Текст книги "Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести"

Автор книги: Михаил Гребенюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 28
ПРИВЕТ ОТ АЛЕХИНА

Воронов, Исмаилов и Розыков зашли в палату, одновременно. Увидев их, Востриков проворно сдернул с себя одеяло, обнажил забинтованную, желтую, как воск, ногу. Его лицо расплылось в приветливой улыбке, в глазах, только что тоскливо блуждавших по палате, вспыхнули веселые, озорные огоньки.

– Наконец-то пожаловали, дорогие товарищи, – приподнявшись на локоть, проговорил он.

– Пожаловали, Востриков, пожаловали, – садясь на стул, добродушно сказал Розыков.

– Спасибо вам. – Востриков поднял глаза на младшего лейтенанта, остановившегося у изголовья. – Что скажешь, Алеша? Как там поживает наша знакомая? Страдает? – Он перевел взгляд на майора. – Думал я на этой неделе жениться, да вот… Нога все еще пошаливает. Врачи говорят, что заживет только через месяц… Невеста у меня хорошая. Вот выпишусь, приду к вам в гости с ней. Не прогоните?

– Да нет, не прогоню, – сказал Розыков, почувствовав теплоту в голосе Вострикова.

Некоторое время еще говорили о Наташе, потом Розыков попросил Вострикова рассказать о себе и Расулове.

Рассказ получился длинный, но ничего нового не внес в дело. Востриков почти дословно повторил сообщение оперативных работников.

Воронов торжествовал. После памятного разговора с Наташей, он считал, что Востриков не причастен к преступлению. Отказавшись однажды от собственной версии, он не хотел больше возвращаться к ней. В этом нет необходимости, думал он.

– Номера машины вы, конечно, не заметили? – покосившись на младшего лейтенанта, обратился майор к Вострикову.

– Почему не заметил, – сказал Востриков, – ШЛ 24–27. Я вам уже говорил об этом. – Он посмотрел на Воронова. – Помнишь, Алеша, в поле ты спросил меня, не знаю ли я номера машины, и я сказал тебе: знаю.

Воронов отвернулся:

– Ничего ты не говорил мне!

– Ну, как же! – Востриков даже сел на кровать. – Я же тебе ясно сказал, что мы ехали на машине Батталова и номер назвал: ШЛ 24–27.

Младший лейтенант промолчал.

Розыков, уловив в его взгляде растерянность и недоумение, пододвинулся к Вострикову и продолжил разговор:

– Борис Павлович, вспомните, сколько человек было в кабине?

– Кажется, двое, – неуверенно ответил Востриков.

– А точнее?

– Двое.

– Шофер – сутулый, высокого роста, – стал перечислять майор приметы Батталова. – Волосы у него черные, взгляд тяжелый. Когда говорит, немного заикается, словно чего-то боится. Верно?

– Ага, – Востриков широко раскрыл глаза. – Вы уже нашли убийцу? Взглянуть бы на него, паразита, еще раз!

– Вы правы, такие люди – паразиты, – помедлил Розыков. – Только у шофера волосы не черные, а русые, и не сутулый он, а стройный, и невысокий.

– Вы что-то путаете, товарищ майор? – быстро, но еще спокойно проговорил Востриков.

– Нет, Востриков, не путаю, – сказал, словно выстругал слова Розыков. – Шофер не брюнет, как вы говорите, а шатен. Вы его знаете. Это Алехин. Он просил передать вам привет!

Большие, черные, как уголь, зрачки Вострикова с полминуты не мигая смотрели на Розыкова.

– Алехин? Скорпион, ч-черт! Это его затея!

– Какая затея? – рванулся к Вострикову младший лейтенант.

– Никакая, – поняв, что проговорился, устало отозвался Востриков.

Больше ни Воронов, ни Исмаилов, ни Розыков не добились от него ни одного слова.

Глава 29
СООБЩЕНИЯ ЛЕЩИНСКОГО И ПРОХОРОВА

– За каким чертом вы сунулись к нему с этим дурацким вопросом? Неужели вы до сих пор не поняли, что Востриков – соучастник преступления? Вы поверили Наташе, а кто она, скажите пожалуйста? Что вы о ней знаете? О чем она беседовала с Востриковым в больнице? Что она сейчас делает? Думает о вас? Вздыхает? Не полюбит она тебя!

