Текст книги "Возвращение"

Автор книги: Мэри Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Он писал сочинения на эти темы, и в них даже начали появляться намеки на юмор.

– «Коперник, полярная [1]1
  Pole – небо, полюс, а также поляк (англ.)


[Закрыть]звезда астрономии, оставил Краковский университет…»

Однако Линн опять была недовольна: если раньше он вообще ничего не читал, то теперь ей казалось, что он читает слишком много. Чарли часто покупал ему книги, и вскоре у мальчика собралась довольно приличная библиотека – книги о диких птицах, о погоде, звездах, по физике, математике, химии… Он жадно проглатывал их все. Одна книга всегда лежала в изголовье его постели, а другая в коляске.

– Ты слишком много читаешь и испортишь себе зрение, – говорила Линн. Она даже ругала его, и вечером, когда она задувала в его комнате свечку, забирала с собой спички.

– Хватит читать, тебе нужно нормально поспать.

Но он утащил с собой наверх спички и снова зажигал свечку, когда мать уходила. Он мог читать всю ночь напролет.

Как только он слышал какой-нибудь шорох, то сразу же тушил свечу.

Как-то ночью Линн пришла, чтобы посмотреть на него. Он лежал очень тихо и делал вид, что спит. Когда Линн подошла ближе со свечой к его постели, он пошевелился и сделал вид, что его раздражает свет от ее свечи.

Но он не смог обмануть Линн.

– Ты опять читал, правда?

– Откуда ты знаешь?

– От твоей свечки сильно пахнет, – сказала ему Линн. – Ты ее потушил только что.

– Я хотел закончить главу, вот и все.

– Я не разрешаю тебе читать при свете свечи, ты погубишь глаза. Сколько раз мне нужно повторять тебе это?

– Тысячи раз, – пробормотал Роберт.

Чарли пришел в комнату следом за Линн и остановился у порога. Потом он подошел к постели и прошептал:

– Тебе нужно тушить ее вот так. – Он лизнул большой и указательный пальцы и затем прижал ими воображаемый фитиль свечки.

– Тогда запаха будет меньше, и твоя мать ничего не узнает.

Он подмигнул мальчику и таинственно кивнул головой, и они веселились вместе с Робертом, но Линн рассвирепела и накинулась на него, сверкая глазами.

– Почему ты учишь его подобным вещам? Он никогда не смел меня ослушаться! Теперь он постоянно только это и делает. Это ты во всем виноват!

– Боже, что случилось такого страшного? Ему действительно нужно было дочитать главу…

– Знаю я эти главы! – шумела Линн. – Он читал уже больше двух часов!

Она поставила свечку на столик, засунула руку под подушку Роберта, вытащила оттуда книжку и показала шрифт Чарли.

– Ты только посмотри, какие там мелкие буквы! Ты что, хочешь, чтобы он остался на всю жизнь слепым, кроме того, что он стал калекой?!

Чарли замер, глядя на нее, и она с разбегу остановилась, она молчала, не зная, что делать дальше, потом повернулась и побежала вниз по лестнице Чарли сел на постель, и мальчик грустно сказал ему:

– Наконец мама сказала все вслух! Я останусь инвалидом на всю жизнь!

– Нет, – сказал Чарли. – Это неправда! Черт побери, этого не случится!

– Мама думает по-иному. Она – медсестра и знает лучше!

– Она не хотела говорить тебе это. У нее просто сорвалось с языка, потому что ей больно смотреть на тебя. Она страдает, оттого что ты лежишь такой беспомощный.

– Вот как! Я не уверен в этом! Мне кажется, что ей правится, когда я такой беспомощный. Тогда она всегда сможет командовать мною!

– Эй, – сказал Чарли, – Роб, тебе не стоит так говорить о матери.

Его поразили и огорчили слова мальчика.

– Может, мне и не стоит так говорить, но я все равно так думаю.

– Ты все не так понимаешь, – продолжил Чарли. – Мать хочет, чтобы ты поправился. Если бы ты знал, как она молится о твоем здоровье каждый вечер…

– Молится, – презрительно сказал Роберт. – Какая польза от молитв, хотел бы я знать?!

