Текст книги "Надрывы"

Автор книги: Михаил Дубаков

Пожалуй, стать наемником не так уж и плохо при таком раскладе, тем более воевать ему было привычнее, чем, скажем, пахать землю.

– Научишь фехтовать, говоришь? – Мелт с улыбкой посмотрел на Корни.

– Ну да! – радостно кивнул тот. – Вас… Тебя будет нетрудно учить, ты же Мастер!

– Мастер? – Мелт вопросительно склонил голову на бок.

– Да, так у нас называют человека, достигшего вершин в каком-нибудь деле. А вы в бою на кулаках любого уложите, на ярмарках первые призы были б ваши! Но там простолюдины одни, мы же только на мечах деремся. Но ваш… твой стиль не похож на обычный кулачный бой, никто так не умеет.

– Ярмарки? – Мелт усмехнулся. – А что, подзаработаем деньжат! Да ладно, я шучу, – сказал он, заметив кислую улыбку на лице Корни. – Как выбираться отсюда будем, нас добровольно выпустят или нет?

– Скорее всего, нет, – авторитетно заявил юноша, польщенный тем, что к нему обратился за советом Мастер.

– Значит тайком, – подытожил капитан. – Ну, собирайся и пойдем.

– Сейчас?!

– Ну да, а что?

– Лучше ночью, они ночью спят.

– Сейчас город круглые сутки кипит – к осаде готовится.

– Ладно, – согласился Корни. – Пойдем сейчас.

Через полчаса два добрых коня унесли Мелта и Корни прочь из города. Туннели кишели снующими туда-сюда гномами с повозками зерна, хлеба, оружия, доспехов, камней, досок. В этой суете, казалось, никто не замечал двух всадников не спеша пробирающихся к выходу. А если и замечали, то никому не было до них дела. Вот впереди замаячили ворота, распахнутые настежь. Длинный караван с провизией медленной змеей вползал в подземное царство.

– Стой! – повелительный оклик раздался совсем рядом, когда до выхода оставалось метров сто. – Кто вы? Почему одни?

– Мы пришли со Старом, – важно и гордо ответил Мелт.

– Почему одни? – вновь повторил вопрос здоровенный гном в полном доспехе, угрожающе хватаясь за рукоять боевого топора.

– Мы на прогулку едем, разрешили нам проветриться.

– Почему одни?! – грозно рявкнул гном, взяв топор на изготовку.

Мелт наклонился к Корни и шепнул на ухо:

– Что будем делать?

– Скакать! – задорно ответил юноша.

В следующее мгновение они синхронно вонзили шпоры в бока коней и понеслись навстречу свободе.

Зычный крик гнома с топором разнесся по туннелю:

– Yur Vahrra! Regahrun! Za'gakh!

Тотчас поперек туннеля у самого выхода стала цепь копейщиков и за ней – арбалетчиков. Тупые концы копий уперлись в гранит, готовые принять на себя удар конских тел, арбалетчики натянули тетивы и прицелились.

– Кони не возьмут! Посадят на копье! – прокричал Корни.

– Сальто! Сальто вперед делай!

Корни улыбнулся и понимающе кивнул.

Двадцать метров… десять… пять… Кони с диким ржание напоролись на стальные наконечники, встали на дыбы и опрокинулись навзничь, но мгновением раньше оба всадника ловко кувыркнулись через головы и приземлились за спиной опешивших арбалетчиков.

Почувствовав дикий азарт, Корни выхватил дангиены, он не причинял вред, только лишь выбивал арбалеты из рук. Мелт же бил в единственное неприкрытое сталью место – в лицо. Копейщики немного отошли и развернулись, а стрелки поняли, в чем дело, и, побросав бесполезные в ближнем бою арбалеты, выхватили топоры. Этого-то и ждали оба счастливчика, они развернулись и побежали прочь, что было мочи. Гномы рванулись было следом, но спустя пару секунд поняли, что пешком их не догнать, вернулись, схватили арбалеты, спешно зарядили и выстрелили, но расстояние уже было слишком большим, лишь один болт мягко ударился о серебристый скафандр и бессильно упал на землю.