– Почему? – Воронов и сам не понимал, как вырвался у него этот вопрос. «Глупо. Веду себя, как мальчишка. Сто неприятностей в одну неделю. Не знаю, как это майор терпит меня. Я бы на его месте поступил иначе». Нахмурившись, он снова, но уже с большим ожесточением, повторил вопрос: – Почему она не полюбит меня?!

– Непостоянный у тебя характер, Воронов, – дружески сказал Розыков. – Девушки любят сильных.

Младший лейтенант вспыхнул, ему так и хотелось крикнуть: «Неправда! Меня любят! На Наташе свет не сошелся. Есть Варя!» Однако он сдержал себя. Обида, словно пламя, вспыхнувшая в нем, вдруг погасла. Он беспомощно опустил руки: майор был прав.

– Ну, что вам удалось узнать, Яков Аркадьевич? Лещинский, Розыков, Исмаилов и Воронов стояли в вестибюле больницы.

– Мне, кажется, – неуверенно начал начальник гаража, – что виноват Головко. Понимаете, он все время крутился около больницы, как будто потерял что.

– Я так и думал, – удовлетворительно сказал майор. – Все улики против Головко. Придется арестовать его, как вы думаете, товарищ капитан?

– Надо подождать, – отозвался Исмаилов. – В таких случаях нетрудно впросак попасть.

Розыков задумчиво посмотрел на Лещинского:

– Может быть, действительно, подождать? Как вы считаете, Яков Аркадьевич? Головко ваш шофер.

Лещинский растерянно переступил с ноги на ногу:

– Да я что…

– Ладно, пусть парень погуляет немного, – вдруг махнул рукой Розыков. – Вы только, Яков Аркадьевич, присмотрите за ним. Если чего – сообщите нам. Мы не успеем придти на помощь – попросите Алехина. Я думаю, что у него правильный характер. Поможет.

– Поможет, товарищ майор, – обрадовался Лещинский, – Он у меня один из лучших шоферов.

– Вот и отлично, – майор протянул Лещинскому руку. – Кстати, как он вел себя в это время?

– Алехин-то? Ничего. Сидел в машине, газету читал. Какое, говорит, мне дело до того, что где-то произошло убийство. Я, говорит, ни к чему не причастен. Бояться мне нечего.

– Все ясно: Головко – преступник, – майор поправил фуражку. – Теперь вся надежда на вас, Яков Аркадьевич. До свидания.

– До свидания, товарищ майор. Спасибо за доверие, – скороговоркой проговорил Лещинский.

Минут через десять после того, как машина с Лещинским и шоферами выехала со двора больницы, к майору не торопясь подошел лейтенант Прохоров.

– Докладывайте, товарищ лейтенант, – закурив, обратился к нему Розыков.

– Ваша догадка подтвердилась, товарищ майор, – сказал Прохоров. – Лещинский и Алехин дважды отходили от машины и о чем-то совещались, а Головко сидел у дерева и читал газету.

– Великолепно, – не скрывая радостного возбуждения, проговорил Розыков. – Возьмите в свое распоряжение Воронова и еще трех человек. Только будьте осторожны: преступник опасен!

Глава 30
ПОЧЕМУ ВСЕ-ТАКИ АЛЕХИН, А НЕ ГОЛОВКО?

Исмаилов вынужден был начать разговор с Розыковым. События, развернувшиеся в течение этого дня, были до того необычными и непонятными, что капитан стал подумывать об особых криминалистических способностях своего начальника.

– Ты хочешь знать, как я определил, что преступник Алехин, а не Головко? – обратился майор к капитану, садясь в кресло, придвинутое к открытому окну. – Во-первых, давай решим: правильно ли я сделал, послав оперативную группу по следам Алехина и Лещинского?

– Говоря об оперативной группе, вы имеете в виду Прохорова и Воронова?

