Текст книги "Бог Солнца в поисках... суррогатной матери (ЛП)"
Автор книги: Мими Джин Памфилофф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 35
Боги кинулись обратно в комнату саммита. Габран последовал за ними, приложив телефон к уху, он говорил о каком-то «красном коде». Гай позвонил Никколо и сказал то же самое.
Мило. Спасибо вам, «Лодка Любви» и Симил.
Я покачала головой.
– Я сейчас приду, нужен глоток свежего воздуха. – Или спрыгнуть с моста. Или объесться яичными роллами. Что угодно лишь бы меня снова втянуло в гравитационное поле Земли. Я опустилась на диван рядом с Симил, которая вернулась к своему полу коматозному состоянию. – Ну, я, конечно, не ожидала очередного саммита так скоро, – сказала я.
– Никто не ожидал прихода Испанской инквизиции, – пробубнила она.
Что? Я мысленно вздохнула. Все равно. Не важно. Сейчас важно выяснить, что делать дальше. Забавно обнаружить, что когда мир на самом деле летит в тартарары, твои приоритеты меняются самым неожиданным образом. Например, теперь, как никогда, мне нужно найти маму. И если это последнее, что сделаю, я бы хотела отыскать её. Обнять и сказать, как сильно люблю. Я ещё хотела увидеть друзей – Энн и Джесс, с которыми не разговаривала больше недели, но хотела поблагодарить за все, что они когда-либо делали для меня. Я не могу сосчитать сколько раз они, морально, меня поддерживали до и после того, как мама заболела. Они мои личные ангелы-хранители. Как я могла принимать их как должное? Затем появился Кинич. Я до сих пор не могу поверить, что он уходит. Ему действительно до меня нет никакого дела? Неужели я не более чем объект его сексуальных фантазий? Не хотелось в это верить. Я слишком умна, чтобы отдать сердце кому-то вроде него. Так ведь? Должна существовать причина, по которой ему столь необходимо уйти. А может, я хотела так думать, потому что это менее удручало.
Симил положила руку мне на живот.
– Прости, Пенелопа. Я знаю, что это нелегко. Но ребёнок не будет страдать, когда придёт время. Обещаю.
О, хорошо. Приятно слышать…
– Что?
Она выгнула бровь.
– Ребёнок. В тебе.
– Во мне? – Я выпрямилась
– Ну, да. Ты что не помнишь, что я сказала в такси?
Мозг начал анализировать дикие воспоминания. Хм. Сначала вспомнила безумную болтовню, что все пошло не так. Потом было что-то о том, как она не любит шампанское, потому что пузырики щекочут нос, и как она купила на распродаже приставку Atari 80-х годов в оригинальной упаковке. Потом на нас напали эти Мааскаб и несколько омерзительных вампиров.
– Нет. Не совсем, – ответила я.
– Я сказала «Поздравляю с малышом». Разве не помнишь?
– Нет.
– О. Возможно я забыла. – Она почесала голову.
Она, должно быть, шутит.
– Но… но… я сделала тест, и он был отрицательным. Я сама видела его!
– Не-а. Твой я выбросила в мусор, когда прибиралась. Тебе понравился освежитель воздуха, с помощью которого я избавилась от вони Скаби? Он новый! Я назвала его… – Она махнула рукой, рассекая воздух, как фокусник, который проделывал удивительный трюк. – Бог Солнца! Аромат Тысячи Солнц. – Она почесала подбородок. – Или я использовала новое средство, которым выводят запах мочи кошек? Хм. Не припомню.
– Симил, что за фокусы?
– Что? – защищаясь, ответила богиня.
Казалось, она запуталась… её перманентное состояние.
– Если тот тест не мой, то чей?
Она на мгновенье подняла глаза к потолку.
– Ой, знаю! Мой. И позволь заметить… я волновалась. Мы с этими клоунами провели безумную ночь после вечеринки. Просто говори «нет» текиле и транквилизаторам для животных, если понимаешь о чем я.
Шок прокатился по мне волной. Все сны о том, как я была с Киничем, не были снами? Ну, я понимала, что такое возможно, а сейчас… сейчас всё стало реально. Или нереально.
– Но я… но я… этого не может быть. Я имею в виду, не уверена, что мы переспали. – Я, конечно же, ощущала последствия после нашего с ним эпизода в душе.
