Текст книги "Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава десятая, в которой героя мучает чужая совесть

На свое отражение в зеркале Егор насмотрелся всласть: и в профиль, и анфас. Однако в одежде, а не как хотелось бы, голышом. Впрочем, он почти уверился, что отметины от ожога не найдет, не его это тело. Иначе откуда в голове взялись воспоминания о том, чего он никогда не делал?

Поначалу это пугало. Егор чуть не поседел, когда сообразил, что помнит заброшенный дом и сад, где мальцом обносил плоды с деревьев. И так ясно все встало перед глазами! И как через забор лазил, и как с дерева упал, содрав кожу на животе. И как дед уши драл, дождавшись, когда ссадины заживут.

Как тут с ума не сойти? Никогда еще перспектива оказаться в заведении, которым пугал Петр Фомич, не была такой реальной.

И что это? Раздвоение личности? Так, может, все, что Егору кажется настоящим, на самом деле – бред? Плод его больного воображения?

Он щипал себя за ляжку, когда Ульяна отворачивалась. Все без толку! И проснуться не получалось, и чужие воспоминания не исчезали, и мир вокруг не становился понятнее и привычнее. В конце концов, Егор смирился с реальностью. Похоже, он попал в прошлое, как герой одного из любимых бабушкиных писателей. И в тело своего двойника… попал. А если хорошенько подумать, то его воспоминания очень даже кстати.

Иначе как бы Егор сообразил с пользой потратить деньги княжны? Оказалось, он и в материалах разбирается, и торговаться умеет. А вот Ульяна ничего не смыслит в финансовых делах. Ей что копейка, что рубль – все едино. Не учат, похоже, благородных девиц экономике. Обвести Ульяну вокруг пальца – раз плюнуть.

Только Егор обманывать не стал. Честно приобрел все необходимое и отправился в баню – мыться и бриться. А Ульяну в кондитерской оставил, за чаем с пирожными. И на это денег хватило.

После бани Егор себя в зеркале и разглядывал. С какой стороны не посмотри – писаный красавец. Сейчас он заметил, что и волосы у двойника длиннее, чем у него, и плечи шире. Да, этот не на бабушкиных пирогах рос…

Внешность Егора и Ульяна оценила. Одарила взглядом удивленным, как будто впервые увидала, осмотрела с головы до ног.

– Вот, – сказала она удовлетворенно. – Наконец-то на человека похож.

– Спасибо, Ульяна Дмитриевна, – поклонился ей Егор.

Неблагодарной сволочью он, может, и был… но не теперь. Слишком хорошо понимал свою зависимость от милости княжны.

Сон, не сон… Двойник, не двойник… А коли доведется под кнутом побывать, так кожу со спины по-настоящему сдерут. Да и вообще… До отмены крепостного права как-то дожить надо.

Так рассуждал Егор на обратном пути, перекладывая из руки в руку тяжелую корзину с покупками. Ульяна и себе всякой всячины набрала: ткани, платки, пуговицы, нитки. Мыло еще – дорогущее, с запахом лаванды. Свечи. Журналы из книжной лавки. Особенно продавец нахваливал новый роман господина Тургенева «Дворянское гнездо».

– Еще не читали-с? Как?! – восклицал он, подсовывая Ульяне экземпляр журнала «Современник». – Вся Москва гудит!

Вот и доказательство, что Егор в своем уме. Иначе как бы он помнил сюжет романа, если он недавно написан? Двойник никак не мог прочитать его раньше.

– Так все же, что ты задумал? – спросила Ульяна, когда они свернули с оживленных улиц в тихий переулок.

Как будто попали из шумного города в дачный поселок.

– Лучше вам не знать заранее, – уклончиво ответил Егор. – Так вас никто не заподозрит.

– Переживаю я, – отчего-то пожаловалась Ульяна. – Попадешь в беду… по моей вине…

«Уже попал, – хмыкнул про себя Егор. – Получил лопатой по лбу. Из-за твоего двойника».