– Безусловно, – сказал майор. – Если ты не забыл, с Прохоровым, кроме Воронова, поехали еще три человека. Какова их задача? Воронов и Скиба сегодня ночью должны арестовать Алехина и доставить в отдел. Конечно, мы бы могли это сделать и прямо в больнице…

– Вы считаете, что Лещинский один из участников преступной шайки? – опередил ответ майора Исмаилов.

– Совершенно верно.

– Воронов и Скиба арестуют Алехина так, чтобы об этом не знал Лещинский?

– Да.

– А Прохоров, Зафар и Кузнецов следом за Лещинским дойдут до логова волчьей стаи?

– Правильно.

Капитан удивленно засопел.

– Для меня непонятным остается ваше отношение к Головко, – сказал он через некоторое время. – Почему вы запретили рассказывать о том, что мы говорили ему?

– Меня, прежде всего, возмутило твое обращение с Головко. Это же безобразие, Гафур Исмаилович! Сколько раз говорить тебе об одном и том же! Надо сдерживать себя, иначе я вынужден буду принять какие-то меры… Я не пугаю тебя, не хмурься, я хочу, чтобы ты понял все, – предупредил майор и ответил на вопрос вопросом, жестом приказав Исмаилову молчать. – Нужно ли ставить в известность Алехина о том, что мы показывали Головко платок с буквами «Г. Г. Г. А»? Подумай об этом хорошенько, и ты поймешь, что я правильно сделал, попросив шофера никому не говорить о нашей беседе.

Капитан удивленно сдвинул плечи.

– Это, во-первых. Во-вторых, – продолжал Розыков, – как мне все-таки удалось узнать, что преступник Алехин, а не Головко?

– Подсказал опыт, – боясь глядеть на майора, поспешно проговорил капитан.

– Не спорю, был бы я новичок в ОУРе, я бы, несомненно заподозрил Головко, однако в данном случае личный опыт сыграл второстепенную роль. Я больше опирался на показания свидетелей и улик. Увидев Алехина, я вспомнил беседу со сторожем Дмитриенко. Он, как ты знаешь, показал, что у шофера были русые волосы и высокий лоб. Так?

– Так.

– Я почувствовал, что передо мной преступник, и решил проверить свое подозрение.

– Каким образом?

– Мы нашли на месте преступления окурок, не забыл? Дав Алехину закурить, я убедился, что был прав, думая, что он преступник. Можешь убедиться в этом сам…

Майор выдвинул ящик письменного стола и извлек два окурка. Капитан даже привстал от удивления: сомнений не оставалось – они побывали в руках одного и того же человека.

– В-третьих, – не спускал майор глаз с Исмаилова, – я заинтересовался платком, который принадлежал Головко. Инициалы Г. Г. Г. нами были расшифрованы правильно. Оставалась буква «А».

– Алехин! – вскрикнул Исмаилов.

– Ты помнишь, я спросил Головко, что означает буква «А»? Головко ответил, что это фантазия жены… Значит, она могла подарить Алехину платок, вышив первую букву его фамилии рядом с ранее вышитыми буквами «Г. Г. Г.»– инициалами своего мужа, можно так предположить?

– Я думаю – можно, если предположить, что жена Головко симпатизирует Алехину?

– Сейчас у Головко младший лейтенант Сергеев, – взглянув на часы, сказал Розыков. – Через час мы узнаем, кто эта женщина и как попал к Алехину платок… мужа.

Потушив папиросу, майор встал.

– Наконец, в-четвертых, – продолжал он, – почему я «поручил» Лещинскому проследить, как будут вести себя у больницы Алехин и Головко?.. Ответ на этот вопрос ты найдешь, вспомнив опять показания сторожа Дмитриенко. Сегодня Лещинский был в коричневом костюме. Дмитриенко, как тебе известно, сообщил, что так был одет человек, находящийся в кабине с Алехиным. Мне оставалось только проверить правильность этих слов. Выгораживая Алехина, Лещинский разоблачал себя. Я думаю, что он таким же путем разоблачит Скорпиона. События сегодняшнего дня должны привести его в логово зверя…

Глава 31
В ОТДЕЛ ПРИХОДИТ БУХГАЛТЕР КОЛХОЗА «ХАКИКАТ»

Едва капитан Исмаилов вышел из кабинета Розыкова, как майору позвонил начальник НТО – капитан Долгушев. Он сообщил, что эксперт Чеботарев сличил протекторы колес машины Алехина с отпечатками, оставленными на месте преступления.

