Текст книги "Девственница мафиози (ЛП)"

Автор книги: Мила Финелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

ДЕВСТВЕННИЦА Мафиози

КОРОЛИ ИТАЛИИ

КНИГА 5

МИЛА ФИНЕЛЛИ

Девственицца мафиози

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Эпилог

Благодарности

Об авторе

Также Мила Финелли

ПРЕДИСЛОВИЕ

Друзья!

Некоторые из вас, возможно, знакомы с этим миром, так что вы знаете, чего ожидать. Но если вы наткнулись на него впервые, знайте, что это мрачный мафиозный роман. Приготовьтесь!

Вот список триггеров о содержании этой книги, чтобы мы все были на одной волне:

Кинк на размножение

Пирсинг гениталий

Шлепки

Убийства и пытки

Рак/смертельная болезнь родителя

Также стоит отметить, что здесь вы найдете много итальянских и сицилийских слов. Я выделила курсивом только первое использование каждого слова/фразы.

Сицилийский – это диалект итальянского, но я постаралась сохранить итальянский язык в тех фразах и словах, которые большинству моих читателей знакомы по предыдущим книгам. Так что, хотя Джакомо и сицилиец, он все еще использует те же грязные слова, которые мы все знаем и любим. (Вместе с некоторыми новыми любимыми, лол!)

– Мила

«Важно не то, сбили ли тебя с ног, а то, встал ли ты».

ВИНС ЛОМБАРДИ

ПРОЛОГ

Джакомо

Октябрь

Неизвестный адрес в Калабрии, Италия

Встреча была ерундой.

У меня была тысяча дел поважнее, чем сидеть с этими ублюдками. Но, видимо, теперь, когда я стал боссом, мне пришлось делать кучу дерьма, которое я ненавидел.

Итак, я был здесь. Но у меня были новости для них – если они надеялись заключить мир между нашими кланами, они тратили время впустую. Мои планы вернуть то, что мне причиталось, уже были в действии.

За столом сидели трое Раваццани: Фаусто, старейший и глава огромной криминальной империи; его консильери и кузен Марко; и наследник Джулио. С ними были еще двое мужчин, и по тому, как высокий топтался рядом с Джулио, я предположил, что это его любовник, знаменитый снайпер Алессандро Риччи. Он был таким же впечатляющим, как о нем говорили слухи.

Я должен ненавидеть этих двоих, ведь всего четыре месяца назад Джулио и Алессандро убили моего брата и отца.

Вместо этого мне хотелось пожать им обоим руки.

Я ненавидел своего отца и брата. Всегда ненавидел. Я надеялся, что их обоих выебут в аду. Неоднократно.

Нет, моя проблема с Раваццани была деловой, а не личной.

Я нетерпеливо постучал пальцами по столу. Бернардо Вирга, глава сицилийской Коза Ностры, Капомандаменто – (Capobastone – высокопоставленный 'Ндрангета, который отвечает за 'ndrina. Это калабрийский эквивалент сицилийского правила.), уставился на меня, словно отчитывая, чтобы я остановился. К черту это. Он потребовал, чтобы я только присутствовал, а не чтобы я вел себя хорошо. Я махнул ему рукой, чтобы он начинал.

Сначала знакомство. Я пожал руки и попытался казаться расслабленным. Это была часть работы, которую я не любил – встречи и еще раз встречи, разговоры часами. Я не был дипломатом; я был бойцом. Я бы лучше решил спор кулаками.

Но Вирга потребовал моего присутствия здесь, так что у меня не было выбора. Все беспокоились, что я отомщу за убийство своей семьи, и они надеялись успокоить меня достаточно, чтобы отбросить потребность в мести.

Как я уже сказал, напрасные усилия.

Я быстро назвал имена своих троих людей, закончив своим ближайшим доверенным лицом. – Это Франческо Дзаниоло, моя правая рука. – Я знал Зани целую вечность, и он был для меня больше братом, чем мой собственный.

Когда очередь дошла до Раваццани, он указал на сына. – А это мой старший сын, Джулио. Теперь он управляет нашей ндриной в Малаге.

Я кивнул, не впечатлившись, затем посмотрел на Риччи.

– И это твой парень, не так ли? Знаменитый снайпер.

Высокий мужчина не отреагировал, просто продолжал смотреть на меня. Его глаза были ровными, спокойными. Солдат, готовый к битве. Я оценил.

Ответил Джулио. – Да.

