Текст книги "Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава сорок шестая, в которой герой признается во всем

«Как ты мог! Ведь я же люблю тебя… – плакала Янка после того, как Егор унизил ее перед друзьями. – Нет, любила. А теперь… ненавижу!»

Егор смотрел на Ульяну, но видел перед собой Янку. Как поздно он понял, что и он любил… с самого детства…

Нет. Любит.

Он и теперь любит только ее, взбалмошную девчонку, дочку дворничихи. С того момента, как прогнал мальчишек, обижавших ее во дворе. С лопаты все началось, лопатой и закончилось.

Всего-то и осталось, шагнуть к Ульяне, сорвать с ее губ поцелуй любви… и вернуться к Янке. Но так нельзя. Через предательство любовь не обрести.

– Это не любовь, Ульяна Дмитриевна, – твердо произнес Егор, вдребезги разбивая девичье сердце. – Меня нельзя любить.

– Потому что ты крепостной? – вспыхнула Ульяна. – Это ничего не значит!

– Значит, – возразил Егор. – Но причина не в этом.

– А в чем же?

– Я ненастоящий. Я – обман.

Егор плохо понимал особенности женской натуры. Разбирался бы хорошо – не поверил бы лживой матери, не наделал бы глупостей с Янкой. Но кое-что об Ульяне он знал: если ей что взбредет в голову, переубедить будет сложно. Потому и принял решение рассказать ей правду о себе.

И будь, что будет.

– Что это означает? – растерялась Ульяна. – Как это… ненастоящий? Ты не Егор Старшов?!

– Егор Старшов, – вздохнул Егор. – Может, прогуляемся? Я хочу доверить вам свою тайну.

Говорить о таком в доме – безумие. Если есть шанс, пусть и ничтожный, что Ульяна поймет его признания, то остальные однозначно назовут ненормальным. Впрочем, и Ульяна, скорее всего, отправит его в сумасшедший дом. Или как там они тут называются…

Да и пусть. Всё едино.

Предательство Жоржа неожиданностью не стало. Егор посчитал, что еще дешево отделался: главное, жив. Только будущее в этом времени показалось ему черным и обреченным. Это хорошо, если удастся остаться управляющим в Стожарах, когда Ульяна замуж выйдет. Но если Лев не захочет с этим мириться, какая участь ждет Егора? И при отмене крепостного права лучше не станет. Придется как-то крутиться, как-то зарабатывать на жизнь. А он ничего не умеет, кроме как управлять гостиничным бизнесом. Никаких полезных навыков у Егора нет.

А еще нет больше сил жить без электричества и интернета, без элементарных удобств, без машины, без привычных вещей…

Короче, Егором овладел сплин, то есть, русская хандра.

И тут еще Ульяна со своим признанием!

– Тебе не тяжело? Может, посидим в беседке? – заволновалась она, едва спустились с крыльца.

Это потому что Егор неудачно повернулся – и застонал от боли. Встать-то он встал, но раны едва затянулись. И любое неосторожное движение причиняло боль.

– Нет, лучше пройдемся, – упрямо ответил он. – Мне двигаться надо.

– Тогда пойдем медленно, – сказала Ульяна.

Странно, что она еще не убежала от него в слезах. Как ни хотел Егор остаться для нее другом, не получилось. Судьба у него такая, предавать влюбленных в него женщин.

– Я буду говорить странные вещи, – начал Егор, едва они отошли дальше от дома.

Для прогулки он выбрал все ту же аллею. Здесь, как обычно, было безлюдно, да и подозрений такой выбор не вызывал. Не в первый раз барыня с управляющим по аллее расхаживают.

– Очень странные, – продолжил он. – Вы, Ульяна Дмитриевна, вполне можете решить, что я умом тронулся. И доказать, что я правду говорю, не смогу. Однако приму любое ваше решение.

– Ты меня пугаешь, – пожаловалась Ульяна. – Скажи уже, что происходит.

– Меня зовут Егор Старшов. Но я не ваш крепостной. Я родился и вырос в другое время. – Чем дальше Егор говорил, тем легче становилось на душе. – Я вел себя странно, когда мы познакомились, не потому что потерял память. А потому что потерял сознание в своем времени, а очнулся – в вашем. С тем же именем, с той же внешностью. Объяснения этому у меня нет. Поначалу я даже думал, что умер, но это не так.

Вопреки ожиданиям, Ульяна в обморок не упала, да и вообще вела себя как-то спокойно.

– И все приняли тебя за Егора? Даже дед? – поинтересовалась она.

