Текст книги "Девственница мафиози (ЛП)"

Автор книги: Мила Финелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Я знала, что она собирается бросить это мне в лицо.

– И единственная причина, по которой они меня нашли, это то, что ты продолжала мне звонить!

Она немного сникла, внимательно разглядывая меня.

– Я не хотела тебя принижать. Мне жаль, если ты так думаешь. Я просто... чувствую ответственность за тебя. Если с тобой что-то случится, я полностью потеряю контроль.

Я потянулась и сжала ее руку.

– Я знаю, потому что я бы чувствовала то же самое. Но ты не можешь защищать меня вечно. И тебя не было почти целый год. Ты больше не можешь критиковать то, как я справляюсь с папой и Торонто. Тебя там нет.

– Справедливо. Но мне не нравится, что ты держишь все это в себе, разбираясь с этим в одиночку.

– Это показалось мне проще, чем просить о помощи и привлекать всех. И разве не это я всегда делаю в нашей семье?

Джиа поморщилась, потому что знала, что я права.

– Эмма, это не то же самое, что просить тебя сдавать мои выпускные экзамены на третьем курсе. Это брак с отвратительным старым гангстером. Мы с Фрэнки никогда не хотели этого для тебя.

– Он не отвратительный и не старый.

Глаза Джии сузились, и она раздраженно фыркнула.

– О, понятно. Это значит, что он тебе действительно нравится?

Я не могла встретиться с ней взглядом, поэтому вместо этого уставилась на стакан пива.

– Я люблю его.

– Какого хрена! – рявкнула она. Энцо вскочил на ноги, его лоб наморщился от беспокойства, когда он проверял ее, а рука Массимо метнулась к пистолету. Джиа махнула им рукой, чтобы они сели обратно. – Не лезьте в чужие дела, мафиози. Все в порядке.

– Ты можешь успокоиться? – прошептала я ей. – Я бы предпочла, чтобы меня сегодня случайно не подстрелили.

– Извини, иногда я забываю, как они меня защищают. – Она поудобнее устроилась на сиденье и выпила еще пива. Через несколько секунд она сказала:

– Итак, ты влюблена в Джакомо?

– Да, но он не чувствует того же. Нам не нужно беспокоиться о том, что он придет за мной.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что он не чувствует того же? Как он может тебя не любить? Ты самый милый человек на планете.

Джакомо не смотрел на это так.

«Ты думаешь, что ты умнее всех остальных, но ты просто наивная, защищенная девочка...»

– Ну, – сказала я, уставившись на пузырьки в пиве. – Некоторые люди не хотят сладкого, я полагаю. В любом случае, это неважно. Я добьюсь аннулирования, и мы забудем, что это вообще было.

– А ты можешь? А если ты беременна? Тогда он тебя не отпустит.

– Он уже отпустил меня. Ему все равно, беременна я или нет.

– Чушь, нет ни одного мафиози, который не хотел бы своего ребенка. Они любят размножаться и делать больше мафиози.

– Энцо не обрюхатил тебя. – У него было двое детей от первого брака, и он сказал Джие, что ему все равно, будут ли у них еще дети или нет. Что было хорошо, потому что моя сестра не спешила становиться матерью.

– Посмотрим, в последнее время он намекает.

– Правда? Что ты собираешься делать?

– Я не могу сейчас об этом думать. К тому же мы говорим о тебе, а не обо мне. Когда у тебя были последние месячные?

– Эм, две недели назад?

– Поэтому нам, вероятно, нужно подождать еще неделю или около того, прежде чем ты сдашь тест. Фрэнки узнает.

При упоминании моей старшей сестры я нахмурилась. Фрэнки будет так разочарована во мне.

– Нам ведь не нужно рассказывать ей об этом прямо сейчас, не так ли?

– Что случилось с тобой, когда ты устала хранить секреты?

– Я имею в виду секреты о других людях. Я спокойно храню секреты о себе.

– Ну, я не такая и ей нужно знать. На самом деле, я была бы удивлна, если бы Энцо не писал Фаусто, пока мы разговариваем.

Я вытянула шею и увидела, как Энцо лихорадочно печатает на своем мобильном.

– Блин, я очень надеюсь, что это не так.

– Расслабься, – Джиа похлопала меня по руке. – Если кто и понимает, что тебя отправляют забеременеть, так это Фрэнки. И посмотри, чем это обернулось.

Хотя Джакомо и я не были Фрэнки и Фаусто. Даже близко.

