Текст книги "Бог Солнца в поисках... суррогатной матери (ЛП)"

Автор книги: Мими Джин Памфилофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Я выгнула бровь.

– И это всё?

Задумавшись, Ник поднял глаза к фреске на потолке (точной копии Сикстинской Мадонны с двумя херувимами).

– О. И бар с бильярдными столами и несколькими местами для сотен настольных игр.

– Настольных игр? – Он что серьезно?

– Мужчины очень любят посоревноваться – особенно вампиры. У нас проходят ежегодные турниры. Думаю, в этом году будет, посвящен «Голодным Бегемотикам». А Симил обычно ведет их.

– Серьезно? – спросила я.

– Абсурд? – он покачал головой.

– Ага. Совсем немножко.

– Обезьяны в бочках гораздо сложнее. Этим маленьким красным педерастам никогда не быть вместе.

Отличненько.

– В любом случае, – продолжил Ник, – генерал Николло ДиКонти, который несет прямую, ежедневную ответственность за армию, останется в лагере с лидерами учбена, помогающими с обучением и приготовлениями к Первой мировой войне – войне, которая решит судьбу человечества. С таким количеством хорошо закаленных в бою воинов Мааскаб, маловероятно, нападут на нас здесь.

– Маловероятно? – Я начала садиться. Куда я собралась, кто знает? Но идея бегства звучала очень потрясающе.

Он нежно потянул меня вниз.

– Тебе необходимо отдохнуть. – Ник смахнул мои волосы со лба. – Пожалуйста. Я буду присматривать за тобой. Обещаю, ничего не случится.

Хотя я и могу постоять за себя, но это чувствовалось как-то странно приятным, иметь свое настоящее, живое божество, который желает защитить тебя. Неожиданно у меня закружилась голова.

– Почему ты улыбаешься? – спросил он.

Я вздохнула и закрыла глаза.

– Да так.

Глава 19

Когда головокружение прошло, я открыла глаза и посмотрела на восхитительного Ника, который с закрытыми глазами сидел на другом краю дивана. Его большие руки были на моих, лежащих на его коленях, ногах.

Теперь, когда я могла ясно мыслить, и видела правду; я любила этого мужчину – божество, да все равно как – больше всего. Мне нравилось быть рядом с ним. Мне нравилось, что мои волосы и одежда пропитаны его вкусным, экзотическим ароматом. Я любила, как он заставлял мою кожу и другие неприличные части тела покалывать от адреналина.

И неважно, что я ничего не знала о его прошлом, мире или – нервно сглатываю – видах. И неважно, что время на исходе и мой мир рушится. Мое сердце точно знало, что хотело. Оно поняло в тот самый момент, когда я и Кинич встретились.

Но как он относится ко мне?

Размышляя над вопросом, я изучала его изящное мужественное лицо и наблюдала, как широкая грудь поднималась и опускалась в унисон с его спокойным/ ровным дыханием.

Спроси его.

«Я не могу».

«С каких это пор мы стали стеснительными? Ты же вся изведешься, если не узнаешь. Спроси его!»

«Тьфу. Ладно».

– Ник?

Он резко открыл глаза.

– О, прости, – сказала я. – Я тебе разбудила?

– Нет. Я просто задумался, – ответил он.

«Интересно о чем», задумалась я.

Он провел руками по золотистым волосам, а затем поднял руки над головой. На нем все еще была льняная рубашка, которая была застегнута только на пуговицу чуть выше пупка.

Другой любой мужчина с открытой грудью выглядел бы, как «игрок», но только не Кинич.

– Тебе лучше? – спросил он и погладил мои ноги, отчего во мне проснулись теплые чувства.

– Думаю, да. – Я села и притянула ноги к себе, мне нужно сосредоточиться. – Могу ли я спросить, почему ты мне помогаешь?

Он отвел взгляд в сторону.

– Потому что я должен.

– Должен? Как пистолет у виска «должен» или принуждая свои собственные эмоции?

Он наклонился и прикрыл глаза ладонями.

– Об этом я думал; я вынужден наблюдать за смертными, но с тобой, это нечто совершенно иное. Две недели, которые я потратил на твои поиски, после нашей ночи, оказались… весьма печальными. Я не мог ни о чем думать, кроме тебя.

