Текст книги "Железный аргумент (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

Соавторы: Алексей Махров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Часть 2
Глава 5

Тусклый свет масляных фонарей дрожал на мокрых камнях переулка за зерновым рынком. Капитан Внутренней стражи Тукеро-Потрошитель шагал впереди отряда, его черные латы сливались с ночью, лишь серебряный медведь на горжете тускло поблескивал. За спиной он слышал только сдержанное дыхание бойцов – все они были ветеранами Приграничья, привыкшими к ночным вылазкам против кочевников, их доспехи и оружие не брякали при ходьбе.

– Здесь, – прошептал осведомитель, толстый лоточник с лицом, изуродованным оспой, указывая на покосившуюся дверь с вывеской «Ржавый котёл». – Вечером они болтают по всем окрестным кабакам, что императора отравил Дагар, а в полночь собираются здесь, чтобы получить деньги за свою болтовню.

Трактир выглядел заброшенным: рассохшиеся ставни, мутные лужи у порога, запах прокисшего пива. Но сквозь щели в окнах пробивался желтый свет масляных ламп.

– Сколько их там? – спросил Тукеро.

– Обычно шесть-семь, может чуть больше.

Тукеро жестом отпустил осведомителя и тихо скомандовал бойцам:

– Дейн – задняя дверь. Мордок – окна фасада. Остальные – со мной!

Тукеро со всей дури пнул сапогом дверь – она вместе с петлями и засовом рухнула внутрь, подняв тучу пыли. В небольшом зальчике, заставленном пустыми бочками, сидели на длинных лавках почти полтора десятка мужчин. При появлении капитана в черных доспехах, они вскочили, их лица исказились страхом. Худой юнец с переломанным носом непроизвольно обмочился.

– Стоять на месте, уроды! – зычно гаркнул Тукеро и насмешливо добавил: – Вы окружены! Сопротивление бесполезно!

Ворвавшиеся следом за командиром бойцы древками алебард отогнали «болтунов» к дальней стене. Тукеро медленно прошелся вдоль импровизированного «строя», разглядывая свою добычу.

– Что происходит⁈ – нервно спросил самый рослый мужик, с густой бородой и медальоном гильдии сапожников на шее. – Вы кто?

– Внутренняя стража Империи! – с усмешкой ответил Тукеро. – Я капитан Тукеро-Потрошитель.

– Мы… мы… ничего не нарушали! – запинаясь, сказал сапожник. – Мы просто собрались, чтобы поговорить…

– Правда? Вы всего лишь любители милых ночных бесед? Знаете, а ведь я тоже люблю поболтать о разных пустяках! У меня есть много интересных историй! – с печальным вздохом Тукеро достал из ножен на поясе длинный боевой нож, и задушевным голосом спросил толстяка в приличном синем камзоле, пытавшегося выглядеть незаметным: – Хочешь, дружок, я расскажу тебе, почему меня прозвали Потрошитель?

Толстяк попытался отодвинуться, но за его спиной была стена. Однако внешне он никак не проявил эмоций, старательно «держа лицо». Его страх выдало дыхание – оно стало частым, словно толстяк бежал вверх по лестнице.

Тукеро внимательно отследил реакцию этого человечка – он сразу выделялся на общем фоне остальных собравшихся – добротной одеждой из дорогих тканей и общим упитанным видом. Было похоже, что именно данный господин является куратором всей банды, оплачивая услуги «болтунов».

Капитан кивнул своим бойцам.

– Парни, покажите сапожнику, что мы тоже хотим пообщаться!

Двое стражников схватили бородатого здоровяка и небрежно уронили на пол. Его подельники ощутимо напряглись, но лезвия алебард маячили прямо перед их глазами, поэтому «строй» любителей вечерних посиделок остался неподвижным.

– Эй, вы что⁈ – ошалело воскликнул сапожник.

– Дейн, мне кажется, что у него руки кривые! – ухмыльнулся Тукеро. – Надо выпрямить!

Боец схватил здоровяка за запястье, резко выкрутил. Хруст костей прозвучал, как треск ломающейся ветки. Бородатый завыл, но Дейн уже перехватил его за вторую руку. Ещё один хруст – и сапожник затих на полу, потеряв сознание от болевого шока.