Мобильный телефон Джии завибрировал. Она подняла его и проверила экран, затем перевернула устройство. ФРЭНКИ.

– О, здорово, – облокотившись на стол, я закрыла лицо руками.

– Давай покончим с этим, – сказала Джиа и нажала кнопку, чтобы принять вызов.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

Джакомо

Узкая грунтовая дорога тянулась перед машиной. Мы ехали с рассвета, петляя по сухим горам за городом, потому что сегодня утром мне пришло в голову, куда может пойти Вивиана.

Палермо был моим городом, моим народом, и никто – даже Бускетта – не мог спрятаться от меня там. Она была достаточно умна, чтобы знать это. У нас были люди в аэропорту, в доках. Никто не сообщал, что видел молодую пару, подходящую под описание Вивианы и Федерико.

Но холмы... холмы на Сицилии были почти невозможны для поиска. Вот почему мой отец отправился туда, чтобы избежать тюрьмы, и вот почему он продержался там так долго.

Фермерский дом моего отца, мышиная нора, зарытая среди километров скал и растительности, находился примерно в двух часах езды от города. Вив и я говорили об этом месте на протяжении многих лет, пока я развлекал ее историями о том, как нелепо было видеть Дона Геро, живущего как фермер. Я рассказал ей о походе туда, о том, как трудно было найти фермерский дом. Без сомнения, я дал ей достаточно подсказок, чтобы она нашла его сама, потому что с чего бы мне вообще думать, что она пойдет туда?

Ни разу не пришло в голову, что это возможно. Даже если она не была под охраной в Мирабелле, ее чувства к нашему отцу обычно удерживали ее от любых дел с ним. Я полагал, что это место идеально подходит для нее и Федерико, чтобы скрыться от меня. Я сжал руль, осознавая: моя сестра пряталась от меня? Мне хотелось разорвать всю страну голыми руками, а затем убить Федерико собственными руками

– Где ты спал прошлой ночью? – внезапно спросил меня Зани.

Я обернулся, чтобы посмотреть на него, но он был занят прокруткой в своем телефоне.

– Не твое дело.

– Парни сказали, что ты не поехал домой и был слишком пьян, чтобы вести машину. Так куда ты поехал?

– Если ты уже поговорил с ребятами, то ты знаешь, куда я пошел.

– Да, но я хочу услышать, как ты это признаешь.

Я нахмурился. Мне не нужно было это раздражение сегодня. Я был с похмелья и зол.

– Я ночевал у Терезы.

Мертвая тишина.

– Я там только спал, – уточнил я. – Я ее не трахал.

Снова тишина.

Я ненавидел, когда Зани так себя вел. Я уже пожалел, что ночевал у Терезы, но я не мог ясно мыслить. – Ничего не произошло. Я отключился на ее диване. Можешь спросить ее.

– О, да. Как ты думаешь, кому она позвонила, когда ты появился у ее двери?

– Почему ты не пришел за мной?

– Потому что ты мне не позвонил. Что весьма показательно, не так ли? Ты знал, что я отговорю тебя от возвращения к любовнице.

– Я не вернулся к Терезе, просто спал на ее диване.

Он напевал себе под нос, все еще прокручивая свой чертов мобильник. – Почему ты не пошел домой?

– Мы с Эммой поссорились, – пробормотал я. – Но я не хочу об этом говорить.

– Жаль. Ты уже извинился?

– Нет, потому я не дол...

Мой телефон зазвонил в динамиках автомобиля, прерывая нас. Мои люди нашли Вив?

Я быстро нажал кнопку.

– Pronto (Алло).

– Дон Бускетта, у нас проблема. – Это был Дино, мой начальник охраны в особняке. Он тяжело дышал. – Дон Д'Агостино только что был здесь, и он...

Все мое тело сжалось. Д'Агостино? В Палермо?

– Он, что? – прорычал я, когда Дино замолчал. – Выкладывай.

– Он потребовал, чтобы мы отпустили вашу жену...

– Что? – закричал Зани. – Ты послал его на хер, я надеюсь. Скажи мне, что ты не открыл ворота, Дино.

Но я уже знал, что они это сделали. Эммы больше не было дома. Я чувствовал это в своей душе.

– У нас не было выбора, дон Бускетта. Mi dispiace (Мне жаль). Но у них было больше людей, чем у нас, и больше оружия. Я не хотел рисковать...

