Текст книги "Фактор Z (сборник) (СИ)"

Автор книги: Милослав Князев

Соавторы: авторов Коллектив,Дмитрий Козлов,Ирина Соколова,Антон Текшин,Сергей Фомичев,Григорий Дондин,Максим Тихомиров,Максим Черепанов,Элона Демидова,Денис Лукашевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

– Фильмы разные бывают, пап.

Стас неожиданно почувствовал восхищение. Нет, Димка всё-таки молодец! Вон как своё мнение отстаивает! Упорный. Весь в него. Надо только мозги ему чуток вправить – и полный порядок будет.

– Пойдём уже домой, сын. Там договорим.

Они двинулись по дорожке. Впереди шагала припозднившаяся компания. До Стаса доносился смех молодых, сильных, уверенных в себе парней. Он одобрительно кивнул – далеко пойдут.

Поглядев вперёд, мужчина увидел, что до выхода из парка осталось рукой подать. Это хорошо. Значит, где-то через час они будут дома.

– Пацаны, смотрите, вот это чудик!

– Ого! Настоящий красавчик!

– Мужики, да это ж зомби!

– Ха-ха-ха, в натуре, зомби!

– Эй, зомби! Иди сюда, мы тебе нальём кое-чего!

Стас пригляделся. Навстречу компании от фонаря брела сутулая фигура. Чуть покачиваясь, она неспешно приближалась к парням, никак не реагируя на их шутки.

– Пап… а ведь на самом деле зомби, – прошептал Дима.

Стас хохотнул.

– Сын, я тебе таких зомби знаешь, сколько могу показать? На любом вокзале их полно. Бомжи называются. И когда только эту заразу изведут под корень?.. Давай-ка лучше прибавим ходу. Я есть хочу, да и поспать не откажусь.

– Пап, смотри!

– Дима, хватит. Всё хорошо в меру. Уже не смешно, – он поглядел вперёд.

Между сутулым незнакомцем и подгулявшей компанией осталось метров пять – и парни вдруг примолкли.

– Эй… слышь? Эй, мужик, – сказал потом кто-то из них. – Погоди-ка… слышь?

Сутулый сделал ещё несколько шагов. И тут парни побежали – от него, на Стаса и Диму.

Молча, с перекошенными лицами и разинутыми ртами, не видя ничего перед собой, они пронеслись мимо.

– Что за чёрт? – изумился Стас. – Пятеро от одного бомжа?! Ну, дела…

Против воли мужчина почувствовал, как невидимая ледяная рука начинает забирать в кулак его кишки.

Сутулый шёл вперёд всё той же странной походкой. Вот он пересёк самый тёмный участок на дорожке, куда не доставали лучи фонарей, вот приблизился к границе светлого пятна метрах в десяти от отца с сыном…

– Папа!

Стас замер. В груди незнакомца зияла дыра. Виднелись обломки костей. А он – шёл. Мужчина взглянул ему в лицо. Бессмысленная маска. На Стаса надвигался оживший манекен из того самого фильма ужасов.

– Папа, в сторону! Мимо него!

Стас ощутил, как сын вцепился в его запястье и буквально потащил за собой – наискосок, к левому краю дорожки, в безумной надежде разминуться с зомби.

Не успев толком осознать, что происходит, мужчина, спотыкаясь, сделал несколько шагов – и жуткая фигура вдруг оказалась уже за спиной. Стас обернулся через плечо. Мертвец преспокойно шагал дальше, словно и не заметив, что упустил добычу.

* * *

– Я не знаю. Не понимаю, Серёга. Что это было?

Стас сидел на кухне, прислонившись спиной к стене и обхватив себя руками. Одноклассник расположился напротив, у окна – вполоборота к другу.

Отец с сыном позвонили ему, когда выбрались из парка. Говорил Димка – Стас только махнул рукой, когда тот протянул ему мобильный с уже набранным номером. Когда Сергей подъехал, Стас лежал на земле и размеренно дышал, подчиняясь указаниям сына – пока ждали, заболело в груди. Димка, конечно, хотел вызвать «Скорую» – но отец заартачился. И сам дошёл до машины друга, показывая, что уже всё прошло.

– Не что, а кто, старина. Если верить вашему рассказу, то, конечно же, это был зомби, – Сергей отпил чай из чашки, кружки, стоявшей на подоконнике. Спокойно посмотрел на Стаса.

– Нет… – тот замотал головой. – Нет, Серёга. Не может этого быть. Чушь всё это.

Он кинул умоляющий взгляд на друга.

– И ты ещё… ну зачем так говоришь?

Сергей пожал плечами.

