Текст книги "Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава седьмая, в которой героиня организует заговор

Ульяне едва хватило сил изобразить если не радость, то хотя бы благодарность за «родственную поддержку». А вот духу высказать Ольге Леонидовне и Жоржу все, что накопилось, не достало. Все же вдова князя! Ульяна очень боялась, что скандал вокруг имени Белозерских бросит тень на отца. А в том, что неповиновение и строптивость Ольга Леонидовна с братом не простят, Ульяна не сомневалась.

Может, и не хватало ей смелости и решительности урожденной княжны, но так уж распорядилась судьба. Ульяна не знала, отчего так долго отец называл ее воспитанницей, и лишь перед самой смертью признал родной дочерью. Об этом ей никто не рассказывал: или не знали, или не хотели ворошить прошлое. Петр Фомич так прямо и сказал, мол, забудьте и примите, как есть, не принесет то знание радости.

Оттого Ульяна и чувствовала себя не на своем месте. Оттого и не могла категорически противиться произволу названных родственников. Приходилось приспосабливаться, лукавить и притворяться. Вот и еще причина уехать в Стожары, как можно быстрее! Но теперь это ничего не изменит…

Ночь Ульяна провела в молитве: просила наставить на путь истинный, подсказать решение. О здравии раба божьего Георгия молилась. О заступничестве просила святую Иулианию, свою небесную покровительницу. И уж в который раз думала о том, не зря ли отказалась от мысли уйти в монастырь.

Если вспомнить, то хорошо Ульяне жилось лишь в Стожарах: вольготно, весело, беззаботно. А хуже всего было после выпуска из института. Тогда Ульяна даже на улицу выходить боялась, тогда и появилось желание спрятаться от мирской жизни в монастыре.

Но не с такими мыслями уходят служить Богу. Как-то все наладилось, Ульяна приспособилась к жизни, исправно выполняла обязанности гувернантки… До нового поворота – завещания князя Белозерского.

Утро Ульяна встретила в саду. Летом светало рано, но дом еще спал, даже слуги не начали кипучую деятельность, досматривали сны. Завернувшись в шаль, Ульяна сидела в беседке, слушала пение птиц и размышляла, нет ли способа избежать компании Ольги Леонидовны и Жоржа. Да так задумалась, что не заметила, как к беседке кто-то подошел.

– Ваша светлость?

От неожиданности Ульяна чуть не подпрыгнула на месте. Удалось сдержаться, но сердце бешено заколотилось от испуга. Впрочем, он длился недолго.

– Егор? – удивилась она. – Что-то случилось?

– Нет, – ответил он, подходя ближе.

– Ты как себя чувствуешь?

– Норм. То есть, хорошо, спасибо.

– Тебе легче? – Она сделала вид, что не заметила непонятного слова.

– Определенно. А вы почему здесь?

Егор остановился буквально в двух шагах от Ульяны, и она чувствовала необъяснимую тревогу. Вроде бы и нет повода бояться этого мужчины. И есть повод, ведь у него не все в порядке с головой.

– Я должна отчитываться? – спросила Ульяна высокомерно.

Гувернанткой она научилась твердо разговаривать со слугами, не позволяла себе забыть, что ее положение все же выше, чем у крепостных.

– Нет, ваша светлость, – мирно произнес Егор. – Это я к вам… с отчетом. Правда, не думал, что встречу вас так рано.

Говорил он складно, и это немного успокоило Ульяну. Похоже, приступ безумия благополучно закончился.

– С каким еще отчетом? – вздохнула Ульяна. – Я ни о чем не просила.

– Знаю.

Она вдруг поняла, отчего рядом с Егором тревожно. Он вел себя не так, как обычный слуга. Наглецов и без него хватало, но все же рядом с ней все стояли, опустив глаза долу, говорили чаще робко, словно боясь чего-то. А этот мужчина вел себя, как свободный и уверенный в себе человек. Наверное, это из-за того, что учился он в университете. Но вот почему князь не дал вольную ни ему, ни Петру Фомичу, если так ценил, Ульяна не понимала.