Беглецы переглянулись, улыбнулись друг другу и рванули по направлению к лесу на западе. Они то и дело оглядывались и лишь молча сжали зубы, ускоряя бег, когда из пасти туннеля на полном скаку вылетел конный отряд из двух десятков всадников.

***

Столица находилась в своем привычном состоянии: она спала. Сейчас для этого занятия было самое подходящее время, безлунная ночь подмяла под себя улицы и кварталы, лишь редкие факелы городовой стражи разгоняли мрак.

Впрочем, столица прекрасно могла спать и днем. Вся эта суета, яростные торги, покупки, продажи – все это было сном. Привычным сном, который многие называют жизнью. Но никто не задумывался над этим: ни широкобедрые бойкие торговки, ни вечно усталые ремесленники, ни гордая знать, ни рядовые солдаты – все жили иллюзией, что их жизнь имеет смысл, что она что-то значит и не имеет никакого отношения к такому призрачному явлению, как сон.

У столицы, как и у всех больших городов, был свой элитный квартал. Там жили зажиточные лекари (хотя, незажиточных лекарей встретишь нечасто), очень богатые купцы и прочие представители средней прослойки, той, что между состоятельными выскочками и императором.

Вот в этом самом элитном квартале в глухую полночь промелькнуло десять теней, которые любой стражник назвал бы крайне подозрительными. На счастье стражников, их поблизости не оказалось, а потому тени беспрепятственно добрались до нужного им дома.

– Где-то здесь… – уверенно прошептала одна тень.

– Да, здесь, я чувствую его! – возбужденно зашептала вторая.

– Проклятье! Тут везде защитные ловушки, осторожно!

– Конечно, Хранитель, сейчас уберем… Хм… искусно… – тень что-то зашептала и замахала руками. – Чисто, – сказала она минут через пять, вытирая пол со лба.

– Где же, где же… в какой комнате… – тень осторожно заглянула в окно.

– Да не здесь! Пошли вокруг! – нетерпеливо перебила вторая тень, одергивая первую.

– Тут! Точно тут! – тень едва не заговорила в полный голос от возбуждения.

– Тихо! – угрожающе шикнула другая тень, стиснув руку первой. – Комната пустая?

– Нет, там человек спит, – сказала тень, заглянув в окно.

– Надо убрать, только без шума…

– Может, отравим?

– А если это маг? Он сразу сообразит в чем дело, яд не успеет подействовать и он его обезвредит. А потом шум поднимет.

– Что ж делать-то?

– Может, так достанем?

– Нет, он ослаблен чужой волей, он не в полной силе, так что ничего не выйдет.

– Хранитель, а может просто воткнем ему нож в горло?

– Ты что, слепой? Тут охранных заклятий пять слоев! Ни один нож не проскочит…

– Что ж делать-то?

– Думать!

– Да я и так думаю! Последняя преграда! В одном шаге!

– Давайте его отвлечем! – радостно предложила тень.

– Как? – хором выдохнули три.

– Стучим в дверь, хозяина кончаем, потом один убегает, этот гонится, а мы в окно, за меч и домой!

– Ну, тогда тому одному худо будет…

– А что ж делать-то? Придется жертвовать! Хранитель?

– Хорошо! Пожалуй, ничего лучше мы не придумаем. Зар-Грон, будешь отвлекать. И… ты знаешь, что делать, если нельзя будет избежать пленения или хотя бы схватки.

Одна из теней угрюмо кивнула головой, отделилась от остальных и завернула за угол дома. Через пару секунд послышался стук в дверь, затем едва уловимый хрип и глухой звук упавшего тела. Спящий человек тотчас вскочил и бросился вон из комнаты. Смерть всегда заметна, опытный маг без труда зафиксирует ее вблизи, а этот человек, казалось, знал толк в магии.

– Эр-Зор! В окно! Быстро!

Тень кошкой метнулась в спешно распахнутое окно и спустя каких-то десять секунд точно так же выпрыгнула оттуда, сжимая в руке клинок с гардой в виде черного дракона, укусившего себя за собственный хвост.

– Есть! – шепнула тень. – Бежим на запад!

Отбежав метров сто, тени остановились, принюхались к прохладному запаху ночи:

– Лотос… Зар-Грон… – прошептала тень.

– Его больше нет, уходим! Эр-Зор, помоги замести следы!

