Текст книги "Светлейший князь 4 (СИ)"

Автор книги: Михаил Шерр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Можно смело сказать, что сейчас весь необходимый чермет у нас есть. Конечно очень многое просто золотое, но взять это совершенно не откуда.

Цветмет обеспечивает тоже обеспечивает нас всем необходимым. И здесь ситуация немного другая. Тоже производство меди и свинца у нас вполне конкурентоспособно например с Россией. Мы даже можем торговать этим, но пока нет необходимых объемов.

Потихоньку у нас налаживается производство алюминия, но это пока еще почти «золотой» металл. По капельке он производится и складируется.

Туран смело можно называть еще и центром нашего появляющегося автопрома. Пусть в час по чайной ложке, но автомобили у нас уже строятся. Все они пока с газогенраторными установками и я лично это не считаю это недостатком.

Конечно можно немного и ускориться с их выпуском, но надо сначала добиться определенного качества производства наших железных коней. И здесь главным является максимальная безаварийность автомобилей.

Яков впереди планеты всей минимум на сто лет, последнее его достижение открытие тринитротооуола или тротила. Он знает, что это взрывчатое вещество и сейчас работает над этим.

Им налажена достаточно глубокая переработка нефти и каменного угля, а всё что еще остается просто тоже складируется. Всё это сосредоточено в Порожном. Туда мы возим и доставляемую из Китая и иркутских пределов нефть.

Глава 16

Общее руководство канцелярией по-прежнему было за Степаном, это была данность и никому не приходило в голову, что этим должен заниматься кто-то другой.

А вот электрические дела у него были для души. Этим он мог заниматься без сна и отдыха сутками напролет. Личной жизни у Степана не было, женщины его не интересовали совсем, хотя я достоверно знал, что желающие пойти с ним под венец имеются. Это меня одно время сильно тревожило, молодой человек и абсолютное безразличие к прекрасному полу.

Однажды на эту тему состоялся разговор с Владыкой Филаретом. Он выслушал меня и очень мягко улыбнулся.

– Вы же, Григорий Иванович, знаете что означает слово перфекционист? – такого поворота нашего разговора я не ожидал и даже не сразу понял вопроса.

Сообразив же, несколько растерянно ответил:

– Конечно знаю.

– Так вот наш Степан Гордеевич таким является во всем. И свой женский идеал он еще не встретил, – Владыка сделал паузу и многозначительно закончил. – Пока не встретил, но думаю что это не за горами.

Все мои ближайшие помощники были по большому счету перфекционисты. Но Степан был им наверное в квадрате и это было главным, когда я решил поручить ему развитие электрических дел.

В какой-то момент доклада Якова у меня появилось непонимание происходящего, с какой целью он всё это говорит? С положением дел у нас можно в любой момент ознакомиться в канцелярии.

Яков видимо почувствовал это и тут же расставил все точки над и.

– Всё, что я говорю, конечно всем нам хорошо известно. Но думаю дать общую картину не вредно.

– Хорошо, Яков Иванович. Давайте на этом закругляться. Если вы не против, я подведу итог, – воду в ступе толочь можно до бесконечности, как и убеждать друг друга какие мы хорошие.

– Итак господа. С завтрашнего дня ни каких новых проектов, кроме строительства Арсенала. Доводим до ума то, что есть, особенно автомобили и связь. Все перспективные разработки пока тоже откладываем, кроме создания паровоза и парохода, – этим делом понемногу начал заниматься Игнат. – Задача через год быть готовыми к большой войне с Китаем. Если даже что-то путнее из Кашгарской авантюры и получится, очередного столкновения с Пекином нам не избежать.

Ерофей сразу же после заседания Совета решил провести инспекцию своего хозяйства и не откладывая дело в долгий ящик, вместе с Лонгином, Семеном Адаровым и Ванчей уехал в Туву.

Наш алтаец последнее время как-то незаметно тоже сосредоточился на работе с Лонгином.