– Да, – кивнул Егор.

– Путешественник во времени… – Ульяна остановилась и уставилась на какой-то куст. – Из какого же ты года?

– Из будущего, – ответил Егор, ничего не понимая.

Почему она не удивлена? Что происходит? Уже решила, что он сумасшедший? И старается не злить?

– Женщины там носят короткие платья? – продолжала допытываться Ульяна. – А по улицам ездят кареты без лошадей?

– Д-да… – совершенно растерялся Егор.

– И там есть… Янка? Похожая на меня, как две капли воды?

– Откуда вы знаете?!

– Не пугайся, – вздохнула Ульяна. – С тех пор, как ты появился в Москве, мне снятся странные сны. Похоже, они… о твоем времени.

– И что же… вам снилось? – спросил Егор, сглотнув.

Быть такого не может! Он спит? Пришлось незаметно ущипнуть себя за бедро. Ох, непохоже на сон! Все не просто так. Он – копия местного Егора, Ульяна – копия Янки…

Из-за того, что Егор попытался представить все разом, у него закружилась голова. А Ульяна тем временем вкратце пересказывала ему то, что он прекрасно знал: как он познакомился с Янкой, как поссорился, как предал…

– Скажи, там… вы не вместе? – тихо поинтересовалась Ульяна.

– Вы же видели, как я ее обидел, – выдохнул Егор. – Она меня презирает.

– Нет… – Ульяна отрицательно качнула головой. – Она тебя любит.

– Это уже неважно.

Егор не захотел ее расстраивать. Ульяна, скорее всего, испытывала во сне собственные чувства, а влюбленность приняла за любовь. Не могла девушка, воспитанная, как княжна, всерьез полюбить крепостного. Влюбиться – запросто. У юных барышень очень богатое воображение.

– Ты не можешь вернуться? – спросила Ульяна.

– Не могу, – соврал Егор. – Поэтому заклинаю вас, Ульяна Дмитриевна, забудьте все, что я вам сказал. И сны свои забудьте. И признание в любви – тоже. Не нужно вам меня любить, уж поверьте. Лев Мстиславович гораздо лучше, чем я. Он настоящий. Он вас искренне любит, он будет заботиться о вас, защищать. Я ничего этого не сумею.

– И полюбить не сумеешь? – усмехнулась Ульяна.

– Не сумею, – подтвердил Егор.

– Потому что Янку любишь?

– Да…

Хотелось плакать. Даже кнут не смог выбить из Егора слезы, а тут – и в глазах щипало, и в горле скребло. От одной только мысли, что он больше никогда не увидит свою Янку. Не попросит у нее прощения. Не сможет назвать своей.

Лучше поздно, чем никогда…

– А Лев от меня уже отказался, – сообщила Ульяна. – С тех пор, как тебя привез, ни разу здесь не появился.

– Может, причина есть, – нахмурился Егор.

– Есть, пожалуй, – согласилась она. – Наверное, это ревность.

– Он разорвал помолвку?!

– Нет. Во всяком случае, мне об этом не сообщали.

– Ульяна Дмитриевна, сделайте первый шаг, – попросил Егор. – Вам не стоит переживать обо мне, подумайте о себе. Лев – ваш шанс на счастливую жизнь. Таких людей, как Жорж, к сожалению, больше. А Лев любит вас искренне…

– А и сделаю! – заявила Ульяна. – Если ты так советуешь.

И вдруг заплакала, закрыв лицо руками.

– Ульяна Дмитриевна! – всполошился Егор. – Не надо. Пожалуйста. Право слово…

– Когда ты рассказал… когда признался… я подумала – это судьба, – всхлипывала Ульяна. – Ты не смог быть с любимой в своем времени, но здесь мы – их точные копии… мы могли бы… быть счастливы…

– Не могли, – угрюмо произнес Егор.

– Да поняла! – воскликнула Ульяна. – Ты любишь ее, не меня. Этого достаточно…

Утешая Ульяну, Егор вынужденно приобнял ее. Они стояли в тени раскидистого дерева, и Ульяна неожиданно толкнула Егора, прижимая спиной к толстому стволу. Егор чуть не заорал от боли. А Ульяна, встав на цыпочки, быстро коснулась губами его губ.

Поцеловала…

– Прости, – выдохнула она. – Больше такого не повторится.

Ульяна сбежала, а Егор остался под деревом.

Чуда не произошло. В свое время он не вернулся.

