Текст книги "Холокост и православная церковь"

Автор книги: Михаил Шкаровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

густа 1941 г. в Дабро-Босанской епархии вместе со священником Реле Спахачем в церкви было убито 26 прихожан и т. д.

В докладе германской службы безопасности (СД) от 25 июля 1941 г. приводится несколько характерных случаев с указанием, что иногда даже согласие на перекрещивание не спасало сербов от уничтожения. Так, например, в районе Глины усташи обратились к разбежавшимся от них по лесам крестьянам с обещанием полной свободы тем, кто перейдет в католичество. Однако 250 человек, которые пришли в местную православную церковь для перекрещивания, были приколоты заостренными палками к земле, а затем убиты. В Довой репрессии начались в конце июня с арестов и расстрелов православных священников. В окрестностях Плитивичерского озера уже в конце июня были разрушены православные храмы в восьми населенных пунктах. В Берниче, как и в Глине, сербская церковь стала использоваться в качестве тюрьмы и места казни мужчин и женщин и т. д.⁷⁴⁹

О таких случаях писал и служивший в годы войны в Берлине архимандрит (будущий архиепископ Сан-Францисский Американской Православной Церкви) Иоанн (Шаховской): «Членом церковного совета моего Берлинского прихода была православная сербка Душанка Ш., жена профессора Берлинского университета. Отец ее, престарелый православный протоиерей, жил на покое в одном из городков Хорватии. Когда начался погром православных в этой стране, старцу-пастырю было предложено перейти в римо-католичество или лишиться всего имущества и быть изгнанным из своих родных мест и страны. Тысячи православных сербов в те дни были замучены, убиты. Много церквей разрушено. Многие тогда пополнили ряды коммунистов-партизан»⁷⁵⁰.

Вскоре даже в информационных сообщениях германских служб появилась критика подобной политики. Так военный представитель Третьего рейха в Хорватии генерал Гляйзе фон Хорстенау в июне 1941 г. писал, что «согласно надежным источникам, по сообщениям бесчисленных немецких военных и гражданских наблюдателей, за последние несколько недель, как на селе, так и в городе усташи совершенно обезумели». 10 июля Хорстенау вновь сообщал о «совершенно бесчеловечном обращении с живущими в Хорватии сербами» и замешательстве немцев, которые, имея шесть батальонов пехоты, не могли ничего с этим поделать и лишь наблюдали «черную слепую ярость усташей». В докладе из Загреба немецкого капитана А. Хёф-фёра от 27 августа 1941 г. о политическом положении в Хорватии указывалось, что усташами уже убито 200 тысяч сербов, и эта нереалистичная политика настраивает население против германского вермахта и увеличивает движение сопротивления сербов⁷⁵¹.

Об этом же говорилось и в одном из немецких полицейских отчетов: «Зверства усташских подразделений по отношению к православным на хорватской территории должны рассматриваться как главная причина вспышек усиливавшегося партизанского движения. Отряды усташей направляли свои зверства не только против взрослого православного населения мужского пола – то есть против тех, кто способен держать оружие, но с особой, извращенной жестокостью – против беззащитных женщин и детей… Именно вследствие этих зверств бесчисленное количество православных беженцев в Сербию и их рассказы разбудили возмущение среди сербского населения»⁷⁵².

В конце лета 1941 г. усташи начали отправлять сербов, евреев и цыган в концентрационные лагеря, всего там было заключено от 166 до 177 тысяч человек (40,4 % женщины). В конце октября 1941 г. евреев также стали отправлять в лагеря принудительного труда: так, 6 тысяч человек были отправлены на работу на соляные копи в Карловаце и Юдово. К концу 1941 г. в концлагерях и лагерях смерти были заключены две трети евреев Хорватии. Самым крупным и известным из лагерей смерти являлся Ясено-вац, находившийся на северном берегу реки Сава. Он был основан в августе и включал в свою структуру пять лагерей: Крапье, Брочице, Кожара, Циглана и Стара Градишка. В этом концлагере с августа 1941 до конца апреля 1945 г. постоянно содержалось от 3 до 6 тысяч узников, в среднем не более трех месяцев, затем заключенных убивали; таким образом, в Ясеноваце погибло от 122 до 130 тысяч человек (персонально известно 50 002 убитых), а по мнению некоторых сербских историков, даже 500–600 тысяч (что явно преувеличено в несколько раз)⁷⁵³.

