Текст книги "Наследник"

Автор книги: Михаил Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– А может… – Безнадежно спросил я, – к другим волхвам обратиться?

– Толку то? – Горько рассмеялся кот. – Раз не захотели в ученики брать, значит чувствовали, что дело этим обернутся, может. Или знали… Да и где их найдешь?

– Но попытаться-то можно?

– Можно. Но пока разыщешь хоть одного… Времени у тебя в обрез.

– Значит надо тянуть время. – Неумолимо гнул свое я, как утопающий, хватаясь за соломинку. – Этот ангел сказал, что ко мне еще их конкуренты пожалуют. На этом можно будет сыграть.

Грязнуля задумался над моими словами. Наконец длинные усы неуверенно шевельнулись.

– А ведь может сработать. Только не получится ли, что просто оттянешь неизбежное? Сомневаюсь я, что волхвы помогут.

– А что терять? Но и просто так на поводу идти… Ненавижу, когда на меня давят!

Кот важно кивнул.

– Это в тебе огонь Рода проявляется. Дед бы тобой гордился.

– Я бы предпочел, что б объектом его гордости оказался кто-нибудь другой. Нет бы, подготовил меня заранее.

– Как знать, как знать… – Загадочно произнес кот. – Кто знает, что ты еще сможешь вспомнить из прошлого?

Да уж, не в бровь, а в глаз. Если дед и, правда, заставил меня забыть что-то из того, что я знал… Взять хотя бы этого загадочного Свара.

– Слушай! – Мой голос дрогнул от внезапной догадки. – А мой фокус с выключателем… Это не могло быть то же самое?

– Вполне. – Хмыкнул Грязнуля. – Вполне. У тебя все получается слишком просто. Не удивлюсь, если когда-нибудь ты вспомнишь, что в детстве дед уже обучал тебя этому. Слишком он тебя любил чтобы оставить на растерзание, вот так – неподготовленным.

Глава 7

– Разина, специальное, будьте добры. – Протягивая деньги в маленькое окошечко ларька, попросил я продавщицу.

Устало кивнув, она приняла деньги, выбила чек и отсчитала сдачу.

– Открыть?

– Да, будьте добры.

Припав к запотевшему горлышку, я с жадностью сделал несколько глотков. Жизнь, еще пять минут назад казавшаяся мраком, чуть посветлела. Медленно бредя к своему подъезду, я задумался. Итак, что мы имеем? А имеем мы, довольно скромный выбор. Либо попасть в подчинение к ангелам, что меня абсолютно не привлекает, либо… Второй вариант нежелателен еще больше. Возможность примкнуть к таким экзотическим у нас в России религиям как мусульманство и буддизм, не говоря уже о всяких вуду, мной даже не принималась в расчет.

Остается еще робкая надежда на помощь волхвов, но если верить словам Грязнули, совершенно напрасная. Но отбрасывать ее все же не стоит.

Блин, ну за что мне все это? Ну, дед, удружил!

Значит так, постарался я взять себя в руки. Жизнь вспять все равно не повернешь, поэтому нужно искать выход. Если дед и правда готовил меня к этому, но затем сделал так, что я все позабыл, стоит попытаться вспомнить. Вот только как вспомнить то, о чем даже не догадываешься?

Первое воспоминание появилось после того, как я не рассчитав силы, перенапрягся во время тренировки Грязнули. Второе, если это действительно воспоминание, а не спонтанное действие, проявилось после шока полученного в результате моего промаха с чтением мыслей. Кстати, стоит разобраться, почему с котом все получилось не так как с Невидом. Но это потом. Вернемся к воспоминаниям. Если я правильно думаю, то воспоминания появляются после потрясений. ОТ этой мысли пиво комом застряло в горле. Как-то расхотелось мне узнавать, что же должно произойти, что бы я вспомнил все разом. Уж лучше понемногу. А еще лучше – не вспоминать ничего.

Увлеченный своими мыслями, я поднял руку, намереваясь сделать очередной глоток. В следующий миг твердое горлышко больно врезалось в губы, стукнуло по зубам и пиво, вместо того, что бы попасть в рот, щедро плеснуло на рубашку.

– Ёъ, клмн! – Только и вырвалось у меня. Надо же так задуматься, что бы не заметить идущего навстречу человека.

– Ой, Максим, извини. – Раздался испуганный, до боли знакомый голосок. – Я так задумалась… Очень больно?