Семерка теней стремительно скрылась за домами, а две стояли неподвижно, словно каменные статуи. Через минуту они, словно очнувшись, рванули следом.

Сейчас даже лучший из лучших магов империи не смог бы найти самого блеклого отпечатка следа, самого тонкого запаха, малейших нитей в Тонком мире. Вот поэтому сейчас Аркин стоял в недоумении над кучкой мелкой пыли, в которую превратился улепетывавший от него… кто? Человек? Он так и не увидел. Что это черный лотос, он догадался сразу. Только его аромат превращает плоть, кости – все, в такую бесформенную кучу. Черный лотос… И больше не единого следа.

Утром, когда взойдет солнце, он обнаружит пропажу клинка и в ярости пойдет хоронить лучшего друга, а пока только пыль, и неожиданно спокойный запах ночи, который тушил пожар гнева, но слишком слабой струйкой.

***

Герк прекрасно помнил Третью эпоху, помнил памятью книг, конечно. Коронованный Альганом не мог не помнить времена полного краха эльфов. Он не мог не помнить каждую проигранную битву, каждый разрушенный город, каждого несчастного короля, потому все они были несчастны, потому что все они терпели поражения, все их армии неизменно сдавали город за городом. Он должен был помнить, как панцирная пехота людей сажала на копья их женщин, как похотливые десятники насиловали их прямо на улицах, как надменные и гордые сотники с презрительными улыбками на уродливых лицах смотрели на это, молчаливо поощряя грабеж, убийство и разврат. Он должен был помнить, чтобы мстить. Месть немыслима без памяти, которая непрерывно подбрасывает хворост в ее огонь. Чем ярче память, тем жестче месть, тем легче отринуть все и броситься туда, за горизонт, где наслаждающийся победитель спит беззаботным сном Сильного. Разорвать, искромсать, задушить, увидеть в его умирающий глазах прощальный испуг и изумление, а еще сочувствие… именно сочувствие. Только победивший осознает всю бессмысленность мести, только он способен сочувствовать, глядя в кровожадное лицо мстителя.

Но нет! Его сочувствие ни на йоту не сдвинет уверенность в правоте, ни на миг не отдалит сладостный момент убийства.

Герк знал это, а потому помнил всю Третью Эпоху, вплоть до мельчайших деталей.

– Милорд, – вкрадчивый шепот Хевра вырвал сумрачного правителя из задумчивой полудремы. – Последний отряд Шшилта прибыл вчера вечером. Все в ссборе…

– Завтра на закате выступаем, а сегодня будет Ракад, ступай и передай всем Главным.

– Сслушаюссь… – Хевр низко поклонился и незаметно выскользнул из зала.

Герк расслабленно прикрыл глаза. Шестое воплощение клинка Мглы было мощнейшим. Это знали немногие, но надежда была велика, и оно свершилось. Шестое воплощение с момента Великого Поражения должно было быть таким, пророчество сбылось. А теперь…

Отмщение! Оно уже близко, уже доносится его сладкий аромат, виден краешек его кровавого тела, слышен звук его непреклонных шагов…

А что он сделает с императором… О, Герк помнил, что сделали люди с его предком, последним королем Третьей Эпохи. Как его истязали месяц, целый месяц каждый день палач отрезал кусочек его плоти, ломал кость и забивал в грудь стальной гвоздь. Колдуны заботливо поддерживали жизнь и сознание в кровоточащем, разорванном болью и мукой теле. Сорок первый гвоздь оказался последним, даже колдуны не смогли удержать душу в остатках плоти. Но ни разу, ни единого разу король не застонал. Они так и не услышали его слабости, не услышали слов о пощаде.

Жалкие остатки темных эльфов прятались в лесах и в предгорьях, но не были сломлены. Они жили только одной верой, только одной мыслью, что возрождение будет и свершится месть, великая и праведная. Постепенно новые секреты Тьмы пробивали дорогу, Тьма всегда принимает униженных и слабых, не задавая вопросов. Маленькое лесное королевство ширилось и крепло, втайне от всех, сокрытое неодолимой для Света завесой.

Настал час, сбылось пророчество, в шестой раз воплотился клинок, прислал свои войска Шилт, все готово… Можно начинать…

Герк встрепенулся: Пора!

