Текст книги "Девственница мафиози (ЛП)"

Автор книги: Мила Финелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Вирга покачал головой.

– Ложь, ты уехала от мужа, чтобы избежать своего долга перед Коза Нострой, не так ли? Ты правда думала, что я позволю тебе не подчиниться моим приказам?

– Я не сбежала от него, я приехала сюда, чтобы увидеть своего отца.

– Это так? – Вирга поправил свой пистолет так, чтобы он был направлен на лежащего ничком моего отца. – Возможно, мне следует убить твоего отца, чтобы убедиться, что ты сделаешь то, что тебе говорят.

– Нет! – Успокоенная тем, что мой отец все еще жив, я сделала крошечный шаг к кровати. – Я не нарушу твой приказ. Нет никаких причин, чтобы кто-то еще пострадал.

– Отныне я буду решать, кто еще пострадает, малышка. Кстати о боли, почему твой отец не пошевелился?

– Что ты с ним сделал? Почему он не проснулся?

Вирга указал на пустой шприц на больничном подносе.

– Морфий, сейчас он тебе не поможет.

Дерьмо. Я с трудом сглотнула.

– Дом кишит охранниками, а также Энцо и его людьми.

Его сморщенное лицо скривилось в довольной улыбке.

– Боюсь, что нет. Их всех отозвали из-за срочной угрозы, связанной с твоей сестрой.

Мое сердце фактически перестало биться в груди, кровь застучала в ушах. Я думала, что потеряю сознание. Джиа ждала в номере отеля, который мы сняли вчера вечером, чтобы завершить наши планы.

– Что случилось с Джией?

– Ничего, но Д'Агостино этого не знает.

Это было облегчением, но мне все еще нужно было беспокоиться о Вирге и Массимо. Может быть, если я заставлю его говорить, я смогу отсрочить дальнейшее насилие до возвращения Энцо.

– Откуда ты вообще узнал, что я здесь?

Вирга посмотрела на меня, как на дуру.

– Ты правда думала, что комната твоего отца – единственное место, где я установил камеры?

Черт. Да, так и думала. Мы только отключили единственную камеру в комнате моего отца, прежде чем сегодня расставить ловушку.

– Тебе не нужно причинять вред кому-либо еще, я пойду с тобой.

– Хорошая девочка. – Он медленно поднялся со стула. – Твой муж выставил меня дураком. Неужели он всерьез думал, что я не узнаю о том, что он общался с другими семьями, пытаясь настроить их против меня?

Я понятия не имела, о чем он говорит. Важно было стабилизировать Массимо, а затем вытащить Виргу из дома до возвращения Энцо. Я не смогу жить с собой, если Энцо или один из его братьев будут убиты из-за меня. Моя сестра будет в отчаянии.

– Пожалуйста, позволь мне быстро помочь Массимо, а потом я вернусь в Палермо с тобой.

– Меня не волнует эта неаполетанская туша, двигайся.

– Вы должны позволить мне помочь ему. Он истечет кровью на ковре, если я этого не сделаю.

Не дожидаясь одобрения Вирги, я наклонилась, чтобы проверить Массимо. Кровь была повсюду, а его кожа была пугающе бледной. Его глаза были зажмурены, лицо исказилось от сильной боли.

– Просто держись, – прошептала я, взяв его руки и положив их на рану. – Надави здесь как можно сильнее.

Я заметила пистолет Массимо под бедром. Не задумываясь, я повернулась спиной к Вирге и сунула пистолет в карман толстовки. Я не была уверена, что смогу им воспользоваться, но было небольшое утешение в том, что у меня было оружие.

– Иди, – Вирга толкнул меня в плечо. – Вставай и иди к лестнице.

Скрестив пальцы, что Вирга не заметил, как я взяла пистолет, я встала.

– Иду, только никого больше не трогай.

– Поторопись, я хочу уйти, пока не вернулись остальные Д'Агостино.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРИ

Джакомо

Сazzo (Ебать), здесь было холодно. Как люди могли это выдержать? Моя средиземноморская кровь возжаждала солнца в ту секунду, как мы сошли с самолета в Торонто.

