Текст книги "Разлом/освобождение (СИ)"
Автор книги: Михаил Логинов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Виктор поднял правую руку, – когтистую лапу с чёрной чешуёй. Поглядел на неё, после окинул взглядом более сотни бледных людей. Пожал плечами и направился вглубь подземки. Не оборачиваясь и не оглядываясь, бросил:
– Никого не смею задерживать, – и направился к эскалатору.
Сотни ног незамедлительно, шумно застучали по плитке подземки. А Виктор изумлялся и вновь глянул на изменившуюся, правую руку. Поднял её и... остолбенел. Она вновь была обычной, человеческой. Ни единого следа метаморфозы или перемен. Никаких ощущений. Ни-че-го.
«Да что ж такое-то!» – мысленно восклицал мужчина, заходя в тесную железную коробку, переполненную привычными, бледными людьми.
Он встал так, чтобы никого не касаться. Один вид их, сама кожа, вызывали отвращение, а от мысли о том, что её можно коснуться, Виктор содрогался всем телом.
«Фу-у-у, мерзость!»
Забившись в угол, мужчина поглядывал по сторонам. Не вертел головой, но глаза его зорко выискивали странных отродий, что встречались ему и прежде. Порождения, которые не заметны для простых людей. Монстры, которые пожирали людей, нисколько себя не обнаруживая.
Тот день не стал выбиваться из складывавшейся закономерности. Сразу несколько монстров зашли вагон с одной стороны. Виктор, вжавшийся в угол, был с другой стороны. Он надеялся, что его не заметят в толпе, но... сами бледные люди выдавали его, – большей часть просто глядели на него, но были и те, кто указывал на него жестами. И монстры, прямым курсом направились к единственному человеку в вагоне.
«Вот же твари!» – зло подумал Виктор, понимая, что его предали самые ничтожные из порождений мира вечной ночи. – «Скоты трусливые!»
Виктор прежде убегал от монстров. Ему было не в первой сбегать от уродцев, с окровавленными пастями и когтистыми, явно цепкими лапами. И в этот раз ничего не предвещало беды. Но бледные люди, точно жертву на закланье, порой пытались его поймать.
«Они что, надеются так задобрить этих тварей?» – в гневе, мысленно восклицал мужчина. – «Ну уж нет! Я вам всем устрою!»
И всякий раз, когда бледные и мерзкие руки пытались его поймать, как дикая кошка, мужчина отскакивал от таких объятий, которые ничего хорошего не сулили. Порой сразу несколько бледных людей пытались его поймать, и даже хватали за одежду или руки, но не тут-то было!
– Тварь! – рявкнул Виктор, когда его ухватили за руку. И со всего маху, тяжело ударил бледного, явно глупого человека. – И ты лови! – прибавил мужчина, локтём ударяя того, кто схватил его за одежду.
А монстры не отставали. Они преследовали по пятам. И каждый новый шаг стоил всё больших усилий. Он летел, как выпущенная стрела, быстро и неумолимо до следующего вагона. Если возникала нужда, – бил без раздумий и сожалений, ведь вокруг были не люди, а бледные, во всех смыслах, их подобия. Избегал ненужных заминок и при случае избегал чужих рук.
Когда состав остановился, а двери едва только начинали открываться, Виктор змеёй выскользнул из вагона и самозабвенно бросился бежать. Вокруг было полно бледных людей. Встречались и монстры, бродившие вокруг и среди бледного стада. Но Виктор, ни на кого не обращая внимания, просто удирал, пытаясь выбраться под ясное небо. Которое, как вскоре выяснилось, было не таким уж и ясным.
«Когда успело?» – удивляясь, подумал он, глядя на хмурое небо. – «Вот ведь, того и гляди, под дождь попаду!»
Глаза больше не резало светом. Но до работы ещё нужно было добраться... это при том, что Виктору нужно было проехать ещё две станции.
«Вот же засада!» – думал он, шагая по улице. – «И ведь ни у кого дороги не спросишь!»
Вокруг не было ни одного человека, – только бледные, уродливые и омерзительные люди.