– Кому-то еще надо помочь с выпрямлением рук и ног? – спросил Тукеро, оглядывая изрядно струхнувших от зрелища расправы мужчин.

– П… п… пожалуйста, не надо! – проблеял обоссавшийся паренек, пытаясь прикрыть мокрое пятно в паху полой потрепанного плаща. – Что вам от нас надо?

– Вы болтали в кабаках о том, что в отравлении императора виноват граф Дагар! Оклеветали уважаемого человека, имперского министра! – припечатал Тукеро. – Кто вас этому научил?

Мужчины молчали, опустив головы. Толстяк в углу пытался слиться со стеной. Тукеро снова ухмыльнулся, показав «болтунам» зубы.

– Кажется у этого зассанца кривая нога! Дейн, надо помочь юноше!

Боец схватил худого паренька за шиворот.

– Всё, хватит, хватит, пожалуйста, я всё скажу! – завопил парень. – Это он! Он наш наниматель! – «болтун» тыкнул пальцем в толстяка. – Его зовут Рахет, он нанял нас для распространения слухов о Дагаре.

– Да, это Рахет! Он платил нам по целому серебряному в день! – подхватил другой «болтун», старик с длинными седыми патлами. – Велел обходить каждый день не менее трех кабаков, угощать вином всех желающих и рассказывать им, как граф Дагар лично подсыпал яд в кубок императора.

Тукеро медленно обвёл взглядом остальных.

– Кто-то хочет что-нибудь добавить? Или опровергнуть?

«Болтуны» старательно прятали глаза, полные ужаса.

– Значит, все согласны? Рахет вас нанял для клеветы на его милость графа Дагара?

Кто-то просто кивнул, кто-то прошептал «да». С обвинением согласились все.

– Отлично! – сказал Тукеро. – По закону Империи, за клевету на государственного чиновника полагается прижигание языка и клеймение лба. Простите, господа, но клейма у нас с собой нет, да и прижигать нечем! Поэтому мы исполним приговор по-простому, ножиком…

Он махнул рукой бойцам.

– Приступайте, ребята!

Стражники двинулись вперёд…

Приговоренные орали так, что, казалось, крики разорвут стены таверны. Один за другим «болтуны» падали на пол, захлёбываясь собственной кровью. Отрезанные языки валялись под ногами, как куски сырого мяса. На лбу у каждого «болтуна» стражники вырезали слово «Лжец».

Рахет наблюдал за этим из угла, сидя на куче собственного дерьма. Его лицо было белым, как мел, губы дрожали.

– Ты… ты не можешь… я дворянин… – он попытался было встать, но ноги не слушались.

Тукеро наклонился к нему, так близко, что Рахет почувствовал запах оружейной смазки от доспехов.

– Дворянин? – рассмеялся капитан. – Ну, тогда тебя ждёт особый приём. Упакуйте этого знатного человечка, ребята, заберем его с собой. А остальных отпустите, пусть послужат примером для других «болтунов».

Подвал казармы Внутренней стражи не был предназначен для проведения пыток, здесь было чисто, сухо и прохладно, не пахло кровью и мочой. Зал с высокими сводами довольно ярко освещали синие магические шары. В общем, ничего устрашающего в помещении не было. Но Рахет, подвешенный к вбитому в стену крюку, как мясная туша, успел обосраться от ужаса еще пару раз.

– Я требую немедленно отпустить меня! – задыхаясь, прохрипел куратор «болтунов», от отчаяния набравшись смелости. – Я дворянин из свиты герцога Иррика! Вы все ответите за это!

Тукеро сидел напротив, подравнивая ногти тем же ножом, которым только что лишил языка десяток человек. Услышав смелое заявление Рахета, капитан наклонился вперёд, и спросил «интимным» шепотом:

– Интересно, а что ты скажешь, если я отрежу тебе нос, мразь?

Рахет замер.

– Ты… ты не посмеешь…

– Ошибаешься!

Лезвие ножа блеснуло в ярком свете шаров. Крик Рахета был таким пронзительным, что вздрогнули даже стражники у дверей. Тукеро поднял отрезанный кусок плоти, разглядывая его с демонстративным отвращением.

– Теперь ты выглядишь ещё благороднее. Хочешь, уши подравняем?

