Текст книги "Империя соблазна (ЛП)"

Автор книги: Мила Финелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

3

...

Сейчас

Вито

Винодельня Fiorentino, Нью-Йорк

Я наблюдаю за лицом брата, покрасневшим от смущения, его рот не может вымолвить ни слова. Передача плохих новостей была моей специальностью, поэтому я решаю взять дело в свои руки.

– Он пытается сказать тебе, – спокойно говорю я ей, – что он проиграл твою винодельню.

Я наблюдаю, как она борется с этой информацией, и как медленно на ее лице проступает понимание. Я могу подождать. Терпение также было моей специальностью.

Это также дает мне время осознать ее присутствие на винодельне.

Имей план. И запасной план. Так я функционировал, так я выживал, но это – ее присутствие здесь – не было частью ни одного из планов.

Мне очень нравятся женщины, но нежелательные привязанности и ожидания не были идеальными для мужчин в моем мире. Я узнал это еще подростком, когда влюбился не в ту женщину. Теперь я делал все возможное, чтобы избежать повторения.

За исключением Мэгги, которая сейчас здесь, в моей новой винодельне. Если бы ее шок не был полностью искренним, я бы мог заподозрить, что она и ее брат придумали эту схему, чтобы заманить меня в ловушку. Но она не знала. Я очень хорошо разбираюсь в людях, и ее удивление на сто процентов настоящее.

Словно в подтверждение моих слов она сжимает кулак и бьет брата в живот.

Майкл сгибается пополам, держась за руки, и стонет. Мэгги резко поворачивается ко мне. Она больше не ошеломлена. Она в ярости.

И красивая. Я не должен замечать, особенно сейчас, но это неизбежно. Она была фантастической, одной из лучших, что у меня были, и мне нравится футболка и джинсы, которые она сейчас носит, показывая женщину, которой комфортно в ее собственном теле. Это напомнило мне о ее уверенности в себе в ту ночь, о том, как она не боялась просить именно то, чего хотела.

Трахни меня жестко, Вито. Я хочу почувствовать это завтра.

Но сейчас в ее выражении нет похоти. Маленький дракон, готовый съесть своего врага – меня – живьем.

– Ты не можешь ее получить.

Я остаюсь спокойным, логичным. Нет места эмоциям, когда дело касается бизнеса. – Боюсь, это так не работает, signorina.

– Мне плевать, как это работает, signore. Я говорю тебе, что ты не можешь получить мою... нашу винодельню.

Обычно я бы не стал объясняться. Но после нашей ночи вместе я решаю, что Мэгги заслуживает объяснений. – Справедливо, не так ли? Я положил свои деньги в банк, а твой брат положил свои – и мои – деньги в банк. Он проиграл. Поэтому все, что в банке, теперь мое.

– Нет, это не так. И нет ничего в этом честного.

Я вздыхаю. Я надеялся, что все пройдет более гладко. – Уверяю тебя, игра была честной. Я не виноват, что твой брат поставил сумму, которую не мог позволить себе проиграть. – Я пожимаю плечами. – Но он это сделал.

– Мы дадим тебе денег, – говорит она. – Мы заплатим долг.

– Мэгги, – голос Майкла звучит устало. – Ты же знаешь, мы не можем.

– Сколько? – Она поворачивает голову между нами. – Мы можем расплатиться.

– Поверь мне, – говорит ее брат. – Мы не можем.

Общая сумма, которую он мне должен, составила четыреста пятьдесят тысяч долларов, но это не имеет значения. Мне не нужны наличные. Мне нужна винодельня. Дома в Торонто я занимаюсь недвижимостью. Это помогает прятать и отмывать деньги и было хорошей инвестицией в будущее. Кроме того, мне нравится идея владеть винодельней. Фаусто Раваццани один из самых влиятельных людей в Европе, и он владеет виноградником в Сидерно, а вина Раваццани известны во всем мире.

Однажды это могу быть и я.

– Это бессмысленно. – Мэгги выставила вперед ладони и сделала несколько глубоких вдохов. – Эта винодельня оценивается в миллионы долларов. Майки, ты не мог так много проиграть в покер.

– Ты не понимаешь, – говорит он. – Моя партия была очень хорошей.

– Сколько ты поставил?

– Я потерял то, что взял с собой. Затем я занял немного денег, чтобы продолжить играть.

