Текст книги "Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава двадцать пятая, в которой героиня мучается угрызениями совести

Нюхательные соли не помогли.

Ульяна попросту забыла о них, едва зашла на конюшню. Происходящее казалось ей жутким сном. Гнев вспыхнул – и растворился без следа. И теперь она искренне не понимала, как могла отправить Егора на наказание.

Это ошибка. Чудовищная ошибка!

Но и вмешаться, остановить порку, Ульяна уже не могла. Какая-то неведомая сила намертво запечатала ей рот и сковала члены. Она не слышала, что говорил Жорж, не видела, что творится вокруг. Только свист розог звенел в ушах, а взгляд был прикован к обнаженной спине Егора, покрывающейся багровыми рубцами и капельками крови.

А после все, что копилось внутри, вырвалось наружу диким звериным воплем. Ульяна бросилась к лавке, чтобы остановить экзекуцию, закрыть Егора телом, но Жорж успел схватить ее и вынес из конюшни, не обращая внимания на крики. Ульяна сражалась с ним, как взбесившаяся кошка.

И проиграла.

Жорж занес ее в дом, а там и помощь подоспела. Тетушка Марфа плеснула воды в лицо Ульяне, и истерика закончилась бурными рыданиями. Благо все же не при Жорже и слугах. Тетушка увела ее в спальню и там отпаивала какими-то пахучими каплями.

– О-хо-хо… – вздыхала она. – Ульянушка, девочка моя, нельзя же так…

– А как можно? Как? – цедила сквозь зубы Ульяна. – Зря я согласилась! Я их предала…

– Так ты по всем крепостным убиваешься? Не по управляющему?

– На его месте мог быть Василь! Или кто-то другой! Я так не хочу! Не хочу! Не буду!

Тут Ульяна несколько кривила душой. В доме князя и раньше секли крепостных, но она впервые так переживала из-за собственного бессилия. Потому как испытывала к Егору симпатию, в коей даже себе стеснялась признаться.

– А не хочешь – замуж выходи, – отрезала тетушка. – За хорошего человека. Вот, хотя бы, Лев. Сходишь в гости, посмотришь, как они к крепостным относятся. Коли он разделяет твои взгляды, поддержит и твои причуды.

– А как же любовь? – всхлипнула Ульяна.

– Так тебе по любви надо? – усмехнулась тетушка. – Многого хочешь, милая.

– Разве так не бывает? Чтобы и по интересам, и по любви…

– Бывает, – вздохнула она. – Но редко. И если уж выбирать, то того, кто тебя любить будет. Тебе Лев не приглянулся, что ли?

– Я не спешу замуж, – ответила Ульяна.

– И зря. Как замуж выйдешь, тебя в покое оставят. Сама знаешь, кто, – поучала тетушка Марфа. – Присмотрись ко Льву.

– Вот именно! Я не хочу его использовать, чтобы освободиться от Жоржа. Никого не хочу…

– Желаний много, толку мало. Ты, смотрю, совсем успокоилась? Побудь сегодня у себя. А я всем скажу, что тебе нездоровится.

– Стыдно прятаться, – пробормотала Ульяна.

– Ты не прячешься, а переживаешь. У тебя чуткая душа и доброе сердце, – парировала тетушка.

– А как же… Егор? – не унималась она.

– Позаботятся о нем, не переживай.

– Его тут не особенно любят…

– Теперь полюбят. Слухи быстро расходятся. Считай, он теперь местный герой.

Может, тетушка и права, но остаток дня Ульяна мучилась неизвестностью. Расспрашивать девок, что заходили узнать, не нужно ли чего, или приносили обед, ей казалось неудобным. Сама же отправила Егора на порку! Как теперь заботливую барыню изображать?

И только Машенька, проникнув в спальню ближе к вечеру, шепнула, что Егор Алексеевич велели справиться о здоровье Ульяны Дмитриевны.

– Ему что-то рассказали? – удивилась Ульяна.

– Наверное, – ответила Машенька. – Василь с ним. Он и рассказал, что вам нездоровится.