Мой разум гудел от эгоистичной радости. Это было почти сюрреалистично, думать, что кто-то, как Ник может иметь чувства к кому-то вроде меня. Во имя всего святого, он Бог. И очень, очень горячий.

– Приятно знать, что я не одна, – пробубнила я.

Он провел пальцами по волосам.

– Мне еще нужно найти причину или смириться с этим, но желание быть с тобой, быть физически, чрезвычайно, – он посмотрел мне в глаза, – сильное.

– Сильное? – сглотнула я.

Он сверлил меня сексуальным взглядом, когда кивнул.

Если мы все же не переспали, тогда я точно уверена, что хочу этого сейчас. Если мы все-таки переспали, то я снова хочу. И снова, и снова и снова. Я хотела чувствовать, как его твердая плоть глубоко проникает в меня. Я хотела чувствовать, как его твердая грудь трется о мои груди.

– Вау. Здесь действительно так жарко? – Я обмахнула рукой лицо.

Не нарушая голодный взгляд, Ник ответил:

– Да, очень, очень… жарко.

Я собиралась наклониться вперед и показать ему, что именно я подразумевала под словом «жарко», но Кинич отвернулся и произнес:

– но мы никогда не сможем быть вместе. Мы из разных слоев, Пенелопа.

Слоев? Он пытается сказать, что я не слишком хороша для него? Что я из какого-то низшего класса и не достойна его величия?

– Какое это вообще имеет отношение? – спрашиваю я, совсем не радостным тоном.

– Нет будущего у созданий, как мы. Мы живем в разных мирах, и я всегда буду связан с моей ролью – по природе своей я не могу быть с человеческой женщиной – или любой другой женщиной.

– О. – Это был лучший ответ, чем я ожидала. По крайней мере, он не гнушался меня из-за того, что я человек, но, тем не менее, я не знала, как ответить, чтобы не звучать жалко или не показать своего желания.

Потому что я действительно хотела сказать «Ты, что с ума сошел? Ты не можешь опускать руки! Ты, гигантский упрямый осел!»

Он продолжил:

– Я боролся с ограниченным моим существованием на протяжении тысячи лет, но со временем принял истину: мое положение вечно. Что толку мечтать о переменах.

Он еще раз пристально посмотрел на меня, и я подумала, что могу легко превратиться в жалкую, ничтожную маленькую лужу. Отказ больно жалил.

– И поверь мне. Пенелопа, – сказал он хриплым голосом, – после того, что я мечтал сделать с тобой, душа смертного человека разорвалась пополам. Но у меня нет иного выбора.

Как он мог просто потерять надежду на какие-либо перемены в его жизни, никакой надежды для нас? Я внезапно почувствовала себя злой от того как мелочно это было.

– Забавно, но твой брат, кажется, не согласен с тобой. Разве ты не говорил, что он женился на Пиел?

Ник вскочил с дивана.

– Потому что он эгоистичный дурак. Это вопрос времени, прежде чем он переступит через Эмму и вернется к его обязанностям. Он причинит ей боль.

Я не знаю, что сказать. Его решимость и вера непоколебимы. И если он не думал, что за любовь стоит бороться, то, возможно, он не тот человек, как я думала.

Может он думает, что ты не достойна, чтобы бороться за тебя.

Ауч. Спасибо, самоуничижительные мысли. Вы как раз вовремя. Кыш!

– Я помогу тебе все преодолеть, Пенелопа. А потом мы пойдем разными путями.

Он подошел к дверному проему, ведущему в крыло дома, где располагались спальни.

– Ты уверен, что именно это твоя судьба? – спросила я.

Он остановился и даже не удосужился повернуться.

– Я Бог. Я всегда уверен.

Кто бы мог подумать, что мужчина наполненный теплом, может быть таким холодным.

Глава 20

Я мерила комнату шагами примерно минут двадцать, прежде чем решила, что не куплюсь на его «я бог, поэтому не спорь со мной» мусор.

