Текст книги "Небесный лабиринт. Прощение"

Автор книги: Мейв Бинчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Да, но на моем банковском счету недостаточная сумма.

– Завтра у нас будут деньги. Или у меня. Едем.

– Ты хочешь остаться там на ночь? Нэн, мы не женаты. Это невозможно. – Он встревожился.

– Там не просят предъявить свидетельство о браке.

Джек посмотрел на нее, и Нэн тут же опомнилась.

– Я слышала это от людей, которые там останавливались. Никаких проблем не будет.

Проезжая через Дунлаогхейр на юг, они увидели дом, в котором жили Ева и Кит Хегарти.

– Какого дьявола она не осталась там? – пробормотала Нэн.

Джек подумал, что это сильно облегчило бы всем жизнь.

Он смертельно боялся подписывать чек. Отель опротестует его, а потом ему придется объясняться с родителями.

Он хотел, чтобы Нэн смирилась с фактом: эту ночь им придется пропустить. Будь на ее месте Бенни, она тут же поняла бы его и согласилась.

Ему не хотелось думать о Бенни в такие минуты. Черт возьми, это было чудовищным лицемерием.

Утром Бенни и Ева встретились на площади. Они сели под навес и стали ждать автобуса.

– Почему мы называем это место площадью? – спросила Ева. – На самом деле это всего лишь пустырь.

– Просто у наших молодых тигров еще не дошли до него руки. На следующей неделе они устроят здесь каток, – засмеялась Бенни.

Клодах и Фонси действительно не жалели усилий, стремясь преобразить Нокглен. И боялись, что скоро этим займутся другие.

Фонси пошел к Флудам и сказал, что, если бы у него был дом с таким красивым фасадом, он позолотил бы вывеску. Мистер Флуд, решивший, что этот молодой человек претендует на его жилище, вызвал мастеров на следующий же день. Клодах стояла в убогой бакалее миссис Кэрролл и щебетала об инспекции пищевых продуктов, которая спит и видит, как бы к кому-нибудь придраться и закрыть магазин. Просто поразительно, как легко их одурачить с помощью баллончика стеклоочистителя и слоя краски. Все это время она делала вид, что говорит о торговле вообще. А потом предупредила Мосси Руни, что завтра у него будет работа. И оказалась права.

Кроме того, она по собственной инициативе посоветовала Мосси сделать крепление для навеса. У Десси Бернса скопилось множество разноцветных парусиновых тентов. Клодах и Фонси хотелось, чтобы их город как можно скорее засиял всеми цветами радуги.

– Я думаю, они поженятся, – сказала Ева.

– Клодах говорит, что этого не будет. По ее словам, скоро нас и без того затошнит от свадеб. Миссис Хили и Шон Уолш, Патси и Мосси, а Майра Кэрролл уже вернулась из Дублина с женихом. В отличие от нас, тяжелых на подъем.

Как обычно, они захихикали. Со времен школы ничто не изменилось.

Кармел и Шон заняли столик. Бенни присоединилась к ним. В ее руке был зажат шиллинг, который следовало вернуть Джеку.

– Джек искал тебя все утро, – сказал Шон. Бенни обрадовалась.

– Он стоял у дверей кабинета латыни. Думал, что там занимается твоя группа, но это были начинающие.

– Я не начинающая, – гордо ответила Бенни. – Я продвинутая. – Все первокурсники факультета искусств были обязаны изучать латынь. Мать Фрэнсис убила бы Бенни, если бы та записалась в группу начинающих.

К ним подсел Билл Данн.

– Джек просил передать, что встретится с тобой в час дня в главном вестибюле, – сказал он Бенни. – Но я на твоем месте и палкой бы к нему не притронулся. Он небрит. Похож на медведя, у которого болит голова. Этот малый тебя не стоит.

Бенни засмеялась. Когда Билл Данн говорил такие вещи во всеуслышание, у нее всегда улучшалось настроение. Это подтверждало ее статус подружки Джека.

– А сюда он не придет? – Она стала смотреть на дверь.

– Сюда? Он вообще никуда не придет. Я спросил, не свозит ли он нас на своей машине после Пасхи в Нокглен. А он велел не говорить с ним о машинах, поездках и Нокглене, иначе он свернет мне шею.

