Текст книги "Истинные боги"

Автор книги: Михаил Старинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Эвелин очень тихо сказала адрес скикару и поэтому Дэвид не знал, куда они летят. Но это его совсем не волновало. Он просто сидел, откинувшись на удобное сиденье и крепко обняв правой рукой жену, наслаждался забытым ощущением молодого, здорового тела.

– Знаешь, – сказал он, целуя Эвелин в щеку, – я до сих пор еще не до конца осознал, что у тебя получилось все, что ты задумала. Это действительно невероятно, Эви. Ты совершила чудо.

– Мы, – тихо сказала Эвелин и потерлась об него щекой. – Мы, милый. Одна я ничего бы не сделала. Я еще расскажу тебе о всех людях, которые нам помогали. Их было много, очень много.

– Обязательно расскажешь. А что мы сделаем самым-самым первым? – Дэвид откровенно улыбался. Он знал, что ему ответит Эвелин.

– У нас будет свадьба, – серьезно ответила она. – И не смейся, Дейв! Я хочу, чтобы у меня была настоящая шумная свадьба! С друзьями, цветами и подарками. И криками: Горько! А потом у нас родится дочь. Только для этого нам придется еще немного полежать в центре. Но это так мало.

– Игорь говорил мне, что это очень непростое дело, – почесал нос Дэвид. – Тебе ведь тоже придется немного изменить геноматрицу. Сложное дело и совсем непростое, хоть наука за эти полвека и шагнула далеко вперед.

– Ну и пусть! Я теперь ничего не боюсь, – сказала Эвелин. – Зато у нас с тобой будет дочка. Самая лучшая!

Скикар затормозил в тихом зеленом предместье и мягко опустился на небольшую лужайку. Дэвид с интересом оглянулся по сторонам.

– Красивое место, – сказал он. – Где это? Я никогда здесь не был.

– Пойдем, – Эвелин взяла его за руку и повела по утоптанной дорожке. Дэвид молча шел за ней. За поворотом в густых ветках деревьев образовались просветы и в один из них он увидел небольшой, двухэтажный коттедж.

– Что это, Эви? – машинально спросил он, уже зная, каким будет ответ. И не ошибся.

– Это наш дом, – тихо сказала Эвелин и крепко прижалась к нему. – Ты понимаешь, Дэвид? Наш, в котором мы все будем жить. Все вместе. Это – наш дом!

4

Они уже почти два года по утрам занимались вместе. Дэвид старался наслаждаться каждым мгновением протекающей жизни. У него был легкий характер и в отличие от многих, которые могли оказаться на его месте, он совершенно не терзался думами о предстоящем. А просто упивался каждой секундой, подаренной ему судьбой.

Первый раз это случилось, когда Элин еще не исполнилось и четырех лет. Ранним весенним утром, когда Дэвид только начал свою традиционную разминку, он вдруг почувствовал, что не один в зале. Повернувшись, он увидел, что на пороге стоит дочь, потирая кулачком заспанные глаза и с интересом смотрит на него. В полушаге за ней, немного наклонив голову, высился огромный лобастый пес, ростом намного выше дочки. Он зорко оглядывался по сторонам, надежно охраняя ребенка. В цветной пижамке, голубоглазая, с растрепавшимися длинными волосами, Элин была похожа на сказочного эльфа.

Дэвид быстро подошел, подхватил ее на руки и прижал к себе.

– Тебе не холодно, солнышко? Что ты так рано проснулась?

Он опустил одну руку и ласково потрепал пса по загривку. Тот на мгновение прижался к его руке, а потом отошел к стене и бесшумно лег, опустив голову на лапы.

– Мне стало скучно. И мы с Бором пошли тебя искать, – серьезно ответила Элин, крепко обнимая его за шею теплыми руками. Дэвида, в который уже раз, пронизала волна невыразимого счастья. Мог ли он предположить, что у него в жизни когда-нибудь будет такое? Он вспомнил, как одиноко лежал на койке в госпитале, твердо решив сам оборвать свою жизнь. Тогда он думал, что для него все кончено.

Эвелин! Она подарила ему все это. Что он может дать ей взамен, кроме своей любви? И оставшейся жизни, всей, без остатка. Но может, это тоже немало? Он закрыл глаза, вдыхая сладкий аромат детской кожи.

– Я сначала пошла к маме, но услышала музыку в зале. И решила посмотреть. А что ты здесь делаешь? – глазенки загорелись интересом.

– Это такие специальные упражнения, чтобы подольше оставаться здоровым.

– А мне такие тоже нужны?

– Тебе еще рано, маленькая. Но ты можешь заниматься другими. С мамой.

– А я хочу с тобой, – упрямо ответил ребенок.

– Но я начинаю заниматься очень рано, ты в это время обычно спишь.

– Все равно.

Дэвид подумал. Ему страшно не хотелось огорчать дочь.

– Давай сделаем так. Я буду начинать свои занятия попозже, а ты, когда захочешь, будешь приходить сюда сама. Хорошо?