– Ты передай, что со мной все в порядке, пусть не волнуется. – И, поколебавшись, Ульяна все же решилась: – Как он сам… себя чувствует?

– Василь? – переспросила непонятливая Машенька.

– Егор Алексеевич…

– Он из своей комнаты не выходит. Василь с ним, – повторила она.

– А кто сейчас на хозяйстве?

– Так Софья же.

– Софья?! – Ульяна укорила себя, что не подумала об этом раньше. – Передай ей, я велела зайти.

– Ага.

Машенька убежала, и через несколько минут в спальню, кланяясь, вошла Софья.

– Звали, Ульяна Дмитриевна?

– Надолго не задержу. Предупредить хочу. Если в отсутствие Егора Алексеевича учинишь что по-своему, в деревню отправлю. Поняла?

Как Егор и предполагал, эта угроза подействовала: Софья побледнела. Однако нашлась, что ответить.

– Да как можно, Ульяна Дмитриевна! Все, как управляющий велел, делаем. Я уж проследила, чтобы и клумбы полили, и уборку влажную сделали, и телегу с товаром из города мужики разгрузили, все по местам разложили…

– Не тарахти, – отмахнулась Ульяна. – Мне докладывать не нужно. Просто имей в виду, что самоуправства не потерплю. Знаю я, как ты к управляющему относишься. Так и норовишь подсидеть.

– Был такой грех, – смутилась Софья. – Да только теперь иначе все.

– Это почему же?

– Так он за Василя вступился. А Василек – брат мой младшенький…

– Хоть так, – вздохнула Ульяна. – Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Софья вдруг повалилась ей в ноги.

– Простите, простите Христа ради, – запричитала она. – Нечистый попутал… Накажите… Только в деревню не отправляйте…

– Это лишнее, – строго произнесла Ульяна. – Лучше иди, делами займись.

И подумала, как бы не забыть узнать у Егора, отчего дворовые так боятся возвращения в деревню. При усадьбе живется им лучше? Как-то не верилось, что причина только в этом.

Просидев весь день в душной комнате, Ульяна долго не могла уснуть. Уж и дом весь спал. В саду, залитом лунным светом, стрекотали цикады. Рядом с окном пела какая-то ночная птичка. Цветочный аромат с высаженных Егором клумб приятно щекотал ноздри.

Ульяна решила, что довольно намучилась взаперти, и вышла в сад, завернувшись в теплую шаль. Такое она проделывала и в московском доме, когда не спалось.

Ее легкие шаги никого не потревожили. Ульяна медленно прогуливалась по дорожкам, отмахиваясь от надоедливых комаров. Добрела до липовой аллеи – и замерла, услышав чей-то тяжелый вздох.

Как-то не приходило ей в голову, что прогулка по собственному саду может быть опасной! А ведь тут вокруг не город, а леса. И подойти близко к усадьбе может любой бродяга. Даже если не чужой это, а, к примеру… Жорж?! Что еще хуже!

Ойкнув, Ульяна развернулась и бросилась к дому. Но не успела сделать и пары шагов, как налетела на мужчину. А он тут же сжал ее в объятиях!

– Тише, Ульяна Дмитриевна. Расшибетесь же, – сказал мужчина.

И она облегченно перевела дыхание.

Глава двадцать шестая, в которой герой предается воспоминаниям

– Ты меня напугал! – пожаловалась Ульяна. – Чего бродишь ночью?

– За вами приглядывал, – честно ответил Егор.

– Следил?!

– Нет же… – Ему стало обидно из-за нелепого подозрения. – Вы из дома одна вышли, в сад отправились. Не мог я вас одну оставить. Ночь же. Случись что, не докричитесь.

– А чего сразу не объявился? Почему прятался? – не унималась Ульяна.

– Вы же одна побыть хотели. Разве нет?

Ульяна притихла. А Егор сообразил, что до сих пор держит ее в объятиях. И не хочет отпускать.

– Прости. Я действительно… испугалась… – пробормотала она. И вдруг опомнилась. – Пусти!

Егор с сожалением разжал руки. Теперь они стояли друг против друга. Ульяна – задрав голову, так как была ниже ростом. Вот уж действительно… неловко.