Поднимая глаза, я постарался придать лицу как можно более радостное выражение.

– Что ты, Надюша, все в порядке.

Вот чего мне только не хватало, так это выставить себя дураком перед Надькой, моей соседкой по этажу. Моей… Нет, уже полгода как не моей.

– Прости, я действительно…

– Брось, Надюшка, ерунда какая. Хочешь пива?

Я протянул ей бутылку. Кивнув, она приняла угощение, сделала небольшой глоточек, вернула.

– Спасибо.

Я пожал плечами, мол, мелочь, какая. Мои глаза пытливо шарили по ее лицу в напрасной надежде уловить хоть тень прежних чувств.

– Не смотри на меня так. – Смутилась Надя. – Не надо. Пожалуйста…

– Хорошо. – Вздохнув, согласился я. – Как у тебя дела с этим… Ну, в общем, с твоим?

– Никак. – Просто ответила она. – Не сошлись характерами. Так что теперь я девушка свободная.

Она негромко рассмеялась, заставляя мое сердце забиться чаще. Как же мне не хватало ее смеха!

– Так, может быть, тогда мы могли бы…

– Не надо, Максим. – Тихонько попросила она, едва уловимо проведя ладошкой по моей щеке. – Я не готова…

– Может быть потом? – С надеждой в голосе спросил я.

– Прости. – Снова вздохнула Надя. – Я не хочу зря тебя обнадеживать.

– Ясно. – Невесело усмехнулся я. – Вопросов больше не имею.

– Перестань, и так тошно.

Не зная, что сказать, я снова отпил пива.

– А может, возьмем много-много пива и посидим как в старые времена? – Не желая расставаться так быстро, предложил я.

– Давай. – Благосклонно согласилась Надя. – Только у тебя.

– У меня, так у меня.

Спустя полчаса, нагруженные пакетами с пивом и закусками, мы ввалились в мою холостятскую берлогу.

– Я тут котом обзавелся. – Открывая дверь, громко сказал я, надеясь, что Грязнуля поймет намек. – Ты не пугайся, он не злой.

Грязнуля все понял как надо. Распушив хвост, он степенно вышел из комнаты, брезгливо обнюхал пузатые пакеты и, словно обычный кот, с мурлыканьем потерся о Надькины ноги.

– Ох, ты, красавец! – Радостно рассмеялась Надя и начала наглаживать черного подлизу. – Ути-пути! Какая у нас шерстка, какие ушки, а какой хвостик!

Довольно урча, Грязнуля бухнулся на спину подставляя для чесания мохнатый живот.

– Ну, хватит. – Оборвал я эти телячьи нежности. – Пиво стынет, Пошли Надюх.

Быстренько проводив ее в комнату, я пулей метнулся на кухню. Грязнуля уже сидел на столе с видимым наслаждением натирая лапкой ухо.

– Ненавижу, когда со мной так сюсюкают. – Негромко поделился со мной кот, едва мое лицо мелькнуло на пороге кухни. – Держи ее от меня подальше.

– Хорошо, только и ты постарайся при ней не действовать мне на нервы.

Подхватив пару бокалов, я вернулся в комнату.

– Опять у тебя бардак. – Укоризненно нахмурила брови Надя. – И когда ты научишься быть аккуратным?

– Мне, как холостяку это простительно. Уж не обессудь. – Она сделала вид, что не поняла намека.

Открыв пиво зажигалкой, открывашка вечно куда-то теряется, я наполнил бокал и протянул его Наде.

– Ну что, за встречу?

Болтая о пустяках, мы опорожнили несколько бутылок. В голове приятно зашумел хмель. Грядущие неприятности уже не казались такими уж ужасными. Жизнь прекрасна когда в руке бутылка пива а рядом сидит красивая девушка.

Громкий шорох раздавшийся под шкафом, заставил Надьку с визгом запрыгнуть с ногами на диван.

– Что… там? – Срывающимся голосом спросила она.

Поперхнувшись, я закашлялся, подавившись неосмотрительно большим глотком пива.

– Мыши… – Брякнул я первое пришедшее на ум объяснение.

– М… мыши???

– Ага. Большие такие бестии. Просто крысы. Потому и кота завел.

– На восьмом этаже?

– Сам удивляюсь. Еще и пищат. – Громко произнес я, обращаясь к шкафу.