«Ну и денёк... ну и денёк!» – со злобой в мысленном голосе, думал он.
Пришлось немало потратить времени, блуждая по мало знакомым улицам. Опираясь на обрывочные знания, не самую лучшую память и порой на интуицию, Виктор направился в сторону офиса, в котором работал.
«Эх, поспеть бы до обеда!» – думал он, представляя, какой разнос получит от борова. В том, что вместо знакомого толстого человека он увидит борова, не сомневался. Вся прошлая неделя на это более чем красноречиво намекала. – «Не думаю, что вынесу его хрюкательный мат. Бесит!»
Но в его планы вмешались неожиданные, но отчасти предсказуемые перемены. Прямо посреди улицы, из подворотни, возникло несколько монстров, перегородивших дорогу Виктору. Они о чём-то там говорили, не ясно и булькающим голосом. А Виктор, привычный к монстрам, но не понимающий их переменившегося поведения, боковым зрением посмотрел, можно ли перебежать через улицу. И при первом же удобном случае, вновь ринулся бежать.
За спиной громко верещали монстры, которые не желали отставать и долго преследовали Виктора. Из других дворов и подворотен бежали другие монстры. Худощавые или напротив, огромные и страшные, – точно вырезанные из гранита. Но Виктор одинаково не желал близкой встречи как с первыми, так и со вторыми. И потому, забывая обо всём, долго и старательно бегал.
Один раз, видя, что монстры выдыхаются, Виктор оглянулся и во всю глотку проорал:
– Твари, чего пристали? Валите-ка уже на !.. – но вместо облегчения, Виктор вновь был вынужден бежать. Эти твари, словно в мгновение, избавившись от усталости, опять бежали за ним. А Виктор озвучил другую свою мысль. – Да чего прилипли, паскуды!
На работу Виктор пришёл уставший, порядочно вспотевший и тяжело дыша. Было уже послеобеденное время. Сам он добрался на работу одним лишь чудом. Та баночка с жидкостью, которую вручил ему доктор, несколько раз всплывала в памяти мужчины. Он думал, удирая по улицам от монстров, не воспользоваться ли этим средством, но... чувствовал, что ещё есть силы, а потому не тратил даром лекарство.
Но офис... совершенно обезлюдивший офис, заполненный зверями и напоминавший теперь зверинец... это внушало панические опасения за свою жизнь. Ещё были свежи в памяти воспоминания о подземке и побег от монстров по улицам города. Он для монстров ясно заметен. Больше ему нет возможности затеряться среди себе подобных. Таких как он больше нет.
«Чувствую, этот день будет не просто тяжёлым... – с печалью и горечью, думал Виктор, – а уж неделя... неделя будет той ещё!»
Его встретил в офисе хор животных, разномастных восклицаний. Но, ни на одно «приветствие», которое понять он не мог, отвечать не стал. Прошёл на своё рабочее место и, как ни в чём не бывало, сел на стул.
Ещё какое-то время звероподобные «коллеги» пытались что-то внушить Виктору, но тот их принципиально не замечал. Слишком многое он пережил в последнее время, чтобы восклицания различных уродцев могли его хоть как-то задеть.
Но и боров-начальник не заставил себя ждать. Этот свинтус, ставший вполовину толще за выходные, перетекая жиром, с трудом перебирая короткими лапками, это омерзительное и зловонное порождение выплыло из своего кабинета.
Что-то хрюкая, тварь вяло размахивала короткими лапками. А после, прохрюковшись всласть, заплыло обратно в свой кабинет. Виктор, ничего не понимая, продолжал сидеть на месте. Что он ещё мог поделать? Монстры вокруг глядели на него, а ему было всё безразлично. Усталость странным образом нашла выход, – сделала его ко всему безразличным.
«По крайней мере, они не пытаются меня сожрать, – думал он. – А большего, пожалуй, мне и не надо».
Но, вместо передышки, после сумасшедшего дня, Виктор в очередной раз услышал хрюканье и злобный взгляд глаз-бусенок. Боров явно психовал, ведь Виктор не делал то, что от него требовалось. А как человек мог понять свинью, которая даже не пыталась хоть немного походить речью на человека?
