Текст книги "Над Черемошем"
Автор книги: Михайло Стельмах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
– Домой? Так я пойду домой?
– Домой. К своей жене и детям. Мы уже их предупредили.
«Деточки мои родные, маленькие мои, как же вы встретите проклятого отца?..» – на воспаленных глазах заблестели слезы.
– Товарищ высокий начальник, дайте же мне хоть поцеловать вам руку.
– Родную колхозную землю поцелуйте за то, что простила вас, – тихо проговорил начальник милиции.
– Товарищ высокий начальник, ну, чтоб легче было, всыпьте мне хоть полсотни розог, – Вацеба встал, готовый с благодарностью принять наказание.
В ответ раздался веселый смех.
Во двор Вацеба вышел, как пьяный, покачиваясь и останавливаясь через каждые несколько шагов, кажется даже от прикосновения легкого снежка. Вот он обернулся, стал и словно врос в землю.
– Так я могу идти?
– Можете хоть бежать…
И эти слова расковали его. Он быстро вышел на дорогу, поднял руку, чтобы перекреститься, но раздумал и со всех ног побежал домой, навстречу новой жизни.
А начальник милиции с тревогой в сердце свернул к больнице. Он не решился спросить по телефону, как здоровье Мариечки Сайнюк. Лучше уж самому подойти к докторам, с надеждой заглянуть им в глаза…
В темноте шуршит под ногами снег, и в полосах света, льющегося из больших освещенных окон больницы, стройно пляшут ослепительные снежинки. На ступеньках, как усталый дед мороз, сидит в глубокой задумчивости Савва Сайнюк, даже не замечая, что рядом присел Василь. Начальник милиции застывает возле них, не отваживаясь зайти в больницу. Тяжело тянется время, а снег все метет и метет, засыпая молчаливые фигуры. На пороге появилась молодая девушка в белом халате, и Василь напряженно вскочил, обернулся к дверям.
– Дед Савва, где вы? – спрашивает девушка, вглядываясь во тьму.
– Тут я, – грузно подымаясь, отвечает старик и с волнением смотрит на врача. – Что скажешь, доченька?
– Ступайте в помещение, замерзнете.
– Дитятко, как Мариечка?
– Вот, вынули у нее из груди, – она положила старику на ладонь несколько маленьких продолговатых пуль.
– На что же ты мне даешь эти черные зерна смерти? – На опушенных снегом ресницах старика заблестели слезы. – Нет уже Мариечки?
– Не плачьте, дедушка, – она поцеловала старика. – Все, все сделаем… Завтра – Михайлу Гнатовичу обещали – самолетом отправим Мариечку прямо в столицу.
* * *
На бугре, приложив руку к седым бровям, стоит дед Степан, а над ним, трепеща крыльями, поет ранний жаворонок.
– Дедушка, вы кого высматриваете? – кричат ему правнучата, окружая деда целым табунком.
– Весну, детки.
– А идет она?
– Спешит, деточки!
– А это не она? – дети с шумом бросаются навстречу празднично разодетой Катерине Рымарь, которая вместе со свадебной подружкой поднимается на бугор.
Приложив руки к груди, девушка низко кланяется старику.
– Отец просил, мать просила, и я вас прошу прийти на свадьбу.
– Спасибо, жаворонок мой…
* * *
В кабинете Михайла Гнатовича смущенно переминаются с ноги на ногу Настечка и ее свадебная подружка.
– Отец просил, мать просила и я вас прошу приехать на свадьбу.
– Спасибо, весняночка!
* * *
Денис Иванович Макаров, широко улыбаясь, идет навстречу Мариечке и ее свадебной подружке.
– Мариечка, снова обмен натурой? Ты мне орешки, а я тебе трактор?
– Нет, Денис Иванович, – ответила девушка, кланяясь. – Дедушка просил, братец просил, и я, и весь колхоз просит прийти на свадьбу.
– Спасибо, первая наша звездочка! Можно тебя поцеловать?
– Откуда ж я знаю?
– Что ж делать? И ты не знаешь, и я не знаю. Кого же спросить?
– Можно Василя моего, – весело улыбается девушка.
* * *
С гор на убранных лентами конях опускается красочная гуцульская свадьба. Навстречу ей поднимаются легковые машины. На новый мост первыми въезжают осыпанные зерном, сверкающие орденами молодые. И поют им горы, и поет им река свои предвесенние песни, и обогревают их любовью ласковые взгляды людей.
– Вот он, Михайло Гнатович, наш калиновый мост, – легко выскочил из машины Микола Сенчук. – Мост молодости и счастья.
На второй машине Олена Побережник сдерживает мужа:
– Лесь, не вылезай, ребенка застудишь.
– Не застужу, – бригадир осторожно просовывается в дверцу и под голосистое пение, под музыку высоко поднимает над головой сына. – Пусть он с первых дней видит солнце, и людей, и жизнь!
Держа Мариечку за руку, Василь вслушивается в эти слова пожилого человека и одновременно наблюдает, как с верховьев по Черемошу бешено несутся первые в этом году плоты.
Молодые гуцулы стоят у тяжелых рулевых весел, как отлитые из бронзы, и кажется, что плывут они не к низовьям реки, а прямо в будущее.
