Текст книги "Краткая история Арды"

Автор книги: Михаил Бобров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Не причинит боли.

Отсутствие боли одновременно хорошо и плохо. Чем хорошо – понятно. Чем плохо – тоже понятно. Тело не участвует в обучении, подсознание не хранит в памяти болевых вспышек, карающих за каждое неверное движение. В итоге получается человек, помнящий удары, защиты, финты и приемы не телом, а одной лишь головой.

Плохой фехтовальщик.

Но мало кто хочет тратить силы и время на обучение по полной программе. Мало кто согласится начинать с имитаторов. Они, хоть и резиновые, синяки оставляют будь здоров. Так что, если эта девчонка выдержит хотя бы год у того же Брагола, Норвежца или Боярина, ей будет чем гордиться.

Торговец принял решение. Он уважал все настоящее, непоказное. Неизвестно, хватит ли у гостьи решимости дойти до цели, но желание ее правильное, а потому нужно предложить что-нибудь истинно хорошее. И он поклонился гораздо ниже, чем в прошлый раз. Спросил, как зовут гостью; Изабелла назвалась. Сам он так и не представился, что девушка нашла невежливым.

Продавец пригласил Изабеллу проследовать за ним в широкую арку без дверей, отделанную матовым стеклом. В самый момент, когда Изабелла проходила под сводом, скрытые в арке лампы полыхнули неистовым зеленым светом и сотворили совершенно нездешний мир. Вспышка была столь же короткой, сколь и яростной. Торговец не выказал ни малейшего изумления; его спутнице оставалось лишь гадать, на что и почему отреагировал скрытый в проходе сканер.

Девушка и продавец вступили в небольшой квадратный зал, где напротив входа обнаружился большой стол, а за столом обширный румяный толстяк средних лет, поднявшийся и поклонившийся гостям. Приказчик представил его как Веланда Кузнеца, владельца магазина. Затем отрекомендовал Изабеллу – как одного из немногих посетителей, желающих учиться фехтованию на самом деле, а не понарошку.

Кузнец понимающе кивнул, быстро, внимательно и необидно рассмотрел гостью, потом попросил ее приложить руку к мерной ленте на стене и встать на весы. Приказчик списал полученные цифры в блокнотик и молча отошел к стене.

– Медицинскую карту листать не будем, – пробормотал Кузнец. – Зеленый свет загорается, когда под аркой проходит человек, которому достаточно здоровья для владения тем, что мы продаем в этой комнате… Кстати, не секрет, куда Вы собираетесь попасть? – поинтересовался он. – К Вашему костюму годится, например, шпага. Но шпаги бывают очень-очень разные; было бы желательно знать точнее, собираетесь Вы ездить верхом, или делать что-нибудь иное.

Изабелла ответила:

– Я хочу попасть в экипаж корабля, на Побережье.

– О, тогда шпага будет не трехгранная, а плоская, не только для уколов, но и для ударов. Что-то близкое к ранним широколезвийным палашам… Так, а гарда чашевидная и с крюком: абордажи будут обязательно, надо же чем-то цепляться за борт… По той же причине не слишком длинная: на борту, как правило, тесно.

При этих словах он махнул рукой приказчику и вдвоем с ним выволок из-под своего стола внушительных размеров коробку, в отделениях которой подошедшая Изабелла увидела шесть имитаторов из гибкой прочной резины.

– Вот лучшее, что я могу предложить для избранной Вами эпохи. – похвастался Веланд, вынимая обеими руками по клинку. И добавил:

– Здесь три пары, чуть-чуть разные по длине и по весу. В каждой двойке палаши совершенно одинаковые. Выберите одну пару, на первые полгода Вам хватит. Рано или поздно Вы их истреплете; тогда приходите еще. Первый месяц будет очень тяжелым, но бояться этого не нужно. Не стесняйтесь признавать свою слабость, тогда Вы гораздо легче и быстрее укротите ее. Стоят они всего по десятке; но еще не видя Ваших денег, я с радостью открою Вам кредит до тех пор, пока Вы не сможете расплатиться… Я вовсе не щедр, как Вы могли подумать. За последние шесть месяцев Вы первый покупатель, который хочет учиться настоящему делу, а не просто размахивать сверкающей шашкой и чувствовать себя великим воином.

