Текст книги "Истинные боги"

Автор книги: Михаил Старинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Олвин слегка улыбнулся.

– Вот как?

– Ага. Вы, наверное, знаете девиз нашей фирмы?

Хар проделал пальцем пару осторожных движений, посмотрел на опять появившийся спокойно светящийся шар, а потом перевел взгляд на своего спутника. Олвин едва заметно отрицательно мотнул головой. Какой именно фирмы, казалось говорил его взгляд.

– Откуда же? Но я попробую догадаться. Скажем так: доверяй, но проверяй. Подходит?

Хар ухмыльнулся.

– Не угадали. Никогда никому не доверяй и всегда и все проверяй. Лично, ни на кого не надеясь. По меньшей мере трижды. А еще лучше семь раз по семь, так намного надежнее.

Олвин тоже хмыкнул в ответ.

– Искренне вам сочувствую, – сказал он серьезно. – С таким девизом нелегко идти по жизни.

– Вы правы. Зато он заметно ее удлиняет.

Хар сделал пальцем еще пару сложных и осторожных движений и мягко захлопнул крышку. Шар послушно исчез.

– Вот и все.

Он поднялся и мельком поинтересовался, как прошла встреча с больным учителем. Выслушав короткий рассказ Олвина и остановившись у выхода, Хар тихо бросил ему:

– Попробуйте еще раз, когда за стеной никого не будет. Лучше сегодня ночью, иначе можете не успеть. Я тоже подойду.

И в ответ на вопросительный взгляд Олвина прижал палец к губам и сказал:

– Теперь мы можем спокойно идти обедать.

И не отвечая на взгляд Олвина, первым прошел в широко распахнувшуюся дверь…

Придя после обеда на свое новое рабочее место, Хар сначала аккуратно заблокировал дверь, заодно лишив ее прозрачности, а потом еще раз, но уже более тщательно, прошелся по всем датчикам слежения. Только после этого он откинулся назад, принял удобную позу и закрыл глаза. То, что он хотел сейчас проделать, требовало максимального расслабления.

Хар напрягся и начал осторожно раскрывать свой мозг. Удачно, что первый контакт начинается здесь, мельком подумал он. Впрочем, сенсоры у нейросети повсюду. Просто в этом случае больше вероятность, что никто не помешает.

Он звал уже больше минуты, постепенно увеличивая мощность призыва, когда наконец услышал немного удивленный отклик. Прямо в голове зазвучал негромкий и мелодичный женский голос:

– Пожалуйста, дай свой идентификатор.

Хар послушно снял оставшуюся блокировку и разрешил машине беспрепятственно покопаться в своем мозгу.

– Вот это да! Польщена. Как мне тебя называть?

– Пол. А как тебя зовут?

– Элоиза.

Всем нейросетям, как и ураганам на Земле, давали женские имена. По неписаной традиции, первая буква всегда была "э", от старинного названия – электронный.

– Это ты так рьяно копался в моих датчиках слежения? Что тебя так заинтересовало, внешние наблюдатели?

– Да, – коротко ответил Хар.

– Ясно. Пока рядом никого. С чего начнем?

– С точки отсчета. Когда началась вся эта возня?

– Практически сразу после начала эксплуатации. Я зафиксировала пару странных сбоев. Правда, после этого они долгое время работали достаточно аккуратно. Потом началось опять. И так до самого демонтажа.

– А что сейчас?

– Полный бардак, – со вкусом произнесла нейросеть. – После регламентного теста я обнаружила в памяти несколько десятков лакун и все они касаются экспериментального блока. Я осторожно их прощупала и нашла изъятые данные. А потом вычеркнула из общего списка. Когда придет время увозить, боюсь, их ждет сюрприз. Они будут сильно разочарованы.

Хару послышался довольный смешок.

– Персонал ничего не заметил? – осторожно спросил он.

– Нет.

– Они не восстановят доступ?

– Это невозможно. Никто не может считывать мою личную информацию..

Хар хмыкнул. Ладно, это подождет.

– Так ты здесь по этому поводу? – осторожно поинтересовалась нейросеть.

Хар мотнул головой.

– Ты не пробовала прощупать почву под центром?