В ходе войн с Джунгарией родственные ему народности конечно пострадали ужасно. То, что делали маньчжуры c джунгарами иначе как геноцидом не назовешь, но с тех пор прошло несколько десятков лет, руки мы тоже руки немного поукоротили и понемногу численность джунгаров стала восстанавливаться.

Алтайцы пострадали конечно не так, как джунгары, но тоже понесли существенные людские потери, как и их кровные родственники тувинцы. Теплых чувств они к маньчжурам совершенно не питали и поэтому с ними у них установились отличнейшие отношения.

Ерофей должен проинспектировать наши дальние рубежи, а Лонгин со своими помощниками организовать дополнительные каналы разведки в Китае. Задача – к весне достоверно знать о намерениях маньчжуров.

В Усинск я возвращался совершенно не торопясь. Мне почему-то захотелось вообще какое-то расстояние пройти пешком.

После коротких размышлений о поездке Ерофея я переключился на наши медицинские дела.

Здесь всё было вообще в шоколаде. Яков подогнал нам необходимые химикаты, наши умельцы по моим чертежам и наброскам наклепали все необходимое и наши хирурги во главе с Евдокией смело штурмовали высоты хирургии знакомые мне по моей послевоенной практике.

У нас уже были термометры, танометры, фонендоскопы, кардиографы, знакомый мне всевозможный медицинский инструментарий, в операционных были пусть и примитивные, но настоящие наркозные аппараты. А в госпиталях Усинска и Турана я создал прообразы будущих палат реанимации.

Наши клинические лаборатории при госпиталях также выдавали почти все знакомые мне по моей деятельности лабораторные показатели.

Единственное, где мы еще не достигли намеченного мною, было получение антибиотиков.

Пенициллин по большому счету у нас есть. Но это пока еще не тот препарат, который смело можно применять. Пока что это еще можно сказать полуфабрикат. Конечно несколько раз от безысходности мы его вводили и ничего страшного не случилось. Но я то знал, что это шутки с огнем.

Хорошо что у нас, благодаря гению Якова, уже был кортизон. И когда полгода назад был анафилактический шок после введения нашего «сырого» пенициллина, мы сумели не потерять больного.

Та история оказалась катализатором для доктора Павлова с его компанией и они резко ускорились в своих работах и к зиме обещают наладить наконец-то производство пенициллина необходимого качества.

И даже более того. На подходе тетрациклин, стрептомицин и стрептоцид.

С прививочным делом все обстояло отлично. В Усть-Усе у нас противооспенная лаборатория, которая исправно поставляла вакцину и у нас абсолютно все были привиты от этой заразы. Постепенно, благодаря усилиям и личному авторитету окружного начальника и нашего главного компаньона купца Томилина, вакцинируется население Минусинского округа, Абаза с окрестностями и Красноярск.

Из самого неотложного по медицинской части, надо скорее завершить комплектование и оснащение построенной больницы в Уланголе и можно будет полностью сосредоточится на строительстве дирижаблей. Это на мой взгляд сейчас главное.

Несколько месяцев пролетели незаметно – как один день. Пролетело Рождество, наступил новый 1790-ый год. Первого января из Петербурга наконец-то пришли с нетерпением ожидаемые мною последние европейские новости.

Как и должно быть во Франции началась Революция и она протекает по известному мне сценарию и своим чередом идет очередная война с турками. У меня, честно говоря, отлегло. Моё попаданство не изменило глобальный ход мирового процесса. Было еще и повторное изложение начавшейся истории США, но она меня пока совершенно не интересовала, тем более, что там тоже всё идет так как известно мгн.

Прошедшей осенью после многолетнего сна проснулся товарищ Нострадамус и быстро просто озверел. Чувство надвигающейся опасности в началу нового года стало постоянным, оно не отпускало меня ни на секунду.

