Текст книги "Надрывы"

Автор книги: Михаил Дубаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Конечно, не позволяет, – маг самодовольно улыбнулся.

– И что же я буду делать с неуправляемым драконом? – совсем расстроившись, вымолвил Аркин.

– Разговаривать! – улыбка на лице мага стала еще более самодовольной.

– Но о чем?! – совсем оторопело спросил ученик.

– О погоде! – выдавил маг и, не выдержав, расхохотался.

Аркин недоуменно смотрел на хохочущего мастера, пытаясь хоть что-то сообразить, но ничего путного не выходило и он по-прежнему был в совершеннейшем неведении, что же делать с этим неуправляемым драконом.

– Ладно, – постепенно успокаиваясь, каркнул маг. – Просвятим тебя на предмет драконов. Ты, наверно, знаешь, что магия на них действует слабо, а большинство заклятий и вовсе никак. Так, например, взять под контроль разум дракона, скорее всего, невозможно. По меньшей мере, это невероятно сложно, еще никому это не удавалось. Вызвать дракона можно. Да и то сказать, это вызовом-то и не назовешь, он приходит сам и совершенно по своей воле. А вот управлять… Увы!

– Но зачем же мне неуправляемый дракон? Он и на меня наброситься может!

– Я же сказал, с ним можно договориться, – поучительным тоном сказал маг.

– И что же я ему скажу?

– Понимаешь, драконы очень странные существа. Они умны, за редким исключением; сами обладают кое-какими способностями и очень чувствительны к людям. Насколько известно теперь, каждый дракон стремится завести дружбу с человеком, но почему? Есть много теорий, ты о них сам прочтешь. Есть злые и добрые драконы, есть веселые и все время о чем-то скорбящие. Если в первые три секунды вызванный тобой дракон не попытается сделать из тебя жаркое, то он, скорее всего, не злой.

В принципе, при встрече с драконом нет нужды говорить, слова излишни. Он лишь посмотрит на тебя и сразу поймет, что ты из себя представляешь, ну а потом адекватно отреагирует. Если ты ему понравился, значит заговорит первым, если нет, то исчезнет тихо-мирно.

– А различные виды драконов ведь реагируют на разный Зов?

– Да, догадливый ученик, совершенно прямым образом.

– А какой Зов для каждого вида?

– Вот! – маг эффектно достал из воздуха здоровенный фолиант и протянул его Аркину. "Краткое введение в основы драконологии" – красными сияющими буквами было выдавлено на обложке.

– Уф! – только и смог выдавить ученик, принимая книгу.

– Здесь весьма кратко и неполно описаны почти все виды драконов, словарь их языка, кое-что о стратегии общения с ними, Зовы для видов и еще много чего полезного, – невозмутимо прокомментировал мастер. – Через месяц я снова почту тебя своим присутствием, а пока желаю удачи и легкого чтения! – маг коротко кивнул и удалился, оставив Аркина наедине с фолиантом.

… – Любой боевой маг должен хорошо разбираться в оружии, – зычный голос Тара, лучшего оружейного волшебника, бился в закопченные стены небольшой кузни. – И уметь его сделать. Какой толк в магии, если не можешь выковать себе подходящий клинок!

– Но ведь я не кузнец, – сделав недовольную мину, отмахнулся Аркин. – Мне вовсе не хочется махать молотом в этой дымной кузнице.

– Ах, ему, видите ли "не хочется махать молотом"! – издевательски передразнил Тар. – Ничего, скоро ты будешь за милую душу это делать, если не хочешь расстаться с Академией! – голос кузнеца сотряс маленькое оконце под потолком. – Ты же сам знаешь, что запасы твоих сил не беспредельны!

– Ну, нет, конечно… – натужно согласился Аркин.

– И что ж ты будешь делать, выдав на-гора несколько десятков своих самых мощных заклятий? Что, молчишь? Я скажу тебе! Ты станешь бездыханным трупом под ударами мечей и копий выживших противников! А грамотно сработанный меч не раз спасет тебе жизнь, помяни мое слово.

