Текст книги "Рабыня Дома Цветущей Сакуры (СИ)"
Автор книги: Милада Гиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
31
Кейтаро едва переставляет ноги. Он опирается на меня, и мне приходится сжать зубы и сосредоточиться на собственных движениях. Самым сложным оказывается преодолеть четыре ступени на террасу. То, что практически незаметно для здорового человека, для раненого оказывается непреодолимым препятствием. Дальше проходим по коридору до комнаты господина. Уже там мужчина без сил падает на пол. Рука, зажимавшая рану, расслабляется, и он вновь теряет сознание.
– Господин, – я снова присаживаюсь рядом. Поколебавшись пару секунд, кладу руку ему на лоб.
На кончиках пальцев возникает уже знакомое покалывание. Оно быстро – быстрее, чем в прошлый раз – разливается по телу. Изнутри что-то тянется к Кейтаро, будто рвется к нему.
– Амелис, – тихий шепот срывается с губ мужчины. Веки с трудом поднимаются, и на меня устремляется затуманенный больной взгляд.
– Это сон? – спрашивает он, едва шевеля губами.
– Нет, не сон. Это реальность. Вы дома, господин, – бросаюсь уверять его. – Вы вернулись. Мы поможем вам.
Мой взгляд скользит вниз по одежде мужчины. И кажется, что пятно крови увеличилось. Скорее оглядываюсь в поисках Айко. Но она куда-то пропала.
– Ты снишься мне, – вдруг уверенно произносит Кейтаро. Вздрагиваю от этой фразы и оборачиваюсь. На лбу мужчины выступает пот. Его лихорадит. Глаза блестят. – Зачем ты снова мне снишься?
Сначала я теряюсь. Не знаю что ответить на подобные слова. Но потом осознаю, что это просто бред. Господину сейчас очень плохо. И мне становится страшно от мысли, что оружие, которым его ранили, могло быть отравлено.
– Я видел тебя такой, – Кейтаро вдруг поднимает руку. Я замираю, наблюдая за тем как его пальцы тянутся к моему лицу. Но слабость берет верх и рука безвольно падает на пол. – Я знал, что встречу тебя. Но я не должен… не должен…
Глаза Кейтаро вновь закрываются. У него не хватает сил закончить предложение. Сглотнув, я провожу рукой по его щеке. У меня начинает кружиться в голове, а от моей ладони все еще исходит странное тепло. Понятия не имею что это.
– Айко! – кричу, повернувшись к двери. Но дух снова меня игнорирует.
– Твоя рука… – Кейтаро шепчет это, не открывая глаз. Испугавшись, я сразу отдергиваю ладонь. Возможно, ему неприятно, что я касаюсь его?
– Нет, – резко выдыхает мужчина. Он распахивает воспаленные глаза и мгновенно фокусирует взгляд на меня. Тон его становится мягким: – Приятно. Верни ее. Пожалуйста.
Засомневавшись на пару секунд, я все же возвращаю ладонь на лоб мужчины. Исчезнувшее тепло сразу же возвращается. Мое тело наливается усталостью. И меня неожиданно начинает клонить в сон. Хотя я совсем не хотела спать еще пару минут назад. А после того как увидела раненого Кейтаро, поняла, что не смогу заснуть еще несколько дней. Но нет. Организм вдруг начинает тащить меня в темную бездну забвения.
– Амелис! – голос Айко заставляет меня вздрогнуть и открыть глаза. Кажется, я действительно провалилась в сон. Обернувшись к ней, я осматриваю протянутый мне флакон. – Обработай рану этим, – приказывает Айко.
Мне приходится взять стеклянную тару двумя руками. Пальцы так дрожат, что мне едва удается откупорить ее.
– Что ты делала? – внезапно обеспокоенно спрашивает Айко.
– Ничего, – бормочу, ощутив, что язык еле слушается. Такое было со мной однажды, когда я попробовала саке. Но сейчас я точно была трезвой. И невероятная усталость взялась словно из ниоткуда.
Мне приходится развязать пояс мужской одежды, затем пробраться сквозь слои ткани к телу Кейтаро. Когда моему взгляду предстает подтянутый плоский живот, я на мгновение теряюсь. Но меня приводит в сознание вид раны. Сначала хочется отшатнуться и отойти. Но я понимаю, что должна ее обработать. Потому выливаю мазь на пальцы и аккуратно смазываю края раны.