– Так велите все отменить, – коварно предложил он. – Пусть все останется, как есть.

– Тогда проще поездку отменить, – поморщилась Ульяна.

Больше она ничего не добавила, а Егор решил воздержаться от провокационных вопросов. Ни к чему хозяйку злить. Да и интересно же, поверит ли старая барыня в розыгрыш. Неужели настолько суеверна?

Дед встретил Егора затрещиной. Да такой, что в голове зазвенело. Правда, не прилюдно унизил, позвал в людскую, где в этот час никого не было.

– За что?! – вытаращил глаза Егор. – Я с Ульяной Дмитриевной за покупками ходил, по ее распоряжению.

– Если б не по ее, на конюшню бы отправил, – рыкнул дед. – И то! Должен был головой думать, прежде чем супротив воли барыни идти!

– Я?! Когда?!

– Ты мне не ори, – пригрозил дед. – Ульяна Дмитриевна молодая еще, глупая. Ты должен за ней присматривать, а не потакать.

– Дедушка, объясните толком, – взмолился Егор, смирившись с тем, что в местных порядках ему самому не разобраться.

– Бестолочь, – вздохнул дед. – Как есть, бестолочь. Ничему-то ты, Егорушка, не научился. Как тебя с княжной отпускать… Барыня с вами Парашку посылала. Так?

– Э-э… Не знаю, – солгал Егор. – Не слышал.

– Все ты слышал, олух! Забыл, что везде есть глаза и уши? И как Парашка кричала, пыталась вас догнать, известно. И как вы сбежали, что дети малые, тоже.

– И что… теперь? – спросил Егор, помолчав.

Нелепость какая! Не преступление же они совершили. И деду что за печаль?

– Владыку небесного благодари, что ты за Ульяной Дмитриевной записан. Парашке так не повезло, ее на конюшне высекли.

– За что? – охнул Егор. – Она же ни в чем не виновата.

– Приказа барыни не исполнила. Да и Ульяне Дмитриевне сейчас достанется.

– Тоже высекут? – вытаращился Егор. – Не может быть!

Дед замахнулся было для новой затрещины, но передумал, дернул Егора за ухо.

– Ульяна Дмитриевна не крепостная, чтоб ее сечь, бестолочь. Ругать будут, стыдить, до слез доведут.

– Все из-за того, что она от дворовой девки убежала?

– И деньги на тебя, олуха, потратила.

На глазах Егора фраза «Богатые тоже плачут» приобретала новый смысл.

– Ладно, я понял, – сказал он. – Впредь постараюсь избегать подобных ситуаций.

– Горе ты мое луковое. – Дед покачал головой. – Иди, поешь. Тебе Авдотья щей оставила.

И вот казалось бы, какое Егору дело до переживаний княжны? По идее, он радоваться должен, что у нее проблемы. Ведь она хозяйка, а он – бесправный холоп. Он у нее в узаконенном рабстве! Так ведь нет, жаль девчонку. И Парашу жаль.

Вроде бы Егор и не виноват, ведь не ему она мешала. И виноват, потому что это он придумал побег.

А самое интересное: почему его все это волнует?!

Если воспоминания не его, то и чувства, возможно, тоже?

– Ты на глаза сегодня никому из хозяев не показывайся, – велел напоследок дед. – Целее будешь.

Егор не возражал. Накушавшись щей, он завалился спать в дедовой каморке. Откладывать дела в долгий ящик он не любил, поэтому ночью придется бодрствовать. Иначе задуманное не осуществить.

Глава одиннадцатая, в которой героиня опять видит странный сон

Ульяна уснула в слезах. Нелегко ей давалось общение с навязанными родственниками, а сегодня они ее и вовсе заклевали, распекая за непослушание и неподобающее поведение.

– Где это видано, чтобы девица так себя вела! – бушевал Василий Леонидович. – Стыд! Позор! Срам!

