Текст книги "Лед тронулся"

Автор книги: Михаил Барщевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

Прошла неделя. Каждое утро, отправляясь на работу, Вадим с восхищением оглядывал свой «Бьюик». Особую радость доставлял багажник. В нем было пусто. Ни набора инструментов, ни канистр с бензином, ни буксировочного троса, ни насоса. Пустота! Даже странная запаска, много меньше но размеру стандартного колеса, пряталась в пол багажника, и ее не было видно.

Когда Вадим с Кевином забирали автомобиль у прежнего владельца, Вадим поинтересовался, где же инструменты, трос и прочие постоянные обитатели багажника. Продавец не сразу понял, о чем речь. Кевин объяснил, что в Советском Союзе автосервис не очень развит, и советские люди привыкли ремонтировать свои машины сами. Вадим с гордостью посмотрел на продавца, но встретив его взгляд, полный сострадания, понял, что тупоголовый «америкос» не понимает всей прелести независимости от чужих услуг. Повисла пауза. Вадим решил, что хватит, должное впечатление на продавца он произвел.

– Кевин, а где можно купить канистры для бензина?

– Зачем? – проявил несвойственное деликатным американцам любопытство продавец.

– Чтобы не остаться без бензина в самый неподходящий момент! – вразумил невежду-иностранца гордый советский человек.

Кевин, изучавший не только русский язык, но и предмет, который у нас назвали бы «страноведением», знал, что в Союзе бензин – дефицит. Правда, каким образом в стране, добывающей неимоверное количество нефти, людям может не хватать бензина, он не понимал. Но о факте был наслышан. Об этом и в газетах часто писали.

– Вадим! У нас бензоколонки работают круглосуточно и есть на каждом углу.

– У нас тоже! – все еще преисполненный патриотизма, с вызовом отозвался Вадим.

– Но у нас там еще и бензин продают всегда!

Патриотическая эстафета перешла к Кевину. Ему и самому многое не нравилось в его стране. Например то, что он вынужден был взять огромный кредит в сорок тысяч долларов на обучение не в самом дорогом юридическом колледже, И впереди маячила «low school», то есть еще минимум пятьдесят тысяч. А Вадим, он сам рассказывал, получил бесплатное образование. И в школе, и в институте. У Кевина четверть зарплаты шла на медицинскую страховку. Вынь да положь! А Вадим о ней и не слыхивал. Но бензин, если не налетел ураган или город не завалило снегом, что в Вашингтоне раз в год, да случалось, был всегда!

Вадим не нашелся, что ответить. За полмесяца он не успел забыть, как раз в неделю ему, известному московскому адвокату, приходилось в два часа ночи, когда обэхээсэсники уже спят, приезжать к знакомой «королеве бензоколонки» и заливать полный бак плюс минимум пять двадцатилитровых канистр. Причем из красной «казенной» колонки, поскольку в желтой, для частников, бензин появлялся в лучшем случае под выходные, и очередь выстраивалась часа на три-четыре. Кроме того, на колонке для частников наполнять больше, чем одну канистру, не разрешалось. И сама очередь куда лучше, чем доблестные сотрудники ОБХСС, следила за строгим соблюдением этого правила.

Девочки на бензоколонках имели неплохой доход. Они покупали талоны на бензин у водителей автобусов, которые, в свою очередь, приобретали их у начальников колонн на автобазах. А те, списывая лишние талоны на ненаезженные километры, делились дивидендами с директорами автобусных парков. Этими талонами девочки отчитывались за бензин, проданный «налево» частникам, но уже по ценам много выше, чем для государственного транспорта. Конечно, кое-что приходилось отстегивать проверяющим всех уровней и ведомств, да и самим обэхээсэсникам, разумеется. Но все равно, оставалось прилично. И все были довольны. Вадим тоже. Потому что и у него, и у Лены, и у Михаила Леонидовича бензин не переводился.

Впрочем, такая система стала большим шагом вперед. Когда Вадим ездил еще на «москвиче», потреблявшем семьдесят шестой бензин, сливать топливо приходилось у грузовиков. Стоишь в любую погоду на обочине, голосуешь, заманивая какой-нибудь «ЗИЛ» или «Газ», отсасываешь через шланг, порой успевая прилично нахлебаться, бензин из его бака в свою канистру – вот это было тяжко. А нынче – раз в неделю, ночью… Пустяки!