– Да, мастер, – Аркин виновато опустил голову.

– То-то же, – Тар отечески кивнул головой. – Ну, приступим к нелегкой науке оружейника.

– Самое главное в любом клинке – сталь! Если сделать лезвие просто из железа, ничего хорошего не выйдет.

Тар взял в руки один из лежавших в куче клинков и обратился к Аркину:

– Смотри, я беру и запросто ломаю.

Раздался звон и в каждой руке Тара оказалось по половинке лезвия.

– Настоящий, добротный клинок выковать непросто. Начнем с самого начала. Я тут уже подготовил кое-что. Вот, это сплав, его надо расковать в полосу, вот так, потом сложить вдвое и снова расковать и так раз двадцать минимум. Желательно больше. Вот это – базовая заготовка, – Тар поднял в клешнях красную полосу металла. – Но тут полно всякой гадости, поэтому сейчас ее надо зарыть в землю лет на десять. Зачем? О, это совершенно необходимо! В процессе коррозии выпадут в виде ржавчины частички металла, которые содержат разные вредные примеси. Ну, этот ждать слишком долго, у меня тут есть несколько таких заготовок, – с этими словами мастер вытащил их из-под скамейки. – О! Сейчас их нужно сварить вместе и хорошенько, многократно проковать. Вот так. Ну, я делаю немного быстрее, чем надо, а вообще это длительный процесс. Вот, сейчас можно уже и прокаливать. А что делает лезвие гибким? Не знаешь… Углерод, мой мальчик, углерод и молибден!

Закалка тоже очень важна. Нужно раскалить лезвие до определенной температуры, по цвету это можно определить, и вода должна быть чистой.

Впрочем, любой хороший кузнец тебе все это покажет и расскажет не хуже меня. А вот как наделить оружие определенной силой, как вдохнуть в него жизнь? Мало кто в Ренаре может это сделать, я один из немногих. Ты, наверное, не раз слышал, что в меч можно засунуть заклятье и в нужный момент оно оттуда вырвется, обрушившись на врага, скажем, огненным вихрем. Это самый настоящий бред, бред дилетантов или просто ничего не смыслящих в магии. В клинок заклятье не спрячешь, да и как принципиально засунуть заклинание хоть куда-нибудь? Нет, я не представляю. Но ты не спеши скептически улыбаться, думая, что тогда можно сделать особенного с клинком. Слышал о легендарном Седом Клинке? А он позволяет работать в Астрале с невиданной скоростью, особенно творить заклятья, связанные с элементалями воды, и Силу увеличивает серьезно. Да, мне такое не по плечу, но кое-что и мы можем. – Тар подмигнул Аркину. – Тебя там пичкают классикой и говорят, что влиять на мир можно только сквозь астрал. Конечно, можно через астрал, но есть и другие пути, вроде бы совершенно невероятные. Вот сделал ты меч, обычный, ну, скажем, просто хороший клинок. Попробовал на руку, примерился к нему, присмотрелся, и вдруг начинаешь проникаться чувством, что вот сюда в рукоять надо бы вставить халцедон карат на пять, а на лезвии, вот в этом месте, выбить такой-то знак. Зачем все это, ты не понимаешь, но чувствуешь, что так надо. Наконец, все это выполнено, ты снова берешь меч в руки и понимаешь, что с тобой нечто происходит, что-то не то, как-то по-другому все. Оказывается, реакция-то у тебя и возросла, ты словно чувствуешь, что собирается сделать противник в следующее мгновение и легко опережаешь его. Ну вот, я смотрю, ты скептически морщишься. Зря… Понимаешь, тут все сугубо индивидуально и творчески. Ты никогда не знаешь наперед, что получится их того или иного клинка. Я не знаю, от каких факторов это зависит, может тебе это удастся выяснить. Теперь ты понимаешь, почему маг должен сам сделать для себя оружие?

– Но… как же камешек и какой-то там знак могут влиять на меня, на мои чувства?