– О, можешь мне поверить! Вы вдвоём отжигали. Вот. Позволь я тебе покажу видео. – Она полезла в карман черных кожаных брюк, достала смартфон и несколько раз нажала на экран. – Смотри! – Она повернула ко мне монитор.
– Ты снимала, как мы занимаемся сексом? – Я вскочила с дивана.
Она застенчиво улыбнулась.
– Что? Вы оба были горячи. Серьёзно. Я имею в виду горяченькие. Особенно, когда появились лилипуты. И слава богам они появились.
Нет слов, никаких – никаких! – чтобы описать моё ужасное состояние. Там, на экране, Кинич и я целовались на диване, как два диких, неотёсанных подростка. Одежда летела в разные стороны, а мы ласкаем друг друга. И затем, двое крошечных мужчин в костюмах появились около, и каждый держал пульверизатор с водой.
– Какого черта?
О, ужас! О, ужас!
Симил хихикнула.
– Отличная идея, да? Они были точно по размеру, чтобы добраться куда нужно и потушить пламя. Ты даже не знала, что они там, а я подумала, что первый раз Кинича будет, – она засмеялась, – воспламеняющим! И хочу тебе сказать… вау! Я была права.
Негодуя от гнева, которого ещё никогда в жизни не испытывала, я чувствовала, как тело начало нагреваться. Крошечные капли пота на теле просто испарялись. Я почувствовала жжение, болезненное пламя мерцало под кожей. Но мне было все равно. Я убью её! Я просто… убью её!
Как только я вскочила, Симил вытянула руки перед собой.
– Тпру, спокойно ковбойша. Я не привела с собой лилипутов, и не уверена, что трещать от огня хорошо для ребёнка или тебя. Ты всё ещё смертна… по большей части.
Черт! Я глубоко вдохнула и выдохнула. Изо рта вырвался клуб дыма. Огромный. Я огнедышащий дракон. Порно звезда. Которая беременна.
– Вот дерьмо! Я что действительно беременна? Ты уверена? Кинич сказал, что мне нужно носить ожерелье, чтобы выносить ребёнка.
Она кивнула.
– Ты ведь носишь кольцо, которое мама подарила тебе.
Я посмотрела на серебряное колечко с черным камнем.
– Это оникс.
– Нет. Нефрит.
Погодите! О, боже мой! Как она узнала о кольце? Это подарок мамы. Я встала. Может быть, я не могла превратиться в огненный шар, но запустить один все же могла.
– Ты продала ей кольцо! Да?
Она улыбнулась и подняла палец вверх.
– Каюсь, виновата.
– Тогда ты что-то с ним сделала, так? Потому что снять я его не могу! Я убью тебя! Как можно так вертеть жизнями людей?
– Ничего личного, Пенелопа. Я просто поспособствовала тому, что должно было случиться. Это как устраивать девичник. Я создаю декорации, чтобы родилась любовь.
И скандалы. И рекламные ролики каждые пять минут, которые сводят всех с ума. Но я вообще-то не участвую в драме. Понимаешь? Кроме того, ты в любой момент можешь снять кольцо.
– Не могу. Пробовала уже раз пятьдесят. Мыло, лосьон…
– Кольцо снимешь только тогда, когда действительно пожелаешь этого. Ты явно хотела ребёнка от Кинича, хотя возможно отрицала это.
Я плюхнулась на диван, играя с кольцом. Может, она говорит правду? Не может такого быть. На самом деле…
Я прикрыла рот рукой.
Нет. В этом месяце меня не навещал ПМонСтр…
– У меня задержка три недели.
Как я не заметила?
Я не обратила внимания, потому что слишком много всего происходило.
В голове всплыли слова Андруса, сказанные в доме у Симил: «Симил знает, что ты хочешь, ещё до того, как ты этого захотела».
– Значит ребёнок часть твоего плана? Плана, в котором пошло что-то не так?
Она схватила меня за руку.
– Вот почему я не понимаю, Пенелопа. Я все сделала правильно, за исключением судного дня «Лодки Любви».
Вот никогда бы не подумала, что слова «судный день» и «лодка любви» будут в одном предложении.