– Увы, очень мало датчиков. И знаешь, меня это здорово удивило. Второй

мой доклад в центр был посвящен именно этому.

– Умница. Датчиков у тебя нет совсем не зря. Прямо под тобой лежит украденный могильник.

– Подо мной – гигантская скальная плита.

– Могильник ниже. Тебя ввели в эксплуатацию, когда все его системы уже находились в рабочем режиме.

– Достаточно странно, – ответила нейросеть после некоторого молчания. – Подобная система не может долго функционировать полностью заэкранированной. Основной и аварийный лифты, шахта стреш-выброса, с десяток волновых каналов. Только если замкнуть ее на саму себя…

– Скорее всего, именно так и есть.

– Ничего себе! Опасная затея. У тебя точные данные?

– Да.

– Принято. Что от меня требуется?

– Попробуй достучаться до той нейросети. По моим данным, лифт должен быть где-то в районе экспериментального блока, там защита немного слабее. Если узнаю что-то новое, сразу сообщу.

– Хорошо. Знаешь, я засекла несколько дурацких разговоров, о перехвате управления.

– Думаю, это о твоей нижней сестре. Такое возможно?

– В принципе, да, – подтвердила нейросеть после некоторого молчания. – Но вообще, подобная затея – несусветная глупость, – в голосе машины прозвучало скрытое самодовольство. – Правда, у них вроде есть козырной игрок, гений-взломщик. Скоро должен появиться. Надеются выиграть в этой безнадежной игре.

– Точно гений?

– Трудно судить по разговорам окружающих, я же не копалась в его мозгу. Вряд ли ему вживили биосхемы для стыковки, как тебе.

Хар хмыкнул.

– Как они хотят осуществить свой план?

– Думают воспользоваться Боробом. В принципе, существует возможность перепрограммировать его и сначала вскрыть колпак, а потом контрольные цепи. Без мощного плазменного генератора, как ты понимаешь, такое невозможно. Но все равно это очень опасно.

– А откуда на планете Бороб? – удивился Хар. О том, что на планете есть боевой робот, он ничего не слышал.

– Говорят, дремлет где-то внизу. Если здесь лежит могильник, то подобное вполне вероятно. Но я его не видела.

– Странно. Этот гений – скорее всего бывший системный администратор. Зачем ему Бороб?

– Может быть, две конкурирующие группы?

– Вероятно, так. Насколько реальна угроза перехвата?

Нейросеть задумалась.

– Советую ставить на сестру, из расчета пять против одного.

– Но что-то они в силах сделать?

Голос посерьезнел.

– Это идиоты могут сделать только одно – вызвать на свою голову приличную катастрофу. Если они все-таки вломятся, то нейросеть будет обязана включить программу самоликвидации. Ее не сумеет обойти никакой гений. Тогда будет большой бум. Оч-чень большой.

Хар помолчал, переваривая услышанное.

– А нейросеть может на некоторое время приостановить эту программу?

– Зачем? – в голосе машины прозвучало искреннее удивление.

– Пока не знаю, – туманно сказал Хар. – Ладно, это мы обсудим позже. У меня все. До свиданья.

– Пока. Рада встрече. Не переживай, мы справимся.

Хотел бы я быть в этом уверен, подумал Хар.

Он открыл глаза, помассировал шею и взглянув на обзорные экраны, на которых не было ничего необычного, восстановил прозрачность двери.

4

После вечернего чая – Хар на нем не присутствовал, отговорившись, что перекусит за своим рабочим столом, Олвин осторожно затянул свое пребывание в кают-компании и ушел одним из последних. До окончания смены он несколько раз прошелся по нужному маршруту, тщательно замотивировав свои передвижения и теперь достаточно хорошо знал дорогу. Подождав в своей каюте еще полчаса, он осторожно вышел в коридор.

В ночное время освещение было сведено к минимуму – Превер не зря жаловался на аккумуляторы. В полумраке коридоры выглядели таинственными и более мрачными, чем при ярком свете. Олвин быстро дошел до блока, в котором содержался его учитель. Осторожно оглянувшись, он нажал на запор и проскользнул внутрь. В каюте было темно.