– Есть у меня идейка. Знаешь, ведь теоретики в упор не хотят этим заниматься, не верят они в это и все. Конечно, ведь никто из них не пробовал сделать клинок. Ну, да ладно… Камешки-то вещь непростая, никто так и не разгадал их структуру. Если их особым образом обработать, то может получиться что-то вроде резонатора в широком смысле. Некоторые могут помочь тебе улавливать чужие намерения, некоторые обостряют инстинкты, некоторые могут и Силу увеличить, наверное, но такого сочетания у меня никогда не получалось.

Каждый клинок – индивидуальность, он единое целое с теми камешками, что ты вставишь в рукоять. Резонатором является сам клинок, а не камешки, они лишь необходимая деталь. Для этой же цели и знаки всякие на лезвии.

– Но как почувствовать, что надо сделать, чтобы получить резонатор? – Аркин совершенно был сбит с толку столь новой идеей, до сих пор ему неоднократно повторяли, что тонкий мир – единственный инструмент мага в изменении реальности.

– О! Вот это самое трудное! – все больше и больше увлекаясь, воскликнул маг. – Я знавал обычных кузнецов, которые невольно делали такие клинки, что и мне не всегда удаются. Причем совершенно бессознательно и даже о результате не подозревали, считая свои клинки самыми обычными. Очевидно, пресловутая магическая Сила здесь совершенно ни причем, есть в мире еще что-то, пока загадочное и таинственное для нас. А эти заскорузлые слепцы, – Тар презрительно сплюнул. – Даже не хотят обращать внимания на эту необъятную и интереснейшую загадку!

– А вы знаете, что получится в итоге?

– В том-то и дело, что нет! Только в самом конце, когда уже все готово, можно оценить клинок, понять, что же он дал.

– М-да… – Аркин покачал головой, – совершенно смутная и темная область.

– Ты должен попробовать! – решительно заявил Тар.

Когда Аркин выковал клинок, он последовал совету мастера. Взял его в руку, пофехтовал немного, покрутил, но никакого озарения не было. Тогда он сосредоточился, закрыл глаза и представил себе свой меч. Только клинок, больше ничего вокруг, только он, висящий в абсолютной тьме. Постепенно тьма начала рассеиваться, какие-то призрачные темно-красные, на самой грани черного, потоки омывали мягко сияющее лезвие. Но в некоторых местах они как-то искажались, отчего Аркин испытал легкий дискомфорт. Он мысленно вставил на место искажения алмаз, но ничего особенно не поменялось, вроде бы искажение даже усилилось. Тогда он слегка изменил форму гарды. Искажения не то, чтобы пропали, но стали какими-то приемлемыми и даже приятными. Аркин решил остановиться, открыл глаза и сделал необходимые поправки. Клинок сразу же стал приятным, его было приятно держать в руке по неизвестной причине. А еще было ощущение, что даже если сверху обрушится мощнейший огненный ливень, то ему все будет нипочем. Аркин решил рискнуть и сунул руку в огонь. Поначалу вообще ничего не происходило, а потом пламя дало о себе знать лишь легкой теплотой, но оно совершенно не жгло, кожа не темнела, только приятное тепло. Аркин восхищенно вынул руку из огня и посмотрел на клинок.

– Да-а-а… – только и смог вымолвить он.

Тар самодовольно скрестил руки на груди, глядя на ученика.

Аркина же после этого случая сразу стало интересовать все неклассическое, неизученное, как раз то, чем так пренебрегали преподаватели Академии, за редким исключением.

… – Да пойми же ты, наконец!!! – гневно размахивая костлявыми руками, пронзительно кричал Зи-Брону, лучший специалист в магии трансформаций. – Невозможно, понимаешь? Невозможно превратить живое, слышишь? Живое! В неживое, понимаешь? Не-жи-во-е!!! Только посредством магии трансформаций без нарушения витальных связей души и оболочки этой материальной, будь она проклята во веки веков! Ясно?! Превратишь ты вот меня в камень, в камень… потом обратно, ясно? Обратно… И все! Все!! Все!!! Нет меня! Это уже не я, а черт знает кто! Зомби! Ну не будет у меня… тьфу! У этого зомби, души. И не спорь! Не спорь!! – рявкнул Зи-Брону, завидя робкую попытку Аркина возразить. – Это уже было тысячу раз проверено до тебя величайшими, слышишь? Величайшими магами современности!