Он выспался еще днем. Наверняка, не без помощи снадобья Софьи. Какое-то питье ему Василь давал. Но это к лучшему – раны подсохли, боль в поротой спине притупилась. В конце концов, не на лоскутки ему спину порезали, да еще и подлечили. Так что к ночи Егор чувствовал себя гораздо лучше. Только вот сна – ни в одном глазу.

Он и вышел воздухом подышать. Случайно заметил, как со ступенек крыльца спустилась Ульяна. И, конечно же, увязался следом.

– Простите, Ульяна Дмитриевна. – Егор шагнул назад. – Не хотел мешать. Вы гуляйте, а я провожу.

– Ты… как? – спросила она, ежась и кутаясь в шаль. – Как себя чувствуешь?

– Все в порядке. – Он криво усмехнулся. – Благодарю за заботу.

– Ты еще за порку поблагодари! – вдруг вспыхнула она. – Это же я приказала! Я!

– Разве? Вы спали, а я велел вас разбудить, – напомнил он. – Надеюсь, вы не отругали Машеньку? Она выполняла мой приказ.

– Конечно, нет.

– Это все ваш брат придумал, – продолжил Егор. – А вы помогли мне избавить мальчишку от несправедливого наказания.

– Не называй этого человека моим братом!

– Хорошо, не буду, – покорно согласился Егор. – Шли бы в дом, Ульяна Дмитриевна. Замерзли же.

– Я? Нет. Я еще пройдусь.

– Как пожелаете.

– Иди рядом, Егор. Ты же все равно не уйдешь?

– Не уйду, – пообещал он.

Упрямая у него госпожа. Но добрая и справедливая. Другая, пожалуй, и заморачиваться не стала бы. Подумаешь, холопа наказали! Другие времена, другие нравы…

– Егор, ты… все же прости меня… – вздохнула Ульяна, помолчав. – Хорошо?

– Нечего прощать. Все в порядке, – отозвался он.

– Тебе сложно…

– Хорошо, прощаю, – поспешно перебил ее он. – Если вам так легче, Ульяна Дмитриевна, конечно, прощаю. Не переживайте, право слово. И вообще, забудьте. Или считайте, что это справедливое возмездие.

– Возмездие? Ты о чем?

Егор мысленно выругался. И не хотел, а чуть не проговорился. Откуда Ульяне знать, как он обошелся с ее двойником в далеком будущем? И ведь не объяснишь, точно за сумасшедшего сочтут и в дурдом отправят.

– Я вам много хлопот доставил, еще в Москве, – выкрутился Егор. – И сегодня вы из-за меня пострадали.

– Когда это? – удивилась Ульяна.

Они медленно шли по липовой аллее, удаляясь от дома. Ульяна – чуть впереди, Егор – на полшага позади и сбоку.

«Что в том времени, что в этом, не быть нам вместе, – подумалось ему. – Что тогда я ее обнять не смел, что сейчас. Как же это несправедливо!»

– Так вы на конную прогулку из-за меня отправились, – напомнил Егор. – Хотели, чтобы я места родные вспомнил.

– Точно! – воскликнула Ульяна. – А до деревни мы так и не добрались…

«Да и черт с ней!»

– Отца с матерью в живых нет, остальных я не помню, – ответил он вслух. – И дед, опять же, письма никому не передавал, поклониться никому не велел. Так что пустое это.

– Как же твоя память?

– Мне и так неплохо. Дело свое я помню. Вас же все устраивает?

– Устраивает, – согласилась Ульяна.

– Остальное неважно.

– А вдруг… у тебя зазноба есть?

– Чего? – Егор рассмеялся. – Навряд ли. Я отсюда мальчишкой уехал. И потом… Разве любовь можно забыть?

– Думаешь, ты не забыл бы любимую?

– А вы любили когда-нибудь, Ульяна Дмитриевна?

– Я? – Она тут же смутилась. – При чем тут это? Что за вопросы!

– Да ладно вам. Мы тут одни. Отчего бы не сказать правду?

– Допустим… нет, – ответила она едва слышно.