Из-под шкафа донесся душераздирающий писк, и шебуршание стихло. Ну, Невид, ну, что б ему пусто было!

Не давая Надьке придти в себя и засыпать меня вопросами о мышах на восьмом этаже, я поспешил перевести разговор на другую тему.

– Ну, давай, рассказывай. Как я понял у тебя какие-то трудности?

По вмиг помрачневшему лицу Нади, я понял, что попал в самую точку. Отставив в сторону недопитый бокал, она опустила глаза, внимательно изучая шов на юбке.

– Да так… Ничего особенного. Не выспалась просто.

Не сводя с нее взгляда, я покачал головой. В конец смутившись под моим взглядом, она, наконец, сдалась.

– Кошмары последнее время мучают. А сегодня ночью… – Надя на миг замялась, а потом, устыдившись своего страха, скороговоркой выпалила. – А сегодня ночью по квартире кто-то ходил.

– Как это – кто-то ходил? – Не понял я. – Послышались шаги?

– Да нет, в том-то и дело, что не послышались. – Она перешла на шепот, для пущего эффекта округлила глаза. – Я действительно слышала шаги!

– Брось. – Попытался я успокоить насмерть перепуганную девушку. – Соседи, наверное. Ты же знаешь, какая в наших квартирах слышимость.

Надя горько рассмеялась.

– Не веришь? Думаешь, я дура, да?

И подхватив со столика свой бокал, одним большим глотком допила его содержимое.

– Ладно, забудь. – Отрезала она. Перепуганная девчонка исчезла, сейчас передо мной была настоящая суровая бизнес-леди, не знающая страха и жалости. Вот именно с такой Надей, мы и не смогли ужиться – Засиделась я. Все, чао. Провожать не надо, дорогу найду сама.

И прежде чем я успел сказать хоть что-то, встала и быстро вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь, и я снова остался один.

Впрочем, мысль об одиночестве была немного поспешной. Негромко скрипнув, дверь приоткрылась, и в комнату вошел Грязнуля. Следом за ним, словно привязанный, семенил Невид.

– Судя по всему, дама ушла расстроенной. Поссорились?

Я помотал головой.

– Тогда… – Грязнуля смешно наморщил мордочку, – ты сказал ей какую-то сальность, ты на это мастак, и она оскорбилась. Угадал?

Я снова помотал головой.

– Все. Сдаюсь. – Кот совсем по человечески поднял лапки над головой, вызывая у меня невольную улыбку. – Рассказывай.

Не вдаваясь в подробности, я коротко пересказал суть проблемы.

– Не знаю, что на нее нашло. – Закончил я. – Может на работе неприятности?

Неожиданно для нас с котом в разговор встрял молчавший до этого домовой.

– Она права. – Мрачно сказал Невид и, видя наши непонимающие взгляды, пояснил. – В доме завелось кое-что. Сам я ее не видел, но чувствую. Просто жуть берет!

– Час от часу не легче. – Протянул кот. – Домовой, и беспорядки в своем доме допускаешь?

Отведя взгляд, Невид шмыгнул носом.

– Она сильнее меня. Квартиры, в которые она заходит для меня недоступны.

– Ты, что, хочешь сказать…

Кот осекся но Невид, в отличие от меня, прекрасно его понял.

– Да. Судя по всему это – ламия. Я спрашивал соседских домовых, она и у них появлялась. Все пришли к тому же выводу. Но нам с ней не справится.

– Э, а ничего что я тоже тут нахожусь? – Не выдержал я. – Может, просветите, о чем речь?

– Если я правильно понял нашего маленького друга, – тихонько ответил мне кот, – то в доме завелось некое существо, называемое ламия. Проклятые христиане, мало им было наших богов преследовать, так они еще и нечисти своей в наши земли натаскали. Чего только теперь не встречается в наших краях!

– Оно опасно?

Грязнуля кивнул.

– Не просто опасно, а смертельно опасно. Сводит человека с ума и выпивает его жизнь.

– Ее можно… С ней можно справится?

– И не думай. – Осадил мой порыв кот. – Не с твоими способностями. Здесь нужен либо христианский священник, либо…

– Либо? – Подбодрил я.

– Либо, – Грязнуля окинул меня насмешливым взглядом, – Верховный волхв. Даже Старший смог бы. Но не ты. Постой, ты куда?

Игнорируя его вопль, я вышел из комнаты.