– Ваши подозрения, товарищ майор, подтвердились, – пробасил начальник НТО, – преступление было совершено на машине ШЛ 24–07.

Вскоре явился оперативник Сергеев, которого Розыков посылал к жене Головко.

– Платок с буквами «Г. Г. Г. А.», – еще с порога заговорил младший лейтенант, – был подарен Алехину женой Головко.

Майор пригласил Сергеева к столу.

– Это мне известно, – неторопливо проговорил он, – Я хочу услышать от вас другое: знал ли о подарке Головко?

– Не знал, – сказал младший лейтенант. – Она встречалась с Алехиным тайно. На днях она подарила ему еще точно такой же платок.

– Так-так, – Розыков помолчал. – А почему же на платке инициалы мужа?

– Затрудняюсь ответить, товарищ майор.

– Может, готовя платок мужу, она думала об Алехине и, не заметив, добавила букву «А», – ответил за оперативника майор. – После же, поняв, что платок нельзя показывать мужу, передала тому, о ком думала. Могло произойти и так, – продолжал майор. – Алехину зачем-то понадобился платок. Не имея другого, женщина дала ему один из платков мужа, предварительно довышив… букву «А». Что вы об этом скажете, товарищ младший лейтенант?

О Садыке-бобо, бухгалтере колхоза «Хакикат», пришедшем в отдел милиции, доложил Зафар, когда Розыков был один в своем кабинете…

– Хочу поговорить с тобой, начальник, – сухо поздоровавшись с майором, сказал Садык-бобо.

Майор с интересом рассматривал бухгалтера, стараясь понять, что привело его в отдел.

Садыку-бобо шел пятьдесят шестой год. Ой был одет в серый костюм и ичиги с калошами. Черные, как воронье крыло, усы придавали его лицу суровое выражение.

– Я вас слушаю, Садык-бобо, – подставляя бухгалтеру кресло, сказал майор.

– Дума одна не дает мне покоя, начальник, – садясь, проговорил бухгалтер.

Майор начинал догадываться, какая дума беспокоила Садыка-бобо. Розыков получил сегодня новые сведения о Вострикове. Стало известно, что он, будучи в колхозе, старался завести дружбу с бухгалтером.

– Послушай, начальник, что я тебе скажу, – произнес бухгалтер. – Я думаю, что парня надо… проверить… Конечно, человек ранен… Может, я ошибаюсь…

– Смотря в чем? – подтолкнул старика вопросом майор,

– Разговор у меня такой, – оживился бухгалтер. – Я встречался с Востриковым. Однажды выпил с ним. Было это перед тем, как случилось несчастье. «Садык-бобо, – с казал он мне. – Вы хорошо знаете русский язык. Научите меня говорить по-узбекски!» «Хорошо, – пообещал я. – Научу», «Скажите, как будет по-вашему: «Садык-бобо – мой друг», «Садык-бобо менинг дустим», – ответил я. Он два раза вслух повторил эти слова. Потом попросил перевести слова «никому», «деньги», «завтра», «случилось». – Садык-бобо снял тюбетейку и положил на стол, исподлобья взглянув на Розыкова. – Через три дня он пришел ко мне на работу и сказал: «Помогите, Садык-бобо, получить с Расулова бутылку коньяку». «Как же?» – спросил я. «Переведите вот это предложение: «Я буду дома завтра к обеду, и ты узнаешь все, что случилось со мной». Понимаете, Карим говорит, что я не смогу перевести эти слова, а я сказал, что смогу, ну мы и поспорили».

– Что же было дальше? – спросил майор, усилием воли подавив волнение.

– На второй день я встретил Расулова и спросил, когда будем пить коньяк. «Какой коньяк?», – удивился он. Я рассказал. «Ничего подобного у нас не было: Востриков обманул вас!» – ответил Карим.