Задумавшись, человек понял один маленький, но важный момент:
«Пусть весь мир и преобразился, но ведь на этом всё и окончилось. Не знаю, кто и зачем в подземке гонялся за мной, но этому явно охота устроить мне невыносимый день. Хочет, чтобы я зашёл в его кабинет и выслушал всё то, что он на меня вывалит... какой я плохой работник. Какой я бездарь... как же бесит!»
Зайдя в кабинет, Виктор сел на привычный, старый и неудобный стул. Боров развалился в кожаном и глубоком кресле. Свои лапы свинтус закинул на стол, а после, закурив огромную сигару и прокашлявшись, началось.
Свинья надрывалась в своём хрюканье. А человек продолжал ту мысль, которая подтверждалась:
«Мир преобразился. Его обитатели. Но не более того. Всё остальное осталось прежним. Я просто вижу привычные вещи иначе. Бледные люди, на самом деле, самые обычные люди, а не те трусливые твари. Различные монстры меня явно пугали в прежней жизни. И только. А „коллеги“, ну... тут всё просто, среди них людей я не встречал»
Морда у свиньи вся покраснела от напряжения. Щёки дёргались, а глаза грозно зыркали на безразличного ко всему человека. А тому и в самом деле всё было совершенно безразлично. Слушал хрюканье, а сам продолжал думать:
«Мир не изменился, для них. А это значит, что если я смогу научиться понимать их, если смогу усваивать их „речь“, то сумею выдать себя за одного из них. Это будет не так уж и просто, но ведь возможно!»
Действительность теперь начинала становиться понятной и доступной для Виктора. Страх и беспокойства отступали. Он понимал, что на самом деле его никто не съест, не убьёт... по крайней мере, просто так.
«Нужно просто не выделяться, – думал Виктор. – В случае чего молчать, в глаза не смотреть... и не слышу якобы ничего!»
И вот так прошло почти два часа. Боров хрюкал, краснел, стучал копытами по столу и курил сигары. Человек, с блуждающем взглядом, сидел на неудобном стуле и думал о своём, – строил теории и предположения о том, как лучше всего справиться со сложившейся ситуацией.
«Будет сложно, но возможно!» – думал человек. – «По крайней мере, я ведь всё случившееся могу объяснить разумными доводами!»
Так он думал, пока сидел в кабинете со свиньёй безмерных размеров. Со свиньёй облачённой в полопавшийся костюм. Думал, пока не вышел из кабинета. Именно тогда все его теории и предположения претерпели... некоторые изменения... изменения, которые попросту сделали все выводы смешными, нелепыми и глупыми.
«Да какого же происходит!» – со страхом в мысленном голосе, подумал он.
Прежде, не смотря на внешние перемены, его коллеги сохраняли своё поведение, которое было им свойственно и в людском обличии. Но теперь офис заполонили самые настоящие монстры. Ни толики человеческого в этих уродливых тварях, теперь уже ставших полноценными зверьми, и в помине не было.
В офисе происходило нечто невообразимое и ужасающее. Столь пробравшее Виктора, что всякое спокойствие разом улетучилось без следа. Он стоял в дверях и судорожно вдыхал омерзительно пахнущий воздух.
Всякая мысль в голове у человека перестала своё движение. Инстинкты оглушительно орали об опасности, а Виктор остолбенел от столь разительной перемены в поведение окружающих, к которым не было и самых малых предпосылок. По телу пробегалась дрожь, а ноги предательски ослабели.
Он и в самом деле уже поверил, что дела только в его восприятие, что вокруг на самом деле прежние люди. Но на деле всё оказалось совсем иначе. На деле оказалось, что мир просто обманул его. Дал надежду, а после растоптал её в грязи. И это явно было финалом. Виктор чувствовал, что при полном желании у него нет шансов даже добежать до выхода из офиса... да и толку было в этом? Мужчина не был предсказателем, но, не задумываясь, мог сказать, что на улице его не ждёт ничего хорошего... что мир окончательно свихнулся. Не он, а именно мир!