Наибольшее количество жертв было среди сербов (77–81 тысяча), но также погибло от 19 до 20 тысяч евреев, от 18 до 20 тысяч цыган, 7–7,5 тысячи хорватов-антифашистов, около 1,5 тысячи боснийцев-мусульман и др.² При этом в Ясеноваце заключенных убивали с особенной жестокостью: массово сжигали людей живыми или разделывали живых специальными ножами – «сербосеками». Среди ясеновацких убийц имелось шесть католических францисканских священников, самым жестоким из которых был о. Мирослав Филиппович-Майстрович, он являлся организатором большинства массовых казней и лично убивал своих жертв почти каждую ночь. В июле 1945 г. о. Мирослава повесили прямо в монашеской сутане.

Следует отметить, что и в Ясеноваце сербов заставляли переходить в католичество, а отказавшихся убивали после жестоких мучений, например святого старца Вукашина из с. Клепаца. Даже католический архиепископ Загребский Алоизий Степинац в письме главе государства Анте Павеличу от 24 февраля 1943 г. осудил Ясеновацкий лагерь, «как черное пятно на репутации независимого хорватского государства… и позор всей Хорватии». Но это личное осуждение архиепископ высказал, лишь когда обнаружилось, что среди узников концлагеря находились католические священнослужители: семь высланных немцами в Хорватию словенских священников и хорватский священник Франьо Рихар. Отец Франьо был приговорен 20 апреля 1942 г. к заключению в лагерь на три года за отказ совершить торжественную мессу в годовщину основания «независимого государства Хорватия» и погиб после трехмесячного пребывания в Ясеноваце. Когда партизаны Тито в ночь со 2 на 3 мая 1945 г. заняли этот лагерь, они нашли там только развалины и мертвые тела⁷⁵⁴.

На всей территории оккупированной Европы только в Хорватии существовали детские концлагеря, в которых было уничтожено более 50 тысяч детей, в том числе 10 тысяч – в Ясеноваце. Одно из самых жестоких преступлений было совершено осенью 1942 г. в Козарском крае, там из 23 тысяч сербских детей 11 тысяч убили, а остальных отправили в Загреб для воспитания в католическом духе в приютах и сиротских домах, при этом много детей умерло по дороге.

Часто местами кровавой расправы над верующими служили православные храмы. По свидетельству епископа Григория (Граббе), «по судоходной реке Саве спускались трупы замученных сербов в таком количестве, что иногда судоходство останавливалось»⁷⁵⁵. По другим свидетельствам, усташи связывали несколько убитых сербов колючей проволокой, причем первым помещали градоначальника или священника, писали ему на груди: «Плывите в свою Сербию по Саве» и бросали в реку⁷⁵⁶. И с прискорбием следует констатировать, что в преследовании сербов активно участвовали католические священнослужители, прежде всего францисканцы. Сербский историк Милан Булаич в своей монографии даже приводит список 575 католических священников с указанием совершенных ими преступлений⁷⁵⁷.

Английский историк Ричард Уэст в своем исследовании отмечал: «Францисканский орден явился виновником кровопролития в Боснии-Герцеговине… Центром всех операций стал монастырь в Широком Бреге – то была альма-матер многих усташских главарей. По личному распоряжению ее самого знаменитого воспитанника, министра иностранных дел Анте Артуковича, в мае 1941 года в его родном районе была устроена массовая резня сербов, жертвой которой стали около четырех тысяч человек. Один студент, изучавший в Широком Бреге право [во францисканской семинарии], вышел победителем в соревновании, перерезав специальным ножом горло 1360 сербам, за что удостоился награды». В округе Ливно францисканский проповедник обратился к пастве с речью: «Братья хорваты, идите и режьте сербов, и, прежде всего, зарежьте мою сестру, которая вышла замуж за серба, а затем убивайте всех сербов подряд. Когда вы закончите свое дело, придите ко мне, я выслушаю ваши исповеди и дарую вам отпущение всех ваших грехов»⁷⁵⁸. Известно, что даже один из итальянских кардиналов, Тисеран, в разговоре с хорватским посланником в Ватикане Николой Русиновичем высказал порицание францисканцам за злодеяния, совершенные на территории независимого государства Хорватия⁷⁵⁹.

