Текст книги "Девственница мафиози (ЛП)"

Автор книги: Мила Финелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

Эмма

Ожидалось, что самолет направится прямо в Торонто.

Вместо этого мы направились в Неаполь.

Папа будет в опасности в тот момент, когда Дон Вирга узнает, что я покинула Палермо. Чем скорее мы доберемся до дома, тем лучше. Я пыталась настаивать, но никто не слушал.

А вот моя близняшка не волновалась. Она ожидала, что мы подождем в Неаполе, как хорошие жены и подружки мафиози, пока Энцо и Вито пойдут разбираться с Виргой и дядей Реджи.

Я не собиралас этого допускать.

Никто не знал дом, распорядок дня лучше меня, я могла ходить туда и разговаривать с людьми, с которыми Энцо – или даже Джиа – не могли. Дядя Реджи не ожидал меня увидеть, что давало нам элемент неожиданности. И если он действительно работал с Виргой, нам нужна была вся возможная помощь.

«Как ты могла лгать нам? Ты лжешь мужчинам, Эмма, а не своим сестрам».

Разочарование Фрэнки ранее застряло у меня под ребрами, как кулак. Мне не нравилось расстраивать моих сестер, но я все еще считаю, что защитить их и их семьи было правильным решением.

И я собиралась сделать это снова.

Я подождала, пока Джиа уйдет в туалет, прежде чем подойти к Энцо и Вито. Они тихо разговаривали в задней части самолета, в то время как Массимо откинулся на сиденье, закрыв глаза.

Энцо поднял взгляд, когда я шла по проходу, и его темный взгляд пронзил меня насквозь. – Эмма, тебе что-то нужно?

– Я хочу помочь.

– Сейчас мы разрабатываем стратегию, – сказал Вито, подразумевая, что моя помощь была нежелательной и ненужной.

– Я это понимаю и могу помочь с планом.

– Твоя сестра больше не хочет, чтобы ты вмешивалась, – сказал Энцо. – И поскольку я люблю ее и хочу, чтобы она была рядом, тебе следует вернуться на свое место в первом ряду и забыть о помощи.

Я не собиралась отступать. Может, та девушка, которая летела в Палермо шесть недель назад, и испугалась бы этих мужчин. Но я многое узнала о себе с тех пор, как вышла замуж за Джакомо. Я была намного сильнее и выносливее, чем я когда-либо думала.

Я скользнула на свободное место.

– У Вирги есть люди, которые тусуются в поместье. Как только вы трое появитесь, моего отца убьют.

– Мы в курсе, – сказал Вито. – Вот почему мы планировали устроить им засаду.

– Только вы трое?

Энцо нахмурился.

– Ты говоришь это так, как будто нас недостаточно.

Массимо фыркнул, его веки все еще были закрыты. – Я видел, как Энцо убил восемь человек одним карандашом. Он...

– Stai zitto! (Замолчи!) – рявкнул Энцо на своего младшего брата, а затем снова сосредоточился на мне. – Если ты расскажешь нам планировку, это поможет. Может, ты сможешь нарисовать план этажа.

– Да, я могу это сделать. Но никто из вас не может приблизиться к Реджи, не подвергая риску моего отца, я этого не допущу.

Энцо и Вито обменялись взглядами, и я увидела, как губы Вито дрогнули, словно он хотел рассмеяться.

– Эмма, – мягко сказал Энцо. – Тебе нужно доверять нам. Это то, что мы делаем.

Нет, это меня не устраивает, больше не устроивает.

Я верила, что Вирга выполнит свое обещание относительно моего отца после свадьбы.

Я доверилась Джакомо что, он найдет способ разорвать брак.

И тогда я снова поверила ему, когда он сказал, что я принадлежу ему.

Нет, я больше не доверяю людям. Доверие людям только оборачивалось против меня в последние полтора месяца.

– При всем уважении, – сказала я, глядя им прямо в глаза, – он мой отец, и я буду той, кто его защитит.

Почтительный зять тут же исчез, оставив на своем месте только могущественного мафиозного дона. Энцо наклонился, понизив голос.

– И при всем уважении к тебе, я не буду рисковать твоей безопасностью, позволяя вмешиваться.

– Пусть она поможет, amore (любимый).

Мы все повернулись вперед, где Джиа снова завязывала волосы в узел на макушке. Она выглядела измученной, когда шла к нам.