– Ну, – беспомощно заметил Чарли, – мне тоже кажется, от этого мало пользы.

Он потер шершавый подбородок.

– Мне кажется, что нам нужно попробовать что-то еще.

Под взглядом синих ласковых глаз Чарли Роберт немного смягчился и даже улыбнулся. Чарли мог всегда как-то помочь ему немного прийти в себя своими спокойными шутками и ласками. Хотя обида его не оставила и под глазами у него резко пролегли тени, он расслабился.

– У меня испортилось настроение.

– Я понимаю, – сказал Чарли. – У тебя были для этого причины.

– Мне стало так жаль…

– Это вполне естественно, иначе ты бы не был человеком!

– Ты действительно веришь, что я снова смогу ходить?

– Я в этом совершенно уверен, – твердо сказал Чарли.

– Ты так говоришь, чтобы подбодрить меня.

– Ну и что, если это так? Для начала тебя кто-то должен подбодрить. Если врачи уже больше ничего не могут сделать для тебя, а они сказали нам именно это, дальше тебе придется сражаться самому, и эта борьба начинается в твоей голове.

Чарли встал и подошел к комоду. Он вынул из коробки коньки Роберта и подвесил их за кожаные шнурки на крюк, торчащий из потолка.

– Когда у тебя будет плохое настроение, тебе всегда нужно будет смотреть на эти коньки. В следующую зиму ты их наденешь и станешь летать по замерзшим прудам. Ты должен себе представить, как они надеты у тебя на ногах, и ощущение льда под коньками. Он напоминает зеленое стекло, и мимо тебя проносятся деревья, все белые от инея!

Роберт задумчиво посмотрел на него. Ему несложно было представить себе подобную картину, но до ее воплощения была такая долгая дорога.

– Неужели так когда-нибудь будет?

– Я в этом совершенно уверен, как если бы я был самим Господом Богом! Но почти все зависит от тебя! Тебе нужно собрать в кулак свою силу воли. Если кто-то скажет тебе, что ты никогда не сможешь ходить, ты сразу можешь посылать их к черту!

– Даже мою мать?

– Да, и ее тоже!

Когда Чарли пошел вниз, Роберт лежал, сцепив руки за головой, и не сводил взгляда с висящих коньков. Они слегка покачивались в воздухе и блестели в свете свечи.

– Я буду снова ходить! Буду! Обязательно буду!

Чарли, придя на кухню, заговорил с Линн.

– Ты не должна говорить подобные вещи в присутствии Роба. Как ты можешь говорить, что он калека! – сказал Чарли.

– Я знаю, знаю! – Она была полна раскаяния. – Я говорю такие вещи! Я готова убить себя за это!

Она глянула на Чарли жалкими глазами.

– Он очень расстроен?

– Конечно, он расстроен! А ты как думаешь?

Потом Чарли смягчился и сказал ей:

– Тебе лучше пойти к нему и помириться!

Каждую пятницу к дому подъезжала санитарная машина и увозила Роберта на целый день в больницу, где он проходил курс лечения.

– Что они с тобой там делают? – спросил Чарли.

– Они укладывают меня на специальную кровать и подвешивают грузы к моим ногам. Они хотят немного растянуть мне позвоночник.

– Тебе это помогает?

– Не знаю. Трудно сказать. Я ничего не чувствую.

Раз в месяц его осматривал доктор Тейт, и в конце третьего месяца Линн и Чарли посетили его.

– Уже прошло полгода после несчастного случая. Можно ли еще как-нибудь помочь ему?

– Миссис Траскотт, – сказал доктор. – Кажется, вы когда-то работали в госпитале?

– Да, это так, я работала там во время войны.

– Тогда вам больше, чем другим, известно, как мало медицина знает по поводу ранений и переломов позвоночника.

– Но это же было четырнадцать лет назад. Неужели с тех пор медицина не продвинулась вперед ни на шаг?

– Мы делаем все, что в наших силах!

– Мне кажется, что вы делаете слишком мало! – грубо вскрикнула Линн.

– Вы продолжаете с ним заниматься упражнениями?