– А я любил, – признался Егор. – И точно знаю, что никогда ее не забуду.

– Вот как…

Ему показалось, что в голосе Ульяны прозвучало разочарование.

– Почему же вы не вместе? – спросила она, помолчав. – Или та девушка… умерла?

– Надеюсь, жива и здорова. Но она далеко. Можно сказать… в другой стране. Я ей не пара.

«Она тебе не пара», – прозвучал в голове голос из прошлого.

Вернее, из будущего.

В детстве Егор редко видел мать, но боготворил ее. Она казалась ему феей из сказки. Всегда веселая, шумная, красивая… она появлялась в доме деда, ее отца, с подарками, целовала и тискала маленького Егорку. И наутро исчезала.

Конечно, Егор спрашивал и у бабушки, и у деда, почему мама не живет с ними. А те, видимо, не желая причинять малышу боль, рассказывали сказки о том, что мама работает в другой стране, поэтому не может часто приезжать. И взять Егорку с собой не может, потому что живет в Африке, а там много диких животных.

«Не ходите, дети, в Африку гулять…»

Это потом Егор узнал, что у мамы другая семья, а ее муж, «творческая личность», терпеть не может маленьких детей.

Но именно мать повлияла на отношения Егора и Янки.

Егор пригласил Янку на день рождения не впервые. Тогда они еще дружили, и Янка была частым гостем в квартире Старшовых. Дед и бабушка ничуть не возражали и всегда хорошо принимали девочку. А Егор мечтал познакомить ее с мамой, потому и пригласил не с другими на «детский» праздник, а раньше, когда приехала мама с подарками.

Маме Янка не понравилась. Она вежливо улыбалась его подружке, подарила шоколадку, но как только Янка ушла, подозвала сына. Бабушка хлопотала на кухне, дед занимал беседой других взрослых гостей.

– Она тебе не пара, – строго сказала мама.

– Она? Янка? – удивился Егор. – Почему не пара? Почему?

– Она из бедной семьи. И всегда будет тебе завидовать. Она часто тут бывает?

– Да…

– Вот видишь! Ты угощаешь ее, делишься игрушками?

– Конечно. Ведь она…

Егор хотел сказать «мой друг», но мама не позволила.

– Она тебя использует, – заявила она. – Ты должен дружить с теми, кто равен тебе по положению.

– Но я хочу дружить с Янкой! – запротестовал Егор.

Он впервые возразил маме, и это ей тоже не понравилось.

– Что ж, дружи, – сухо сказала она. – Но тогда ты меня больше не увидишь. Я не буду к тебе приходить.

Егор не послушался. А мама исчезла на долгих три года.

Потом он, конечно, понял, что мама знала, что уедет за границу вместе с «творческой личностью». Понял, что зря предал дружбу с Янкой, что зря каждую ночь засыпал в слезах, умоляя боженьку, чтобы мама простила и вернулась.

Егор все испортил сам. И пути назад не было. Янка так и сидела занозой в его сердце. А попытка унизить и растоптать ее, чтобы чувства умерли – самая страшная глупость, что он совершил.

Бестолочь! Правильно дед говорит. Что тот, что этот…

– Значит, она тебя не любила, – заключила Ульяна. – Для любви нет преград.

– Ой ли? – усмехнулся Егор. – Да вот вам простой пример. Если мы с вами… друг друга полюбим, мы сможем стать мужем и женой?

Ульяна споткнулась и потеряла равновесие. Егор подхватил ее, вновь вынужденно обнимая. Ее губы оказались так близко…

– Глупости! – Ульяна вырвалась из его объятий. – Я тебя не люблю, так что и гадать нечего! И вообще… Пойдем домой, я замерзла.

Не дожидаясь его, она быстро пошла по аллее в обратном направлении. Егор тяжко вздохнул и бросился догонять хозяйку.

Глава двадцать седьмая, в которой героиню дважды предают

Москва, 2010 год

Это школьное утро ничем не отличалось от других, пока в классе не появился Егор. Ульяна приветливо ему помахала, но он даже не взглянул в ее сторону.