– А как ещё прикажешь говорить? Ходячий труп и в Африке ходячим трупом останется, как его ни называй. Это тебе не мутная мазня современных вроде как художников, где каждому свои глюки мерещатся, – он подмигнул, приглашая друга вместе улыбнуться шутке. Не вышло. – Знаешь, я б ещё засомневался, если бы кто другой мне об этом рассказал. Вот, например, Димка – этот мечтатель и не такое отмочить может. Но ты-то – закоренелый материалист. Неужели своим глазам перестал верить?

Стас выпростал одну руку из-под мышки и принялся теребить бахрому простенькой скатерти.

– Я мог ошибиться. Там темно было, – глухо сказал он, глядя в пол.

– Значит, у вас был один бред на двоих, так?

Димка, подпиравший дверной косяк, весело хмыкнул, открыл было рот, чтобы пошутить в ответ – но, поймав взгляд Сергея, промолчал. А тот, встав, пересел на другой табурет – поближе к другу. Положил ему руку на плечо.

– Старина, а ведь именно ты всегда наставлял меня: смотри правде в глаза, не отворачивайся. Понимаю, такую правду запросто не примешь – но давай прикинем: какой есть выбор? Спрятать голову в песок и жить дальше, как будто и не было ничего? Так?

– Да, так. Потому что не было ничего.

– А сможешь?

Сергей терпеливо ждал ответа. Но, помолчав, Стас вдруг сказал:

– Я вот чего не пойму. Ты-то почему такой спокойный? Тебя послушать, так ты прямо хочешь, чтобы эти… зомби, мать их так! – были.

Друг улыбнулся.

– Ага, верно. Хочу. А знаешь, почему? Потому, что если есть зомби, то может найтись место и всем остальным чудесам – волшебникам, драконам, принцессам. Вот что здорово, дружище!

– Да не было ничего! – заорал Стас, вскакивая на ноги. – Не было, слышишь! Ну, шёл какой-то бомжара – и что?! Просто свет так упал – вот и… показалось, – еле слышно закончил он, и тяжело опустился обратно на табурет. Закрыл руками лицо.

Сергей вздохнул.

– Дружище, ты себя так с ума сведёшь. Знать, что это было, но убеждать себя, что не было – верный путь в Кащенко. Оно тебе надо? Почему, Стас?

На этот раз ответа пришлось ждать долго.

– Страшно, друг, – наконец, тихо сказал Стас, впервые за весь разговор взглянув в глаза Сергею. – Мне страшно.

– Ещё бы! – кивнул тот. – Конечно, страшно. Сидишь тут и думаешь: ну как после такого на улицу выходить? А уж парки вообще за километр обходить хочется.

– Да нет! – досадливо перебил Стас. – Не от этого страшно. Что зомби – куклы замороженные, в конце концов! От них убежать можно. Да и тупые они – дальше некуда. Вон, мы в сторону отошли, а он и не чухнулся. Обхитрить да обратно в могилу отправить – легче лёгкого. И потом – я ж не боюсь по району ходить. А здесь знаешь какая шпана шляется? Зомби им не чета. По сторонам смотрю – и всё… нет, Серёга, не от этого страшно мне.

– А от чего же тогда? – с искренним любопытством в голосе спросил друг.

Стас снова помолчал.

– От того, чем ты восхищаешься. Что если есть зомби, то могут быть и все остальные… это совсем другой мир, понимаешь?

– Вот оно что, – протянул Сергей. – Да, понимаю, – задумался о чём-то, и вдруг, просияв, хлопнул в ладоши. – Слушай, старина, а ну их, чудеса эти, к лешему! У меня тут премия неожиданно свалилась, а что с ней делать – ума не приложу. Дома всё есть, на фазенде – тоже. Айда втроём на моря! Плачу за всех! Свалим на Бали, или там Мальдивы… хотя нет – в Тай. Да, точно – в Тай. Там такие девушки, Стас! Мигом крышу залатают, тонус поднимут – лепота! А природа – природа, Стас! Это надо всей кожей ощутить!

Стас оторопело воззрился на Серёгу.

– Ты знаешь, какие там закаты, дружище? Нет, ты не знаешь – потому, что не видел, как над водой пылает воздух. А знаешь… а, да что там говорить! Поехали – сам всё поймёшь!

– Это как-то… погоди, Серёга, не тараторь, – Стас провёл ладонью по лицу. – Ты меня врасплох застал. Так нельзя. Говорили об одном, а ты…

– Ну, говорили – и что? Сколько можно? Баста! Зомби, есть они, или нет, никуда не денутся за те пару недель, что мы пожаримся на солнышке. Вот мозги прочистим, массажем нас побалуют – тогда и договорим.

Стас неуверенно улыбнулся. Открыл было рот – но потом покачал головой.