– Нет! Нет, прошу! – Рахет захлёбывался кровью, она текла по подбородку, капала на дорогой камзол. – Я всё скажу! Иррик приказал нам нанять людей! Есть ещё четверо таких же, как я из свиты герцога! Их имена… адреса…

Тукеро искренне улыбнулся, словно радуясь хорошо проделанной работе. На самом деле пытки не доставляли ему никакого удовольствия, но ведь кому-то надо было очищать город от мерзких двуногих тварей.

Рассвет застал капитана в седле. За ним выстроился отряд стражников в черных доспехах. Город неторопливо просыпался, улицы пока были пустынны, лишь редкие торговцы начинали раскладывать товар на лотках возле лавок.

Первым взяли дворянина по имени Веллор – он жил в небольшом, но богатом особняке у восточной стены. Стражники вышибли дверь, не церемонясь. Двое охранников попытались сопротивляться – один получил алебардой в горло, второму сломали ногу обухом топора. Веллора вытащили из постели, где он лежал с полуголой служанкой. Ему даже не дали одеться – так, в ночной рубахе, бросили в повозку.

Вторым стал Геррит – молодой щёголь, известный своими долгами в игорных домах. Его нашли в таверне «Золотой лев», где он, уже пьяный с утра, пытался соблазнить толстую рябую уборщицу.

Третьего, старика Лоренса, схватили на пороге храма Архуна, куда он направлялся на утреннюю молитву. Старик что-то кричал о святотатстве, пока стражники не заткнули ему рот кляпом.

Четвёртый, Келван, оказался хитрее – когда бойцы Стражи ломали ворота особняка, он попытался сбежать через задний двор. И даже почти успел перелезть через забор, но один из лучников всадил стрелу ему в жопу.

Когда солнце поднялось над Аннаполисом и жители заполнили улицы, все четверо сидели в подвале казармы, рядом с Рахетом и, перебивая друг друга, давали показания. Сдавали «болтунов», сдавали агентов-осведомителей, сдавали замыслы своего покровителя Иррика…

Ровно в полдень граф Дагар дочитал последний, тридцатый лист протокола допроса и посмотрел за окно во двор здания министерства. На столе давно остыла забытая чашка чая, графу отчаянно хотелось коньяку, но Ярослав со своей волшебной фляжкой был далеко.

Внезапно дверь в кабинет распахнулась с такой силой, что от удара створки о стену с полок упало несколько папок с бумагами.

– Дагар! – проревел герцог Иррик с порога. Его обычно бледное лицо сейчас было багровым от ярости.

За спиной герцога в приемной кипела рукопашная схватка – пришедшие с Ирриком охранники сошлись на кулачках с охранявшими министра бойцами Стражи. Численное преимущество было на стороне «атакующих», дюжина против двоих, но на подмогу своим уже бежали из казармы все свободные от несения караулов стражники.

Герцог Иррик ворвался в кабинет, и стукнул пухлым кулачком по столу.

– Где мои люди, Дагар⁈ Клянусь, ты поплатишься за свой произвол!

Граф спокойно поднял глаза на нежданного гостя.

– Ваши люди? – он сделал паузу, наслаждаясь моментом. – Ах, вы о тех, якобы, дворянах, которых стражники застали в овечьем загоне у южных ворот города? Даже мои видавшие виды воины были, мягко говоря, шокированы увиденным зрелищем – пятеро мужчин совокуплялись там с несчастными животными. Их пришлось арестовать за недостойное поведение. Они, надо сказать, отчаянно сопротивлялись аресту, стражники применили силу, немного помяли насильников.

Иррик остолбенел.

– Что⁈

– Да-да, – Дагар вздохнул с показным сожалением. – Скотоложество, насколько мне объяснили лекари, это психическая болезнь. Печальная история… Но если они действительно ваши люди я, конечно, их отпущу. После… соответствующего наказания. О, ничего особенного – просто публичное оскопление.

– Ты… ты смеешь… – Иррик задыхался. – Ты смеешь обвинять дворян моей свиты в таком непотребстве?

– Я лишь констатирую факты, – граф улыбнулся. – Этому чудовищному поступку есть около пятидесяти свидетелей. Они под присягой скажут, что действовали в соответствии с законами Империи.

Иррик понял, что проиграл. Он резко развернулся и вышел, снова хлопнув дверью. Но в приёмной его ждал сюрприз – охранников на месте не было. Только лужи крови на полу, да перевёрнутые стулья. Стражники перебили охранников герцога и унесли тела в подвал казармы.