Высокая каменная стена окружала большое поместье Манчини, вход был закрыт и хорошо укреплен. Роберто Манчини серьезно отнесся к безопасности, что было облегчением. Я надеялся, что моя поездка сюда окажется ненужной.

Но я не смогу вздохнуть полной грудью, пока не увижу Эмму, целую и невредимую, собственными глазами.

Мы медленно проехали мимо главных ворот. Охраны не было видно, но на подъездной дорожке рядом с домом стояло несколько машин.

Самолет Д'Агостино приземлился около тридцати шести часов назад. Они бы прилетели прямо сюда: Эмма – к отцу, а Д'Агостино – как можно быстрее убить Реджи Манчини. – Она там.

– Слава богу, мы победили Виргу, – сказал Зани. – Одной проблемой меньше.

Контакты Зани в Торонто еще не видели и не слышали о прибытии Вирги. Но это ни о чем не говорило – Вирга прекрасно умел оставаться незамеченным.

– Я надеюсь, что это правда. Потому что я оторву яйца Д'Агостино, если он подвергнет мою жену какой-либо опасности.

Зани припарковал машину на боковой улице. Вокруг собственности Манчини была стена, о которой когда-то упоминала Эмма. Она была не очень высокой, и я легко мог представить, как ее сестры перелезали через нее, чтобы спастись.

– Что теперь? – спросил Зани, выключая двигатель. Он полез в бардачок и вытащил пистолет.

– Мы перелезаем через стену и пробираемся внутрь.

В багажнике было еще оружие, поэтому я вышел и начал засовывать его в одежду. Когда ко мне присоединился Зани, я указал на стену.

– Она как-то сказала, что они тайком выбирались из дома через эту стену. Так что, если люди Реджи следят, я не думаю, что они нас увидят.

– После тебя, – сказал Зани, махнув рукой. – Я не пойду первым.

– Ты должен защищать меня. Ты дал клятву.

– Я поклялся кровью за Коза Ностру, stronzo (ублюдок). Не лезть на стены и не спасать женщин, которых ты изначально не должен был отпускать.

Мы перешли улицу. Это было после заката, так что у нас было дополнительное преимущество темноты, чтобы пробраться в поместье Манчини.

Даже в тусклом свете уличного фонаря было несложно найти ту часть стены, о которой мне рассказывала Эмма, потому что в камне были очевидные опоры для ног. Я поставил ноги внутрь и подтолкнулся, чтобы схватиться за верхний край. Три секунды спустя я оказался на земле, а Зани быстро последовал за мной.

Двое из нас держались поближе к стене, пока двигались к дому. Я не слышал никаких охранников. Я оглянулся на него и тоже прочитал беспокойство на его лице. Обычно мафиози смеются и шутят друг с другом, поэтому эта тишина означала, что нам нужно быть начеку.

Внутри дома и по периметру горел свет. Крытый бассейн был окружен кустарниками, а круговая дорожка находилась спереди. Я направился к дорожке. Никто не ожидал, что мы войдем прямо в парадную дверь.

Я сжимал свой пистолет свободно, пока мы обходили машины, держась низко, наши ботинки мягко ступали по камню. Я сказал себе, что есть хороший шанс, что мы войдем внутрь и найдем Эмму в безопасности с Д'Агостино, Реджи Манчини уже мертв.

Как раз когда мы собирались подняться по ступенькам, дверь открылась и появилась Эмма. На ней была большая толстовка с капюшоном, голова опущена, но я бы узнал ее где угодно. Мои легкие надулись, облегчение, как наркотик, по моим венам, и я начал улыбаться. Слава Богу.

Затем сзади к ней подошел мужчина, и как только он меня увидел, он схватил Эмму сзади. Она отшатнулась назад, размахивая руками, но было уже поздно.

Пистолет Вирги был приставлен к ее виску.

Ее удивленный взгляд встретился с моим.