– Джианна, – сказал Энцо. – Ты не можешь ясно мыслить.

Она скользнула вокруг меня и упала на колени Энцо. Ее глаза встретились с моими в молчаливом согласии. Я на твоей стороне, сказали они мне. Всегда. Я одарила ее слабой улыбкой. Спасибо, Джиджи.

Прижавшись к нему, она сказала:

– Ты не знаешь Эмму, детка. Она не только умная, она единственная, кто недавно был в доме. Пусть она поможет тебе разработать план.

– Я думала об этом, – объяснила я. – И я думаю, что у меня есть способ добраться до Реджи таким образом, чтобы он этого не заметил.

Энцо поцеловал Джию в макушку, потом посмотрел на меня.

– О и что?

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Да, и это также касается меня.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ОДИН

Джакомо

Кровь залила мои руки и одежду, но я этого почти не замечал.

Вчера вечером мы схватили двух людей Вирги и начали давить на них, чтобы получить информацию об их боссе. Это было рискованно, пытать людей il capo dei capi, но мне было уже все равно. Я хотел узнать, где прячется старый ублюдок.

И если Вирга потребует возмездия, пусть так и будет.

Мне больше нечего было терять.

Как раз когда я собирался нанести еще один удар по почкам, Зани поднял свой мобильный и позвонил:

– Наш друг из Сидерно. Он хочет поговорить с тобой.

Едва ли друг. Я подумывал послать Раваццани к черту. Это он виноват, что мы влипли в эту историю. Если бы он не отнял у меня сицилийскую наркоторговлю, мой отец и брат никогда бы не пошли за Джулио Раваццани. Мой отец и брат были бы живы, и меня бы никогда не заставили жениться.

– Он говорит, что речь идет о твоей жене, – добавил Зани.

Это привлекло мое внимание. Эмма уехала вчера утром, и я предположил, что она была с Д'Агостино в Неаполе, планируя, как справиться со своим отцом и предателем-дядей.

Вытирая руки о джинсы, я подошел и взял телефон у Зани. Мы прошли в боковую комнату и закрыли дверь.

– Слушаю.

– Ты тупой ублюдок, – прорычал голос. – Ты женился на ней, не сказав мне. Ты хочешь умереть, Бускетта?

– Если ты знаешь о браке, то ты также знаешь, почему. Сейчас я в середине кое-чего, так что перейдем к делу.

– Даю тебе выбор.

– О? И что это?

– Откажитесь от своих притязаний на нее и на ребенка, которого она может вынашивать.

Мне не нравилось, когда мне угрожали, даже со стороны зятя Эммы. Раваццани мог обладать всей властью в Калабрии, но это была Сицилия. Я бы не позволил ему запугать меня.

– Или?

Его голос понизился, пока не превратился в ровный угрожающий гул.

– Или я убью тебя. Мучительно, медленно. Ты будешь молить о смерти.

– Оставь свои угрозы. Она бросила меня. Я уже отказался от своих претензий.

– Я хочу, чтобы брак был расторгнут на бумаге и зарегистрирован официально. И даже тогда я не хочу, чтобы ты когда-либо снова приближался к ней.

– У меня нет на это времени, Раваццани. Эмма хотела уйти, и я ее отпустил. Твое вмешательство неоправданно.

– Послушай меня, stronzo (ублюдок). Мне нужно твое слово, что ты не будешь лезть в жизнь Эммы Манчини.

– Бускетта, – рявкнул я, раздражение сжимало мои лопатки, словно тиски. – Она Эмма Бускетта.

– Интересно... Потому что если бы ты отдал ее добровольно, то тебе было бы все равно, какую фамилию она использует.

Он обманул меня, хитрый ублюдок.

– Я даю тебе слово, что отпускаю ее.

– Твое слово для меня ничего не значит. Послушай меня сейчас: если ты попытаешься увезти ее из Торонто, я приду за тобой со всем, что у меня есть.

Мои мышцы набухли, и я злился все сильнее с каждой секундой. Зани положил руку мне на плечо и одними губами прошептал: «Успокойся».

Я медленно выдохнул и постарался казаться невозмутимым.

– Я не тот мужчина, который берет женщин против их воли – или запирает их в пляжных домиках, – сказал я, напомнив Раваццани о том, как он, обращался со своей женой. – Я считаю, что женщинам следует позволить делать собственный выбор.