Упругой походкой победителя он вышел из дворца, вновь отстроенного дворца великой звезды Альган.

На каменных плитах огромной площади выстроились войска. Четырех лучевую звезду образовывали ровные шеренги коленопреклоненных. Первый луч уперся прямо в крыльцо: элитная гвардия на тяжеловесных черных единорогах, угрюмо потупивших глаза при виде сумрачного правителя, и Главные, скрестившие лезвия клинков. Второй и третий лучи раскинулись поперек: ударная пехота Шилта с клевцами наперевес, тяжелая кавалерия и арбалетчики. Четвертый луч короче всех остальных: редкая шеренга магов в черном, они и Главные – единственные, кто смел стоять прямо.

Герк знал, о чем он будет говорить СВОЕМУ войску, он знал, что они хотят от него услышать и был готов.

– Раньше у нас отняли все: дома, будущее, счастье заката и право на жизнь. Мы были втоптаны в грязь и почти забыты теми, кто сделал это. Они торжествовали, пока наши остатки восстанавливали по крупицам былое, пока Тьма воздвигала наш оплот и наши дети в ненависти искали свой путь. Но невозможно сломать истинную гордость! Невозможно выкорчевать истинную силу! Мы возродились и теперь мы сильнее, потому что нас объединяет Великая Цель!

Альган не бросает своих потомков! Вперед же, дети величественной звезды, пусть свершиться месть в первозданном виде, не запятнанная жалостью, не вымазанная неуверенностью! Пусть сталь и пламя ваших сердец выплавят победу! Пусть рухнет под вашим натиском города и люди, видя неумолимую смерть в ваших взглядах, падут на колени! Но не будет им пощады, ибо истинная месть не знает ее!

Встаньте с колен, дети звезды! Приветствуйте Шестое Воплощение Клинка!

Герк выхватил меч из ножен и высоко вскинул его над головой.

– Да пребудет с нами звезда Альган! – крикнул повелитель.

– Во веки веков! – в единодушном порыве прорычали шеренги, ударив правым кулаком по стальным панцирям там, где находилось сердце.

После минутной паузы Герк молча вложил клинок в ножны и удалился. Безмолвный Хевр следовал за ним, и каждый воин на площади провожал его взглядом. В этом взгляде читалось восхищение и единственное желание: умереть за своего правителя, если судьба не даст дожить до победы. Только желание победы пересиливало тягу к смерти – именно этого хотел Герк Мрачный от своих воинов.

***

– Ну что, внучек, не устал еще? Недолга наша жизнь, а знать и сделать надо много, не в пример больше любого человека, не в пример… А для того необходимо основательно учиться, дабы не повторять ошибок прежних, как отец твой, к примеру. А сейчас поговорим о силе, но не простой, грубой, а о силе разума!

"… Разум не пугает только образованных, остальные же, глупые и невежественные, надеются на силу свою, но подспудно опасаются Мудрых, не желая признавать очевидное превосходство их над собой.

Уверенность мысли рождает магию во всей первозданной и величественной красе Великой Идеи Совершенствования.

Уверенность мысли, воплощенная в словах, передается остальным, и целые толпы становятся послушными уверенному.

Но как смешны те, кто презирает разум, отринув все превосходство его, словно бесплотную несуществующую идею! Как смешны они, полагающиеся на силу своих рук и остроту меча!

Любой из них скажет, что в неуверенных руках не удержать меч, неуверенными руками не попасть из лука, неуверенные руки выронят топор.

Но не знают, смешные в своей близорукости, не хотят признавать, что лишь неуверенность, слабость разума делают крепкие руки дрожащими! Что клинок, лишенный духа победы? Костыль для хромого! Страшитесь же хромого разума, не обманывайте себя!.."

Глава 14

"Наступило молчание, все тоскливо вздыхали,

сердце щемило от смутного сознания,

что впереди нет просвета".

Эмиль Золя «Жерминаль»

На вершине холма стоял всадник. Лошадь гордо смотрели вдаль, словно гордясь своим наездником. Порывы сильного ветра трепали черную мантию. Сквозь рваные облака пробивались редкие солнечные лучи и пятна голубого неба.