Бенни знала, что Билл утрирует. Отводит себе роль прекрасно воспитанного джентльмена, а Джеку – роль злодея.

Все знали, что дело обстоит как раз наоборот, и понимали, что это шутка. Бенни тепло улыбнулась Биллу. Джек с нетерпением ждал длинного уик-энда, чтобы провести его в Нокглене. По сравнению с Пасхой Рождество покажется цветочками.

Этот выезд планировался давным-давно. Шон собирал с них деньги по шиллингу. Теперь копилка была полна.

Можно было собраться у Евы, у Клодах и даже наверху у Хоганов. Комнаты там были просторные, с высокими потолками, и идеально подходили для вечеринки. Бенни сказала, что ее мать собирается в гости. Так что предзнаменования были хорошие.

Она была довольна, что Джек искал ее.

В предыдущие недели он не хотел оставаться с ней наедине.

Бенни надеялась, что он пригласит ее на ленч. Как в незапамятные времена, когда они ходили к Карло.

Может быть, теперь она должна сводить его туда сама. Но нужно подождать и выяснить его настроение. Не стоит проявлять излишнюю настойчивость.

Билл был прав. Джек действительно выглядел хуже некуда. Бледный, усталый, словно не спал всю ночь. Но это только делало его еще красивее. Он напоминал не столько кумира университета, сколько актера, играющего главную роль в фильме или пьесе.

Да, Джек Фоли выглядел так, словно играл в пьесе.

И изъяснялся так же.

– Бенни, нам нужно поговорить. Куда мы можем пойти, чтобы нам никто не помешал?

Она добродушно засмеялась.

– Ты же сам назначил встречу в главном вестибюле в час дня. Не я выбрала это место. Ты всерьез думал, что здесь не будет никого, кроме нас двоих?

Люди сновали туда и сюда. Мимо пробегали юноши и девушки, успевшие перекинуть через руку суконные куртки и развязать университетские шарфы. Погода была слишком теплой для такого наряда, но он был символом студенчества. Все любят знаки отличия.

– Пожалуйста, – сказал он.

– Если так, может быть, сходим к Карло? Помнишь тот симпатичный ресторан, в котором…

– Нет! – выкрикнул он.

Оба знали, что во всех других местах будет полно народу. Даже если они сядут в парке Святого Стивена, мимо пройдет половина университета, направляющаяся на ленч в кафе и рестораны Графтон-стрит.

Бенни растерялась, но понимала, что решение придется принять ей.

Джек смотрел в пол.

– Может быть, посидим у канала? – предложила она. – Можно взять с собой яблоки и черствый хлеб. На случай, если увидим лебедей.

Она очень хотела доставить Джеку удовольствие.

Казалось, это расстроило его еще сильнее.

– О боже, Бенни! – Он привлек ее к себе. Бенни ощутила укол страха, но тут же успокоила себя. Ей вечно кажется, что случилось что-то плохое, а потом выясняется, что все в порядке.

У одного шлюза был холмик, на котором они часто сидели.

Бенни сняла куртку и бросила ее на землю.

– Не надо. Мы ее испачкаем.

– Это всего лишь глина. Она очистится. Ты такой же чистюля, как Нэн, – пошутила она.

– Это Нэн, – сказал он.

– Что «Нэн»?

– Она беременна. Это выяснилось вчера.

Известие вызвало у Бенни шок. Нэн? Ее удивляло, что подруга сумела поладить с Саймоном Уэстуордом. Нэн. Такая холодная и расчетливая. Неужели она способна заниматься физической любовью? Бенни казалось, что Нэн – последняя женщина на свете, которая могла бы оказаться в таком положении.

– Бедная Нэн, – сказала она. – Она очень расстроена?

– Сходит с ума от тревоги.

Они долго сидели молча.

Бенни пыталась осмыслить весь ужас случившегося. Учеба побоку, ребенок в двадцать лет. И, судя по выражению лица Джека, проблема с Саймоном Уэстуордом.

Ева была права.

Он никогда не женится на Нэн Махон из Северного Дублина, дочери мелкого застройщика. Хотя она и красавица, но то, что Нэн отдалась ему, позволит Саймону уважать ее еще меньше.

– И что она будет делать? Догадываюсь, что замужество ей не светит.

Она посмотрела на Джека.