Розыков поднял телефонную трубку:

– Соедините меня с Исмаиловым… Товарищ капитан! Вы говорили, что записку, оставленную у Бибихон Скорпионом, написал Батталов? Как на это смотрит Чеботарев? Отверг версию? Правильно сделал. Предложите ему проверить почерк другого человека… Вострикова.

Глава 32
КОРНИЛОВ БЕСПОКОИТСЯ

– К тебе можно, Якуб Розыкович?

– Пожалуйста, товарищ подполковник, заходите… Я как раз получил новые улики об убийстве.

– Сиди, сиди… Какие же?

Розыков подождал с минуту, будто не знал, с чего начинать, потом заговорил неторопливо, время от времени заглядывая в папку, которая лежала перед ним на столе.

Игорь Владимирович прошел вперед и сел в кресло, стоявшее у окна. Окно было открыто, и в кабинет беспрерывными волнами врывался упругий ветер. Он широко, как паруса, надувал легкие зеленоватые шторы, шелестел листками настольного календаря, лежавшего почему-то на подоконнике.

«Печет, как в пекле», – устало подумал подполковник, кладя руки на подлокотники. У него со вчерашнего дня было плохое настроение. Он снова и снова взвешивал все и будто беседовал с комиссаром, который, собственно, и вызвал в нем эту неудовлетворенность.

Вчера в половине шестого подполковнику позвонили из секретариата управления милиции и сказали, что его ждет к себе комиссар милиции III ранга Искандеров. Корнилов прервал совещание, которое проводил с работниками ОБХСС, и выехал в управление.

Искандеров встал из-за стола, когда Игорь Владимирович зашел к нему в кабинет, и протянул свою большую мускулистую руку. Корнилов поздоровался сдержанно и не садился до тех пор, пока начальник управления не предложил ему стул.

Минут двадцать они говорили о делах управления и отдела милиции, потом комиссар, будто мимоходом, сказал, что думает перевести в управление майора Розыкова.

– Кем? – Растерялся Корнилов. Он совсем не об этом хотел спросить. Ему нужно было сразу же протестовать.

– Начальником ОУР.

– Управления?

– Да.

– Вы думаете, что он справится?

– Я хорошо знаю Розыкова…

– Этого не может быть! – не дал договорить Корнилов. Ему стало душно. – Это невозможно! – повторил он громко, наконец, собравшись с мыслями.

Комиссар несколько минут сидел молча, глядя на вентилятор, который стоял на тумбочке около стола. Подполковник настороженно следил за взглядом начальника управления, стараясь угадать его мысли. «Если заберет Розыкова, пойду к министру», – все настойчивее повторял про себя Корнилов.

Однако комиссар, посидев еще некоторое время молча, заговорил снова об отделе милиции – поинтересовался, когда будет завершено «Дело Расулова», какое настроение у сотрудников, закончив свою беседу словами:

– У вас много замечательных людей, Игорь Владимирович, вы присмотритесь к ним… Со временем мы, очевидно, возьмем все-таки Розыкова, поэтому готовьте на его место человека.

«Готовьте человека. Легко сказать, – раздраженно думал теперь Корнилов, слушая неторопливый голос Розыкова. – Словно у меня кузница кадров… Может быть, начальником отделения сделать Прохорова?»

– Вот, собственно, все, что мы узнали, – произнес в это время громче обычного майор.

Игорь Владимирович взглянул в его глаза. «Сказать ему или не сказать о беседе с комиссаром?»—спросил он самого себя. У него все еще было скверное настроение.

– Ты бы согласился стать начальником отдела уголовного розыска?

– Разве меня понизили? – удивился майор.

– Ты меня не понял – я сказал: отдела. Это не одно и то же. В городе имеется свободная вакансия.

– Чепуха. Это не для меня, – закрыл папку майор. Он встал и, подойдя к окну, закурил. – Через два-три дня мы закончим дело, – задумчиво произнес он. Очевидно, вопрос подполковника больше не волновал его. – Откровенно говоря, убийство уже раскрыто. Осталось одно, самое главное – задержать преступников, в первую очередь, конечно, Скорпиона.