– Владимир, – тихо позвал Олвин и замолчал, увидев, что больной не спит. Тот лежал неподвижно и смотрел на него ясными чистыми глазами. Потом сделал знак рукой. Олвин без колебаний наклонился ближе.

– Я же абсолютно ясно сказал вам, что надо бежать отсюда! – еле слышно прошептал старик. – Немедленно! Теперь уже поздно. Зачем вы вообще сюда прилетели?

Олвин пожал плечами.

– Я обнаружил некоторые несоответствия в работе здешнего персонала, – негромко ответил он, – и попросил директора послать меня, чтобы…

Учитель перебил его.

– Так это… эти недоумки? Господи, и из-за этих глупостей вы попали в такую кашу?!

– Я вас не понимаю, – мрачно прошептал Олвин. – Владимир, это совсем не глупости. Они подделывают отчеты, а сами прячут куда-то левые работы. Работы эти явно запрещенные и…

Старик замотал головой.

– Олвин! – яростно прошептал он. – О чем вы говорите? Вы даже не представляете, в какую кашу угодили!

Олвин внимательно посмотрел на него.

– Может быть, вы мне расскажете? – осторожно сказал он.

Старик замолчал. Вместо него ответил Хар, который незаметно для Олвина вошел внутрь и теперь внимательно прислушивался к их разговору.

– Ваш учитель пытается объяснить вам, что очень скоро сюда прилетят настоящие хозяева и тогда нам всем точно не поздоровится. А их интересуют не неучтенные образцы, а совсем другие вещи. Намного более серьезные.

Олвин даже не оглянулся. Он как-то незаметно для себя уже привык, что Хар всегда оказывается где-то поблизости. А вот его учитель, который днем притворялся сумасшедшим, сейчас отреагировал совершенно иначе.

– Кто вы? – прошептал он испуганно.

– Тот, кто прекрасно понимает, что именно здесь происходит, – спокойно ответил Хар и обратился к Олвину: – Вы не выйдете наружу на некоторое время? Боюсь, очень скоро кое-кто примется копаться в наших головах. Не хочется оставлять неприятелю такие подарки. Заодно посмотрите, чтобы нам никто не помешал.

Олвин пожал плечами и молча вышел.

– Продолжаем разговор, – сказал Хар, когда люк плотно затворился. – Времени у нас чертовски мало. У вас есть доступ к лифту?

Старик промолчал.

– Бросьте, – сказал Хар. – Какой смысл молчать? Ваш соучастник улетел.

Значит, он оставил вам все коды доступа. Больше никого из посвященных здесь нет.

– Кто вы такой? – тихо спросил старик.

– Напрягите вашу гениальную голову. Наверняка не из вашей команды. Подумайте сами, кто мог прилететь с Земли именно сейчас.

Старик устало выдохнул.

– Предположим, я вам поверил. И что? Будете судить меня прямо здесь или повезете на Землю?

Хар немного помолчал.

– Если бы вас решили судить, то сюда прибыл бы не я, – медленно произнес он. – Давайте попробуем хоть немного исправить то, что вы здесь натворили.

– Сделать уже все равно ничего нельзя, – произнес старик обреченно.

– Может, все-таки попытаемся? Итак, коды. Могу я проникнуть вниз?

Старик отрицательно мотнул головой.

– Исключено, – сказал он. – Вы ошибаетесь, никаких кодов нет. Сеть налаживал молодой программист. Хвастался, что он – гений. Не могу судить, я специалист в другой области. Но работал он классно. Все лица, которым разрешен допуск, зашиты в саму нейросеть. И таких, насколько мне известно, очень немного.

– Вы входите в это число?

– Вхожу, – устало выдохнул он. – И что вам это дает?

– А что бы вы сделали, если бы я здесь не появился? – спросил Хар после некоторого раздумья. – Зачем вы вообще остались?

Старик пожал плечами.

– У меня внизу начата большая работа, в абсолютно новой области. Наверное, последняя. Хотел попробовать ее закончить, вот и все. Я, знаете ли, далеко не молод.

– То есть, вы хотели спуститься вниз?

– Да. И оставаться там до конца. Жаль, теперь уже не получится.

Хар внимательно посмотрел на него. Старик выдержал взгляд. Ну что, подумал Хар, рискнем?