Я знал, что в ближайшее время вскроется какое-то предательство в наших рядах и придет пренеприятнейшее известие из Китая.

Лонгин упитанностью никогда не отличался, а к концу года стал вообще как тростиночка. Мне казалось, что он совершенно перестал спать, днем и ночью будучи на своем боевом посту.

Еще в середине декабря господин Адаров получил весточку из Китая, что люди всесильного Хэшэня планируют захватить у нас образцы стрелкового оружия.

Сделать это они предполагают с помощью предателя в наших рядах.

Третьего января пришло очередное очень подробное донесение из Китая и секретное письмо из Минусинска. Никанор Поликарпович предупреждал нас, что в наших рядах возможно оказался предатель, вернее засланный казачок.

Письмо из Минусинска на первый взгляд было самым обычным – торговая переписка купца Томилина с нами, вернее даже не переписка, а отчет за одиннадцать месяцев прошедшего года. А в конце была небольшая приписка симпатическими чернилами. У нас по этому поводу есть договоренность.

У Лонгина наверное были какие-то смутные подозрения и он дал почитать полученные донесения и письма тестю.

Леонтий Тимофеевич на два раза прочитал секретное дополнение и вернул его Лонгину.

– Третьего дня ко мне приезжал Денис. Собрался он уже уезжать и вдруг спрашивает меня, а не видел ли я случайно староверов, пришедших к нам перед самым снегом? – Леонтий Тимофеевич сделал паузу и многозначительно оглядел нас.

Тема была животрепещущая и Лонгин пришел ко мне вместе с Ерофеем, который в начавшемся разговоре пока не участвовал, а молча слушал.

– Это имеются в виду те, кто пришли к нам через иркутские караулы? – наконец-то нарушил свое молчание Ерофей.

– Именно они, – подтвердил тесть. – Они же сразу остались у Морозовых и здесь их никто толком не видел. А Денис оказывается с Михайловыми в каком-то родстве состоит и ездил к ним в гости. Так вот он с этими староверами в Уланголе случайно столкнулся и один из них ему не понравился. У него сложилось такое впечатление, что он избегает попадаться на глаза. Всё наровил к Денису спиной поворачиваться. А самое главное, голосок очень знакомый и Денису неприятный. Вот только вспомнить, кто это он не может.

У меня внезапно резко и больно запульсировала в висках и я повернулся к Лонгину.

– Денису не показалось, я в этом абсолютно уверен. Сколько их пришло?

– Пятеро, один с семьей. Он попросился в Туран. Двое остались с Тэсе, двое в Уланголе.

– Вызывай Леонова и срочно в Туран. В Улангол приказ – взять всех четверых и везти в Туран. Не мне тебя, Лонгин Андреевич, учить что и как спрашивать, но языки ты должен им всем развязать.

– Задача, Григорий Иванович, понятна. Только разреши мне действовать по своему усмотрению.

– Это как? – удивился Ерофей.

– Если кто-то из них враг, то пока мы будем его возить туда-сюда, сообщники уйдут. А они я уверен есть. Поэтому я прикажу допросить их прямо там. Там у меня есть нужные специалисты.

– Хорошо, делай как знаешь. Только вражин этих сюда потом привези. А ты, Ерофей Кузьмич, еще раз проведи инспекцию нашего вооружения.

Лонгин и Ерофей тут же уехали, перед отъездом посоветовав мне тщательно изучить последнее донесение их Китая.

Правильнее это было бы назвать аналитической запиской о положении дел в Поднебесной. Клеопатра капнула так глубоко,что у меня даже дух перехватило.

Она, если это всё её творчество, а не кого-то другого неведомого нам человека, похоже большой специалист в военном деле, экономике и многом другом.

По её мнению эпоха больших армий в Китае закончилась во времена джунгарских войн и лет эдак сорок назад огромная военная машина оказалась совершенно не нужной и очень даже накладной. Молодой император Цяньлун провел реформу, сделав упор на небольшие летучие отряды, умеющие стрелять из ружей и луков и хорошо сражаются клинковым оружием. Поначалу они правда были обучены брать штурмом крепости.