– Я вас напугал, ваша светлость. – В голосе Егора Ульяне слышалась насмешка. – Неподобающим поведением. Мне жаль. Этого больше не повториться.

– Ничего. – Ульяна поежилась. – Ты же был болен.

Неужели господь услышал ее молитвы? Хоть за Егора можно не переживать.

От странного облегчения на глазах выступили слезы. Ульяна быстро отвернулась, но Егор успел их заметить. И как разглядел в утренних сумерках!

– Вы… плачете? – спросил он растерянно. – Из-за меня?

– Ох, конечно же, нет! – воскликнула Ульяна. – Как будто без тебя проблем мало!

– Так поделитесь ими со мной, – предложил Егор. – Я же ваш управляющий. Я могу помочь?

– Тут только чудо поможет…

– Расскажите. Авось пригожусь.

И говорил он не так, как слуги. Кто жил в барском доме, привыкали к правильной речи. Тот же Петр Фомич умел благородно изъясняться. Но все же какие-то словечки, впитанные с молоком матери, выдавали происхождение. А Егор словно подбирал слова, но и когда забывался, деревенским олухом не выглядел.

Ульяна сдалась, поделилась с Егором своей бедой. Все равно больше не с кем. Петр Фомич тоже выслушал бы, но его трудно застать одного, без чужих ушей. И, пожалуй, расстроился бы он, а в его возрасте это ни к чему.

– Значит, вам нужно, чтобы мачеха с сыном остались в Москве? – по-деловому уточнил Егор, едва Ульяна замолчала.

– Да где угодно! Только бы не ехали со мной в Стожары…

– Я подумаю, что можно сделать.

Ульяна испугалась, так грозно это прозвучало.

– Только без вредительства, – предупредила она.

– Переговоры мирным путем? – усмехнулся Егор.

– Не получится с ними договориться…

– Посмотрим. Обещать ничего не буду, но постараюсь.

– Только так, чтобы и ты не пострадал.

Егор одарил ее заинтересованным взглядом и определенно воздержался от какого-то замечания.

– Ваша светлость, может, пару слов скажете о мачехе? Что она за человек? Я и у дворовых расспросить могу, но это будет дольше и подозрительнее.

– А что ты хочешь о ней знать? – удивилась Ульяна.

– Слабые места ищу. Какие у нее привычки, характер… И о сыне ее расскажите.

– Осмотри-ка все вокруг, – велела Ульяна. – Не сидит ли кто в кустах.

Навряд ли Егор успел вступить в сговор с кем-то из соглядатаев Ольги Леонидовны. А его она подозревала, но все же отчего-то доверилась.

– В кустах?! – удивился Егор.

– В кустах, – кивнула Ульяна. – Вроде спят все, но я не хочу рисковать. Ты ж вот не спал.

– Да я выспался, благодаря травкам. А сейчас деда уложил. Кровать-то у нас одна.

– В людской места не нашлось? Я распоряжусь.

– Я и не искал…

Егор осекся, махнул рукой и полез в кусты. Они затрещали, распугивая птиц и тревожа комаров. Вернулся Егор, отряхиваясь от утренней росы.

– Никого, – сообщил он.

Только тогда Ульяна рискнула дать честную характеристику Ольге Леонидовне и Жоржу.

– Она жадная, – понизив голос, сказала Ульяна. – Прижимистая. Но для сына ничего не жалеет. А еще суеверная. Сглазу боится, в приметы верит. А он… с виду галантный, воспитанный, но мне говорили, он игрок. Вроде как матушкино состояние промотал. Но это, пожалуй, сплетни…

Она покраснела, так непривычно было говорить гадости, пусть и правдивые. Да и кому! Почти незнакомому человеку, мажордому…

– Не смущайтесь вы так, ваша светлость, – подбодрил ее Егор. – Кое-какая мысль есть, как вам помочь. Обещать не буду, но постараюсь. Сколько времени до отъезда?

– Да откуда мне знать, – вздохнула Ульяна. – Сейчас же все переиграют, сборы начнутся…

Она махнула рукой и вдруг чихнула.