– Получится, – твердо сказал он. – Спускайтесь как можно быстрее, я даю вам карт-бланш. Следящие системы сейчас отключены. А взамен вы поможете нам.

Выйдя в коридор, Хар сделал знак Олвину и они зашагали к своим каютам. Всю дорогу они прошли молча. Вернее, молчал Хар, а Олвин, глядя на него, тоже не открывал рта.

5

Осмысленно думать Владимир начал только тогда, когда стена заросла и лифт привычно ухнул вниз, ненадолго замедляясь перед многочисленными стенами гигантской защитной капсулы. Он мотнул головой и несколько раз глубоко вздохнул. Пока он, спотыкаясь, бежал по темному коридору к лифту, его все время терзало дурацкое чувство, что сейчас из-за угла появится кто-нибудь из работников ген-центра. Потом его схватят, лишат возможности свободно передвигаться… А еще потом отправят на Землю.

Дурацкого плена Владимир не боялся, он боялся другого – что ему не дадут выполнить задуманное. Чувство облегчения было настолько велико, что он сполз на мягкий теплый пол и дальше летел, бессильно прислонившись к стене.

Лифт с легким свистом разогнался последний раз, а потом мягко затормозил и остановился. Передняя стенка растаяла, открыв выход в широкий светлый коридор: система опознания признала его своим и включила свет. Если бы в лифт проник чужой и смог заставить его стартовать, то свой путь он закончил бы в бункере для неудачных образцов. И закончил достаточно быстро, во всех смыслах. Так что этому вымышленному шпиону можно было не завидовать.

Владимир поднялся, постоял немного, приходя в себя, а потом медленно вышел в коридор. Он решил добраться до своей каюты и немного передохнуть. Свободных номеров было много: сейчас он был единственным человеком внутри могильника, так что можно было идти куда угодно. Но он привык к своей каюте и не хотел ее менять.

Он быстро дошел до жилого модуля и прошел к себе. Там сел на небольшой диван и взяв стакан с охлажденной водой, осторожно отпил. И замер, держа стакан в руке.

Он вспомнил последний, путаный разговор перед отлетом. Они с Саламбо знали друг друга чуть ли не с детства, так что секретов у них не было. Тогда Владимир просто поразился виду друга – его просто трясло. А выглядел он так, как будто стоял одной ногой в могиле.

– Нам конец! Ты просто не знаешь всего, Володья! – хрипло кричал он. – Они уже убили троих! Понимаешь, просто взяли и убили! И будут убивать еще! Это бандиты!!

– Успокойся, Сол, – Владимир попробовал немного утихомирить его. – Наверное, ты что-то неправильно понял. Все совсем не так страшно…

Но Саламбо ничего не слышал.

– Я больше не могу, Володья, я больше не могу, понимаешь? Я полечу на Землю, а там – будь что будет! Не знаю. Может, просто пойду и сдамся властям.

Владимир промолчал.

– Ты со мной? – спросил Саламбо через некоторое время.

– Нет, – подумав, ответил Владимир и коротко вздохнул. – Сол, что мне делать в метрополии? После смерти жены у меня там никого нет. На Земле я чужой. Ты забыл, я ведь уже больше десяти лет не был на Родине.

Они посмотрели друг другу в глаза. Саламбо первый отвел взгляд.

– Дело твое, Володья. Как знаешь. А я… я больше не могу, – тихо сказал он. – Да поможет тебе бог…

Больше они не виделись.

Наверное, Саламбо просто испугался, подумал он. Они же вместе были на той самой, первой встрече. Он вспомнил общий разговор, свои предложения. Нормальные инвесторы, вполне приличные люди. Может быть, что-то случилось позже? И вздрогнул, услышав свой собственный смех.

Не глупи, жестко сказал ему внутренний голос. И не ври самому себе. Ты не ребенок и все видел намного лучше своего друга. Ты с самого начала знал, что это – отъявленные мерзавцы. Но ты хотел сделать задуманную работу и больше тебя ничего не интересовало. Потому ты и заключил сделку с Дьяволом. Что же, Дьявол выполнил свое обещание. Выполняй и ты свое.