– Нет, Серёга, так не получится. У меня на работе завал, Димке к сессии готовиться надо… давай в следующий раз как-нибудь.

– Следующего раза может и не быть. Кто его знает, что там будет через месяц. Да даже через неделю! И всё – прощай, Тай. Слушай, старина, я же знаю – ты в отпуске года три уже не был. Да и до сессии ещё – ого-го! Хватит отнекиваться, одним словом. Собирайте чемоданы.

– Пап… – вступил в разговор Димка. – Давай, а? Мы с тобой так давно никуда вместе не ездили.

Стас беспомощно переводил взгляд с друга на сына. Они улыбались – Стас уверенно и задорно, Димка – с немой просьбой в глазах.

И Сергей сдался.

– Чёрт с вами, – почему-то чувствуя заметное облегчение, сказал он. – Поедем. Я и в самом деле слегка заработался. Да и Таиланд – если честно, давно мечтал туда съездить… Но, сын – чтоб троек в сессии не было!

– Обижаешь, пап, – счастливым голосом откликнулся Димка. – Когда это я их приносил?

– Вот и славно, – Сергей протянул другу руку, и они обменялись рукопожатием. – Я очень рад, старина. А знаешь, на что ты согласился?

Стас недоумённо взглянул на него.

– На другой мир, дружище. Таиланд – это совершенно другой мир. Культура, климат, люди – всё иное. Но ты не испугался. Ты мечтаешь туда поехать.

Стас не сразу сообразил, что друг имеет в виду. А когда понял – помрачнел.

– Вот, значит, как. Не ожидал от тебя. Ладно я – но Димку-то зачем поманил? Парень тебе поверил…

– И правильно сделал. Предложение-то в силе.

– Думаешь, после такого мне захочется ехать?

– А чего – такого? Я, Стас знаешь, что сделал? Я просто показал тебе – другой мир везде. В Таиланде, в Африке, в Китае… да что там! За МКАД выехал – уже всё другое. А если чуть подальше в провинцию забраться – вот где настоящий ужас, Стас. Ходячие мертвецы? Фигня всё это! – Сергей подался к другу, глаза его горели. – Полная фигня – по сравнению с теми, кто ходит там. Ещё живые люди – но без всякой надежды. Понимаешь меня, Стас? Их бросили, они никому не нужны. Сопьются, помрут – наплевать. И им самим – наплевать. Потому, что выхода нет. Вот они – настоящие зомби… и их сделали мы.

Ошеломлённый неожиданно страстной речью, Стас откинулся к стене и молчал. Молчал и Сергей, успокаиваясь после своей вспышки.

– Знаешь, Стас, – сказал он, наконец, – я вот подумал сейчас, и понял кое-что. Я был неправ. На самом деле другого мира – нет. Вообще. А вот других мирков – до черта. У каждого свой. И ты боишься не того, что мир изменился, а того, что это тебе надо меняться. Впустить внутрь что-то новое, непривычное. Сколько раз тебя на другую работу звали, зарплату шикарную предлагали? А? Да я сам тебя уговаривал к нам перейти – не забыл ещё? А ты что?

Стас опустил голову. Долго молчал, затем встал, подошёл к раковине. Налил стакан холодной воды и выпил её тягучими, долгими глотками. Постоял спиной ко всем, опершись на край столешницы.

– Ты прав. Боюсь.

Обернулся, впился взглядом в Сергея.

– Поможешь мне?

– Если ты этого на самом деле хочешь. Потому как если нет – я лбом стену не пробью.

– Хочу.

– Замётано. С чего начнём? С зомби? Пойдём, найдём, и познакомимся?

– Да что ты к этим зомби привязался, Серёга, – засмеялся Стас – не столько шутке, сколько просто оттого, что на душе стало полегче. – Тоже мне, собеседники. Есть они – ну, что ж теперь… но знакомиться – нет уж, спасибо. Ты бы видел того, в парке! Взгляд пустой, зубы оскалены. С таким побеседуешь, пожалуй. Разговор у него в желудке закончится. Да и потом, Серёг – ну о чём живым с мёртвыми говорить? У них всё закончилось, а у нас – всё впереди. Ничего общего.

– Может, он просто не в форме был, – с ленцой возразил Сергей. – А потом придёт в себя, и Пушкина возьмётся цитировать. Может, зомби вообще – милые, добрые, и пушистые. И интеллигентные. Как говорил Федя из «Операции „Ы“»…

Он взял в правую руку нож, которым по приезду резали хлеб на бутерброды.

– …сейчас к людям надо помягше, а на вопросы смотреть ширше.