Опрокидывая столы, с воем и ужасно скрежещущим смехом от которого закладывала уши, звери ловили и разрывали на части самых слабых, маленьких или не способных дать грубый отпор, коллег. Виктор наблюдал, как одну ящерку, забившуюся под шкаф, вытащили за лапу, – хвост уже разрывали и ели несколько горилообразных верзил. Ящерка была не такой уж и большой, – доходяга... Это явно был кто-то из офиса, такой же как Виктор сложением. И это пугало, ведь ящерку просто разрывали живьём на части. Самый голодный, с крокодильей мордой, сразу же ухватил, не отрывая, заднюю лапку.
Виктора не вырвало только потому, что он до конца не мог поверить в происходящее. Тошнотворный хруст ломаемых костей, разрываемой плоти и крови, лившейся на пол... это было ужасно, наблюдать за происходящим оказалось неприятно и омерзительно.
Такая же незавидная судьба ждала ещё нескольких других коллег. Все прочие, обезумев, рвали слабых и не способных дать отпор. Ели живьём и громко рычали друг на друга, чтобы отогнать от своей добычи. Особо выделялись на фоне ужасных монстров более слабые хищницы, которым перепадало мясо похуже, но которые, то и дело огрызались на более сильных и грозных монстров. Они, хищницы, собрались в стаю и могли дать отпор любому, самому грозному монстру. Правда, меж собой всё же умудрялись грызться, но всякий раз, перед общей угрозой, целой стаей отгоняли самцов.
Ещё не доели убитых, когда Виктора ожидал новый удар. Более мерзкое и омерзительное зрелище... а ведь сложно было придумать нечто более скверное, чем уже увиденное! Монстры, уродцы и звероподобные твари, залитые кровью, решили устроить в разрушенном офисе оргию. Кругом на полу и порушенной мебели, была кровь и ошмётки от недавно живых созданий, а перекусившие порождения ужаса уже устроили столь омерзительное... столь ужасное зрелище, что Виктора сложило в приступе рвоты.
Желудочная кислота быстро кончилась, но легче не становилось. Слишком много и разом для неподготовленного ума. И раны, закрытые ватой, бинтами и пластырем раны начали кровоточить. Этот самый запах, каким-то образом, преодолев все прочие, смог привлечь внимание крокодила, который всё продолжал хрустеть никому не нужными костями.
Под этим взглядом зверя, Виктор начал понимать, что нужно срочно что-нибудь сделать. Стоять на месте было больше нельзя. Оглянувшись, человек увидел неприглядную сцену, – боров, с визгом, срывал с себя одежду. Это было невероятно омерзительным зрелищем. А крокадилоподобный, прихватив с собой начисто обглоданную кость, поднялся на короткие лапы и зашагал к Виктору. Длинный, узкий хвост хлестал по полу, а взгляд не отрывался от единственного во всём офисе человека.
«Вот же срань!» – выругался мужчина и рванул в сторону, где не было монстров.
Понимал, что шансов у него не так уж и много, но помереть, а уж тем более в чужой пасти, не было ни малейшего желания. Вслед за ним, без особых усилий побежал крокодил. Со стороны было даже забавно наблюдать, как этот монстр торопливо перебирает своими короткими лапками, как хрустит костью, – словно ребёнок сахарную вкусняшку грызёт. Но Виктору явно было не до смеха, ведь этот крокодил приближался к нему с неумолимой быстротой. А становиться закуской вместо кости, которую он грызёт, человек не горел желанием.
Перепрыгивая через опрокинутые столы и электронику, огибая офис, Виктор пытался выскользнуть в единственную, спасительную дверь. И будь на окнах ручки, – которые зачем-то в прежние времена скрутил босс, – то Виктор наверняка бы выпрыгнул наружу... пусть и пришлось бы пролететь три этажа, – так имелось бы больше шансов на выживание.