– Ах, ты совсем меня не бережешь, – причитала Ольга Леонидовна, то и дело поднося к носу платочек, смоченный эфирным маслом. – Ты меня по миру пустишь…

И длилось все часа два, не меньше.

Еще и Жорж крутился рядом, пытаясь казаться защитником Ульяны. Это выражалось в том, что он повторял:

– Дядя, вы слишком строги к племяннице. Будьте снисходительны. Маменька, не надо так нервничать, ничего страшного не произошло.

Ульяна знала, что в его словах не было ни толики истинного сочувствия, и эта показушность раздражала даже сильнее несправедливых упреков.

Возражать она и не пыталась. Бесполезно. Только хуже будет! Проще вытерпеть выговор молча. К тому же, Ульяна чувствовала и свою вину – Параша из-за нее пострадала. Хоть и противная она, а все ж не заслужила такого наказания.

«Я скоро уеду из Москвы, – твердила Ульяна мысленно. – Уеду. И буду жить, как мне хочется. А они останутся здесь. Егор поможет. Он обязательно поможет!»

Веры своей в молодого мажордома она и сама не понимала. Приняла это, как данное. Без надежды и опоры жить и вовсе невмоготу.

– Ах, ее нельзя отпускать с этим прохвостом! – восклицала тем временем Ольга Леонидовна. – Он совершенно не внушает доверия!

Ульяна напряглась. Как бы поездка не сорвалась из-за детской выходки Егора! И зачем он устроил эти догонялки…

– Ты не права, душа моя, – молвил Василий Леонидович, возражая сестре. – За него Петр Фомич поручился. Уверяю, это Ульянка велела ему сбежать.

– Так и есть, – поспешно вставила Ульяна. – Я велела. Он отговаривал. А еще он в делах торговых смыслит. Не могла же я его оборванцем оставить, все же управляющий. Что люди скажут? А заодно проверила, как он в качестве товара разбирается, умеет ли торговаться.

– И что? – заинтересовалась Ольга Леонидовна. – Много денег спустил?

Ульяна честно перечислила, что Егору удалось купить на небольшую, по ее мнению, сумму. Кажется, результат впечатлил мачеху, потому что она ненадолго замолчала, беззвучно шевеля губами. Видимо, вела какие-то свои подсчеты.

– Что ж, недурно, – покивал Василий Леонидович. – Петру Фомичу можно доверять. И не зря твой покойный муж, Ольгушка, учил этого обормота Егорку.

– Зря! – отмахнулась Ольга Леонидовна. – Где это видано, столько деньжищ на крепостного потратить! А Жоржику ни копейки…

– Маменька! – прервал ее Жорж. – Оставьте эту тему.

Ульяна давно заметила, что он не выносит, когда речь заходит об отношениях между ним и отчимом. На его месте она, пожалуй, тоже злилась бы. Ведь он – сын его любимой жены. А Ульяна – незаконнорожденная дочь неизвестно от кого. Не получить наследство, на которое рассчитывал, наверное, очень обидно.

В итоге Ульяну отправили в комнату без обеда и ужина, как провинившуюся девочку. Но она была только рада тому, что осталась одна. Наконец-то поплакала всласть, смывая слезами боль от унижений. А сердобольный Петр Фомич расстарался, принес ей в комнату тайком пирог и кувшинчик с молоком.

Подкрепившись, Ульяна и уснула на неразобранной кровати.

Москва, 2022 год

– Привет, Янка! Давно не виделись.

Ульяна оторвалась от книги, что читала, устроившись на солнышке во дворе, и с изумлением уставилась на старого «неприятеля» Егора, внука Старшовых с третьего этажа.

– Ну, привет, – фыркнула она. – Ты ж вроде учиться уехал. В Англию, вроде?

– Так уже вернулся.

Егор улыбался ей во все тридцать два белоснежных зуба. И это само по себе было подозрительно. Привыкла Ульяна ждать от него подвоха.