Сергей быстро чиркнул ножом по левой руке. На запястье отворилась глубокая рана. Замерев, Стас смотрел на разрез, из которого не вытекало ни капли крови. А потом пришла темнота и принесла с собой боль.

* * *

– Царицынский парк – издавна наше место. Большой, зелени много, есть где укрыться.

Они снова сидели на кухне. Стас, оглушённый новостями, примостился на краешке табурета, опершись локтями на стол и положив голову на ладони – словно боялся, что она укатится. Димка снова встал в дверях.

– А потом часть наших увлеклась Толкиеным. Они и назвали парк Мандосом. Знаешь, что такое Мандос у Профессора?

Стас молча смотрел на друга.

– Это место, куда попадают души умерших эльфов. Этакое чистилище – на христианский лад. Там эльфы могут возродиться к новой жизни, если захотят. Забавно, не правда ли?

– Ага.

– Само собой, в Мандосе хватает и просто живых – мы их не гоним. Зачем? Вместе играем, поём. Вместе ездим на ролёвки – так интереснее.

– Ага.

– Что, старина, тяжко?

Стас криво усмехнулся.

– Понимаю.

– Да?

– Да. А как, думаешь, я сам узнал? Точно так же. Шурика помнишь? В параллельной со мной группе гранит науки грыз. Мы с ним потом начинали вместе. Так вот он мне и рассказал. И показал тоже. У него, оказывается, рак был. Поздно выявили.

– Ага.

Сергей вздохнул.

– Ладно, я пока рассказывать буду, а ты слушай. Так вот, тот, кого ты видел – это новичок. Мы все такими были – первые несколько дней после начала настоящей жизни. Организму нужно время, чтобы понять – он снова в строю, хоть и по-другому.

– Угу. Съесть кого-нибудь.

– На кой? Ну сам подумай – обмен веществ приказал долго жить. Мы – ходячие консервы, Стас. Еда нам не нужна. Вредна даже – она просто не усвоится. Будет валяться мёртвым грузом в желудке… Наша жизнь основана на иных принципах. Если хочешь – потом расскажу… В общем, всё, что требуется новичку – добрести до центра Мандоса и отлежаться. Но… порой бывают сбои. Мы до сих пор не знаем, почему. Вроде все технологии давно отработаны, а вот… У людей сносит крышу, и они начинают охоту. Есть не едят… но грызут. Мы пытались узнать – зачем. Ловили…

Сергей скрипнул зубами.

– Оказалось, что спрашивать уже некого. Теперь мы убиваем их. Навсегда. Но иногда – позже, чем следовало бы. И легенды о зомби, нападающих на людей, получают новое подкрепление.

– Ага. Понятно.

– Через несколько дней новичок приходит в себя. Вспоминает. Оживает. И возвращается домой. Конечно, если это возможно. Понятно, что тем, кого родные похоронили с почестями, приходится искать другой путь. Впрочем, такие среди нас редко встречаются. Они слишком озабочены тем, чтобы обеспечить себя и своих близких, и не смотрят по сторонам. Не видят… жизни.

Сергей замолчал, взглянул на Стаса. Друг смотрел в окно, словно и не слыша того, что ему рассказывают.

– А ведь как раз после смерти всё только начинается. Вот сам подумай: еда не нужна, медики – тоже, одежда – только чтобы быть, как все. А что всё это значит? Да то, что ты – сам себе хозяин. Все двадцать четыре часа в сутках – твои. Работа – уже как хобби. Выбирай то, что тебе по душе – ради удовольствия, а не потому, что иначе с голоду помрёшь. На квартплату хватает – и ладушки. Опять же – зарабатывая небольшие, по меркам просто живых, деньги, ты можешь позволить себе куда больше. Весь мир объездить, например. Это ли не настоящая жизнь? А хочешь – займись благотворительностью. У нас, кстати, многие так делают. Одни в провинциях работу дают, другие детские дома опекают.

– Ага. Здорово.

На кухне стало тихо. Стас по-прежнему смотрел в окно, а Сергей впервые за долгое время не знал, что ещё сказать. Димка переводил взгляд с одного мужчины на другого. На языке вертелись убедительнейшие доводы – но парень молчал. «Не суйся. Не время», – сказал ему Сергей, улучив момент – и он не совался.

– Серёг, – Стас тяжело посмотрел на друга. Потом перевёл взгляд на сына. – Дим, выйди. Потом вернёшься. Я позову.

Сын кивнул и вышел. Плотно закрыл за собой дверь.

– Серёг. Ты… увозил Димку на три дня. Сказал: надо как следует поговорить… – Стас стиснул край стола. – Ты… его?..