Когда кот догнал меня, я уже перетряхивал кухонный шкафчик в поисках риса.

– Что ты задумал?

Вот и рис. Проклятье, всего полпакета, как же я недоглядел. И в магазин уже поздно.

– Что ты задумал? – Чуть повышая голос, снова спросил кот.

– В детстве, я слышал сказку про ламию. – Пояснил я. – Там говорилось, что если рассыпать перед ней рис или мак, то ламия не успокоится, пока не пересчитает все зерна и не соберет их в аккуратненькую кучку.

– Ну, есть такое. – Нехотя согласился Грязнуля. – Положим, что ты рассыпал перед ламией рис. И что дальше?

– Придумаю что-нибудь. – Я беспечно пожал плечами и с вызовом посмотрел в желто-зеленые глаза.

Несколько мгновений кот оценивающе смотрел на меня. Наконец черные бока поднялись и опали в глубоком вздохе.

– Вот смотрю я на тебя, Макс, и не понимаю, то ли ты и правда дурак, то ли… – Он оборвал себя на полуслове и продолжил уже другим голосом. – Пошли, подумаем, что ты сможешь сделать.

– Ты уверен, что не передумаешь? – Наверное, в сотый раз уточнил кот. Я отрицательно качнул головой. – Тогда слушай. Ламии обычно охотятся за детьми, не понимаю причем тут эта девушка, но это не важно… Значит так. Ламию нельзя убить, но ее можно изгнать. Самым лучшим средством в твоем положении были бы святая вода и крест. К сожалению, они отпадают по двум причинам. Во-первых, как чуждые нам по убеждениям, прямо таки скажем вражеские вещи. А во-вторых… Во-вторых, их у нас просто нет. Тогда остается только одно – сделать так, что бы ламия надолго потеряла свою силу.

– И как?

– Сложно, Максим. Ламия питается страхом. И отобрать у нее этот страх, ламия надолго исчезнет из этого мира.

– Нифига себе. – Я почувствовал, как мои глаза полезли на лоб. – И как я это могу сделать?

Грязнуля отвел глаза. Когда он заговорил, голос прозвучал настолько тихо, что мне пришлось напрячь слух что бы расслышать.

– Не знаю. Вот поэтому я и говорю, что ты не сможешь с ней справится.

– Невид, – Я повернулся к домовому. – Может ты что подскажешь?

Тот только развел маленькими ручками.

– Понятно. Значит, буду решать по обстановке.

– По какой обстановке?! – Голос Грязнули сорвался на крик. – Ламия тебя убьет!

– А что прикажешь мне делать? – Тихо спросил я. – Оставить ее бродить по дому? Как думаешь, дед бы это одобрил?

Ответом мне был взгляд полный тоски.

– Ты главное отвлеки ее. – Подал голос Невид. – Что бы я смог в квартиру попасть. А там, глядишь вдвоем осилим.

Я с благодарностью взглянул на дрожащего от страха домового. Что ни говори, а приятно иметь такого друга.

– Спасибо, Невид. Только не надо. Может у меня у самого получится.

Не успел я договорить этих слов, как требовательно заверещал дверной звонок.

– Кто там еще? – Удивился я, бросая взгляд на часы – пятнадцать минут первого. Ого, кому это я понадобился заполночь?

Распахнув дверь я опешил. На пороге, в одной ночной рубашке, вся зареванная, стояла Надежда.

– Максим, мне страшно. Можно я переночую у тебя?

– Конечно можно, какие вопросы! – Я поспешно посторонился с прохода. – Проходи. Сейчас я чайку приготовлю, ты вся дрожишь!

Не прошло и пяти минут, как я поставил перед Надей чашку крепкого, свежезаваренного чая.

– Вот, выпей.

Благодарно кивнув, она взяла чашку, по-детски обхватив ее ладошками. Робко протянув руку, я коснулся растрепанных волос. Неужели когда-то я мог каждый день делать это?

– Спасибо, Максим. – Надя робко улыбнулась. – Просто мне снова показалось…

– Тебе не показалось. Иди, ложись на диване, утром я тебя разбужу. Где твои ключи?

– Что ты собираешься делать? – Подозрительно спросила она, отодвигая чашку.

– Хочу переночевать в твоей квартире и посмотреть на того, кто мешает тебе спать.

Надя несколько секунд удивленно смотрела на меня, словно не веря своим ушам.