Длинной змеей у подножья холма проходила имперская армия, гремя сталью доспехов. Это было его армия…

Император угрюмо смотрел на стройные роты, но отчего-то лишь равнодушие вызывали они у него. Раньше его охватывала гордость от вида мощи и силы марширующего полка, увлекая прочь от мира серых будней и бросая в бурные объятия битвы, его воображение рисовало победы, великие и изящные… А теперь – только скука. И еще этот отвратительный голубой из-за туч.

Император смотрел на свою армию и думал. Куда идут войска? Зачем? Сейчас война с гномами казалась бессмысленной и даже нелепой. К чему это, если империя не получит никаких дивидендов? Только лишь славу губителя вассальных народов… К чему вообще войны…

В ту ночь император потерял себя. Он уже не мог смотреть на мир по-старому, а по-новому просто не умел, не знал, как. И не было рядом НИКОГО, кто мог бы дать совет, чем-то помочь… Правитель неизменно одинок, тем более император!

Отчего так паршива жизнь! Отчего нельзя просто пить, гулять, охотиться? Почему что-то внутри тебя требует большего, чего-то значимого, весомого?

Как сложно… неимоверно сложно "просто жить"…

Всадник всадил шпоры в бока коня, бешеным галопом слетел по крутому склону холма, выхватил из рук оруженосца арбалет и поскакал по редколесью. Императору сейчас просто необходимо было прикончить хоть кого-нибудь.

***

– Сученыши они имперские! – в сотый раз повторял Стару Караг-Вар.

– Быть не может этого! – упрямо отвечал Стар, покачивая головой.

– Как же не может, коли есть! Истинно засланы, и войну уж давно готовила империя, видать!

– Но мальчонка-то полумертвый был, как нашли… И про ар-Сталька ведали…

– Ха! – издевательски ощерился Караг-Вар. – Да это плюнуть раз, изувечить мальчонку, ну и ар-Сталька, видать, имперские же и прикончили! И еще, калеченый что-то чересчур скоро оклемался… Подозрительно!

– Ну… вестимо, – вынужденно согласился Стар. – Но не могут быть они агентами имперскими, сколько повторять можно?

– Отчего же?

– Ну… ну не могут и весь тут разговор! – начинал злиться Стар.

– Но то, что они истые доки в военном искусстве, ты-то спорить не станешь? Ишь как ловко выбрались вон!

– Ну… умелые парни… Не поспоришь.

– Вот! О чем тут разговор? Засланы!

– А как же ар-Стальк…

– А ты больше верь первым встречным! Мало что возможно наплести! На то они и обучены – в доверие втираться.

Стар тяжело вздохнул, сломленный непримиримым главой гильдии шпионов. Но уж до чего противно было думать, что пригрел на груди змею, отравившую своим ядом все Вартовые горы. Это из-за них война началась, выходит, а он, Стар, еще и пособником невольным вышел! Вот уж нерадостно все это, уж до чего нерадостно…

– Не горюй, друже! – хлопнул Стара по плечу Караг-Вар. – Нету твоей вины в том, любой из нас не иначе бы поступил.

– Кто знает… хорошо это числом-то задним говорить, а коли упал бы на тебя такой случай, еще и неизвестно, что бы ты сделал…

– Ну, ладно, не пацаненок чай, не мне тебя утешать, сам в своих мыслях разберись. Да только вот что я тебе скажу, коли империя хотела найти повод для войны, то долго-недолго нашла бы таки. Пусть не через тебя, так через кого другого, это ведь дело такое, известное. Ну, пошел я, дела…

Стар хмуро кивнул головой на прощание и пошел по главному туннелю в сторону выхода: там сейчас вовсю кипела работа.

– Крепче! Еще малость! Стоп! Крепи! – слышались голоса.

Огромные бревна подвешивались к потолку, чтобы в нужный момент упасть на головы атакующих. Спешно вырубались в стенах боковые проходы с наклонным скатом, куда с огромным трудом затаскивали тяжеленные валуны в два человеческих роста. В полу делали ямы с кольями, а сверху маскировали их так, что и наметанный глаз Стара с трудом замечал отличие. А проваливался такой настил только тогда, когда на него становилось не менее пяти-шести пехотинцев в полном облачении.