– Раньше было иначе? – спросила Изабелла, уловив в словах Веланда изрядную долю грусти.

– В первые годы после Высадки я торговал куда шире, и магазин мой стоял на главной улице, в квартале от Ратуши. Вы оформлялись у Красильщика, а значит, видели это здание – там такие же львы у входа. Тогда почти никто не начинал с игрового оружия. Подход к обучению был куда серьезнее. Я не уловил момент, когда елочные игрушки получили больший спрос, чем честные боккены Боккен – от соединения японских понятий "Бо" – палка, шест и "кен" – меч. Тренировочный имитатор меча из твердого дерева. Гибкий имитатор из бамбуковых полос называется "синай"., поэтому и потерял изрядную долю рынка. Переезжать сюда было обидно; тем не менее, я выжил. Впрочем, чего я жалуюсь? Двадцать венцов у Вас найдется?

Изабелла порылась в кошельке и вытащила несколько пластиковых купюр с нарисованным на них окном. В порыве вдохновения художник изобразил окно вольно плывущим по голубому небу среди светлых облаков. Блок из четырех тщательно выписанных разноцветных форточек развевался, подобно флагу. Изначально купюра называлась "виндец", но множественное число оказалось настолько неблагозвучным, что довольно быстро слову нашлась замена. Один виндец или венец делился на сто мелких монет – песцов. Вместе с купюрами в ладонь выпали металлические, приятно тяжелые, кругляши, украшенные изображением небольшого зверька. Больше всего легендарный песец напоминал гибрид хорька и вороны: тонкое гибкое тело с птичьими крыльями.

Денег Кузнец запросил гораздо меньше, чем Изабелла собиралась потратить. Видя, что цена не сразила девушку наповал, Веланд повеселел.

– Теперь давайте-ка подберем Вам что-нибудь игровое, – предложил он. – Да такое, чтобы все эти попугаи в блестящих побрякушках просто сдохли от зависти. И я даже знаю, что.

Кузнец распахнул доселе незаметную дверцу в стене. Взял у приказчика блокнотик с весом и длиной руки Изабеллы, сверился с этими цифрами и посмотрел внутрь потайного шкафа.

– Подойдите, пожалуйста, – пригласил он девушку. – Вот этот… Возьмите его, пожалуйста.

Изабелла вытащила предложенный палаш, и обнаружила, что широколезвийным он только называется. На самом деле ширина лезвия была самое большее три пальца; да не толстых, как у Кузнеца, а тонких, как у нее самой. Для облегчения веса вдоль прямого клинка шла ажурная прорезь; глухая чашевидная гарда из простой полированной стали с обещанным крюком закрывала кисть почти полностью, и плавно переходила в защитную дужку над пальцами. Витой черно-красный темляк предназначался для обматывания вокруг запястья, чтобы выбитое оружие не могло улететь за борт. Отдельные части оружия выглядели чрезвычайно просто, а весь палаш целиком производил впечатление сногсшибательное. Стоило Изабелле несколько раз двинуть рукой в разных направлениях, стоило только ощутить точность, с которой повиновалось великолепное оружие, как Изабелла влюбилась в клинок без памяти.

– Беру! – воскликнула она. – Даже если полгода выплачивать придется!

Кузнец немного печально улыбнулся.

– Двести венцов. И еще за ножны, упаковку, ремни набежит около двадцатки. Все равно берете?

Изабелла быстро перелистала купюры: останется полсотни. На дорогу до Лисса…

А, к чертовой бабушке все это!

Изабелла высыпала на столешницу кучку двадцаток и тотчас позабыла о них, разглядывая, как играет на поднятом клинке свет короткого весеннего дня.

Кузнец наблюдал за ней с искренней завистью. Между тем приказчик живо отыскал в шкафу ножны и широкий пояс с перевязью – для игрового меча. Изабелла восхитилась точностью, с которой пояс попал в стиль костюма. Следом на свет появился матерчатый аккуратный чехол – для резиновых имитаторов, и большая непромокаемая сумка из тонкой ткани, чтобы упаковать все это.