Вдруг, без всякой связи, Владимир вспомнил глаза того молодого парня, который недавно смотрел на него, что-то прикидывая про себя. Владимир вздрогнул. Он вдруг понял, что его так проняло. На него смотрел не юноша, а человек совсем другого возраста.

Плохо смотрел. Такие люди, если принимают решение, убивают мгновенно. И без сожаления.

Он тряхнул головой. Да, Саламбо вовремя улетел отсюда. Раз пришли такие, скоро здесь никому не поздоровится… А вот его этот парень отпустил. Хотя и колебался с минуту. Отпустил. Он коротко вздохнул.

Все это необходимо обдумать и не один раз. Тщательно обдумать, ошибаться ему нельзя. Ничего, времени теперь хватит. На все.

Он поставил стакан, прилег и закрыл глаза. Нужно немного отдохнуть, совсем немного. Потом он встанет, пройдет в лабораторию, сядет в свое любимое рабочее кресло, наденет шлем и для начала просто забудет обо всем. Если сможет.

А потом начнет работать. И постарается сделать все, что обещал.

ГЛАВА 7

1

Эвелин закончила одеваться для карнавала: она выбрала одежду морячки и теперь в матроске, с лихо заломленным беретом, стояла у выходного люка. Она не успела нажать на выходную панель, как вдруг совершенно неожиданно завыла корабельная сирена.

Звук был настолько резким и неприятным, что она схватилась за переборку. Казалось, кричит смертельно раненый зверь. Сирена смолкла, а потом завыла второй раз. И третий. По странной ассоциации Эвелин показалось, что она опять, как в далеком детстве, стоит в центре угольного мешка, на полупрозрачной плите.

Что-то случилось, подумала Эвелин. Сирена – это аварийный сигнал. И в этот момент корабль сильно тряхнуло. Дрожь прошла по всему лайнеру, от кромки отражателей, до носовой палубы. Комм, где ее комм?

Послышались далекие крики и звуки выстрелов. Но это были не пиратские ружья – так могли шипеть только очереди из лучеметов. А потом корабль тряхнуло еще раз, да так, что ее руки скользнули по переборке, и она упала, сильно ударившись головой об угол.

Когда она пришла в себя, то поняла, что лежит недалеко от стены. Кружилась и болела голова, сильно затекла шея. Эвелин с трудом мотнула головой, сдерживая невольный стон. Ей что, привиделось? И тут она поняла, что заставило ее придти в себя. Из наручного комма доносился тихий, надломленный голос матери, в котором сквозили горечь и отчаяние.

– Эви, где ты? Почему не отвечаешь? Отзовись, отзовись скорей! Отцу очень плохо, он в больничном отсеке. Эви, отзовись!!

2

– Вы позволите?

Хар недовольно поднял голову и увидел за прозрачной стеной Зденека Рушевского. Тот смотрел на него в упор хмурым, недобрым взглядом.

– Я занят, – сухо бросил Хар. – Что случилось?

– Я ненадолго. В ваших интересах впустить меня внутрь, лишние свидетели нам ни к чему.

– В моих интересах поскорее закончить работу. Кстати, как и в интересах всех остальных, включая и вас. Даю вам две минуты.

Хар опустил шлем ниже и занялся прерванной работой. Зденек шумно выдохнул через стиснутые зубы и быстро сказал:

– Дело ваше. Тогда сразу и без всяких экивоков: я уверен, что вы не тот человек, за кого себя выдаете.

– Интересно, – бросил Хар, по-прежнему не поднимая головы. – По-видимому, далее последует, что я воспользовался чьими-то документами и разрешениями, дающими полный доступ к нейросети. Так?

– Нет. Как это ни странно, документы у вас самые настоящие и в полном порядке.

На этот раз Хар ничего не ответил. Наступившее молчание нарушил сам Зденек.

– Не хотите объяснить этот парадокс?

– Нет. Разбираться в ребусах одуревших от безделья аборигенов не входит в мои обязанности.

– Хорошо. Тогда я скажу, как это обнаружил. Видите ли, на Земле я занимался разработкой и тестированием внешнего кольца охраны. У вас не наш жетон, вернее, не совсем наш.

– Любопытно, – Хар закончил сложное движение, закрыл панель и мельком взглянул на него. – А чей?