Уже дважды после покупки «быоика» Вадим заправлялся на «газ-стейшен». Оба раза даже до пистолета не дотронулся. Подбегали мальчики в фирменных комбинезонах, вежливо спрашивали, какой нужен бензин, и все за него делали. Он только деньги платил и оставлял им чаевые, центов пятьдесят. Бензин был, а удовольствия – никакого!

Закончив очередной осмотр красавца «бьюика», Вадим степенно расположился в салоне, повернул ключ, и мотор еле слышно заурчал. В какой уж раз Вадим провел ладонью по обивке. Синий велюр, мягкий, ласковый на ощупь. Да, это не кожзаменитель его «жигулей». Что правда, то правда.

За последнюю неделю жизнь как-то наладилась. За Машей каждое утро секунда в секунду подъезжал огромный желтый школьный автобус, собиравший детей по домам, и отвозил в «Хамлет юниор скул». В основном там учились негры и латинос, но было и несколько белых детей. Машке все нравилось, в школу она рвалась, а придя домой много рассказывала о необычных привычках американских одноклассников. Все это Вадима не очень интересовало, но вот вооруженные охранники на входе и сетчатый забор, метра три высотой, опоясывавший территорию школьного двора и спортивных площадок, Вадима насторожили. «Значит, в американских школах не так уж безопасно», – сделал вывод Вадим, но пугать своих девушек не стал.

С директором посольской школы легко договорились, что два раза в неделю Маша будет приходить к ним, а три дня – к американцам. «Наша» школа требовала соблюдения двух условий – наличия у родителей советского паспорта и согласия начальника службы безопасности. Когда Вадим с Леной приехали в посольство на встречу с директором школы, начальника отдела безопасности на месте не оказалось. Извиняющимся тоном директор сообщила, что придется приехать еще раз. Но документы она покажет ему заранее. Так что, ненадолго. Но еще раз.

На следующий день директриса сама позвонила Вадиму на работу и, не скрывая удивления, сообщила, что «безопасник» дал согласие – девочку примем без его беседы с родителями. Только по документам. Такое случилось впервые за три года работы «безопасника» в Вашингтоне.

– Вы его знаете? – поинтересовалась директриса.

– Я его нет, он меня – да! – с кривой ухмылкой ответил Вадим, вспомнив встречу с этим деятелем год назад, на приеме в посольстве по случаю начала стажировки.

Лена тоже как-то освоилась. Точнее, начала. В квартире она навела полный порядок. По газетам решила подобрать для себя курсы английского. Их было множество, но найти Лена хотела такие, до которых удобно добираться городским транспортом. Кроме того, она уже полностью освоила «ближнюю» плазу, и один раз даже выбралась на «дальнюю». До «ближней» пешком приходилось топать тридцать минут, до «дальней» – пятьдесят.

Лена старалась как-то занять себя, пока Вадим был на работе, a Машка в школе. К счастью, ее московская нелюбовь к магазинам, толчее и хамству продавцов в Америке куда-то улетучилась. Она могла часами бродить по полупустым просторным залам, ковыряться в контейнерах с дешевой одеждой или посудой, рассматривать нескончаемые ряды вешалок со всякими платьицами, сарафанами, шубами из искусственного меха. Конечно, не музей, но и здесь посмотреть было на что. Особенно Лену радовало, когда на «сейле» удавалось купить что-нибудь себе или Машке за 3–4 доллара – кофточку, свитерок, брючки.

Вадим понимал, что эта страсть ненадолго, и относился к таким тратам совершенно спокойно. Хотя, с его точки зрения, без всего этого барахла можно и обойтись. Тем более, что выданный фирмой аванс таял, а долг в две тысячи долларов – висел. Но понимая, как тоскливо Лене маяться одной в четырех стенах, Вадим покупки жены только нахваливал и торопил с курсами. Стоимость обучения в любом случае была меньше, чем суммы, уходившие на ненужные шмотки.

В офисе для Вадима работы не было. Расчет «брайанцев» на то, что их клиенты рванут делать бизнес в Союзе, не оправдался. Многие крупные бизнесмены ездили в Москву и Ленинград на переговоры, брали с собой кого-нибудь из партнеров «Брайана», цокали языками по поводу невероятно прибыльных перспектив, но вкладывать деньги не торопились. Единственным серьезным исключением стал «Western Union», начавший было переговоры со Сбербанком. Но и этот проект к приезду Осипова провис, затормозился и на какое-то время сдох.