Подсчитав итоговую сумму, Веланд снова оживился:

– Вместе с боккенами двести пятьдесят шесть венцов! Вы имеете право на поощрительный приз, как покупатель, потративший за раз более двух с половиной сотен. – и, словно опасаясь, что Изабелла откажется, рывком выкатил ящик стола:

– Выбирайте!

Наклонившись над ящиком, Изабелла увидела в нем аккуратно разложенные ножи. Она бы предпочла получить свою награду адресом Ливии Харт, но огорчать явно гордившегося товаром Кузнеца ей тоже не хотелось. Поэтому она поспешила указать на простенький нож, коричневую деревянную рукоять которого украшала лишь глубокая ромбическая насечка.

– Вот этот, пожалуйста!

Кузнец присвистнул; приказчик подскочил, увидал, что Изабелла выбрала, и ошеломленно посмотрел на нее.

– Что-то не так? – встревожилась девушка.

– О нет! – воскликнули хором хозяин и помощник, – Напротив! – Тут они переглянулись, и приказчик вспомнил о субординации. Он опять отошел к шкафу, в котором наводил порядок.

– Вы выбрали один из Черных Ножей. – слегка смущенно пояснил Кузнец. – Вы не можете отказаться, иначе он обидится. Есть поверье, что Черные Ножи меняют владельцев по собственному желанию.

– Но почему Черный? Ведь ручка коричневая?

Вместо ответа Кузнец выдвинул нож из ножен, и Изабелла увидела совершенно черное лезвие, в котором тонули и свет, и взгляд.

– Вот как… – произнесла пораженная Изабелла в то время, как приказчик быстро привешивал ножны черного клинка к отложенному для нее оружейному поясу.

– Лезвие этого ножа толщиной ровно в один атом. – серьезно сказал Веланд. – Нож режет абсолютно все. Но затачивать его, в отличие от других атомарных ножей, не нужно. Такая конструкция. Секрет я Вам объяснить не могу: я его сам не знаю. В первый год Арды я по случаю купил дюжину этих ножей у Мастера, то есть у гномов Мории. С тех пор я не слышал, повторяли ли они серию. Нож неигровой, то есть перед кожей он не остановится, будьте с ним осторожны…

– А не разорит Вас такой дорогой подарок?

Кузнец ухмыльнулся:

– Я прогорю, если буду разбрасывать товар попусту. Не беспокойтесь, ценность всех предметов в этом ящике точно соответствует правилам магазина. Вы сделали крупный заказ, следовательно, Вам полагается подарок. И нож Вы выбирали сами. Так что без прибыли я не останусь.

– И что же получается, любой человек может вот так просто прийти и выбрать лезвие, которое режет абсолютно все?

Веланд снова посерьезнел:

– Ключевое слово здесь именно "выбрать"… – тут он внезапно растерял всю свою важность и воскликнул:

– Воистину, сегодня великий день! Умоляю Вас, научитесь хорошо фехтовать, раз уж взялись! Более благоприятных знамений для начала пути я не знаю!

– Хорошо, – согласилась девушка, – Но мне нужна Ваша помощь. Я хочу попасть в экипаж Ливии Харт. Красильщик Сэпли, давая мне Ваш адрес, сказал, будто Вы знаете, где ее можно отыскать.

– Что ж, – Кузнец легонько хлопнул в ладоши. – Я с радостью укажу Вам дорогу. Вы выбрали хорошую команду. Сдается мне, Ваше дело того стоит.