Глава сорок седьмая, в которой героиня выходи замуж

Как ни странно, но, признавшись Егору в любви, Ульяна не чувствовала себя униженной. Да, было горько, обидно, хотелось плакать и страдать, однако… это быстро прошло. Осталась лишь легкая грусть.

Все так, как должно быть. Княжны не выходят замуж за крепостных. Любовь нельзя навязать. Егор прав, что остановил ее, помог не совершить глупость. Он, скорее, старший друг, даже наставник. Единственное, что огорчало – это судьба Егора. Он не может вернуться в свое время, воссоединиться с любимой женщиной. Как ему не сочувствовать?

Задумалась Ульяна и о том, как встретиться со Львом. Написать ему? Попросить приехать? Или отправиться к нему самой? Наверное, он ждет извинений, ведь Ульяна откровенно заботилась о другом мужчине, игнорируя жениха. А если Лев разочарован так, что больше не хочет жениться? Что ж, пусть скажет об этом открыто, а не отмалчивается.

Наконец, Ульяна приняла решение ехать. И в тот самый день Лев появился в Стожарах.

– Левушка! – обрадовалась Ульяна, едва он вошел в гостиную.

Искренне обрадовалась. И только тогда поняла, как по нему скучала.

И Лев вспыхнул, улыбнулся, порывисто шагнул к Ульяне… но остановился и помрачнел.

– Я с плохими новостями, – произнес он.

Ульяна замерла. Неужели Лев приехал, чтобы сообщить о разрыве?

– О Георгии… – добавил он.

На сердце стало легче. О Жорже Ульяна и не вспоминала. И видеть его не желала после того, что он посмел сотворить с Егором.

– И что же? – спросила она сухо. – Он попал в неприятности?

– Он мертв. Похоже, что мертв. – Лев не сводил с Ульяны внимательного взгляда. – Тело еще ищут, но надежды… нет.

Она ахнула, закрывая рот рукой.

Мертв? Жорж умер? Смерти ему Ульяна не желала, хоть и мечтала никогда больше не видеть.

Она пошатнулась, и Лев, подскочив, помог ей сесть, подал стакан воды.

– Что случилось? – выдавила Ульяна, сделав пару глотков. – Как это произошло?

– Дурман-гора, – вздохнул Лев. – Пещеры…

Оказалось, что он не бросил Жоржа без присмотра. В деревне у подножья горы дежурили его люди. Они и рассказали, что вскоре после того, как Егора забрали, Жорж спускался в деревню в поисках проводника. Нашел кого-то, жадного до денег. А следом за ними еще группа крестьян отправилась – то ли непутевого сородича спасать, то ли поучаствовать в дележке клада. И вот они, вернувшись, рассказали об обвале в пещерах.

Якобы шли они по следам Жоржа с проводником, а когда обвал случился, едва ноги унесли.

– Ты им веришь? – дрожащим голосом спросила Ульяна. – Может, они душегубы…

– Не думаю, что врут, – ответил Лев. – Гора на берегу реки, там частенько земля оседает. Да и потом, я же там был. Организовал поисковую группу…

– Ты?! – воскликнула Ульяна. – Ты был в этих жутких пещерах? Я могла тебя потерять!

Так вот где он пропадал все это время! Она решила, что Лев обижен, а он… пытался спасти ее непутевого сводного брата.

– Я был осторожен. – Лев взял Ульяну за руку и поцеловал ладонь. – Полагал, ты будешь беспокоиться и о Жорже, хоть он этого не достоин. Опять же, у него в Москве мать? Для нее это будет страшным ударом. Я сделал все, что мог…

– Левушка! – Ульяна, не стесняясь, прильнула к его груди и заплакала. – Я так рада, что ты вернулся!

Ей было стыдно. Немного из-за того, что не оплакивает Жоржа. Чуть больше, потому что плохо думала о Льве. Но, главное… ее признание в любви услышал Егор, а не Лев. Ему она еще не говорила этих важных слов.

– Что ты, душа моя, не плачь, – нежно утешал ее Лев.

– Прости меня, пожалуйста. Прости… – твердила Ульяна.

Прав Егор. Не любовь она к нему испытывала, а влечение, из-за тех странных снов. Потому что когда он сказал, что не любит ее, Ульяна чувствовала грусть, но не пережила бы, если бы Лев от нее отказался.

– Ульянушка, ты мне сердце разрываешь, – вдруг произнес Лев. – Как будто… прощаешься?

– Прощаюсь? – Ульяна даже плакать перестала. – Конечно, нет. Ангел мой, я тебя люблю…

Вот такой бурной и немного мелодраматичной получилась встреча со Львом. А после нее потекли дни, полные горя, траура и боли.

