле. Но нет никакой гарантии, что именно ты окажешься в числе счастливчиков. Ты знаешь, что большая часть малых бизнесов прогорает в первые пять лет существования?

Купер качает головой и вновь переводит взгляд на меня.

– Послушай, я точно знаю, что не хочу провести остаток жизни, занимаясь тем, что мне совсем не по душе. Я хочу делать то, что искренне люблю. Гарантий тебе никогда никто не даст, ни на одном карьерном пути, так что я вполне могу попытаться осуществить свою мечту.

Я медленно киваю, а сама пытаюсь понять, как можно с такой небрежностью относиться к собственному будущему, как можно просто верить, будто все будет хорошо – тем более когда мечты далеки от какой-либо практичности.

Неужели Купер совсем не боится неудачи?

– Ладно, – говорит он и поднимается с места. – Хорошего вечера. Уверен, мы еще увидимся сегодня.

– Стой! – Не успев подумать, я хватаю его за руку. Он смотрит сначала на мои пальцы, обхватившие его запястье, а потом переводит взгляд на меня. – Извини. Я не хотела тебя расстроить. Мне не стоило лезть в твои планы на будущее.

– Я не расстроился.

Он пожимает мою руку и уходит, напоследок улыбнувшись слабой, неестественной улыбкой.

Очевидно, он соврал, и, глядя, как он идет обратно к своим друзьям, я чувствую в груди холодную пульсирующую боль.

Отлично, Эллис, у тебя прекрасно выходит вести себя по-свински и все портить.

Я ставлю тарелку со сладостями на скамейку, аппетита у меня нет совершенно. По ту сторону костра к Куперу подходит Хлоя. Она что-то говорит ему, и он смеется. Она кладет голову ему на плечо.

Ну вот, еще и это. Я больше не могу тут оставаться.

Я вытаскиваю телефон и пишу Слоане, что пойду домой. Встав, я замечаю, что Купер смотрит в мою сторону. Я опускаю голову и избавляю всех от своего присутствия.

В одиночестве я, вся продрогшая, возвращаюсь домой, поднимаюсь на чердак и переодеваюсь в пижаму. Смываю макияж, залезаю в кровать и следующие полчаса сижу в телефоне: лайкаю все посты с костром и фото друзей из Нью-Йорка, которые сейчас ходят по вечеринкам.

Но мысли мои все равно заняты другим.

Я подумываю о том, чтобы еще раз извиниться перед Купером, на этот раз в сообщении, но вдруг его имя само всплывает на экране.

Летний Купер: Ты не спишь?

Я: Нет.

Летний Купер: Выйди на улицу.

Я резко сажусь на кровати. Он что, сюда пришел?!

Я: Прямо сейчас???

Летний Купер: Да.

Я со стоном смотрю на свой наряд. Мешковатая кофта и фланелевые штаны – кажется, шмоток хуже у меня в гардеробе нет, но Купер уже ждет снаружи и времени на то, чтобы переодеться, он мне не оставил.

Спустившись вниз, я быстро влезаю в пару ботинок, накидываю на плечи мужскую фетровую куртку, которую несколько лет назад купила на распродаже, и выхожу на улицу в холодную ночь. Морально я готова к тому, что Купер подробно объяснит мне, какая же я скотина. Готова услышать, что он больше никогда не захочет разговаривать со мной. Готова еще раз извиниться за то, что повела себя… совсем как папа.

Готова к тому, что нашей потенциальной дружбе пришел конец.

Купер стоит, скрестив на груди руки и прислонившись к фонарному столбу, падающий сверху свет подчеркивает острые скулы. Я закрываю за собой дверь, а Купер идет мне навстречу.

– Привет, – говорю я тихо, почти шепотом. Пинаю одинокий красный кленовый лист и смотрю на длинный черенок, а не на парня перед собой. – Я думала, ты больше не захочешь со мной общаться. После всего, что я тебе наговорила.

Какое-то время он молчит, потом выдыхает и произносит:

– Ты была права. Я расстроился.