***

– Стоило ли все это затевать вообще? – безнадежно и тускло спросил сам у себя Основатель Арды Александр Валле. – Веришь, Легат, – обратился он к собеседнику, такому же рослому и худому, как пятнадцать лет назад, но уже сильно огрубевшему в чертах лица, – У нас в Раздоле позавчера подрались по пьяни. Стоило ли сдвигать с места столько людей? Да что там люди – ведь мы целую планету подгребли, Легат, и какую! Воздух, луга, леса и моря – и на что мы все это тратим?… На ту же дрянь, которую видели и раньше? Наркотики, полиция, проституция… Мне все время кажется, что я вот-вот проснусь – а надо мной солнце Первой Посадки. Громадное, красное… Знаешь, я тогда понял, почему Лесник ведет себя так, как будто найдя для нас эту планету, он уже все сделал, и теперь может забыть о мелочах…

Легат промолчал и нахмурился. Не так уж часто Основатель заводил жалобы на жизнь, но уж если завел, стало быть, приперло. Основатель продолжал, не обращая внимание на угрюмого Легата:

– Я стал очень трудно работать. Все тяжелее удерживать сосредоточение. Неужели старею? Не в мои же тридцать пять говорить и думать так, как сегодня! Спасаюсь только памятью – как трава пахла в первые дни… Как открывали планету, какие имена давали холмам и рекам, и горам. А теперь все уткнулось в такую до блевотины банальную пьяную драку… И ладно бы, зерновой пояс, где полным-полно недовоспитанных "типа ковбойцев", а то ведь у нас, в Раздоле! Так подумаю-подумаю, да и сам у себя спрашиваю: может, следовало сидеть тихонько, как мышь под веником, спокойно зарабатывать деньги, жить, как все живут, в кредит. Одной рукой квартиру в рассрочку строить, другой в то же время карьеру помаленьку делать…

На последних словах Александра Валле в комнату вошел Тень. Мгновенно оценил ситуацию и понял, что древние в очередной раз оказались правее некуда: уныние воистину один из самых страшных грехов.

Смертный грех.

– Карьеру, Саша, помаленьку не делают, – ровным голосом приступил к спасательной операции Тень. – Думаешь, зря самый сумасшедший конский галоп называется "карьер"? Ты ведь знаешь, что до прихода к тебе я успел поработать в нескольких крупных корпорациях, вот хотя бы дзайбацу "Нетускнеющий свет". Я тебе сейчас в красках опишу, что бы ты получил, пойдя по той дорожке. Для начала ты бы год или два ходил в младших товарищах и забивал голову всякими мелочами, которые нужны только ординарным исполнителям. Тебе все это надо, как в попе дверцы! Вот тогда бы ты затосковал – да не так, как нынче!

Но ты умный и талантливый. В скором времени, как я говорил, годика через два – для крупной системы это все равно, что ничего – сделали бы тебя мелким начальником. О радость! О счастье! – патетически простонал Тень, изображая жестами нечто, куда больше похожее на страх и ужас. – У тебя появилась бы собственная группа, которую нужно организовывать, водить за ручку, давать работу, проверять, как она исполняется, прикрывать собственной головой и еще кой-чем, от начальственных нагоняев – и прочая, и прочая…

Но твоя работоспособность велика, а дебилостойкость поражает воображение. Ты бы успешно реализовывал свои гениальные идеи, зарабатывая корпорации прибыль, а себе в лучшем случае бесплатные билеты на корпоративный курорт… и бесплатное место на корпоративном кладбище… Гораздо более потом. К моменту получения власти, получения возможностей хорошо реализовать собственные идеи, твой запал уже выгорел бы дотла – и на этом конец. Финиш!

Тень осуждающе фыркнул и умолк. Не было нужды перечислять, чего добился Александр Валле на Арде. Собственное предприятие; возможность диктовать условия крупнейшим звездным верфям обитаемой Галактики; доходящее до восторга обожание его персоны – как Основателя колонии. И самое главное – возможность делать то, что считаешь нужным.

Но Валле, как видно, недостаточно даже неслыханной свободы. Ему подавай идеальное общество, без табакокурения и дуракаваляния.

Заговорил, наконец Легат:

– Людей очень трудно переделывать, Вал… Таких, которым любая свежая трава всего лишь повод на ней выпить, очень много там, где мы жили раньше. Ну да, в созданном тобой мире есть куски тьмы – настоящей, поганой. Их мало где нет! Зато того хорошего, что есть у нас на Арде, вообще нигде не найдешь!.. Ты же знаешь, Крот про Первую Посадку даже роман пишет!