Сердце герцога бешено колотилось, а в ушах стоял гул, будто кто-то бил в набат. Он прошагал прямо по кровавым пятнам, не глядя под ноги, как в тумане спустился в вестибюль, увешанный портретами прежних министров, и, наконец, вышел на улицу. Яркое полуденное солнце било в глаза, заставляя жмуриться. Аннаполис жил своей обычной жизнью: разносчики воды и пирожков выкрикивали зазывающие речёвки, горожане спешили по делам, а где-то вдалеке звонили колокола храма бога жизни светлого Архуна.

– Проклятый Дагар… – прошипел Иррик, сжимая кулаки. – Клянусь темными богами, он ответит за всё!

Его шикарный экипаж исчез вместе с кучером и слугами – видимо, стражники «позаботились» и о нем. Оставалось идти пешком.

Улицы города казались чужими – он давно привык обозревать их только из окна кареты. Каждый прохожий вызывал новую вспышку ярости – как они смеют так свободно ходить с ним по одной мостовой! Иррик шёл, не замечая, как его дорогущий камзол, расшитый золотыми нитями задевает полами грязные выступы стен, как пот стекает по вискам, смешиваясь с пылью. Герцог остановился на перекрестке, пытаясь понять, где он находится и куда идти. Надо было вернуться домой, собрать всех обитающих в особняке охранников, вернуться в министерство, отбить своих людей…

– Нет! – вдруг решительно сказал самому себе Иррик и, резко повернувшись, зашагал в сторону дворца герцога Хессана.

Огромный дворец герцога Хессана возвышался над кварталом, как вещественное свидетельство власти и богатства. Белоснежные стены, украшенные золотыми инкрустациями, сверкали в лучах солнца. Запыхавшийся от непривычной ходьбы по жаре, Иррик подошёл к воротам. Охранники в красных плащах с гербом Хессана узнали его и молча пропустили.

Внутри царила прохлада. Мраморные колонны, тяжёлые гобелены с изображением военных побед предков Хессана – сейчас вся эта кичливая роскошь раздражала Иррика.

– Ваша светлость, – склонил голову дворецкий в камзоле, на котором было больше золотого шитья, чем на камзоле Иррика. – Его светлость ожидает вас в библиотеке.

Библиотека Хессана была огромной. Высокие дубовые стеллажи, уставленные книгами в кожаных переплётах, тянулись до самого потолка. В воздухе витал запах древних пергаментов и дорогого вина.

Хессан сидел у камина, несмотря на жару, и пил Асторское. Его жёсткое лицо с седеющими висками было непроницаемо. Рядом, в кресле, развалился Олдрен, привычно перебирая золотую цепочку на шее.

– Иррик, – Хессан даже не повернулся к гостю. – Ты выглядишь словно новобранец, которого только что отодрали в солдатском сортире.

Иррик, не дожидаясь приглашения, рухнул в свободное кресло.

– Дагар… – он сглотнул. – Он арестовал моих людей. Обвинил их в скотоложестве!

Хессан медленно поставил бокал.

– Я знаю.

– Как⁈

– Полчаса назад принесли записку от Скаара из императорского дворца, – Хессан потянулся к столу и подал Иррику листок.

Тот развернул его и быстро пробежал глазами несколько строчек.

«Сегодня утром воины Внутренней стражи пресекли акт скотоложества в загоне у южных ворот. Пятеро мужчин из свиты герцога Иррика были задержаны при совершении непристойных действий с овцами. Все они дали признательные показания. Хорошо, что юный император не узнал о таком непотребстве».

Иррик скомкал листок и бросил в камин.

– Это чудовищная ложь!

– Конечно, ложь, – усмехнулся Олдрен. – Но теперь весь город будет ржать над твоими людьми.

– Нам нужно ответить! – Иррик вскочил. – Мы должны…

– Заткнись, – Хессан поднял руку. – Ты уже всё испортил.

Тишина повисла в комнате.

– Большинство наших «болтунов», узнав, что их товарищам отрезали языки, отказались работать, – сказал Олдрен. – Наша попытка дискредитировать Дагара провалилась.

Иррик опустился в кресло, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

– Что будем делать?