– Я большой поклонник вашей работы, – сказал я Риччи, который лишь кивнул в знак признательности.

Раваццани начал со слов: – Мои соболезнования в связи со смертью вашего отца и брата.

Умно было сразу упомянуть об этом. Напоминание о моей убитой семье меня бы раздражало, если бы мне было не все равно на кого-то из них. Я сложил руки на столе. – Они оба были придурками. Я их ненавидел.

В зале воцарилась тишина. Не получив реакции, на которую он, очевидно, рассчитывал, Раваццани махнул рукой Паскуале Боргезе, капокримину и главе калабрийской ндрангеты. – Давайте начнем.

Боргезе улыбнулся, как добрый дедушка, наблюдающий за непослушными внуками.

– Вражда между вашими семьями тянулось слишком долго. Мы здесь сегодня, чтобы уладить разногласия.

– Вражда? – презрительно усмехнулся Раваццани. – Ты имеешь в виду, как покойный Дон Бускетта притворялся моим союзником, работая с Моммо и Д'Агостино, чтобы меня уничтожить? Или как Нино Бускетта послал людей по всей Европе, чтобы выследить и убить моего сына, как собаку? Это та вражда, о которой ты говоришь?

Неужели он действительно вел себя как мученик? Обращался со мной как с coglione? (идиотом?). Я не всегда соглашался с моим покойным отцом и братом – далеко не всегда, – но Раваццани не был святым.

Я сурово заговорил. – Вы неоднократно сокращали нашу прибыль от продукции, поступающей с юга. И ваши люди убили моего отца и моего брата.

Выражение лица Дона Раваццани осталось неизменным. – Это не делает нас равными. Совсем.

Вирга прочистил горло. – Мы должны уладить разногласия, потому что это плохо для бизнеса.

–Мы не можем допустить, чтобы на улицах было больше трупов, – согласился Боргезе. – Автомобильные бомбы и стрельба. Это привлекает нежелательное внимание ко всем. Полиция взбудоражена этими убийствами, производит аресты. Ищет виновных.

– Это позор, – сказал Раваццани, не выглядя нисколько сочувственно. Его консильери ухмыльнулся, и мне захотелось ударить каждого из них по лицу.

– Это создает проблемы для меня, – сказал я. – Что, в свою очередь, может создать проблемы для вас.

Веселье мгновенно исчезло на другой стороне стола. Дон Раваццани тихо спросил:

– Это угроза?

Он что, серьезно? Конечно, это была угроза. В отличие от моего покойного отца и брата, я никогда не говорил того, чего не имел в виду.

–Синьоры , – сказал Боргезе. – Давайте сохранять спокойствие.

Спокойствие? Он действительно думал, что эта встреча была хорошей идеей? – Зачем мы здесь? Это пустая трата времени для всех.

– Мы должны это уладить, – сказал Вирга. – Заключить мир. Иначе мы окажемся в газетах, а Guardia di Finanza заползет нам в задницу.

– И что вы предлагаете? – Раваццани откинулся на спинку стула. – Потому что я не собираюсь менять способ ведения бизнеса.

То есть он не втянет меня в свою наркоторговлю, pezzo di merda (кусок дерьма). Раваццани взял то, что раньше было сицилийским основным продуктом, и сделал своим. Коза Ностра все еще контролировала торговлю оружием, но я хотел и то, и другое. Я намеревался вернуть все обратно.

– Мы с доном Виргой это обсудили, – сказал Боргезе. – Мы хотели бы объединить две семьи в браке.

– Нет, черт возьми – и – Ни в коем случае, – ответили мы с Раваццани одновременно.

По крайней мере, в этом мы сошлись во мнении.

– Это не просьба, – сказал Боргезе, его голос был ломким, как лед. – Наша работа – уладить это, и вот что мы решили. Ни у кого из вас нет выбора. Свадьба между вашими семьями состоится. – Он откинулся назад, на его лице появилась скользкая улыбка.

– И у нас на уме только невеста.

Невеста... был ли я женихом? Che cazzo? (Какого черта?)Я не хотел ни за на ком жениться, кто бы ни отдавал приказ. К черту наследников, к черту традиции. Я никогда не собирался заводить собственную семью. Я буду служить боссом на своих условиях, а не на чьих-либо еще.

«Ты слишком зол, Джакомо».