Нет, отдельные контракты на закупку или поставку, конечно, шли. Но и с ними не обходилось без проблем. Советские законы предусматривали возможность не прямых договоров поставщиков с покупателями, а только через внешнеторговые объединения. Для тех же никакой перестройки будто и не было – как работали в старые времена, так и продолжали сейчас. Но главной загвоздкой для Вадима стало другое. Законы, которыми руководствовались стороны при заключении и исполнении контрактов (применимое право), всегда действовали не советские, а либо британские, либо штата Нью-Йорк. Арбитраж признавался только стокгольмский или, редко, лондонский. Так что Осипов, как специалист именно в области советского права, оказался не у дел.

Джонс не желал признавать своей ошибки в глазах других партнеров «Брайана». Ему надо было срочно придумать, как оправдать присутствие Вадима в офисе, да еще с зарплатой 120 тысяч годовых, И он придумал. На третий день, когда, как предполагалось, Осипов в своем кабинете обжился, со всеми старыми знакомыми поздоровался, Стэн пригласил его к себе. Обсуждать ничего не стал, назначил встречу за ланчем. За полгода Вадим успел отвыкнуть от американской деловой традиции вести самые серьезные разговоры за обеденным столом.

Стэн заказал сэндвич с тунцом, блюдо, которое Вадим один раз попробовал и зарекся брать еще когда-нибудь. Осипов никак не мог понять, почему американский юрист-миллионер так любит рыбные консервы, положенные между двумя огромными кусками хлеба и слегка сдобренные луком и помидорами. Сам Вадим решил не экономить деньги Джонса и попросил принести бифштекс.

– Ты любишь мясо? – поинтересовался Стэн, как только официант его любимого клуба отошел от столика.

– Да. Я предпочитаю плотно есть днем и легко на ночь.

– Наверное, ты прав, – Стэн о чем-то задумался. На его лице на мгновение появилась сентиментальная улыбка. – А я, знаешь ли, заказывая сэндвич с тунцом, действую, наверное, инстинктивно. В студенческие годы он был для меня пределом мечтаний. Недостижимой мечтой. И теперь название этой мечты будто само с языка срывается.

Вадим с изумлением смотрел на Джонса. Он-то искренно полагал, что между ним и американцами не может быть ничего общего. Выросли-то не из одной «гоголевской шинели». И вот – на тебе…

– А у меня по-другому. Я в детстве обожал цыпленка табака, – Вадим быстро нашел синоним, – «барбекыо чиккен». Но мой отец, а мы ходили в ресторан, как правило, раз в год первого сентября, в день начала занятий в школе, просил меня цыпленка-табакак не заказывать. Слишком дорого. Сейчас дома легко могу заказать любое блюдо, у нас рестораны по сравнению с вашими очень дешевые. Но вот цыпленка – не могу. Язык не поворачивается.

– Со мной было то же самое! Только из-за лобстера! – Стэн радостно рассмеялся. – Так знаешь, что я сделал? Когда выиграл один из крупных процессов, позвал жену в ресторан, заказал ей и себе по два лобстера. Половину, разумеется, не съели. Она потом много лет мне это вспоминала! Но – все! Я выздоровел. Больше не боюсь произнести это слово. Советую, попробуй!

Еще минут десять разговор шел ни о чем.

Неожиданно Стэн стал серьезен, отставил в сторону пиво, пристально посмотрел на Вадима и спросил:

– А зачем ты приехал?

– То есть? – Осипов действительно не понял смысла вопроса. – Вы же сами меня позвали. Я хотел приехать через полгода.

– Ясно, что позвали. Но почему ты согласился? Только деньги? – Глаза Стэна стали пронзительными, колючими.

Вадим сразу представил себе, как может выглядеть этот вечно улыбающийся американец, когда ведет допрос в суде.

– Деньги… – Вадим думал, что ответить. Можно ли сказать правду? – Деньги, пожалуй. Но не только. Скорее, больше опыт. Я ведь юрист, но не менеджер. А теперь у меня своя фирма. Надо учиться управлять.

– Ты разве не собираешься здесь остаться? – Стэн криво ухмыльнулся.

Вадим достал сигарету и неторопливо закурил. Ему требовалась хотя бы минута на обдумывание ответа. Не мог же Стэн так легко прочесть его мысли. Или он просто исходил из стереотипа, что из Советского Союза каждый мечтает сбежать в Америку? А если это вербовка? Стэн ведь, похоже, сотрудник ЦРУ. Хотя с другой стороны, его ведь должна интересовать судьба офиса «Брайана» в Москве. И если Вадим останется здесь, кто им будет помогать открывать офис? Не Саша же.