– Налей внутрь, – подсказывает Айко. Она внимательно следит за моими действиями. Потом всматривается в лицо: – Что ты делала с ним, пока меня не было?
– Ничего, – бормочу в ответ. Перед глазами все расплывается. Я с трудом накрываю Кейтаро покрывалом. Некоторое время я пытаюсь закрыть крышкой флакон с мазью, но я у меня это не получается. Тогда я просто отставляю его подальше, чтобы не задеть случайно.
– Ты касалась его? – продолжает тормошить меня Айко. – Чувствовала что-то? Происходило что-то необычное?
– Не знаю, – я пытаюсь подняться, но ноги не слушаются. Веки сами по себе закрываются.
Кажется, я теряю сознание.
– Амелис?
Голос звучит откуда-то издалека. Я не могу разобрать кому он принадлежит.
А потом все исчезает и теряет смысл.
32
Пробуждение оказывается тяжелым и неприятным. У меня болит голова и ноет все тело, будто за день до этого момента я занималась тяжелым физическим трудом. Но я совершенно не помню, что я делала.
Не открывая глаза, я пытаюсь вспомнить что происходило вчера. Кажется, Кейтаро не вернулся домой, я справилась с заданием Айко и сидела на террасе, размышляя над своим будущим.
Это все, что произошло вчера? А когда я пошла спать? И почему все тело так болит?
Ноющие суставы заставляют меня морщиться. Наконец, мне удается открыть глаза. Приходится несколько раз моргнуть, но я так и не избавляюсь от жуткого ощущения, что мне в глаза насыпали песок.
Когда в голове немного проясняется и комната перестает кружиться перед взором, я вдруг осознаю, что вокруг не моя комната. Сознание пронзает испуг: где же я?
Пытаюсь подняться, но тело отзывается болью. И я со стоном опускаюсь обратно на татами.
Потолок вновь идет рябью. Солнечный свет рисует на стене узоры древесных веток.
Повернув голову, я ошеломленно замираю. Рядом со мной лежит Кейтаро. Его грудь мерно вздымается и опадает от спокойного глубокого дыхания. Красивое лицо расслаблено. Веки подрагивают.
Я с трудом отрываю взгляд от его губ и четкой линии подбородка, и опускаю глаза. Темное пятно на светлой одежде сразу же бросается в глаза.
Кровь.
Именно она провоцирует возвращение воспоминаний. Они врываются в гудящую голову стремительным потоком.
Ночь и стрекот сверчков.
Открывшийся портал во дворе.
Кейтаро, вышагнувший из черного провала.
Тело господина, что лежит на зеленом мхе, и увеличивающееся пятно крови на его наряде.
А еще… я вспоминаю тепло, что исходило от моей руки, стоило мне коснуться Кейтаро. Интересно, что это было вообще?
– Амелис? – слабый голос вырывает меня из размышлений. Быстро поднимаю взгляд и замираю. На меня удивленно смотрят янтарные глаза. Меня одновременно успокаивает и пугает абсолютно здоровый трезвый взгляд.
«Зачем ты снова снишься мне?» – как отголосок давнего видения, звучит вопрос господина в моей голове. Цепляюсь за слово «снова». Но тут же отмахиваюсь от всех мыслей.
Мое лицо заливает густой румянец. Я проснулась рядом с мужчиной и не помню что происходило ночью!
Игнорируя боль, я все-таки резко сажусь.
– Простите меня, господин, – бормочу и встаю на ноги. Кейтаро протягивает руку в намерении остановить меня, но его пальцы ловят воздух в том месте, где я стояла мгновение назад. Отступая, повторяюсь: – Простите, мне нужно идти.
И я скорее выбегаю из комнаты, а затем бросаюсь к себе. Только закрыв дверь, без сил падаю на пол и опускаю веки.
Но больше спать мне не хочется. Потому я некоторое время просто собираюсь с мыслями и жду, когда боль немного сойдет. К счастью, это случается довольно быстро. Затем я отправляюсь привести себя в порядок.
А вернувшись в дом, слышу знакомые голоса. Сначала замираю, а потом узнаю феникса. Он говорит с Кейтаро. Через пару секунд понимаю, что в разговоре участвует и Айко.
Любопытство перевешивает мое воспитание, и я подкрадываюсь к двери.
– Ты действительно думаешь, что это те же люди, которые уничтожили весь твой род? – нервно вопрошает феникс. Мне не видно его выражение лица, но кажется, что он очень обеспокоен. Он совсем не такой расслабленный и насмешливый, каким был в прошлую нашу встречу.