Как минимум, он задолжал мне объяснение о наших планах по спасению мамы, на тот случай, если Виктор не вернется. И как она могла быть Пиел и не знать об этом? Как я могла быть Пиел и не знать об этом? И если мы были Пиел то, что именно это означало? Я воплощение зла?

Я хотела получить ответы. Это моя жизнь! Моя. И никто не отнимет мое право на управление Пенелопомобилем.

Пойди и схвати этого мужчину за лимоны, Пенелопа!

Я обошла гостиную и кухню – очень кстати миленько, все под гранит и нержавеющую сталь – но признаков Ника я так и не нашла. Мне было трудно поверить, что он мог бы уйти, учитывая, что у монстров мое имя первое в списке.

Затем я отправилась в комнату Ника, но его там тоже не было. (И снова, я воздержалась от того, чтобы не посмотреть, что было в его тумбочке, она меня просто убивала). Когда я развернулась, чтобы уйти, но движение больших стеклянных дверей во французском стиле привлекло мое внимание.

Ник.

Он нежился в бассейне, бронзовое лицо повернуто к палящему солнцу и зеленовато-голубому небу. Мускулистые руки лежали вдоль края бассейна и от вида безумно рельефного бицепса вызвали у меня глубоко внутри волну напряжения, напомнив мне, что когда все сказано и сделано, люди по-прежнему оставались животными.

Ох, ммм. Я хочу этого большого, упрямого мужчину. Ох, ох.

Да, он взывал к моей внутренней пещерной девушке, о которой я никогда не подозревала. Какое невероятное разочарование, учитывая то, как он от меня отказался.

Я тяжело сглотнула, открыла дверь и зашла на большую каменную веранду. Я глубоко вдохнула свежий воздух пустыни.

Потрясающе.

Имение Ника окружал тропический оазис с пальмами, насыщенными зелеными растениями и яркими тропическими цветами – оранжевыми, желтыми и красными – которые контрастировали с однотонной бесплодной пустыней.

С одной стороны двора окружена пятнадцатифутовой стеной, состоящая из нагроможденных валунов. Водопад лилась по их гладким округлым граням и стекала в чашу из гальки, а затем в бассейн. Напротив водопада стоял огромный невероятный камин с мягкими стульями.

Это было идеальное место, чтобы поваляться на солнышке, потягивая пино-коладу и расслабиться с хорошей книгой.

Или разглядывать. Ника.

Тьфу! Прекрати!

Я подошла к бассейну и нависла над Ником.

– Привет.

Он оставался совершенно неподвижным, его лицо было направлено в сторону полуденного солнца.

– Ник, нам нужно поговорить.

Никакого движения.

– О, молчишь. Понимаю. Большой плохой Бог солнца собирается игнорировать маленького надоедливого человека. Ну, так вот, у меня для тебя новости: мы еще не закончили, и я не собираюсь убегать, как робкая обезьянка. – Я лучше бы трахнула тебя, как маленькая грязная обезьянка – даже, если ты и Бог.

Тишина.

– Хорошо. Отлично. – Я стянула футболку и джинсы, оставив на себе черный лифчик и трусики, и зашла в воду, прямо к нему.

– Я не уйду, пока мы не поговорим. Но теперь, когда я завладела твоим божественным вниманием, хочу сказать, что я крайне разочарована. Я имею в виду, что узнала о существовании реальных, настоящих богов, живущих на планете – но вместо нирваны – от впечатления, когда чувствуешь озарение и вдохновение, я чувствую только грусть. Хочешь знать почему?

Я на мгновение замолчала, но он не ответил.

– Это «да»? Хорошо, потому что я собираюсь рассказать тебе. Ты самый потерянный человек, которого я только знаю. Серьезно, кто будет чувствовать себя поразительным существом высшей формы, если даже не может сражаться за то, что хочет. Фактически, он похож на собаку, которую гнали и пинали под зад. Побежденный. Не пойми меня неправильно. Я думаю, ты весь такой прямо секси и я тебя сильно хочу, но, приятель, ты слишком краток, что касается вдохновения?

Медленно, Ник поворачивается и встает, возвышаясь надо мной, и смотрит вниз.

Внезапно я почувствовала себя подобно муравью, которого вот-вот раздавят. Не то, чтобы я когда-либо покажу это ему.