Слова моей матери, когда я был маленьким мальчиком, все еще преследовали меня, но они были правдой. Еще один пример того, почему я никогда не продолжу линию Бускетты. Один из многочисленных бастардов моего брата мог бы получить корону, когда я умру.

Раваццани заговорил первым. – В моем доме нет ни одной женщины, кроме моей двухлетней дочери. Поскольку вы не можете иметь ее в виду, то я не знаю, кого вы предлагаете.

– У твоей жены две сестры, да? – спросила Вирга. – Незамужняя и совершеннолетняя, я полагаю.

Почти все в комнате замерли. Близнецы Манчини, младшие сестры Франчески Раваццани, были хорошо известны в наших кругах. Их мать была известной итальянской моделью, вышедшей замуж за канадского главаря мафии. Такие вещи нелегко забыть таким мужчинам, как мы.

Но выходить замуж за Манчини? Ma dai (Ну давай же). – Ты имеешь в виду ту, что жила с Д'Агостино с прошлого лета? – спросил я с презрительным фырканьем. – Почти уверен, что ему не понравится, если ты выдашь ее замуж за кого-то другого.

– Нет, – сказал Боргезе. – Другая сестра. Эмма.

– Это не обсуждается, – спокойно сказал Раваццани. – Я этого не допущу.

Вирга продолжил, как будто Раваццани ничего не говорил. – Бускетта женится на девчонке Манчини и получит часть бизнеса в Торонто. А потом вы все будете вести себя как одна большая счастливая семья, capisce? (понятно?)

Торонтские дела? После того, как Раваццани украл у нас колумбийцев? Ma dai (Ну давай же),какое чертово оскорбление.

Я сохранял тон ровным, непреклонным, сложив руки на столе. – Я не женюсь – неважно, кто отдаст приказ и какой бизнес я получу. Мы с Раваццани решим эту проблему между собой, без необходимости в свадьбе.

Боргезе и Вирга обменялись взглядами, но я не смог их расшифровать.

– Наконец-то, хоть какой-то смысл. – Раваццани встал и застегнул пиджак. – Полагаю, мы закончили. Мне нужно вернуться в Сидерно.

Я тоже встал. – И мне пора возвращаться в Палермо.

– Мы ожидаем, что этот брак состоится, – сказал Боргезе. – Не разочаруй меня, Раваццани.

– То же самое касается и тебя, Бускетта. – Вирга пристально посмотрел на меня, его узко посаженные глаза были похожи на черные шары.

– Вы просите невозможного, – сказал Раваццани. – И мы с Бускетта оба согласны, что этого не произойдет.

Двое стариков выглядели так, словно хотели что-то сказать, но как они могли жаловаться? Раваццани принес большую часть денег Ндрангеты, а я большую часть богатства Коза Ностры. Мы были не теми людьми, которыми можно было бы легко помыкать или угрожать, если вы хотели сохранить свои большие дома, шикарные машины и дорогих любовниц.

Я вышел первым, не желая доставлять Раваццани удовольствие. Зани и остальные последовали за мной на жаркое калабрийское солнце. – Давайте убираться отсюда, – сказал я, забираясь в нашу машину.

ГЛАВА ОДИН

Эмма

Январь

Торонто, Канада

Фили сколько я себя помню, я хотела стать врачом.

Но эта мечта казалась мне сейчас очень далекой. Я боролась за то, чтобы не отставать на втором курсе университета. После этого наступили годы медицинского вуза и ординатуры.

Но я не сдавалась. Когда-нибудь это все будет стоить того.

Я помахала охранникам, когда проходил через парадные ворота своего дома. В это время года в Торонто было очень холодно, и мне всегда было жаль людей моего отца, которые застряли снаружи. Я направила свой электромобиль по подъездной дороге в гараж на четыре машины. Две машины моего отца – большой прожорливый внедорожник и элегантный спортивный автомобиль – простаивали месяцами.

Поставив машину на зарядку, я схватила сумки и направилась внутрь. Мне нужно было что-нибудь съесть и закончить кучу домашней работы. Но все это должно подождать, пока я не зайду к Папе.

Я бросила вещи на кухне, затем прошла по тихому дому. Некогда яркий дом теперь представлял собой жуткое собрание пустых комнат. Одиночество раньше беспокоило меня, но в последнее время я была слишком занята, чтобы замечать это.