Он долго молчал. Я, очевидно, задел его за живое. Хорошо.

Наконец он сказал:

– Тогда ты не должен возражать против подписания всех документов, которые я составил.

Какой драматизм.

– Тогда перестань об этом говорить и присылай бумаги. Я их подпишу.

– Первая разумная вещь, сказанная тобой.

Я проигнорировал подвох.

– Ты же знаешь, что Вирга работает с Реджи Манчини, чтобы подорвать авторитет Роберто, не так ли?

– Да, мы в курсе. Но было бы неплохо узнать об этом раньше.

– Это было решение Эммы скрыть это от тебя, а не мое.

– Ты что, свихнулся, Бускетта? Ты что, не хозяин в доме?

Он говорил как мой отец, всегда сомневающийся, достаточно ли я мужик. К черту это. Я отключился и уставился в пол. Мне было интересно, знала ли Эмма о документах об аннулировании. Это была ее идея?

Моя грудь сжалась, знакомое удушающее ощущение вернулось в область сердца.

– Ты в порядке?

Я отбросил мысли об Эмме, Раваццани и аннулировании и отдал телефон Зани.

– Конечно, нам нужно вернуться туда. Я хочу знать, где прячется Вирга.

– Ты не спросил Раваццани об Эмме.

– Я предполагаю, что она в Неаполе со своей близняшкой, пока Д'Агостино решает, что делать с Торонто. Им нужно действовать быстро. Если Вирга услышит, что она покинула Палермо, Роберто Манчини – покойник.

– Интересно, знает ли Реджи Манчини, где прячется Вирга?

Я уже обдумал это и посчитал пустой тратой времени.

– Возможно, но быстрее будет получить ответы от людей Вирги.

В другой комнате мужчины висели на крюках, окровавленные, но в сознании. Я мог сказать, что они разговаривали, пока нас не было, потому что на их лицах были хитрые улыбки. Я взял со стола молоток-гвоздодер.

– Чему вы, ублюдки, радуетесь?

– Потому что мы знаем то, чего не знаешь ты.

– Вот почему вы здесь, stronzi (придурки). Чтобы я мог узнать, где прячется Вирга.

– Нет, – прохрипел другой мужчина. Я уже сломал ему одно ребро. – Это из-за твоей жены.

Я крепко сжал рукоятку молотка. Они пытались вытянуть это и отвлечь меня, или они действительно что-то знали?

– Ваша информация, похоже, устарела. Она не моя жена.

Первый мужчина ухмыльнулся, обнажив окровавленные зубы.

–Значит, ты не хочешь знать, что Вирга узнал вчера о твоей невесте?

Эти двое что, дурят меня? Я взглянул на Зани и прочитал беспокойство в глазах моего друга. Он беспокоился, что они могут говорить правду.

Я внимательно рассмотрел двух мужчин.

– Вы сказали, что не знаете, где прячется Вирга, так откуда вы вообще знаете, что он вчера обнаружил?

– Потому что мужчины говорят об этом. Молва распространяется быстро, когда дело касается синьоры Бускетты.

Что-то случилось в Неаполе? Выследил ли ее Вирга?

Я заменил молоток на нож. Перевернув его в руке несколько раз, я подошел и вонзил лезвие в бедро одного человека. Он взвыл от боли, его спина выгнулась, когда он повис. Я нашел другой нож и сделал то же самое с другим человеком Вирги.

Когда они оба затихли, я снова взял молоток.

– Тот, кто скажет мне первым, быстро умрет. Тот, кто не скажет, будет часами страдать от мучительной боли, пока я буду резать, позволяя в конце концов истекать кровью на пол. Итак, что же это будет?

Они оба молчали, крепко зажмурив глаза, борясь с болью, поэтому я ударил каждого из них по почке молотком.

– Скажите мне, – крикнул я, – прежде чем я отрежу вам члены!

Тот, у кого были сломаны ребра, заговорил после еще нескольких ударов моего молотка.

– Вирга узнал... твою жену... в Торонто.

В ушах зазвенело, как после удара по голове. Я сжал пальцами деревянную ручку и старался не швырнуть молоток в стену. Моя жена, мой милый маленький ученый. Почему Д'Агостино не оставил ее в Неаполе, в безопасности, пока он разбирается с Реджи Манчини? Зачем он повез Эмму в Торонто, когда Реджи еще дышал?