– Да, да! По утрам и вечерам! Ну и что от них толку?

– Он сейчас поздоровел и стал сильным, и это хорошо, – заметил хирург.

– Но мы не замечаем никаких улучшений, – вмешался Чарли. – Он все равно не обрел чувствительность в нижних конечностях.

– Я вас предупреждал, что пройдет очень много времени до этого.

– Вы хотите сказать, что не стоит терять надежду? – спросил Чарли. – Даже после того, как прошло уже полгода?

Хирург улыбнулся.

– Надежда умирает последней, мистер Траскотт, – сказал он.

Он извинился и вышел. Вскоре сестра ввезла коляску с Робертом. Они поехали домой в санитарной машине.

После посещения больницы Роберт всегда был тихим и расстроенным. Линн считала, что его утомляет лечение и процедуры, но Роберт как-то признался Чарли, что больница его пугает.

– Я вижу там других ребят. Один мальчик примерно моего возраста – он прикован к коляске уже полтора года. Он думает, что сможет ходить, но мне кажется, что он ошибается.

– Почему? – спросил Чарли.

– У него стали странные ноги. Он растет, а они – нет!

Роберт криво улыбнулся.

– Боюсь, что я стану таким же, если еще больше просижу в этом кресле.

– Тебе опять плохо?

– Да, ты прав.

– Мне нужно что-то сделать, чтобы вытряхнуть тебя из этого настроения.

Подошло время делать упражнения. Чарли откинул покрывало и крепко захватил рукой левую ногу Роберта.

– Сегодня я стану делать с тобой самые сложные упражнения!

И он начал сгибать ногу мальчика в колене.

Как только весенняя погода улучшилась, Роберт снова стал проводить много времени на воздухе. Иногда он делал наброски. Ему нравилось рисовать, особенно людей и животных в движении. Он сделал набросок Линн в ветреный день, когда она боролась с бельем, висевшим на веревке. Он рисовал деда, качавшего воду насосом, и Чарли, мчавшегося за соседской собакой, утащившей у него важный медный болт. Сам Роберт был беспомощным, прикованным к креслу, но его рисунки были полны динамики и энергии.

В начале мая Джека снова взяли на работу на ферму Беллхаус, а Линн предложили работу – уборку в хозяйстве священника в Херрик Сент-Джоне. Это значило, что ее не будет дома все утро. Линн волновалась, что Роберту придется много времени проводить в одиночестве.

– Никаких проблем, – сказал Чарли, – я буду брать его с собой в гараж.

Теперь каждое утро, когда Чарли отправлялся в гараж, он на кресле отвозил туда Роберта.

Мальчик сидел на солнышке с блокнотом для набросков или со школьным заданием. На пересечении пяти дорог постоянно происходило что-нибудь, и Роберт старался запечатлеть события на бумаге.

Как-то водитель одной машины попросил проверить шипы и залить бензин и масло. Пока Чарли занимался этим, мужчина вылез из машины, чтобы размяться. Ему было уже за пятьдесят, и он был почти лысый, за исключением нескольких прядей жестких седых волос, падавших на воротник, с острыми темными глазами. Он обратил внимание на Роберта, сидевшего в кресле рядом с дверью. Мужчина о чем-то поговорил с мальчиком. Потом вернулся к машине и подошел к Чарли, пока тот накачивал шины.

– Это ваш мальчик в инвалидном кресле?

– Он – мой пасынок, – ответил Чарли.

– Что с ним такое?

– У него парализованы обе ноги. Он упал на спину и повредил себе позвоночник. Трещина в позвоночнике зажила, но ходить он не может.

Чарли перешел к другому колесу, и водитель пошел за ним.

– Сколько времени прошло со времени его падения?

– Почти шесть месяцев.

– Что говорят по этому поводу врачи? По-видимому, у него повреждены нервы?

– Да, правильно, – ответил ему Чарли. Он выпрямился и посмотрел на мужчину.

– Вы, видимо, врач? – спросил он его.

– Я не терапевт. Я – гомеопат.

– А-а-а, – неуверенно протянул Чарли.

– Некоторые люди называют нас шарлатанами.