– И дальше что? – недобро поинтересовалась она.

– Да ничего. – Он повел плечом. – Янка, ты чего такая? Мы уж выросли давно. А ты до сих пор дуешься? Кто старое помянет...

– Я не дуюсь, Старшов, – отчеканила Ульяна. – Мне все равно, кто ты и где ты. Вернулся домой? Молодец! Возьми с полки пирожок. И вали отсюда. По-хорошему.

– У-у-у… – разочарованно протянул Егор. – Я и хочу по-хорошему. Мы ж давно друг друга знаем. Пригласить вот хочу… отметить мое возвращение.

– Тебе отмечать не с кем? Сочувствую, – не сдавалась Ульяна.

А сердечко ёкнуло. Опять! Все потому, что как бы ни скалила она зубы, отбиваясь от Егора, себя не обманешь. Нравился он ей. Давно и безнадежно. И ничего с этим поделать нельзя.

– Ты права, почти не с кем, – согласился Егор, нагло устраиваясь рядом с ней на лавочке. – Разъехались все. Из старых приятелей никого не осталось.

– А, так тебе бухнуть не с кем? – догадалась Ульяна. – С этим не ко мне.

– Нет, тут другое… – Егор вдруг вздохнул. – Бабуля с дедом решили на даче отметить мое возвращение. Пироги, шашлыки… Велели мне компанию позвать. А желающих как бы… и нет. Стремно одному возвращаться. Может, ты выручишь? Чтобы не так стыдно было…

Егор филигранно умел вешать лапшу на уши. Ульяна прекрасно это знала… и попадалась на его удочку с завидной регулярностью. Вот и теперь усомнилась. Не будет же Егор к розыгрышу бабушку и дедушку приплетать! Их он уважает и любит. Значит, правду говорит?

– И чем я выручу? – пробурчала она, проклиная себя за слабость.

– Поехали на дачу, а? С ночевкой. Мы там не одни будем, тебе нечего опасаться. Ты же знаешь моего деда.

– Да я и бабушку знаю…

– Поехали!

И Ульяна сдалась. Матери наплела, что идет готовиться к экзамену к подружке в общагу. Принарядилась, волосы распустила.

Дура.

Потому что дача встретила их тишиной.

– И где? – сурово спросила Ульяна. – Дед где?

– А как бы я еще тебя из города увез? – не стал отпираться Егор. – Обманул, да. Ты же колючая, как елка! А я, может, скучал. Может, только там и понял… как ты мне дорога…

В общем, Ульяна позволила окончательно задурить себе голову. Соблазнилась сладкими речами. Поддалась обаянию наглого мажора.

Змей искуситель!

Ведь воспользовался ее слабостью. Знал, что она давно к нему неровно дышит.

– Яночка… солнышко… – шептал Егор, покрывая ее лицо поцелуями. – Единственная моя…

Ульяна не поняла, как очутилась на столе, обхватив ногами Егора за талию. Зато отлично запомнила момент, когда он сорвал с нее бюстгальтер и, потрясая им в воздухе, завопил:

– Да-а-а!

В тот же миг тишина взорвалась, оглушила громкими аплодисментами и криками «Браво!». Пустая комната заполнилась незнакомыми людьми. И все они пялились на Ульянину голую грудь и вопили от восторга.

– Сволочь… – выдохнула Ульяна, отвешивая Егору звонкую пощечину.

Москва, 1859 год

– А-а-а! – орал кто-то на весь дом. – О-о-о!

Шум и беготня разбудили Ульяну. К счастью, уж больно странный сон ей приснился. Страшный, пугающий.

Но и дома происходило что-то странное.

– Что случилось?! – Ульяна схватила за рукав пробегающую мимо Глашу.

– Ой, Ульяна Дмитриевна, тут такое… такое… – затараторила она. – Одёжу барыни мыши погрызли!

– Мыши?!