– Как работа? Идет? – обратился Стар к Сторог Тьеру, как раз присевшего отдохнуть на камень.

– А, помаленьку… – устало махнул рукой воевода. – Вот давеча десятый туннель закончили, так валун сорвался и троих прямо в камень и впечатал… Хорошо хоть этот… Арсад подоспел, испарил его, что ли? Ну, да не суть. А то бы еще пару десятков и придавил.

– А что Арсад? Чем занят?

– Да ты к нему сам подойди, мы в его дела не суемся, а он в наши не встревает. Во-он он, c имперским магом о чем-то спорит.

– Как думаешь, пройдут тут войска?

– Пройти-то, может и пройдут, да только что от них останется… Ежели повезет, то на ловушках тысяч с десять положим, хотя можно и все двадцать, но это вряд ли, у императора в армии опытные люди тоже имеются. Да ведь еще и запор-то на вратах отворить им придется. Маг-то твой… Арсад этот, говорит, что запечатает крепко, никто не отворит… Я ему верю мало, но хоть помучаются-то они дней пять! А к этому времени мы и огненную речку успеем сюда провести, а вот тогда-то и конец имперской армии, поток огня такой мощи никто не остановит, это и… Арсад подтвердил! Так что все от него сейчас зависит, друже.

– А может задержать императора как? Что думаешь? Ну, послов отрядить для мирных переговоров…

– Это не ко мне, это к королю иди! А так, оно, конечно, можно, нам бы дней шесть… Ну ладно, я пошел, а то без меня опять какое бревно уронят…

– Бревно?

– А ты не слыхал? Давеча бревно сорвалось – четверым конец на месте, а одному еще ноги придавило, калекой бы остался навек, да этот, как его… Арсад! Помог, да. Скоро вылечил…

– Арсад? Вылечил?

– А что? И вылечил таки, ходит, уже тот калека, считай, и не жалуется. Ну все, бывай, друже! – Сторог Тьер не спеша поднялся и пошел, покрикивая на работников.

Арсад стоял неподалеку от входа, угрюмо глядя на пасмурное небо. Стар негромко окликнул его, но волшебник даже не шелохнулся. Тогда гном подошел вплотную и тоже начал пристально всматриваться в улетающие за горизонт тучи.

– Что там? – спросил он.

– Там? – Арсад медленно повернул голову и посмотрел на гнома. – Там сомнения и муть вчерашнего дня, там запах свернувшейся крови и лязг мечей, мой добрый гном, там тысячи жизней в руке одного, а этот единственный в поисках, но не может он пока найти себя, и от того веет смертью…

– Война? – тихо спросил Стар.

– Война, – коротко кивнул Арсад, вновь провожая взглядом убегающие тучи.

– И это ты видишь?

– Не сомневайся, мой добрый гном, именно это. Но я слишком долго ждал, а потому не суждено им победить…

– Ты говоришь загадками.

– Что ты знаешь о словах, воитель? Что тебе слова? Каждое слово само по себе загадка. Замысловатое сплетение звуков и литер, определяющее смысл. По сравнению с этими извечными загадками мои – просто жалкие неясности.

– Скажи мне прямо, имперские маги не смогут сломать твои запоры?

Арсад отвлекся от неба:

– Прямо? А как возможна прямота, если каждая составляющая загадочна?

– Ох, ну и горазд же ты говорить! Скажи, сломают они запор?

– Да, сломают, Стар, сын Крона. Но не раньше, чем через неделю, пусть хоть сам магистр явится сюда, все равно не поймет даже кусочка заклятья! Но только неделю будут держаться запоры, потом падут…

– Да, я хотел тебя спросить… Ведь тогда, когда тебя вышвырнули из Академии, ты ведь был боевым магом? А откуда лечить научился?

– Лекарю известны все слабые места человека, а, зная слабые места, легче нанести смертельный удар. Я многое понял, многое открыл и изобрел, имперские маги слишком узки и специализированны, я же универсален. Я знаю то, чего не знают они и не теряю надежды на победу, но нельзя питаться одной лишь ей. Уверенность и расчет придают надежде победные очертания, они же отличают посредственного воина от истинного Мастера. А я – Мастер!