Ульяна не скорбела об ушедшем Жорже всей душой, однако скрупулезно выполняла все обязанности, связанные с похоронами. Тетушка Марфа восприняла новость о смерти Жоржа как-то спокойно, по сути, он не был ей родственником. Хуже всего, безусловно, пришлось матушке Жоржа, Ольге Леонидовне.

Ульяна сообщила ей печальные вести письмом, уточнив, что тело так и не нашли. Ответ пришел от Василия Леонидовича, ее брата, так как с Ольгой Леонидовной случился удар. Она не могла боле писать сама, и не вставала с кровати.

Оформление документов взял на себя Лев, он же писал правящему архиерею с просьбой дать разрешение на мертвенное последование без тела в церкви. Разрешение было получено, но из Москвы никто на отпевание не приехал. Ульяна высыпала благословенную землю в реку, рядом с Дурман-горой, как велел священнослужитель.

Свадьбу хотели сыграть осенью, но из-за траура отложили до зимы. Назначили ее на «зимний мясоед», который начинался после Святок. В народе его еще называли «свадебник», потому что в ту пору, до самой Масленицы, церковных праздников не было, зато играли шумные свадьбы.

Ульяна не хотела шума, но повенчаться тихо и скромно не удалось. Родители Льва женили любимого сына, им хотелось похвастаться торжеством перед всеми друзьями и соседями. Потому и подготовку начали рано, чуть ли ни с самых поминок Жоржа.

Егор тоже получил задание готовиться к свадьбе. Теперь Ульяна не искала с ним встреч, виделась редко, исключительно по делу. Она часто гостила у Громовых, Егор занимался домом и хозяйством, а также совместно с управляющим со стороны жениха пополнял запасы, делал закупки, готовил столы для крестьян, подарки гостям.

Странные сны Ульяне больше не снились. Рождество она провела со Львом и его семьей. А если и вспоминала о Егоре, то с жалостью, потому как ничем не могла ему помочь. Разве что собиралась дать ему вольную, как только получит право распоряжаться наследством князя Белозерского.

Венчались Ульяна и Лев в церкви того монастыря, где жила инокиня Фиона. Так захотела Ульяна, а Лев ее поддержал. Хоть и далеко от дома, но Ульяна хотела, чтобы ее мать присутствовала на свадьбе. Иного способа пригласить ее не придумали, мать Фиона так и не открылась дочери.

Позже в подарках Ульяна обнаружила скатерть и салфетки с вышивкой. К ним прилагалась записка с пожеланием счастливой семейной жизни и благословением. Адресована она была Иулиании. Такое послание могла оставить только мать Ульяны, в этом не было сомнений.

Скатерть и салфетки, как и образок святой Иулиании, Ульяна бережно хранила всю жизнь.

Егор присутствовал на венчании. Но Ульяна скорее знала об этом, чем видела его. Не до того было, когда давала клятву вечной любви будущему мужу. А после Егор отправился следить за тем, чтобы свадебные гулянья в Стожарах прошли богато, сыто и пьяно. Ульяна велела угостить всех крепостных, всем назначила подарки.

Молодые и гости-аристократы праздновали в имении Громовых. Если кто и злословил за спиной невесты о ее «нечистом» происхождении, Ульяна этого не слышала. Лев окружил ее заботой и вниманием, о коих она и не смела мечтать всего-то год назад.

Через несколько дней после свадьбы Ульяна отправилась в Стожары, чтобы забрать кое-какие личные вещи. Егор встретил ее на крыльце, почтительно поклонился, поздравил с замужеством. Ей показалось, он не похож на самого себя: какой-то растерянный, тихий.

– Ты не заболел? – поинтересовалась она, заходя в дом и сбрасывая ему на руки шубку. – Все в порядке?

– Все в порядке, ваша светлость, – вежливо ответил Егор.

Ульяна резко обернулась. Он не величал ее «светлостью» еще с Москвы.

– Точно? Ничего не случилось?

– Ничего, ваша светлость. Вот только письмо для вас… Прошу простить, я не знаю, откуда оно взялось. Появилось на столе в гостиной в день вашей свадьбы. Честное слово, в доме не принимали посторонних…

На конверте рукой Егора было написано: «Ульяне Дмитриевне, лично в руки».

Отослав Егора, Ульяна распечатала письмо.