Его лицо исказилось. Казалось, он пытался найти нужные слова.

– В том-то и дело, что светит.

Взгляд Бенни стал тревожным. Разговор становился странным.

Он взял ее руку и поднес к лицу. На его глазах были слезы. Джек Фоли плакал.

– Она выходит замуж… за меня, – сказал он.

Бенни не поверила своим ушам.

Она молчала. Знала, что ее рот открыт, а лицо покраснело от страха.

Джек все еще не отпускал ее руку.

Его тело содрогалось от рыданий.

– Мы должны пожениться, Бенни, – сказал он. – Это мой ребенок.

Глава девятнадцатая

Ева была в «Поющем чайнике» и вдруг увидела, что в дверях стоит Бенни. Сначала она решила, что Бенни хочет присоединиться к ним, и хотела сходить за стулом.

А потом увидела ее лицо.

– Увидимся позже, – быстро сказала она сидевшим за столом.

– Ты же еще не доела чипсы! – искренне изумился Эйдан. Такого еще не бывало.

Но Ева уже была на Лисон-стрит.

Она увела Бенни подальше от дверей кафе, в которое ходили все их знакомые.

Бенни прислонилась к чугунным воротам и начала рассказывать. Некоторых слов не было слышно, а некоторые она повторяла снова и снова.

Повторяла, что Джек любит ее, Бенни. По-настоящему любит. Он не хотел, чтобы так случилось. Но ничего другого он сделать не может. Объявление о помолвке будет напечатано в «Айриш Таймс» в субботу.

Ева обвела взглядом улицу и увидела такси, высаживавшее пассажира у дома престарелых имени Святого Винсента. Она потащила Бенни на другую сторону и впихнула ее в машину.

– Дунлаогхейр, – лаконично сказала она.

– Девочки, с вами все в порядке? – Таксист следил за их отражением в зеркале. Высокая девушка выглядела неважно. Так, словно ее вот-вот стошнит.

– Деньги у нас есть, – ответила Ева.

– Я имел в виду вовсе не это… – начал он.

– И это тоже. – Они улыбнулись друг другу.

Ева сказала Бенни, что ей нужно отдохнуть. Когда они приедут домой, у них будет время поговорить.

* * *

Кит не было. Она отправилась покупать платье к Пасхе. Пасху ей предстояло встретить в графстве Керри. У Кевина Хики и его отца.

Они расположились на кухне. Бенни сидела за столом и сквозь пелену слез следила за тем, как Ева готовила еду. Тонкие руки подруги резали холодную вареную картошку и бекон, а потом обмакивали длинные кусочки хлеба в сырое яйцо.

– Я не хочу есть, – сказала Бенни.

– А я хочу. Ты забыла, что весь мой ленч остался в «Поющем чайнике»?

Ева достала бутылку хереса, лежавшую в пакете из-под корнфлекса.

– Так мы прячем его от мальчишек, – объяснила она.

– Я не буду.

– Это лекарство, – ответила Ева. Она наполнила два больших бокала и поставила на стол тарелки с едой. – Теперь рассказывай с самого начала и не торопясь. Начни с того, как вы сидели на твоей куртке у канала. Но не говори мне, что он любит тебя, иначе я встану, сброшу все на пол и заставлю тебя убирать.

– Ева, пожалуйста… Я понимаю, что ты хочешь мне помочь.

– Да, хочу, – сказала Ева. Еще никогда ее лицо не было таким мрачным. Ни во время долгой войны с Уэстуордами, ни во время битвы с матерью Клер, ни на больничной койке лицо Евы Мэлоун не было таким жестким и непримиримым.

Они говорили до самых сумерек. Услышав, что пришла Кит, Бенни обвела взглядом неприбранную кухню и наполовину пустую бутылку хереса.

– Не волнуйся, – мягко сказала Ева. – Она все поймет. Я введу ее в курс дела.

– Мне пора на автобус.

– Ты останешься здесь. Позвони матери. Да, Бенни, еще одно… Она спросит, встречаешься ли ты с Джеком. Скажи ей, что нет. Подготовь ее к тому, что между тобой и Джеком все кончено.

– Нет, не кончено. Он не хочет, чтобы все было кончено. Он сказал, что мы должны поговорить.