Они помолчали несколько минут, каждый задумался о своем, каждый ворошил прошлое, невольно размышляя о будущем.

– Мы победим! – тихо, но уверенно сказал Стар.

Арсад промолчал. Он отлично знал, что представляют из себя полсотни тысяч панцирных пехотинцев, а, главное, целый десяток боевых магов, воспитанников Магистра. Да, его гордая и независимая поступь, стальной взгляд и твердые слова вселяли уверенность в сердца окружающих, но внутри, за всей этой необходимой защитной мишурой, скрывались сомнения, сомнения и муть вчерашних дней…

***

– Что это за город? – спросил капитан, указывая на мощные башни, возвышающиеся над мрачными стенами.

– Стролл это, раньше Северным Форпостом именовали, но это давно было.

– Он от реки далеко?

– Да нет, рядом совсем, день пути.

– Зайдем? – Мелт задорно кивнул головой в сторону города.

– Тебя же ищут! – удивленно посмотрел на него Корни. – Или захотел добровольно в лапы имперских агентов сдаться?

– Да брось, Корни! – махнул рукой Мелт. – Последний город империи, как-никак. Надо погулять!

– Вот так-так! – удивленно протянул Корни, завидя поднятый мост через ров. – Заперто!

– И что?

– Что-что… До утра ждать придется, ночью никого сейчас не пустят, война, время смутное.

– Подождем! – просто сказал капитан, оглядываясь по сторонам.

После дерзкого побега ему стало легче: куда-то пропала безысходность, притупилась невыносимая ранее тоска, и вернулась утраченная было тяга к жизни. Как он жил раньше? Космическая разведка была для него всем, он со всей серьезностью делал свое дело, редко когда удавалось отдохнуть, расслабиться.

А сейчас… сейчас все похоже на отлично поставленную игру с увлекательным сюжетом. Так почему бы не окунуться в нее с головой? С юношеским задором бросить вызов этому миру, превозмочь себя и просто насладиться игрой, которую называют жизнью.

Капитан чувствовал себя так, словно вчера окончил академию дальней разведки и весь мир лежал перед его ногами.

Да, этот мир был странным, во многом непонятным и нелогичным. Но и многое здесь было знакомо: люди, мечи, которые способны убить, воздух, страдания, трава, животные, надежды – очень похоже на Землю, ранняя эпоха, конечно, но, тем не менее, близко. Близко по духу. Не изменились категории: все так же любят деньги, точно так же бояться смерти, точно так же ненавидят, любят, презирают. Это никуда не исчезло, все точно так же, как на Земле.

– Вон, смотри, костер горит, – капитан кивнул головой в сторону небольшого костерка. – Видно, тоже опоздали.

– Подойдем?

– Конечно! – хмыкнул Мелт. – С людьми познакомимся! Кстати, какое у вас самое дружелюбное приветствие?

– Приветствие? Обычно желают друг другу мира, особенно если не знакомы.

Около костра сидело трое. Пламя едва освещало лица, скрадывая черты, и подчеркнуто играло светом на стальных узорах рукоятей клинков. Простая добротная одежда, небогатая, но привлекательная своей строгостью, около каждого лежал длинный композитный лук с парой колчанов стрел. Но третий разительно отличался от двух остальных. Пыль дорог и бремя странствий намертво впечатались в его лицо, молодое и старое одновременно. Словно дорожные колеи на свежем речном песке, две морщины пересекали высокий лоб. В теплых коричневых глазах странным образом уживались задор и грусть, словно что-то придавило стопудовым грузом его прежнюю беззаботную веселость, которая сейчас с натугой пыталась выбраться, освободиться, но тщетно. Он что-то потерял в своей жизни, безвозвратно, и никогда не станет прежним, хотя много раз пытался.

У него был на поясе меч, и руки казались привычны к нему, но сейчас он держал шестиструнную гитару и натягивал первую струну.

– Мир вам, странники! – Мелт приветливо поднял руку. – Разрешите нам разделить ожидание с вами, в компании время летит быстрее.

– Смотря, какая компания, – беззлобно усмехнулся музыкант, – доводилось мне коротать сутки с орками… они мне показались неделей…

– А вы кто такие? – неумело скрывая подозрительность в голосе, спросил один из охотников.