– У меня есть основания так полагать, – Кейтаро отвечает спокойно и безэмоционально, будто все произошло не с ним, а с кем-то другим.
– И ты планируешь просто продолжать поиски ученика? – вопросительная интонация в голосе Айко больше похожа на претензию. Хотя, возможно, она хотела произнести это с укором. Но Кейтаро не задевают ее слова:
– Я пробовал искать тех, кто убил моих родственников. Но все в пустую. Даже сейчас я не смог бы угнаться за ними. Они прекрасно заметают следы.
– И потому ты решаешь игнорировать их и просто продолжать жить, пока тебя не убьют?
– Я тяну время. Мне нужно дождаться, что убийцы допустят ошибку. Такую, чтобы я смог полноценно уцепиться.
– У тебя есть шанс дождаться своей смерти, – раздраженно фыркает феникс. – В этот раз тебе повезло, что кинжал не был отравлен!
Айко согласно молчит. Я не слышу, а лишь ощущаю ее присутствие в комнате. А следующее слово заставляет меня озадачено нахмуриться:
– Был, – просто говорит Кейтаро, словно сообщает нечто обыденное и даже скучное. – Кинжал действительно был отравлен.
– Но как тогда… – феникс не заканчивает предложение. По интонации слышно насколько он растерян.
– Девочка что-то сделала, – шелестит голос Айко. А мое тело мгновенно покрывается гусиной кожей.
Я что-то сделала?
– Именно, – соглашается Кейтаро. – Что-то в ней есть. И раз уж Амелис моя рабыня, я намерен воспользоваться ее способностями.
Мои ноги становятся ватными, а сердцебиение ускоряется от предвкушения неприятностей. Кажется, не стоило мне вообще подходить к господину прошлым вечером.
33
Медленно и бесшумно отступаю назад.
Что мне делать? Бежать? Но куда я пойду?
Если Кейтаро обратится к властям, меня быстро найдут и вернут ему.
Остаться и позволить господину «воспользоваться» мной?
Пока что я понятия не имею, что означают эти слова, но под кожей струится ледяное противное предчувствие неприятностей. От этой фразы, сказанной безразличным строгим голосом, мне становится страшно.
Я тихо выхожу во двор. Небо сегодня ясное. Ни следа не осталось от темных серых туч, которые нависали над домом вчера.
Делаю глубокий вдох. Легкие наполняет запах травы и близкого леса.
Я нахожусь очень далеко от своего дома. Не представляю как я буду добираться обратно одна. На трактах небезопасно. Особенно одинокой девушке. А денег на оплату проезда у меня сейчас нет. Сейчас у меня нет вообще ничего. Я бесправная рабыня, которую купил Кейтаро. И он прав в том, что может пользоваться мной как ему заблагорассудится.
– Здравствуй, Амелис, – ласковый голос раздается так внезапно, что я подпрыгиваю на месте. Обернувшись к фениксу, я затравленно отступаю на шаг назад. Обнимаю себя руками за плечи и запоздало склоняю голову:
– Добрый день.
– С тобой все в порядке? – феникс участливо смотрит на меня. Его яркие глаза блестят, как самоцветы в солнечных лучах.
– Да, все хорошо, – отвечаю и отвожу глаза.
– Господин не обижает тебя? – феникс делает шаг вперед и понижает голос. Его интонация завораживает, она словно проникает в мое нутро и касается сердца.
Но я не знаю что ответить. Кейтаро не обижал меня. До сегодняшнего дня он относился ко мне даже лучше, чем я могла рассчитывать. Но что будет происходить дальше?
– Тебе уже пора, – строго чеканит Кейтаро, появляясь на пороге. Он внимательно наблюдает за тем, как феникс делает шаг в сторону, затем еще один.
Дух пожимает плечами, словно не так уж сильно хотел поговорить со мной. После этого дарит мне ослепительную улыбку и отворачивается. В следующий миг его тело искажает трансформация, и вот в небо взлетает огромная золотая птица.
– Помоги мне с перевязкой, Амелис, – сухо просит Кейтаро. Сейчас он выглядит намного лучше, чем ночью. Его поступь сильная и уверенная, какой была и при первой нашей встрече.
Сдержанно киваю и, отстранившись от страха, иду следом за мужчиной.