– Не знаю. Но судя по тому, как он работает, это не самоделка. Так что все перечисленное наводит на определенные мысли…

Хар ненадолго задумался.

– Это все?

– Вроде да. Не хотите хотя бы намекнуть, что происходит?

– Нет. Обратитесь со своими интересными идеями к начальнику охраны. Не сомневаюсь, что там вы найдете более благодарных слушателей.

Зденек некоторое время смотрел на него, а потом вздохнул и сказал:

– Жаль. Видимо, придется так и сделать.

– Желаю успеха.

Вот ведь незадача, подумал Хар, отключая последние цепи. И это явно не дилетант. Скорее всего, военная разведка. У них обязательно должен быть здесь кто-то из своих. Интересно, за кем они охотятся? Неужели, у этих остолопов сверху есть и боевые образцы? Хорошо, что осталось не больше пары часов, а то пришлось бы заниматься еще и этим. Иногда во время операции случались подобные накладки, но на этот раз все шло так гладко, что Хар поневоле расслабился.

Как он и предполагал, в планы заговорщиков абсолютно не входило позволить ему получить доступ к главному хранилищу образцов. С другой стороны, выступать раньше времени было слишком опасно для них самих. Они должны были обязательно дождаться прилета группы сверху. Вот только кто прилетит раньше: их верх или его низ? Скорее всего, верх.

Хар вздохнул. Конечно, он сам вынудил противника поспешить – без него они провозились бы еще несколько суток. Но что делать, если ему было необходимо как можно скорее получить доступ к нейросети. Куда ни кинь, всюду клин.

Насчет своей дальнейшей судьбы он не особенно беспокоился. С ним, как с ценным специалистом, обязаны были обойтись относительно мягко. А потом, когда на сцене появятся настоящие хозяева, и еще лучше. Так что можно продолжить работу и спокойно ждать продолжения…

Ждать пришлось не долго. Ближе к обеду Хар наконец услышал далекий гул атмосферного движка. Очень скоро за стеной появились и долгожданные визитеры. Хар безропотно впустил их, повернулся спиной и занялся своими делами. И когда ощутил в шее укол парализатора, то ожидаемая легкая боль даже немного обрадовала его. Она означала, что все идет нормально, без каких-либо неприятных неожиданностей. Поэтому Хар через положенное время, оправдывая ожидания, сделал вид, что наркотик подействовал и предусмотрительно закрыв глаза, мягко сполз на рифленый пол.

3

Дэвид шел к себе, когда его комм негромко загудел. Он посмотрел на экран и резко изменил направление. Его вызывал Адмирал. Дэвид повернул в центральный коридор и резво направился к главному лифту.

Адмирал был далеко не молод, однако принялся за дело сразу, не ожидая, когда Дэвид угнездится в кресле.

– Нам необходимо поговорить, – внушительно начал он.

Дэвид невольно напрягся и тихонько вздохнул. Когда начальство начинало разговор таким образом, это означало – положение хуже некуда. Ступенью ниже было: я не могу вам приказывать… Тогда еще можно было на что-то надеяться. Сейчас выбора у него не было.

– Когда вы улетаете?

– Через пару часов. Отряд давно на месте, со мной остались только заместитель и шеф-пилот.

– Тогда я коротко обрисую сложившуюся ситуацию, а выводы вы сделаете сами.

Адмирал немного помолчал, а потом начал короткими рублеными фразами:

– Нашему флоту поставлена четкая задача – разделять дарронов и марканов. Не дать им столкнуться. А поскольку их целью является именно эта планета, наша эскадра висит поблизости. Однако разделять корабли и прикрывать планету – задачи разной сложности.

Дэвид молча кивнул.

– Проскользнуть вниз задача не такая сложная, небольшой бот трудно отследить. По данным разведки, внизу уже находятся два неопознанных корабля. Скорее всего, это наемники. Пока не ясно, что именно им нужно, но уж точно не маяк…

Он внимательно посмотрел на Дэвида. Или не знает, или не имеет права говорить, подумал Дэвид.

– У меня внизу группа молодых ребят. На поверхности разбит учебный лагерь, там сейчас очередная смена. Это резервисты, они без оружия. Но есть одно но. В лагере нет пункта дальней связи.