Кит подошла к двери и с удивлением осмотрела кухню. Но Ева не дала ей открыть рот.

– У Бенни небольшой шок. Лучший способ справиться с ним – это еда. Мы съели половину завтрашнего завтрака, но позже я схожу в магазин на углу и все возмещу.

Долгих объяснений Кит не требовалось.

– Ладно, я отнесу наверх покупки. Увидимся через полчаса, когда придет пора готовить ужин. Конечно, если будет из чего.

Она подбодрила их кивком и исчезла.

Аннабел Хоган сказала, что не возражает. Она задержалась в магазине. Значит, ужин можно не готовить. Они с Патси купят что-нибудь у Марио. Бенни с горечью думала о вечерах, когда она бросала Джека в Дублине на произвол судьбы и как угорелая неслась домой, чтобы составить компанию матери. Теперь она может торчать в Дублине сколько угодно, но уже слишком поздно.

– Ты куда-то идешь с Джеком? – спросила мать.

Бенни помнила предупреждение Евы, но не смогла заставить себя сделать это. Не смогла сказать матери, что все кончено. Если бы она так сказала, это было бы признанием факта.

– Не сегодня, – жизнерадостно ответила она. – Сегодня мы идем с Евой в кино.

Бенни лежала в постели Евы и прикладывала к глазам холодные примочки. Тем временем Ева внизу накрывала на стол. Шторы были задернуты. Снизу доносился стук тарелок и звяканье столовых приборов. На минутку зашла Кит и принесла ей чашку чая. Она не пыталась развеселить Бенни или посочувствовать ей. Теперь Бенни понимала, почему с ней было так легко ладить.

Она боялась ушатов соболезнования, которые выльет на нее мать, бесконечных разговоров, беспочвенных предположений и дурацких советов. «Может быть, если бы ты носила более светлое или более темное… Если бы ты пришла к нему в дом и поговорила с его матерью… Мужчинам нравятся девушки, которые похожи на их матерей…»

Она не могла сказать матери, что Нэн беременна. Это как-то унизило бы их всех.

И заставило бы посмотреть на случившееся другими глазами.

Ева и Бенни гуляли. Казалось, они шли пешком несколько часов и преодолели множество миль.

Иногда они спорили, иногда Бенни останавливалась, чтобы выплакаться. Она говорила, что Ева не была бы такой жестокой, если бы видела лицо Джека. Ева только молчала и поджимала губы. Когда Бирма-роуд осталась позади и они оказались в парке Киллини, Бенни сказала, что это ее вина. Она не понимала, до какой степени мужчины нуждаются в физической любви. Это биология. А когда они сели у обелиска и начали смотреть на бухту, Бенни сказала, что Джек Фоли – самый нечестный человек на свете. Зачем он сказал, что любил ее, если на самом деле этого не было?

– Затем, что он действительно любил тебя. Или думал, что любил, – ответила Ева. – Проклятие, в том-то и беда.

Еву обрадовало, что Бенни увидела во всей этой истории луч надежды и искренности. Она думала, что Ева настроена против Джека.

– Не против, – мягко ответила Ева. – Просто ты не должна думать, что можешь его вернуть.

– Но он все еще любит меня…

– Он любит твой образ и очень не хочет причинять тебе боль. Это совсем другое.

Ева положила маленькую ладонь на руку Бенни. Ей хотелось найти более подходящие слова. Более мягкие. Но она знала, что подруга не должна тешить себя несбыточными надеждами. О каких надеждах может идти речь, если в это время Джек объясняет ситуацию своим ошарашенным родителям в Доннибруке, а Нэн делает то же самое на Мейпл-Гарденс?

– Почему я сама не переспала с ним? Тогда сегодня вечером мы бы объясняли эту ситуацию в Нокглене.

Когда стемнело и они вернулись в Дунлаогхейр, Ева сказала, что Бенни нужно принять ванну.

– Я еще не хочу ложиться спать.

– Кто говорит о сне? Мы едем в город.

Бенни посмотрела на Еву как на сумасшедшую. В город? Они потратили на разговоры несколько часов. Неужели Ева так и не поняла, что чувствует ее подруга?

– Я никого не хочу видеть. Не хочу, чтобы мне мотали душу.