– Нет, Стэн. Не обижайся, но я не смогу жить в Штатах. Здесь все не мое. По крайней мере, если в Союзе… – Вадим осторожно подбирал слова. – Если у нас в стране не произойдут какие-нибудь страшные изменения.

– В газетах пишут, что у вас через несколько месяцев может начаться голод. Что в магазинах ничего нет. Это не так? – В улыбке Стэна мелькнуло ехидство.

– В магазинах у нас уже лет пятьдесят ничего нет. Зато в холодильниках у всех все есть, – в ответ съехидничал Вадим.

– Ты не хочешь отвечать? – строго вернул Вадима к своему вопросу Стэн.

– Да я, собственно, ответил. Во-первых, опыт, во-вторых, деньги, – Вадим искренне был уверен, что аргумент «деньги» для любого американца является стопроцентно убедительным.

– Ну что ж, возможно, ты и прав. Я-то хотел помочь тебе здесь закрепиться. Или, по крайней мере, иметь возможность выбора, – Стэн ждал, какой эффект произведут его слова.

Вадим растерялся. Упустить такой шанс нельзя. Соглашаться – опасно. Вдруг это провокация?

– Выбор – это всегда хорошо. Главное, чтобы право окончательного решения оставалось за мной.

– Ну тогда слушай, что я предлагаю…

Казалось, Джонс искренне обрадовался, что Осипов дает ему возможность раскрыть план. Вадим же напрягся, он пытался понять, зачем Стэн затеял этот разговор. Но дальнейшая речь Стэна полностью его успокоила. Сам того не ведая, Джонс упаковывал в обертку заботы о советском коллеге то, что требовалось самому Осипову.

Суть затеи Стэна сводилась к следующему. Поскольку реального клиентского спроса на работу Вадима нет, а «Брайан» объявил себя форпостом по работе с Союзом, надо придумать, чем заполнить пустую корзину. Во-первых, используя возможности Осипова, можно организовать ежемесячные встречи американских бизнесменов с советским послом, В крайнем случае, не с послом, а со вторым лицом. Следующее: Вадим должен еженедельно готовить «ньюслеттер», своего рода информационное письмо о важнейших событиях, произошедших в Советском Союзе за прошедшие семь дней. Причем речь там должна идти не о взрывах, громких убийствах или нехватке продуктов, об этом достаточно пишут в газетах, а о новых поворотах в экономике, политике, новых значимых законах. «Позитивная информация», вспомнил Вадим термин из методичек агитпропа ЦК КПСС.

Вадим тут же просек свою выгоду. Связь с посольством, к тому же по такому благородному вопросу, как налаживание контактов с американским бизнесом, естественно, станет известна в МИДе. А то и в международном отделе ЦК КПСС. Какую пользу это принесет, сейчас не ясно, но пригодиться может. Вдруг по линии государства отправят в Штаты на работу? И конечно, если какие-то проблемы, не дай бог, возникнут по возвращении в Москву, точно зачтется.

А здесь, в Америке, даже если ничего особо интересного не получится, бизнесмены запомнят его имя. Пусть и как ассоциатора «Брайана». Но начни они делать бизнес в Союзе, к кому из адвокатов обратятся? К нему!

Ну, а уж коли совсем повезет… Вдруг какому-нибудь «Боингу», например, взбредет в голову открыть представительство в Москве? Или какой-нибудь из гостиничных сетей? Кого они наймут? В первую очередь того, кого знают, кто умеет думать по-американски, то есть работал в Штатах, и кому можно доверять. Осипову можно – он же в «Брайане» работал, они же его по Вашингтону помнят!

– Знаешь Стэн! Это очень интересно. Спасибо тебе.

– Я знал, что ты согласишься.

– У меня складывается ощущение, будто ты вообще знаешь меня много лет. Видимо, у вас хорошо преподают психологию, – Вадим хотел было намекнуть, что ее хорошо преподают не будущим юристам, а в другом, более специализированном центре обучения, но передумал, увидев, как Джонс стал серьезен.

– Нет, просто ты мне очень интересен, – Стэн изобразил самую приветливую из своих улыбок.

– Спасибо! – Вадим широко улыбнулся в ответ. – Только мне кое-что понадобится для реализации твоего проекта.

– Я даже знаю, что!

– Не думаю.

– А давай проверим? – Стэн махнул рукой, подзывая официанта. – Два листа бумаги, пожалуйста. И мне еще стакан «коки-дайет».

– А чем «кока-дайет» отличается от обычной «коки»?