– Боже, Майки! Это первое правило азартных игр! Ты уходишь, когда не можешь позволить себе больше проигрывать.

– Он занял двести тысяч долларов, – вмешиваюсь я.

Громкость ее голоса взлетает до небес. – Двести тысяч? Майки!

– Но я отыгрался, – сказал он. – Затем я пошел ва-банк в последней раздаче. Я думал, что смогу помочь нам сделать улучшения здесь. Я делал это для нас, для винодельни.

– Ладно, ладно. – Она потирает лоб. – Дай-ка подумать. Так что, нам просто нужно заплатить Вито двести тысяч и все, что ты проиграл в той последней раздаче.

– Двести пятьдесят тысяч. – Я спокойно скрещиваю руки на груди. – Плюс проценты за каждый день неуплаты. Можешь сегодня заплатить мне четыреста пятьдесят тысяч долларов наличными?

– Нет, конечно нет.

– Тогда я возьму винодельню.

– Ты не можешь забрать винодельню, – резко говорит она. – Это так не работает.

Это становится утомительным. Пришло время для правды. – Когда ты подошла ко мне в баре казино, я намеренно не назвал тебе свою фамилию. Это имеет свойство оказывать влияние на людей.

Она прерывает меня, не дав мне договорить. – Я тоже не сказала тебе свою фамилию. Это неважно.

– Это имеет значение, bella¹⁴, потому что очевидно, что ты считаешь меня тем, кем можно манипулировать. Тем, кого можно обмануть. Я обещаю тебе, что это не так. – Я делаю паузу. – Меня зовут Вито Д'Агостино. Это что-то тебе говорит?

– Нет.

– А что, если я скажу тебе, что я партнер Луки Бенетти в этом казино. Мы с ним... партнеры определенного рода.

– Ублюдок, – бормочет она, скривив рот от отвращения. – Ты – гангстер.

Мне не нравится этот термин. Он звучит карикатурно. – Я глава семьи в Торонто, да.

– Боже мой, я идиотка. – Она уставилась на свои туфли на мгновение, затем поднимает голову. – Оставив в стороне мой дурной вкус на мужчин, имела ли эта игра в покер какое-то отношение к нашей ночи вместе? Знаешь, это своего рода месть за то, что я ушла до того, как ты проснулся?

Я, на самом деле, не возражал против этого. Не прощаясь, я гарантировал, что мои встречи будут менее грязными. – Я не знал, что вы двое родственники.

– Не знаю, лучше мне от этого или хуже. – Она прикусывает губу и смотрит на меня. – Вито, послушай. Я знаю, что ты Дон мафии и все такое, но нам было весело, да? И ты был... милым. Я умоляю тебя, прошу тебя от всего сердца. Пожалуйста, отпусти это. Это место для нас все. Пожалуйста, позволь нам со временем выплатить долг, и ты вернешься в Торонто.

Признаюсь, я почувствовал что-то в груди – мягкость? Приятные воспоминания о нашей совместной ночи? – но я не занимаюсь благотворительностью.

Я отбрасываю в сторону любые намеки на чувства. Я прямо говорю ей: – Я беру основную долю в винодельне. Тебе нужно это принять. И я проверил ее стоимость, прежде чем прийти сюда сегодня. Она не оценивается в миллионы, больше нет. То, что я предлагаю тебе, – это честная сделка. Фактически, твоя единственная сделка.

– Да ладно, – продолжает она. – Я понимаю, что ты пытаешься донести до моего брата, но эта винодельня принадлежит семье Фиорентино уже три поколения. Она наша.

Я устал спорить с ней. Я владею большей частью винодельни, и точка. В этом нет никаких сомнений, и я не собираюсь ее отдавать. – Майкл, ты подготовишь документы. Шестьдесят процентов.

– Шестьдесят! – кричит Мэгги. – Ни за что. Десять, максимум.

Подавив вздох, я подхожу к ней. Она не отступает ни на шаг, что одновременно глупо и впечатляюще. Вместо этого она режет меня на куски своими глазами. Опять же глупо. Я не имею ничего против смелых женщин с долей самоуверенности, но не тогда, когда это мешает моим планам.

Я нависаю над ней и заправляю несколько выбившихся прядей темных волос ей за ухо. – Мэгги, это не переговоры. Ты не хочешь меня испытывать. Capisce?