Ева ответила, что цель не в этом. Им нужно посетить множество мест и встретиться со множеством людей. Они должны рассказать о Джеке и Нэн раньше, чем это станет сплетней, и задолго до того, как в газетах появится объявление о помолвке. Ева сказала, что ничего другого они сделать не могут. Люди должны видеть, что Бенни не пала духом. Иначе ей придется выслушивать соболезнования до конца жизни. Она же не хочет, чтобы на ней поставили клеймо неудачницы? Нельзя допустить, чтобы кто-то сообщил Бенни эту новость. Наоборот, Бенни сама должна рассказать о ней.

– Чушь, – ответила Бенни. – Даже если бы я нашла в себе силы, меня видно насквозь. Все поймут, что я расстроена.

– Но зато никто не подумает, что тебя оставили в дурах! – Глаза Евы горели. – В пользу Джека можно сказать только одно: ты была первой, к кому он обратился. К тебе, а не к кому-то из своих дружков, у которых мог попросить совета. Не к родителям, не к своему исповеднику, а именно к тебе. Ты должна этим воспользоваться.

– Мне это не нравится… Может быть, родители ему не разрешат.

– Разрешат. Когда родители Нэн пустят в ход тяжелую артиллерию, а священники заговорят о моральной ответственности. Кроме того, ему уже двадцать. Через несколько месяцев Джек станет совершеннолетним, и тогда согласие родителей ему не понадобится.

Тот вечер слился в одно туманное пятно. Она помнила только отдельные моменты. Билл Данн решил, что это первоапрельская шутка. Он не мог поверить, что Джек действительно женится на Нэн Махон. Если бы он на ком-то собирался жениться, это была бы Бенни. Он повторил это трижды. При самой Бенни.

Бенни трижды весело ответила, что возможность стать нокгленским олигархом и получить степень бакалавра искусств для нее дороже замужества.

Кармел сжимала ее руку слишком крепко и со слишком большим сочувствием. Бенни хотелось ее шугануть, но она знала, что Кармел желает ей добра.

– Может быть, все к лучшему. Мы ведь по-прежнему будем часто видеться, верно?

Шон сказал, что не стоит цепляться за соломинку. Как Джек будет учиться все эти годы, став женатым человеком? Скорее всего, он бросит мечты о дипломе и пойдет работать в юридическую контору своего дяди. А где они будут жить? Ему нужно будет думать о семье. Причем немедленно. С места в карьер. Джек сказал Бенни, чем будет зарабатывать себе на жизнь? Бенни стиснула зубы и ответила, что нет.

Джонни О'Брайена интересовало, как им это удалось. Выходит, при желании можно забеременеть и в «моррис-майноре»?

Когда они без сил рухнули в постели, Бенни саркастически осведомилась, считает ли Ева, что вечер прошел не напрасно и она достигла своей цели.

– Да, конечно, – весело ответила Ева. – Во-первых, ты так устала, что могла бы заснуть стоя. Во-вторых, завтра тебе нечего будет бояться. Они уже знают, что ты переварила эту новость. Они видели тебя живой и здоровой.

У Ангуса Фоли болели зубы. Ему дали ватку, смоченную виски, но не пожалели и не посочувствовали. Мать довольно резко велела мальчику лечь в постель, закрыть за собой дверь и понять, что ему придется терпеть боль всю жизнь. Это не навсегда. Скорее всего, боль пройдет как раз в тот момент, когда его привезут к дяде Дермоту, зубному врачу.

Казалось, что их разговор с Джеком в гостиной не закончится никогда. Ангус дважды спускался по лестнице и пытался сообразить, о чем идет речь, но голоса звучали тихо и настойчиво, а те немногие фразы, которые ему удалось подслушать, мальчик не понял.

– Как ты мог свалять такого дурака? – раз за разом повторял отец.

– Ты не можешь быть отцом, ты еще сам ребенок, – со слезами на глазах твердила мать. Они умоляли его, уговаривали, умасливали. Они сходят к родителям Нэн и объяснят, что женитьба поставит крест на его карьере. Она кончится, не начавшись.

– А как быть с ее карьерой? Она закончилась в любом случае, – мрачно ответил Джек.

– Ты хочешь жениться на ней? – с раздражением спросил отец.

– В данный момент не хочу. Но за три недели привыкну к этой мысли. Она чудесная девушка. Мы занимались любовью. Я хотел этого. А теперь у нас нет выбора.