Точное количество людей, ставших жертвами геноцида в Хорватии, остается спорным. Всего за время войны, по данным Сербской Православной Церкви, усташи уничтожили в «независимом государстве Хорватия» около 750 тысяч человек. Епископ Николай (Велимирович) вписал этих мучеников в церковный календарь под 31 августа, как «семьсот тысяч пострадавших за православную веру от рук римских крестоносцев и усташей во время II Мировой войны. Сии суть новые Сербские мученики»⁷⁶⁰. В 1946 г. в рапорте официальной государственной комиссии по установлению преступлений усташей число их жертв было оценено от 500 до 600 тысяч.

Правда, большинство современных исследователей дают несколько иное, в основном меньшее, число убитых: хорватский ученый В. Зерьявич писал, что за весь период войны погибло 530 тысяч сербов, немецкий историк Л. Штайндорф – около 500 тысяч, еще один хорватский исследователь, Ю. Бателя, – 488 тысяч, сербский историк Б. Косович—487 тысяч, английский исследователь М. Альмонд указывал, что усташи убили около 325 тысяч сербов⁷⁶¹. По оценкам Американского мемориального музея Холокоста, общее число убитых усташами сербов – от 330 до 390 тысяч⁷⁶². Согласно же явно заниженным подсчетам хорватского историка Владимира Жерявича, усташи уничтожили около 290 тысяч сербов, почти все 40 тысяч евреев и 30 тысяч цыган⁷⁶³.

Наиболее достоверными представляются сделанные на основе большого количества архивных документов расчеты сербского историка Д. Цветковича: всего в Хорватии погибло от 695 до 742 тысяч человек, в том числе гражданских лиц от 504 до 536 тысяч, из них сербов – от 325 до 345 тысяч (64,5 %), хорватов – от 63 до 67 тысяч (12,3 %), боснийцев-мусульман – 39–41 тысяча (7,7 %), евреев – 30–32 тысячи (6,1 %), цыган – 24–26 тысяч (4,8 %), остальных и неизвестных национальностей – 23–25 тысяч (4,6 %). В этих цифрах не учитываются погибшие военнослужащие и партизаны, в частности около 300 тысяч сербов из НГХ воевало в составе народно-освободительной армии Югославии (из них погибли от 101 до 106 тысяч) и 20–30 тысяч воевали у четников (были убиты 6–8 тысяч). Таким образом, общее число погибших на территории Хорватии гражданских и военнослужащих сербов составило от 432 до 459 тысяч⁷⁶⁴.

По данным Сербской Церкви, на территории «независимого государства Хорватия» из примерно 700 православных священников и монахов гонениям подверглись 577, из них были убиты 217, депортированы в Сербию 334 (вместе с 720 женами и детьми), арестованы 3, бежали от преследований 18 и 5 умерли после издевательств. Погибло и большинство сербских архиереев: арестованного 12 мая митрополита Дабро-Босанского Петра (Зимонича) и схваченного 17 июня епископа Горно-Карловацкого Савву (Трлаича) усташи заключили в концлагерь Госпич, а затем расстреляли в конце июля (по другим сведениям, в середине августа) 1941 г.; выпускник Московской Духовной академии епископ Баня-Лукский Платон (Йованович) был арестован 5 мая и убит 25 мая 1941 г. после жестоких пыток (ему отрезали нос и уши, вырвали глаза, а на груди развели костер)⁷⁶⁵.