Причина была только одна. Потому что они планировали как-то ее вовлечь.

Вот ублюдки.

Подойдя к Зани, я выхватил пистолет из его руки. Одним выстрелом я убил человека, который дал мне информацию. Затем я открыл дверь и вошел в наружную комнату, где ждали двое моих солдат.

– Он умрет медленно, – сказал я им. – Сделайте это мучительно.

Зани был прямо за мной, когда мы вышли из здания и направились к машине.

– Ты не хочешь увидеть, что еще они знают?

– Я знаю достаточно. – Я отпер машину и открыл дверь. – Они используют Эмму как приманку для ее дяди.

– Che cazzo? (Какого черта?) Этого не может быть, – сказал Зани, нахмурившись, когда он скользнул в седан. – Зачем они подвергают ее такому риску? Д'Агостино не посмел бы.

– Это единственная причина, по которой он отвез ее в Торонто. Может, Эмма настояла на этом, думая, что сможет помочь. Но какова бы ни была причина, Д'Агостино сейчас очень пожалеет. – Я завел машину и включил передачу. – Напиши сообщение команде в аэропорту, хочу, чтобы самолет был готов через тридцать минут.

– Слава Богу. Я рад, что ты вытащил голову из задницы. – Зани начал работать на своем телефоне. – Кому я должен позвонить дальше – Д'Агостино? Или Раваццани? Мы должны предупредить их.

Раваццани только снова заставит меня уехать из Торонто, а Д'Агостино не славился благоразумием. Нет, я хотел разобраться с этим сам.

И все же я не был готов рисковать жизнью Эммы ради своей гордости.

Я кивнул на мобильный телефон Зани.

– Передай брату Д'Агостино, что Вирга знает, что Эмма вернулась домой.

– Торонто – не ее дом. Ее дом здесь. С тобой.

Он был неправ, но я не спорил. Эмма должна была жить в Торонто со своей семьей, отмораживать свою сексуальную задницу, когда закончит школу. Но я не допущу, чтобы с ней случилось что-то плохое, пока я еще дышу. Мне было все равно, в Палермо ли она, в Торонто или в бункере под Кремлем. Я приду ей на помощь. Каждый. Чертов. Раз.

– Готово. – Зани положил трубку. – Я предупредил Вито Д'Агостино. Знаешь, это может быть ловушкой. Вирга хочет, чтобы ты был там, без защиты.

– Мне наплевать. – Я завернул за угол. – Ничто больше не имеет значения, если она умрет, Франческо.

– Ты как раз вовремя признался, что любишь эту женщину.

Я ничего подобного не говорил. Но Эмма была моей – и я не собирался позволять чему-либо или кому-либо причинять ей боль.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДВА

Эмма

Торонто, Канада

Тихий звук телевизора был единственным шумом в слишком тихом доме. Было странно находиться дома. Мой отец был худее, чем раньше, и спал дольше. Лечение сказалось на нем. Вскоре мне нужно будет встретиться с его врачом и обсудить дальнейшие шаги.

Но не сегодня.

Я не могла сейчас думать о своем отце и его ухудшающемся здоровье. Мне нужно было сосредоточиться.

В коридоре раздался топот одиночных ног. Отложив книгу, которую читала я приготовилась. Сейчас на этом этаже никого не должно быть.

В дверях появился мужчина. Дядя Реджи. Его взгляд окинул комнату, кровать, затем остановился на мне.

– Эмма. Какой сюрприз. Я не знал, что ты вернулась.

Лжец. Несомненно, ему позвонили в тот момент, когда я вошла в дом несколько часов назад.

– Привет, дядя Реджи, я сегодня вернулась пораньше.

Он сделал несколько шагов внутрь, поближе к кровати моего отца.

– Вернулась из Панамы.

– Перу, – поправила я, хотя мы оба знали, что я была в Палермо.

– Да, теперь я вспомнил. – Его глаза были жесткими, совсем не похожими на взгляд любящего дядюшки. – Ты выглядишь бледной. Я думал, в Перу солнечно.

– Я в основном находилась в медицинских палатках. Времени на что-то другое не было.

– Понятно. – Он взглянул на кровать моего отца. – И как он?

– Тебе действительно не все равно?

Он наклонил голову.

– Что это должно значить?

– Это значит, что я знаю, что ты работал с доном Виргой. Я знаю, что это ты позволил ему отвезти меня в Палермо.