Стараюсь унять дрожь в пальцах, когда перематываю живот Кейтаро бинтом. Пытаюсь смотреть только на ткань и не пялиться на красиво очерченные мышцы его идеального тела.
– Не слушай его, – внезапно говорит Кейтаро. Я не сразу понимаю о ком он. Поднимаю на господина вопросительный взгляд. Он смотрит в пустоту перед собой, но замечает мой немой вопрос и поясняет: – Речи феникса могут заворожить и заставить следовать за ним куда угодно.
Озадачено опускаю голову и продолжаю перевязку. Рана выглядит лучше, чем ночью. Я стерла запекшуюся кровь и наложила еще один слой мази. Но мне кажется, что она зажила слишком быстро. И мне остается гадать: это действие мази или того тепла, которое я чувствовала ночью.
– Я думала, что феникс добрый дух, – произношу осторожно. Кейтаро насмешливо фыркает.
– Мы все добрые, – говорит он с улыбкой. – Но только для себя или своих близких. А то, что является добром для одного, может оказаться злом для другого.
Кусаю губы, обдумывая эти слова. Мне хочется верить, что можно поступать честно и из благих побуждений, при этом не причиняя никому зла.
Мои пальцы все же касаются кожи Кейтаро, когда я завязываю узел. И внутри в тот же миг разгорается пламя. Яркой неистовой свечой оно вспыхивает под ребрами, почти обжигает меня изнутри и устремляется к мужчине. Оно уже не течет медленной струйкой, как было ночью, оно рвется наружу, словно принадлежит не мне, а ему.
Но в ту секунду, когда жар достигает кончиков пальцев и соприкасается с телом Кейтаро, я отдергиваю руки.
– Готово, господин, – бормочу, дрожа от ощущения успокаивающейся бури. Я не смотрю на Кейтаро, но краем глаза замечаю, что он пристально за мной наблюдает. Он ничего не говорит, просто смотрит. Но от этого взгляда мне становится еще хуже.
Быстро собираю вещи на поднос, чтобы унести. Спешу и несколько раз роняю остатки бинта и нож. Кейтаро меня не торопит. Мне кажется, что он о чем-то размышляет, остановив взгляд на мне. А мне хочется от него спрятаться.
Я вскакиваю на ноги, намереваясь выскочить из комнаты. Но вдруг меня останавливает желание, которое заглушает страх. Оно заставляет меня с надеждой взглянуть на господина и выдавить жалостливым голосом:
– Могу я написать своему брату?
Взгляд Кейтаро обретает осмысленность и фокусируется на мне. Кажется, что он прослушал мой вопрос или не понял его смысл. А может я многого прошу? Но переживание за брата заставляет меня набраться смелости и объясниться:
– Понимаю, вы еще больны, но…
– Можешь, – не дает мне закончить Кейтаро. Он поднимается на ноги плавным движением. Подходит ближе и останавливается, осматривая меня сверху вниз. – Я научу тебя как отправлять послания.
От этой фразы у меня непроизвольно поднимаются брови.
Он научит? Меня? Чтобы я могла самостоятельно создавать таких же полупрозрачных вестников, которые умеет творить он?
Но я ведь всего лишь служанка…
Именно это я произношу вслух. Кейтаро долго смотри мне в глаза, а потом кивает в сторону столика, на котором лежат его письменные принадлежности.
– Ты ведь хочешь написать брату?
– Да, – киваю, не задумавшись.
– Тогда придется учиться. Пиши, Амелис.
Аккуратно отставив поднос в сторону, на негнущихся ногах я подхожу к столику. Опускаюсь перед ним на колени. Оглядываюсь на господина, все еще подозревая, что он шутит. Но Кейтаро мягко ступает за мной и присаживается рядом. Он скрещивает руки на груди и взглядом указывает на бумагу.
Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я беру в руки кисточку.
Я обучена грамоте, но мои навыки не идут ни в какое сравнение с умениями Кейтаро. И первый иероглиф получается совсем кривым под его внимательным взором. Мне приходится заставить себя не думать о том, что мужчина молча наблюдает за мной. И в какой-то миг мне это удается. Я забываюсь и пишу послание брату. Я ужасно соскучилась по нему и жду нашей встречи. Переживаю есть ли у него еда и возможность учиться, не бьет ли его отец и не водит ли домой своих пьяных дружков. Разлука с домом тоскливой струной отзывается в груди.