– Э, да вы замерзли, – заметил Егор. – Идите в дом.

«Пожалею или нет, доверившись ему? – размышляла Ульяна, крадучись пробираясь в свою комнату. – Да чего уж теперь! Назад пути нет».

Глава восьмая, в которой герой понимает кое-что важное

Знание – сила.

Как ни сопротивлялся Егор учению с раннего детства, все же, повзрослев, признал, что дед был прав, не позволяя ему лениться и протирать штаны, сидя за компьютером. Вот и истории деда, казавшиеся Егору скучными и никчемными, пригодились.

Среди прочего, рассказывал дедушка об антиалкогольном бунте крестьян, случившемся как раз в это время.[1] То есть, начался он раньше, еще в прошлом году, а сейчас вроде как в самом разгаре. И в Поволжье беспорядки, в том числе, и в Саратовской губернии.

Вот только как бы это дело так представить, чтобы мачеха в Москве осталась, но Ульяну в доме не заперла…

Фантазию ограничивали скудные знания об обстановке. Все же скудные, потому как Егор плохо представлял, что происходит вокруг и как ему себя вести. Он помнил историю приблизительно, и свести все в один год не мог.

Проще всего с царем. Эти даты Егор помнил, потому что еще в школе участвовал в викторине «Династия Романовых». Сейчас время царствования Александра II, факт. А кто из писателей и поэтов в 1859 году живут и здравствуют? Толстой уже написал роман «Война и мир» или еще нет? А Третьяковскую галерею, кажется, еще не открыли. А что уже изобрели? Паровой двигатель – однозначно. И в России есть железная дорога. А на Волге появились ли пароходства?

Крепостное право еще не отменили. И, судя по всему, Егор принадлежит княжне Белозерской. Что ему дозволено, а что нет? К деду, вон, почтительно обращаются, хоть и он крепостной. Все потому, что управляющий. И Егор занимает такое же положение?

А тут еще в голове закопошились новые вопросы. В этой реальности двойники есть у деда, у Ульяны. А Егор сам – двойник или настоящий? Тело его или такого же двойника? Судя по тому, что из глубин подсознания выплывают не его мысли и воспоминания… Все же он попал в тело двойника… Не он, а душа, что ли? Две души в одном теле?

Будь Егор умнее, он придумал бы что-то правдоподобное. Но так как приходилось довольствоваться теми знаниями, что есть, в голову пришел довольно простой план. Заодно он сообразил, как проверить, он это или не он.

У Егора на ягодице остался след от ожога. В раннем детстве он приложился этим местом к раскаленной дверце плиты. Дело происходило в деревне, на даче. И плита там стояла старая-престарая, с двумя конфорками, адски раскаляющаяся во время готовки. Инцидент произошел случайно. Визгу и боли было столько, что Егора до сих пор передергивает, стоит об этом вспомнить. А след есть. Едва заметный, но все же…

Засада в том, что рассмотреть его можно только в зеркале. А этого добра в людской… правильно, нет. Не деда же просить! Он, пожалуй, еще и заподозрит что-нибудь нехорошее.

Зато в господском доме зеркала есть. Но не спустишь же при всех штаны!

В итоге Егор дождался, когда баре соберутся за завтраком, и, крадучись, забрался на второй этаж. Быстро пробежался по комнатам, и остановился там, где обнаружил туалетный столик с зеркалом. Мешкать было нельзя. Повернувшись к зеркалу задом, он сдернул штаны.

Рассмотреть ничего не успел: в комнату вошла Ульяна. Но через другую дверь, что вела дальше в покои.

– Боже… – выдохнула Ульяна, округляя глаза.

И тут же отвернулась.

– Это не то, что вы подумали, – произнес Егор, поспешно натягивая штаны.

Так глупо он себя никогда не чувствовал. И такого стыда не испытывал. Зато в полной мере ощутил, что сотворил с Ульяной. Той, что дочь дворничихи, из его времени.

– Я не извращенец! – жалко пискнул Егор.

Ульяна молчала. Только дышала как-то тяжело, держась за сердце.

Нет, надо объясниться, иначе добром это не закончится.