В последнее время Егор стал каким-то дерганным, нервным. Все больше общался с мальчишками, не предлагал вместе учить уроки, не звал в гости на бабушкины пироги.

Ульяна не понимала, что с ним происходит. Их давно не дразнили женихом и невестой: привыкли, что они почти всегда вместе. Егор доходчиво объяснил особенно непонятливым одноклассникам, что дружит с Янкой, и никому не позволит вмешиваться в их отношения. После этого его деда вызывали в школу, и Ульяне пришлось заступаться за друга.

Но сейчас все как будто изменилось, и Ульяна недоумевала, что за кошка пробежала между ней и Егором. Он и от разговоров увиливал. А теперь и вовсе… сел за другую парту. Ульяна и представить себе такого не могла!

Поначалу она растерялась. После – разозлилась.

– Егор теперь с Даней сидеть будет, – сказала Поля, занимая место Егора. – А я с тобой. Ты не против?

Ульяна лишь повела плечом.

– Вы поссорились, что ли? – шепотом спросила Поля.

– У Егора спроси, – огрызнулась Ульяна.

Откровенно говоря, она не знала, как себя вести. Не выяснять же отношения! На душе было гадко, как будто туда наплевали. Если Егор решил оборвать дружбу, неужели нельзя прямо об этом сказать? Не исподтишка менять соседа и делать вид, что они незнакомы! А честно сказать все, что думает, глядя в глаза!

Классная руководительница, конечно же, заметила, что Егор и Поля пересели.

– Егор, Полина, – спросила она, – вы не заблудились?

– Нет, – дерзко ответил Егор.

– Кто инициатор? Причина?

– Я пересел, потому что Белозерская мешает мне заниматься.

Что-о?!

Ульяна впервые в жизни чувствовала себя такой униженной. Егор не просто отказался от дружбы с ней. Он ее предал.

Она промолчала, упорно делая вид, что ей все равно. К счастью, классная не стала раздувать скандал, только велела Егору подойти к ней после уроков.

О чем они говорили, Ульяна не знала. Она убежала домой, едва закончился последний урок. А во дворе неожиданно столкнулась с бабушкой Егора.

– Что-то давно тебя не видно, – сказала Аглая Никитична. – Почему к нам не заходишь?

– Уроков много задают, – соврала Ульяна.

– Я пирожков напекла. Пойдем чай пить.

– Нет, спасибо. Мне домой надо, – отказалась она. – Мама ждет.

– Пойдем, пойдем, – настаивала Аглая Никитична.

И тут, как назло, во двор вышла мама.

– Настя, я Ульяшу на полчасика заберу, – сказала ей Аглая Никитична. – Не возражаешь? Подруга моя кое-что передала из обуви, почти не ношеное.

Такое случалось не впервые. Аглая Никитична частенько дарила Ульяне одежду и обувь, оставшуюся от внучки ее подруги. Благодаря ей Ульяна носила дорогую и качественную одежду. Ту, что мама не могла купить сама.

– Конечно, конечно, – закивала мама. – Дай Бог вам здоровья, Аглая Никитична.

Пришлось идти домой к Егору. Выглядеть неблагодарной истеричкой в глазах его бабушки Ульяне не хотелось. Но впервые она не радовалась подаркам.

– Не нравятся? Ульяш, жмут? Ты скажи, не бойся. Неужели я с размером не угадала… – недоумевала Аглая Никитична.

А Ульяна смотрела на красивые сапожки из замши и с трудом сдерживала слезы. Ей казалось, что Аглая Никитична добра к ней исключительно из-за внука. И теперь, когда дружбе конец, Ульяна не имеет права принимать подарки.

– Нравятся, очень. – Она улыбнулась через силу. – Простите, у меня… голова болит. Спасибо вам.

Из школы вернулся Егор: стукнула входная дверь, раздался его голос.

– Бабуль, я дома!

– Или руки мыть, сейчас обедать будем, – ответила ему Аглая Никитична. И обратилась к Ульяне: – Давай и ты с нами.

– Нет, я не могу…

Егор заглянул в комнату, смерил Ульяну презрительным взглядом и скрылся.