– В остальном же, – пробормотала она, – я вела корабль верным путём – к порту любви. И к вечному счастью богов. Ты должна поверить мне! Я не знаю, где что пошло не так, – внезапно, она зарыдала. Мне больше нравилась старая Симил. По крайней мере, она была занятной, по-настоящему чудаковатой и неуместной. Но Симил в драме – это грустно. Истерика ей не к лицу. Она продолжила: – Ты должна была временно забрать силу Кинича. А желание Кинича стать смертным, наконец, исполнилось бы, и он прекратил бы скулить: «я хочу быть смертным, я хочу быть смертным. А-а-а-а!» – простонала она с издёвкой. – Ему нужно было узнать, что трава там не зеленее. А затем увидеть ребёнка и, наконец-то, понять, что Пиел должны существовать и проложить нам дорогу к счастливой жизни. И когда мы все обретём счастье….
Она отключилась.
Я потрясла её за плечи.
– Что? Мы что?
Она посмотрела куда-то мимо и сказала:
– Не могу вспомнить. Я бесполезна без мёртвых. Особенно, без Эстевана и Гюнтера. И моего единорога. – Держа руку на сердце, она вздохнула. – Я даже не помню слова моей любимой песни «Вон крадётся ласка» (примеч. «Pop Goes the Weasel» – популярная хороводная песенка). Она резко встала с дивана и начала хлопать в ладоши. – О! О! Но я помню одну Роулинг Стоунс.
Симил начала подвывать слова: «Ты не можешь всегда получать то, что хочешь».
– О, боже мой. Прошу, прекрати, – сказала я, зажимая уши руками.
Она остановила ораторскую муку.
– Но это так! – сказала Симил. – Иногда ты получаешь только то, что тебе необходимо. Иронично, да?
Не так иронично, как узнать, что я жду ребёнка.
– Почему я?
– Какого черта, мне-то знать? Я просто следую знакам, а не указываю. Ну, обычно следую, а теперь они исчезли. Мира больше нет. Пуф! – вздохнула она. – Больше никаких гаражных распродаж. Больше тебе никаких корзин для пикника, гольф-клубов, тренажёров. Плохое время. Очень плохое.
– Вау. Ага. Беспонтово. Такая потеря для человечества. Особенно если сравнивать с… с самой потерей человечества.
Шизанутая.
Затем на меня обрушилась новая волна паники.
– Погоди. Ребёнок, с ним все будет в порядке? Я имею в виду, силы Кинича ведь перешли ко мне… это безопасно? Или я уже даже не человек?
В её глазах стояли слезы. Слезы! Это уже перебор.
– Ты никогда не вернёшься домой, если там не жила, – проговорила она, разваливаясь на диване.
– Хватит тарабарщины этой. Отвечай!
Она опустила голову.
– Последнее, что показала мне Книга – дату. Последний день земли. У нас восемь месяцев.
Не было слов для отчаяния, которое я испытывала. Не было никакой отправной точки для тьмы, которая вот-вот поглотит меня. Этого не может быть.
– Пенелопа, ты нужна. Акан и Камаштли душат друг друга.
Я посмотрела на Зака, застывшего в дверном проёме. Если бы я только могла вспомнить, кем были эти Акан и Камаштли. Эти имена Майя бред какой-то. Не будь у нас дел важнее, я бы провела голосование, чтобы всем сменить имена на более лёгкие, например, Боб, Кэрол… Дженни. Мы оставим Баха. Зака тоже. У них имена хорошие.
Затем я вспомнила… Черт! Мне нужно найти Кинича. Нужно рассказать про ребёнка прежде, чем он уйдёт.
«Стой. Подумай. Ты хочешь, чтобы он остался с тобой, только из-за ребёнка? Не забывай, что мир катится в тартарары, ты не должна терять ни минуты».
Я застыла на месте от этой мысли. Я не хотела проводить последние дни на земле с человеком – ух – с бывшим богом, который не хочет меня. Да, я любила его, но обиды, плач и хандра не спасут мир. И не спасёт и меня. Это не спасёт… моего ребёнка.
О, черт. Я на самом деле беременна?
Не знаю, как, но это случилось. Я сделал выбор. И решила собраться, не дать боли от отказа или отвратительной руке гнева захватить и потопить меня. Я решила сражаться. Решила выиграть или попытаться разобраться. Итак, вот оно. Я съела все лимоны, проглотила целиком и выплюнула косточки. Будь я проклята. Но сил во мне предостаточно.
Я посмотрела на Симил и Зака.
– Приготовьтесь мальчики и девочки, потому что в городе объявился новый Бог Солнца.