Момент тянулся, пока он боролся с моим откровением, сначала удивление, а затем смирение отразились на его лице.

– Должен сказать, я не ожидал, что ты будешь той, кто сложит все воедино. Может, ты также умна, как говорят.

Прежде чем я успела ответить, он полез под куртку и вытащил пистолет. Он был черным и угрожающим, оружие идеально подходило его большой руке.

– Тебе следовало остаться на Сицилии. Замужем. Тихой. Живой.

Благодаря силе воли я не двинулась с места.

– Ты не можешь меня убить. Если ты это сделаешь, то навлечешь на себя гнев и Раваццани, и Д'Агостино.

– Кто сказал, что я собираюсь убить тебя? – Подняв пистолет, он направил его на комок на кровати моего отца и сделал два быстрых выстрела.

Я прикрыла рот, чтобы не закричать. Хорошо, потому что дядя Реджи, казалось, забыл обо мне на несколько секунд, уставившись на комок под одеялом.

Должно быть, ему пришло в голову, что что-то не так, потому что он бросился к кровати. – Где кровь? – Одним плавным движением он сдернул одеяла и простыни и бросил их на пол.

Пластиковый манекен, который мы там разместили, уставился в потолок, безжизненный, с двумя пулевыми отверстиями в пустой груди. Мой отец был в безопасности в другой части дома, хорошо охраняемый.

– Ублюдок! – закричал дядя Реджи, резко оборачиваясь ко мне.

Но было слишком поздно.

Братья Д'Агостино и их люди толпились в комнате, направив оружие на моего дядю.

– Убить собственного брата? – презрительно усмехнулся Энцо. – Это пиздец, даже для тебя, Реджи.

Удивление Реджи быстро улетучилось, и он внезапно направил на меня свой пистолет. Я замерла и уставилась на круглое отверстие, где пуля могла бы положить конец моей жизни. Пот выступил на затылке, но я не отвела взгляд. Я знала, что это возможно, когда мы разрабатывали этот план, но знать это и испытать это – две совершенно разные вещи. Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

Реджи прорычал Энцо:

– Как ты попал внутрь?

Я заговорила.

– Ты действительно думал, что три девочки-подростка не догадаются, как пробраться на территорию и выбраться с нее?

– Чертовы Д'Агостино, – сказал Реджи. – Это тебя не касается. Это дело Манчини.

– Неправильно, – сказал Вито. – Скоро это станет моим бизнесом, а значит, это бизнес Д'Агостино.

– И это было делом Д'Агостино с тех пор, как я заключил сделку с Роберто несколько месяцев назад, – пояснил Энцо. – А знаешь, что Д'Агостино делают с предателями, Реджи?

Лицо моего дяди побагровело, когда он пробормотал:

– Э-этот бизнес принадлежит мне в той же мере, что и Роберто. Он не имел права заключать с тобой эту сделку!

Энцо не моргнул.

– Не думаю, что он согласится. Может, спросим его?

– Он слишком болен. Он не в своем уме. К тому же, все мужчины здесь последуют моему примеру. Они никогда не примут какой-то неаполитанский кусок дерьма.

– Этот ублюдок не хочет уходить отсюда живым, – пробормотал Массимо Д'Агостино.

– Дядя Реджи, пожалуйста, – сказала я. – Мы знаем, что ты работал против моего отца. Опусти пистолет и попроси у него прощения.

– Прощение? Я лучше умру.

– Не говори так. – Я крепко сжала руки на коленях. – Это не обязательно должно плохо кончиться.

– Тебе стоит послушать ее, – сказал Энцо. – Брось пистолет.

– Я был готов убить своего брата, – сказал Реджи Энцо, хотя его глаза все еще были прикованы ко мне. – Убить мою племянницу не так уж и сложно. Так что вместо этого вы бросите свое оружие.

– Реджи! – раздался голос отца из дверного проема. – Что ты делаешь?

Я посмотрела на пустое место, где был спрятан телефон.

– Папа! Нет!

Внимание Реджи переключилось на дверь – и это был единственный шанс, который был нужен Вито. Один быстрый удар в голову, и Реджи упал на землю с пулей между глаз. Мне не нужно было проверять, жив ли он еще. Я знала, что такая рана означает мгновенную смерть.

Отбросив свою вину на время. Мой дядя пытался убить моего отца и работал с Виргой, чтобы заставить меня выйти замуж. Мира не будет, пока он еще дышит. Я знала это, но я хотела, чтобы был другой выход.