– Джакомо! Что ты здесь делаешь?

Я держал пистолет на боку, но Зани направил свой пистолет на Виргу. Хотя мне хотелось посмотреть на Эмму, я не осмелился. Мне нужно было сохранять спокойствие.

– Отпусти ее.

Вирга потащил Эмму перед собой, пока они оба не оказались на крыльце.

– Ты сэкономил мне поездку в Палермо, чтобы убить тебя, Бускетта. И я смогу сделать это на глазах у твоей красавицы-жены.

– Единственный, кто умрет сегодня – это ты. Отпусти ее, и, может быть, мы быстро тебя убьем.

Вирга тихо свистнул, и из дома материализовались, словно призраки, четверо мужчин. Я узнал их по яхте Вирги, и каждый из них направил на нас – Глок.

– Бросайте оружие, – приказал Вирга. – Или я выстрелю твоей жене в голову.

Мои мышцы подрагивали от злости и досады, в первую очередь на самого себя. Такого не должно было случиться. Я обязан был следить за ней, так что это полностью моя ошибка.

– Ты не причинишь ей вреда, – сказал я. – Раваццани и Д'Агостино сотрут тебя и твой клан с лица земли, если ты это сделаешь. Даже ты не настолько глуп.

– Это будет трагедия. – Лицо Вирги исказилось в преувеличенном выражении траура. – Пули летят повсюду. Мы не можем знать, кто в нее стрелял, хотя я сделал все возможное, чтобы защитить ее от тебя.

– Они никогда в это не поверят.

– Поверят, потому что они тебя ненавидят. Ты женился на их невинной невестке без их разрешения.

Я вспомнил свой разговор с Раваццани, его гнев из-за брака и настойчивость, что я отказываюсь от любых претензий на Эмму. Д'Агостино не был дружелюбнее. Они бы не пролили слез, если бы Эмма сегодня овдовела.

Но поверят ли они, что ее смерть была несчастным случаем? Был шанс, что Вирга сможет убедить их. В конце концов, весь мир думал, что Эмма ничего для меня не значит, потому что я по глупости ее отпустил. Я согласился на аннулирование. Почему кто-то мог подумать, что я пытался ее защитить?

Но я не хотел сдаваться. Боец во мне не мог позволить этому случиться. Все эти годы, когда я терпел жестокость отца, все эти годы, когда я вымещал свой гнев и агрессию на противниках на ринге? Я никогда не думал, что прогнусь под чужим именем, пока у меня еще есть разум и сила.

Но это было по-другому. Это была Эмма. Я не мог вынести, если бы она страдала, даже если у меня была возможность это предотвратить.

К тому же, какое значение будет иметь моя жизнь, если она умрет?

– Отпусти их, – сказал я. – Ты хочешь меня. Так что дай Зани машину и отпусти его и Эмму. Я останусь.

– Я этого не сделаю, – тихо сказал Зани. – Я останусь с тобой.

Несмотря на все мои намерения оставаться сосредоточенным, мой взгляд скользнул к лицу Эммы. Она смотрела на меня, ее глаза были полны эмоций, эти губы, которые я так любил целовать, дрожали от страха. Я не видел ее такой бледной, такой напуганной. Даже когда Вирга заставила нас пожениться. Она была такой храброй, mia piccola innocente (моя невинная маленькая девочка), и меня убивало видеть ее такой.

Мне нужно было ее обезопасить.

– Убери ее отсюда, – прохрипел я себе под нос, не отрывая глаз от жены. – Per favore, Francesco (Пожалуйста, Франческо).

– Я тебя не оставлю.

– Это все очень трогательно, – презрительно усмехнулся Вирга, – но ты вряд ли в том положении, чтобы отдавать приказы, ragazzetto (маленький мальчик). – Он махнул рукой своим людям. – А теперь бросайте свое оружие на землю.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Эмма

Я не могла дышать. Мое сердце билось слишком быстро, мой разум спотыкался об окружающий меня ужас. Я не хотела, чтобы Джакомо умер. Не здесь, не сейчас.