Маг окончательно выдохся и со стоном опустился в кресло, безвольно опустив руки.

– Но послушайте, – слегка улыбаясь, глядя на распыленного спором волшебника, осторожно продолжил Аркин. – Я же совсем не это имел в виду. Действительно, трудно учесть корреляцию витальных связей от времени, астрал за то время, пока вы будете камнем, сдвинется, и связи окончательно затеряются без надежд на восстановление. Но есть же области вневременной магии, где вполне осуществимо отслеживать и фиксировать связи, тогда все будет нормально.

Зи-Брону, устало прикрыв левой рукой глаза, лишь вяло отмахнулся:

– Я устал спорить с вами, юноша. Вы положительно не хотите слушать то, что я вам говорю. О чем я тут распинался? А? – тут волшебник не выдержал и снова взорвался. – Я-а сказал, что нельзя избежать разрыва витальных связей, используя лишь магию трансформаций! Лишь ее одну!! Одну! А вы мне начинаете талдычить о вневременной! Нет бы, дослушать и вникнуть! Я хотел упомянуть об этот чуточку попозже… – маг смешно сгорбился, сузив указательный и большой пальцы правой руки на расстояние двух миллиметров. – Конечно! – издевающе вскликнул он, вскидывая руку вверх. – Молодым всегда надо лезть вперед, не обращая внимания на слова старых, умудренных опытом учителей!

Зи-Брону глубоко задышал, стараясь успокоиться.

– Иди отсюда! – он измученно махнул рукой в сторону двери. – Ты и так знаешь в магии трансформаций много больше, чем положено боевому магу. Еще пару занятий, и я попаду на лечение к Парахону-целителю с диагнозом острого психоза. Иди и не попадайся мне на глаза всю неделю! А то вот превращу в кусок серебра и поменяю на лекарства!

Не без труда изобразив на лице откровенный испуг, Аркин, давясь от смеха, вылетел из кабинета мага.

… День выпуска. До сих пор душа трепещет, возвращаясь к торжественному событию. Позади многочисленные экзамены и показательные бои, от результата которых зависит ранг. Да, целую неделю с перерывами на короткий, ночной сон шли испытания. Толпа экзаменаторов пристально следила за любой мелочью, любой неточностью или наоборот, чистотой и уверенностью исполняемых упражнений. Здесь ученик показывал все, на что был способен. Владение оружием, боевые и защитные заклинания, прикладные направления. Самым тщательным образом следили за скоростью выполнения заклятий, это едва ли не главное в боевой магии.

И все ради того, чтобы точно определить ранг и знак выпускника. Он не имел большого значения для простых смертных, для них любой волшебник был полубогом, но вот в среде магов рангу придавалось большое значение. Академия имела в своем арсенале более пяти сотен знаков, которые распределялись по четырнадцати рангам. Ранг определялся однозначно, а вот знак должен был иметь индивидуальные черты хозяина. Например, "мглистый пес". Это знак шестого ранга и сразу можно было сказать, что его хозяин мрачный, необщительный человек, хотя отважный и преданный.

Когда все учителя во главе с самим магистром Рэконалом собрались в большом торжественном зале, Аркину стало не по себе. Он выпускался боевым магом, поэтому процедура организовывалась только для него одного. Впрочем, давно Академия не готовила боевых магов, так что давненько не раздавались знаки в этом направлении.