– Нет, Максим, не надо, не ходи. – Она бросилась мне на шею, пытаясь удержать от глупого по ее мнению поступка. – Мне страшно, не бросай меня здесь одну!

– Ну, ну. – Я снова погладил ее по волосам. – Здесь ты можешь ничего не боятся. И потом ты будешь не одна – с тобой останется Грязнуля.

Кот, подтверждая мои слова, потерся мордочкой о ее ногу.

– Вот видишь. – Успокоил я Надю. – Он защитит твой сон. Защитишь, а, Грязнуля?

– Умрр. – Утвердительно муркнул кот, заставляя Надю невольно улыбнутся.

– Ну, ради меня, не ходи. – Видя мою непреклонность, Надя сделала последнюю попытку. – Оно…

Она закусила губу понимая что проговорилась.

– Ты видела ее?

– Да. – В ее глазах снова блеснули слезы. – Только не ее. Его. Я сумасшедшая?

Я покачал головой.

– Иди. Ложись спать. Утром я все объясню.

Глава 8

Едва переступив порог Надькиной квартиры, я, уже почти привычно, представил зеленую линию, тщательно обшаривающую квартиру. Пусто. Даже если ламия была здесь, теперь ее нет. Что ж, будем надеяться, что она ушла не навсегда.

Пройдя по комнатам, я выключил лишний свет – ламии он все равно не помеха, и в нерешительности остановился перед комнатой Надюхи. Успокаивая совесть тем, что делаю это вовсе не ради любопытства, решительно распахнул дверь.

Ничего не изменилось здесь с моего последнего прихода. То же самое покрывало на смятой кровати, те же мягкие игрушки, в беспорядке разбросанные по углам… Только исчезла с телевизора фотография, на которой мы были вместе.

Стараясь не смотреть по сторонам, я решительно шагнул к компьютерному столу. Нечего бередить память, лучше займемся делом. Мягко утопив кнопку питания в системном блоке, я с удовольствием вслушался в тихое шуршание кулеров оживающего компьютера. Щелкнул, включаясь, монитор и по черному экрану пробежали белые строчки загрузки…

От монитора меня отвлек скрип открываемой двери. Началось! Адреналин, мощной волной, хлынул в кровь. Сердце бешено заколотилось. Впившись немигающим взглядом в дверь, я глубоко задышал, стараясь унять дрожь в руках и коленях.

Приоткрывшись на несколько сантиметров, дверь замерла. Послышались негромкие шаги, удаляющиеся в сторону кухни. Врешь, не уйдешь! Перебарывая душивший страх, на подкашивающихся, ватных ногах, я подскочил к двери, резким движением распахнул и успел увидеть мелькнувший в зеркале силуэт ламии. Дикий, панический ужас пронзил сердце ледяным острием, пригвоздил к полу, опутал мысли, не давая думать ни о чем кроме постыдного бегства. Ну, уж нет! Я пришел не за тем, что бы сбежать.

С неимоверным трудом, передвигая налившиеся свинцом ноги, я преодолел коротенький коридор, показавшийся сейчас многокилометровым и замер на пороге кухни не в силах больше ступить ни шагу.

Ламия была там. Точнее – он. Едва сдерживая тошноту, я смотрел на стоящее ко мне боком существо. Отвратительный карлик, с лысой, покрытой струпьями головой, склонился над диванчиком, что-то вынюхивая длинным, крючковатым носом. Заостренные на кончиках уши подергивались, ловя каждый шорох. Стоило мне шевельнутся, как ламия стремительно развернулся. Маленькие гноящиеся глазки блеснули злобным торжеством. Длинный, покрытый слизью язык вынырнул из черного провала рта, облизывая, по мертвецки синие, губы.

– Пришел… – Едва разборчиво прошелестел шепот уродца.

Губы раздвинулись в некоем подобии улыбки, обнажая гнилые пеньки клыков. Выступившая слюна обильно закапала на пол.

Меня вырвало. Содрогаясь от приступов рвоты, я выхватил из кармана горсть риса и швырнул под ноги ламии.

Злобно зашипев, карлик бросился собирать маленькие зерна. Узловатые, скрюченные пальцы с длинными изогнутыми когтями непостижимо быстро и ловко ухватывали рисинки и складывали в аккуртную кучку.

– Одна, две, три, четыре… – Шептал ламия не в силах преодолеть наваждение.