Монстр оказался не так глуп, как могло бы показаться. Он, почти полностью сгрызя кость, повернул в сторону единственного выхода и... отрезал последний путь к спасению. Уже стало понятно, что человеку не куда бежать и крокодилообразный не торопливо приближался к своей жертве.
Виктор, в отчаянной попытке сделать хоть что-то схватил старый, огромный монитор, и со всей силой, на которую был только способен, метнул квадратный, тяжёлый куб в монстра... а тот просто ударил по «кубу» хвостом, отбрасывая его в сторону. С гулким треском монитор разлетелся на части от тяжёлого удара об стену.
Человек ещё не один раз швырялся в монстра. Знал, что бессмысленно, но пытался сделать что-нибудь, что могло дать ему самый крохотный, призрачный шанс спастись... или оттянуть на пару мгновений неизбежное. Не хотелось умирать. Не хотелось так умирать. Всё в человеке взывало к желанию жить.
Жертва забилась в самый угол. Человек вжимался в стену, просто оттого что ничего не мог больше сделать. Совершенно ничего. А монстр уже был рядом. И смрад, валивший из приоткрытой пасти, ужасал. Сам монстр, намного выше человека, казался неминуемым и материальным роком.
В происходившее вмешался случай. Непонятный, грубый, но принёсший иллюзию спасения. В крокодилообразного влетел локомотив из злобного жира, – иначе назвать свинью – босса, который впечатал своей тушей другого монстра в стену, попросту нельзя.
Когда этот же свин, прокусывая зелёную чешую, с хрюканьем выгрызал плоть монстра, Виктор надеялся, что всё же сможет спастись. Но... всякая надежда имеет право зарождаться в сердце отчаявшегося. Да только такая надежда быстро меркнет, обрекая на ещё большие мучения.
Свинтус, доказав, что он и теперь в офисе главный и самый страшный, отшвырнул монстра с вырванными кусками плоти в сторону. А после, с окровавленной мордой, красными от перенапряжения обвисшими щеками, зашагал в сторону Виктора. Всё его жирное тело сотрясалось и перетекало от каждого шага. Короткие лапки были почти незаметны под всей этой жирной тушей.
Каким-то чудом Виктор вспомнил о флаконе со странной жидкостью, которую ему дал доктор. Флаконе, содержимое которого нужно было вылить на кожу, если станет невыразимо страшно... Странная догадка посетила мужчину:
«Доктор знал... значит, это всё не на самом деле... значит, если вылить ту жидкость... то всё будет как прежде!»
Чувствуя, что спасение близко, ощущая прикосновение твёрдой и не пустой надежды, Виктор быстро отломил горлышко флакончика, а после вылил на руку чёрную, зловонную жидкость.
И свинья-босс, и все прочие монстры замерли на месте, как были, вытаращившись на человека. Он застонал от жгучей боли, а спустя пару мгновение и заорал. Так нестерпимо вгрызалась эта боль...
На глаза накатили слёзы. И мутными глазами, не веря увиденному, Виктор пытался разглядеть, что же там движется на его руке? Скрипя зубами и пересиливая боль, которая, казалось, уже выдирала ему жилы, пригляделся к странной кляксе, ползшей по его руке, – черный червяк, возникший из странной жидкости, пытался выгрызть себе дом в его руке.
Вместо паники или страха мужчину накрыло необычным, странным холодом. Этот холод быстро растекался по всему телу. И боль, и беспокойства теряли свою значимость. Всё, что его волновало, переставало существовать. Только он и холод... холод и спокойствие имели значение, – всё остальное не более чем ненужное и лишнее.
Как во сне, спустя пару минут, Виктор потерял контроль над телом. Словно кто-то другой занял управление, а его выкинул, предоставив право быть безучастным, не способным на что-либо повлиять, наблюдателем.
Выронив из левой руки пустой флакончик, тело само собой схватило чёрного червя. От одного прикосновения вновь прострелило болью. Но тело не беспокоилось о таких пустяках. Оно делало то, что было необходимо. Червь, который успел вгрызться в плоть, как пиявка, не желал отпускать жертву... но тело не знало, ни боли, ни сожалений – пусть и с усилием, но вырвало из правой руки паразита, а после, стиснув зубы, раздавило это причудливое создание меж двух пальцев.