Всего, как уже говорилось, немцы и усташи убили на территории Хорватии приблизительно 32 тысячи евреев. Причем эти цифры не включают тех, кто был передан немцам для депортации в Освенцим и другие лагеря смерти. Так, в мае 1942 г. в Освенцим было отправлено 2 тысячи евреев Хорватии (всего за 1942 г. – около 5 тысяч)⁷⁶⁶. Лишь небольшому количеству евреев удалось бежать в итальянскую зону Югославии.

Кроме немцев и усташей, уничтожением евреев в Югославии занимались также мусульмане-албанцы из дивизии СС «Скан-дербег» и мусульмане-боснийцы из дивизии СС «Хандшар». Они также осуществляли террор и в отношении сербов, особенно на территории Косово. В итальянской зоне оккупации командование не выдавало евреев для депортации в лагеря смерти. К тому же к моменту капитуляции Италии осенью 1943 г. много евреев бежало из этой зоны на территорию, контролируемую партизанами.

В самой Сербии вскоре после ее оккупации, 30 мая, немецкая военная администрация распорядилась об обязательной регистрации евреев и ввела антиеврейские законы, все еврейское имущество было конфисковано, самих евреев увольняли с государственной службы, запрещали заниматься свободными профессиями и использовали на принудительных работах, вводился отличительный знак. Указ от 22 июля 1941 г. ввел обязательную «ариизацию» еврейской собственности: все средства, вырученные от продажи фабрик, магазинов, домов и т. д., поступали в распоряжение германской армии. После сербского восстания под руководством коммунистов в конце июля – августе 1941 г. почти все евреи-мужчины, граждане Сербии, были арестованы немцами и отправлены в концлагеря⁷⁶⁷.

Премьер-министр сформированного в сентябре 1941 г. под контролем немцев так называемого правительства национального спасения генерал Милан Недич был убежденным антикоммунистом и антисемитом. С оккупантами стала сотрудничать и прежде маргинальная организация сербских националистов «Збор» под руководством Д. Льотича, который отличался радикальными антисемитскими взглядами. Один из идеологов «Збора», бывший преподаватель богословского факультета Белградского университета Димитрий Найданович, в своей работе 1944 г. даже писал, что в межвоенное время Югославия была инструментом евреев и масонов⁷⁶⁸. Созданные вооруженные отряды зборовцев сыграли в дальнейшем мрачную роль, так как помогали оккупантам уничтожать евреев и коммунистов⁷⁶⁹. Антисемитизм был присущ и некоторой относительно небольшой части четников⁷⁷⁰.

С октября 1941 г. в ответ на акции партизан начались массовые расстрелы (всего тогда погибло 4–5 тысяч человек)⁷⁷¹. В ноябре того же года оставшиеся в живых евреи Сербии были собраны в лагере Саймиште под Белградом и уничтожены в марте – июле 1942 г. в грузовиках-душегубках. В августе 1942 г. один из руководителей оккупационной администрации докладывал новому командующему немецкими войсками на Балканах: «Сербия – единственная страна, где еврейский и цыганский вопросы полностью решены».

В середине декабря 1941 г. последовал и указ командующего немецкими войсками в Сербии о полном запрещении перехода евреев в другую веру. Сербское Министерство внутренних дел 17 декабря известило об этом Министерство юстиции, а то в свою очередь 31 декабря – Сербскую Патриархию. В результате Священный Архиерейский Синод Сербской Православной Церкви 30 января 1942 г. был вынужден издать указ о принятии к сведению данного акта Министерства юстиции, опубликовав его, впрочем, только через полгода – 8 июля⁷⁷².

Как уже говорилось, антисемитские взгляды были чужды большой части сербского духовенства, целый ряд представителей которого в годы Второй мировой войны помогали преследуемым евреям. Однако некоторые православные священнослужители, для которых был характерен антисемитизм еще в 1920 – 1930-е гг., не изменили своей позиции. Так, епископ Жичский Николай (Велимирович) особенно ярко свои антисемитские взгляды выразил в книге «Сквозь тюремное окно (Послания сербскому народу)»⁷⁷³. Это состоящее из 82 коротких проповедей произведение было написано в период пребывания епископа вместе с Сербским Патриархом Гавриилом в немецком концлагере Дахау (вблизи Мюнхена) осенью 1944 г. Главным врагом

Сербской Православной Церкви в книге представлена западная цивилизация (культура), и собственно антисемитской тематике посвящено лишь две страницы произведения, однако и в других частях книги встречаются негативные фразы о евреях.