– Это мой виноградник. – Ее голос дрогнул, выдавая ее сомнения. Ее страх. – Наш виноградник. Ты его не заберешь, Вито.

– Уже забрал, так что прими это.

– Я не могу.

Я сжимаю губы, молясь о спокойствии. Энцо был вспыльчивым, жестоким в семье. Я был хладнокровным и вдумчивым, способным увидеть проблему со всех сторон.

Но эта девушка испытывает мое терпение.

– Поспрашивай, – говорю я ей. – Посмотри на меня и мою семью. Ты поймешь, что с Д'Агостино шутки плохи. А когда я не получаю того, чего хочу, люди страдают.

– Ты мне угрожаешь.

– Возможно, я угрожаю твоему брату.

Она бледнеет, намек сработал, как я и предполагал. Мэгги явно заботится о своей семье, об их наследии. И я могу использовать это против нее. Д'Агостино были приучены наживаться на слабостях. Это был один из первых уроков, которые мне преподал отец.

– Мэгги, пожалуйста, – говорит ее брат. – Ты делаешь только хуже.

Она резко поворачивается к нему, ее плечи напряжены и сердиты. – О, я делаю только хуже? Ты потерял нашу винодельню, Майки! Дедушка основал это место в 1963 году, а ты проиграл его в покер! Извини, если я не готова это принять.

– У нас нет выбора! Ты думаешь, я этому рад? Я люблю это место так же, как и ты. Но я облажался!

Я поглаживаю челюсть. Это утомительно, и у меня есть дела поважнее. – Я рассчитываю подписать документы завтра.

Мэгги поворачивается ко мне, на ее лице отразился вызов. Затем ее взгляд останавливается на моей руке – и ее лицо стало белым, как мука. Ее рот открылся. – Ты женат?

Ах. Бессмысленная серебряная монета, которая стала привычкой. Прежде чем я успеваю подтвердить или опровергнуть свое семейное положение, ее кулак врезается мне в живот. Жестко.

Боль взрывается в моем животе, и я сгибаюсь пополам.

Madre di dio! ¹⁵ Она ударила меня.

– Ты мошеннический кусок дерьма! – кричит она.

– О, боже, – слышу я голос ее брата, пытаясь отдышаться.

Мое тело становится горячим, как будто спичку поднесли к моей крови, каждая часть меня пылает. Очень медленно я выпрямляюсь во весь рост, ярость поднимается под поверхностью моей кожи. Я бы никогда не ударил женщину – я же не мой отец, в конце концов – но я не могу вспомнить, когда в последний раз был так зол.

Прежде чем я успеваю решить, что делать или говорить, Майкл начинает подталкивать Мэгги к двери. – Я принесу бумаги, мистер Д'Агостино, – выпаливает он, когда они проходят мимо меня. – Никаких проблем.

– Семьдесят процентов, – решительно говорю я.

– К черту! – Мэгги борется с братом. – Я не собираюсь давать этому придурку ничего!

– Заткнись! – приказывает Майкл и продолжает идти. Затем дверь захлопывается, и я слышу, как они спорят в коридоре, уходя.

Глубокий вдох, и мой разум проясняется. В отличие от моих братьев, я не из тех, кто легко теряет самообладание. И даже когда я это делаю, это не длиться долго. Я предпочитаю использовать свой мозг, а не кулаки.

Потирая живот, я уставился на дверь. У Мэгги чертовски сильный правый хук. Она достаточно жесткая, эта женщина. А еще мягкая и забавная. И фантастическая в постели. Я не осознавал, что у Мэгги так много граней, но они мне нравятся все. Если я когда-нибудь нарушу свое правило – не повторяться, то это может случиться только с ней.

Но я не стану. К тому же она думает, что я женат. Это к лучшему.

Мэгги

Скрипя зубами, я вонзаю лопату в тачку с мульчей. Затем я поднимаю лопату и разбрасываю мульчу по корням виноградной лозы, стараясь быть осторожной, несмотря на свою ярость. Мои дети не заслужили моего гнева.

На следующий день после получения худшего известия в моей жизни я все еще пытаюсь осознать это. Как Майки мог так поступить со мной? С винодельней? С нашим персоналом?

Боже, какой персонал.