Рана, оставшаяся после пиявки, потемнела, – кожа вокруг стала синюшной. Как при тяжёлом воспалении. Но, ни крови, ни сукровицы не было. Открытая рана, из которой даже не думала сочиться кровь. Сама же рука, без каких-либо ощущений, покрывалась чешуёй. Черной и крепкой чешуёй. Ногти обращались в хищные, длинные и крепкие когти. А холод, с которого все перемены в теле и начались, совсем завладел организмом.
– Как только смелости хватило? – равнодушно и спокойно сказало человеческое тело.
Как и во сне, Виктор мог наблюдать глазами тела. Мог чувствовать то же самое, что и тело. Но, ни на что больше оказался не способен. И он увидел, как тело окинуло взглядом офис.
Боров, стоявший рядом, что-то хрюкнул. Робко так, неожиданно мягко и приглушённо. А тело перевело взгляд и уставилось на дрожащую, огромную тушу. Тело Виктора изменилось совсем немного. Он не вырос, не разросся в плечах. Но одного взгляда на свинтуса хватило, чтобы тот опустил взгляд в пол и склонился в подобострастном поклоне.
– Как ты, жалкая тварь, смеешь ко мне обращаться? – коротко ответило тело. Спокойно и ровно. Но этого хватило, чтобы свинья грузно повалилась на пол.
Тело ещё раз взглянуло в сторону офисных монстров, которые прежде только замерли. Но шумная оргия не просто остановилась, она прекратилась. А эти твари, которые прежде не обращали внимания на человека, вжимались в стены.
Свинтус, на которого не смотрело тело, попытался извиниться на человеческом. Явно усердствовал. Но его старания оказалось недостаточно. В его извинениях слышалось свиное похрюкивание. Тело вновь посмотрело на борова. Свинья так жалобно глядела на человека, прижимая к ужасно обвисшей груди копыта.
– Не припомню, чтобы в первый раз тебе разрешал говорить, – также спокойно и ровно, как прежде, заговорило тело. – Кажется, меня здесь не воспринимают всерьёз... что же, вы сами определили свою судьбу.
Последнее, что удалось запомнить Виктору, было то чувство великой силы. Силы, перед которой дрожали монстры, собравшиеся в офисе. Как эти монстры, совсем недавно бывшие суровыми властителями и хищниками, дрожали от страха. И то чувство царственной непоколебимости. Абсолютное спокойствие. Холод тела и ума.
Глава 9
Пробуждение, даже на фоне недавних, выдалось не из простейших. Всё тело ныло так, словно Виктор не спал, а принимал участие в каком-то низкосортном шоу с названием звучащем примерно так: «Выкрути плоть и кость!» – и мужчина, судя по ощущениям, выиграл в этом вымышленном мероприятие, выдержав несколько часов пыток выкручиванием рук, ног и даже пальцев.
– Свинство! – простонал Виктор, когда коснулся указательным пальцем правой руки до спинки кровати. Иначе попросту не мог встать. – Какого рожна происходит?
Взгляд вперился в указательный палец, на котором не было ногтя... его словно кто-то с недюжинным рвением вырывал... и сделал это оставив грубую рваную рану.
Пытаясь вспомнить случившееся за прошедший день, мужчина только ощутил головную боль, которая бывает после знатной попойки. Его мысли заволокло туманом забвения. И не имея каких-либо сил бороться за свои воспоминания, на подгибающихся ногах, мужчина поплёлся на кухню.
В окно проникал дневной свет. Он опять проспал, но не чувствовал досады, что опаздывает, или радости, что поспал больше положенного, – ему было не до этого. Да и могло ли это иметь значения в его-то положение?
Виктор пошатывался. Каждый шаг стоил не малых усилий и старательной концентрации. Порой слышались какие-то звуки с улицы. Редкие возгласы или детский смех. Но мужчина старательно отбрасывал от себя эти крики и смех. Временами раздавались разные постукивания где-то в квартире. С ними Виктор поступал точно также, как и со звуками, проникавшими с улицы, через закрытые окна, – не замечал.