Все изменилось за последние четыре года. Не только мои две сестры жили на другом конце земного шара, счастливо спариваясь, но и мой отец четыре месяца назад признался, что у него рак 4 стадии. Он начался в простате, но быстро распространился по всему телу. Единственная причина, по которой он мне это сказал, заключалась в том, что ему нужно было пройти курс лучевой и химиотерапии, чтобы атаковать опухоль. Поскольку мы жили вместе, он знал, что не сможет скрыть это от меня.

Однако он заставил меня поклясться, что я не буду рассказывать сестрам. У Фрэнки и Джии были сложные отношения с моим отцом, поэтому я старалюсь не чувствовать себя виноватой из-за того, что скрывала это от них. Не то чтобы кто-то из них недавно приезжал домой в гости. Никто из них даже не звонил ему по телефону в эти дни.

Пока я поднималась по лестнице, до моих ушей донеслись тихие звуки телевизора. Папа, должно быть, смотрел очередной старый фильм. Может быть, сегодня он захочет поиграть в шахматы. К сожалению, последний курс химиотерапии действительно подорвал его энергию. Ему понадобится несколько недель, чтобы восстановить силы.

Глория, его живущая медсестра, была в его комнате, читая в кресле. Мой отец спал, его тело было совершенно неподвижно, за исключением приподнятой груди. Медицинское оборудование загромождало большое пространство вокруг кровати. Мы держали его лечение здесь, в тайне от остального мира.

Глория прижала палец к губам и жестом пригласила меня следовать за ней в коридор.

– Привет, – сказала я, когда она закрыла дверь. – Как он сегодня?

– Хорошо. Он съел немного супа и пожаловался на недостаток соли.

– Конечно, как всегда. Он давно уснул?

– Примерно пятнадцать минут назад.

Раздался звонок в дверь, и необычный звук напугал меня.

Мы с Глорией переглянулись. Это не мог быть гость, не с охраной снаружи. Они никогда не подпустят незнакомца к двери. Неужели дядя Реджи потерял ключ? Он был единственным членом семьи, который знал о болезни моего отца, и это потому, что дяде Реджи нужно было присматривать за бизнесом, пока мой отец не встанет на ноги.

– Я спущусь, – сказал я медсестре. – Вернусь через несколько минут.

– Не надо. – Глория похлопала меня по плечу. – Ты, должно быть, голодна и у тебя есть работа. Я посижу с твоим отцом еще немного.

– Спасибо. Это было бы очень полезно.

Снова зазвенел колокольчик. Боже, как нетерпеливо!

Я поспешила на первый этаж. К тому времени, как я добралась до входной двери, я тяжело дышала. Я распахнула ее и увидела трех хорошо одетых мужчин, уставившихся на меня. – Чем могу помочь?

Незнакомцы двинулись вперед, проталкиваясь мимо меня, чтобы войти в дом. Я отступил назад, вне досягаемости, когда по моей коже поползло дурное предчувствие. – Кто вы? Что вы здесь делаете?

– Синьорина Манчини, – сказал старший с сильным итальянским акцентом. – Можем ли мы присесть?

Благодаря своему воспитанию я распознавала опасных мужчин, когда видела их. И эти трое определенно подходили. Пустые, тупые взгляды? Есть. Пистолеты, выпирающие из-под пиджаков? Есть. Неуважение к личному пространству? Есть.

Я боролась, чтобы оставаться спокойной. – Сначала скажите мне, кто вы.

Он проигнорировал меня. Вместо этого он вошел в официальную гостиную и опустился в кресло. Остальные двое мужчин последовали за ним, встав позади сидящего мужчины. Они выглядели скучающими, но я-то знала лучше. Это были убийцы.

Охрана их пропустила. Охрана никогда не подпустит угрозу к дому.

Это немного успокоило мои тревоги, пока я не подумала о своем отце наверху. Мне нужно было избавиться от этих людей, прежде чем они раскроют нашу тайну. Если бы стало известно, что Папа болен, все, что у нас есть, отняли бы его враги. Этот дом, машины. Защиту и деньги. У нас ничего не останеться – и мы никогда не смогли бы позволить себе заботу Папы.

Я села как можно дальше от того, кто сидел в кресле. На нем были модные золотые часы, и у него были самые прямые, самые белые зубы, которые я когда-либо видела. Темные волосы были зачесаны с его большого лба. Если бы мне пришлось угадывать, ему было около пятидесяти.

– Мы сидим, – сказала я. – А теперь, пожалуйста, ответь на мои вопросы.

– Меня зовут Бернардо Вирга. Ты обо мне слышала?