Хессан встал, подошёл к окну. За ним раскинулся Аннаполис – город, который он мечтал сделать своим.

– Остаётся один вариант.

– Устранить Дагара, – тихо сказал Олдрен.

Хессан повернулся.

– На молокососа Рона надежды нет. Придется заняться этим делом самому!

Часть 2
Глава 6

Через два дня после стычки с разбойниками отряд «Костоломов» выехал из Чернолесья. Здесь тропа заканчивалась – скупщики пушнины дальше не заходили. Но Берг прекрасно помнил путь к Риксу, хотя и ходил по нему сопливым мальчишкой. Отряд перевалил через невысокий горный отрог и спустился в долину реки. Серебряная Змея извивалась меж скал, словно живое существо – студёная, быстрая, с водоворотами возле острых камней. Вода, стекавшая с гор Возрождения, даже летом несла в себе холодное дыхание ледников.

– И как мы переберемся на другой берег? – мрачно посмотрев на бурный поток, спросил Ярослав.

– Через десять лиг будет брод – там пологие берега и ровное дно, лошадям не грозят переломы ног, – ответил Берг. – Если соблюдать осторожность, то спокойно переправимся верхом, даже не замочив сапог.

Капитан оказался прав – через пару часов скалы сменились крупной галькой, русло расширилось, течение немного замедлилось. Костоломы въехали в реку гуськом, держа заводных лошадей на коротких поводьях. Животные фыркали, упирались, ледяная вода постепенно дошла им до брюха. Яна, сжавшись в седле, возносила молитву светлым богам. Её пальцы вцепились в гриву лошади так крепко, что побелели суставы. Она впервые видела горную реку – не спокойную и мирную, как на равнинах Империи, а дикую и необузданную.

Отряд достиг середины потока, когда на противоположном берегу показались силуэты людей. Их было очень много – почти сотня. Воины-сивинги, высокие, бородатые, в кольчугах из чернёного железа, в шлемах с полумасками, с большими круглыми щитами. На щитах виднелись изображения змеи. Сивинги дошли почти до кромки воды и встали неподвижно, как изваяния. Они отличались от давешних разбойников, как породистые служебные псы от помоечных дворняжек, хотя и относились к одному народу.

Вперед вышел широкоплечий мужчина с седой косой до пояса, с толстой золотой цепью на шее. Он поднял руку и зычно закричал, перекрыв голосом шум воды и фырканье лошадей:

– Стойте! Дальше вам хода нет!

«Костоломы» схватились за оружие, послышались щелчки взводимых арбалетов и тихий шорох натянутой тетивы. Но принимать бой в таких невыгодных условиях, когда кони стояли по брюхо в бурном ледяном потоке, а враги на возвышении, означало заранее обречь половину отряда на смерть, поэтому Берг поднял вверх обе руки и медленно выехал вперед.

– Мы вам не враги! – голос капитана по громкости мог поспорить с голосом визави. – Я Берг из клана «Лесных медведей», нам надо проехать в Рикс. Пропустите нас и все останутся живы!

Седой воин на берегу снял шлем – на его лице красовался длинный багровый шрам, пересекавший правый глаз – белесый, мёртвый, незрячий.

– Я Тург, вождь клана «Речных Змей»! – в ответ представился сивинг. – В другой раз, Берг, я бы пропустил тебя, ибо не в наших правилах мешать чужакам на пути к богам. Но сейчас всё по-другому – у меня было видение.

Он поднял руку и ткнул пальцем прямо в Ярослава.

– Вон тот, черноволосый, с крючковатым носом, в красной куртке. Он принесёт смерть моему народу.

Наступила тишина. Даже река будто замедлила свой бег. «Костоломы», кроме Торма и Яра, не поняли из диалога лидеров ни слова, но угрожающий тон вождя уловили и напряглись еще больше.

Ярослав злобно оскалился.

– Видение, говоришь, показала? Ну что ж, я всегда рад помочь воплотить его в жизнь!

Он резко выдернул из-под куртки «Дезерт Игл». Позолоченный ствол ярко блеснул на солнце. Грохот выстрела оглушительно рванул воздух.