Так в одной из проповедей говорится: «Ох, братья мои, подумайте сколько сербов отреклось от Христа! Этим и объясняется наше поражение. Из-за них весь народ брошен в пучину тьмы, скорби и смерти. И никто не может вызволить из той пучины, кроме Того пред Кем мы согрешили, отрекшись от Него перед родом прелюбодейным и грешным. Во имя чего отреклись сыновья сербские от Спасителя? Во имя безделицы, которая называется культурой. Как будто культура есть нечто иное, чем гордость человеческая за свои произведения. А все эти произведения источит время и поглотит земля вместе с их горделивыми умельцами… Но останется Сущий, Который был прежде всех времен и Который останется после окончания времени. Вечный, Бессмертный, Всесильный. Из любви к несчастному роду человеческому, Он воплотился от Марии Девы, вочеловечился, прожил среди людей тридцать три года, был убит евреями, но в третий день воскрес из гроба и вознесся на небеса… Некогда апостол Павел сетовал на иудеев, что не живут они по закону Божьему – “Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников” (Рим 2, 24). В наши дни сказал бы святой апостол Павел еретикам и безбожникам европейским: из-за вас хулится имя Христово среди язычников и в Африке и в Индии и в Китае и повсюду. Ибо происходит то, что Господь говорил о евреях: “И пришли они к народам, куда пошли, и обесславили святое имя Мое” (Иез 36, 20)… Если вы, сербы, не желаете вновь быть сброшеными в пропасть страшнее и мрачнее той, знайте, что один лишь способ избежать этого – вернуться ко Христу. Перечеркните слово “культура” и вместо него поставьте слово “Христос”. Ибо сербский народ вот уже 700 лет завещан Христу, и хранил завет сей до недавних времен…»’ Владыка считал, что сербы еще могут спастись, в отличие от западноевропейцев и евреев, в отношении которых он подобных надежд не высказывал.

В отдельной же части книги прежние антисемитские взгляды епископа Николая получили дальнейшее развитие. Теперь евреи представали у него не только убийцами Христа, но и ненавистными создателями современной секулярной Европы. И епископ резко выступал против этой иудаизированной Европы, которая все больше отдаляется от Бога: «На протяжении столетий те, кто распяли Мессию, Господа Иисуса Христа, сына Божия, сделали из Европы центральное место, в котором идет борьба против Бога и за дьявола… Европа не знает ничего о том, в этом состоит вся безнадежность ее судьбы, вся мрачная трагедия ее народов. Прежде всего, не известно, кто ее друг, и кто ее враг… Неизвестно ничего, кроме того, что евреи своими весами установили там меру ценности… Ее политики как лунатики говорят с воодушевлением и невежеством о равенстве всех вероисповеданий и неверия, то есть о том, чего желают евреи, так как они хотят, прежде всего, законным образом поставить себя наравне с христианством, чтобы потом вытеснить христианство и отвратить христиан от их веры… Все современные европейские лозунги придумали распявшие Христа евреи: демократию, забастовки, социализм, атеизм, религиозную толерантность, пацифизм, всемирную революцию, капитализм и коммунизм. Это все выдумки евреев или соответственно их отца – дьявола… Но удивительно то, что крещеные и помазанные европейцы полностью сдались евреям, так как они сейчас думают еврейскими головами, принимают еврейские программы, берут на себя еврейскую борьбу против Христа, считают еврейскую ложь правдой, присваивают еврейские лозунги, идут еврейским путем и служат еврейским целям. Это и только это поражает в наше время. Все остальное менее важно или вообще не важно… Об этом Вам необходимо размышлять, мои сербские братья»¹. ⁷⁷⁴