– Нет. Зачем? Мы же не империя, чтобы всех подряд под ружьё ставить. Он – по-прежнему просто живой. Но знает о нас всё. Если сам захочет – потом придёт. Когда не останется другого пути.

– Спасибо.

– Не за что.

Стас встал, подошёл к Сергею. Опустился на соседний табурет.

– Знаешь, друг… прости.

– Прости?

– Да. Я вижу, что ты мне только добра хочешь. И с работой этой, и с Димкой, и вообще… из мирка вытащить. Но я… не могу. Я захотел, правда. Но не могу. Иначе это уже не я буду.

Стас схватил Сергея за руку, крепко сжал.

– У меня просьба к тебе есть, друг.

– Всё, что только смогу.

– Позаботься о Димке. Потом… после меня. Я… не знаю, на сколько меня ещё хватит. Ты ведь знаешь – сердце… А он один… куда ему, мечтателю. Нет, он парень-то хороший, но жизни не знает, понимаешь?

Сергей улыбнулся – и Стасу стало тепло.

– Твой сын, старина, куда лучше готов к жизни, чем ты думаешь. Да и ты сам это увидишь – не переживай. Ты ещё долго проживёшь.

– Хорошо бы. Да врачи другое говорят, – развёл руками Стас. – Я Димке не говорю, конечно, но…

– Им только волю дай, этим врачам, – засмеялся Сергей. – Мигом в могилу загонят, приговаривая: «Так надо. Поверьте, вам так будет лучше, уж мы-то знаем». Не слушай ты эскулапов, дружище.

Засмеялся и Стас. А Сергей подмигнул, и заговорщицки прошептал:

– Стас, между твоим обмороком и сегодняшним пробуждением прошло четыре дня.

Макс Черепанов

ПЛАМЯ В НЕБЕСАХ

Гепард спешил. День клонился к вечеру, и сгущающийся сумрак пустынных улиц таил в себе немало опасностей. Но новость, распирающая его, гнала вперед, и он несся, не оглядываясь, бегло скользя взглядом по зияющим оконным проемам и черноте арок. Тяжесть взведенного скиммера в правой руке придавала уверенности, а подступающая ночь с ее обитателями – скорости.

Встревоженный шорохом его кроссовок по асфальту, из-под карниза третьего этажа грузно отвалился и заметался беспорядочными зигзагами крупный мокрокрыл, но Гепард только сплюнул на бегу – до наступления полной темноты эта тварь ничего не видит, и кроме того, нападает только в стаях от пяти и более голов.

Поворот за угол дома, еще один – уже совсем рядом, подумал Гепард, расслабился и чуть было не налетел на новую статую – екнуло сердце, шарахнулся в сторону, выругался и обогнул справа. Откуда, блин, еще утром ее здесь не было! Метра в три высотой, из белого мрамора, изображающая улыбающуюся девушку с поднятыми вверх руками. Выражение ее лица показалось Гепарду почему-то зловещим, но подробнее рассматривать не было времени, проверенный телепорт между хищно темнеющим провалом разбитой витрины супермаркета и на удивление хорошо сохранившимся автоматом по продаже сигарет уже манил к себе. Гепард привычно задержал дыхание, и, не сбавляя темпа, нырнул в радужный овал. Миг, и его выбросило у знакомого парадного.

Как всегда, погасить совсем скорость выброса не удалось, и кисть левой руки вместо с локтем приняла на себя бремя столкновения с дверью подъезда, заодно ее распахнув. Два пролета вверх, притормозить, скиммер стволом вниз…

– Пароль, – лениво сказал Иван, сидящий на ступеньках у приоткрытой двери в квартиру-логово. Дробовик лежал у него на коленях, небрежно прикрытый ладонью, и был вроде бы не при чем… вот только дуло смотрело прямо в живот Гепарду.

– Ванья! – возбужденно выкрикнул Гепард, поднимаясь на две ступеньки вверх, – я такое нашел! Такое!

– Пароль, – громче повторил Иван, приподнимаясь и кладя палец на спусковой крючок.

– Damn! Stupid russian moron, – негромко пробормотал Гепард, останавливаясь и в растерянности потирая лоб свободной рукой, – как там сегодня… а! Надежда!

– Неправильный пароль, – четко и раздельно произнес Иван, вставая по весь рост и упирая дробовик прикладом в плечо. Скиммер в опущенной правой руке вдруг налился свинцовой тяжестью, а спину прошибло жарким потом. Гепард напрягся, подавляя звериное желание перекатиться вправо, одновременно разряжая скиммер навскидку, от пуза… мы все здесь вместе, одна банда, одной крови. Помнить.

– Так, – сказала Ольга из проема двери, и Иван нехотя опустил оружие, – вы чего?