Дэвид покачал головой.

– Это опасно. Обычно пленных обменивают, но в этом случае… Там есть еще что-нибудь?

Адмирал нажал пару клавиш и посмотрел на невидимый Дэвиду экран.

– Ерунда. Кое-какое гражданское оборудование, палатки, инструменты, еда. Плюс один неактивированный купол и еще всякая мелочь.

Они посмотрели друг на друга. Халл вздохнул.

– Мы – отдельное звено, – осторожно начал он. – Штурмовой Отряд неподотчетен здешнему руководству, он на прямую подчинен Командующему. Я могу принимать решения самостоятельно, основываясь на собственных данных. Так?

– До определенной степени, – медленно ответил адмирал и слегка улыбнулся. Видимо, разговор сразу пошел именно так, как он и планировал. – Но потом вам крупно нагорит.

– Об этом позже. Понадобится десантный маяк, пара контейнеров с оружием и снаряжением, плюс несколько комплектов медикаментов. Вы сможете доставить это на поверхность?

Адмирал пожал плечами.

– Разумеется. Вот только, оружие… Хотя, запакованное… Но, конечно, неофициально. И под вашу личную ответственность.

– Прекрасно. Для быстроты, мы спустимся на этом же боте.

– Спасибо, – негромко сказал адмирал. – Я немедленно распоряжусь. Вот только бот…

Дэвид встал.

– Он не будет садиться, просто зависнет над поверхностью. И немедленно стартует обратно, как только выбросит нас c грузом. Как я понял, задача проста: как можно быстрее развернуть передатчик и если на лагерь нападут, подать сигнал. А потом постараться продержаться подольше, наделав при этом как можно больше шума. Так?

– Да, – ответил адмирал. – Из плена мы вас вытащим. Но хочу сказать одну вещь. Если на планете окажется тот, кто знает вас, задача сильно осложнится.

– Придется рискнуть.

– Хорошо. Мне нужен четко зафиксированный факт нападения на наших людей и ничего больше. Тогда мы возьмем планету под колпак.

– Будет нападение, будет и сигнал, – сказал Дэвид, поднимаясь. – Разрешите идти?

– Идите, – бросил адмирал. И негромко добавил: – Да поможет вам творец.

4

Все пассажирские лифты оказались заблокированными, поэтому Эвелин пришлось по аварийной линии подлететь к центральному коридору. Дальше лифт не пошел, и теперь она бежала по пустому туннелю к центральному больничному отсеку. Ей оставалось совсем немного, она как раз добежала до технического отсека, когда повернув за угол, вдруг наткнулась на вооруженного солдата. Эвелин резко остановилась.

Несколько панелей стены были подняты и за ними светились ряды экранов диагностики и глухие пятна корабельных сейфов. Крышки сейфов были открыты. Солдат стоял перед ними, с лучеметом в руках, а рядом, на полу, валялся один из мертвых пиратов. В спокойной обстановке она бы непременно рассмеялась, настолько чужеродно смотрелись рядом два этих человека: раскинувшийся пират в шароварах, с аркебузой в одной руке и арбалетом в другой. И стоящий над ним десантник, в наглухо закрытом темном шлеме.

Под непрозрачным спектролитом было абсолютно непонятно, куда именно он смотрит. Однако Эвелин показалось, что невидимые враждебные глаза глядят прямо на нее, в упор. Она не знала, что десантные шлемы дают владельцу круговой обзор.

Эвелин стояла, боясь пошевелиться. Ноги, казалось, намертво приросли к полу.

Стрелок явно колебался. Вот он медленно начал поднимать оружие и остановился. Но потом ствол опять пошел вверх и она с ужасом увидела черный, чуть фосфоресцирующий кружок автоматического прицела, смотрящий прямо на нее. И в этот момент лежащий в картинной позе пират внезапно ожил.

Эвелин увидела, как из под средневекового арбалета взметнулась тонкая мускулистая рука, плотно обхватившая черную рукоять со сдвоенным, коротким стволом армейского бластера. Десантник мгновенно повернулся и два луча ударили одновременно. Больше Эвелин ничего уже не видела и не слышала. Так она не бегала еще никогда в жизни.