Уговоры начались снова. Она может уехать в Англию и отдать ребенка на усыновление. Так делают многие.

– Это мой ребенок. Я не хочу отдавать его незнакомым людям.

– Ты уверен, что он именно твой? Прости, Джек, но я должна была задать тебе этот вопрос.

– Нет, не должна была. Но я отвечу. Да, я абсолютно уверен. Когда я в первый раз спал с Нэн, она была девушкой.

Мать Джека недовольно отвернулась.

– А ты уверен, что она действительно беременна? Это не ложная тревога? Девочка могла просто испугаться. Поверь мне, такие вещи бывают.

– Знаю, что бывают, но это не тот случай. Она показала мне анализ с Холлс-стрит. Ответ положительный.

– Не думаю, что тебе следует жениться на ней. Честное слово. Ты слишком недавно с ней встречаешься. Твоей женой должна стать девушка, которую ты и все мы знаем несколько лет.

– Я познакомился с ней в первый день учебы в университете. Она была в нашем доме.

– Что ж, она действительно очень красивая… – Отец Джека покачал головой. – Сейчас ты потрясен и напуган. Подожди. Подожди недели две-три.

– Это будет нечестно по отношению к ней. Если мы скажем, что хотим подождать, она подумает, что меня переубедили. Я не хочу, чтобы она так думала.

– А как к этому относятся ее родители?

– Она все расскажет им сегодня.

Брайан Махон был трезв. Он молча сидел за кухонным столом и слушал, как Нэн спокойно говорила отцу, матери и двум братьям, что через три недели выходит замуж за Джека Фоли, студента юридического факультета.

Нэн увидела, что мать начала ломать руки и закусила губу. Мечта Эм разлетелась на куски.

– Ничего подобного ты не сделаешь! – рявкнул Брайан Махон.

– Думаю, так будет лучше для всех нас.

– Если ты думаешь, что я это позволю… – начал он, но тут же осекся. Угроза была пустая. Требовалось спасать положение.

Нэн сидела и смотрела на отца так спокойно и равнодушно, словно сказала, что собирается в кино.

– Держу пари, ты все знала, – сказал Брайан, глядя на жену.

– Я нарочно ничего не говорила Эм, чтобы ты не мог сказать, будто она меня покрывала, – сказала Нэн.

– А покрывать, слава богу, было что. Не сомневаюсь, что он тебе вдул.

– Брайан! – воскликнула Эмили.

– Ну, если так, он за это заплатит. Что бы мы ни решили. – Он вел себя глупо. Сидел с красным лицом, злился и делал вид, что владеет ситуацией, хотя на самом деле был бессилен.

– Вы ничего не решаете, – холодно ответила Нэн. – Решаю я. В субботу утром «Айриш Таймс» напечатает объявление о нашей помолвке.

– В колонке Джейни Мак? – спросил Нейси. Это была самая шикарная из трех центральных газет, которую в доме Махонов видели редко.

– Пока ты живешь в моем доме… решения буду принимать я.

– Что ж, будь по-твоему. Я здесь долго не проживу.

– Нэн, ты уверена, что хочешь этого?

Нэн посмотрела на бледную и испуганную мать, всегда жившую в тени кого-то другого. Крикливого пьяного мужа, придирчивого владельца отеля, красивой дочери, фантазии которой она поддерживала…

Эмили не изменится никогда.

– Да, Эм. И я это сделаю.

– Но как же университет… и диплом?

– Я никогда к нему не стремилась. Ты знаешь это. И я тоже. Мне только хотелось познакомиться с людьми.

Мать и дочь говорили так, словно мужчин не существовало. Сидели на кухне и говорили о рухнувшей мечте. Без обвинений и оправданий, которые были бы уместны в данной ситуации.

– Но ты собиралась замуж вовсе не за студента.

– Эм, за другого не получилось. Пропасть была слишком широка.

– И чего ты от нас ждала, сообщая такую новость? – Брайан хотел положить конец разговору, смысла которого не понимал.

– Хотела задать вопрос. Ты готов надеть выходной костюм и провести четыре часа на свадьбе, не напившись в дым?

– А если нет?

– Если нет, то мы поедем в Рим и обвенчаемся там. Я всем скажу, что отец не хочет устраивать мне свадьбу.