И уже в крупнейших сражениях при завоеванию Восточного Туркестана с каждой стороны не было даже и десяти тысяч воинов.

Во Вьетнаме год назад была такая же картина, всего введённые туда войска составляли не более десяти человек.

Так что против нас действительно воевала огромная армия и больше такую армию для войны на далеких западных окраинах Китай выставить не сможет. Это уже сейчас колосс на глиняных ногах, который в первую очередь губит запредельная коррупция и государственное самомнение – мы самые сильные. Да только им невдомек, что сильные вы только в своем курятнике и любая европейская держава уже сейчас разобьет Китай, если очень захочет.

Если вдруг наше оружие попадет в руки китайцев, то ничего страшного в этом нет. Они сейчас не сумеют наладить его производство, уровень развития техники у них не тот. Поднебесная в этом деле уже отстала от Европы на много-много лет. Да и потребности в этом нет, все серьезные противники Китая повержены и они еще более отсталые.

Опасность в другом – наше оружие может попасть в руки китайских иезуитов, а те переправят его в Европу. А вот там могут быстро разобраться, оценить и наладить своё производство.

Бездымный порох есть только у нас. Качество европейских дымных порохов конечно уступает нашему, но вполне сопоставимо. Разобраться с нашими патронами европейские оружейники смогут очень быстро.

Так что в этом варианте гипотетически может возникнуть опасность для России если например в армии революционной Франции вдруг появятся в большом количестве наши казнозарядные ружья или винтовки. И тогда с ними даже и Суворов не справится.

Петр Сергеевич и Яков неожиданно для меня ни какой опасности в попадании нашего оружия в чужие руки не видели.

– Григорий Иванович, нигде в мире, – господин инженер слово нигде выделил голосом, а затем и повторил, – подчеркиваю нигде, по щелчку пальцев не смогут быстро скопировать наше оружие. Это только кажется, что его казенную часть можно сделать быстро и как вы говорите на коленке.

Я всегда удивлялся, почему такая простая оружейная система как винтовка Ремингтона появилась только во второй половине 19-ого века как и унитарный патрон. И Петр Сергеевич изящно мне это объяснил.

– Но это только кажется. Пятнадцать лет назад в мире еще не было таких технологий и думаю нет и сейчас. Здесь необходима высокая техническая культура и точность в обработке металла. В ручную конечно это сделать можно, наш Лаврентий тому пример, да и отдельные охотничьи ружья у нас и в Европе тоже. Но без наших станков и оборудования массовое производство невозможно.

Петр Сергеевич сделал паузу и подытожил.

– Не желательно конечно, но большой беды не будет если даже что-то и уйдет в чужие руки.

– Тогда, следуя вашей логике, Петр Сергеевич, – логически продолжил я его мысль, – мы можем смело продавать например наши гладкоствольные ружья и бумажные патроны к ним?

– Можем, – подключился к разговору Яков.

Он до сего момента молчал и только кивал головой соглашаясь с господином инженером.

– Но береженого Бог бережет. И до поры до времени этого делать не надо.

Через неделю Лонгин прислал депешу:

«Враг обезврежен, сообщников взяли. Подробности при личной встречи. Арестованных под конвоем везу в Туран».

Тюрьмы у нас не было, так еще ни разу не возникало необходимости в таком заведении, а вот кая гауптвахта была. На этом настоял Ерофей. Совершенно неожиданно для всех он однажды сразу же после последнего сражения на Енисее в очень категорической форме потребовал её появления заявив, что настоящей армии без губы не бывает. Тут я с ним был полностью согласен.

Когда началось преследование отступающих маньчжуров, один из младших командиров нашей гвардии выразил несогласие с приказом командира полка капитана Михайлова.