Элин кивнула, а потом сладко зевнула.

– Не хочешь еще немножко поспать?

Дочь упрямо помотала головой.

– Посиди тогда здесь, в уголке.

Он закутал ее в свой махровый халат и усадил на деревянную скамью, рядом с собакой. Теперь музыка играла не только в зале, она громко пела и в его душе. Даже привычные упражнения приобретали особый смысл, когда рядом сидела дочь и серьезно смотрела на него своими чудесными глазенками.

Они уже были на середине дорожки, когда Эвелин заметила их из широко открытого окна.

– Эй, вы далеко?

– Полетим в центр. Сначала зайдем к Учителю, я давно обещал Элин, – ответил муж. – А потом побродим немного по парку и вернемся обратно.

– Хорошо. Только не долго, а то я буду волноваться.

– Мам, ты не скучай. Мы скоро! – Элин помахала рукой и взяв отца за руку, потянула за собой. Дэвид, подмигнув жене, покорно пошел за дочерью.

– Не волнуйся, ма, я за ним пригляжу, – крикнула Элин уже с дороги.

Эвелин улыбнулась, глядя им вслед и покачала головой. Пожалуй, дочь уже сейчас своей решительностью превосходит их обоих, вместе взятых. Что будет, когда она еще немного подрастет?

Рейсовый флайер летел невысоко. Элин, сидевшая у окна, прижалась к отцу, крепко обхватив его за руку и с жадным интересом смотрела вниз. Сидящий напротив мужчина приветливо улыбнулся и сказал:

– Не бойся, девочка. Это очень надежная машина.

– А я и не боюсь, – удивленно посмотрела на него Элин. – Почему вы так решили? Я уже давно летаю на симуляторе, совсем одна. – И закончила с сердитым вздохом: – Только мне пока не хотят разрешить взять настоящую машину. Я им уже раз десять раз. Говорят, еще рано!

– Прости пожалуйста, я не знал. Просто ты так крепко держишь отца за руку, что я подумал…

– Просто я его очень сильно люблю, вот и все.

Мужчина поднял брови и виновато развел руками. Дэвид засмеялся и покрепче прижал к себе дочку.

– Она у меня никогда и ничего не боится. Прирожденный пилот, – серьезно сказал он мужчине и негромко добавил: – Пожалуй, похрабрее иных ребят, только уж очень отчаянная. Так что те, кто пока не разрешают ей летать на настоящей машине, по-моему, абсолютно правы…

Когда они вышли из тенистого парка на большую, зеленую лужайку, Дэвид взял дочь за руку.

– Мы уже почти пришли, – сказал он. – Сумеешь сама угадать дом?

Элин огляделась вокруг. Домов было много: здесь стояли и коттеджи новой постройки и более старые, традиционные дома.

– Наверное, вон тот, с закругленной крышей и большим садом? Да?

– Ага. Ты угадала.

Они прошли по извилистой зеленой дорожке и остановились у настоящей деревянной калитки. Рядом, на кованном металлическом штыре, висел старинный бронзовый колокольчик, покрытый изящным узором. Дэвид взялся за веревку и качнул его. Раздался тихий мелодичный звон.

Элин с интересом посмотрела на него.

– Это чтобы Учитель знал, что к нему кто-то пришел? Да, папа?

– Нет, дочка, – улыбнулся Дэвид. – Он и так знает. Это… это для того, чтобы самому немного подготовиться.

5

– Наклонись поближе, Эви. Я не могу говорить громко, а мне надо успеть сказать тебе многое.

– Может, отложим до завтра? Ты сегодня выглядишь таким уставшим, – Эвелин ласково погладила влажные волосы мужа и села на мягкий пол, рядом с ложем, прильнув к нему. – Я приду утром, сразу, как только кончатся процедуры.

– Нет. Сейчас ты поймешь, почему я спешу.

Дэвид немного помолчал, собираясь с духом.

– Любимая. Я знаю, что ты сильная, намного сильнее меня и мне ужасно не хочется делать так, как советуют врачи и продолжать держать тебя в неведении. Это не просто очередная процедура. Ты имеешь право знать. Пришло мое время.

– Дейв… ты…, – Эви задохнулась и замерла.

– Да. Сегодня – мой последний день. Завтра меня уже не будет.

Эви стиснула рукой горло и смотрела на него остановившимися глазами, не в силах произнести не слова.

– Не плачь, любимая. Эти годы для меня – жизнь после смерти. Я остался жить и жил только благодаря тебе, твоей любви. Это такое счастье, что заплатить за него жизнью – совсем небольшая цена. А наша дочка, это отдельная песня. Я так счастлив, что этого не выразить словами. Единственное, что доставляет мне боль, это то, что вы будете страдать после моего ухода. Обещай, что ты сделаешь все, чтобы вновь обрести счастье.

Эвелин, не в силах говорить, только яростно мотнула головой.