Магистр встал, обвел взглядом всех присутствующих, и начал речь:

– Собратья, никто из вас, надеюсь, не сомневается, что перед нами стоит лучший маг последнего десятилетия, по меньшей мере. Давно стены этой старой и великой Академии не знали такого талантливого волшебника. Его учителя неизменно приходили в восторг от того упорства, с каким он опережал их в чем-то, но никогда не завидовали. Такова участь хорошего учителя – его ученики всегда лучше его самого. Да, он необщителен и неразговорчив, но умен и рассудителен, библиотека стала ему вторым домом, а книги – заменителем пищи. Но пусть молодой волшебник не обольщается столь лестным отзывом, самый яркий талант меркнет и уходит в небытие под солнцем славы и триумфа, превращаясь в избитый штамп мнимого величия.

Пусть Аркин Ларн помнит, что маги учатся всю жизнь и нет пределов совершенства великого искусства. Пусть жажда познания и справедливости навечно поселится в сердце. Пусть все Силы будут всегда противостоять Тьме и вечному злу, которое, видно, никогда не исчезнет из нашего мира.

Вчера состоялся Консилиум… Мы взвесили все, мы оценили результаты упражнений и подвели итог… – зал замер в ожидании.

– Отныне боевой маг Великой Империи Аркин Ларн носит символ Одинокий Волк!

Сердце Аркина екнуло, а сознание туго анализировало смысл слов: "Второй ранг! Волк!". Магистр медленно подошел к выпускнику и положил ему руку на плечо, Аркин преклонил колено. Вокруг шеи начала материализовываться серебряная с золотым цепочка (цвета второго ранга) с небольшим амулетом в виде стремительно бегущего волка. В маленьких глазах-кристаллах сквозило упорство и целеустремленность, именно то, что так любили в Аркине учителя.

– Встань с колен, брат, – Рэконал убрал руку. – Отныне ты один их нас, темно-вишневая ряса и знак Одинокого волка навечно закреплены за магом второго ранга Аркином Ларном! Ты волен сам определять свою дальнейшую судьбу, Академия дала тебе все, что могла…

Долгий рассказ подошел к концу. Старый волшебник внимательно выслушал Аркина и теперь с легкой улыбкой на орлином лице спросил:

– Так ты действительно хочешь быть моим учеником?

– Да, мудрейший, – кротко кивнул Аркин, – это огромная честь для меня.

– У меня еще не было ни одного ученика… – задумчиво проронил старик, поглаживая длинный желтоватый ноготь на мизинце. – Хорошо, – решившись, сказал он. – Но есть одно совершенно неотложное дело. Возьмешься ли ты за него?

– С радостью! – воскликнул Аркин, лишь услышав согласие мага.

– Есть один человек… или не человек, словом, я и сам не разобрался пока, уж больно он странный. Да вот он.

Прямо между высоких стеллажей появилась фигура статного человека, сплошь одетого в черное. Мужественное открытое лицо пересекал шрам, какие-то странные пылающие глаза хищно смотрели из-под резких бровей. Аркину стало как-то не по себе. Он мучительно пытался вспомнить, не видел ли он где-нибудь этого человека, но на память ничего не приходило. А потом всплыл образ того, который неожиданно вошел в его жизнь и перевернул ее. Странно, вроде никакого сходства: и шрам, и глаза, и даже фигура – все разное… Но чувство родства этих людей не покидало.

– Кто он? – спросил Аркин, не отрывая взгляда от фантома.

– В том-то и дело, что я не знаю, – покачал головой старик. – Но от него веет таким Мраком, что просто трудно себе представить.

– Он силен?

– Вроде нет, но, похоже, его сила растет с каждым днем. Его нужно убить пока не поздно… – старик сурово сдвинул брови.

Аркин помрачнел, он не очень-то любил убивать вот так, словно по заказу, но Мрак…

– Сейчас он должен быть на западной окраине. Еще пару дней назад он скакал по Хульмскому Тракту, а потом я перестал его видеть. Совсем уж загадочно… М-да. Отправляйся немедленно, Одинокий Волк, и пусть удача тебе сопутствует.

Аркин ушел с чувством неудовлетворенности и какой-то горечи, уж больно странно начиналось учение у знаменитого в прошлом Эркона дар Строрка, единственного, кто имел первый ранг вместе со знаком Белого Единорога, а это что-нибудь да значило.