* * *
Гай первым озвучил мысли и настроение большинства.
– Как и планировалось, мы атакуем. Все до единого.
– Все? – спросила Бизз, одетая в лёгкий камуфляжный комбинезон, и погладила улей на голове. Пчелы зажужжали от восторга.
– Великая война – поворотный момент, – ответил Гай. – Если мы проиграем – апокалипсис неизбежен. Поэтому мы должны использовать все возможности. Твои пчелы помогут отслеживать передвижение Мааскаб во время битвы.
Пчелы немного оживились. Такие маленькие войны.
Габран, стоящий рядом со мной, скрестил руки на груди и сказал:
– Примем окончательное решение, когда прибудет Никколо.
– Никколо подчиняется мне, – рявкнул Гай.
Габран нахмурился, словно оскорблённый родитель.
– Да, но он по-прежнему возглавляет армию вампиров и является фактическим королём. Нам нужна его поддержка.
Гай зарычал.
– Вампиры поступят так, как им говорят или погибнут вместе с остальным земным миром…
Затем остальная беседа звучала примерно так:
…бла-бла-бла. Я был прав, а ты нет.
Бла. Бла. Нет. Это ты не прав.
Нет, я прав. Бла-бла-бла.
Бла-бла… о да? Докажи, бла-бла…
Я поняла, что вид не имел значение: мужская точка зрения универсальна.
– Вы оба… заткнитесь! – рявкнула я. – Мы придерживаемся протокола, в котором… – Я посмотрела на Габрана.
– …перечисляем варианты, обсуждаем плюсы и минусы каждого, а затем голосуем, – с разочарованием вздохнул Габран.
Очень прагматично.
– Спасибо.
– Давайте всё обдумывать, – сказала я, оглянув стол. – Варианты?
– Мы придерживаемся курса Гая, – ответила Бизз. – Боги сражаются тоже, за исключением Симил, Пенелопы и Зака.
Это имело смысл. Зак, сказал, что он силен, но не имеет никаких способностей. Я беременна, черт бы побрал! Серьёзно? И Симил также полезна, как кусок собачьего дерьма.
– Хорошо, это один из вариантов. Другие?
– Мы ничего не делаем, – предложила равнодушным голосом леди-самоубийца.
Я уставилась на неё, раздумывая над тем, она когда-нибудь желала применить свои силы на себе.
– Что? – она пожала плечами.
Я покачала головой.
– Ничего. – Сделав пометку с надписью «Ничего не делаем» на моем волшебном планшете, я снова огляделся по сторонам, надеясь, что у кого-то может быть есть предложение лучше. – Фейт, почему ты ничего не сказала?
Она махнула рукой.
– Потому что, чтобы мы не выбрали, это наша судьба.
Вау. Ещё один шокирующий ответ. Не удивительно, что мир вот-вот смоет в унитаз. Я подумала о крохотной жизни в животе. До конца ещё не могла в это поверить, но где-то под слоями чистых эмоций, у меня было чертовски стойкое желание сражаться, чтобы защитить эту жизнь.
– Если курс, которому мы следовали, приводит к концу, – сделал предложение Зак, то нам следует развернуться.
– В этом то и проблема, – подметил Кьёк, как никогда осторожно повернув голову, чтобы его огромный, двухфутовый бирюзовый головной убор не свалился. – Без Книги и Симил мы не знаем, какое именно действие нужно избегать. Что, если не стоит разворачиваться, как ты предлагаешь, и придерживаться первоначального плана?
– У меня есть монетка, – сказала Бизз. – Можем позволить Ченсу принять решение.
– Ченс в отпуске, – сухо ответил Ах-Килиз, Бог Затмений.
Я посмотрела на Зака, который стоял рядом, словно грозный телохранитель.
– Кто такой Ченс? – шепнула я.
Наклонившись вперёд, он тихо сказал мне на ухо:
– Друг семьи.
От его тёплого дыхания по моему позвоночнику пробежала дрожь. Когда он отстранился, я, не сумев сдержаться, начала его рассматривать. Зак по телосложению, как в принципе и его самоуверенностью, был точной копией Кинича. Его прекрасно сложенное тело с мощными мышцами выглядело ещё устрашающе в черных кожаных штанах и чёрной футболке.
– Серьёзно, у тебя нет никаких способностей? – спросила я.