– Смотри, не лезь на рожон. Обдумай все хорошенько.

– Я иногда мечтаю о том времени, когда у нас совсем не будет преступников, – не отходил от окна Розыков. Он стоял полубоком к подполковнику и глядел на залитый солнцем пустынный двор отдела. – Это время, по-моему, уже недалеко. Я уверен, что оно придет значительно раньше, чем мы предполагаем. Жизнь с каждым днем становится лучше, Она постепенно вытеснит тех, кто решит задержать ее движение вперед.

– Сама?

– Что? – не понял Розыков.

– Это сделает сама… жизнь?

– Жизнь – это мы, все люди – хорошие и плохие, – не менял позы майор. – Значит, сама… В общем, как хотите, так и понимайте… Собственно, жизнь – это борьба за существование. Побеждают самые сильные. Мы сильнее алехиных и востриковых. Если они не поймут это, мы уничтожим их… Простите, я, очевидно, опять неверно выразился… Мы уничтожим, конечно, не людей, я имею в виду преступность. Разумеется, – опять поправился он, – того, кто умышленно будет вредить нам, мы уничтожим. Нас за это не упрекнут потомки.

Игорь Владимирович наклонился вперед и сидел так до тех пор, пока не умолк Розыков. Майор ничего нового не сказал. Корнилову это давно было известно, однако он слушал с большим вниманием. Его заражала все усиливающаяся взволнованность начальника ОУР. Она действовала на него с такой быстротой, что он физически ощущал ее.

– Послушай, Якуб, – поднял голову Игорь Владимирович, – поедем ко мне… поговорим. Жена будет рада. Она давно хотела познакомиться с тобой… Чёрт возьми, у меня есть бутылка великолепного венгерского вина!.. Собирайся!

– Неудобно вроде, – замялся Розыков.

– Неудобно? – поднялся с кресла подполковник. – Мне к тебе ездить и кушать плов удобно, а тебе неудобно?.. Товарищ майор, – вытянулся он, – слушай мою команду: «Смирно! На выход ша-агом марш!»

Через четверть часа они сидели в открытой легковой автомашине. Машина бежала по узкой асфальтированной дороге мимо одноэтажных домиков, окруженных старыми густыми деревьями.

Глава 33
СОВЕЩАНИЕ ОБРЕЧЕННЫХ

Три преступника – Алехин, Лещинский и Скорпион, фамилию которого никто не знал, – сидели в небольшой затемненной комнате, за столом, уставленном бутылками.

Двое – Алехин и Лещинский, – втянув головы в плечи, глядели на Скорпиона, который, опрокинув залпом стакан водки, озлобленно чертил по столу вилкой. Преступники знали, когда главарь расстроен, лучше ничего не говорить. Он терял над собой власть – хватал все, что попадало под руку, и бил до тех пор, пока не уставал. Это был хищник, спрятавшийся в человеческую шкуру.

– Носатый, – по имени Скорпион никого не называл. Имя в преступном мире забывалось. Носатым назвали Лещинского. – Носатый, – не поднимая головы, повторил Скорпион. – Расскажи все сначала!

Лещинский говорил долго. Особенно подробно рассказал о разговоре с Розыковым после встречи с Востриковым. Он считал, что майор верил, поэтому и дал задание проследить за Головко и Алехиным. Алехину теперь нечего опасаться – удар отведен…

– Красавчик!.. Ты что скис? – Скорпион прощупал холодным взглядом Алехина. – Говори, что думаешь!

– Я лягавым не верю!

– Почему? – потянулся к бутылке Скорпион.

– Темнят они что-то… Надо удирать…

– За границу?!.

– Страна большая…

– С такой мордой не скроешься… Пропустим… – Скорпион взял стакан. – Удерешь – мусор встревожишь, – сказал он, когда все выпили. – Нужно хвосты на месте рубить? Лучше отправить к черту в гости других, чем самим идти.

Алехин и Лещинский перестали жевать: уставившись на Скорпиона покрасневшими глазами, безотчетно ждали, что скажет главарь. Они верили ему и без его совета не решались сделать ни одного шага.