– Что ж, поезжай! – фыркнул Брайан.

– Поеду, если понадобится. Но я тебя знаю. Тебя хлебом не корми, дай похвастаться перед дружками и людьми, которым ты продаешь стройматериалы, что у твоей дочери будет пышная свадьба. Ты с удовольствием наденешь взятый напрокат смокинг, потому что ты все еще красивый мужчина и сам знаешь это.

Эмили Махон посмотрела на дочь с восхищением. Эта девочка стреляла без промаха. Она прекрасно знала, как заставить отца раскошелиться на свадьбу.

Теперь Брайан будет думать только об этом. И не поскупится на расходы.

– Давай поедем с ней, – предложила Кит Еве.

– Нет. Она должна сама справиться с этим.

Новости в Нокглене распространяются быстро. Если Бенни скажет людям, что ее роман с Джеком Фоли закончился, сплетен не будет. Жалость и сочувствие земляков Бенни не требуются. Ева лучше всех в городе знала, как избегать такой жалости.

* * *

Мать торчала в магазине, хотя был уже восьмой час. Бенни по привычке посмотрела в витрину, увидела ее, открыла дверь ключом, который носила с собой, и вошла.

– О господи, ты меня напугала.

Аннабел Хоган стояла на стуле и пыталась достать какую-то вещь, лежавшую на крышке буфета. Она надеялась найти рулоны бумаги с названием «Хоган». Эдди купил их много лет назад, но так и не использовал. Наверное, это те самые рулоны. Давно заросшие пылью.

Бенни полюбовалась оживленным лицом матери. Наверное, когда люди становятся старше, они привыкают к потерям и быстрее приходят в себя. Неужели это та же самая апатичная женщина, которая совсем недавно засыпала у камина и с шумом роняла книгу? Сейчас она казалась бодрой и деловитой, ее глаза были ясными, а тон – шутливым.

Бенни сказала, что она выше ростом. Как-нибудь дотянется. Это действительно оказались рулоны. Женщины бросили их на пол. Завтра они сотрут с них пыль и решат, что с ними делать.

– У тебя усталый вид. Что, выдался трудный день? – спросила мать. Да уж… Бенни сидела на лекциях и ходила по коридорам, а тем временем слух о Джеке и Нэн распространялся со скоростью лесного пожара. У нее разрывалось сердце. Пришла Шейла и выразила ей свое сочувствие, как человеку, который понес большую утрату. При приближении Бенни люди переставали разговаривать друг с другом.

Но Ева была права. Пусть одновременно с этой историей распространяется новость о том, что Бенни не надела траур. Что она говорит об этом с юмором. Ни Нэн, ни Джека в университете не было. В глубине души Бенни надеялась, что Джек вырастет как из-под земли, улыбнется, возьмет ее за руку, и все окажется кошмарным сном.

Конечно, мать ничего этого не знала. Но видела, что Бенни измучена.

Она решила поднять дочери настроение.

– Поднимись наверх и посмотри, что мы с Патси сделали за сегодняшний день. Перетащили кучу мебели на второй этаж. Подумали, что перед вашей вечеринкой нужно покрасить стены. Тогда вам ничто не помешает веселиться. Мальчики смогут ночевать здесь, а девочки – в Лисбеге…

Лицо Бенни окаменело. Она совсем забыла про вечеринку. В первый уик-энд после Пасхи было назначено грандиозное сборище. Во время встреч в дружеской компании они с Джеком только об этом и говорили. А потом он прощался с ней и занимался любовью с Нэн. Возможно, каждую ночь.

Вспомнив о том, как ее обманули, Бенни вздрогнула. Джек со слезами на глазах говорил, что он ничего не мог с собой поделать. Мол, ему так жаль, что нет слов. Она молча шла следом за матерью, оживленно говорившей о вечеринке, которая никогда не состоится.

Полное отсутствие реакции заставило Аннабел насторожиться.

– Они приедут, правда?

– Не уверена. За последнее время многое изменилось. – Бенни проглотила комок в горле. – Джек и Нэн собираются пожениться.

Мать уставилась на нее открыв рот.

– Что ты сказала?

– Джек. Понимаешь, он собирается жениться на Нэн. Так что вечеринка может не состояться.