Сглотнув, я покачала головой.

Он нахмурился, как будто этот ответ его разочаровал. – Значит, ваша семья оказала вам медвежью услугу, синьорина Манчини.

– Зачем? О чем ты говоришь? И как ты прошел мимо охраны снаружи?

– Знаете ли вы что-нибудь о встрече вашего зятя с доном Бускетта, которая состоялась три месяца назад?

Он имел в виду Фаусто? С какой стати этот человек думал, что я что-то знаю об империи Раваццани? Я вытерла потные руки о джинсы. – Нет.

– Видите ли, синьорина, я отвечаю за всю Сицилию. Capisce? (понятно?) А дон Бускетта – глава одного из моих самых важных cosche. – Он помахал пальцами. – Кланов.

Я знала, как работает мафия. Если то, что сказал Вирга, правда, то он был il capo dei capi. Босс всех боссов.

И он сидел здесь, в Торонто. В моей гостиной.

Это был очень плохой знак.

– Видите ли, дон Раваццани и дон Бускетта в ссоре. Это длинная череда разногласий, сутью которых я не буду вас утомлять. Однако эти вещи нужно урегулировать мирным путем. То, как все происходит сейчас, очень плохо для всех нас. Слишком публично. Слишком опасно.

– И вы хотите поговорить об этом с моим отцом? – Это был единственный логичный вывод.

– Нет. Я здесь, чтобы увидеть тебя.

Мой живот сжался, как лопнувший воздушный шар. Это не могло быть хорошо.

– Меня?

– Sì, signorina. (да синьорина) Видите ли, простое решение проблемы вражды было найдено. Однако ни одна из сторон не пошевелилась, чтобы принять его. Я здесь, чтобы начать этот процесс.

Это звучало зловеще. Но я понятия не имела, какое отношение ко мне имеет несогласие Фаусто с этим Бушеттой.

– Сделав что?

– Забирая вас. Предлагаю вам пойти и собрать вещи, синьорина.

– Собрать вещи…

О. Слова столкнулись в моем мозгу, и головоломка начала решаться сама собой. Сицилия... плохая кровь... решение... клан.

Господи.

Я знала, как все устроено в Старой Стране. Они намеревались объединить две семьи в браке, чтобы уладить деловой спор между Фаусто и этим другим человеком, Бускетта. Я была решением.

– Нет, – выпалила я.

Вирга наклонил голову. – Perdonami? (Прошу прощения?)

Хотя это, скорее всего, было неразумно, я попыталась объяснить.

– Ты надеешься выдать меня замуж за этого Дона Бускетта, но я не из этого мира. Я на втором курсе университета. Я планирую стать врачом.

– Ты Эмма, младшая дочь Роберто Манчини. Ты часть нашего мира, нравится тебе это или нет.

Я потерла лоб и попыталась обдумать это. Фрэнки ни за что не согласилась бы на это. Что объясняло, почему мне никто не сказал – Фаусто не собирался выдавать меня замуж за совершенно незнакомого человека.

Подняв глаза, я с полной убежденностью сказала: – Мой зять этого не допустит.

– У твоего шурина нет выбора. Мы служим благим целям, что бы укрепить братство. Будь то на Сицилии или Калабрия, Ндрангета или Коза Ностра – все одно и то же.

Я ему не поверила. Фаусто никому не уступит, кроме моей сестры. —Мой ответ остается «нет». Тебе придется помириться каким-то другим способом.

– Другого пути нет, синьорина. И это уже решено.

Я вытащила телефон из заднего кармана и разблокировала его. Если этот человек не послушает меня, я позвоню Фаусто.

– Я бы этого не делал, – сказал Вирга. – Это очень плохо кончится для твоего больного отца.

Я замерла, мой палец завис над экраном. – Что ты сказал?

– Твой больной отец наверху. Ты думала, мы не знаем? Твой отец умирает, синьорина, и если ты не пойдешь со мной сегодня, я пошлю своих людей наверх, чтобы убить его. Ты этого хочешь?

Кровь в моих жилах застыла, и я резко втянула воздух. – Ты бы этого не сделал.

Но в глубине души я знала, что он сделает это.

Улыбка Вирги была полна угрозы. – Если ты хочешь, чтобы твой отец жил, то ты не будешь привлекать Раваццани. Ты соберешь вещи и поедешь со мной на Сицилию.