Когда я впервые увидела его на подъездной дорожке у дома моего отца, я застыла от удивления и всепоглощающего облегчения. Глупо, так глупо. Мне следовало бежать вместо этого, а не позволять шоку приковать меня к месту. Из-за моей глупости Вирга схватил меня и использовал как живой щит, чтобы захватить моего мужа.

И теперь он заставлял Джакомо и Зани сдать оружие.

– Не делай этого, – взмолилась я, отчего рука Вирги крепче обняла меня.

– Заткнись, – прорычал старик. – Оружие, stronzo (ублюдок), на землю, сейчас же.

Джакомо осторожно опустил руку и бросил пистолет на землю. Зани сделал то же самое. Затем охранники бросились вперед, чтобы обыскать их, сняв остальное оружие, которое они прятали. Вскоре у их ног накопился небольшой арсенал.

После того, как они были безоружны, Джакомо и Зани связали пластиковыми стяжками, а затем заставили их встать на колени.

Мне нужно было что-то сделать, пока не стало слишком поздно.

Пистолет тяжело давил в кармане моей толстовки. Я не забыла о нем, но не был уверена, что делать. Если я сейчас достану пистолет, Вирга застрелит Джакомо? Стрелять в Виргу за спиной? Могу ли я вообще это сделать? Я никогда в жизни не стреляла из пистолета.

– Ты предатель, Бускетта, пытаешься настроить против меня другие семьи. Теперь ты увидишь, что я делаю с предателями семьи.

Джакомо не дрогнул.

– Это было несложно. Тебя не очень любят в семьях.

Я чувствовала, как Вирга вибрирует от гнева у меня за спиной. Его горячее дыхание коснулось моего уха, когда он рявкнул:

– Ты пожалеешь об этом, ragazzetto (маленький мальчик). Я заставлю тебя страдать.

Это не смутило моего мужа. Он покачал головой.

– Нет, не заставишь. Тебе придется убить меня быстро, пока не вернулся Д'Агостино и его люди.

– Может быть, я положу тебя в багажник и отвезу куда-нибудь, чтобы убить тебя медленно. – Он пошевелился, и я почувствовала его взгляд на своем профиле. – Или, может быть, я сначала убью твою жену у тебя на глазах.

Его ноздри раздувались, когда он вдыхал, и он напоминал мне дракона, готового изрыгнуть огонь.

– Если ты тронешь хоть один волосок на ее голове, я сдеру плоть с твоих старых, иссохших костей.

Вирга оттолкнул меня от себя, затем спустился по ступенькам. Когда я восстановила равновесие, то увидела, что он держит волосы Джакомо в кулаке, их лица близко друг к другу.

– Я не думаю, что ты сможешь меня остановить, ragazzetto (маленький мальчик). Но послушай: после того, как я убью тебя, я передам твою жену моим людям, которые унизят и оскорбят ее. Когда они закончат, я уверен, что у русских есть бордель, где она сможет прожить остаток своих дней, в каком-нибудь месте, которое Раваццани и Д'Агостино никогда не найдут.

Меня пронзила дрожь отвращения и поток плохих воспоминаний при этих словах. В прошлом году меня похитили русские секс-торговцы. Мне потребовались месяцы терапии после того, как Энцо спас меня, чтобы снова спать в темноте, и я иногда все еще просыпалась в холодном поту, вспоминая о тех нескольких днях, запертых с дюжиной других молодых женщин.

Я ни за что не хотела бы снова пройти через это.

И я ни за что не позволю Вирге причинить боль моему мужчине.

В мгновение ока я вытащила пистолет из толстовки и направила его на Виргу. Как я делала это уже сотню раз, я нажала на курок. Сила взрыва едва не сбила меня с ног, в ушах звенело, пока я пыталась удержаться на ногах.

Когда я подняла глаза, меня встретил хаос.

Джакомо и Зани оба были на ногах, руки каким-то образом теперь были свободны, сражаясь с охранниками. Вирга лежал на земле, не двигаясь. Я...? Он был мертв?