– Джек Фоли… твой Джек?

– Он больше не мой Джек. И уже довольно давно.

– Но когда это случилось? Ты не говорила мне ни слова. Они не могут пожениться.

– Могут, мама. Завтра «Айриш Таймс» напечатает объявление о помолвке.

Лицо матери стало таким, что Бенни чуть не заплакала. На нем было написано нескрываемое сочувствие, непонимание случившегося и полная беспомощность.

Бенни лишний раз убедилась, что Ева оказалась права, неумолимо заставляя ее спасать лицо. Сейчас ей было тяжело, но если бы она промолчала и позволила матери узнать о случившемся от кого-то другого, было бы еще тяжелее. Университетская история повторилась; с потрясением, жалостью и сплетнями было покончено. О чем говорить, если Бенни полностью владеет собой? Труднее всего было делать вид, что ее с Джеком почти ничто не связывало и их маленький роман закончился сам собой, без серьезных последствий для обоих.

– Бенни, мне очень жаль. Ужасно жаль.

– Мама, все в порядке. Ты сама всегда говорила, что студенческие романы недолговечны… – Слова были правильными, но голос Бенни дрожал.

– Я думала, она…

– Она действительно очень возбуждена и… и… и так далее.

Если сейчас мать скажет что-нибудь не то, Бенни этого просто не вынесет. Господи, только бы она не стала обнимать ее и говорить о мужской ветрености…

Похоже, несколько недель деловой активности научили Аннабел разбираться в жизни.

Она несколько раз покачала головой, удивляясь нравам современных молодых людей, а потом предложила пойти домой и выпить чаю, пока Патси не отправила за ними поисковую экспедицию.

* * *

После ужина Бенни пошла к Клодах. Во время разговора она бродила, не находя себе места, брала вещи и клала их обратно. Клодах шила и в то же время внимательно следила за ней.

– Ты беременна? – наконец спросила Клодах.

– К несчастью, беременна не я, а другая, – ответила Бенни. Она начала рассказ, во время которого Клодах ни разу не опустила иголку. Она кивала, соглашалась, не соглашалась и задавала вопросы. Тут же заявила, что Джек – ублюдок, а Нэн еще хуже, потому что предала подругу. Что ж, такое случается.

Постепенно Бенни успокаивалась. Жжение в глазах и носу и желание заплакать слегка ослабели.

– Я все еще верю, что он меня любит, – робко сказала она, закончив свою сагу.

– Очень может быть, – деловито ответила Клодах. – Но теперь это неважно. Важны не чувства, не слова, а поступки.

Она говорила так же, как Ева. Уверенно и решительно. Тем же деловитым тоном Клодах сказала, что брак Джека и Нэн будет не лучше и не хуже, чем у всех остальных. Но больше они никем не станут. Всего лишь парой с ребенком. А потом родят второго и третьего.

Любит ли Джек Бенни Хоган или нет, не имеет значения. Он сделал свой выбор. Иными словами, повел себя как честный человек.

– Да, он поступил правильно, – против воли подтвердила Бенни.

Клодах пожала плечами. Зачем попусту тратить слова? Что сделано, то сделано.

– Бенни, ты это переживешь, – утешила она подругу. – Надо отдать Джеку должное, хотя и против воли. Он тоже хочет, чтобы ты выжила. Желает тебе добра. И думает, что это любовь.

Поздно вечером Патси, сидевшая за кухонным столом, сказала, что все мужики свиньи, а красивые мужики – свиньи вдвойне. Сказала, что Джека принимали в этом доме с распростертыми объятиями, а он, свинья такая, встретил настоящую леди, но не понял этого. Эта Нэн – никакая не леди, хотя говорит шикарно. Скоро он поймет это, но будет слишком поздно.

– Я не думаю, что ему была нужна леди, – возразила Бенни. – Скорее всего, ему была нужна любовница. А я в этом смысле безнадежна.

– И не надо, – ответила Патси. – Достаточно и того, что нам приходится без конца делать это, когда мы выходим замуж и получаем крышу над головой. Какой смысл уступать им еще до свадьбы?

Похоже, Патси и Мосси ждало не слишком счастливое будущее. Бенни плохо представляла себе, как люди могут заниматься любовью, но то, что Патси тоже смертельно боится секса, ее удручало.