Может быть, Бог Обольщения? Потому что… Вау. Я понимала, что после Кинича уже не посмотрю ни на кого, но всё равно, парень впечатлял. Довольно, чертовски впечатлял, если вы меня спросите, даже если сейчас я с разбитым сердцем т ничего общего не хотела иметь с мужчинами.
Он улыбнулся.
– Как я уже сказал, ты первая, кто об этом узнает.
Ему должно быть приятно, что он вызывал во мне очень неуместные и нежелательные чувства в то время, когда моя жизнь висела на волоске. Интересно.
Бах, все ещё одетый в блестящий зелёный костюм, который выглядел теперь неопрятным из-за пятен спереди, вздохнул:
– У кого-нибудь есть водка? Мне нужно ещё водки.
– Аминь, – сказала самоубийца.
– Вы самая большая кучка неудачников, которых я только видела, – выругалась я.
Несколько богов посмотрели друг на друга и кивнули в знак согласия, за исключением Зака и Вотана.
Господи. Мы в такой ж… дыре.
Я сделала глубокий вдох. Мы летим в слепую, поэтому, что бы ни выбрали, может оказаться тем, чего следует избегать. Нелегко. Столько жизней зависело от нас, от каждого нашего шага.
Я провела руками по лицу.
– Значит наши варианты – вступить в бой или же не делать ничего? И всё? Разве мы не можем договориться с Мобскурус, – Я решила, что пришло время дать имя нашему злому печенью с арахисовым маслом. – Или покалечить их и выиграть немного время?
Группа быстро обсудила и пришла к единодушному выводу, что чем больше времени мы тратим, тем хуже для всех, и Мобскурус не заинтересован в переговорах. Я закрыла глаза. Мы что-то упускаем. Нечто важное. Это не имело смысла, что Мааскаб и Обскурос – Мобскурус – хотели бы конца света. Превратить его во что-то ужасное и страшное? Конечно. Но уничтожить полностью? Независимо от этого, боги правы, вариантов не так много: ждать, сражаться или ничего не делать. И правильным казалось лишь вывести из игры как можно больше плохих парней. Если нам суждено проиграть, то с боем и воплями.
– Если больше ни у кого нет предложений, то пора проголосовать. Кто выступает за Великую Войну?
Я оглянула стол. Единогласно. Даже леди-самоубийца руку подняла. Может, мы её отправим первой, и тогда Мобскурус будет слишком подавлен, чтобы воевать.
Стоило попробовать.
Глава 36
Войдя в комнату к Киничу, я не знала чего и ожидать. Жалкая часть меня надеялась, что он передумал и остался. А другая била эту жалкую часть. Я заслуживала большего. Заслуживала быть на первом месте. Ну, или хотя бы быть в тройке. Но уже не имело никакого значения, что я чувствовала, потому что сумка его пропала, а в комнате никого не было. Я подошла к стеклянной двери и выглянула наружу. Мили одинокой пустыни теперь казались мрачными, а не успокаивающими. Небо, идеально голубого оттенка, лишь напомнило о том, что мы собираемся всё потерять.
Мне нужно прогуляться и проветрить мысли. Все ещё босиком, я повернулась, чтобы взять из шкафа обувь и врезалась прямо в Зака. Чуть из кожи не выскочила.
– Господи, ты напугал меня. – Я схватилась за сердце.
– Извини. Я пришёл сказать, что Кинич ко мне заходил
– Ты видел его? Он все ещё здесь?
Зак покачал головой.
– Нет. Он оставил записку с инструкциями и попросил передать тебе её. – Он протянул чистый белый конверт.
– Есть какие-нибудь предположения что здесь? – спросила я.
– Нет.
– Что он тебе сказал? – спросила я.
– Он попросил позаботиться о твоих… потребностях в его отсутствие.
– Потребности? – У тона, каким он произнёс это, было много подтекста. В том числе и сексуальный. Сомнительный.
– А ещё упоминался придурок, сгоревший в машине, стоимостью 1.7 миллиона долларов.
Ой. 1,7 миллиона долларов? Ну, поделом ему тогда!
Я взяла конверт.
– Он больше ничего не сказал?
К горлу снова подкатил ком.
Ледяные глаза Зака приобрели нежно-голубой оттенок.
– Если понадоблюсь, то буду в кабинете Кинича. – Он осторожно сжал моё плечо и развернулся, чтобы уйти.
– Нет. Подожди. Не уходи.