– Мне кажется, роман получится довольно скучный, – Тень явно удивился. – Что о нас можно сказать? Вот люди, которые заняты своим делом, им всем от этого хорошо… Сладенькая утопия, разве что жить в ней приятно. Зная Крота, можно предположить, что он выстроит книгу основательно, напишет добротно. Читаться будет с увлечением, а отложишь – и не вспомнишь.

– Была бы утопия, – саркастически хмыкнул Легат, – Не о чем было бы плакать в углу дивана. Нормальная живая жизнь. Где-то минусы, но зато какие плюсы!

Основатель не выдержал:

– Здесь – вопрос веры. До вас дошел слух, что когда Валькирия ушла от Лесника, тот подарил ей на прощание "Тень ворона"?

– "Тень Ворона"?!! – изумился Тень, – Этот гигантский дирижабль?!

– Больше, чем дирижабль, – задумчиво произнес Александр Валле, – Мне как-то случилось лететь с "Тенью" от Изенгарда. Надо видеть бесконечное небо над прозрачным куполом обсерватории, надо слышать, как ровно гудит под напором воздуха каркас, все эти бесчисленные фермы, балочки, стрингеры, растяжки, и что у них есть еще там… Надо выйти под дождь и пить воду, перехваченную на полпути к земле, чтобы прочувствовать доставшийся Валькирии подарок – если дарят судьбу и свободу.

– Недолюбливаю я Валькирию. – признался Тень, – Несмотря на всю ее красоту. Какая-то она чересчур, понимаете? Слишком красивая, слишком правильная. Слишком… – он пошевелил пальцами, не находя нужного слова.

– Да не в Валькирии дело! – воскликнул Черный Ярл, – Легенда может быть и вымышленной насквозь!

– Зачем? – изумились хором Тень и Легат.

– Чтобы проверять людей, понимаешь? Кто-то, услышав такое, скажет с завистью: "А, я так и знал! Она через постель всего добилась!". Кто-то будет вычислять стоимость дирижабля. А знаете, что сказал, например, Всадник Роханский?

– Что же?

– "Если это и неправда, это стоило выдумать!" Мы делаем веру, понимаешь? Кому-то приятно щекотать нервы книжками про войну, бандитов и грязь. А Кроту вот неприятно. Он пытается, как умеет, создать образец света. Поэтому, кстати, и хочет ввести в свой роман легенду о Создателе.

Легенду о Создателе Тень с Легатом знали. Всем казалось неслучайным точное совпадение рельефа Арды с книгой Толкина. Рано или поздно даже туристы приходили к мысли, что кто-то малость передвинул Мглистый хребет и направил русло Андуина в соответствующую книге сторону. Не говоря уж о подозрительно благоприятном климате, составе воздуха, воды и прочих важных свойствах найденной Лесником планеты. Отсюда и возникла легенда, что где-то среди колонистов неузнанным бродит человек, сотворивший Арду из ничего. Создателя периодически усматривали в самых разных людях, но всегда без толку. Строить пригодные для обитания миры – задачка почище суперкристаллов. Целые звездные империи ликуют, когда их правительствам удается всего лишь преобразовать уже существующий шарик во что-нибудь, где можно пройти без скафандра хотя бы пару шагов. Легат, как человек неосведомленный, конечно, мог сказать: "Вот, промышленники из дзайбацу помогают Основателю. Даже планету ему создали". Однако Тень – то есть, агент дзайбацу "Нетускнеющий свет" Ингвар Тодзио, – достоверно знал, что ни его корпорация, ни конкуренты здесь ни при чем.

Пока Легат и Тень вспоминали легенду, пока в очередной раз ломали голову над ее тайной, пока, наконец, опять решили принять удачу как есть, хандра покинула Основателя. Черный Ярл Александр Валле вспомнил, что скоро, в самом деле, десятилетний юбилей Высадки. Пора и праздник готовить!