– Ты закончила? – Его практически полупрозрачные глаза сверлили меня.

Я сделала шаг вперед, отойдя от края бассейна и балансируя на цыпочках, я встретила его угрюмый взгляд.

– Хм. Дай подумать… Нет. – Я ткнула пальцем в его голую грудь. – Просто, горяч, как пламя ада, большой парень.

– Достаточно! Тебе двадцать пять и ты смертная. Ты не понимаешь вселенную. Я, однако, существовал на протяжении семидесяти тысяч лет. В результате я знаю, как не потратить время впустую, плача и жалуясь на то, что уже нельзя изменить. Это не поражение. Это – мудрость!

Я фыркнула и снова ткнула пальцем ему в грудь.

– Да неужели? Но ты же уже сказал, что всего не знаешь, так что, как ты можешь знать о своей жизни – существовании, все равно – и ее переменах? Лично я думаю, ты боишься – боишься попробовать. Может быть, даже боишься потерпеть неудачу, потому что твое раздутое эго просто с этим не справится.

– Ты сейчас говоришь о моем месте во Вселенной или о нас? – едко спросил он.

Я мгновение переваривала его вопрос. Потом я заметила, что наши тела слегка прижаты друг к другу. Крошечные искры порхали по всему моему телу.

– Д-д-дааааа. На самом деле, я говорила о нас, – ответила я скрипучим голосом.

– А я упоминал, что, скорее всего, существование Пиел ускоряет наше вымирание? Это правда. Боги черпают энергию из жизненной силы вселенной, и чем дальше мы все выходим из ее естественного состояния, тем увеличивается вероятность того, что мой вид заболеет так же, как Чаам.

И если это произойдет, у человечества не будет шанса. Нет. Я так понимаю, об этом ты не задумывалась в свои двадцать пять лет, Пенелопа Трюдо? – он прищурился. – Никогда не путай эго с мудростью.

– Ты думаешь, что моя жизнь способна уничтожить мир?

Он отвел глаза и немного отступил назад.

– Мы не уверены, что ты Пиел, но да. Они не должны существовать, потому что боги и люди не могут порождать потомство. Это… неестественно.

– Тогда зачем Симил пыталась заставить нас… ну ты знаешь? – спросила я.

Он бросил на меня холодный взгляд.

– У нее другое мнение.

Озарение зажгло над головой лампочку, как в мультиках!

– Итак, Симил использовала меня, чтобы доказать свою точку зрения.

– Да. Но она потерпела неудачу. Потому что, в конце концов, ее точка зрения не изменит реальность, – сказал он.

Сейчас над моей головой зажглась целая гирлянда: возможно Симил не была такой уж сумасшедшей. Ладно, это маловероятно, она явно, определенно чокнутая. Но дело в том, что у нее и у Кинича на эту тему были четкие свои убеждения, и даже, если бы Кинич и хотел меня, он бы не отступил. Его эго не позволило бы ему этого никогда.

Ну, у мужчины есть одна часть, которая сильнее его эго…

Он не отвел горячего взгляда, когда я наклонилась и прижалась грудями к его торсу.

– Но что, если она права? – прошептала я. – А что, если и твой брат прав? – Я оставила легкий поцелуй на его плече. – Может быть, я именно та перемена, которую ты так ждал.

– Боги и лю-люди, – пробормотал он, – несовместимы.

Я провела губами по выпуклой груди, чуть выше сморщенного соска.

– Тогда почему ты любишь меня?

Ник внезапно схватил меня за плечи и наклонился, что наши носы практически соприкасались, а между губами оставался лишь дюйм.

– Кто сказал, что я люблю тебя? – прорычал он.

Я подмигнула.

– Мудрость, малыш.

Прежде чем я успела произнести еще хоть слово, Кинич быстро и жестко притянул меня, страстно сминая мои губы в поцелуе, сильными, горячими руками он обхватил мое лицо. Он скользнул языком сквозь мои зубы и тут же его вкус пробудил каждый непристойный сон, который снился мне о нашей совместной тайной ночи.