Как мы должны объяснить это восемнадцати работникам винодельни? О, ничего особенного. Один из владельцев – идиoт, и нас захватил главарь мафии.

А Вито, черт возьми, женат?

Этот мудак. Он нарушил свои брачные обеты и превратил меня в разлучницу. Другую женщину. Любовницу. То, чем я поклялась никогда не стать.

Какой подонок.

Я встряхнулась. Ты не на том сосредоточилась. У этого подонка теперь контрольный пакет акций нашей винодельни, а это все, что имеет значение.

Майки все организовал вчера, позвонив нашему адвокату и попросив его составить документы, которые передадут семьдесят процентов винодельни этому итальянскому маньяку. Вито, вероятно, подписывает бумаги прямо сейчас.

Я не могла смотреть. Это беспорядок Майки, так что пусть он разбирается с Вито. Я лучше буду снаружи с растениями.

И когда я буду готова к вежливому разговору с братом, мне придется заставить его пойти в общество “Анонимные Игроки”. Потому что это безумие. Я потеряла все, потому что у моего брата зависимость.

Выдохнув на холоде белое облако дыхания, я опускаю лопату. Затем я опускаюсь на четвереньки, чтобы равномерно распределить мульчу. Мне нужно найти способ избавиться от Вито. Выкупить винодельню обратно. Он живет в Торонто, так какого черта ему понадобилось вести здесь бизнес? И не похоже, чтобы наша винодельня была прибыльной. Виноградники непредсказуемы, виноград капризный, сучки. Один год был на подъеме, следующий на спаде. Что касается инвестиций, то это был плохой год.

Вчера вечером я думала обратиться к Вэл и Луке. Муж моей лучшей подруги тоже был главарем мафии и любит Вэл. А еще лучше, у него определенно есть деньги и влияние, чтобы избавиться от Вито.

За исключением того, что Вэл и Лука в Италии в своем давно отложенном медовом месяце. Какая паршивая, эгоистичная подруга напишет паре, которая проводит медовый месяц, чтобы пожаловаться на свои проблемы?

Это не просто проблема. Это винодельня. Это место было всей моей жизнью.

Но я не могу этого сделать. Если бы я убедила Луку одолжить мне денег, чтобы избавиться от Вито, то я была бы должна Луке – а значит и Вэл – огромную сумму денег. И это будет странно. Заимствование денег у друга всегда разрушает отношения. Особенно в этом случае, потому что я не думаю, что мы когда-нибудь сможем вернуть такую большую сумму. Я все еще была бы собственностью мафии, просто другим мафиози.

Боже, я хочу задушить своего брата. Наши родители сейчас наверняка перевернулись в своих гробах.

– Allora. Вот ты где.

На глубокий итальянский баритон я сажусь на корточки и отряхиваю руки. Вито Д'Агостино стоит в нескольких футах от меня, снова в своем шикарном черном пальто. Дьявол носил Prada, вот уж точно.

Моя бейсболка защищает большую часть зимнего света, но мне все равно приходится щуриться на него. – Чего тебе, Вито? Я немного занята.

– Просто интересно, почему ты не присутствовала и не подписывала документы.

Чтобы увидеть, как он злорадствует? Чтобы позволить ему стать свидетелем моего горя? Нет, спасибо. – Возможно, тебе стоит немного узнать о твоих новых инвестициях, босс. Видишь ли, это работающая винодельня. Моя работа – гарантировать, что мы действительно выращиваем виноград для производства вина. Понятно?

Он задумчиво наклоняет голову и смотрит на меня, выражение его лица ничего не выражает. – Это будет проблемой?

Я не могу больше терпеть ни секунды, стоя на коленях у ног этого человека, поэтому я встаю. – Ты, владелец контрольным пакетом акций моей винодельни? Да, это будет очень большой проблемой. Огромной проблемой. Так почему бы тебе не поторопиться вернуться в Торонто и не дать мне сделать мою работу?

– Я знаю, что это удар по твоей гордости, – я издаю сдавленный звук, но он игнорирует меня, – но неужели ты слишком упряма, чтобы понять, какую пользу это может принести тебе?

– Выгода мне? Я потеряла почти все. – Я скрещиваю руки. – Какая мне от этого выгода, поясни?