Я вдруг осознала, что в этот момент не хочу быть одна.
Я разорвала конверт. Внутри лежал небольшой лист бумаги, на котором было написано: «Прости меня за то, что не попрощался. Я оставляю тебя на попечении моего брата. Зак поклялся защищать тебя и быть твоей правой рукой.
Пусть Солнце всегда светит для тебя»
Кинич Ахау.
Я взглянула на Зака.
– Итак, он сделал выбор. Ушёл. Действительно, ушёл.
Зак взял меня за руку.
– Мне… жаль.
– Он сказал куда?
Зак покачал головой.
– Мы не знаем. Но, возможно, он ушёл, потому что ему стыдно. В своём новом хрупком теле, он не может сражаться. Возможно, он просто хочет насладиться своей новой жизнью в качестве человека.
У меня дрожали ноги, угрожая подкосится. Я быстро собралась и выпрямилась.
– Судьба заговорила.
Он кивнул.
– Смотрю, ты быстро схватываешь.
Я снова почувствовала головокружение и комната померкла.
Глава 37
– Она приходит в себя, – слышала я приглушенный женский голос. – Пенелопа! Ты меня слышишь?
Кто-то похлопал меня по щеке.
– У неё шок, – прошептал тот же женский голос. – Не могу поверить, что он её бросил. Какой придурок бросает беременную женщину?
– Он не в курсе последних новостей, – проинформировал мужчина.
– Она не сказала ему? – спросила женщина.
– У неё не было возможности, – ответил мужчина.
– Ты идиот. Почему сам не рассказал ему? – сказала женщина.
– Я его не видел, а если бы и увидел, то не стал бы вмешиваться.
Я пришла в себя. Но действительно ли я хотела очнуться? Меня поджидала реальность и она слишком болезненная, чтобы находиться в ней. Я сыта по горло всем.
– Пенелопа. Прошу очнись. – Я поняла, что это говорила Эмма. – Они готовы атаковать. Я собираюсь отправиться в командный центр, чтобы следить и направлять всех со спутника.
Я с трудом открыла глаза, такое чувство, что веки были налиты свинцом.
– Он действительно ушёл? Или же мне все приснилось? – не понимая, что происходит, спросила я.
Эмма убрала волосы с моего лба.
– Да, милая, ушёл. Мне жаль. И ещё больше я сожалею о твоём разбитом сердце. Но ты должна быть сильной. Слишком много жизней поставлено на кон.
Я поняла, что в спальне и в это же мгновение на меня обрушилась суровость ситуации. Но я уже откровенно поговорила с собой и знала, что не дам разбитому сердцу отвлечь себя.
– Ну, думаю светлая сторона, – промямлила я, – что одной проблемой меньше. Осталось разобраться ещё с четырьмя.
Эмма усмехнулась.
– Ну, не так много.
Зак появился за Эммой, в его сине-зелёных глазах сияло тепло.
– Должен согласиться. Однажды я пытался сосчитать свои проблемы. Но мне наскучило где-то на проблеме под номером пять тысяч двести двадцать вторая. Четыре это хорошо. Вполне выполнимо.
Конечно. Я случайно стала «суррогатным» богом Солнца, носящим под сердцем младенца бога солнца, моя мама все ещё пленница Мобскурус и миру пришёл конец. Не то, чтобы я жаловалась… потому что это всего лишь четыре.
– Плёвое дело, – ответила я, медленно садясь. Комната ещё кружилась, но теперь я хоть понимала почему.
Беременна. Вау.
– Всё готово? – пробормотала я.
– Все почти на месте. Солдаты из Учбена, вампиры и союзники богов. Даже все остальные.
– Ты продолжаешь упоминать про других. Это леприконы?
Зак усмехнулся.
– Нет. Они – мирный народ и не сражаются.
– Возможно, тебе стоит забрать у них одежду, я слышала, что от этого они приходят в бешенство.
Он выгнул бровь.
– Не хочу даже знать, откуда у тебя такие познания.
– Так кто же эти другие? – спросила я.
– Почему бы нам не отложить разборку с бессмертными ещё на денёк. Тебе нужно поесть, – сказал он.
– Я не голодна.
– Пенелопа, – заметила Эмма, – ты должна думать не только о себе.
Она права, я уже почти забыла. Все это в новинку.
– Верно. Я хочу яичные рулетики, хлеб и салат из шпината.