В реальность меня возвращается капля, упавшая на бумагу. Она едва не портит чернила. Я не сразу осознаю, что это слезинка, скатившаяся по моей щеке. Мне тут же становится ужасно стыдно. Я скорее откладываю кисть и вытираю лицо. Подняв голову, сталкиваюсь со взглядом Кейтаро. Он смотрит на меня, но я не могу понять его эмоции. Его лицо абсолютно беспристрастно, как фарфоровая маска. У меня сразу возникает потребность извиниться. За то, что я не так красиво пишу, как он. И за то, что позволила себе показать эмоции. Ведь мужчины ненавидят женские слезы.
Но Кейтаро не позволяет мне ничего сказать.
– Написала?
– Да, – бормочу в ответ.
– Хорошо. Теперь я научу тебя создавать вестников, – говорит он, будто ничего не заметил.
34
Это получается у меня не с первого раза.
Кейтаро сидит рядом и терпеливо объясняет мне как найти внутри себя силу. И вскоре она отзывается. Именно то тепло, которое я чувствовала до этого, вновь загорается внутри.
Мне действительно удается сформировать посланника. Он не такой легкий и изящный, как у господина, но все равно меня переполняет восторг.
Мысли испуганно мечутся, пока я нервно кусаю губы и смотрю на волшебную птичку. Я смогла! У меня действительно получилось!
Вопросы о том откуда у меня эта сила, как я могла жить с ней и не замечать, я откладываю на потом. А пока что дрожащими руками привязываю к вестнику записку.
Кейтаро наклоняется ближе ко мне. Его рука внезапно ложится поверх моей. Замираю с протянутой к птице рукой, ощущая на своем запястье мужские пальцы.
– Теперь сосредоточься, – тихо произносит Кейтаро. Мой взгляд вопреки желанию падает на его руку, затем по ней скользит до плеча. Повернув голову, замечаю, что мужчина находится совсем близко ко мне. Он смотрит на моего вестника и направляет: – Представь того, кому ты адресуешь послание. Воссоздай в памяти все, что сможешь. Его имя, внешность, характер, тембр голоса. Чем четче, тем лучше.
Робко кивнув, я отвожу взгляд и прикрываю веки. Приходится приложить усилие, чтобы не думать о теплом прикосновении, а сосредоточиться на Вилане. Но мне это удается. Я вспоминаю даже его запах и походку, а еще привычку потирать локоть, когда нервничает.
– Достаточно, – мягко прерывает мои воспоминания Кейтаро. В тот же миг он отпускает мою руку. – Вестник достаточно напитался. Теперь он найдет верный путь.
Полупрозрачная птица взлетает и устремляется в окно, а затем исчезает на фоне неба. Господин собирается подняться на ноги.
– А назад? – успеваю спросить, пока мужчина не направился к двери. Он смотрит на меня вопросительно. Стушевавшись, поясняю: – Сможет ли вестник принести мне письмо в ответ?
Кейтаро задумчиво обводит меня взглядом. Он пару мгновений о чем-то размышляет. Его взгляд становится пустым, уходя в себя. Но все же мужчина произносит:
– Если вестник окажется достаточно сильным, то сможет. Это зависит от того, хватило ли у тебя энергии.
Больше Кейтаро ничего не говорит. Он неспешно напрягается к двери и выходит из комнаты. Очнувшись, я скорее навожу порядок и аккуратно складываю все письменные принадлежности.
На следующий день я вновь прихожу в комнату Кейтаро, чтобы сделать ему перевязку. Только я разматываю бинт, как в комнату впархивает вестник. Я изумленно замираю. С надеждой и страхом оборачиваюсь к Кейтаро. Он ободряюще кивает мне:
– Это твой.
Вновь перевожу недоверчивый взгляд на птицу. Она медленно тает в воздухе, оставляя вместо себя лишь дешевую серо-желтую бумагу. Я не решаюсь подойти и взять ее, но меня подгоняет голос Кейтаро:
– Читай. Ты ждала его.
Мое поведение кажется мне верхом наглости, но я ничего не могу с собой поделать. После этих слов я бросаюсь вперед. Хватаю письмо и разворачиваю его. Глаза скользят по символам.
«Сначала я сердился, что ты бросила меня. Но я знаю, что ты сделала это, чтобы меня спасти. Я очень скучаю и жду тебя. Пожалуйста, возвращайся скорее».
У меня перехватывает дыхание. Комок подкатывает к горлу, но я заставляю себя не плакать. Пару мне понадобилось, чтобы прийти в норму. Затем я ловко складываю бумагу и прячу письмо за пояс. Обернувшись, я приступаю к перевязке. Кейтаро наблюдает за процессом и вдруг спрашивает:
– С кем остался твой брат?