– Ваша светлость, прошу прощения, я был уверен, что здесь никого нет, – как можно тверже произнес Егор. – Какая-то тварь… впилась… там… Я только хотел посмотреть.

– В баню, – произнесла Ульяна, едва шевеля губами.

– Что?

– В баню сходи! – рявкнула вдруг она. – Клопы там тебя кусают?! А если вшей притащил в дом – собственноручно обрею наголо. Везде!

Тут уж у Егора челюсть отвисла. Такого он не ожидал от нежной барышни. А вот настоящая Янка вполне могла бы и леща дать, закрепляя воспитательный эффект.

– Ты еще здесь? – грозно спросила Ульяна.

– Так я и к вам шел, заодно, – вспомнил Егор. – По нашему делу.

– Ты дурак?! – возмутилась Ульяна. – Ты б еще в столовую заглянул! Без штанов, и по «нашему делу».

– Наоборот, сейчас безопасно, – возразил Егор. – Все в столовой, на этаже нет никого.

– Это тебе кажется, что никого нет, – фыркнула Ульяна. – Значит, так. Завтракал?

– Нет еще…

– Иди, поешь. Вели дрожки… Нет, пешком пойдем. Будешь сопровождать меня за покупками. Там и поговорим. И вымойся уже, смотреть страшно.

А вот это обидно. Можно подумать, здесь для таких, как он, ванные комнаты предусмотрены. А баню, между прочим, для него одного топить никто не будет. Это или помывочного дня ждать, или топать в городскую баню. У Егора же денег нет.

«Ой-ой… – вспомнил он о том, что вчера Ульяна давала ему какие-то монеты. И еще грозилась выпороть, если он их потеряет или пропьет. – Может, забыла…»

– Чего скис? Мыться не любишь? – поинтересовалась Ульяна.

– Деньги потерял, – нехотя признался Егор. – Те, что вы вчера дали.

– Надо же, вспомнил! – улыбнулась она. – Не потерял. Василь сберег, мне отдал. Ты поблагодарить его не забудь.

– Так мне в баньку? Или…

– Или, – перебила Ульяна. – В бочке умойся. Лето, не замерзнешь. И жди меня у крыльца.

Так Егор и не увидел, есть след или нет. И повторить попытку не рискнул. Вспоминая момент конфуза, он морщился и шипел сквозь зубы ругательства.

Мужики Егора сторонились. Злобных взглядов не кидали, но как-то бочком отходили подальше, где бы он ни появился. Девушки помоложе смотрели заинтересованно, кто-то даже глазки строил, но тут уж Егор держал дистанцию. Если порядки тут такие строгие, как дед рассказывал, то просто так с девушкой не погуляешь. Если сочтут выгодной партией – женят. А нет – навяляют.

Позавтракав кашей, на этот раз теплой, с маслицем, Егор тщательно отскреб лицо у бочки с дождевой водой. Еще б узнать, как тут бреются… Вообще, с бородами ходят, но Егор так не хотел, привык к чистой коже.

Если задуматься, то у него и мыла нет. Или чем тут моются? А одежду постирать как? Погрузившись в вопросы бренного бытия, Егор загрустил. Баню он любил, но исключительно, как развлечение. Опять же веники разные, травы, всякие средства для волос… А тут что? Но ведь как-то придется приспосабливаться. Не дай Бог, действительно вши заведутся! Комары, например, очень даже реалистично кусаются.

– Его-о-ор Лексеи-и-ич! – крикнули с другого конца двора. – Вы где?

Егор увидел спешащего к нему Василя.

– Так это… ждут вас, – выпалил он запыхавшись.

Егор забыл об Ульяне!

– Уже бегу, – спохватился он. – Спасибо тебе, Василек.

– Да мне ж приказали…

– За вчера спасибо. С меня причитается, – сказал Егор, быстрым шагом направляясь к крыльцу.

[1] Случился сей факт на самом деле или придуман в наше время – мне неведомо. Но не будем забывать, что жанр книги все же фэнтези. –Примечание автора.