Вито лезет в карман пальто, и моя кровь становится холоднее, чем воздух вокруг нас. Я отступаю на шаг и оглядываюсь в поисках помощи. Это оно? Он собирается убить меня?

– Успокойся, – говорит он, затем протягивает пачку сигарет в руке, затянутой в перчатку.

– Ты куришь? – Я не чувствовала от него запаха дыма в ту ночь, когда мы были вместе. Сигарет тоже не было.

– Не в казино, конечно, – он открывает пачку и достает сигарету.

Шок проходит, и я рявкаю: – Не кури возле моих виноградников.

Его брови опускаются. – Почему нет? Мы же снаружи.

– Это может испортить растения. Господи!

Он вздыхает и убирает сигареты. – Мэгги, подумай. Ты сама сказала, что винодельня не приносит прибыли. Считай меня инвестором. Я хочу все здесь усовершенствовать и заработать нам всем кучу денег.

Он заставляет это звучать так легко, так заманчиво. – Ты хочешь сказать, что эти деньги приходят без всяких условий?

– Какие условия?

– Я не знаю. Поэтому и спрашиваю.

Пальцы в перчатках потирают подбородок. – Я не придаю этому большого значения.

Мне не нравится, как он потер лицо, словно собирается сообщить плохие новости. – Правда? Потому что ты кажешься тем типом, кто определенно об этом думает.

Он уставился в землю, но я вижу, как дернулись его губы. Он борется с улыбкой? – Ты права, – сказал он. – Я планирую переименовать винодельню в честь моей семьи.

– Абсолютно нет. Ни за что на свете.

Когда он встречается со мной взглядом, в его глубоких синих радужках нет ни уступки, ни тепла. Сексуального игривого мужчины из нашей совместной ночи нигде не видно. Он относился ко мне как к помехе, а не как к женщине, которую он заставил кончить семь раз. – У тебя нет выбора. Это уже прописано в контракте.

Мой живот болезненно скрутило. Это не может быть правдой. Слишком взбешенная и обиженная, я не остановилась, чтобы прочитать контракт, просто написала свое имя и выбежала наружу. – Ты не можешь изменить название. Мы потратили более шестидесяти лет на создание бренда Fiorentino.

– Бренд, который, как ты сама сказала, терпит неудачу.

– Это неважно. Люди знают наше имя и узнают наши вина.

– Они также узнают мое имя. Это просто займет время.

– Зачем ты это делаешь? – Я поднимаю руки и беспомощно опускаю их по бокам. – Я не понимаю. Рэкет и шантаж не приносят достаточного дохода на севере?

Что-то дернулось в его выражении лица, крошечная трещина в его внешности, но исчезло, когда он подошел ближе. Я не могу отступить, не растоптав лозы, поэтому я остаюсь совершенно неподвижна. Края его расстегнутого пальто коснулись моих бедер, когда он наклонился. – За эти штуки платят очень хорошо, на самом деле. Но это не все, что я делаю на севере. Хочешь полный список?

Мне это не нужно. Я могу предположить, основываясь на том, что знаю о Луке Бенетти. Наркотики, мошенничество. Вероятно, убийство.

Я сглатываю. – Ты собираешься использовать мою винодельню для отмывания денег, да?

Палец в перчатке скользит по моей челюсти, и его голос становится соблазнительным. Больше похожим на голос мужчины из казино. – Я не знаю, bella. Возможно?

Меня пробирает дрожь, которую я списываю на холодную погоду. – Возвращайся в Торонто, Вито. Оставь винодельню в покое.

Он напевает глубоко в груди, пока его палец нежно скользил по моему горлу. – Знаешь, я думаю, что я останусь здесь на некоторое время. Нужно убедиться, что мои инвестиции используются разумно.

Я отталкиваю его руку. – А что обо всем этом подумает твоя жена? Разве она не задается вопросом, где ты сейчас?

– Ты думаешь, все жены привязаны к своим мужьям? – Его рука падает, и он увеличивает расстояние между нами. – Увидимся, Мэгги.

Я смотрю, как он уходит, его широкие плечи заполняют гладкое пальто, дизайнерские туфли хрустят по холодной земле. Я чувствую себя такой бессильной, такой ярой. Этот человек разрушил мою жизнь.