Типологически «Сквозь тюремное окно» относится к так называемому «антисемитизму без евреев». Епископ Николай говорит не о конкретном еврейском населении в Югославии или вообще где-нибудь на земле, а о власти евреев над другими народами или в целом о якобы расистских качествах евреев. Особое внимание он уделяет «еврейским постулатам», то есть основным принципам современной европейской жизни, носителей которых епископ отождествляет с евреями. Причины этого тождества он видит в якобы существовавшем тысячелетнем союзе евреев с дьяволом. В этом моменте его взгляды были близки с представлениями Д. Льотича⁷⁷⁵. Однако существовали и значительные различия. Для Владыки Николая на первом месте была борьба с современной секулярной культурой, а вовсе не борьба с евреями. Как уже отмечалось, лишь в очень немногих местах книги епископ говорит о них, зато постоянно клеймит забывших Бога европейцев, которых Владыка оценивал еще хуже, чем собственно евреев. В отличие от Д. Льотича епископ Николай не верил, что антисемитская политика может изменить ситуацию: «Европа больше не нуждается в евреях. Они сделали свою работу в Европе. В своей борьбе против Бога и Христа европейцы достойно займут их место»⁷⁷⁶.

Занимая ярко выраженную антинацистскую позицию, епископ Николай в своих произведениях иногда даже сопоставлял негативное отношение к христианству нацистов и евреев. Так, в его книге «Земля недостижимая» один из героев произведения в последней речи на суде говорит: «Ваши германские предки, как и наши славянские, приняли эти слова истины [слова Евангелия] с радостью и страхом подобно строителям, которые долго и напрасно строили на песке и вдруг нашли живой Камень и начали радостно возводить здания на нем… Однако вы, ваше поколение, смеясь над “наивностью” ваших крестоносных предков, отвергли этот Камень, как и евреи отвергли его в начале. И хотя вы евреев теперь изгоняете, в отношении того великого Камня вы с ними единомышленники. Отвергнув Камень, что кладут во главу угла, вы начали созидать на песке древних тевтонских басен и грубой римской культуры. Целью своего созидания вы взяли подземную Валгаллу, обиталище душ убитых в бою воинов, вместо небесного Рая, а вождем сделали Кесаря вместо Христа. Вы провозгласили реальностью сны и фантазии, а реальность Бога назвали фантазией. И с такими якобы новыми понятиями, которые фактически были извлечены из старых тевтонских гробниц и римских развалин, вы повели немецкий народ на поиски Земли Недостижимой, то есть в бой за созидание рая на земле за счет расширения своих территорий, порабощения или истребления остальных народов»⁷⁷⁷. В целом же антисемитизм Владыки Николая был лишь частью его антизападных идеологических концепций.

Согласно утверждениям сербских историков, епископ Жич-ский Николай (Велимирович) во время своего интернирования в монастыре помогал преследуемым евреям. Одна из этих историй недавно была подтверждена непосредственной участницей событий. В октябре 2001 г. сербская еврейка Элла Трифунович (урожденная Нейхаус), дочь врача Александра Нейхауса, сообщила в письме в Сербскую Патриархию, что ее отец еще перед войной дружил с епископом Николаем. После вторжения немцев Владыка помог бегству отца и таким образом спас ему жизнь. Жену же и дочь А. Нейхауса укрыли в монастыре Любостиня Жичской епархии, здесь епископ Николай 18 месяцев помогал им скрываться, а затем с фальшивыми документами отправил в другое место⁷⁷⁸. В результате вся семья осталась жива. В начале 2000-х гг. интервью с Эллой Трифунович было включено в документальном фильме «Святой Николай Сербский».

Подводя итоги, следует отметить, что совместная беда сплачивала народы Югославии, в том числе сербов и евреев. Сотни югославских граждан, в значительной части православные священнослужители и миряне, спасали евреев и помогали им с риском для собственной жизни. На 1 января 2012 г. институт Яд Вашем присвоил звание «Праведников народов мира» 131 жителю Сербии, 107 жителям Хорватии, 40 гражданам Боснии и Герцеговины, 10 жителями Македонии, 6 гражданам Словении и одному жителю Черногории.