Всё это произошло на наших глазах, Ерофея и моих. Полковник тут же продублировал приказ и уже вечером пожалел об этом. Сержант всё равно сделал по своему и в результате погиб.

Эту историю мы сразу после окончания боев обсуждали на первом же Совете и Ерофей потребовал учреждения гауптвахты.

– Приказ начальника – закон для подчиненного. Мертвые сраму не имут, сержант конечно погиб героически, но этого не случилось бы, если он, просто не рассуждая, выполнил бы приказ. А мне дураку надо было раньше об этом думать когда два умника начали возмущаться зачем гвардейцы занимаются строевой подготовкой. Была бы губа, посадил бы их суток на пять и ни каких проблем.

Я с полковником был целиком и полностью согласен, но было видно что с ним большинство членов Совета не согласны. Полковник тоже это отлично видел и в качестве аргумента обвел всех взглядом.

Иногда он был у него таким тяжелым, что как говорится язык к небу прилепал при попытке возразить.

– Без гауптвахты дисциплины и соответственно армии не бывает. Мордобоем заниматься я не желаю, а так глупо людей терять – нож под сердце. Самому лучше голову подставить. Раз я командую нашей армией по вашему общему решению, то позвольте мне и решать как это делать.

После этих слов полковника решили все чисто армейские вопросы передать полностью с его компетенцию, в том числе и вопрос наличия гауптвахты.

Через полгода у нас их было целых две. К первоначально созданной губе в Усинске, быстро подавилось такое же заведение в Туране. Сделано это было по просьбе Ольчея.

Наводить строгий порядок среди своих воинов бесчеловечными методами монголов и маньчжуров он не хотел, а вот арест на губе, который был сопряжен с муштрой на плацу, ночными учебными подъемами и обязательным выполнением каких-нибудь грязных работ, оказался очень действенной мерой.

Глава 17

У нас за всё время на губе побывало девять гвардейцев. Два из них сидели там за самоволки. Это были совсем молодые ребята только что призванные на службу. Расставание со своими дамами сердца даже на несколько дней для них были невыносимы и пришлось лечить этот нетерпеж гауптвахтой.

Шестеро были говоруны и умники, обсуждающие приказы командиров. И один был случай совершенно вопиющий по моему мнению. Один из гвардейцев поругался со своей женой и напился в хлам. Сделал он это на службе.

Сутками на гауптвахте дело не ограничилось. Пан Казимир сразу же пустил в ход свои пудовые кулаки, да еще и лично погонял глупую бабу.

Самое интересное, что его действия вызвали всеобщее одобрение и гвардейская половина через какое-то время поклонилась ему в ноги за науку. Но Ерофей был в ярости и готов сам был навещать своему офицеру, но сдержался.

Казимир в итоге десять дней просидел на хлебе и воде под арестом в штабе, а на губе появилась офицерская камера.

Через какое-то время с подачи Ольчея на губу стали сажать и гражданских. У нас это почти всё были гуляки. Таких было мало, но к сожалению из песни слов не выкинешь.

А вот Ольчей своих этим способом лечим достаточно широко. Оюн Дажы быстро оценил этот метод и тоже стал его практиковать.

Вот на эту гауптвахту Лонгин и доставил арестованных: русского лжестаровера и трех китайцев.

Денис не ошибся. Засланного казачка он раньше встречал. Гадкий, беспринципный человечишко. В своё время принявший активное участие в разграблении оставленного имущества Леонтия Тимофеевича. Его в конечном итоге признали всё, кто пришел к нам с моим тестем.

На допросе он рассказал, что два продажных иркутских купца были наняты китайцами для организации захвата нашего оружия. Для этого один из самых верных сообщников под маркой старовера проник к нам. Остальные четверо из той группы были как говорится ни приделах.

Эти же купцы в своё время организовали и большое жизненное приключение своему конкуренту. Об этом негодяй признался так сказать попутно.