Я наконец поднимаю взгляд, от этого признания у меня внутри все сжимается.

– Я знаю. Мне очень стыдно. Я…

Купер поднимает руку.

– Я не закончил. – Я поджимаю губы и киваю. Он закусывает щеку и продолжает. – Я расстроился, но потом все обдумал, и теперь мне кажется, что все это было вообще не обо мне.

– В смысле?

– Я… Я думаю, что ты выросла в мире, где значение имеют только деньги и положение в обществе, и теперь живешь с искаженным видением будущего, – а на деле оно может быть любым, каким ты хочешь. Но, полагаю, этого ты сама еще не знаешь.

Он осекается и тут же добавляет:

– Я ничего плохого не имел в виду. Я считаю, что ты, Эллис, очень талантливая и энергичная, и тебе по плечу абсолютно все. Но ты сама почему-то в это не веришь. – Он пожимает плечами. – Так что нет, мне уже не грустно. Я не перестану с тобой общаться. Но, – продолжает он с усмешкой, – теперь мне, видимо, придется доказать тебе, что я войду в число тех, кто преуспеет в своем замысле, и что будущее можно строить и выбирать самостоятельно. Что достаточно всего лишь стремиться к тому, чего хочешь.

Я молча смотрю на него, но изнутри меня разрывают на части радость, сомнения и восторг.

Я не согласна с Купером: я не считаю, что будущее можно построить на одном только энтузиазме, – как минимум в тех случаях, когда мечты непрактичны и нереалистичны, а ожидания завышены. Если послушать Купера, можно подумать, что карьера – это такой плод на дереве, сорвал – и все.

Но в нашем мире так не работает.

Конечно, энтузиазм и настойчивость играют свою роль, но, помимо этого, важны связи, удача и реалистичный план действий.

С другой стороны, Купер на меня не обиделся, а большего на сегодня мне и не нужно. А в дальнейшем я могу просто поддерживать его на пути к мечте, и неважно, что я на самом деле об этом думаю.

– Ты уже можешь говорить, – произносит он со своей фирменной улыбкой с ямочкой и убирает руки в карман худи.

– Ладно. Что ж, кто знает, может, ты действительно докажешь, что я неправа. Печенье ты и правда готовишь невероятное.

Он смеется и встряхивает головой.

– Спасибо.

– И мне все еще очень стыдно, – говорю я.

– Знаю. И я тебя прощаю.

– Спасибо. Ты ради этого сюда пришел? Сказать, что больше не злишься на меня?

– Вообще-то нет, – говорит он. – Я пришел забрать тебя на следующее мероприятие.

Я хмурюсь.

– О чем ты? В календаре больше ничего отмечено не было.

Купер лукаво ухмыляется.

– Это неофициальное ежегодное мероприятие. В календаре твоей тети ты его не найдешь.

– Ох.

– Ну что, готова? – спрашивает он, его горящие глаза так и манят за собой.

Со стороны костра ветер доносит голос Тейлор Свифт.

«И я не подозревала, что ты придешь…»^[4].

Я вздыхаю. Я тоже, Тейлор, я тоже.

– Ладно, – говорю я. – Но мне надо сходить переодеться.

– Нет, не надо.

– Если это не вечеринка на помойке, то надо.

Купер улыбается еще шире, и я просто млею. Он хватает меня за руку, и я забываю, как дышать, от его прикосновения у меня мурашки бегут по коже. Внезапно мне становится абсолютно плевать на то, как я одета.

– Ты выглядишь потрясающе. А теперь пошли. – Он тащит меня за собой по улице в сторону центра.

И хотя я покорно иду за ним, Купер так и не отпускает мою руку.

Глава 25

– Зачем мы сюда приехали? – спрашиваю я, когда Купер останавливает машину на школьной парковке.

– Сейчас увидишь.

Он ведет меня за школу, и вдалеке я вижу движущиеся яркие огни. Холодный ветер доносит чей-то смех. Когда мы заходим в темный лес, я вцепляюсь в Купера. Чем дальше мы идем, тем гуще растут деревья и мрачнее становится вокруг. Обычно я не боюсь темноты, но здесь как-то жутковато.