Пуля ударила в камень у ног вождя, отрикошетив с визгом. Привычка решать «железным аргументом» любую проблему, сыграла с Красновым злую шутку – он выстрелил с одной руки из неустойчивого положения – сидя верхом на лошади посреди горной реки и, закономерно промахнулся. Сделать второй выстрел у него не вышло – каким бы спокойным не был мерин, но громкий хлопок прямо над головой и яркую вспышку перед глазами, животное не вытерпело – встало на дыбы, сбросив всадника прямо в ледяную воду.

Холод обрушился на Ярослава, как удар дубиной. Он захлебнулся, выронил пистолет, попытался встать – ведь здесь было неглубоко, но быстрое течение тут же сбило его с ног и потащило по дну. Что-то твёрдое врезалось ему в висок. Мозг пронзило болью, и на секунду он увидел прямо перед глазами звёзды.

– Бей их! – скомандовал вождь, быстро надевая шлем и отступая за «стену щитов».

Из задних рядов по «Костоломам» полетели камни из пращей. Большая часть залпа пропала даром, метательные снаряды плюхнулись в воду, подняв высокие фонтанчики, но несколько штук угодили по людям и лошадям. Воины не пострадали, их выручили шлемы и доспехи, полностью закрывающие тело и руки. Но вот лошадкам досталось – не смертельно, но больно.

– Парни, вперед! – в этих сложных условиях капитан Берг принял единственное правильное решение – отступать на противоположный берег, подставив спину врагу, было нельзя – перещелкают, как в тире.

«Костоломы», заревев что-то матерное, бросили коней на строй врагов. Разогнаться для нормального таранного удара они, конечно же, не могли, но пуганули сивингов, никогда до этого не сталкивающихся с кавалерийской атакой – «стена щитов» слегка прогнулась. Заметив это, Берг скомандовал:

– Стройся в две шеренги!

Захватив крохотный плацдарм, «Костоломы» спешились – они были пехотинцами, не обученными воевать верхом, к тому же всадникам все равно невозможно было здесь развернуться. Мечники и алебардщики привычно прикрыли лучников и арбалетчиков.

Сивинги накатились, как волна, но тут же отхлынули, оставив на камнях трех убитых. «Костоломы» уже пришли в себя, и «работали» четко и размеренно, как делали это до сегодняшнего дня в сотнях боев и сражений. Немедленно выяснилось, что цельнокованые кирасы и наплечники имперцев отлично держат удары коротких копий и мечей сивингов, а вот кольчуги врага – плохая защита от алебард и арбалетных болтов.

Яна стояла за спиной Фархана, сжимая в одной руке рукоять бесполезного кинжальчика, а во второй – склянку с ядом. Она уже не молилась, напрочь забыв все слова, кроме «мамочка».

Вторая атака закончилась для сивингов с более плачевным результатом – когда они отхлынули, на камни легли сразу пять тел. «Костоломов» было в десять раз меньше, но они стояли, словно стальной бастион, неуязвимый для любых действий противника. И вождь «Речных змей» понял, что силой он «больной вопрос» не решит. Или решит, но потеряет половину своих людей.

– Прекратите! – заорал Тург, снова легко перекричав фоновый шум. – Хватит крови! Берг, ты видел – не мы начали бой!

– Уберите оружие и отступите на тридцать шагов, тогда и поговорим! – фыркнув, ответил капитан.

– Мы ни перед кем не отступаем! – гордо ответил кто-то из рядов «Змей».

– О, темные боги, ну почему вы не дали ума моим землякам! – тихо вздохнул Берг и заорал: – Тогда просто отойдите в сторонку! Это не будет уроном вашей чести!

Через пару минут, когда противоборствующие стороны кое-как разошлись «по углам ринга» – то есть, поделили узкую ровную площадку перед бродом, предводители «воинств» встретились посередине.

– Повторю, Берг! Не мы начали бой! – настойчиво сказал Тург.

– Да, я это видел… – пожал плечами капитан. – Но теперь-то – что? Как будем решать проблему?

Последнее слово услышал вылезший в этот момент на берег Ярослав и в очередной раз удивился тому, как работает его «магический переводчик» – ведь было совершенно ясно, что Берг не мог употребить в разговоре слово «проблема». Краснов упал на камни, выхаркивая из легких воду. Перед глазами всё плыло. Голова раскалывалась. В сапогах хлюпало.