Этой короткой передышки, мне хватило, что бы справится с рвотой и немного придти в себя. Когда последняя рисинка заняла свое место в кучке, я мог уже довольно твердо стоять на ногах.

– Теперь ты мой… – Злобно выдохнул ламия обдав меня вонью своего рта.

Готовый к этому, я бросил на пол вторую горсть риса. Но здесь меня ожидал сюрприз…

Проводив взглядом катящиеся по полу зерна, ламия глухо расхохотался.

– Дурак… Можно лишь раз…

И не обращая больше внимания на рис, шагнул в мою сторону. Слишком длинные для такого тела руки, метнулись вперед. Я инстинктивно отпрянул, в самый последний момент, избегая удара. Едва не коснувшись моего лица, когти полоснули по стене, вспарывая обои и оставляя в бетоне глубокие борозды.

– Не уйдешь… – Снова прошипел ламия. – Сначала ты… Потом девка… Потом все…

Не стоило ему этого говорить! Едва он упомянул Надю, как в голове, пылающим шаром, взорвалась ярость. Этот гнилой обрубок вздумал причинить вред моей Наде!

Все нравоучения Грязнули забылись. Им на смену пришла полученная годами труда, вымученная с потом и кровью наука. Управляемое рефлексами тело, бросилось вперед, выходя на вымеренную сотнями часов тренировок дистанцию. Продолжая движение, правая нога, словно выброшенная из катапульты устремилась вперед, смачно впечатывая подъем стопы в пах ламии.

Сила удара оказалась такова, что карлик, не устояв на ногах, опрокинулся навзничь. Покрытый струпьями затылок с треском ударился об острый край подоконника. Вместо крови, из рассеченной головы, в стороны брызнул дурнопахнущий зеленый гной.

– Не смей. Трогать. Надежду. – С расстановкой произнес я, подходя к карлику. Это была ошибка.

Рука ламии ударила меня в грудь, отбрасывая к противоположной стене. В глазах почернело. Преодолевая предательскую слабость, мне удалось встать как раз в тот момент, когда когти ламии снова устремились к моему лицу.

– Не-е-ет! – Я вскинул руки, в напрасной попытке заслонится от смертоносного удара. Сердце сжалось в ожидании неминуемой вспышки боли… Мгновения сменяли мгновения а боль все не приходила.

Наконец я осмелился открыть глаза и замер. Ламия, шипя от злости скреб когтями воздух, пытаясь разорвать возникшую между нами невидимую стену. Чуточку приободренный, я, наконец, смог перевести дух. Ну, сволочь, теперь получи!

Свернув воздух в тугой клубок, я бросил его прямо в оскаленную пасть. Ламию отбросило назад, но он снова бросился вперед, уткнувшись в невидимую преграду. Что ж, очко в его пользу.

Чувствуя, что стена меж нами не вечна, я лихорадочно перебирал в уме наставления Грязнули. Увы, ничего, что могло бы помочь на ум не приходило. Оставалось только одно – высосать из ламии страх. Вот только как это сделать?

Минуты шли, а решение не приходило. Тогда, видимо от отчаяния, в голову пришла сумасшедшая идея. Страх – это чувство. Но ведь я смог добраться до чувств домового! Может я смогу таким образом высосать страх?

Стараясь не думать о том, что произошло, когда я пытался сделать тоже самое с Грязнулей, я протянул мысленную присоску прямо к сочащемуся гноем разрезу на голове ламии. Прикосновение отозвалось во мне новой вспышкой отвращения. А затем…

Боль. Страх. Отчаяние. Поток хлынувших на меня ощущений был столь силен, что, не устояв на ногах, я медленно опустился на пол. Только не потерять сознание. Только выдержать… Справившись с дурнотой, я неуверенно, словно ступая по тонкому льду, начал отсеивать чувства, настроив себя только на страх. Ламия, почуяв неладное, забеспокоился. Вот оно! Ламия испугался. А я поймал его страх. Ну, поехали! Осторожно, боясь нарушить случайно контакт, я потянул в себя ниточку страха, вбирая его полностью, без остатка.

Ламия заверещал. Уродливое тельце на миг растворилось в воздухе, но я, крепко удерживая его страх – его суть, выдернул обратно в наш мир.

Еще немного, еще, еще… и ниточка кончилась. Пронзительно взвизгнув, ламия взорвался изнутри, окатив стены кухни отвратительной слизью.