Зани протянул руку и нажал кнопку, чтобы отключить звонок, в то время как я ударил кулаком в боковую часть водительской двери. Воздух в машине стал тяжелым, и я не мог дышать.

Я сказал ей уйти. Чего я ожидал?

Больше времени. Я ожидал, что пройдет больше времени, прежде чем она меня покинет.

Я не хотел представлять этот дом без нее. Я не почувствую запаха Эммы, не услышу ее смеха, не поцелую ее и не обниму. Больше никаких уроков бокса или джелато.

Вся сладость и мягкость? Исчезли.

Но я оттолкнул ее, сказал ей уйти, так почему она должна была остаться? И она была родственницей единственных двух мужчин в мире, способных вытащить ее после одного телефонного звонка.

– Что нам делать? – спросил Зани. – Отправить людей в аэропорт? Остановить взлет самолета? Мы должны вернуть ее.

– Нет, – мой голос звучал сдавленно и отстраненно даже для моих собственных ушей.

– Ты не можешь быть серьезным. Ты собираешься позволить Д'Агостино приехать в Палермо и украсть твою жену?

– Он ее не крал. Она сама ему позвонила.

– Che cazzo? (Какого черта?) Это из-за ссоры? Что ты сделал?

– Я сказал ей уйти.

Я не пожалел об этом. После того, как я себя вел, это было правильным решением. Она заслуживала лучшего, чем грубый муж. Прошлая ночь показала нам обоим, что произойдет, если она останется. Я не был тем мягким и добросердечным мужчиной, который нужен такой женщине, как Эмма.

Лучшим для нее было бы уехать в Торонто, стать врачом и забыть, что это когда-либо было. Построить жизнь, которая ей подходит, вместо того, чтобы быть запертой в моей.

– Я хочу поговорить с ним, – сказал я Зани. – Звони Д'Агостино.

– Надеюсь, ты скажешь ему вернуть ее.

Я подумал об Эмме, тихо плачущей на кровати, свернувшись в клубок. Точь-в-точь как моя мать много лет назад.

– Я не заставлю ее остаться. Если она хочет уйти, то пусть уходит, я не буду стоять у нее на пути.

– Она твоя жена, Мо. Она может вынашивать твоего ребенка.

– Позвони, – рявкнул я.

Покачав головой, Зани начал набирать номер на моем телефоне. Звонок вскоре раздался эхом в динамиках автомобиля.

Глубокий голос ответил.

– Ты опоздал. – Я слышал удовлетворение в его тоне.

– Если с ней что-нибудь случится, – тихо и убийственно сказал я. – Я сдеру плоть с твоих костей. Понял?

– То, что ты осмелился усомниться в моей способности обеспечить ее безопасность, является оскорблением.

– Она все еще моя жена, Д'Агостино.

– Ненадолго, Бускетта. Так или иначе, этот брак очень скоро закончится. Capisce? ( Понятно?). Неужели он думал, что я беспокоюсь за себя, coglione (идиот)? – То одолжение, о котором я просил, насчет Вирги? Теперь ты знаешь, почему я просил. Ты добился какого-нибудь прогресса?

– Да, но я не склонен помогать тебе, учитывая, что ты женился на близнеце моей женщины без разрешения.

К черту это.

Я не стал ждать, чтобы услышать что-то еще. Я отключился и уставился в окно, не видя холмов вокруг нас. Я чувствовал, как глаза моего друга прожигают мою голову.

– Я не могу в это поверить, – наконец сказал Зани. – Ты готов отпустить ее так легко?

– Я не буду держать ее против ее воли. Если я это сделаю, я буду не лучше Вирги или моего отца.

Зани тихо выругался, но спорить не стал. Я согнул руки и сказал себе, что это к лучшему.

Со мной все было в порядке до появления Эммы, и со мной все будет в порядке теперь, когда ее нет.

Вивиана была моей семьей, единственной, кто имел значение. Я бы нашел ее и привел бы домой, чтобы она жила со мной. Затем я бы переделал особняк, чтобы удалить все следы нашего отца. Черт, я бы снес его и построил заново, если бы она этого хотела. Ее безопасность и счастье больше никогда не поколеблются, ни на мгновение.

А ее парень? Федерико Кьеллини собирался принять на себя всю мою злость и разочарование. Я с нетерпением этого ждал.

Наконец мы добрались до небольшого поворота.

– Нам нужно выйти и идти отсюда пешком.

– Надеюсь, это недалеко, – пробормотал Зани, выходя из машины. – Эти туфли стоят семьсот евро.