– Со своим отцом, – отвечаю глухо.
– Со своим? – мужчина цепляется в последнее слово и выделяет его интонацией. Боковым зрением я отмечаю, что он внимательно смотрит на меня. – Это не твой отец?
– Нет, – еще ниже склоняю голову.
– Ты очень переживаешь о брате, – Кейтаро произносит это так, словно уличает меня в преступлении.
– А это плохо? – я не рискую смотреть ему в глаза. Мне стыдно, что он увидит в них то, как я жила последнее время. Что узнает откуда у меня на лице появился след, на который он обратил внимание на невольничьем рынке.
– Это странно, – задумчиво говорит Кейтаро. – Девушка, ставшая рабыней в одном из Древних Домов, неожиданно переживает не о себе, а о брате, который находится в родном городе.
Мне нечего сказать и я поджимаю губы. Молча накладываю повязку и стараюсь не касаться Кейтаро. Моя энергия почему-то неистово стремится к нему.
– Что такого страшного может произойти с твоим братом дома? – не дождавшись моей реакции спрашивает Кейтаро.
Я хмурюсь, пытаясь подобрать слова, чтобы ситуация с моим отчимом и братом не казалась такой плачевной. Молчание вновь затягивается и мне все же приходится сказать:
– Наша мама умерла, потому я взяла на себя ее обязанности. И сейчас, когда я уехала…
– Отец не сможет тебя заменить и присмотреть за собственным сыном? – в голосе Кейтаро звучит ирония. Возможно, ему мои переживания действительно кажутся смешными. Но едва я представляю пьяного разгневанного отчима, и мне сразу же становится страшно за Вилана. Я переживаю, чтобы брата не выгнали ночевать в сарай, как когда-то сделали со мной. Я могу лишь надеяться, что соседка сдержит слово и присмотрит за ним.
– Я надеюсь, что он… – мне сложно даются эти слова. Приходится сделать резкий вдох посреди фразы и закончить: – Присмотрит за Виланом.
– Вилан, – повторяет за мной Кейтаро. – У вас необычные имена. И если отцы у вас разные, то имена выбирала мама?
– Да, – я завязываю узелок и покорно складываю руки на колени, не решаясь первой закончит разговор. Вопреки тому, что мне не нравится выбранная тема, голос Кейтаро меня успокаивает. – Она попала в империю после войны. Ее пленили ребенком, и долгое время она была рабыней.
– Чужеземка, – понятливо выдыхает Кейтаро. – Это объясняет твою внешность.
Мужчина замолкает, и я решаюсь поднять голову. Но в этом заключается моя ошибка. Едва мои глаза сталкиваются с медовыми радужками, я мгновенно утопаю в них. Кейтаро смотрит на меня странно. Интерес в его взгляде смешался с ностальгией. Он будто взирает на давнюю знакомую, которую не видел долгое время, и хотел бы узнать то, что произошло с ней во время разлуки.
– Я могу идти? – хрипло переспрашиваю. Кейтаро молча кивает.
Я скорее опускаю голову, поднимаюсь и выхожу в коридор. Мое сердце стучит так громко, что кажется его можно услышать на соседней улице.
Следующие несколько дней проходят спокойно. Рана Кейтаро постепенно затягивается. Я продолжаю делать ему перевязки. Во время них мы разговариваем, но больше мужчина не касается темы моего брата. Он спрашивает о том какая погода мне нравится, какие цветы и музыка, знаю ли я что-то о поэзии.
Мне нравится с ним говорить. А еще больше мне нравится его слушать. Кейтаро интересный собеседник.
Но его задумчивый взгляд меня пугает. Он заставляет думать о том, что господин хочет мной «воспользоваться». Хотя пока он не предпринимает никаких попыток это сделать. И мне начинает казаться, что он соврал. Или же передумал.
Но установившееся спокойствие прерывает гость, который приходит к калитке в сумерках. Я бросаюсь отпереть ее и растерянно замираю, когда во двор заходит девушка. Ее волосы еще чернее ее одежды, а глаза темно-зеленые с вкраплениями желтых пятнышек возле зрачка. Она останавливается напротив меня, осматривает придирчивым взглядом и произносит:
– Мне нужен господин Дома Цветущей Сакуры. Позови его немедленно!