– А я уж думал, что ты сдох, придурок! – без улыбки произнес на общеимперском языке Берг, увидев появление зачинщика драки. – Яр, твою мать, ну кто тебя просил стрелять? Я бы решил дело миром! Если мы сейчас каким-то чудом выживем, я тебе лично морду набью!

Внезапно вождь поднял руку и сказал на общеимперском почти без акцента:

– Плохо, что он выжил! Только его смерть решит наше противостояние! Чтобы больше не лить попусту кровь, предлагаю поединок, Берг – твой черноволосый пёс против моего лучшего воина. Пусть свое слово скажет честная сталь. Если он победит – мы вас пропустим. Если проиграет…

– Мы и так прорвёмся, – хрипло сказал Ярослав, поднимаясь на ноги и нащупывая за пазухой рукоять «Дезерт Игла» – волшебный пистолет благополучно вернулся к нему со дна реки.

– Попробуй, – усмехнулся Тург.

Краснову очень хотелось влепить пулю прямо в вырез полумаски шлема вождя, но, глянув на Берга, он передумал начинать очередное побоище.

– Хорошо, я согласен на поединок! – сказал Берг. – Победит Яр – мы свободно едем дальше. Победит твой воин, Тург, мы едем назад.

– А ты хитры-ы-ый! – Тург снял шлем и подмигнул капитану «мёртвым» глазом. – Хочешь, чтобы при любом исходе поединка вы отсюда живыми и невредимыми ушли?

– В противном случае, Тург, на этом берегу лягут все! – спокойно припечатал собеседника капитан. – Тебе не зря было видение о смерти твоего народа от рук этого балбе… воина! Он действительно может сделать такое.

Тург замер и почти пять минут молча рассматривал Яра, периодически поглядывая на Берга.

– Я вижу, что вы не шутите и не преувеличиваете… – наконец тихо произнес он. – Хорошо, Берг, я согласен на твои условия поединка – если победит Яр, то вы едете вперед, если проиграет – назад!

Вождь повернулся к своим бойцам и махнул рукой. Из рядов «Речных змей» вышел воин. Высокий, худой, в руках – два лёгких топорика, с длинными, как клювы, лезвиями. Полумаска шлема скрывала его лицо, но все равно было видно – он очень молод, на подбородке не росла борода, как у всех остальных сивингов.

Ярослав немного подумал – не применить ли все-таки любимый «Дезерт Игл», ведь голова всё ещё гудела, а в глазах слегка двоилось, но потом решил положиться на свое искусство фехтовальщика и выхватил палаш.

– Ладно, мальчик, давай потанцуем.

Его первый выпад был проверкой, пробой сил. Сивинг легко уклонился, просто сделав шаг вбок.

– Быстрый, – процедил Ярослав и нанес целую серию колющих ударов.

Он привык, что фехтование в этом мире находилось в самом зачаточном состоянии, воины даже не пытались учиться «махать мечом», а лишь отрабатывали точность и силу ударов и работу с оружием в плотном строю. Лишь считанные единицы, вроде покойного барона Хьюэра или Тукеро-Потрошителя, могли вести индивидуальные поединки. Но сейчас Ярослав столкнулся с весьма интересным противником – молодой сивинг двигался легко, словно порхал, его топорики не рубили – они цепляли оружие Краснова, сбивали выпады в стороны, подрезали сверху и снизу.

Вот «клюв» топорика в очередной раз скользнул по клинку, и если бы не корзинчатая гарда, оставил бы Яра без пальцев. Краснов ответил молниеносным уколом – палаш рванулся вперёд, как жало змеи. Но юноша мгновенно разорвал дистанцию, отпрыгнув назад.

Тут же последовал удар снизу – Ярослав едва успел отбить. Второй топорик метнулся к горлу – пришлось заблокировать левой рукой. Кожу варана на рукаве куртки «клюв» не пробил, но предплечье все равно обожгло болью.

Голова загудела сильнее.

– Кончай с ним играться, Яр! – крикнул кто-то из «Костоломов». – Быстро прикончи ублюдка и пойдем обедать!

Бойцы верили в него, видели его мастерство много раз, знали, что после смерти Хьюэра именно Красный Яр считается лучшим мечником Империи, были свидетелями убийства Красновым ожившего бога Карса, и потому не понимали, что Ярослав и не думал играть с воином сивингов – он реально не мог в него попасть.