Китайцев-предателей самостоятельно вычислил Илья Михайлов. Когда ему доложили, что двое китайцев с северного берега Хяргас-Нура внезапно отправили свои семьи в Китай, он насторожился, приказал их тут же арестовать и допросить.

Китайцы раскололись тут же и сдали своего сообщника из Улангола, которого Илья уже брал вместе с Лонгином. У него кстати семьи не было.

Закончив допрос, я поплелся в наш штаб в Туране. Я именно плелся, а не шел. На душе была какая-то пустота. Лонгин и шел сзади и похоже у него состояние тоже не самое лучшее.

В штабе меня ждали Ерофей с со своей Софьей, Степан гордеевич, Шишкин, Леонтий Тимофеевич и все, пришедшие с ним. В помещении стоит чуть ли не звенящая тишина.

Никто, даже Ерофей с Лонгином, не поднимают глаза. Все понимают, что сейчас надо решать судьбу этих людей, которых по всему надо приговаривать к смерти. И тут Машенька подняла опущенную голову и посмотрела прямо мне в глаза.

«Родненький ты мой. Решать тебе, но я всегда с тобой», – в голове явственно твердо и участливо прозвучал голос жены.

Я оглядел присутствующих и отчеканил.

– Властью данной мне вами и подтвержденной Государыней Императрицей я, Григорий Иванович Крылов, Светлейший Князь Усинский, приговариваю изменников, обманувших всех нас, растоптавших наше доверие и вступивших в преступный сговор с врагами к смертной казни – расстрелу.

Я достал из своей командирской сумки написанный сразу же после последнего допроса текст приговора, взял перо, подписал его и протянул Степан. Тот молча прочитал текст, достал наше главную гербовую печать, аккуратно поставил на ней оттиск и вернул мне.

– Приговор привести в исполнение публично сегодня же здесь в Туране, – я продолжил говорить, протянув утвержденный текст приговора Лонгину. Подразумевая этим, что он будет техническим организатором приведения приговора в исполнение. – В войсках, на военных предприятиях и среди китайцев провести разъяснительные беседы. Отпечатать и во всех наших поселениях вывесить листовки с изложением сути дела. Проинформировать о случившемся Ольчея. И последнее, кто не согласен с моим решением?

Молчание знак согласия. Но неожиданно для меня заговорил Лонгин.

– Я согласен с вашим решением, Григорий Иванович. У меня вопрос. Со мной приехало пять китайцев, двое с Хяргас-Нура. Они заявили, что изменники заслуживают смерти и готовы казнить их. Пусть китайцев расстреливают они, а нашего я лично сам. Он нам много горя причинил.

Последней точкой в этом деле были два письма. Одно ушло в Минусинск, другое в Иркутск.

Торговля c нами приносила большие барыши. Наши товары в конечном итоге продавались с большими накрутками уже в Иркутске и Красноярске. А в Европейской России, Пекине или Европе стоили бешеных денег.

Поэтому я потребовал от властей Иркутска провести следствие и наказать виновных. Их я смело назвал изменниками. Что было абсолютной правдой, так как несмотря на уверения Петра Сергеевича, возможность внезапного массового копирования нашего оружия противниками России существовала.

А в письме окружному начальнику я вообще немного передернул, написав, что рассматривал возможность продажи небольших партий наших ружей властям округа. Но после этого ЧП передумал.

Наша агентура в Минусинске Красноярске и Питере не раз докладывала об интересе к нашему оружию. А здесь вдруг такая заковыка случилась. Так что разборка полетов в Иркутске должна быть на самом высоком уровне.

Попытка диверсии против нас дала совершенно неожиданный результат. Резко ускорились все работы по строительству дирижаблей и Арсенала. А в мастерской Лаврентия вообще совершили трудовой подвиг и первому марта он с гордостью доложил, что теперь они могут каждый месяц делать по три новых многозарядных винтовки а-ля Мосин.