– Вся в дырках! Так вы ж примету знаете? – Глаша перешла на громкий шепот. – К смерти такое, говорят…

Глава двенадцатая, в которой герой проявляет чудеса изобретательности

В давние школьные времена Егор, как и многие его сверстники, пал жертвой моды на рваные джинсы. Однако щеголять дырками и потертостями ему помешала бабушка. Проявив твердость характера, она привлекла на свою сторону деда, и старики категорически отказались покупать внуку «драные штаны».

Сокрушался Егор недолго. Если гора не идет к Магомеду… Короче, он решил сделать дырки самостоятельно. Искромсав две пары джинсов, с третьей попытки он добился необходимого результата.

Правда, счастье было недолгим. Бабушка обнаружила пропажу штанов и учинила внуку допрос. А после последовало и возмездие – долгая неделя без компьютера и прогулок.

С тех пор Егор и запомнил, что потертости на ткани можно сделать при помощи тёрки или пемзы. И то, и другое он нашел на кухне. Конечно, по внешнему виду они отличались от тех, что Егор видел у бабушки, однако тёрка, как оказалось, и в девятнадцатом веке – тёрка. А кусок пемзы и вовсе валялся без дела на верхней полке буфета.

Спать в доме ложились рано. Егору повезло, что в тот вечер дочери Василия Леонидовича остались дома, да и Жорж вернулся не поздно. К полуночи все, включая слуг, улеглись.

Егору выделили место на полу в людской, выдали одеяло, так что он более не стеснял деда. Еще раньше Егор узнал, в какой из комнат хранится одежда барыни. И как только все уснули, выбрался из людской.

На всякий случай Егор пробежался к нужнику. Если заметил кто, что он вышел, можно будет сказать, что живот скрутило. И уже оттуда, кустами, пробрался к барскому дому. Заходить внутрь не стал, тем более, двери изнутри запирались на засов. Собака, что бегала по двору, его признала, не залаяла. А Егор вскарабкался на дерево, росшее аккурат перед окнами нужной комнаты – спальни Ольги Леонидовны.

Храп барыни заглушил и стук оконной рамы, и скрип половиц под осторожными Егоровыми шагами. Припасенную свечу Егор зажег в гардеробной, примыкающей к спальне. И полночи трудился, скребя теркой платья Ольги Леонидовны.

Егор, в принципе, понимал, как рискует. Если поймают его за этим занятием, то шкуру спустят, как пить дать. Однако опасность приятно будоражила кровь, да и отомстить хотелось Жучке и за Парашу, и за Ульяну.

О приметах Егор узнал из дедовских книг. А о старинных часах, и тут Егору опять повезло, рассказывал дед. И механизм показывал, были у них дома напольные часы с маятником. Так что остановить часы в гостиной и столовой Егору труда не составило.

Мыши одежду погрызли, часы в доме остановились – приметы скорой смерти. Если Жучка суеверна, это ее напугает.

Поутру вопль в барском доме слышали даже соседи. Егора уже растолкали, – после ночной вылазки он добрался до людской без приключений и уснул, как убитый, – и накормили кашей. Дед велел заняться проверкой экипажей и упряжи для лошадей.

Поездка в Саратов предстояла конная и долгая. Железную дорогу в те края еще не проложили, а по суше путь короче, чем по Волге, хотя пассажирские пароходы уже появились.

Болтая с конюхами, Егор осуществил и другую часть своего плана – пустил слух, что беспорядки в тех краях такие, что крестьяне против господ выступают. Еще и посетовал, как беспокоится о безопасности ее светлости Ульяны Дмитриевны. Слухи, как известно, распространяются, как лесной пожар – быстро и неотвратимо.

Прооравшись, Жучка поставила на уши весь дом, а после отбыла в монастырь молиться. И Ульяну с собой забрала. Сборы в путешествие временно приостановили. Никто не мог толком сказать, сколько человек поедут в Стожары, да и поедут ли.