Глава девятая, в которой героиня теряет голову

Пожалуй, Ульяна умом тронулась. Как еще объяснить приступ внезапного доверия к Егору? И знает она его без году неделя, и показал он себя отнюдь не с хорошей стороны. Во-первых, явился из Санкт-Петербурга без памяти. Во-вторых, вел себя странно. В-третьих, штаны перед зеркалом зачем-то снимал. Ульяну так и бросало в жар, стоило вспомнить пикантный момент.

Как можно довериться такому мужчине?! Разве что слово Петра Фомича – гарантия ее безопасности. И то, лишь в том случае, если он предан Ульяне, а не Ольге Леонидовне с братом.

Ведь совсем недавно Ульяна была уверена, что Егор – очередной соглядатай мачехи…

Не к добру все это!

Так размышляла Ульяна, дожидаясь на крыльце своего мажордома. Вот наглец! Заставил ждать себя, как какая-то важная шишка!

– Простите великодушно, ваша светлость!

Запыхавшийся Егор подбежал к крыльцу. В глазах – ни капельки раскаяния. Ульяна досадливо поморщилась, осознавая, что опять попала под обаяние наглеца. Как ни старайся, а на сильное плечо опереться хочется. Выбор-то невелик. Кроме Егора нет у нее помощников. И поговорить о деле надо.

– Вижу, старался, – холодно заметила Ульяна, с головы до ног осмотрев своего холопа. – Но в баню все же сходи.

На взъерошенных волосах Егора сверкали капельки воды, а лицо, хоть и покрытое щетиной, очистилось от грязи.

– Баню по субботам топят, – подсказал вездесущий Василь.

Егор взглянул на него, как показалось Ульяне, с благодарностью. Не мог сам, что ли, напомнить? Ничего, это не проблема.

– Пойдем, – велела Ульяна. – Корзину не забудь.

Необъятных размеров изделие лежало на ступеньке крыльца.

– Может, мне с вами? – предложил Василь. – А то как Егору Алексеевичу опять дурно сделается…

– Марш к Петру Фомичу, – приказала Ульяна. – Он тебя к делу приставит. А то, смотрю, маешься от безделья!

Василя как ветром сдуло.

– Бани в городе есть, – сказала Ульяна Егору, едва они вышли за калитку. – Только сначала одежду новую купить нужно.

Он промолчал, не возражая.

– Ваша светлость! Ульяна Дмитриевна! – послышался позади звонкий девичий голос. – Погодите! Барыня с вами велели идти!

– Параша… – прошептала Ульяна в ужасе. – Вот и поговорили!

Егор, недолго думая, схватил ее за руку и повлек за собой, заставляя быстрее передвигать ноги.

– Убежим, – пообещал он уверенно, сворачивая в первый же переулок.

Стараясь не думать, как выглядит со стороны, Ульяна свободной рукой подобрала юбки. Параша надоела ей хуже горькой редьки. Плевать, что скажут! Улица пустая, дома от забора стоят далеко. А Егор определенно знает, где спрятаться.

Так и есть, поплутав по узким улочкам, Егор толкнул неприметную калитку и затащил Ульяну за забор.

– Ты чего? – зашипела она. – Хозяева решат, что мы – воры!

– Не-а, – ответил он. – Тут давно никто не живет.

– Ты откуда знаешь?!

– Да мальчишкой еще по чужим садам…

Егор вдруг осекся, и округлившиеся глаза его остекленели.

– – По чужим садам лазил? – насмешливо спросила Ульяна. – Не бойся ты так, не накажу.

Он растерянно кивнул и даже пробормотал слова благодарности.

– Долго мы прятаться будем? – поинтересовалась она.

– А… Вы постойте тут, ваша светлость, я проверю, – сказал Егор.

Он отошел к дереву, росшему у забора, и легко на него забрался, высматривая сквозь густую листву Парашу. А после спрыгнул и доложил Ульяне:

– Нет ее, можем идти.

– Здесь точно никто не живет? – Ульяна поежилась, оглядываясь на дом с закрытыми ставнями.