***

– Только не вздумай гордиться своим творением, внучек. Ни к чему хорошему это не приведет. Не становись кумиром толпы…

"… Что для нас кумиры? Любое изречение, брошенное авторитетом, тут же подхватывается и с легкостью возводиться в ранг непреложной истины. Любое их мнение становиться очевидным штампом и воплощается в судьбах. Любое их недовольство кем-либо тут же обращается яростной травлей и ненавистью. Их слушают, их уважают, им верят…

Но стоит ли? Что там, за маской величия и непоколебимой, на первый взгляд, правотой? Отчего мы не замечаем их ошибок и всячески превозносим победы? Не нужно слепо верить, не нужно бездумно подчиняться. Подумайте, возможно это просто проявление глупости… или недостатка сведений…"

Глава 7

"Дипломаты – это честные люди, пос-

ланные за границу, чтобы лгать

в пользу своего государства".

Генри Уоттон.

Верховный, как всегда после сытного обеда, удобно устроившись в кресле, отдыхал, любуясь через окно изумительно прекрасным горным пейзажем. Величественные вершины Вечных гор, блистающие нежно-голубым цветом, растворялись в полупрозрачной туманной дымке. Всегда резкое в горах солнце причудливо играло со снегом, нисколько не тревожа привыкшие к яркому свету глаза правителя горных троллей. Горы всегда умиротворяли Верховного, настраивая на философские мысли. Но сейчас все попытки отвлечься наталкивались на сплошную стену Единственного Пророчества, тщетно стараясь обогнуть ее. Сколько он не ломал над ним голову, но смысл оставался мутным и неясным. Конечно, лежащие на поверхности детали не вызывали сомнений о скором возвышении его народа, но это нисколько не успокаивало мудрого правителя, смутное предчувствие чего-то недоброго, которое всегда является следствием неясности, не покидало ни на минуту, даже когда его воображение рисовало величественные картины триумфа.

Это послеобеденное время считалось неприкосновенным, никто не осмеливался беспокоить Верховного, когда он вот так отдыхал. Поэтому тихо вошедший секретарь робко жался у двери, не решаясь заговорить, а Верховный не замечал его. Минут через пять секретарь не выдержал и, собравшись с духом, тихо покашлял. Верховный тут же повернулся к нему, на лице правителя маска расслабленного созерцания сменилась недоумением и раздражением. Секретарь, окончательно смущенный взглядом Верховного, помялся еще немного и выдавил:

– Послы из Мина явились. О, Верховный!

– Откуда? Послы? Подробнее! – сбрасывая остатки вялости приказал Верховный. Сказать, что это известие удивило его, значит не сказать ничего.

– Недавно в Мертвом перевале наши стражи схватили троих темных гномов, впрочем, они не сопротивлялись и сказали, что просят аудиенции у Верховного, что они наделены полномочиями самим королем Мина и действительно представили грамоты, причем на нашем языке, – секретарь несколько успокоился, увидя заинтересованность правителя, но голос все же немного дрожал. – На более детальные вопросы они не отвечают, говорят, что уполномочены говорить только с Верховным или с Большим Советом, как они его назвали.

Верховный задумался. Его мысли лихорадочно метались, пытаясь отыскать причину для столь неожиданного визита. Ведь с темными гномами всегда велась война, лишь обоюдная слабость, а теперь и отсутствие общих границ прервали противостояние. Как-то сами собой на ум пришли строчки из Единственного пророчества про союзников. "Вот оно!" – мысленно воскликнул Верховный. А потом вслух добавил:

– Немедленно веди сюда этих родрагов.

Через несколько минут в Зал Совета вошли три гнома: длинные мускулистые руки свисали чуть ли не до пола, мощный торс, здоровая шея и непропорционально маленькая голова. Красные глазки буквально пропитывали злобой все, на чем останавливался их взгляд. Казалось, что злоба и ненависть – единственная сила, которая движет этими созданиями. Гномы были средних лет, у всех троих сквозь тусклый черный волос пробивалась седина. Пыльные серые плащи, болтающиеся на левом плече, открывали взгляду простые дорожные кафтаны, ничем не примечательные для посторонних глаз, но цепкий взор Верховного мгновенно оценил качество ткани – она полностью экранировала от любых магических взоров и при определенных навыках могла "отвести взгляд" стражнику. Верховный сосредоточился на чертах лиц, но для горного тролля все гномы, как братья-близнецы.