Не задумываясь, я поднимаю замерзший комок листьев и земли. Затем я отвожу руку назад и бросаю комок со всей силы. Комок земли попадает ему прямо между лопаток, и коричневая пыль взрывается на его драгоценной шерсти.

Он замирает, потом оглядывается через плечо. – Ты что, бросила в меня грязь?

– Упс. Она соскользнула.

Я ожидаю ярости, но он одаривает меня полуусмешкой, продолжая идти вдоль ряда виноградных лоз. – Ты продолжаешь меня удивлять, Мэгги.

Он удивлен? Ничего из этого не было смешным. – Возвращайся в Торонто! Никто тебя здесь не хочет видеть!

Он не отвечает. Просто продолжает идти к середине виноградников, где тропа ведет обратно к главным зданиям. Проходя мимо, он кивает другим сотрудникам, членам моей команды, которые ухаживают за виноградниками зимой. Несомненно, все задавались вопросом, кто этот человек, почему он здесь.

Сообщил ли Майки персоналу? Это была его ответственность, потому что я, конечно же, не делала этого объявления.

Привет всем. Мой брат проиграл кучу денег в покер торонтскому гангстеру, а взамен гангстер забирает винодельню. Разве это не здорово?

Слезы жгут мне глаза, поэтому я хватаю лопату и набрасываюсь на кучу мульчи. Черт возьми. Я люблю это место и не хочу его терять. Я все еще могу представить себе отца, водящего меня по усадьбе, объясняющего каждое дерево, растение и кустарник. Он учил меня жизненному циклу винограда, как ухаживать за лозами. Я делала все, что могла, после его смерти, когда я была в выпускном классе средней школы. Я посвятила себя винодельне, работая каждый день после школы и по выходным. Каникулы, лето... каждую свободную минуту. На колледж не было ни денег, ни времени. Эта винодельня была моей жизнью.

И теперь Майки и я владеют только тридцатью процентами. Боже, это отстой.

Вытирая влагу с глаз, я опускаюсь на колени и разбрасываю мульчу по корням. – Не волнуйтесь, ребята, – говорю я растениям. – Мы что-нибудь придумаем.

4

...

Вито

Я не ожидал, что останусь здесь.

Насколько я могу судить, в Паесано нет никакой ночной жизни, только один хороший ресторан и ни одного отеля. Ближайшим местом был небольшой гостевой дом Annie's, но им управляет человек по имени Сальваторе.

Ничего здесь не имеет смысла.

Мне понравились клубы и рестораны в Торонто. Кафе и таверны. Наличие такого большого выбора было лучшей частью жизни там. Мне также нравилось мое собственное пространство, моя собственная кровать. А не комковатый кусок дерьма, покрытый старым одеялом и окруженный кружевными салфетками.

Но ясно то, что я не смогу уехать сегодня. Не все здесь на борту с новым владельцем, поэтому мне нужно все уладить, прежде чем я вернусь в Торонто. А это означает, что мне нужно новое место для проживания.

Когда я вхожу в главный дегустационный зал винодельни, меня окутывает тепло. Я повел плечами, радуясь, что выбрался из холода. Как кто-то может выдержать нахождение на улице в такую погоду? Моя Средиземноморская кровь плачет, когда температура опускается ниже нуля.

Мои трое охранников – Чезаре, Гаэтано и Томмазо – сидят за столом и пьют вино. Che cazzo?¹⁶

Я подхожу и хмурюсь. – Это что, вечеринка?

Все трое поднимаются, на их лицах виноватое выражение. – Они предложили, дон Д'Агостино, – сказал Гаэтано, пожав плечами. – Что мы должны были сделать?

– Ты говоришь нет, stronzo¹⁷. — Я бросае на стол пятидесятидолларовую купюру. – Подожди здесь. Мне нужно найти Майкла.

Я подхожу к бару, где убирает молодой человек. – Мне нужно поговорить с мистером Фиорентино. Не знаешь, где его можно найти?

– Конечно, подожди. – Мужчина берет телефон и что-то набирает. – Майк, парень, с которым ты встречался ранее, ищет тебя. – Пауза. – Хорошо, я ему скажу. – Он вешает трубку и кладет свой мобильный на стойку. – Майк сейчас выйдет. Не хочешь бокал вина, пока ждешь?

Я понимаю, что еще не распробовал свои новые инвестиции. – Что ты порекомендуешь?