«Ульяна Дмитриевна, если вы читаете это, значит, меня рядом с вами больше нет. Я вернулся туда, откуда пришел. Спасибо вам за доброту и заботу, за хорошее отношение. Нынешний «я» не помнит никаких ваших слов, не переживайте. Берегите себя, будьте счастливы. Е.С.»

Всего лишь короткая записка, но Ульяна так разволновалась, что пришлось пить капли. Все же Егор вернулся в свое время! Ему удалось!

Как? Это ее не интересовало. Главное, что и у него появился шанс обрести счастье.

Записку Ульяна сожгла. Эту тайну она не решилась доверить никому, даже мужу.

Глава сорок восьмая, в которой герой возвращается к родным

После того, как Егор сказал Ульяне правду о том, кто он, его дни протекали скучно и однообразно. Ульяна ожидаемо потеряла к нему интерес, но и у Егора ничего не ёкало, когда он видел ее вместе со Львом. Всё встало на свои места.

Егор исправно занимался хозяйством, а в свободное время, что выпадало редко, откровенно хандрил. Вскоре после похорон Жоржа начались приготовления к свадьбе, и тосковать стало некогда. Егор твердо решил, что не будет выполнять работу спустя рукава. В конце концов, Ульяна никому не выдала его тайны, не сдала в сумасшедший дом. Он мог отблагодарить ее только тем, что хорошо выполнял свои обязанности.

За заботами промелькнуло лето. Урожаем, заготовками и дождями запомнилась осень. Православное Рождество Егор впервые в жизни встретил до наступления Нового года, а не после, ведь Россия еще жила по юлианскому календарю.

К Рождеству дед прислал из Москвы подарки: открытку, коробку с фигурными пряниками и несколько мандаринов. Сладости и фрукты Егор отдал детям, жившим в Стожарах. Его мандаринами сложно удивить, а тут они только входили в моду, слыли диковинным угощением даже среди знати.

Егор тоже загодя отправил деду подарок – теплую шубу из беличьего меха. Все же, как ни крути, единственный родственник. Кто еще о нем позаботится?

«Мне еще повезло, – уговаривал себя Егор, когда тоска по родному дому становилась особенно невыносимой. – Сыт, обут, одет. Деньги водятся. Хозяйка добрая…»

Но все чаще видел он сны: дедушку в любимом кресле, с газетой или книгой в руках, бабушку за круглым кухонным столом, с чашкой из знаменитого сервиза «Кобальтовая сетка». А то и Янку – румяную, с блестящими глазами и сладкими губами. В ее взгляде не было прежней ненависти, а только грусть.

«Вернись… – шептала она. – Егорушка, пожалуйста, вернись…»

А он и рад бы послушаться, да не знал, как. Не к ведунье же идти! Она – старая обманщица, да и только.

На венчании Ульяны и Льва Егор присутствовал исключительно из вежливости. Лев лично пригласил его, сказал, что им с Ульяной будет приятно.

– А после вещи собирать? – вздохнул Егор.

– Зачем? – Лев притворился, что не понял его.

– Не знаю. В деревню? – предположил Егор. – Куда вы меня отправите?

– Глупости, – сказал Лев. – Мы с Ульяной будем жить у меня, а Стожарам нужен управляющий. Или ты сам хочешь уехать?

– Хотел бы, да далеко то место, куда мне нужно, – ответил Егор.

– Впрочем, Ульяна всем бумаги выправит, вольные, – продолжил Лев. – И предложит работу, за деньги. Кто хочет остаться – останется, а кто нет – неволить не будем. Поступай, как знаешь. Однако… Полагаю, нам с Ульяной будет спокойнее, если хозяйство в Стожарах останется на тебе.

И все же Егор еще не решил, что делать. Вспомнить бы еще, что дед рассказывал о Старшовых! Ведь он точно знал, остался ли их предок рядом с Громовыми или обустроился где-то в Москве. В одном Егор был уверен: квартира, где он жили с дедушкой и бабушкой, находилась в бывшем доходном доме, что принадлежал их предку. Но позже, перед революцией. Может, это будет сын Егора? Или даже внук?

Гуляли в Стожарах на славу: пир горой, вино рекой, шум, песни и пляски во славу молодых. И ничего, что жених и невеста не здесь. Пили за их здоровье исправно. Собрались крестьяне из всех близлежащих деревень.

И бабка Устинья пришла.

Егор увидел ее издали, но не подошел. Зачем? Одно расстройство. Да и некогда ему. За всем нужно уследить: чтобы еды и питья вдоволь, чтобы не подрался никто, чтобы подарки всем достались.