– Я принесу, – сказал Зак и исчез.
– Думаю, ты ему нравишься, Пен, – прошептала Эмма.
Я закатила глаза.
– А я думаю, что окончательно завязала с мужичинами.
– Ладно. Но он горяч.
– Эмма! Я же не на рынке; ещё и часа не прошло, как Кинич ушёл, через восемь месяцев наступит конец света, и я беременна.
Она протянула ко мне руки.
– Вообще-то, ты отключилась на пять часов, поэтому… Кинич, вроде, как давно ушёл.
Я зарычала.
– Ладно. Но Зак все равно горяч. И нет ничего плохого в новых отношениях, чтобы забыть прошлые.
– Эмма. Серьёзно?
– Просто мысли вслух, – глупо ухмыльнулась Эмма.
Конечно, она это не серьёзно, но я оценила её усилия развеселить меня.
– Ладно, моя паинька, – сказала она, – после того, как поешь, Зак отвезёт тебя в лагерь. Я покажу тебе пункт управления.
– Так что все? Мы нападаем? Так скоро?
– Войска были в режиме ожидания. Они мобилизовали свои силы через пять минут после завершения саммита. С минуты на минуту они попаду в деревню Мааскаб.
Эмма развернулась, чтобы уйти.
– Эй, – окликнула я.
Она остановилась, не поворачиваясь ко мне. Я заметила, что сегодня на ней обычная форма Учбена – черные штаны и футболка.
– Ты в порядке? – спросила я. – Я имею в виду, с тем, что Гай собирается сделать?
Да, Гай был богом и бессмертным, но это не означало, что идти по головам Мааскаба безопасно. Кто знал, какой у этих монстров козырь в рукаве? Вы только посмотрите, что они сделали с Киничем.
Она пожала плечами, так и не повернувшись.
– Бог должен делать то, что должен. Особенно, Бог Смерти и Войны.
Она ушла, так и не оглянувшись, и я поняла почему. В данной ситуации слёзы ничего не решат. Я медленно вдохнула, пытаясь сохранить самообладание. Мир сейчас висел над бритвенно-острым краем. Эгоистично, но я могла думать только о Киниче.
* * *
За двадцать минут до полуночи я шла за Заком через пустой вестибюль двухэтажного офисного здания, расположенного на краю лагеря Учбенов. И оно не походило на то место, где принимались стратегические мировые решения. Мы шли по длинному узкому коридору со стеклянными стенами и пустыми темными конференц-залами с обеих сторон. Завернув за угол, мы столкнулись с двумя вооружёнными охранниками, стоящими у безобидного лифта.
– Сэр, – резко кивнул один из мужчин, когда мы вошли внутрь.
Зак, как и другие боги, возвышался над любым мужчиной. Закалённые в бою мужчины рядом с ним выглядели такими хрупкими.
– Бог страха? – спросила я.
Он очаровательно улыбнулся.
– Твоё предположение так же хорошо, как и моё.
Он нажал кнопку вниз, и я поняла, что скромное здание, было лишь фасадом. Сердце операции похоронено двадцатью этажами ниже, учитывая, что Зак нажал В-20. После быстро го спуска, двери раскрылись. Когда мы вышли, возможно, из-за абсолютной тишины длинного, тёмного коридора, освещённого красными лампочками, я остро чувствовала присутствие Зака – бога, который не знал своего пути или цели, но который светился от веры. Он источал абсолютную уверенность. Забавно, как один человек может светиться перед лицом неопределённости, в то время как других она подкашивала.
– Как ты остаёшься таким спокойным перед неизвестностью? – спросила я.
Он осторожно положил руку мне на поясницу, подталкивая меня.
– Когда каждый пришёл к свету, большинство знали, какими способностями обладают, а другие просто чувствовали в себе силу, но не могли управлять ею. На протяжении многих веков эти боги оттачивали свои способности.
– Но не ты.
Мы продолжали идти вдоль жуткого, тёмного коридора, пока не добрались до железной двери.
– Нет, – ответил он. – Вот почему я потратил время на развитие других способностей. Спокойствие одно из них.
Он действительно смотрел на жизнь в стиле дзен. Я завидовала.
– Хочешь сказать, – начала я, – что ты не возражаешь отсутствию подношений?
– Нет. Но всему своё время. И я верю, что оно вот-вот наступит.