– Что тебе нравится?

Вино, произведенное в моей стране, но я этого не говорю. – Какое лучше всего продается?

– О, это, наверное, наш Каберне Фран.

– Тогда я попробую его.

Бармен ставит на стойку чистый стакан, затем вытаскивает из-за спины бутылку. Держась за основание стакана, он наливает немного и придвигает стакан ближе ко мне.

– Вот, попробуй.

Я поднимаю бокал за ножку и делаю глоток. Слишком темное, слишком крепкое. Никакой утонченности. Я привык к лучшим винам в мире, а это нападение на мои вкусовые рецепторы.

Я поставил стакан на стойку. – Нет, не это.

Бармен выглядит смущенным. – Хотите попробовать что-нибудь еще? Шардоне? Розе? Может быть, вам больше подойдет белое вино.

– Я думаю, что сейчас не в настроении пить вино, но я ценю твою помощь. – Я вытаскиваю еще пятьдесят из зажима для денег и кладу их на стойку бара.

– О, это не...

Я продвигаю деньги поближе. – Я настаиваю.

– Ну, спасибо. Это очень мило с вашей стороны, сэр.

Я киваю один раз, Майкл стоит у бара, его глаза красные. Он плакал? Опираясь на дерево, я жду, когда он присоединится ко мне.

– Вам что-то еще нужно, signore Д'Агостино? – спросил он.

Я кладу руку ему на плечо. Я примерно на десять лет старше его, поэтому чувствую себя вправе давать советы. – Майкл, ты не можешь изменить прошлое. Соберись и двигайся вперед. Это лучшее, что может сделать каждый из нас, когда мы оказываемся в новых ситуациях.

– Я знаю. Просто... Мэгги так на меня зла. И я понятия не имею, как сказать об этом персоналу.

– Мэгги придет в себя. Я поговорил с ней снаружи и сказал ей то же, что и тебе: думай обо мне как об инвесторе. Мы сделаем винодельню лучше, Capisce?

Он кивает. – Хорошо.

Я опускаю руку. – Я передам все вашим сотрудникам. Организуй завтра встречу. Мы заверим их, что их работа в безопасности.

Он обмякает, казалось бы, с облегчением. Это его тяготило?

Мне придется подать это в позитивном свете. Они оба были практически детьми, а это огромная ответственность. Они оба должны поблагодарить меня за помощь. – Майкл, я возьму немного бремени, которое вы сбросили с плеч. Вы с Мэгги больше не делаете все в одиночку.

– Я знаю, знаю. Все происходит так быстро.

– Быстро – не обязательно плохо. Теперь у меня есть просьба. – Я указываю на территорию. – Есть ли на территории поместья гостевые дома или коттеджи? Я хотел бы съехать из гостевого дома.

– Я думал, ты вернешься в Торонто.

Он и его сестра, по-видимому, думали одинаково. – Я планирую, но ненадолго. Я хотел бы остаться здесь, сгладить переход. Несколько недель максимум.

– Э-э, ладно. На территории поместья есть объекты, которые мы сдаем гостям. Например, для свадеб и мероприятий. Хочешь, чтобы я их тебе показал?

– Если тебя это не затруднит. И их должно быть больше одного. Моим людям тоже нужно где-то остановиться.

– Конечно. – Он потирает затылок. – Хм. Но я должен тебя предупредить. Мэгги это действительно не понравится.

Я на это рассчитываю.

Что-то в борьбе с ней, в том, как она противостоит мне, было одновременно и забавным, и бесящим. Мне нравится подкалывать ее. Эта женщина сильно отличается от уверенной соблазнительницы из казино. И я обнаруживаю, что могу оценить и то, и другое. Очень.

Через несколько минут я снова выхожу на холод, гуляя с Майклом по территории. Он приветствует рабочих винодельни, когда мы проходили мимо, называет их имена и спрашивает об их семьях. Людям нравится Майкл. Это ясно по тому, как они реагировали и общались с ним. Я могу понять, почему он лицо винодельни, а Мэгги занималась растениями.

– Ты не против, если я закурю?

– Нет, конечно нет.

Я достаю сигареты и зажигалку. – У твоей сестры было другое мнение.

– Да, ничего необычного. – Он указывает налево, когда тропа разветвилась. – Она очень бережно относится к виноградным лозам.