Воспользовавшись случаем, Егор отпросился у деда и отправился бродить по Москве. Уж больно интересно было посмотреть, как выглядел центр города за сто тридцать девять лет до Егорова рождения.

Кремль, храм Василия Блаженного, памятник Минину и Пожарскому – все на своих местах. На месте поймы реки Неглинки уже разбили Кремлевский сад, недавно переименованный в Александровский. Большой театр… В колесницу запряжены четыре коня. Дед рассказывал, что когда-то их было три…

Магазины, лавки, кабаки, аптеки, парикмахерские… Грохочущие по мостовой экипажи… Ржание коней… Шум толпы…

Масштабная, однако, вышла бы постановка, если бы происходящее оказалось розыгрышем. И для галлюцинации – слишком много подробностей.

Нагулявшись, Егор вернулся в знакомый двор. Заблудиться он не боялся, чужие воспоминания подсказывали дорогу. Предыдущий хозяин тела хоть и учился в Санкт-Петербурге, но и Москву хорошо успел изучить.

По пути в людскую Егор столкнулся с Василем. Тот как будто поджидал его возвращения.

– Помню, что обещал, – сказал ему Егор. – Сходим в кабак?

– Не… – Василь смущенно почесал за ухом. – Если такое дело, можно попросить?

– Смотря о чем, – осторожно ответил Егор.

– Ты ж управляющим в Стожарах. Возьми меня с собой, а?

– А ты чей?

– Ульяны Дмитриевны. Но она вроде тут оставить меня хочет…

– А-а-а… А что так?

– Да мамка у меня там, – вздохнул Василь. – Жива ли? Я там больше пригожусь. Управляющего Ульяна Дмитриевна, чай, послушает…

– Я похлопочу, – пообещал Егор.

Почему бы и нет? Только у деда не забыть бы спросить, что за человек этот Василь, можно ли ему доверять.

– Егорка!

Услышав голос деда, Егор инстинктивно пригнулся. Однако тот, ради разнообразия, приветствовал внука не затрещиной, а сдержанной улыбкой.

– Нагулялся? А ну, дыхни.

– Да не пил я! – возмутился Егор. – У меня и денег нет.

– Совести у тебя нет, – притворно вздохнул дед. – В комнаты иди, там тебя хозяева дожидаются.

Сердце ухнуло в пятки. Неужели вычислили, кто испортил одежду?! Хотя… Нет, дед же не сердится. Или он еще не знает?

Терзаемый неизвестностью, Егор явился в гостиную. Дед шел следом, так что отступать было некуда.

В креслах расположились Василий Леонидович и Жорж. Ульяна сидела на стуле, держа спину так ровно, словно проглотила кол.

– По кабакам шлялся, мерзавец? – лениво поинтересовался Василий Леонидович после того, как Егор почтительно поклонился.

– В музей на Волхонке ходил, – мстительно ответил Егор, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо барина. – Коллекцию князя Голицына смотрел.

– И как? – заинтересовался Жорж. – Понравилось?

– Эрмитаж побогаче будет.

– Довольно, – сухо перебил разговор Василий Леонидович. – Ульяна, скажи уже своему управляющему, что собиралась.

– Откладывать поездку более нельзя, – произнесла она. – Егор, у тебя два дня, чтобы подготовить все необходимое в дорогу.

– Сколько человек поедет? – тут же спросил Егор.

– Я, тетушка Марфа, наши горничные и ты, – ответила Ульяна.

Что? Одни женщины… и он? Да в дороге чего только не случится!

Хотя есть и хорошая новость – Жучка и Жорж остаются в Москве, как желала Ульяна.

– Нельзя ли еще кого взять, ваша светлость? Мне в помощники. Да вот хоть Василя…

– Василя можно, – вмешался Василий Леонидович. – От него тут толку мало.

– Егор, ты уж постарайся успеть, – сказала Ульяна. – Я на тебя надеюсь.

Правда, при этом одарила взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.