– Элин, моя любимая дочурка. Боюсь, тебе будет с ней нелегко. Но ты справишься, любовь моя. Крепко-крепко поцелуй ее от меня. Я догадывался перед отъездом, что уже не вернусь и поэтому попрощался с ней. Врачи очень строги, они не разрешат мне больше выйти отсюда. Да я и сам не хочу дергать ее понапрасну.

Эвелин машинально склонила голову.

– У меня осталось только одно, очень важное дело… Последнее. Постарайся не сердиться. Обещаешь?

Эвелин удивленно посмотрела на мужа.

– Я не понимаю, Дэйв. Конечно, обещаю.

– Я хочу нарушить наше давнее соглашение и поговорить с тобой о Поле. В последний раз.

– Дейв…

– Эви, ты обещала и должна выслушать меня до конца.

Он помолчал, собираясь с силами. Эвелин смотрела на мужа, закусив губу. Она как-будто сама ощущала боль, рвущую его большое и такое любимое тело. На этот раз чуда не произойдет.

– Возможно, я не вправе говорить об этом даже с тобой. Десантники не выходят в отставку. Я офицер и до сих пор связан присягой.

Голос его постепенно становился все тише и Эвелин пришлось прижаться к нему, чтобы услышать. Он почти шептал.

– Но я не могу спокойно уйти с таким грузом. Обещай, что дальше тебя это никуда не уйдет.

– Обещаю.

– Помнишь, тогда, после сообщения о казни, мы говорили с тобой о справедливости? Так вот. Его настоящее имя не Пол, он никогда и никого не предавал. И он никогда не был осужден за измену и приговорен к позорной казни. Он жив.

– Дейв, ты бредишь?

Дэвид говорил совсем еле слышно, закрыв глаза, как сомнамбула.

– Запомни, запомни накрепко. Его настоящее имя знают немногие. Его зовут Хар Темминг. Он один из лучших работников одного… специального ведомства, участник многих опаснейших операций. За эту, последнюю, он награжден высшими орденами Федерации и получил личную благодарность Председателя Совета. Подобные знаки отличия имеют считанное число людей. А высший марканский орден Семи Жезлов есть среди землян только у него одного.

Дейв закашлялся, по его лицу тек пот. Эвелин потрясенно молчала. Глубоко вздохнув, он упрямо продолжил:

– То, что он сделал, спасло жизни очень многим людям. И вдобавок, он сделал то, что не обязан был делать. Он спас всех нас, поставив под угрозу выполнение важнейшей операции и свою собственную жизнь. Ты понимаешь? И еще. Это именно он вытащил меня из той могилы, на зараженной планете. За это его не поблагодарил никто. Совсем наоборот. От начальства он получил выговор за самоуправство, а от тебя – ненависть и презрение. Обещай, что когда это станет возможным, ты разыщешь его и исправишь эту дикую и ничем не заслуженную несправедливость.

– Я… Но я же ничего не знала! Дэвид, я не могу поверить… Это невозможно, он же был таким молодым…

– Эви! – взгляд Дейва стал серьезным и требовательным. Он даже на секунду перестал задыхаться. – Любимая, неужели ты думаешь, что я могу обманывать тебя… сейчас?

Эвелин впервые отвела взгляд.

– Милая, я не требую от тебя невозможного. Но ты должна знать правду! Я выполнил свой долг. А дальше, поступай как знаешь.

Он упал на подушку, истратив в этом порыве остатки сил.

– Дейв! – Эвелин отчаянно замотала головой. – Нет! Дейв!!

ЭПИЛОГ

Старик встал на колени и оказался почти одного роста с Элин. Он внимательно посмотрел на маленькую серьезную девочку, стоящую перед ним и улыбнулся. Ребенок оставался абсолютно спокойным. Большие, чистые голубые глаза вопросительно и требовательно смотрели на него.

– Иди, – спокойно сказал он Дэвиду. – Прогуляйся по городу, вспомни знакомые места. Навести старых знакомых, многие еще живы. Приходи часа через полтора. А я поговорю с твоей дочерью.

Отец молча поклонился и не говоря не слова, вышел, тихо затворив за собой резную деревянную дверь.

– Ты знаешь, кто я? – мягко спросил старик.

– Да, папа говорил мне. Вы его самый главный Учитель.

Старик улыбнулся.

– А чему я его учил, ты тоже знаешь?

– Он говорит, что вы учили его правильно жить. Я тоже хочу правильно жить. Поэтому я попросила его, чтобы он нас познакомил.

– Ты его попросила? А не он?

– Нет, я сама.

Учитель немного помолчал, а потом продолжил:

– Правильно жить очень трудно, девочка. Нужно будет заниматься многими неприятными вещами, а делать приятные вещи будет нельзя. И так очень, очень долго. Много-много лет. Может быть даже, всю жизнь. Это очень трудная учеба, ее могут выдержать немногие.

– Но ведь мой папа выдержал?

– С большим трудом. Ему было нелегко. Однажды он чуть не бросил.

Девочка серьезно посмотрела на него, слегка прикусив губу и тихо, но твердо произнесла:

– Не бойтесь, Учитель. Я – не брошу.