Гепард медленно выдохнул.

– Так, ничего – уронил часовой, – шутим. Рашен шутка, выхода нет.

– Нашли время, – уронила Ольга, отворачиваясь, и по ее голосу сразу Гепард понял, что у них серьезные неприятности. Взбегая наверх, покосился на Ивана – но тот уже сидел в прежней позе, положив дробовик на колени.

– Кто? – спросил Гепард, переступая порог, и сразу понял бессмысленность своего вопроса.

Грег лежал на полу, прямо на ковре, неестественно бледный. Эмми придерживала его голову, а Очкарик, поджав губы, заматывал бинтами живот. На белой ткани проступали темно-красные пятна.

– Моя вина, – убито говорила Ольга, – правая сторона моя была, и я их просмотрела. Зомби. Двое. Причем «шустряки», а не просто так. Черт, там же нет их лежбищ и никогда не было! Одного мы успели снять, а второй…

Гепард только сейчас заметил, что правая рука у нее тоже обмотана бурой тряпицей.

– Ну хватит вам, – негромко сказал Грег, и Гепард по звуку его голоса понял, насколько дела плохи, и нехорошо захолодело в горле, – нам просто… не повезло. Я почти… взял их под контроль. Не хватило… немного…

Голос его слабел и затухал с каждой секундой.

– Мы, в принципе, остановили кровь собственно из самой раны, – угрюмо ответил Очкарик на немой вопрос в глазах Гепарда, – но могут быть внутренние кровотечения. Потом, понятно, когти у тварей не стерильны…

Ольга закрыла лицо руками.

– Слушайте все! – громко сказал Гепард, и даже Грег открыл затуманенные болью глаза, – Ванья! Ты тоже иди сюда!

– Но пост… – пролепетала Эмми.

– К черту пост! Еще не ночь. Закрой дверь, замок не забываем… Слушайте, что я нашел!

Полчаса спустя

– Мальчики, даже с учетом того что срежем через телепорт – больше трех часов пути. По темноте! Нам всем – как это будет по-русски? – хана. Безумие, безумие… там же зомбаки, стаями, и шустряки среди них, и даже ревуны, порвут всех в мелкие клочки, в клочки…

– Другого выхода у нас нет. Иначе Грег умрет. Посмотрите на него. Разуйте глаза.

– Я… не дождетесь…

– Нет другого выхода, повторяю. У нас два скиммера и дробовик. И холодное. Ольга, ты сможешь стрелять с левой?

– Думаю, да.

– Отлично. Говорю же вам, там здоровенный телепорт или что-то вроде этого. Главное дойти, а там нам помогут. Я не очень далеко заходил по лестнице от выброса, но видел вдалеке город. Там точно есть люди, я видел, нам должны помочь. Должны быть врачи и больницы. Там нормальная жизнь, понимаете? Их не затронуло Обрушение… может быть это вообще не Земля… или даже другое время, это возможно – на Пятой авеню, у банка, есть телепорт, который бросает на час вперед, помните? Но я рассмотрел фигуры людей. Значит, нам должны помочь!

– Звучит заманчиво. Но риск…

– Грег, что скажешь?

– Решайте… сами… глупо… из-за меня…

– Я готов пойти. Ольга?

– Да.

– Эмми?

– Это безумие!

Пауза.

– Ваня? – голос Ольги.

– Город, говоришь?

– Точно.

Пауза.

– А пойдем.

– Я не хочу! – Эмми, полувизгом.

– Тогда оставайся тут одна. Пойдешь одна днем. Оставим тебе нож…

– Нет!

– Ну значит, решено. Очкарик и Эмми, вы несете Грега. Я впереди, показываю дорогу. Ванья и Ольга, прикрываете меня и раненого. Не растягиваться, двигаемся в темпе.

– Ты тоже вперед не убегай, а то как впилишь…

– Ну что, братцы-кролики? – весело спросил Иван, – как это будет по-американски? Лец гоу?

Два часа спустя

– Хорошо идем. Совсем немного осталось.

– Тише, не сглазь.

– Сгла… что?

– Гееп, не запоминай это слово. Ммм. Не радуйся заранее – такой смысл. Плохая примета.

– А-а.

– Стойте!

– Вань?

– Вон там, справа, в развалинах магазина. Что за хрень? По-моему, я видел шустряка. Или показалось?

– Одного?

– Пес его знает.

– Один не страшно. Лишь бы не ревуны.

Щелчок взводимого скиммера.

– Я ничего не вижу.

– Я тоже…

– Пусть Грег прощупает.

– М-м-м…

– Оставьте его, он совсем плохой. Дотянуть бы… эх, сейчас бы бинокль! С ночным видением.