– Серьёзно? – спросила я. – Откуда ты знаешь? Ощущаешь покалывание или особое предчувствие?
– Бог находит свой дар, когда, испытав силы, чувствует себя, как дома. Акан не знал, что он Бог Вина до тех пор, пока не попробовал его около двух тысяч лет назад.
Зак несколько раз ударил по клавиатуре рядом со стальной дверью. Прозвучал звуковой сигнал, и дверь открылась.
– Как интересно. Итак, если тебя вдруг озарит, то в чем будет заключаться твоя сила?
Он смотрел прямо вперёд.
– В том, что я только недавно обнаружил: любовь.
Маленький комментарий Зака шокировал меня. Бог Любви?
Логично. С самого начала я не могла сформулировать или рационально объяснить, как могу испытывать физическое влечение к мужчине, которого практически не знала. Но меня к нему тянуло. Я чувствовала только теплоту и нежность в его присутствии. Да. Определённо есть в этом смысл. Леди-самоубийства вызывала во мне злость и тоску. Акан заставлял людей хотеть веселиться – странно, но мне вот совсем этого не хотелось. Зак заставлял чувствовать себя любимой.
Не смотря на то, что Кинич дал мне божественное противоядие.
«Ты застрахована от их сил».
Н-е-е-е-е-т. Должно быть эффект пропал. Я не из тех, кто прыгает с одной площадки на другую. Без сомнения, я любила Кинича.
«Он же бросил тебя. Не забывай об этом».
– Готова? – Придерживая дверь, Зак повернулся ко мне.
Я покачала головой.
– Не совсем.
Я остановилась в дверном проёме и посмотрела в его льдисто-голубые глаза, замечая, что вокруг зрачков, словно танцевали, зелёные искорки.
Очаровательно.
– Зак, могу я спросить тебя кое о чем?
– Конечно, – ответил он.
– Ты действительно думаешь, что конец света наступит, если мы проиграем?
От его тёплой улыбки не осталось и следа.
– Да.
– Понятно. – Я повернулась и пошла дальше, пока мы не достигли следующей двери. – Тогда, нам стоит надрать им задницы.
Дверь распахнулась передо мной.
– Пенелопа! Где ты была? – закричала Эмма. – Они уже начали наступление! Боже мой, там такой бардак!
– Дерьмо!
Я последовала за ней в комнату, размером со стадион. Десять ярусов в высоту, каждый из которых был в ширину около десяти футов. На уровне через каждые пять футов был пункт с компьютером, мониторами и человеком, который быстро что-то говорил в гарнитуру или быстро печатал на клавиатуре. В передней части комнаты стоял огромный, от потолка до пола, экран, отображающий инфракрасную передачу со спутника с небольшими движущимися на нем точками. Эмма двинулась в пункт в центре верхнего яруса, где женщина с золотистыми локонами о чем-то яростно спорила с мужчиной.
– Хелена, Андрус. Эта Пенелопа, – произнесла Эмма.
– Мы уже встречались – ответила я, и мы обменялись вежливыми кивками.
Хелена, хрупкая, милая девушка, посмотрела на меня.
– Им надирают задницы! Надо что-то делать! Мааскаб просеиваются в своих порталах так быстро, что мы не в состоянии их убить.
Андрус покачал головой.
– Должно быть они обратились. Каждый до последнего – только вампиры могут быть такими быстрыми.
Да, мы знали, что Мааскаб объединились с Обскурос, но что они все обратились в вампиров? Боже, это было очень плохо. По словам Габрана, Учбен соответствовал по силе Мааскабу, а армия вампиров Никколо могла победить Обскурос. Но мы точно не были готовы к тому, что враг превратится в, своего рода, гибридную армию.
– Где Гай? – спросила я Эмму, глядя на экран. Точки так лихорадочно двигались, что мне было трудно сказать кто где.
– Он, Никколо и ещё двести вампиров зашли внутрь портала, чтобы стереть с лица земли скаби.
– Почему мы их не видим? – спросила я. – Думала, что спутник сможет их везде уловить?
С трудом дыша, Эмма наклонилась вперёд.
– Мы не знаем. Они исчезли с экрана, как только прыгнули внутрь. Затем скаби, словно рой взбешённых пчёл, начали один за другим выпрыгивать из порталов.
Это был момент, как раз для очень сильного выражения.
– Полный пиздец.
Наклонившись, я обняла одной рукой Эмму.