– Знаете, что, хлопцы! – обратился он к товарищам, – А давайте-ка мы в середине лета… Так, это получается уже через три месяца… Попробуем провернуть один план…

***

План хитроумного генерала Фудо-ме Синоби исполнялся без излишней поспешности. Той самой весной, когда Арда готовилась шумно отпраздновать десятилетний юбилей Первой Посадки, на планете Луфиен закончилось боевое слаживание Девятнадцатой Ударной Армии Дома Куриту. Госпожа Минни Тауэр все эти десять лет так и проработала в своей комнате, в должности начальника бригады аналитиков. К ней стекалась информация если не обо всех событиях Арды, то о значительной их части. Госпожа Минни Тауэр уже могла объяснить без карт и записей, чем Синие Драконы школы Ига-рю отличаются от таких же почитателей самурайского образа жизни школы Кога-рю. Не путалась, когда получала известие о выступлении армии Роланда на Эмин Майл, и ничуть не удивлялась, узнавая вслед за первым сообщением, что Всадник Роханский, воспользовавшись отсутствием короля, в это время осадил Уникорн. Держала в памяти грузоподъемность самых больших морских и небесных кораблей, имена и прозвания знаменитых капитанов; аккуратно заполняла список перспективных людей второго эшелона, которые могли бы при случае заменить лидеров.

Настал день, когда вся масса знаний о планете Арда оказалась востребована. Штаб Девятнадцатой Армии получил приказ разработать детальный план вторжения. А вместе с планом и предусмотреть меры на тот случай, если соседние с Домом Куриту звездные империи этим вторжением возмутятся. Разработка плана заняла около года; основные его элементы армия старательно изучила на пустынных планетах-полигонах, где никакие любопытные соседи через плечо не заглядывали.

В середине мая командующий Девятнадцатой Ударной Армией, полный генерал Фудо-ме Синоби, открыл итоговое совещание, на котором собирался торжественно зачитать рескрипт Сейи ТайСегуна и назначить точное время начала операции.

За два дня до совещания начальник разведки Девятнадцатой Ударной Армии, господин младший генерал Нгуен Бань, пригласил на доклад своего главного аналитика – госпожу Минни Тауэр. После того, как посетительница уселась, начальник разведки обратился к ней с короткой речью. Он похвалил ее отчет и предложил еще раз обсудить изложенные в нем варианты ведения войны.

Минни Тауэр произнесла подходящие к случаю слова и попыталась унять волнение. Для нее успешный захват Арды и последующая награда за победу означали возможность наконец-то купить себе новое тело. Неудивительно, что госпожа главный аналитик ночей не спала, разрабатывая свой собственный план получения контроля над колонией Александра Валле. Но выкладывать козыри на стол Минни не спешила, а потому начала с обсуждения первого, самого простого, и до сих пор наиболее удачного, способа что-нибудь захватить.

Согласно этому способу, поначалу следовало высадить на Арду небольшую банду мародеров. Вторым ходом доблестные войска Великого Дома спасут планету, а третьим возьмут ее под чуткую неусыпную защиту. Надежность способа не вызывала сомнений ни у начальника разведки, ни у его главного аналитика. Но трехходовка годилась только в мирах с маленькой обитаемой территорией. На обширной планете земного типа, которой являлась Арда, небольшая банда просто растворится в местном населении. А послать крупный отряд означало показать всем и каждому, кто истинный виновник заварухи – банды большими не бывают. Кроме того, мародеры могли попортить чего-нибудь сгоряча, например, повредить те же драгоценные технологические линии Александра Валле. Заводы кристаллов всего год, как вышли на проектную мощность. Исполняя обещание, Основатель исправно торговал своими планками памяти со всей Внутренней Сферой, никому не отказывая и ни у кого не интересуясь происхождением денег. Если бы в ходе боев производство кристаллов понесло урон, вся война тотчас потеряла бы смысл. Кроме того, следовало учитывать и пристальное внимание к Арде других Великих Домов. Например, спасительницей Арды в любой момент могла оказаться Императрица Катарина Дэвион-Штайнер, опередив в этом Дом Куриту. А вырывать кость из глотки Дома Штайнеров совсем не то, что подобрать ее на улице.

Итак, начальник разведки и главный аналитик согласно отбросили вариант с мародерами.

Следующим в отчете значилось предложение высадиться на громадной необитаемой территории Арды и создать колонию Дома Куриту где-нибудь на востоке Северного континента, или на Южном материке, или хоть на самом большом острове экваториальной цепи. Закрепившись на плацдарме, можно было затем победить Северо-запад в обычной наземной войне.