– Мечтать не вредно. Ручной шестиствольный пулемет с бесконечными патронами тебе не надо?

– Наверное, показалось.

Два часа и четыре минуты спустя

– Справа, справа!

Выстрел. Визг скиммера.

– Ты как? Ты как?

– Нормально! Перезаряжай!

– Еще двое, мой правый!

Выстрел. Визг скиммера. Рычание, мат, скрежет стали о кость. Оскаленная пасть пригвожденного к асфальту шустряка, медленно гаснущий зеленый свет из широко открытых глазниц без зрачков.

Иван с трудом вырвал тесак из еще скребущей по земле когтями туши.

– Б..дь, сколько их…

– Руби! Руби! Руби!

Визг скиммера. Визг скиммера. Визг скиммера. Щелчок разряженного скиммера.

– Ольга, вставай! Эмми, где Эмми?

– Сзади, берегись!

Выстрел.

– Уносим ноги! Тащишь его?

– Нормально, давай!

– Где Эмми? Черт, мы ее потеряли, что делать? Эмми! Эмми, где ты?!

– Бегом, бегом, бегом!

Визг скиммера. Выстрел.

– Нам конец… стоп, они уходят! уходят!

– Это Грег их пугнул… но это ж сколько сил, тебе же нельзя! Грег! Грег, очнись!

Четыре часа и двадцать две минуты спустя

– Это здесь. Дошли. Все-таки дошли…

– Надо же. Забавная фигонда. Смахивает на большую книгу. Она открывается?

– Да.

Пауза.

– Оль, ну не плачь. Мы не могли ей помочь. Ничем. Если есть рай, Эмми сейчас там.

– А-а-а…

– Помогай нести. Вот так. Смотрите, сколько света. Идем прямо по тропе, держитесь крепко, я не знаю, насколько тут высоко. Глупо было бы дойти через ночь – и здесь тупо свалиться вниз, да?

– Да-а-а…

– Ну всё, всё. Вперед.

Пять часов и сорок восемь минут спустя

Гепард спешил. Но Ольгу шатало, она отставала, Иван сильно припадал на правую ногу, на их плечах висел Грег, и идти приходилось медленно, внимательно глядя себе под ноги. Каменная тропа висела в безбрежной синеве, опираясь на прозрачную пустоту – сначала это изумляло, затем ощущения притупились. Очкарик вырвался вперед, и когда он закричал и побежал вперед, размахивая руками, они остановились.

Метрах в тридцати ниже тропа поворачивала и упиралась в нечто, что можно было назвать небесным островом. Края его, покрытые ярко-зеленой травой, терялись в тумане.

Навстречу Очкарику шла девушка. Простое белое платье едва прикрывало колени. Длинные светлые волосы спадали на плечи. Она улыбалась.

– Ребята… какую же вату мы сотворили…

Гепард не сразу понял, что этот полухрип принадлежит поднявшему голову Грегу.

– Что-то не так? – спросил он.

Между Очкариком и девушкой оставалось метра три. Она широко развела ладони для объятий.

– Не нравится мне это, – сказал Иван.

Они встретились и обнялись.

– Она не думает, – прохрипел Грег, обмякая и соскальзывая вниз, на камень, – совсем не думает… в голове пустота… бегите-е-е…

Девушка открыла рот и ее длинный, усеянный шипами чешуйчатый язык исчез в шее Очкарика. Тот забился, но тонкие, хрупкие на вид конечности держали крепко. Глаза девушки полыхнули ядовитой зеленью.

Иван выругался и поднял дробовик.

Трава всколыхнулась, и из из нее поднялись десятки бледных теней в простых белых платьях. Глазницы светились зеленым. Они приветственно раскрывали объятия.

Выстрел.

Очкарик перестал дергаться, и вместе с обнимающим его бледным телом осел в траву. Остальные тени надвигались, мягко, неслышно ступая, словно танцуя на зеленой поросли.

– Ловушка… – еле слышно прошептал Грег, – я только слышал о таком… это гарпии… их никто не видел больше двух сразу… а здесь у них… улей… вот вляпались…

– Разгони их, получится?

– Их… слишком много… давят меня…

Глаза Грега закатились и он обмяк. Иван молча закрыл ему веки привычным движением.

Гепард уже знал, что он увидит, но все-таки оглянулся назад, на путь, которым они прошли. Выше на пару ступенек упавшая на колени у тела Грега Ольга закрывала рот руками, расширенными от ужаса глазами уставившись на ожившую поляну. А еще тремя ступеньками выше – уже не было лестницы в пустоте, словно и не шли они по холодному, твердому, надежному камню всего минуту назад.

Рашен шутка. Выхода нет.