– Вадим, ты должен больше заботиться о своем здоровье! – Лицо Стэна осветилось искренней озабоченностью. – В «коке-дайет» нет сахара. Соответственно, меньше калорий. А вкус тот же.

– А-а, – протянул Вадим и с иронией добавил: – Я еще понимаю, если бы она была дешевле. За счет экономии сахара.

Подошел официант и протянул Стэну картонный планшет с зажимом наверху, под которым лежали два листа бумаги.

«Черт! Вот это сервис!» – позавидовал Вадим.

– Итак, я составляю список того, что тебе нужно. Ты делаешь то же. Потом сравниваем. И проверяем, хорошо ли я тебя знаю! – Стэн стал похож на мальчишку, затеявшего жутко азартную игру.

Вадим про себя отметил, что Джонс, отдав ему один лист бумаги, планшет, на котором удобно писать, оставил себе. Причем, сделал это чисто инстинктивно. Да, предупредительность американцев сильно отличалась от их приветливости…

Стэн писал быстро. Вадим задумывался над каждой новой позицией списка. Через пару минут американец отложил в сторону планшет, но так, чтобы Вадим не мог видеть написанное, и откинувшись на спинку стула, стал меланхолично потягивать «коку».

У Вадима ушло еще минуты три, пока он исчерпал свою фантазию. Ограничивала ее не столько скромность, сколько боязнь показаться чрезмерно меркантильным.

– Ну, давай я посмотрю, – Стэн протянул руку за листком Вадима.

– Нет уж, лучше я буду зачитывать, а ты сверяй со своим списком, – Вадим вдруг сообразил, что написал-то он все по-русски. Если с разговорным английским отношения у него складывались неплохие, то с письмом – большие проблемы! Что в общем-то и не странно. Школьные знания давно позабыты, а нынешние навыки получены со слуха, – на курсах, из общения с американцами на работе и в магазинах, по телевизору. Словом, метод погружения, а не изучения.

– О кей! Читай.

Вадим начал: подписка на несколько советских газет; возможность без ограничений звонить в Москву; факс; маленький ксерокс в кабинете, дабы не бегать в офисную «сервис-рум»; русско-английский словарь, желательно «Оксфорд». Затем следовало: помощь Кевина при подготовке «ньюс-леттерс» для стилистически правильного формулирования на английском.

Каждый раз, когда Осипов зачитывал очередной пункт, Джонс согласно кивал и что-то вычеркивал в своем списке. Вадим никак не ожидал, что Стэн напишет то же, что и он. Единственное, чего не оказалось в перечне Стэна, – ксерокса в кабинете. Джонс удивленно поднял брови: «Можно отправить секретаря в „сервис-рум“. Его время стоит фирме меньше, чем твое!» Но тем не менее, что-то записал.

– Все? – Стэн уже не улыбался. Светская беседа закончилась, он работал.

– Да. Это минимум, – на всякий случай добавил Вадим.

– Это меньше, чем минимум. Вот что у меня…

В списке Стэна значилось еще несколько пунктов, большая часть которых Вадиму просто в голову не пришла. Представительские расходы для общения с советскими дипломатами – 200 долларов в месяц. Переводчик с почасовой оплатой – для написания «ньюсов». Установка «тарелки» дома для просмотра советского телевидения со спутника. Покупка делового костюма американского образца – для проведения встреч с американскими бизнесменами. Оформление права доступа в Библиотеку Конгресса.

Услышав про двести долларов, Вадим напрягся. Что это? Предусмотрительность Стэна, понимающего, что советские дипломаты никогда не откажутся от халявного ланча с Вадимом? Или способ вербовки? Мол, получал деньги для подкупа людей из посольства. Отказываться от денег очень не хотелось. Но рисковать – тоже! Вадим вспомнил любимое выражение отца – «Всех денег не заработаешь!» – и сказал:

– Знаешь, Стэн, у меня достаточно приличная зарплата. На пару ланчей в месяц мне хватит.

Джонс удивленно взглянул на собеседника, явно не понимая, как можно отказываться от совершенно легальных денег.

– Но это оплачивает фирма. У нас есть специальная графа расходов.

– Наверное, ты прав. Но мне так комфортнее.

– Ну смотри, – Стэн пожевал губами, – твое дело. Только вот костюм мы пойдем покупать вместе. В «Брукс Бразерс». У меня там скидка двадцать процентов.

– О кей! – радостно согласился Вадим.

«Брукс Бразерс» звучало так же заоблачно, как «мерседес». Другое дело, что машины он любил, а к одежде уже давно относился спокойно.