– Вы поссорились? – догадалась Аглая Никитична.

– Нет, – честно ответила Ульяна. – Я с Егором не ссорилась.

– Так это он чудит?

– У него спросите… Можно, я пойду?

– Нет. Тоже иди мыть руки, и к столу. Пообедаете, а после поговорите. Вам нужно поговорить, – твердо сказала Аглая Никитична.

Ульяна сбежала бы, но ей казалось, что это неприлично по отношению к пожилой женщине. Поэтому она мужественно выдержала обед, а после, подчиняясь ее воле, вместе с Егором отправилась в его комнату.

– Ты дура? – набросился на нее Егор, едва закрыл дверь. – Чего приперлась? Не поняла, что я не хочу тебя видеть?

– П-поняла, – запинаясь, проговорила Ульяна. – Твоя бабушка…

– Моя бабушка тебя жалеет, потому что ты нищая, – прошипел ей в лицо Егор. – Поэтому она тебя кормит. И шмотки покупает. И не делай такое лицо! Ты прицепилась ко мне из-за денег!

Не помня себя от обиды, Ульяна вцепилась Егору в волосы. На крики прибежала Аглая Никитична, и с трудом разняла дерущихся.

Впрочем, Егор Ульяну не бил, только защищался. Это она успела расцарапать ему лицо и оставить следы укуса на руке.

Саратовская губерния, 1859 год

Очередной странный сон Ульяну же не пугал. Она осознавала, что мир из сна другой, и там, во сне, понимала все, что происходит. Ей не казались странными люди, одетые иначе, повозки без лошадей, классы, где учились и девочки, и мальчики. Она одновременно была той Ульяной, из сна, и не была ею. И это… ей нравилось. Во сне она как будто видела другую историю и другого Егора. Любопытство сильнее страха.

Еще бы понять, что это означает…

К завтраку явился Лев, не преминув воспользоваться вчерашним приглашением. Жорж вел себя на редкость прилично, и даже принес извинения Льву, каясь, что вчера позволил себе лишнее. Лев извинения принял, но без энтузиазма. Он и к Ульяне как-то поостыл, больше беседовал с Марфой Сергеевной. Вежливо повторил, что он и его родители ждут всех Белозерских в своем имении. Договорились ехать завтра. А после завтрака Марфа Сергеевна завладела вниманием Жоржа, попросила его в чем-то помочь – и оставила Ульяну наедине со Львом.

– Ты на меня сердишься? – не выдержала Ульяна после нескольких минут тягостного молчания.

– Откровенно говоря, да, – ответил Лев без обиняков. – Мне казалось, ты другая.

– Другая? Какая? Ты же меня совсем не знаешь!

– Вот именно, – вздохнул он. – Скажи, это правда, что ты велела высечь крепостного?

– Откуда ты?..

– Тут слухи быстро разносятся. Так правда?

– Да… – Ульяна отвернулась.

– Из-за несчастной лошади?

– Нет. Все… сложно… – запинаясь произнесла она.

– Можешь не объяснять, – сухо обронил Лев. – Но ты должна знать, что я не хочу водить дружбу с женщиной, которая истязает слуг.

Ульяна не выдержала и спрятала лицо в ладонях. Как стыдно! Она так и не может себя простить, хотя Егор простил… А тут еще и Лев… Она надеялась, что обрела, как минимум, хорошего знакомого!

– Я не хотел приходить, но решил, что это будет невежливо по отношению к Марфе Сергеевне, – продолжил Лев. – И приглашение в гости в силе. После не ищи со мной встречи.

Ульяна всхлипнула и внезапно поняла, что чувствует почти то же самое, что и та, другая Ульяна из сна, хотя сейчас все несколько иначе. Ей хотя бы объяснили причину. Однако не выслушали. И слова не дали сказать в оправдание!

Впрочем… Разве она может оправдать свое поведение?

– Вы несправедливы к ее светлости. И если она не может рассказать, что случилось на самом деле, я это сделаю.

Ульяна с изумлением уставилась на Егора, невесть откуда взявшегося в гостиной. Подслушивал он, что ли?!