Но в отличие от снов, я знала, что это реальность. И в этой реальности, я желала его. Мне нужно чувствовать его кожу против моей. Я жаждала почувствовать, как он двигался глубоко внутри меня для того, чтобы кончить, пока мучительное приятное напряжение неумолимо росло.

– Боги, женщина, ты сводишь меня с ума, – сказал он хриплым голосом между вдохами.

Я обняла руками его за шею, а ногами обхватила талию.

Он прижал меня спиной к гладкой стене бассейна, обложенной кафелем, и обхватил руками мою задницу, пока терзал мои губы. Из его рта вырывались клубы пара, когда он толкнулся к средоточию страсти, и только тонкая ткань моих трусиков и его шорт препятствовала нам.

Я резко вдохнула. Мне хотелось прикоснуться к нему и обхватить рукой его ствол. Был ли он таким большим, как я себе представляла.

Опустив руку в воду, я обхватила его напряженный член сквозь мокрую ткань шорт.

Нет. Он больше. Я не могла даже полностью обхватить его и меня это дико возбуждало.

Я вспомнила все то, о чём мечтала когда-либо сделать с этой огромной частью его анатомии: облизать каждый дюйм его длины языком, провести бархатистой головкой по губам и наслаждаться его грубыми сексуальными стонами. Не с одним мужчиной я не хотела проделать такого, ни с одним, кроме него.

И это, вашу мать, потрясло меня.

Но только не нас. Он нам нравится! Он нам нравится! Он нам нра…

О нет. Яичники вернулись.

Шшш, маленькие проказники!

Он спустил с плеч лямки моего бюстгальтера, а затем потянул вниз мокрую ткань, чтобы обнажить мои груди. Его грудь быстро поднималась и опускалась, пока он не сводил глаз с моих грудей, пока каждую не обхватил и не провел мозолистым пальцем по затвердевшим соскам.

Рокочущий стон сорвался с его губ, и я резко вдохнула, когда от ощущения его огненного прикосновение тепло разлилось между моих ног.

Он действительно верит в то, что мы не предназначены друг другу? Потому для меня он чувствовался чертовски идеально: ощущение его горячей, влажной кожи, прижимающейся к моей, его пухлых губ, пока он усыпает поцелуями мою шею, тепло его языка массирующего мои ноющие от желания соски, и невыносимо горячего накала, который растет внутри меня.

Сумасшедший, потрясающий человек…

Внезапно, точно не уверена была, закипала ли это вода или близость, сжигающая меня, но казалось, что каждая частичка моего тело была в огне.

Ник, неожиданно отстранился.

– Пенелопа, я должен…

– Нет, – я накрыла его рот страстным поцелуем и продолжила массировать его чрезвычайно огромный член, – не смей останавливаться.

Он долго целовал меня, толкаясь в руку.

– Я должен уйти, – он еще раз долго и влажно поцеловал меня, – принести ожерелье, – снова поцеловал, – или мы не сможем…

Ох, ожерелье.

А затем в моей голове засел глупый вопрос.

– Ты уверен в этом? – Это был глупый вопрос, потому что я крепко сжимала в руке свидетельство о его решимости. Но, тем не менее, тонкий голосок в голове напомнил мне, как он смело заявил, что «мы» никогда не случится.

Для ясности, я осознала, как сильно мне хотелось, что бы «мы» все же случилось.

Он застыл и глубоко посмотрел мне в глаза.

– Я ни о чем не могу думать, как только уложить тебя в постель, прошептал он.

Борись за меня.

– Быстрее. Принеси это ожерелье.

Ник собирался уже подняться из бассейна, когда я схватила его за руку.

– Подожди. Еще пять секунд.

Он снова вошел в воду и быстро жестко поцеловал меня. Его щетина царапала мою нежную кожу вокруг губ.

Я снова обняла его за шею. Становилось невыносимо жарко, но я не могла остановиться. Даже, если бы от этого зависела моя жизнь, из-за которой, я уверена, он резко оттолкнул меня.

– Из-за моей энергии я теряю контроль и мне бы не хотелось поджарить тебя. – Он бросил взгляд в сторону раздвижных стеклянных дверей во внутреннем дворе, ведущих в его комнату. – Оно прямо возле моей кровати.