Я подумала о Папе, слабом, но все еще полном жизни. Смогу ли я спасти себя и позволить, чтобы его убили? Я знала, что не могу этого сделать. Это был мой отец, человек, который обнимал меня и помогал мне с домашним заданием. Покупал мне лимонный чизкейк, когда мне было плохо. Научил меня играть в шахматы. Позволил мне продолжить карьеру врача.

– И мы также расстреляем его медсестру.

Ужас охватил меня. Глория не заслуживала смерти больше, чем мой отец. Я не смогу жить с собой, если кто-то из них пострадает из-за меня.

Означало ли это, что я соглашаюсь выйти замуж за главаря сицилийской мафии?

Нет, нет, нет. Пожалуйста, нет. Я не хотела жизни, полной насилия и крови, смерти и разрушений. Мои сестры, возможно, не против, но мне нужно было помогать людям. Исцелять и утешать. Отдавать.

Я не могла стать женой мафиози.

Чувствуя головокружение, я схватилась за подлокотники кресла. Воздух отказывался поступать в легкие, тело сжалось в одышке. – Этого не может быть, – прохрипела я.

– Боюсь, это происходит, синьорина. Если этого не произойдет, то вы не только станете причиной смерти этих двоих наверху, но и вызовете войну между Бускетта и Раваццани. Этого ли вы хотите, рисковать своими сестрами и их семьями?

Я знала, как заканчиваются войны мафии, резней и потерями. Победителей не было. В конце концов, первая жена Фаусто погибла в его последней войне. Я не могла рисковать Фрэнки или моей племянницей и племянниками.

Глаза у меня горели, но я не плакала. Мне нужно было быть сильной ради себя и ради своей семьи.

Я должна была нести ответственность.

Я подавила эмоции и попыталась мыслить логически. – Этот дон Бускетта, он хочет жениться на мне?

Губы Вирги сжались, морщины вокруг рта стали глубже. – Это неважно. Он сделает то, что ему скажут, как и ты.

А. Так, Бускетта тоже не хотел жениться. Хорошо. Это означало, что мы с ним могли придумать решение этой проблемы.

Я заставила себя подняться на ноги. – Пойду собирать вещи.

– Va bene (Все в порядке) – Вирга не двинулся с места, но один из его людей направился ко мне.

– Сандро пойдет с тобой. И чтобы ты знала, мои люди останутся здесь до свадьбы на Сицилии. На всякий случай.

Здесь? Возле отца? – Так нельзя. Его это расстроит.

– Все, что вам нужно сделать, это выйти замуж, как я сказал, и они покинут Торонто.

Я уставилась на него, чувствуя, как моя жизнь и будущее утекают сквозь пальцы, словно песок. Я не склонна к драматизму и истерикам – это больше в стиле Джии, – но я была близка к тому, чтобы разрыдаться прямо сейчас. Может, мне стоит позвать охранников снаружи.

Вирга широко распахнул пальто, чтобы продемонстрировать пистолет, который он носил в кобуре. Его тон был холоден, как озеро Онтарио в феврале. – Если ты надеешься на спасение от людей снаружи, мне не хочется тебя разочаровывать.

– Что ты с ними сделал? – выдавила я.

– В данный момент это не должно тебя волновать.

Я знала большинство из этих людей всю свою жизнь. Они были ранены? Мертвы?

– Они ранены?

– Я бы сосредоточился на твоем собственном благополучии, синьорина, а не на чьем-либо еще.

Еще угрозы? – Если ты сделаешь мне больно, я не смогу пойти с тобой.

–Тогда ты меня очень недооцениваешь. Есть много способов, которыми я могу причинить тебе боль, мисс Манчини. – Он оставил это заявление на минуту, и я почувствовала, как пот выступил у меня на затылке. Затем он сказал: – Я предлагаю тебе начать собираться, и мы сможем избежать дальнейшего насилия.

Какой у меня был выбор? Я бы лучше пострадала от рук этого человека, чем увидела, как Глория или мой отец страдают.

Бускетта тоже не хочет этого союза.

Это дало мне крошечный лучик надежды.

Отбросив панику, я направилась к лестнице. Мне нужно было поговорить с Бускетта как можно быстрее. Нам нужно было прийти к практическому соглашению – такому, которое спасло бы мою семью, а также позволило бы избежать пожизненных обязательств между двумя незнакомцами.

Затем я вернусь в Торонто, к постели отца, избежав войны и брака.

Дон Бускетта, кем бы он ни был, наверняка поступил бы разумно.