У меня скрутило живот, и я не могла отвести взгляд.

Я слышала другие выстрелы, но они были не от меня. Пистолет, тяжелый и холодный, оставался зажатым в моей руке, моя рука болталась вдоль тела. Что я сделала?

У меня не было выбора, верно? Он собирался убить Джакомо и отправить меня в русский бордель.

Я чувствовала, как края моего зрения начинают плыть, чернота наползает вместе с чувством вины. Я убила кого-то. Я была убийцей, убийцей.

Я согнулась в талии и попыталась вдохнуть, но воздух не шел. Мое горло сжалось, и я знала, что задохнусь. Я упала на колени, упираясь руками в землю.

Издалека я услышала знакомый голос.

– Amore bambina (любимая малышка) иди сюда.

Я заметила ноги, затем нежные руки подняли меня. Джакомо стоял на коленях, его глаза были затуманены беспокойством. Его ладони обнимали мое лицо, но я не чувствовала его. Я ничего не чувствовала.

– Дыши, Эмма, – резко сказал он. – Вдохни.

Я пыталась, но все, что я могла сделать, это короткие вдохи воздуха, которые не приносили никакой пользы. Я не могла заставить свои легкие работать как следует.

У меня приступ паники.

Я знала, что происходит, но все советы, все способы облегчить паническую атаку ускользали от меня. Я не могла думать ясно. Я покачала головой, моя свободная рука в отчаянии сжимала рубашку Джакомо.

Его пальцы сжали мою кожу, и он посмотрел мне прямо в глаза. В кофейных радужках было столько доверия и привязанности, мягкости, которую я раньше у него не видела.

– Ты сможешь, – тихо сказал он. – Я обещаю. Ты в безопасности. Все в безопасности. Я не позволю, чтобы с тобой снова случилось что-то плохое. Просто дыши, bambina (малышка). Просто дыши для меня.

Тиски внутри моей груди немного ослабли, и я смогла сделать неглубокий вдох.

Его губы изогнулись по краям, и он начал глубоко вдыхать, чтобы подбодрить меня.

– Вот и все, amore (любимая). Продолжай. Вдох и выдох, как я.

Я подстраивалась под его темп, медленно вдыхая и выдыхая. Мое зрение прояснилось, и я почувствовала, что возвращаюсь в свое тело, словно выходя из сна. Мои колени были на земле, моя рука сжимала Джакомо, а его большие пальцы ласкали мою челюсть. Я наклонилась к его прикосновению, так облегченно, что могла плакать.

Наклонившись, он поцеловал меня в лоб.

– Вот это моя хорошая девочка. Такая смелая. Ты спасла мне жизнь, bambina (малышка).

– Я убила его, – прошептала я в ложбинку на горле мужа.

– Нет, Эмма. Ты подстрелила его, а я убил.

Это заставило меня почувствовать себя немного лучше, но мне не нравилась идея причинить кому-то боль, быть ответственной за чью-то смерть. Я хотела исцелять людей. Был ли это обман. Может быть, кто-то вроде меня, пришедший из мира, в котором я выросла, не мог избежать этого зла.

Джакомо обнял меня и прижал к своей теплой груди.

– О чем бы ты ни думала, остановись. Ты хороший человек. Ты не жестокая и не мстительна. Но это была его жизнь или моя – и ты спасла мою жизнь.

Я кивнула. Я поняла, но не была готова это праздновать. А Массимо все еще лежал раненый на полу моего отца.

– Мне нужно войти внутрь.

– Зани и я обо всем позаботимся здесь. – Он отстранился, но не отпустил меня. – Ti amo, mia bella moglie (Я люблю тебя, моя прекрасная жена).

Тепло разлилось в моей груди, слегка оттаивая, но я не могла сказать этого в ответ. Слова застряли. Слишком много всего крутилось в моей голове, слишком много эмоций боролось в моей груди. Я попыталась улыбнуться ему, затем поцеловала его в щеку.