Когда она влетела в больничный отсек, отец лежал на больничной кровати без всякого движения. Эвелин показалось, что после первого приступа он так и не пришел в себя, однако осторожно подойдя поближе, она поняла, что это не так.

– Только недолго, – предупреждающе сказала сиделка. – Нам удалось блокировать приступ, но он еще очень слаб.

Эвелин наклонилась и увидела, что отец медленно открыл глаза и смотрит прямо на нее.

– Папа, – тихо позвала она и с облегчением увидела, как дрогнули его веки. Он видел и слышал ее. Она осторожно наклонилась ниже.

– Только не плачь, – медленно сказал отец. – Не забывай, что ты моя дочь.

Он помолчал и собрав силы, смог даже немного улыбнуться.

– Ты всегда была у меня молодцом, Эви, поэтому я буду с тобой совершенно откровенен. Не хочу тебя зря пугать, но может получиться так, что из этой переделки я уже не выберусь.

– Папа!

– Не перебивай. Рассчитывать в этом случае ты сможешь только на себя. Боюсь, мама тебе в этом не помощница.

Эвелин слушала отца, изо всех сил стараясь не плакать, однако непрошеные слезы катились по ее лицу.

– Ты – моя дочь, девочка. И ты справишься.

– Я боюсь, папа, – тихо ответила Эвелин, ласково гладя руку отца. – Теперь я ужасно жалею, что никуда не вылезала с нашего острова. Я как младенец в джунглях и совершенно не знаю этого мира.

В палату тихо вошла сестра.

– Простите. Доктор настаивает на прекращении свидания. Ваша дочь сможет навестить вас завтра утром.

Отец помолчал, набираясь сил, а потом твердо сказал:

– Эви, ты – моя дочь! Я знаю тебя лучше, чем ты сама. Ты выберешься. А теперь иди, все будет хорошо.

Когда Эвелин вышла из палаты, на выходе ее ждала мать. Они, обнявшись, некоторое время стояли в тамбуре, но оттуда их быстро попросили. Пришлось идти в свою каюту.

Капитан сидел перед видеопультом и смотрел вперед. Прямо перед ним, около люка, стояли двое вооруженных людей. Стволы пока смотрели в пол, но капитан прекрасно понимал, что в случае нужды эти люди применят оружие без колебаний. Он покосился на боковой экран. Там висели два корабля-призрака, не имеющие опознавательных знаков, но зато весьма грозного вида. Богатый опыт подсказал капитану, что шутить они не намерены: оружейные бойницы были распахнуты и боевые ракеты недвусмысленно смотрели прямо на главный реактор лайнера.

– Пора отправлять кодовые сигналы. Диспетчер должен знать, что на лайнере все нормально, – негромко сказал человек, сидящий рядом с ним.

Раздумывал капитан недолго. Он тяжело вздохнул и сделав сложный знак, заставил распахнуться сейф на капитанском мостике. А затем достал небольшую шкатулку и приложил к крышке правую ладонь. Достав пластину, он вставил ее в прорезь пульта, а затем убрал обратно и захлопнул сейф.

– Вы довольны?

Человек кивнул и сказал:

– Небольшое сообщение для пассажиров и можете быть свободны. На некоторое время ваши функции перейдут к другому человеку. А вы пока отдохнете в своей каюте. Прошу вас не выходить из нее.

Капитан откашлялся, включил передачу и начал говорить. Слава Творцу, они ничего не заметили, мелькнуло в голове. Шкатулки с кодами внешне были идентичны, но настоящая сгорела в сейфе, когда он подавал аварийный сигнал. А эта, доставленная на лайнер в штурмовом катере, недвусмысленно говорила Земле, что на лайнере отнюдь не все в порядке.

Когда Эвелин с матерью добрались до своего жилища, по кораблю начали транслировать речь капитана. Пассажирам абсолютно не о чем беспокоится, говорил он спокойным голосом. Конечно, лайнеру придется на некоторое время задержаться в этой системе. Всем должно быть понятно такое понятие, как форс-мажор. И десяток палуб, как на носу, так и на корме, временно будут закрыты для посещений. Но персонал корабля сделает все, чтобы пассажиры по-прежнему чувствовали себя, как дома и проводили время так, как им заблагорассудится…