О. Так вот, что бог Солнца держит в тумбочке.

– Ладно. Ладно, просто поторопись. Прежде, чем… – задыхалась я.

– Прежде чем?

– Прежде чем, я испытаю непроизвольный оргазм от того на сколько сильно тебя хочу.

Взгляд Кинича менялся от чистой похоти к дикому голоду, а затем…

А?

Его лицо стало ярко-красным, языки пламени лизали глазницы.

Я вздрогнула, когда его жар опалил капли воды на моей влажной коже.

Черт возьми! Что происходит?

Он зажмурил глаза и застонал в агонии.

Я хотела дотянуться до него, чтобы помочь, но его кожа светилась, как тлеющий костер.

Затем… я посмотрела вверх.

У края бассейна, стоя над Киничем появился Мааскаб. Его глаза были кроваво-красными омутами с темными, пустыми отверстиями в центре. Его длинные, словно веревки, волосы были пропитаны коричнево-красной пастой – черт! Это что, зубы свисали с его нечесаных дредов?

Тело его измазано сажей, а набедренная повязка была изготовлена из шкуры, видимо какого-то животного – Святое дерьмо! Или это человеческая кожа? Мало я знаю животных, у которых будет татуировка в виде сердца, в центре которого написано Боб.

А затем запах ударил в меня. Гниющая рана с вонью временного туалета.

Я указала и завопила, что есть мочи.

Мааскаб поднял руки и бросил в воду черный кувшин. И в этот момент, время остановилось и все начало двигаться, словно в замедленной съемке.

Глаза Кинича вспыхнули красным, не сводя с меня взгляда, он завел руку назад и схватил Мааскаба за лодыжку.

– In halach puczical, in uchucil, ca kaxah yokolcab ichi pixan, – прошептал Ник.

Ощущения были такими, словно меня молния поразила. А потом я увидела его. Кинича. Не ту картинку, которые видят глаза, а его суть, его свет. Он заклеймил мою душу.

Прежде, чем я поняла, тело Мааскаба обратилось в пепел и кучкой упало на землю. А Кинич упал в воду.

– Боже мой! Кинич? Кинич! – Я вытянула его из воды и ударила по бледным щекам. Он не отреагировал. – Помогите! – закричала я.

Я подхватила его под руки и потянула его большое тело к ступеньке бассейна. Я напрягалась, тянула и ревела в истерике; он был чертовски тяжелым, все, что мне удалось, так это вытащить его на дюйм из воды.

– А ты реально пришла и сломала мужика, милочка?

Довольно высокий, крепкий мужчина с длинными рыжими волосами и одетый в килт, с весельем смотрел.

Я не знаю, кем он был, но точно не из Мааскаб, а значит, для меня сойдет.

– О, боже мой. Помогите! Мне кажется, он умер!

Он усмехнулся.

– Ох, милочка, они не умирают. От этих придурков трудно избавиться, как и от тараканов. Поверь мне, я старался.

– Нет! Я серьезно. Один из тех Мааскабов появился и что-то бросил в воду.

Мужчина, прищурившись, посмотрел на покачивающейся в воде черный кувшин.

– А. Так вот что с ним. – Он почесал подбородок. – Ну не волнуйся, мы его оттуда вытащим, и он будет как новенький.

Мужчина схватил Кинича за запястье и вытащил его из воды, словно мокрую лапшу.

Когда я выбралась, то заметила, что моя кожа покрыта мелкими волдырями.

– Похоже у тебя маленький-солнечно-божественный ожог. Да, милочка? – он снова усмехнулся.

Я побеспокоюсь об ожогах позже, но почему этот сумасшедший шотландец так счастлив?

Я опустилась на колени рядом с Киничем, который теперь выглядел еще бледнее.

– Он не приходит в себя.

– Хмм. Немного странно. – Он опустился на колени и ударил Кинича по лицу. – Очнись, старый ублюдок.

– Хэй, ты не возражаешь? Навешивание ярлыков сейчас не поможет, – я поморщилась. Моя кожа шипела от жара.

– Я отнесу его в комнату и вызову доктора. Кажется, милочка, тебе понадобится его помощь. Ты получила своего рода солнечный ожог.