Невидимая стена рухнула. В ноздри ударило непереносимое зловоние.

– Максим! Максим! Ты смог. Ты победил! – Едва расслышал я сквозь оглушительный звон в ушах, восторженные крики Невида. Подняв потяжелевшую голову, я поискал домового взглядом. Он обнаружился у входа на кухню. Из-за его плеча на меня восторженно уставилось несколько десятков пар глаз. Это ж, откуда он собрал столько домовых?

– Надо бы здесь прибраться. – С трудом выговорил я. – Не надо Надьке такое видеть…

– Приберемся! Конечно же, приберемся! – Воскликнул Невид с жаром. Пришедшие с ним домовые согласно зашумели. – Ты не беспокойся! Максим?!

Последний встревоженный крик вырвался из его горла, когда я, покачнувшись, навзничь рухнул на загвазданный пол.

Очнулся я уже на диване. Кухня, несколько часов назад больше напоминавшая заброшенную свалку, сияла первозданной чистотой. Пол, стены, холодильник, да и сам диван, трудолюбивые домовые вычистили так, что не осталось и намека на прошедшую ночью схватку.

Я с изумлением осмотрел пострадавшую от удара когтей ламии, стену. Ни следа от уродливых глубоких борозд. На обоях – ни царапины!

– Пришлось повозится малость. – Пояснил мне Невид. Отправив остальных домовых по своим делам, он терпеливо дождался моего пробуждения. – Ну да для нас это не проблема. Мы ж как никак поставлены за жильем следить. Тем, кто нам приглянется, и не такое можем сделать. Куда там нынешним евростандартам!

– И часто такое происходит?

Домовой вздохнул. Плечики поникли, на лице проступило огорчение.

– Теперь уже нет. Да и раньше бывало не часто. А сейчас, разве что Хозяевам помогаем.

– А кто такие Хозяева?

– Те, кто могут нам приказывать… Есть в соседнем доме один. Узнал откуда-то заветные слова, так теперь тамошнему домовому и жизнь не в жизнь. То одно принеси, то другое подай. Совсем замучал беднягу. Того и гляди преставится. А такой хороший домовой был!

От его слов, в моей душе полыхнула злость. Домовые, как один пришли мне на помощь, а какая-то сволочь третирует одного из них. Я недобро усмехнулся.

– Замучал говоришь? Ну-ну… Покажешь, где он живет?

Маленькие глазки домового блеснули из-под кустистых бровей.

– Мы в тебе не ошиблись. – Загадочно произнес он. И как я не добивался ответа, так и не пояснил, что хотел сказать этими словами.

Уже стоя на пороге Надькиной квартиры, я услышал его звенящий от гордости голосок:

– Мы даже окна помыли!

Окна действительно были чистыми.

Моя квартира встретила меня густыми ароматами свежеесваренного кофе, жареных тостов и шкворчащей на раскаленной сковороде, яичницы с салом. В животе глухо заурчало. Сглотнув обильную слюну, я аккуратно прикрыл за собой дверь. Замок предательски щелкнул.

– Максим! – Раздался радостный вопль Надьки. Из дверного проема кухонной двери показалось ее разрумяненное хлопотами личико. – Проходи. Завтрак готов.

Она снова скрылась на кухне. Прежде чем присоединится к ней, я заглянул в комнату. Грязнуля, вальяжно развалившись в кресле дремал. Уловив шорох открываемой двери, кот поднял голову. В желто-зеленых глазах промелькнуло одобрение.

– Невид? – Коротко спросил я.

Грязнуля кивнул и опустил голову на лапы – досыпать.

Завтрак был великолепен! Холостятская жизнь приучила обходится парой бутербродов на завтрак, да чашкой вчерашнего чая. А тут яичница, с пылу, с жару, горячий кофе – не какой-нибудь растворимый, а зерновой, сваренный так что диву даешься. Не кофе – амброзия!

Пока я насыщал беснующийся желудок, Надя присела напротив. Подперев рукой подбородок, она, с легкой улыбкой, наблюдала как я обжигаясь, уминаю завтрак.

Справившись с последним кусочком, я тщательно протер тарелку кусочком белого хлеба и с наслаждением сунул его в рот. Самое вкусное в яичнице, именно растекшийся по тарелке желток вперемешку с маслом, на кусочке мягкой булки.