Мы открыли багажник и достали пистолеты, после чего я повел Зани по тропинке.

В течение следующих тридцати минут мы поднимались все выше и выше. Хотя окрестности были немного более заросшими, они были знакомы. Мой отец настоял, чтобы мы с Нино выучили маршрут, и никто другой. Таким образом, мы могли выходить и периодически приносить ему дерьмо. Распорядок был всегда один и тот же: я приходил один, следя за тем, чтобы за мной не следили, затем в течение двух или трех часов мой отец выкрикивал инструкции и ругал меня, после чего я уходил.

Пока Джулио Раваццани и Алессандро Риччи не убили старика и не освободили меня. Это был самый счастливый день в моей жизни, пока...

Сейчас об этом думать бесполезно. Она ушла.

Я проглотил жжение в горле, как раз, когда мы прибыли в небольшую рощу деревьев, окружающую фермерский дом. Сразу стало ясно, что укрытие моего отца занято. Снаружи на веревках висело белье, а свежие дрова были нарублены. Незнакомец мог наткнуться на это место, но мое чутье подсказывало мне, что это были Вивиана и Федерико.

Мы с Зани молча пробрались в деревья и приблизились к задней части дома. Затем из открытых окон послышался смех – громкий женский смех, и я чуть не споткнулся. Che cazzo? (Какого черта?) Это была Вив? Я никогда раньше не слышал, чтобы она так смеялась.

Это, должно быть, кто-то другой.

Мы заняли свои места у двери, Зани сбоку, а я прямо перед ней. Затем я поднял ногу и выбил дверь. Дерево раскололось, и Зани первым вошел в дом, я следовал за ним по пятам.

Мы оба остановились.

Босая Вивиана в ужасе уставилась на нас. Она держала в руке бокал вина, ее длинные волосы развевались по плечам, а за ее спиной стоял молодой человек, обнимая ее за талию. Из телефона на столе играла тихая музыка.

Я проигнорировал ее, сосредоточившись полностью на Федерико.

– Убери от нее руки или умрншь.

Федерико медленно двинулся, подняв руки вверх, но Вивиана двинулась, чтобы закрыть его от моего взгляда.

– Джакомо! Что ты делаешь? Почему ты здесь?

– Вив, уйди с дороги.

– Я не буду, и не хочу, чтобы ты причинил ему боль.

Я бросил на нее мрачный взгляд.

– Отойди и дай мне разобраться с этим.

– Нет, ты не имеешь права выламывать дверь и входить сюда с оружием, направленным на нас.

Я вспомнил отвращение сестры к оружию. Потянувшись назад, я сунул пистолет за пояс и жестом попросил Зани сделать то же самое. Мне в любом случае не нужен был пистолет, чтобы убить Федерико.

Я поднял ладони.

– Там, оружия нет, а теперь отойди от Федерико.

Она поставила бокал на стол, затем уперла руки в бока.

– Ты злишься, что мы сбежали.

– Да, я чертовски зол, – процедил я сквозь зубы. – Этот ублюдок не имел права вывозить тебя из Мирабеллы.

– Этот stronzo (ублюдок) – мой муж, – парировала она. – Так что следи за языком, fratello. (брат)

Муж?

Новость ударила меня, как апперкот в челюсть. Какого хрена? Мои мышцы напряглись, гнев захлестнул меня, когда я сделал угрожающий шаг вперед.

– Ты pezzo di merda (кусок дерьма), – выплюнул я Федерико. – Ты женился на ней без моего разрешения!

Федерико открыл рот, чтобы заговорить, но Вивиана его опередила.

– Ты не будешь бить моего мужа. Я люблю его, Мо.

– Когда это произошло? – рявкнул я.

– Вчера вечером. Благословил священник, и мы подписали документы. Это официально.

Madre di dio (Матерь Божья). Моя сестра была замужем, а я даже не был там. Никогда я не прощу Федерико такого оскорбления.

– Замужем ты или нет, здесь тебе небезопасно без защиты. Тебе нужно быть под наблюдением врача и под охраной моих людей.

– Нет, я не хочу. Ты хочешь, чтобы я оставалась в безопасности, но я не хочу оставаться, даже если случится что-то плохое.

Она не мыслила рационально. Мне нужно было поговорить с ней наедине. – Зани, выведи Федерико наружу.

– Нет! – Вивиана схватила мужа за руку. – Я знаю, что это значит. И он останется здесь, со мной. Живой.