– Врагу не сдается наш гордый Варяг, – пропел Иван, перезаряжая, и жутко захохотал.

Выстрел. Выстрел. Два платья рухнули, но остальные неумолимо приближались. Иван переломил дробовик, дымящиеся гильзы, звякнув о камень лестницы, беззвучно канули в пропасть.

– Жгите своими пукалками, голубки, не тупите! Лишнюю минуту продержимся. А то у меня патронов еще только на пару раз, – прорычал Иван.

– Олья, прости меня.

– Геп… Обними меня. Нет, сначала дай мне скиммер. Вот. А теперь обними меня. Крепко-крепко. Да, так.

Выстрел. Визг двух скиммеров. Визг двух скиммеров. Щелчок разряженных скиммеров.

Выстрел дуплетом в упор.

Грег перехватил разряженный скиммер за ствол, как дубинку, и что было сил врезал по голове ближайшей гарпии. Иван, ругаясь, отбросил разряженный дробовик и выставил вперед зазубренный тесак.

Скрежет стали о кость. Крик. Скрежет множества зубов о кость.

Четыре недели до этого

– Ты чего все ворочаешься, Олья?

– Не могу уснуть, Геп…

– Из-за Ваньи?

– Да нет, глупый… между нами всё кончено давно, он переживает, конечно… мне тоже нелегко. Просто не могу уснуть. Мутно на душе, тяжело. А знаешь что? Расскажи мне сказку?

– Упс?

– Да-да, сказку. Ну как будто мне снова пять лет. А ты заботливый пап. Расскажи?

– Хмм…

– Ну я тебя очень прошу.

– Хорошо. Значит, слушай. Не щипаться! Убаюкивает мама сына…

– Дочку!

– Нет, сына. Это важно. Вот, убаюкивает, а сын, зараза такая, всё не спит. И задает маме всякие дурацкие вопросы. Ну маленький еще. Мам, а мам, спрашивает. А если землья загорится, что мы будем делать? Ну сына, говорит мать. Если землья загорится, я возьму тебя на руки, войду в море, и там не достанет нас огонь…

– Мировая мама.

– Да. Ты слушай дальше. Сын все не унимается: мама, мама. А если море загорится, что мы будем делать?

– Море не горит!

– Иногда горит. Но сейчас неважно. Он спрашивает, а мама отвечает: сынок, если море загорится, я возьму тебя на руки, и взлечу с тобой высоко-высоко в небо… и в небе не достанет нас огонь.

– Грустная у тебя сказка. Дальше неба некуда деться ведь…

– Умница. Но слушай. Он, естественно, поганец этакий, спрашивает: мам, а мам. А если НЕБО загорится, что мы будем делать? Ну тогда, сынок, отвечает мать… если небо загорится… тогда, сынок, мы обнимемся с тобой крепко-крепко…

– И проснемся?

– Нет. Тогда, сынок, мы обнимемся с тобой крепко-крепко… и умрем вместе.

Пауза.

– Обними меня.

– Слушай, я…

– Просто обними меня. Крепко-крепко. Да. Вот так.

Виталий Вавикин

ГАМАДИПСА

1

Вьетнам. Жара. Сырость. Птичий язык. Джунгли. Солдаты. Крестьяне. Дети. Фотограф. Женщина-гид. Мнонги. Культ духов природы. Длинные дома с соломенной крышей. Земледелие, охота, рыбная ловля…

Роман Остин не писал ничего конкретного. Ни о ком конкретно. Его интересовал весь Вьетнам в целом. Как не интересовала женщина-гид – Тиен, что означало ангел или звезда. Его интересовали все женщины этой страны. Но всех женщин он не мог охватить, не мог уложить в свою постель, поэтому ограничивался Тиен. Она отдалась ему на третий день их совместной работы. Вернее не отдалась. Нет. Сама овладела им. Страстно и яростно, словно азиатская кошка Темминки – скрылась в ветвях деревьев, подкараулила добычу, схватила и снова сбежала. Все произошло так быстро, что Остин даже растерялся. Вернее растерялось его сознание – тело сработало безупречно. Потом все закончилось. Тиен слезла с него, вернулась на пассажирское сиденье рядом с водительским, где сидела минуту назад и притворилась, что ничего не произошло, чирикнув на ломаном английском, что им лучше не делать длительные остановки на безлюдной вспоровшей джунгли дороге. Затем была ночь в гостинице города Хошимин, из окна которой была видна протекавшая через город река Сайгон. Долгая и странная ночь, на утро после которой Тиен снова притворилась, что между ними ничего нет, а когда Остин попытался поцеловать ее, отстранилась и наградила таким взглядом, словно он был насильником на темной, безлюдной улице.