Стоило мне сделать глоток кофе, как заботливая девчонка протянула прикуренную сигарету. Поблагодарив ее взглядом – надо же, не забыла мои привычки, – я сделал затяжку.

– Ну… что…? – Наконец осмелилась спросить Надя. В широко распахнутых серых глазах застыло продолжение вопроса: я – сумасшедшая?

Улыбнувшись, я протянул руку через стол и потрепал ее по румяной щеке.

– Все в порядке. Можешь больше ни о чем не беспокоится. Отныне твой сон никто не потревожит.

– А…

Я приложил палец к губам.

– Не спрашивай. Пожалуйста. Я все расскажу сам… Потом.

Надя покладисто склонила голову. Тревога исчезла из ее улыбки, возвращая лицу прежнюю беззаботную веселость.

– Тогда я пойду? Мне еще сегодня на работу бы не опоздать… Спасибо.

Мимолетно коснувшись губами моей щеки, Надя выпорхнула в коридор. Хлопнула дверь. Отхлебнув мигом, потерявший вкус кофе, я вздохнул. Такова се ля ви, как говорят французы. Надо и мне идти. Грязнуля небось уже заждался.

В комнате, кроме кота меня дожидался и домовой. Стоило открыть дверь, как две пары горящих любопытством глаз жадно впились в мое лицо. Опережая вопросы, я рассмеялся. Удобно устроившись на диване, я подождал пока кот с домовым, последуют моему примеру. Грязнуля предпочел развалиться на полу – в квартире духота, а там сквознячок. Невид дернулся ко мне, на диван, но передумал и составил компанию коту.

– Все прошло отлично. – Когда все расположились, с улыбкой сказал я. – Да вы и сами видите.

– Ты подробности давай. – Поторопил кот.

– Ага. – Поддержал домовой. – А то когда мы, домовые, смогли в квартиру попасть, только и увидели, как ламия взорвалась.

– Взорвался. – Поправил я. – Это был он.

И я как мог, пересказал события этой ночи.

Невид слушал мой рассказ, затаив дыхание, не сводя с меня горящих от возбуждения глаз. Грязнуля напротив, с каждым моим словом становился все задумчивей.

– Слишком просто. – Дослушав, высказал свое мнение кот. – Даже если я прав, и дед успел обучить тебя в детстве, настроив твою память таким образом, что бы знания вспоминались по мере необходимости… все равно слишком просто.

– Видел бы ты как, как взорвалось это чудище! – Обиделся за меня Невид. – Ба-бах! Как мыльный пузырь! Только кишки по стенам!

Грязнуля покачал головой.

– Я и не говорю, что Максим сделал что-то не так. Но одолеть ламию…

Не встревая в разговор, я внимал словам Грязнули. В чем-то он прав. Еще бы понять в чем!

– Да ладно! – Отмахнулся домовой. – У меня потрясающая новость!

Округлив для пущего эффекта глаза, Невид сделал таинственную паузу.

– Домовые посовещались, и… признали Максима Хозяином! – Выпалил он, от избытка чувств хлопая себя по коленке.

На меня это известие не произвело особого впечатления. Да, приятно, но мне то с этого что? Командовать маленькими существами, желания нет. Но Грязнуля от слов Невида подскочил, словно ужаленный осой в причинное место.

– Что???

– Что слышал. – Ответил Невид. Личико домового прямо-таки лучилось от удовольствия. – Посоветовались, и признали!

– Дела-а. – Присвистнул Грязнуля. Кошачья пасть плохо приспособлена для свиста, поэтому раздавшийся звук напомнил скорее шипение, нежели свист. – И что на свете творится?

– Мне-то, может быть, объясните? – Вклинился в их беседу я. – Про Хозяев мне Невид кое-что рассказал. Теперь хотелось бы узнать причину удивления.

– А причина в том, – пояснил мне кот, – Что на моей памяти не было такого, что бы несколько домовых присягнули на верность одному Хозяину. Да еще и по своей воле. Они вообще подчиняться не любят. Хозяев слушаются лишь, если те заветное слово знают. Да и тогда надуть норовят.

– Никого мы не норовим надуть. – Обиделся на кота Невид. – Кто виноват, что Хозяева приказы отдают такие, что двояко понять можно? Но иначе обстоит с тем Хозяином, которого домовой сам выбрал. Тут уж двояких толкований не бывает, сам знаешь.