Долгий, тернистый и тяжёлый путь до кухни был окончен. Дверца с тихим и неясным звуком открылась, а там, не глядя, рука сама собой схватила холодную алюминиевую банку с пивом. Забыв закрыть дверцу, вытаращившись на банку пива, мужчина открыл её и с величайшим наслаждением услышал тот самый звук от которого на сердце стало значительно легче и теплее. И холод... такой спасительный и живительный холод, который избавлял от мерзкого комка, застрявшего в горле. Холод, который, растекаясь по организму, совершая ещё путь до желудка, уже отрезвлял и придавал сил справиться со слабостью после пробуждения.
Одной банкой пива он не ограничился. И только на третьей ему стало по-настоящему хорошо. Холод, который, казалось, подморозил мозг, смог неплохо притупить усталость и болезненные ощущения во всём теле. И даже ноющие, причудливые и воспалившиеся раны уже не доставляли каких-либо беспокойств. Есть они, нет их, какая разница, если в холодильнике есть пиво?
Открыв полупустую банку с таблетками, отсыпал пяток кругляшей и закинулся ими. А чтобы не застревали в горле, мужчина сделал ещё несколько крупных глотков пива. И только после, когда лекарство подействовало и ему уже совсем стало всё безразлично, поднялся на ноги.
Теперь его шатало не от болезни или усталости, а только от опьянения и голода. Он так и не позавтракал перед уходом из дома. Да и не смог бы вспомнить, когда ел в последний раз. Для него это не имело ни малейшего значения. Как сам он думал: «Жив, есть лекарство и пиво... чего же больше?»
Из обшарпанного подъезда он вышел на залитую ярким светом улицу. Жмурясь и улыбаясь новому дню, шагал по улице. И никого-то он не видел, ни монстров, ни уродцев, сплошь да рядом встречаемых им. Он их попросту не замечал. И они его не замечали. Правила были просты и понятны. Он принял правила и сам навязывал другим. Пусть даже монстр вздумает броситься на него, – он просто не станет реагировать. Теперь это помогало, а большего и не нужно.
Путь до офиса слился в обрывочную череду образов. Подземка, тесный вагон и монстры, толпившиеся кругом. Улица, толпы уродцев и всяких тварей проходивших мимо, совсем рядом. И полное безразличие к целому миру, который окончательно сошёл с ума.
«Мир долбанулся, – думал на этот счёт Виктор, – но мне какое дело? У меня есть лекарство и деньги на пиво, а большего и желать нельзя!»
И пусть человечество почти полностью исчезло, люди встречались крайне редко, это не печалило Виктора. Пусть мир разваливался. Ему было хорошо и ни до кого в целом свете не было дела. Он был один, у него ничего не было. А разве можно отнять у человека одиночество... разве можно отнять что-то у того, кто ни чем не обладает?
К офису он подходил, улыбаясь своим глупым и мечтательным мыслям о том, что такие перемены мира сделали его, мир, только лучше. Один из последних людей думал: «Теперь всё куда яснее и легче. Меньше всяких глупостей. И ни какой нудной, обманчивой морали, которая бьёт всех... кроме тех, кто пишет саму мораль!»
Но уже в самом здании, перед дверью в офис мужчина замер. С удивлением оглядывал странную яркую ленту и вчитывался в надпись, но, ни как не мог взять в толк, что читал. И только закрыв глаза, а после, вновь раскрыв, он сообразил, что вход в офис опечатан. А лента... лента своеобразное ограждение. Тронь эту ленту – и ты уже приступил закон.
Рука сама собой опустилась в карман. Вытаскивая баночку с таблетками, Виктор выронил звякнувший об пол ключ. Но на упавший ключ он обратил внимание после, – когда подзаправился парой таблеток. Лекарство творило чудеса. И улыбка вновь крепко обозначилась на его лице.