Против этого способа генерал энергично возразил. По его мнению, дипломатический узел, возникший в результате колонизации одной планеты несколькими державами, оправдан лишь тогда, когда выгрузить войска в непосредственной близости от цели невозможно из-за яростного сопротивления. А уж этого на Арде не предвидится. Правда, в самые первые годы колонисты вывели на орбиту несколько десятков автоматических ракетных батарей. Ракеты должны были защищать от воровских посадок контрабандных шаттлов где-нибудь в глухом уголке. Но на этом оборонный бюджет Арды себя исчерпал, и больше никакими приготовлениями к войне игровая планета не занималась. Так что генерал надеялся на быструю успешную высадку в космопорту Осгилиата, дающую прямой контроль над планетой. Кроме того, все тот же Дом Штайнера запросто мог последовать хорошему примеру, и тоже создать на Арде свою базу – уже под крайне благовидным предлогом защиты Валле от Дома Куриту.

Начальник разведки и главный аналитик согласно отбросили второй вариант – с предварительной базой. "План – первая жертва боя" – подумала об этом Минни Тауэр, тщательно собираясь с духом. Настал момент изложить генералу выстраданную ночами разработку, которая даже в отчет не попала – мало ли кто сунет нос в бумагу, а делиться удачей с конкурентами Минни Тауэр, конечно же, не хотела.

– Я осмелюсь предложить Вашему вниманию совершенно бескровный и абсолютно легальный способ захватить всю планету Арда. Способ, к которому никто из соседей не сможет придраться. Даже если они повторят наши действия, стартовое преимущество моего способа выиграет гонку для Дома Куриту, – так начала госпожа главный аналитик. Удивленный словами "бескровный" и "легальный", господин Нгуен Бань вскинул брови. Госпожа Минни Тауэр насладилась произведенным эффектом, и уронила всего одно слово:

– Ассимиляция.

Генерал сделал движение горлом, как будто подавился, и уставился на психолога с немым вопросом. Минни Тауэр объяснила:

– Команда Кога-рю – наш союзник, практически вассал. Мы можем наполнить планету людьми, которых не нужно будет впихивать в игровые команды тайно. Конечно, мы вербуем информаторов, агентов влияния, и так далее. Наверняка остальные Великие Дома делают то же самое. Но с захватом более простая процедура. Мы законным образом подадим документы на стажировку нужного нам количества людей. Все наши люди отправятся стажироваться в Кога-рю, поскольку никаких ограничений или правил распределения на этот счет Арда так и не удосужилась написать, а пока они спохватятся, пока отмитингуют, пока договорятся до чего-нибудь, все нужные люди уже прибудут на место. Наш союзник и помощник, даймие Даймие – одно из названий владетельного феодала в Японии. Европейский аналог – князь, герцог или граф. То есть, такие феодалы, которые уже имеют в подчинении собственных благородных вассалов, не только крестьян. Кога-рю, быстро зачтет всем нашим стажировку за месяц или два, вместо полугода – это все законно…

Минни Тауэр глубоко вдохнула, мысленно вознесла краткую молитву отцу, и выложила главную идею:

– А потом эти люди захватят всю планету в рамках Игры. Законы Арды написаны так, что команда, подчинившая другую команду по Игре, может очень сильно повлиять и на неигровую ее жизнь.

Наступила оглушающая тишина. Нгуен Бань по-рыбьи жевал губами. Минни Тауэр впилась в него напряженным взглядом. Высококлассный разведчик понимает суть по одному-двум словам; разжевывать нет нужды. Если сейчас начальник разведки не улыбнется или не произнесет что-нибудь типа: "Расскажите мне об Игре" – значит, план не одобрен.

– Ваш замысел блистателен, но ненадежен… – после долгого молчания произнес младший генерал Нгуен Бань. – Жаль огорчать Вас, но играть мы не можем – слишком велика цена ошибки.

И тогда Минни Тауэр впервые за пятнадцать лет расплакалась.