В мире есть всего три разновидности гномьего народа: горные гномы, лесные гномы и родраги (темные гномы). Когда-то не было такой дифференциации, все гномы жили вместе, одним обширным королевством. Но время раскидало их по разным местам, утрачивая связи, уходила память…

Кое-где гномов выживали из гор зо-г-ары, и те уходили в леса, постепенно привыкая к незнакомым и страшным особенностям лесной жизни. Так появились лесные гномы, живущие ныне небольшими разрозненными общинами в необъятных лесах юга.

Появление родрагов – это особая история. Когда-то все Вечные горы принадлежали гномам, предкам родрагов. Тогда правил король Тьюр, прозванный впоследствии Великим. Он долго размышлял над причинами неблаговидного статуса вечных рабочих гномов, которые только о том и думают, как бы что свое подороже эльфам продать. Он анализировал причины и понял, что гномы напрямую зависят от поставок продовольствия. Король решил изменить такой порядок, и первым делом были отобраны у разрозненных племен тогда еще слабых людей окрестные земли. А потом начался самый трудный этап: гномы ни за что не хотели селиться на поверхности, и тем более пахать землю и разводить скот. Им претила сама мысль о такой работе, они считали крестьянство едва ли не крайней стадией упадка собственного достоинства. Поднялась волна протеста. Подумать только! Непреклонные поборники традиций решились выступить поперек королю, символу власти и беспрекословному повелителю! Но Тьюр предвидел тяжесть ломки, он хорошо понимал, как отреагируют его подданные на призывы или даже приказы к освоению земли. И он оказался готов к экстремальным проявлениям недовольства – восстание было жестоко подавлено в самом зародыше, так и не успев выплеснуться за пределы узкого круга посвященных. Пять сотен казней за неделю ошеломили привыкший к порядку подгорный народ, гномы испугались. Они боялись за свою жизнь и за жизнь своих потомков. Они поняли, что король не отступит, хотя презрение к такому труду почти на равных боролось со страхом, но всегда проигрывало, отправляя недовольных, но смирившихся гномов туда, наружу, под солнце и природные катаклизмы. Тех же, у которых презрение все же одерживало верх, ждал добрый боевой топор палача. Погибнуть от боевого топора считалось не зазорным.

Кровью, ненавистью, проклятьями и потом осваивалась земля. Гномы живут долго, но сменилось несколько поколений, прежде чем окончательно и бесповоротно воплотился в жизнь план Великого Тьюра. Возникали города, строились добротные каменные дороги, понемногу государство росло. Даже столица была перенесена наверх. Тьюрдат, так назвали ее благодарные потомки. Независимость принесла с собой превосходства и недовольства. Превосходство над всеми и недовольство размерами королевства – вот движущие силы завоевательных войн. Победоносная армия подминала под себя мелкие людские царства, успешно оттесняла наверх высших эльфов, одновременно пресекая попытки зо-г-аров отбить восточную часть Вечных гор. Северная граница уперлась в Багдур, тогда еще великий, западная – в непроходимые леса, восточная – в реку Морей, за которую гномы не хотели лезть, ну, а на юге непреступным форпостом подпирали небо Вечные горы.

Вот так начинание Тьюра превратило небольшое замкнутое королевство в огромную сильную империю. Это был расцвет горных гномов, легендарная пора их господства над всеми народами, но все меняется…

На расслабленную, изнеженную в мире империю обрушилась стремительная лавина громадного войска. Империи всегда гибнут, всегда прогнивают до основания и ломаются под тяжестью невыносимо тяжёлого тела, подпираемого лишь армией и устоями, часто дряхлыми до невозможности. Империя гномов пала под натиском объединённого войска. В нем плечом к плечу сражались люди, остатки высших эльфов, были там и лесные эльфы, но самое страшное, там были даже горные гномы далекого востока. Имперская армия не могла достойно противостоять жаждущему крови и отмщения противнику. Один за одним загорались траурным огнем города, превращались в молчаливые руины крепости, ложились костьми лучшие полки родрагов.