Опустив глаза, Виктор увидел незнакомый ключ. У него такого никогда и не было. И о его предназначение он мог только гадать. Размышлял, что если есть ключ, то должна быть и дверь с подходящим замком. Думал об этом, а после едва не вскричал на радостях: «Да ведь это знак! Тут запертая дверь, а у меня непонятный ключ! Сама судьба желает, чтобы я его проверил, чтобы начал с малого движение к открытию. И если к этой двери он не подойдёт, то я всего лишь начну долгий путь к удивительному открытию».
И ни на мгновение не задумываясь, что он и для чего делает, мужчина сорвал яркую ленту с вполне ясной надписью... сломал пломбу на замке и без сожалений или понимания, что делает, вставил ключ... замок щёлкнул, а дверь, с протяжным таким скрипом, открылась перед ним. Он просто стоял и, как дурак улыбаясь, смотрел за медленно и пискляво открывающейся дверью.
Он забыл, для чего нужно было идти в офис. Не задумался, что ему попросту нечего делать в закрытом и запечатанном на время следствия офисе. Просто по привычке вернулся на рабочее место. Место, которое можно было назвать рабочим только с одной поправкой, – это было рабочее место маньяка, который разломал всю мебель и переломал электронику... место сплошь и рядом перепачканное кровь и со следами мела на полу и какими-то пометками на стенах.
И единственное что возмутило в увиденном Виктора, был его стол, переломленный пополам. Уже явно не пригодный для работы, как и смятый компьютер и разбитый, валяющийся рядом монитор. Его невероятно разозлило запоздалое понимание, что он пришёл на работу зазря. Что ничего не сможет сделать и... думал: «Боров ведь не заплатит мне, если я ничего не буду делать!»
При мысли о борове-шефе, в уме возник образ трусливо подрагивающей, стоявшей на полу свиньи. Образ омерзительный, но в то же время комичный. Трясущийся и жирный свин, у которого содрогается всё тело, и как бегут по жиру волны беспокойства.
«Да, этот облик ему явно подходит больше, чем личина человека! – восторженно думал мужчина. – Своим обликом он больше никого не обманет, даже если захочет и постарается!»
Он, не зная чем себя занять, решил пройтись по разрушенному офису. Зашёл в кабинет босса и замер. Ещё только приоткрыв дверь, ему в нос ударил запах копоти... но стоило переступить порог, как этот самый запах начал сводить с ума. Бегло взглянув на обгоревшие останки прежнего убранства, Виктор выскользнул из комнаты и торопливо закрыл за собой дверь. Но запах, словно вцепился в него и не отставал.
Виктор решил скорее уйти из офиса, но... стоило ему обернуться, как увидел выгоревшее дотла помещение. Ни единого намёка на просто переломанную мебель больше не было. Пепелище, не иначе. И сами стены источали горелый смрад от которого не было спасения. А в голову начали лезть стенания и крики невероятно страдающих людей.
Эти крики, звон надрывающихся и верещащих голосов засел в голове и терзал ум. Схватившись за уши, Виктор пытался заглушить голоса, но те никак не желали смолкать. Он застонал, а после закричал, пытаясь избавиться от преследовавших его ум голосов. А в голове возникло страшное видение, как полулюди, полумонстры, метались по горящему офису и ни где не могли найти спасения. Как кто-то открыл дверь в кабинет шефа, надеясь, по-видимому, броситься в окно, но из кабинета хлынуло ещё большее пламя.
И этот запах, копоть вперемежку с горелыми волосами и палёной плотью, вгрызались в обоняние человека. Этот запах прогораемой живьём жизни словно сжигал его самого. Словно он, причастный или в чём-то виновный без вины, должен был страдать за чужую ошибку или оплошность.
Ища спасения, Виктор выбежал из офиса и закрыл дверь. Прислонившись спиной к запертой двери, он вытащил из кармана банку с таблетками. Когда он дрожащими пальцами вытаскивал пяток таблеток по двери, с другой стороны, ударили рукой. И крики, запахи ударили в голову мужчине. Закинувшись таблетками, он долго жмурился и старался не замечать стенаний с другой стороны двери и хлопков руками по закрытой им двери.