Я не хотел ее расстраивать, поэтому поднял руку.

– Я хочу поговорить с тобой наедине. Клянусь. Федерико будет жив... пока.

Моя сестра посмотрела то на меня, то на Зани, и недоверие на ее лице разорвало меня на части. Я, наверное, заслужил это, поскольку мы оба знали, что я предпочитаю решать вопросы насилием, но я все еще был ее братом.

– Я никогда не лгал тебе. И никогда не буду.

Ее плечи расслабились, и она отпустила Федерико, но не раньше, чем поцеловала его в губы. Я постарался не реагировать, но это было чертовски сложно. Они обменялись шепотом, затем Федерико последовал за Зани на улицу.

Когда мы остались одни, она взяла свое вино.

– Тогда чего ты хочешь?

– Я хочу знать, что ты думаешь о том, что делаешь.

– Я живу своей жизнью, Мо.

– Это опасно, тебе нужно быть под наблюдением. С охранниками, которые смогут тебя защитить.

– Федерико может меня защитить.

Я потер глаза. – Ты не можешь быть серьезной. Он же ребенок.

– Ему двадцать пять, и он вырос в этой жизни. Его отец...

– Это дон Кьеллини. Да, я в курсе. Это не делает его способным защитить тебя.

– Мне все равно. Я люблю его, и мы останемся вместе.

– Тогда приезжайте в особняк. Живите там со мной. Вы оба. – Мне бы это не понравилось, но лучше уж так, чем беспокоиться о ней каждую секунду.

– Нет.

– Ну и что? Ты будешь жить под опекой Кьеллини в Катании?

Она покачала головой.

– Ни один из нас больше не хочет иметь ничего общего с этой жизнью. Мы покончили с мафией.

Слова словно бритвой пронзили мою грудь.

– Я и есть эта жизнь, Виви. Я – мафия. Что ты говоришь?

– Нет, ты не такой, Мо. Это были Папа и Нино, а не ты. Разве ты не видишь? Теперь мы все можем освободиться от этого.

– Для меня нет возможности освободиться. Даже если бы я не давал клятву, я принял роль дона Бускетты, чтобы защитить тебя.

– Меня? Какое отношение я имею к этому?

– Потому что мир думал, что ты мертва, и я пытался сделать, что бы для всех ты оставалсь мертвой. Но ты Бускетта. Если меня не будет, любой твой сын будет претендовать на трон. И многим мужчинам было бы все равно, хочешь ты этого или нет, если бы это помогло им заполучить корону.

Она побледнела.

– Неужели ты думаешь, что Федерико собирается захватить власть? Он женился на мне не поэтому.

– Я сейчас ни черта не знаю о Федерико. Но я знаю, что всю свою жизнь я заботился о твоей безопасности, а ты проигнорировала мои усилия, сбежав с первым мужчиной, который обратил на тебя хоть какое-то внимание.

– Это несправедливо. Ты заставляешь меня звучать глупо и слабо! Мы любим друг друга, Мо.

– Даже если бы это было правдой, – сказал я, борясь с терпением, – ты не можешь подвергать себя риску из-за этого человека. Он не стоит твоей жизни.

Она посмотрела на меня так, будто я заговорил на другом языке.

– Да, он того стоит. Наша любовь того стоит. Мое будущее счастье того стоит. Ты бы не рискнул собой ради Эммы?

Мне не хотелось продолжать этот разговор.

– Это совсем не то же самое, и ты это знаешь.

– Брат! Ты такой упрямый. Пойдем. – Она взяла меня за руку и потащила к дивану. – Сядь и перестань на меня рычать.

Мы сели рядом, и она слегка улыбнулась мне. – Джакомо, ты не можешь вечно держать меня под замком. Я только возненавижу тебя за это.

– Ты думаешь, что я держал тебя взаперти? Ты знаешь, почему я это сделал, Вив.

Ее голос смягчился.

– Да, и я благодарна тебе. Ты всегда заботился обо мне. Но теперь ты тоже женат. Тебе следует сосредоточиться на своей милой жене и на том, чтобы завести с ней детей.

– Эмма вернулась в Торонто.

Слова вырвались из моего рта непроизвольно. Затем я проклял свою глупость. У нас с Виви было достаточно тем для обсуждения, чтобы приплетать сюда мои проблемы.

– Что? Почему? – Она прищурилась и нахмурилась, глядя на меня. – Что ты сделал?