Лещинский несколько лет назад окончил политехнический институт. Преподаватели пророчили ему блестящее будущее. Он хорошо знал свое дело, умел быстро найти друзей, не терпел карьеристов.

Первые месяцы работы – после института Лещинского назначили начальником гаража – принесли ему большое удовлетворение. Он переоборудовал мастерские, получил партию новых автомашин, его полюбил коллектив. Все видели в нем принципиального делового начальника.

Юность Алехина прошла иначе. Он рано попал под влияние воров и бросил школу. Мать, овдовевшая в годы Великой Отечественной войны, старалась сделать все, чтобы из него «вышел человек». Она слепо верила в его способности и не заметила, как в нем постепенно умирало все то, что когда-то было привито отцом.

Однажды ее вызвали в милицию и сообщили, что в трамвае поймали ее сына – он украл деньги у кондуктора. Она не поверила, доказывала горячо следователю: «Моему мальчику не нужны деньги. У нас все есть дома». Потом когда был суд, поверила. Горе свалившееся, как снег, на голову, сломило ее силы. Она слегла в постель.

Алехина не привлекли к ответственности – учли его молодость и болезнь матери. Он воспринял это как должное и решил, что так будет и впредь. Вскоре вокруг него сколотилась преступная группа. Группа стала активно действовать и попала под наблюдение милиции. Через некоторое время все были осуждены.

В гараж; где работал Лещинский, Алехин поступил, освободившись из заключения. Теперь за его спиной стоял Скорпион.

Лещинский не мог вспомнить, как Алехин оплел его. Зато сам Алехин хорошо знал тропку, по которой вел своего начальника в логово Скорпиона. Лещинского погубила алчность. Получая от шофера немалые деньги за левые рейсы, он, сам не замечая того, стал соучастником многих преступлений, совершаемых Алехиным и Скорпионом. Когда связь эта раскрылась перед Лещинским, он уже так глубоко завяз, что не мог оторваться от шайки: нужно было или признаться во всем и понести наказание или продолжать начатое. Он избрал второе.

– …Кто нас может выдать? – пьяно зарычал Скорпион. Он не любил, когда долго думали.

– Востриков! – вынес приговор другу Алехин.

– Эта скотина все засыплет, – одобрил главарь. – У него душа, как у зайца! Раскис перед бабой… Это сделаешь ты! – Ткнул пальцем в Лещинского Скорпион.

– Что? – опешил тот.

– Уберешь Вострикова.

– Я…

– Ты выполнишь это, чтобы спасти свою шкуру, – перебил Скорпион. – Отправь с кем-нибудь передачу… Способ проверенный…

– Яд можно положить в колбасу, это его любимая жратва, – хихикнул Алехин.

Лещинский вскочил, будто пролил на босые ноги кипяток:

– Вы что!.. Ведь Востриков…

– Садись! – рявкнул Скорпион, – забыл, с кем говоришь? Я еще не разучился вспарывать кишки… Красавчик, ты получишь задание завтра, – вполголоса произнес он и снова зарычал, наваливаясь бычьей грудью на стол: – Кто еще может засыпать?

– Вороненок! – неуверенно сказал Лещинский: вороненком со дня встречи в ресторане называли Наташу.

– Твою рожу она запомнила, – удовлетворенно проговорил Скорпион. – Щека, должно быть, горит до сих пор… Твое мнение, Красавчик?

– Горит, – гоготнул Алехин,

– Дурак! Что ты скажешь о предложении Носатого?

– Убрать! Я готов. Скорпион покачал головой.

– Засыпешься! Юбка притягивает тебя, как водка!.. Ладно. – Его глаза зло сверкнули. – Остальное я беру на себя. Сейчас по домам! Красавчик, пойдешь первым!..

Лейтенант Прохоров, увидев Алехина одного, приказал проследить за ним. Сам же, с двумя оперативниками, стал ждать Лещинского и Скорпиона.

В полночь лейтенант Зафар предложил:

– Зайдем в дом?

– Рано, – отозвался Прохоров.

В шесть часов утра они вошли. Комната, где остались Скорпион и Лещинский, была пуста.