– Ну, вы ничего не скрываете.

Чарли посмотрел в сторону Роберта, мальчик не мог их слышать.

– Доктор сказал, что если нервы были серьезно повреждены, то парень никогда больше не сможет ходить. Но если они были просто поранены и не было разрывов, тогда есть шанс, что он сможет снова ходить.

– Какое он проходит лечение?

– Дома мы с ним каждый день делаем особую гимнастику. И каждую неделю он бывает в больнице на вытяжении. Пока ему ничто не приносит пользы.

– Вам нужно попробовать заниматься с ним плаванием, – сказал мужчина, – и как можно чаще. Если сможете – каждый день. У меня есть кое-какой опыт в лечении этих травм, и я могу вам сказать, что таким образом можно добиться хороших результатов.

– Вы серьезно говорите мне это? – спросил Чарли. – Как он может плавать, если он парализован?

– Если вы ему поможете, он скоро научится плавать. Вы будете поражены тем, что он сможет делать! В вашем городе есть что-то вроде бассейна?

– Рядом с нашим домом есть пруд. В нем нам нельзя будет плавать?

– Конечно, можно, если он достаточно чистый.

– Может, мне стоит сначала поговорить с хирургом?

– Конечно, вы должны это сделать. Обязательно, но я могу вас уверить, что вреда мальчику от этого не будет, а пользу плавание может ему принести немалую.

– Да, – сказал Чарли. – Спасибо вам большое. Я обязательно попробую заняться с ним плаванием.

Мужчина расплатился за бензин и масло, сел в машину и уехал. Чарли секунду подумал, потом пошел к домику Клю.

– Могу я позвонить от вас? Мне нужно позвонить в больницу.

– Проходи и звони, – сказала Нора.

* * *

Чарли и Джек построили деревянный помост, нависавший над прудом, с тремя пологими ступеньками, кончавшимися прямо в воде. Они спустили под воду у самых ступенек три больших плоских камня, чтобы не поскользнуться в тине на дне пруда. Сам помост они окружили крепкими поручнями, по трем сторонам, так что Роберт, выйдя из воды, мог стоять, опираясь на руки, пока Чарли крепко растирал его полотенцем.

– Помост выдержит ваш вес? – спросила Линн.

– Конечно, – сказал Чарли.

– Я никогда не плавал, – заметил Роберт. – Как я смогу плавать, если у меня не двигаются ноги?

– Этот мужчина в гараже сказал, что ты сможешь выучиться, и я научу тебя плавать, – сказал Чарли. – Роб, ты боишься?

Мальчик улыбнулся.

– Когда мы начнем? – спросил он.

– Если будет хорошая погода, мы начнем прямо завтра. Я приду домой на обед, и мы с тобой спустимся в воду. И это будет наш первый урок. Мы с тобой в воде покажем нашим уткам парочку фокусов, не так ли?! Они будут просто поражены, когда увидят, что мы там станем вытворять!

Джек вмешался в их разговор.

– Поражены будут не только утки, если вы станете плавать в пруду вообще без одежды, – сказал он. – У бедной миссис Ренсом начнется припадок!

– Пусть она не высовывает свой нос на улицу!

– Не глупи, – сказала Линн. – Ты не можешь плавать голым!

Пришлось подождать с первым уроком, пока Линн не съездила в Овербридж и не привезла им два костюма для плавания. Они начали проделывать шутки с костюмами – делали вид, что перепутали, чей костюм. Они посмеялись, пока были готовы начать упражнения в воде.

Но, когда Чарли внес мальчика в воду, несмотря на все шутки и смех, воцарилось жуткое напряжение. В их сердцах билась надежда и страх, и они боялись признаться даже сами себе в этих чувствах. И так бывало каждый день, когда Чарли занимался с мальчиком в пруду – много шуток и плеска, крики и смех. Но это все было на поверхности – внутри оставалась тишина и напряжение и разные невысказанные мысли и сомнения.

В этом году лето было чудесное и сухое. Это был тысяча девятьсот тридцать второй год. Были долгие недели солнца, без капли дождя. В июне было очень жарко. Чарли каждый день занимался с Робертом в пруду, или во время обеда, или после работы.