– Идите и соберите остальных, – приказал Энцо своим людям. – Давайте зачистим дом.

– Подожди, – крикнула я, вставая на ноги. – Ты же не собираешься убивать их всех, правда?

Энцо убрал пистолет в кобуру и подошел ко мне. Одна из его больших рук неловко похлопала меня по плечу.

– Ты молодец, Эмма. Голосовая запись на телефоне сработала так, как ты и говорила. Bravissima, bella. (Очень хорошо, красавица)

– Я серьезно, Энцо. Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься вырезать всех людей моего отца.

– Мы должны искоренить всех мужчин, работающих с Виргой и твоим дядей. Слишком опасно оставлять кого-либо из них в живых. Вот как мы справляемся с такими вещами, Эмма.

– Но не все из них нелояльны к моему отцу.

– Вот что мы сейчас выясним. Это единственный способ, которым я могу оставить тебя здесь и быть уверенным, что ты в безопасности. Если есть какие-то сомнения, твоя сестра оторвет мне яйца. К тому же, теперь это люди Вито. С сегодняшнего дня он берет все под свой контроль.

– Ты скажешь мужчинам, что мой отец болен.

Он коротко кивнул.

– Это единственный путь, и твой отец уже согласился. Каждый здесь присягнет на верность Вито. Те, кто откажется, заслужат смерть.

Боже мой, это было жестоко.

Энцо указал на дверь.

– Иди к отцу, несомненно, он очень беспокоится о тебе.

Не было другого выбора, кроме как рассказать ему о предательстве Реджи и нашем плане убить его брата. Мой отец был опечален, но он понимал. Он сказал мне, что у него было подозрение, что что-то было не так в последние несколько месяцев.

Я не призналась в части о поездке на Сицилию и замужестве за Джакомо. Я боялась, что эта новость сделает с моим отцом.

Лучше ничего не говорить.

Я отвела взгляд от мертвого тела дяди на полу и вышла в холл. Массимо Д'Агостино последовал за мной, все еще держа пистолет в руке.

– Тебе не нужно идти со мной, – бросила я через плечо.

– Это недалеко. Мы разместили отца в старой комнате Фрэнки в другом конце особняка.

– Я знаю. – Массимо не сводил глаз с нашего окружения, сверхбдительно следя за ним. – Не все люди твоего дяди были в безопасности. Угроза не миновала.

Он ошибался. Мой дядя был мертв, с его соотечественниками разбирались. Через несколько часов все будет кончено. Мой отец мог спокойно умереть, сколько бы времени это ни заняло.

Я постучала в дверь отца.

– Глория, это я. Теперь все в порядке.

Дверь открыла помощница моего отца. Выражение ее лица смягчилось, как только мы встретились глазами, затем она обняла меня.

– О, я так рада это слышать. Мы так волновались.

Я сжала ее в ответ.

– Все кончено.

– Пропусти девчонку, Глория, – проворчал отец позади нас. – Я хочу ее увидеть.

Мы с Глорией расстались, но я держалась за ее плечо.

– Дай мне поговорить с ним наедине несколько минут.

– Конечно. Я вернусь через некоторое время.

Глория обошла меня и ушла. Массимо неловко стоял в спальне, все еще держа пистолет, затем указал в коридор.

– Я буду прямо за дверью.

Мой отец сидел, рядом стоял поднос с почти несъеденной едой. Он выглядел уставшим и обеспокоенным. Когда я приблизилась, я улыбнулся, как могла, надеясь заверить его, что со мной все в порядке.

– Привет, папа.

– Иди сюда, принцесса. – Он похлопал по кровати, и я села, стараясь не сместить его своим весом. Я наклонилась и поцеловала его в щеку.

Мой отец не стеснялся в выражениях.

– Он умер?

– Да, тебе больше не о чем беспокоиться. Энцо и его люди разбираются с остальными.

– Слава Богу. Твои сестры выбрали себе хороших, сильных мужей.

Джакомо тоже был хорошим человеком. Мне бы хотелось рассказать о нем отцу, но какой в этом смысл?

– Как ты себя чувствуешь? Предательство дяди Реджи, должно быть, тебя расстроило.

Мой отец пренебрежительно хмыкнул, а затем несколько секунд кашлял.