В решающем бою у стен Тьюрдата объединенное войско попросту смяло полки родрагов. Эльфийские стрелы, выпущенные из длинных луков, насквозь пробивали любые доспехи, кавалерия д'аркарцев с легкостью смела неповоротливую конницу родрагов, закаленная в бесчисленных боях пехота людей опрокинула и утопила в крови центральный хирд, а какой-то десяток магов довершил разгром небольшим огненным вихрем.

Остатки гномов разбежались. Некоторые ушли за Рабарские горы к озеру Мин, но большинство укрылось в Вечных горах. Зо-г-ары вовремя воспользовались поражением родрагов и сходу отбили-таки наконец восточную часть Вечных гор, но на этом беды не кончились, объединенное войско, подстрекаемое входившими туда гномами, решило разбить остатки, укрывшиеся в горах. Ворваться внутрь было несложно. Конечно, гномы вели войну за свой последний оплот, они знали тут каждый коридор, но вот магия для гномов – совершенно недоступная вещь, а людские и эльфийские маги многое умели. Через пару месяцев все было кончено, пусть и с приличными потерями, но родрагов в Вечных горах больше не было.

Те гномы, что ушли за горы Рабарские, основали государство Мин и единственное, что движет всей их жизнью, это надежда и вера в те времена, когда обоюдоострый топор родрагов снесет голову последнему человеку, разрубит пополам последнего эльфа и вырежет знак мести на груди последнего горного гнома. Тьма с радостью приняла в свое лоно новых адептов, наделив их кое-какими силами.

Все государственное устройство Мина было направлено на создание мощной эффективной армии. Любой ребенок, едва научившись ходить, немедленно отдавался в какую-нибудь школу. Военное дело было смыслом жизни и единственно возможным занятием для детей более-менее состоятельных родителей. Оружейники засыпали с мыслью, как бы улучшить сталь, как бы сделать ее еще прочнее, чтобы легче рубить кольчуги врага. Темные адепты засыпали с мыслью, как бы увеличить запас Силы и какие бы еще секреты не выведать у Тьмы. Солдаты засыпали с мыслью, как бы дожить до того времени, когда они смогут насладиться ужасом в глазах поверженных людишек. Все государство засыпало с мыслью о мщении, возмездии, победе. Наконец темные гномы решились…

– С чем явились послы приозерного народа? – с легкой издевкой, намекая на крошечность Мина, обратился Верховный к послам.

– У нас есть предложение к доблестным зо-г-арам, – пропуская насмешку мимо ушей, ответил гном, стоящий впереди остальных. – Мы предлагаем заключить военный союз против империи людей.

Первое, что промелькнуло в мозгу Верховного, было Единственное Пророчество. Уже заранее он знал, что Совет примет предложение родрагов, несмотря ни на что. Верховный никак не выдал своего ликования от неожиданной вести, блестяще подтверждающей пророчество, лишь холодно поинтересовался:

– Какой же армией могут похвастать темные родраги?

– У нас семьдесят тысяч непревзойденных воинов, каждый из которых посвятил тренировкам всю жизнь! – глаза родрага, и без того пылающего яростью, стали совсем дикими.

Верховный был удивлен: гномы всегда славились воинами, тем более, как говорит родраг, теперь, когда они осваивали военное дело всю жизнь… Десятитысячное воинство зо-г-аров не могло рассчитывать на победу, даже Седой Клинок оказался бы бессилен, а вот вместе с родрагами… В бою, благодаря прочнейшим атрилловым доспехам и непревзойденной силе один зо-г-ар стоил не меньше пяти-шести родрагов, а людей так и вообще более десятка, но этот союз был весомым доводом в пользу скорейшей победы.