Всего в годы Второй мировой войны погибли около 66 тысяч евреев Югославии из 80 тысяч (82 %). Около 14 тысяч спаслись, бежав в итальянскую зону, уйдя в партизанские отряды И.Б. Тито или укрывшись у местного населения⁷⁷⁹.

В настоящее время память об общности судьбы сербов и евреев в период нацистской оккупации Югославии жива в сербском народе и духовенстве. Так, например, весной 2013 г. архиерей Сербской Православной Церкви епископ Иоанн (Йован Чулибрк) презентовал в Москве свою книгу на сербско-хорватском языке по историографии Холокоста на территории Югославии⁷⁸⁰.

ПОМОЩЬ ЕВРЕЯМ СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ И МИРЯН ДРУГИХ ПРАВОСЛАВНЫХ ЦЕРКВЕЙ

В целом ряде других оккупированных или союзных нацистской Германии странах, помимо русских эмигрантов, имелось и свое православное духовенство, некоторые представители которого приняли активное участие в спасении евреев. Из них наиболее заметный вклад внести православные священнослужители Чехословакии. На территориях, которые в 1919–1920 гг. вошли в состав Чехословацкой республики, традиционно проживали многочисленные еврейские общины. Согласно переписи 1921 г., численность еврейского населения страны составляла 354 342 человека (2,6 % всех жителей). Согласно конституции Чехословакии евреи имели равные с христианами гражданские права. Кроме того, чехословацкому еврейству как этноконфес-сиональной общности был предоставлен статус национального меньшинства.

29 сентября 1938 г. было подписано Мюнхенское соглашение, по которому населенные в основном немцами пограничные области Чехословакии (Судеты) отходили к Германии. 15 марта 1939 г. Чехия была оккупирована немецкими войсками (Словакия объявила себя независимой, а Закарпатье захватила Венгрия). На следующий день Гитлер подписал указ, в соответствии с которым чешские земли (Чехия, Моравия и Силезия) включались в состав Третьего рейха в качестве Протектората Богемия и Моравия, управляемого немецким протектором.

Сразу же после создания протектората все евреи были изгнаны с государственной службы. Общая стоимость собственности, реквизированной нацистами у евреев Богемии и Моравии, составила около 12 миллиардов чехословацких крон. К октябрю 1941 г., когда нацисты запретили эмиграцию из протектората, его покинули 26 629 из 118 310 проживавших там евреев, большинство оставшихся в дальнейшем были убиты. Всего погибло 75 765 богемских и моравских евреев, из них 64 172 – в лагерях смерти и гетто, 6392 – в концлагере Терезиенштадт, 5201 – на территории протектората.

Свой вклад в спасение евреев и борьбу с нацистской Германией внесли православные священнослужители Чехословакии, прежде всего архиепископ Пражский Саватий (Врабец) и входившие в состав его клира иеромонах Гавриил (Мрас) и протопресвитер Иосиф Рыбак. Архиепископ Савватий происходил из волынских чехов и до переезда в Прагу состоял в юрисдикции Российской Православной Церкви, с начала 1920-х гг. он возглавлял ту часть православных чехов, которые находились в юрисдикции Константинопольского Патриархата. Правда, таких было немного, – в Чехии Владыка Савватий управлял всего двумя-тремя общинами, насчитывавшими несколько сотен прихожан. Значительно большее число православных чехов принадлежало к Чешско-Моравской епархии епископа Горазда (Павлика), находившейся в юрисдикции Сербского Патриархата и в то же время весной 1941 г. фактически вошедшей в состав Германской епархии Русской Православной Церкви за границей. К этому времени состоявшая из 22 общин Чешско-Моравская епархия насчитывала 27 002 верующих. Из них 16 037 (10 655 чехов и 5382 русских) проживало в Чехии и 10 965 (9927 чехов и 1038 русских) – в Моравии⁷⁸¹.