Кое-как свернув разговор, Нгуен Бань отправил Минни Тауэр обратно в отдел. Генерал понимал, что работать она сегодня все равно не сможет. Но дома ее никто не утешит, а потому пусть лучше занимается привычными делами – хоть какое-то облегчение.

Через несколько дней состоялось запланированное большое совещание у командующего. Предлагать на нем идею Минни Тауэр ее начальник счел неуместным – не у всех военных гибкий ум разведчика. В ходе обсуждения столь непривычного плана генералитет вывалит на автора идеи массу презрения и непонимания. Если же Минни Тауэр услышит подобную критику, то окончательно утратит душевное равновесие и веру в себя. И тогда аналитический отдел – а затем и всю разведку армии – посетит мохнатый зверек с птичьими крыльями, изображаемый на мелких монетах Арды.

Летучий песец.

Таким образом, оригинальное предложение Минни Тауэр даже не обсуждалось. Дом Куриту принял план, состоящий из трех частей. Кодовые названия этапов звучали так: "Серая Сирень", "Бурый Барсук" и "Малиновый Мост".

В самом начале следовало просто ввести войска, изо всех сил делая вид, что войны никакой нет; просто одни чиновники почему-то сменяются другими, да колонны боевых роботов вышли погулять по дорогам.

Однако высаживались далеко не все накопленные силы. Всякому военному известно, что армия состоит минимум из трех корпусов, да каждый корпус еще из трех дивизий, да в каждой дивизии по три полка – итого девять полков в корпусе, и трижды девять в армии; но армия-то у нас ударная, и дивизии в ней усиленные, оттого и корпуса не совсем обычные. Поэтому полный генерал Фудо-ме Синоби имел тридцать полков по шестьдесят пять роботов в каждом, а на Арду высаживал лишь два полка, общим счетом сто тридцать роботов. Как будто человек, пробующий воду в реке кончиком пальца, прежде чем бухнуться в нее всем телом. Оставшиеся двадцать восемь полков назначались чутко отслеживать поведение соседних Великих Домов, и карать тех, которым придет в голову чинить помехи. Кроме того, случись непредвиденные осложнения на самой Арде, не будет недостатка в готовых к бою резервах.

Основателя ни в коем разе не собирались брать в плен немедленно. Во-первых, промышленники наверняка приставили к Александру Валле высококлассную охрану; в схватке с ней драгоценную голову могли запросто прострелить шальной пулей. Во-вторых, Дом Куриту планировал не кратковременный набег, а завоевание. Ожидалось, что после того, как Дом Куриту захватит прыжковые точки Ткораблей, космопорты и орбиту Арды, введет войска во все крупные города, Основателю просто не останется выбора, кроме как признать новую власть. Александр Валле, конечно, мог попытаться покончить с собой, но на этот риск приходилось идти. С тем же успехом Основатель мог бы совершить самоубийство и пленным.

Так что после захвата ключевых точек лепестки "Серой Сирени" осыплются, и управление перейдет к хозяйственному зверю – "Бурому Барсуку".

По этому знаку барсуки-провокаторы выйдут из нор, соберут вокруг себя всех недовольных, и всеми силами толкнут их к восстанию. "Барсуков" хватало: в точном соответствии с рекомендациями разведки, агентуру уже лет пять внедряли под видом поселенцев во все крупные города и в те команды, которые не слишком шарахались от чужаков. Удавалось это не везде, но для успеха "Бурого Барсука" достаточно было любого вооруженного выступления против Дом Куриту. Любая сколь угодно мелкая стычка развяжет руки Дому, позволит ему железной пятой растоптать мятежников, назначить удобное правительство, разместить свои гарнизоны во всех важных пунктах, построить должные укрепления, и таким образом, упрочить свою власть над планетой – зарыться в землю, подобно основательным барсукам. И пусть партизаны прячутся по лесам: Дом не собирался расходовать людей, технику и силы на бесполезный героизм, отлавливая ветер в поле. Придет зима, потянутся партизаны из землянок к теплу – тут-то их и начнут вязать поштучно егерские патрули. Рано или поздно Сопротивление уничтожат, либо приведут в такое состояние, из которого оно уже никак не помешает.