– Он всегда был ревнив, всегда требовал большего. Но он был мне нужен, когда я болел. Я не думал, что он когда-нибудь сделает это с семьей.

– Ты мог бы привести Вито сюда раньше.

– Да, я должен был, но мы всегда думаем, что у нас больше времени, не так ли? – Он изучал мое лицо. – Как ты? Я знаю, что ты не любишь насилие.

– Я в порядке. – Я все еще могла представить себе безжизненные глаза дяди Реджи, уставившиеся в пустоту. Но честно говоря? Я слишком онемела, чтобы что-либо обдумать прямо сейчас.

– Ты неважно выглядишь. Ты кажешься грустной. С тех пор, как ты вернулась из Перу, у тебя грустные глаза. Что происходит, principessa (принцесса)?

– Просто много всего происходит, – солгала я. – Не беспокойся обо мне.

– Но я беспокоюсь о тебе. Это то, что отец, который сталкивается со смертью, должен сделать для своих детей. Мы беспокоимся о том, что будет, когда мы уйдем.

В моей груди произошла серия небольших взрывов, всплесков боли, которые я пытался скрыть от отца.

– Я хочу, чтобы тебе стало лучше, хочу, чтобы ты расслабился и сосредоточился на своем здоровье.

– Эмма, мы оба говорили с доктором Моррисси. Мы знаем, что неизбежное приближается с каждым днем. Вот почему я хочу обсудить с тобой кое-что.

Если бы это было о его похоронах, я бы, наверное, начала рыдать. Я бы не смогла сейчас выдержать этот разговор.

– Папа...

– Я хочу, чтобы ты вышла замуж за Вито Д'Агостино.

Весь воздух покинул мои легкие со свистом.

– Что?

– Теперь послушай. Я знаю, что ты не заинтересована в браке, что ты думаешь, что это помешает твоей учебе. Но Вито умен и безжалостен. И он не из тех, кто реагирует необдуманно или вспыльчиво. Я считаю, что это хорошая партия для тебя.

Но я уже замужем.

Это было на кончике моего языка, но я проглотила это обратно. Я не могла сказать это и так ранить моего отца. К тому же, это не имело значения. Мой брак скоро будет аннулирован, и я смогу свободно выйти замуж снова.

Но я не хотела выходить замуж за Вито. Или за кого-то еще. Может быть, когда-нибудь, но мой следующий партнер будет не из мафии, это точно.

– Абсолютно нет, – сказала я, когда мой рот снова смог формировать слова. – Этого не произойдет.

– Эмма, я позволил твоим сестрам выбирать себе мужчин...

– Ты пытался выдать Фрэнки замуж за Джулио Раваццани.

Мой отец слегка покачал головой.

– Это неважно. В конце концов она выбрала Раваццани. Но я хочу выбрать для тебя хорошего мужа. Я не хочу, чтобы ты слишком долго ждала, чтобы выйти замуж.

– Ты говорил об этом с Энцо или Вито? – Я предположила, что ответ был «нет». Кто-то из них, вероятно, упомянул бы, что двоеженство в Канаде запрещено законом.

Он тяжело вздохнул, и я поняла, что он устал.

– Давай поговорим об этом позже, папа. Я не думаю, что кто-то из нас сейчас в том положении, чтобы принимать какие-либо серьезные решения.

– Ты избегаешь проблемы, надеясь, что она исчезнет сама собой. – Он откинулся назад и закрыл глаза. – Если ты выйдешь за него замуж, бизнес останется в семье Манчини. Мои внуки по-прежнему будут руководить этой ндриной. Это важно для меня, Эмма.

Чувство вины грызло меня изнутри, и я чувствовала себя еще большим разочарованием. Я не только лгала ему, я разрушала его мечты о продолжении нашего семейного наследия.

– Я подумаю об этом, – выдавила я.

– Хорошо. Это все, о чем я прошу. Мы обсудим это подробнее завтра.

Он не открыл глаза, и я восприняла это как сигнал.

– Ti amo, Papà (Я люблю тебя, папа). – Убрав поднос с обедом и откинула его кровать, чтобы он мог отдохнуть.

В холле был Массимо, глаза у него были настороже, а пистолет наготове.

– Что из этого ты слышал? – тихо спросила я по-итальянски, пока мы спускались вниз.

– Ничего из этого. Почему ты спрашиваешь?

– Я должна найти твоего брата и поговорить с ним.