Когда я повернулась, он протянул руку, чтобы остановить меня.

– Подожди.

– Джакомо, – вздохнула я с досадой. – Мне действительно нужно попасть внутрь. Массимо Д'Агостино истекает кровью на полу наверху.

– Дай мне пистолет, bambina (малышка).

Я поняла, что он пытается вырвать пистолет из моих пальцев, но я мертвой хваткой вцепилась в рукоятку.

– О. – Я отпустила металл, радуясь, что избавилась от оружия.

– Хорошая девочка, – сказал он и снова поцеловал меня в лоб. – Иди и спаси его, amore (любимая).

Стараясь не смотреть на тела на подъездной дорожке, я поспешила внутрь. Мои ноги не могли двигаться достаточно быстро, когда я бежала по всей длине коридора. Когда я добралась до комнаты отца, я услышала, как кто-то колотит в дверь шкафа. Я отперла ее и нашел там Глорию, потную и растрепанную.

– Слава богу. Этот человек затащил меня сюда, и я не смогла выбраться. – Она увидела кровать. – О, нет! Роберто!

– Ему дали морфин, но он в порядке. – Я видела, как его грудь под одеялом равномерно поднимается и опускается. – Помоги мне с Массимо.

Глория работала в отделении неотложной помощи в Торонто много лет, поэтому она бросилась в бой. Она схватила пару перчаток из аптечки Папы и встала на колени рядом с Массимо, чтобы оценить его травму. Достав телефон, она позвонила частному врачу моего отца и сказала, что у нас огнестрельное ранение, и ему нужно немедленно приехать.

– Ты сказала это так, будто моего отца застрелили, – сказала я ей, надавливая на рану Массимо.

– Что означает, что он будет действовать быстро. – Она бросила кучу запечатанных марлевых повязок на землю рядом с нами. – Твой отец однажды звонил, чтобы осмотреть сыпь, и я клянусь, что доктор был здесь ровно через пятнадцать минут.

Полагаю, быть главарем мафии означало, что о тебе всегда будут заботиться, когда это необходимо.

– Давай заклеим рану, чтобы остановить кровотечение, – сказала Глория. – Хотя я беспокоюсь о том, сколько крови он потерял.

– Нам следует вызвать скорую помощь?

– Никаких больниц, – слабый голос отца раздался с кровати. – Если только он не собирается умирать.

– Позволь мне помочь. – Крупная фигура опустилась на колени рядом со мной. – Скажи мне, что делать.

Это был Джакомо.

Глория не растерялась.

– Надень перчатки и начинай разматывать эти бинты.

– Кто ты, черт возьми? – спросил мой отец, пытаясь сесть.

– Я муж Эммы, Джакомо Бускетта.

– Муж! – я слышала боль и разочарование в голосе отца. – Это правда, Эмма?

Мои внутренности сжались от страха, но я поднял руки, чтобы Глория могла заткнуть рану марлей, которую разворачивал Джакомо. – Мне жаль, папа, – только и смогла выдавить.

– Синьор, я расскажу вам все подробности, как только состояние молодого Д'Агостино стабилизируется. Но мы с Эммой поженились в Палермо несколько недель назад, и вы должны знать, что я ее оставлю.

Это не было романтично само по себе, но заявление было таким резким, прямолинейным, как у Джакомо. Если бы я не была так сосредоточена на Массимо, я бы, наверное, упала в обморок.

– Я не чувствую его пульса, – сказала Глория, нажимая кончиками пальцев на горло Массимо. – Нам следует срочно отвезти его в больницу.

В мгновение ока Джакомо поднял бессознательного Массимо, словно тот вообще ничего не весил, и вышел из комнаты. Когда мы поспешили за ним, Глория толкнула меня локтем.

– Ты вышла замуж за этого сексуального мужчину? Молодец, Эмма.

– Эмма! – крикнул мне за спину отец. – Я ожидаю, что ты вернешься с объяснениями.

– Я сделаю это, папа. Клянусь!

И я надеялась, что он простит меня.