Я сложил руки на коленях и выдал ей правду.

– Помнишь, как ты сказала, что видела его во мне? Ну, это правда. И Эмма отреагировала так же, как раньше мама.

– О, Мо. – Ее рука легла мне на плечо. – Мне не стоило говорить эти слова в тот день. Ты не он. Даже близко.

– Ты не слышала, что я говорил, и не видела, как она свернулась калачиком и плакала. Это было непростительно, Вив. Хорошо, что она ушла.

– Ты не это имел в виду. Я слышала по ее голосу, как сильно она заботилась о тебе.

– Это неважно. Я не заставлю ее остаться и терроризировать ее до конца наших жизней.

– Я не верю в это. Я не верю, что ты мог бы терроризировать какую-либо женщину. Ты не такой, как он. Ты полная его противоположность.

– Тогда, может быть, я становлюсь им. Может быть, я действительно...

– Если ты снова скажешь, что ты проклят, я ударю тебя.

Я вздохнул. Виви любила меня, поэтому она пыталась меня успокоить. Но я этого не заслужил.

– Мо, – сказала она. – Ты сказал, что она ушла. Так что даже если ты был ужасен с ней, она не просто приняла это. Вместо этого она оставила тебя. Чувствуешь разницу? Она не позволит тебе превратиться в Дона Геро. И ты знаешь, что это значит?

Я взглянул на нее.

– Что?

– Это значит, что ты не можешь ее отпустить. Ты должен ее вернуть.

Вернуть ее? Невозможно. Я даже не знаю, как. – Я пришел сюда поговорить о тебе и Федерико, а не о моем браке.

Она подняла подбородок. – Больше нечего обо мне обсуждать. Ты позволишь Федерико и мне жить своей жизнью.

– Ты беременна?

Она толкнула меня в плечо. – Это все, что ты вынес из того, что я сказала? Нет, я не беременна. Мы пользуемся презервативами.

Я нахмурился. Мне не хотелось думать о том, что моя сестра занимается сексом.

– Как ты будешь себя содержать?

– Я не знаю, но мы с Федерико разберемся. Может быть, мы останемся здесь. Может быть, мы переедем в Париж. Что бы мы ни делали, это будет на наших условиях.

Я не упустил из виду, что Эмма предсказала это.

Может быть, она хочет жизни для себя, где ее не запирают».

Но я не послушал. А теперь моя сестра вышла замуж и уезжает от меня.

У меня перехватило горло, и я выдавила:

– Все, чего я когда-либо хотел, – это защитить тебя.

Вивиана наклонилась вперед и обвила руками мою шею.

– И я благодарна тебе за это. Я бы никогда не выжила без тебя. – Я прижала ее к себе, и мы оставались так долго, прежде чем она сказала:

– Пора меня отпустить.

Какой у меня был выбор? Я мог бы затащить ее обратно в Мирабеллу или в особняк и спрятать, но она никогда бы мне этого не простила.

Всю свою жизнь я ставил сестру на первое место, так почему же мне теперь останавливаться?

– Я не хочу, – тихо сказал я. – Но, может быть, ты права. Может быть, тебе нужно выбрать.

Я почувствовал, как она обмякла, ее облегчение было очевидным.

– Спасибо, Mo.

Я поцеловал ее в лоб.

– Будь счастлива, Виви. И ты всегда будешь моей семьей.

– Я свяжусь с тобой, как только мы где-нибудь обоснуемся.

– Ti voglio bene , cara mia . (Я люблю тебя, моя дорогая).

– Ti voglio bene, fratello. (Я тоже тебя люблю, брат)

Когда она отодвинулась, по ее щеке скатилась слеза, и я смахнул ее большим пальцем.

– Могу ли я все еще ударить Федерико? Хоть разок?

Она рассмеялась, как я и предполагал, и вытерла глаза.

– Не смей. Мне нравится, как у него выглядят зубы.

Больше нечего было сказать. Мы встали и обнялись еще раз. Мое тело было пустым, опустошенным и изнуренным. Сегодня я потерял двух самых важных людей в своей жизни. Больше никого не было.

Вивиана схватила меня за руку, прежде чем я ушел.

– Иди и верни ее, – сказала она. – Борись за ее прощение. Иначе будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– У меня и так уже так много сожалений. Что еще? – Я поцеловал ее в щеки, затем вышел на улицу. Солнце было высоко и жарко, но я не чувствовал абсолютно ничего.