Уже через год духовенство этой епархии приняло участие в одном из самых значительных событий чешского Сопротивления нацистской оккупации. 27 мая 1942 г. заброшенные из Великобритании чехословацкие парашютисты смертельно ранили рейхспротектора Богемии и Моравии обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха, возглавлявшего также Главное управление имперской безопасности. С просьбой укрыть покушавшихся представители пражского подполья сначала обратились к настоятелю католического Страговского монастыря, но получили категорический отказ. Спрятать семь парашютистов согласилось православное духовенство. Младший священник кафедрального пражского собора Святых Кирилла и Мефодия доктор Владимир Петршик (Петржек) с ведома настоятеля храма протоиерея Вацлава Чикла и председателя церковного совета Яна Сонневенда предоставил 30 мая борцам Сопротивления убежище в крипте собора, где они укрывались 20 дней. Я. Сонневенд также отыскал врача для раненого осколком бомбы одного из покушавшихся.

Узнав об этом, Владыка Горазд одобрил действия своего духовенства, но был очень обеспокоен, понимая, что если нацисты раскроют тайник, то вся Чешская Православная Церковь подвергнется репрессиям. Так и произошло. Через одного из парашютистов, лично не участвовавшего в покушении, гестапо 17 июня удалось найти убежище. Рано утром 18 июня к собору прибыли 400 эсэсовцев, около двух часов продолжался неравный бой, в котором все парашютисты погибли. Укрывавшие их священники были арестованы еще до штурма⁷⁸².

Согласно сведениям биографа епископа Горазда Я. Шуварски, 17 июня Владыка (еще не знавший об арестах) уехал в Пльзень, где получил известие о пражских событиях и поспешил вернуться в столицу⁷⁸³. По другой версии, о трагических событиях в Праге епископ Горазд узнал 18 июня, во время богослужения в берлинском русском соборе⁷⁸⁴. В любом случае Владыка не пытался спасти свою жизнь, а во имя спасения Чешской Православной Церкви взял всю ответственность за происшедшее на себя. 19 июня он послал главе правительства Протектората, министру образования Протектората и в канцелярию нового рейхспротектора три письма, в которых просил сохранить Православную Церковь в чешских землях и брал всю вину на себя. 25 июня епископ был арестован и после двух месяцев изнурительных ночных допросов и пыток 3 сентября вместе с протоиереем В. Чиклом, священником В. Петршиком и Я. Сонневендом приговорен Пражским военным судом к смертной казни. 4 сентября 1942 г. Владыка и еще два осужденных были расстреляны на военном стрельбище в Праге, на следующий день расстреляли отца В. Петршика⁷⁸⁵.

17 мая 1961 г. Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви причислил епископа Горазда к лику святых, установив день его памяти 28 (15) июня⁷⁸⁶. 5 сентября 1987 г. и Чехословацкая Православная Церковь совершила канонизацию Владыки Горазда. В этой Поместной Церкви днем его памяти считается 4 сентября (22 августа по старому стилю, день мученической кончины святителя)⁷⁸⁷. Почитание Чешско-Моравского епископа-мученика в лике святых также распространено и в Русской Православной Церкви.

После штурма собора Святых Кирилла и Мефодия гестапо арестовало по обвинению в помощи парашютистам еще 253 человека, в том числе девять членов руководящих органов Чешской Православной Церкви. Всех их отправили в концлагерь Маутхаузен, с сопроводительными документами, в которых было написано: «Возвращение нежелательно». Декретом рейхспротектора от 27 сентября 1942 г. та часть Православной Церкви Протектората, которую возглавлял епископ Горазд, была запрещена, ее храмы закрыты и превращены в казармы, магазины, склады и т. п., имущество конфисковано в пользу Третьего рейха, все священники и многие миряне отправлены в концлагерь или на принудительные работы в Германию⁷⁸⁸. Нацистское руководство запретило какую-либо деятельность Чешской Православной Церкви под угрозой смерти. В течение двух с половиной лет, до конца войны, верующие остались без легальных богослужений, все православные были зарегистрированы как неблагонадежные люди⁷⁸⁹.