Я могу уважать это. Закурив сигарету, я делаю глубокую затяжку и позволяю дыму заполнить мои легкие. Я не часто курил – может быть, одну или две сигареты в день, максимум – но по какой-то причине я чувствую себя не в своей тарелке. Мне нужно расслабиться.

– Можно мне одну? – спросил Майкл, указывая на мой рюкзак, когда я начал его убирать.

Я молча предлагаю сигарету и зажигалку.

Кончик бумаги вспыхнул, когда Майкл затянулся. – Чувак, это хорошо. Мне редко удается покурить сигареты. – Он протягивает мне зажигалку.

– Почему?

– Я работаю на винодельне, чувак. Я не могу позволить, чтобы мои вкусовые рецепторы притуплялись смолой и химикатами.

Я думаю, что это имеет смысл. – Я начал курить, когда несколько лет просидел на яхте взаперти.

– Несколько лет? Вот дерьмо.

Я снова затягиваюсь дымом, задерживаю дыхание, затем выдыхаю. – Это долгая история.

– Слушай, Вито. Насчет смены названия винодельни? Я умоляю тебя не делать этого. У этого места есть история. Моя семья, мой дедушка... Я имею в виду, пожалуйста... Ты не можешь этого сделать.

– Как твой инвестор и основной владелец, я могу и сделаю.

– Трахни меня, – пробормотал он и глубоко затянулся сигаретой. Руки у него трясутся. – Я действительно все испортил.

Я думаю, он снова заплачет. – Майкл, тебе сколько? Двадцать пять, двадцать шесть? Твоей сестре двадцать три. Шансы, что вы двое сможете вытащить это место в одиночку, были астрономическими. Если бы я не взялся за дело, это сделала бы другая инвестиционная группа или винодельня. Такова природа делового мира. Убей или будешь убит.

– Все было не так уж плохо. Мы не зарабатывали денег, но и в минусе были не очень. Господи Иисусе. – Он потирает глаза пальцами. – Она больше никогда со мной не заговорит.

– Это займет время, но Мэгги примет это. Te lo prometto.¹⁸

– Я не знаю, что это значит.

– Это значит, я обещаю тебе.

Его плечи поникли, когда он выдохнул. – Давай продолжим. Мне нужно закончить подготовку к ужину, который состоится через час.

Мы заходим за поворот, и перед нами появился двухэтажный коттедж. Вертикальный белый сайдинг идет вдоль внешней стороны, с гигантскими окнами, выходящими на виноградники. Черная наклонная крыша покрывает верх. Есть два крыльца, одно на уровне земли, а другое на втором этаже. Это не дворец, но он чертовски лучше, чем B&B.

Майкл поднимается на нижнее крыльцо и достает ключи. – Мы построили это место для сдачи в аренду, и оно сделано довольно хорошо. Хотя оно не будет забронировано до Дня святого Валентина. – Он отпирает дверь и входит. Я тушу сигарету и следую за ним внутрь.

Он указывает на лестницу. – Наверху две спальни. А еще у нас есть два коттеджа поменьше, которые находятся в пяти минутах ходьбы.

Я осматриваю интерьер. Маленькая кухня, жилое пространство. На стенах висят снегоступы и удочки, а также несколько картин на тему вина в не слишком тонкой попытке декора. По крайней мере, потолки высокие, а свет приятный.

На втором этаже я обнаруживаю две маленькие спальни, каждая ненамного больше каюты на яхте моего брата. Я стучу в стену между комнатами. Полая. Я могу снести эту стену и сделать одну большую спальню. Главная ванная комната, что приятно, имеет большую душевую кабину и световой люк. По крайней мере, эта комната не нуждается в изменениях.

Майкл прокручивает что-то на своем телефоне, когда я возвращаюсь на первый этаж. – Все в порядке. Я попрошу своих охранников принести наши вещи сегодня.

– Ладно. Тебе стоит зайти на рынок. Не думаю, что здесь есть еда.

– Спасибо, мы так и сделаем. Кстати, где вы с signorina Фиорентино живете?

– Я живу наверху в главном здании, над дегустационным залом. Мэгги хотела иметь свое собственное пространство, поэтому она переехала в старое жилище моих родителей. Это небольшой дом с другой стороны главного здания, ближе к южному концу виноградника.