– Кого, Энцо?

– Вито, мой отец хочет, чтобы я вышла замуж за твоего брата. Нам нужно придумать историю, чтобы не разочаровать его.

– Может быть, история о том, что ты уже замужем за другим мужчиной?

– Тихо, – рявкнула я. – Я не хочу, чтобы мой отец знал о Джакомо.

– Он рано или поздно узнает, bella (красавица).

– Нет, если сначала нам дадут разрешение на аннулирование.

Это не должно занять много времени. Фрэнки как раз в этот момент заставляла адвокатов Фаусто оформлять документы. Все было немного сложнее, потому что нас с Джакомо поженил священник, а это означало, что церковный суд должен был объявить брак аннулированным. Но никто не говорил «нет» Фаусто.

В итоге я бы очень скоро осталась одна, и все выглядело бы так, будто нашего брака никогда и не было.

– Ты не можешь выйти замуж за Вито, – сказал Массимо. – Ему было бы стыдно жениться на бывшей жене другого дона, особенно из Коза Ностры.

– Алло? Ты не слушаешь, я не хочу выходить замуж за твоего брата.

– Почему нет?

Мы дошли до подножия лестницы. Вокруг никого не было.

– Глория? – позвала я, но ответа не было.

Мы начали ходить по дому, ища признаки жизни на первом этаже. Теперь, когда мой дядя умер, дом должен быть заполнен Д'Агостино и людьми моего отца.

– Где Глория? Куда все ушли?

Массимо схватил меня за руку, подходя ближе.

– Что-то не так.

– Что? Откуда ты знаешь?

– Оставайся здесь. – Он подошел к окнам и заглянул сквозь занавески. Затем он вытащил телефон и нажал кнопку.

– Кому ты пытаешься позвонить?

– Вито, никого нет снаружи. – Он подошел ко мне и взял меня за руку. – Пошли, я отведу тебя в безопасное место.

– Попробуй Энцо.

– Он редко отвечает на свой собственный телефон, если только это не твоя сестра. Пойдем, мы теряем время.

Он потащил меня за собой, но я уперлась.

– Я никуда не пройду, только наверх, чтобы остаться с отцом.

– Эмма…

Я вырвала руку из хватки Массимо.

– Я иду в его спальню. Со мной все будет в порядке. Иди, узнай, что происходит.

– Мне приказано оставаться с тобой.

Я не собиралась спорить.

– Тогда давай поднимемся наверх и останемся с отцом. – Я поспешила к лестнице, отчаянно желая добраться до комнаты отца и убедиться, что с ним все в порядке.

Массимо шел за мной, его шаги были бесшумны на старых полах. Я старалась мыслить позитивно. Энцо и его люди были способными, так что все, вероятно, было хорошо. Мы посмеемся над этим позже, а Энцо и Вито будут дразнить Массимо за то, что он слишком остро отреагировал.

Когда мы дошли до комнаты отца, я толкнула дверь. Я надеялась найти Глорию, сидящую у кровати отца.

Вместо этого я нашла Дона Виргу.

И он направил пистолет на Массимо.

Массимо начал поднимать пистолет, но Дон Вирга оказался быстрее. Глушитель на конце пистолета заглушил звук, превратив его в свист воздуха, и Массимо рухнул на землю, схватившись за живот. Я ахнула и закрыла рот руками. О, нет. Он был мертв? Кровь скопилась на полу под ним, окрашивая ковер в темно-красный цвет. Моя грудь впала, и я начала опускаться на колени, отчаянно пытаясь помочь ему.

– Не двигайся, – рявкнул Вирга. – Или я тебя тоже пристрелю.

Я заставила себя стоять совершенно неподвижно. Отец не двигался. Он был мертв? Спал? – Что ты здесь делаешь?

Вирга поглубже устроился в кресле и держал пистолет направленным на меня. Это был второй раз за сегодня, когда меня держали под прицелом, и я не была поклонницей этого. Его обветренное лицо расплылось в скользкой улыбке.

– Приятно снова тебя видеть, синьора Бускетта.

Массимо застонал на земле у моих ног. Слава богу, он был жив.

– Тебе нужно позволить мне помочь ему, – сказала я и указала на Массимо.

– Тебе следует беспокоиться о себе, Эмма. Скажи, почему ты не в Палермо?

– Я приехала на короткий визит, чтобы увидеть отца.