Всё это Лаврентий успел мне сообщить когда я в полдень первого марта приехал на завод с Лонгином и Ерофеем, где нас ждали Петр Сергеевич, Яков и Игнат. Степан и Леонтий Тимофеевич немного отстали в дороге и должны поехать с минуты на минуту.

За последнее время как-то само собой сложилось, что все наши животрепещущие вопросы решались группой именно этих товарищей. Я полностью момредоточился на строительстве дирижаблей и Леонтий Тимофеевич стал у нас везде, где можно вторым лицом. Что кстати очень даже пошло на пользу, жалоб на него не было, а многие дела стали делаться быстрее и главное эффективнее.

Мой тесть как говорится слово знал, да и за наши общие дела болел всей душой. Машенька однажды обсуждая какое-то его спорное решение назвала отца эффективным менеджером.

Услышав это выражение, я как говорится выпал в совершеннейший осадок. Но она со смехом напомнила мне, что я когда-то употребил это выражение и объяснил его значение. Других аргументов у супруги кстати не было и я был вынужден с ней согласиться.

Я решил воспользоваться задержкой в дороге Степана и тестя и сначала заскочить на минутку к Лаврентию. В том, что он приготовил приятный сюрприз у меня сомнений не было.

И действительно в оружейной пирамиде мастерской стояли целых пять новеньких винтовок и лежало десять обойм на шесть патронов.

Я хорошо в своё время знал легендарную мосинскую винтовку, много раз стрелял из неё и сразу же увидел отличия а изделиях Лаврентия.

Первое, что бросилось в глаза, был укороченный ствол и отсутствие примкнутого штыка, который конечно наличествовал. Но он был отдельно от винтовки и его не надо было носить постоянно примкнутым.

Приклад на первый взгляд был поудобнее и винтовка производила впечатление достаточно легкого и удобного оружия. Самой большой гордостью Лаврентия была полнейшая взаимо заменяемость деталей винтовки. Он пообещал мне продемонстрировать её при первой же возможности.

Накануне Лонгин получил какое-то донесение из Китая и попросил срочно собрать совещание на заводе. Что за донесение он рассказать не успел. В Усинск его в буквальном смысле привезли в полубессознательном состоянии.

Ерофей приказал положить Лонгина спать и послал за мной в Мирскую станицу, где мне свои успехи демонстрировали наши конезаводчики. Лонгин возражений против не имел и в итоге когда мы приехали на завод после трех часов сна был бодр и свеж.

Когда я вернулся в Усинск, Ерофей молча протянул мне донесение полученное Лонгином. Оно уже было в Туране расшифровано и изложено на понятном нам языке.

Новости были крайне не приятные. До Пекина дошло известие о провале операции по захвату нашего оружия и расстреле лазутчиков. Как и предполагалось за всем этим действительно стояли оставшиеся в Китае немногочисленные иезуиты.

Хэшэнь от них получил очень большой аванс и теперь они требовали эти деньги обратно. Естественно всесильный фаворит отдавать их не хотел и был в ярости. Пикантность ситуации придавал сам факт требования.

Вся эта ситуация показала, что на деле он бумажный тигр и всесильный фактически только в Пекине и окрестностях. И ничего не может сделать ни нам, ни иезуитам, скрывающимся где-то в горах на западе Китая. Дела на фронте, то осада восставшего Кашгара шли тоже из рук плохо.

Да и осадой это назвать было сложно. Кокандский хан резко передумал участвовать в этом деле и его воины ушли восвояси. Но это было полбеды.

Второй половиной было возобновление торговли с Кашгаром и мало того, среди кашгарцев появились добровольцы из Средней Азии, пришедшие на помощь своим единоверцам.

Но императорский фаворит бумажным тигром себя не считал и начал собирать большую армию.

Хэшень о чем-то договорился с иезуитами и они опять появились в Пекине и их неожиданно оказалось достаточно много. Среди них не меньше двух десятков явно имеющих военный опыт, которым было поручена подготовка нескольких отрядов к военному походу.