А потом мы выходим на поляну, где полным-полно старшеклассников, у всех на шее и запястьях надеты гибкие неоновые палочки.

– Что тут происходит? – спрашиваю я.

– Всего лишь дружеская игра «Призрак на кладбище», – отвечает Купер. – Старшеклассники собираются на нее каждый год после костра. Это традиция.

Я качаю головой. Так вот о чем говорил Джейк, когда спрашивал, приду ли я сегодня вечером.

Я быстро нахожу его в толпе, он о чем-то разговаривает с рыжеволосой девочкой, которую я несколько раз видела в школе. Завидев меня, Джейк улыбается и машет.

Купер подводит меня к коробке со светящимися палочками, и я быстро обзавожусь двумя розовыми браслетами и зеленым ожерельем. Купер сам надевает их на меня, внимательно следя за тем, чтобы все было хорошо закреплено. Потом выбирает себе желтое ожерелье и протягивает мне синий браслет. Я не знаю, замечает ли он сам, когда проводит пальцем по внутренней стороне моего запястья, но у меня сердце замирает от такого нежного прикосновения. Я скрепляю неоновую палочку пластиковой застежкой и надеюсь, что Купер не увидит, как дрожат у меня руки, когда мы стоим так близко.

Да что со мной такое?

– Все, внимание! – громко объявляет Кайла Макинтайр, староста старших классов. Купер протягивает мне карманный фонарик, который успел взять из другой коробки, а все вокруг замолкают, чтобы послушать Кайлу. – Добро пожаловать на десятую ежегодную игру «Призрак на кладбище»! Буквально через минуту я вытащу имя из этой шляпы, – говорит она, указав на настоящий цилиндр, который держит казначей нашего класса. – Внутри бумажки с именами абсолютно всех старшеклассников нашей школы. Если я вытащу имя человека, которого сегодня с нами нет, то буду тянуть еще раз. Тот, чье имя я назову, становится призраком, его задача – прятаться ото всех. Границы игрового поля уже отмечены: если вы наткнетесь на желтую сигнальную ленту, за нее заходить нельзя, иначе окажетесь вне игры. Остальные стоят здесь и считают: один час, два часа и так до полуночи. После этого расходятся и пытаются найти призрака.

– Если видите призрака, кричите: «Призрак на кладбище!» Если услышите крик, сразу бегите сюда, пока призрак вас не коснулся. Как видите, – говорит она, обведя рукой деревья вокруг поляны, – территория «домика» отмечена светящимися палочками на стволах, по ним вы его найдете. Тот, кого призрак успел коснуться, тоже становится призраком. Есть вопросы?

Все переглядываются, но вопросов никто не задает.

– Отлично, давайте начнем, – говорит Кайла.

Толпа с нарастающим интересом следит за тем, как она запускает руку в шляпу и перемешивает туго скрученные бумажки. Затем хватает одну и разворачивает.

– Купер Барнетт! – зачитывает Кайла. – Куп, ты здесь?

Купер оборачивается ко мне.

– Ничего, если я уйду?

– Да, конечно. – Я киваю на Джейка, который стоит поодаль. – В случае чего я всегда могу присоединиться к Джейку.

Купер бросает быстрый взгляд на своего друга.

– Верно.

Он вскидывает руку вверх.

– Я здесь, – объявляет Купер. Некоторые ребята в толпе оборачиваются на него и взволнованно шепчутся.

– Иди сюда! – кричит Кайла и бросает бумажку обратно в шляпу.

Прежде чем пойти к ней, Купер наклоняется ко мне, его дыхание щекочет мне ухо.

– Я помню, что ты терпеть не можешь проигрывать. Посмотрим, удастся ли тебе найти меня раньше всех остальных.

И он уходит, чтобы на глазах у всех обратиться в призрака.

– Вызов принят! – кричу я ему в спину.