Бабка Устинья сама его нашла. После, когда старики разошлись по домам, а молодежь грелась у костров и пела песни. Егор присел на лавку за опустевшим столом, чтобы передохнуть.

– Ну что, милок, не справился с заданием? – спросила бабка Устинья, пристраиваясь рядом.

– Не захотел, – ответил Егор коротко.

– Чего-сь не захотел?

– Справляться не захотел, – терпеливо пояснил он. – Ломать жизнь Ульяне не захотел. Признаваться в любви нелюбимой не захотел. Выбирайте любой ответ, любой верным будет.

– А что ж, не мила тебе Ульяна? – вроде бы удивилась бабка Устинья.

– Не мила, – твердо сказал Егор. – Янку я люблю. Она моя истинная любовь.

– Понял все-таки… – протянула бабка Устинья. – А я в тебя не верила. Думала, польстишься на богатства княжны.

– Если у вас все, я, пожалуй, пойду. – Егор поднялся. – Дел еще много.

– А ты не спеши, милок. – Бабка Устинья схватила его за рукав. – Сядь от, поговорим.

– О чем? – устало поинтересовался он, опускаясь обратно на лавку.

– Прав ты, касатик. Поцелуй истинной любви может подарить тебе только та, другая… – вздохнула бабка Устинья. – Я те больше скажу, это вот-вот случится. И тогда ты вернешься туда, откуда пришел.

– Вернусь? – Егор горько усмехнулся. – Хватит, бабушка. Я в сказки не верю.

– Пять минут у тебя, – сказала бабка Устинья. – Попрощаться ни с кем не хочешь?

– Попрощаться? – Егор нахмурился. – Вы серьезно?

– Серьезней некуда.

– Погодите… А как же… А тут я исчезну?

– Нет, конечно. Настоящий хозяин этого тела вернется.

– Но он же… Все же поймут, что он – не я! И как же он…

В голове у Егора зашумело, как обычно, когда он пытался представить все эти перемещения души в одном теле.

– Не поймут, – пообещала бабка Устинья. – Он будет помнить, как привез княжну в Стожары, как трудился управляющим – и ничего боле. Ваши разговоры, ваши приключения… это только ваши с княжной воспоминания.

– Обещаете? – сглотнул Егор.

– От те крест. – Бабка Устинья размашисто перекрестилась. – Поспешил бы ты, касатик. Времени мало осталось. А ты, небось, весточку княжне оставить захочешь.

Егор кивнул и бросился в дом. И сам не понял, как опять поверил ведунье. Схватил листок бумаги, перо и чернила, написал Ульяне о том, что возвращается, поблагодарил за все хорошее, что она для него сделала. Только и успел, что запечатать конверт, как в глазах потемнело.

И дернуло Егора сквозь какой-то водоворот, сквозь сполохи света, сквозь пространство и время. Лишь на мгновение перед мысленным взором возникла картина: Янка склоняется над ним, лежащим на больничной койке, и целует в губы. Легко, едва касаясь. А после…

Москва, 2023 год

– Петр Фомич! Аглая Никитична! Он очнулся! Очнулся!

Звонкий голос Янки, отчего-то с рыданиями, привел Егора в чувство. Он пошевелился, но почувствовал какое-то онемение во всем теле. Открыл глаза – и уперся взглядом в белый потолок. Чуть повернул голову – и увидел аппарат с мигающими лампочками и экраном с кардиограммой, капельницу, торчащую из руки.

– Егор! Ты меня слышишь? Ты меня видишь?

Рядом с кроватью появился дедушка, такой знакомый и родной, в обычном костюме и белом халате поверх него. Засуетились и забегали врачи и медсестры. А Янка, к сожалению, исчезла.

– Ты был в коме несколько дней, – сказал дедушка позже, когда врачи измерили все, что могли измерить, а медсестры выкачали из вены с десяток пробирок крови.

– Сколько? – спросил Егор.

Он все еще с трудом ворочал языком, а тело плохо его слушалось, но ему сказали, что это пройдет.

– Десять дней, – вздохнул дедушка. – Ты неудачно ударился головой, когда упал.

Значит, путешествие в прошлое было лишь сном. Странно, что он прожил там столько месяцев: все лето и осень, половину зимы. А здесь прошло всего десять дней.

Всего? Десять дней, что стали адом для его родных.

– Прости, – произнес Егор. – Я не хотел… вас огорчать.

– Все хорошо, Егорушка. Все хорошо, – повторял дедушка, держа его за руку.