НА этот раз всё делается очень быстро и четко. Армию начинают собирать в провинции Ганьсу. Из Макао уже везут достаточно много европейского оружия, всего должно быть не меньше пяти тысяч мушкетов и двадцать современных французских 12-ти фунтовых пушек.

Мушкеты в основном французские, но и английские «Браун Бесс». Оружие конечно уже не новое, но исправное.

Им полностью будут вооружены новая дивизия численностью пять тысяч человек. В ней всем заправляют иезуиты. Она полностью будет укомплектована маньчжурами, как собственно и вся армия. Их не щадно гоняют и они будут представлять достаточно грозную силу.

Всего в поход выступит не менее пятнадцати тысяч солдат, полностью из маньчжурских знамен, даже всевозможные вспомогательные подразделения. Начало похода сначала было намечено на первые числа июня, но европейские инструкторы заявили, что в такие сроки подготовить армия «нового стиля» невозможно.

От нас Хэшэнь потребует подготовить армию в пять тысяч человек и за два месяца до своего выступления немедленно выступить в поход, чтобы встретиться в Турфанской впадине.

После разгрома Кашгара, где ударной силой Хэшэнь планирует сделать наши полки, он собирается внезапно напасть на нас.

Для этого в Урумчи будет организована засада. Пока мы будем воевать в Кашгарии, Хэшэнь усилит его гарнизон и когда мы после обратного перехода через Тянь-Шань начнем подходить к городу, внезапно напасть на нас.

Наша армия по-любому понесет потери в войне с Кашгаром и будет достаточно истощенной и усталой.

Его главная задача: захват нашего оружия и летающих драконов, если даже мы и сумеем накостылять маньчжурам. Большого похода с нашей стороны на Пекин Хэшэнь совершенно не боится. Китая слишком велик и еще достаточно силен, а нас откровенно мало.

Хотя я великолепно знаю историю опиумных войн, когда англичане еще меньшими силами разгромили Цинскую империю. Правда была нешуточная поддержка флота, но у нас тотальное превосходство в стрелковом вооружении и артиллерии.

Идея сосредотачивать армию в Ганьсу была совершенно правильной. Там несколько лет назад было восстание и большая часть восставших были мусульмане. И в этом есть некоторая логика, восстание в Кашгаре вызвало опять брожение и сочувствие среди уцелевшего после подавления восставших.

От самого дальнего западного лагеря сосредотачивающихся цинских войск до Турфана верст шестьсот. Сейчас еще существует озеро Лобнор и исчезнет только лет через сто пятьдесят.

Озеро конечно соленое и его вода для питья не годится. Но в него впадает еще достаточно полноводный Тарим, который питают могучие ледники Памира и Тянь-Шаня. Тут я конечно могу немного ошибаться, что на самом деле особо-то и не принципиально.

Главное, что его притоком является Яркенд, а в него впадает река Кашгар. И город стоит на его берегу.

Вот на этот Тамир мы вместе с маньчжурами должны выйти после соодинения в Турфане и вдоль него настукать на Кашгар.

– У Лонгина есть еще какая-то информация, но с ней он поделится с нами когда проснется, – добавил Ерофей, когда внимательно прочитал донесение.

Ожидая Степана, все молчали, как бы сговорившись начать совещание когда прибудут все заинтересованные лица. Да и надо было сначала просто переварить написанное в донесении.

Ерофей с Лонгином не теряя времени раскладывали на столе карты и все приготовленные документы. Они к предстоящей войне конкретно начали готовиться сразу же после расстрела изменников.

Ждать Степана и тестя пришлось не долго и как только они появились, я начал совещание.

– Лонгин Андреевич, что ты имеешь еще нам сообщить?

Обычно Лонгин бывал повеселее, а сейчас создавал впечатление ощипанного воробья и помогал Ерофею не поднимая глаз.