– Мы вольные наемники, в Д'Аркатор идем, – ответил Корни.

– Что-то ты больно молод для вольного… – прищурился охотник.

– Возраст не признак слабости и мастерства, мое умение сполна соответствует статусу вольного, – с легкой улыбкой сказал юноша, поглаживая рукояти мечей.

– Ишь ты, горячий какой… – усмехнулся охотник. – Не кипятись, вольный, времена нынче смутные: война, а враг, поди, рядом совсем. Они-то носу из гор своих не кажут, а могут и повылезать, не ровен час. Садитесь, места хватит. Как зовут-то тебя?

– Корнуэлс дар Сархар.

– А-а-а, из господ будешь… Понятно…

Что понятно, он не стал уточнять, но любой бы и так догадался, что богатый и знатный дворянин не пойдет махать мечом, а вот бедный или опальный по нужде и не на то отважиться.

– А я Мелт Гор, – сказал капитан, усаживаясь у костра.

– Не здешний? – музыкант с интересом посмотрел на Мелта.

– Издалека… – уклончиво ответил капитан.

– И я издалека, с далекого-далекого юга. Стилдат меня зовут, Роби Стилдат. А это Рейнил и Парнат, мы в одно время к воротам подошли, всего на десяток минут опоздали, а не пустили…

Он перебирал струны, гитара отозвалась слитным созвучием. Стилдат прикрыл глаза, взял пару вступительных аккордов и запел. Его голос, полный гордости и невыразимой скорби, обволакивал и завораживал, а гитара полностью затягивала, заставляя вникать и чувствовать каждое слово, каждый звук, передавало все то, что сейчас было на душе у музыканта…

 
"Прощальные вехи,
Осколки удачи.
Иначе…
На жизнь посмотрели иначе,
Когда замаячил
Убийственный взмах.
В стальные доспехи
Ударился страх.
Удары сквозь тело
Двуручной секирой.
Могилой…
Ложбина нам станет могилой.
Лишь верой и силой
Согнется судьба.
Продвинется дело
И вспыхнет борьба.
Сквозь пот и усталость
Ты видишь остатки.
И схватки…
Мелькают последние схватки.
«Немного! Ребятки!» —
Кричит капитан.
Последняя жалость
Попала в капкан.
Сквозь шепот победы
Лишь слезы и рвота.
Пехота…
В ложбине родная пехота.
Последняя рота
Стоит на краю…
У стен Сарнаэды
Топор схороню".
 

Минутное молчание после последних всплесков гитары… Непривычные к музыке охотники затаили дыхание, вслушиваясь в слова песни.

– А где эта Сарнаэда? – спросил один из них.

– Далеко… – Стилдат вздохнул. – На далеком юге, за степями, где живут только орки и герры, за мокрым лесом, полным странных созданий, там моя страна и там город Сарнаэда.

– Там была битва?

– Была… лет шесть назад. Варвары с запада штурмовали нашу столицу, но в тот раз мы выстояли, я тоже был там, моя рука пролила немало крови. А через два года все повторилось, и тогда их было намного больше. Пала столица и наш народ истреблялся нещадно… Теперь лишь редкие поселения в лесах или горах – вот все, что от нас осталось… – Стилдат отложил гитару и смотрел на огонь, его душа, встревоженная свежими шрамами воспоминаний, искала успокоение в извечном изменчивом пламени, искала там веру и символ возрождения, но тщетно…

– Вон-а, и там живут люди, – неловко вставил первый охотник, почесывая затылок.

Второй осуждающе посмотрел на него, и тот смутился, уставившись взглядом в землю.

Пауза затягивалась, угрюмая, неловкая. Капитан положил руку на плечо Стилдату и тихо сказал:

– Никогда не исчезнет народ, об отваге которого слагают песни. Никогда не сломают верящего в победу…

Стилдат посмотрел в глаза Мелту и мягко улыбнулся печальной улыбкой:

– Не к чему вера, ради самой веры… И… и не все подвластно человеку, пусть и сильному. Но ты искренен, мы нравимся друг другу, пусть моя боль не затронет тебя, потому что нет ничего печальнее, чем жалеть кого-то… Не стоит.