Капитан сделал ложный выпад, и, предполагая, что противник в очередной раз ловко увернется вбок, мгновенно нанес быстрый укол в то место, где должна оказаться нога сивинга. Но юноша раскусил обман – он отклонился в другую сторону и немедленно рубанул сверху вниз по диагонали – приём, которым он до этого не пользовался. Удар пришёлся по правому плечу. Кожа куртки снова выдержала, но боль пронзила до кости.

– Ах ты гаденыш…

Ярослав отступил, чувствуя, как «рабочая» рука немеет, и палаш вот-вот выпадет из ослабевших пальцев. А сивинг не давал передышки. Его топорики кружились вокруг Краснова, как крылья хищной птицы. Один зацепил ногу возле лодыжки, как крюк – последовал сильный рывок и Ярослав рухнул на спину.

Юноша занёс топор для последнего удара. Впервые после битвы с Карсом на перевале Рипуса капитан увидел свою близкую смерть. Тело отреагировало на угрозу без вмешательства разума – рука сама скользнула за лацкан куртки и выхватила «Дезерт Игл». Но выстрелить Ярослав не успел – сивинг, почуяв опасность, отпрыгнул далеко в сторону, полностью покинув сектор стрельбы.

– Победа за нами! – закричал вождь. – Твой воин повержен, Берг!

Ярослав спрятал пистолет, и начал медленно подниматься, внезапно осознав, что противник среагировал на пистолет, как на оружие, хотя обычно местные не воспринимали «Орла» в таком качестве до самого начала стрельбы. А потом уже было поздно.

Молодой воин стоял в пяти локтях позади, опустив топорики.

– Тебе повезло, щенок, что я сейчас не в форме! – прошипел Ярослав, подбирая упавший палаш и с силой вбрасывая его в ножны. Его пальцы дрожали, но не только от усталости и адреналина, а также от ярости и унижения – еще никогда он не терпел такое постыдное поражение на глазах множества зрителей. – Я скоро вернусь и мы продолжим наше тесное общение!

– Заткнись, дурак! – Берг положил ему руку на плечо – Краснов скривился от боли. – Ты уже достаточно сегодня глупостей натворил.

Юноша никак не ответил на угрозу Ярослава, даже не пошевелился. Его грудь ровно вздымалась под кольчугой, а глаза за полумаской холодно наблюдали за поверженным противником. Казалось, он ждал лишь одного слова вождя, чтобы снова броситься в бой.

Тург медленно подошёл ближе.

– Ты признаешь поражение в честном поединке, Берг? Ты готов выполнить условие?

– Да, – с величественным спокойствием ответил капитан. – Мы уходим.

Ярослав резко поднял голову:

– Ты что, серьёзно, старик? Мы же…

– Захлопни пасть! – рявкнул Берг. – Ты проиграл. Ты подвёл нас. Теперь мы отступаем.

Тург кивнул с благодушным видом.

– У вас есть время до заката, чтобы убраться с нашей земли. Если задержитесь – мы начнём охоту! – Он повернулся и сказал своему поединщику: – Пойдем, дочь моя, отпразднуем твою победу!

Молодой воин засунул топорики за пояс и снял шлем – по плечам медленно рассыпалось золото пышных волос. У Ярослава натурально отвисла челюсть – настолько он был шокирован таким зрелищем. Ее глаза – светло-голубые, как вода Серебряной Змеи, – смотрели на него с едва уловимой усмешкой.

– Победа!!! – заорал кто-то из толпы сивингов. – Эйлин уделала красного демона!

Воины загрохотали щитами, выкрикивая ее имя. Эйлин кивнула отцу и, бросив последний взгляд на Ярослава, развернулась и пошла прочь, через мгновение растворившись среди соплеменников.

Ярослав сжал кулаки. Его щеки горели от стыда.

«Костоломы» молча, без своих обычных шуточек и дружеских подначек, собрали разбежавшихся лошадей, и перешли на другой берег реки. Шок от поражения их героя, их чемпиона, их кумира был настолько велик, что парни двигались, словно механические куклы. Когда к ним из-за кустов вышел Лисанд, все это время просидевший в безопасности, ему даже слова дурного не сказали, лишь мечник Лют, проходя мимо, машинально ткнул «лжекупца» кулаком в печень.