– Честно? Понятия не имею, – выдал Егор. – Тогда никого не было, а сейчас…

Ульяна рванула на улицу, не дослушав. Этот мажордом точно от лукавого! И смущает ее, и в авантюры втягивает!

– Да ладно вам, – сказал Егор, нагоняя ее. – Не хотели бы вы, ваша светлость, не убегали бы от дворовой девки. Нечего теперь злиться.

– Я? – растерялась Ульяна, резко останавливаясь. – Я злюсь?

– Беситесь, – угрюмо произнес он.

– Это все из-за тебя, – пожаловалась она вдруг. – Обещал помочь, а сам…

– А я не отказываюсь, – возразил Егор. – Кстати, нам в другую сторону, если к центру города.

– Не отказываешься, так рассказывай, что придумал, – велела Ульяна. – Как на оживленную улицу выйдем, не до того будет.

Они развернулись и медленно пошли вдоль деревянных заборов.

– Есть приметы, предвещающие смерть, ваша светлость. Вы, может, слышали о беспорядках в провинции? Антиалкогольный бунт?

– А? – переспросила Ульяна. – Нет, я не интересуюсь новостями. Бунт? Это опасно?

– Нет, – сказал Егор. – Но я пущу слух, что опасно. В это же время кое-что произойдет в доме.

– Что именно?

– Лучше вам об этом не знать, ваша светлость. Кое-что, предвещающее смерть вашей мачехи. Ваша задача – убедить ее в том, что ей ехать в Стожары не нужно.

– Хм… А Жорж?

– С ним труднее, – вздохнул Егор. – Барыня едет, чтобы вам докучать. А у ее сына, я так понимаю, другая цель.

– Он хочет на мне жениться, – с горечью пояснила Ульяна.

– Как? – удивился он. – Разве такое возможно?

– Сложно, конечно. Однако у Ольги Леонидовны связи есть, чтобы получить разрешение у архиерея.

– Мда… А замуж вы не хотите, – заключил Егор. – Но если не удастся напугать вашего брата, боюсь, я бессилен.

– Ничего, – подбодрила его Ульяна. – С ним я как-нибудь справлюсь. Лишь бы мачеха в Москве осталась.

– Так вы одобряете план, ваша светлость?

– Нет, – ответила Ульяна. – Но мешать не буду.

– Я и не собирался вас подставлять, – обиделся вдруг Егор. – Вся ответственность на мне.

– Не в этом дело… Понимаешь, я знаю, что совершаю грех… – Отчего-то, объясняясь, Ульяна запиналась и краснела, как девочка. – Но вроде как сказала «нет», и мне чуточку легче…

– Женщины, – едва слышно выдохнул Егор. – Ваша светлость, мы вроде как пришли. Дальше куда?

Толкаться с Егором по торговым рядам Ульяна не желала, поэтому велела идти к Кузнецкому мосту, где находились и лавки готового платья. Она имеет право одеть Егора, как управляющего. Дед в костюме щеголяет, а чем внук хуже?

В первой лавке договориться с продавцом не удалось. Егор кривил рожи и незаметно дергал Ульяну за платье.

– Что такое? – раздраженно спросила она, едва они вышли из лавки.

– Ткани плохие, – заявил Егор. – Гниль. Строчка неровная. А просит дорого. Обмануть вас хотел.

– Вот как… – Ульяна думала недолго. – Значит, сам будешь выбирать. И торговаться тоже.

– Так вы бюджет обозначьте…

– Что?

– Сколько денег потратить можно?

– А, вот у меня с собой… – Ульяна заглянула в кошель и сообщила Егору сумму. – Но еще на баню оставь. И мне кое-что купить нужно, вот список.

– Ок, – непонятно ответил Егор. Поморщился и сказал иначе: – Хорошо, ваша светлость.

– Надоел ты со светлостью, – проворчала Ульяна. – Зови по имени.

– Ульяна?

– Ульяна Дмитриевна!

– Ладно, понял, – согласился Егор.

Он сосредоточенно посмотрел направо, налево, проследил взглядом проезжавшую мимо коляску и, встряхнувшись, как пес, пригласил Ульяну заглянуть в следующую лавку.