Даже в самом начале Роберт не боялся воды. Он доверял Чарли и его сильным и надежным рукам. Уже через три дня он научился плавать. Ему даже не мешало то, что ноги у него не двигались. У Роберта были сильные руки, и они делали все, что нужно, чтобы передвигать его по воде. Когда Линн приходила, чтобы посмотреть на него, он всегда мог продемонстрировать ей новый трюк. Он мог нырнуть под воду и выплыть на значительном расстоянии оттуда. Он мог заплыть в камыши и принести ей во рту водяную лилию.

– Вода холодная? – спрашивала мать.

– Нет, очень теплая.

– Будь осторожен, – советовала она ему. – Не оставайся слишком долго в воде, а то замерзнешь.

Чарли ни на секунду не выпускал его из вида и был все время рядом.

Чарли вообще был таким внимательным. Потом он вытаскивал его на помост, где на поручнях висело чистое сухое полотенце.

– Морской дельфин, тебе пора вылезать! Ты уже достаточно плавал сегодня, и мне пора возвращаться на работу, ты не забыл об этом?

Мальчик крепко держался руками за деревянные поручни, а Чарли снимал с него мокрый костюм и крепко растирал грубым полотенцем. Потом он закутывал Роба в полотенце и нес его домой, чтобы переодеть в сухое.

Как-то, когда они были вдвоем и грелись на солнышке на берегу, Чарли как бы между прочим спросил Роба:

– Как ты считаешь, тебе помогает плавание? Ты что-нибудь чувствуешь в ногах?

– Не знаю, – сказал Роберт. Он нахмурился. Вопрос испугал его, и ему не хотелось думать и отвечать на него. Он пожалел, что Чарли задал такой вопрос.

– Не знаю, – снова повторил он. – Мне кажется, что еще прошло слишком мало времени.

– Правильно, еще мало времени прошло с тех пор, как мы с тобой начали плавать. Сколько мы с тобой плаваем? Пять или шесть недель… Это так мало…

– Я тебе должен сказать, – сказал Роберт. Он засмеялся, как бы стараясь отогнать от себя страх.

– Я тебе хочу сказать… Мне так нравится плавать!

– Парень, я сам вижу, как тебе нравится быть в воде. Если бы я тебя оттуда не вытаскивал, ты оставался бы там весь день. А теперь, суши как следует волосы, иначе тебе попадет от матери!

Все лето люди, проходившие мимо пруда, могли видеть, как там плескались Роберт и Чарли. Все уже привыкли к этим сценкам. Роберт и Чарли перебрасывались большим резиновым мячом или раскачивались на веревках, которые Чарли привязал к огромным ветлам, окружавшим пруд. Иногда миссис Ренсом стояла у калитки и наблюдала за ними, а ее маленький белый терьер волновался, когда видел летевший мяч. Он бегал вдоль дороги и визгливо лаял. Ему так хотелось принимать участие в их играх, но собака была слишком труслива, чтобы войти в воду.

– Ваш мальчик, он плавает, как уж, – сказала миссис Ренсом Линн. – Он делает такие чудеса в воде, что никогда не подумаешь, что у него не работают ноги.

Потом она робко спросила:

– Вода приносит ему какую-нибудь пользу?

– Не знаю, нам бы этого так хотелось!

Чарли не сомневался в пользе плавания.

– Конечно, занятия приносят ему пользу, – сказал он. – Ему нравится плавать и находиться в воде. Он очень поздоровел. Ты только посмотри на него – какой он сильный и крепкий.

– Но он не может ходить, – твердила Линн.

– На все нужно время.

– Сколько ты будешь с ним заниматься?

– Столько, сколько понадобится!

– Что мы станем делать, когда лето кончится? Тогда вода будет слишком холодной, чтобы в ней плавать.

– Я буду возить его в Овербридж в бассейн.

Чарли посмотрел на Линн и увидел, что она улыбается.

– Почему ты смеешься? – спросил он.

– Я смеюсь от радости, – просто сказала Линн, – ты никогда не сдаешься. Ты столько сделал для моего мальчика… Ты с ним столько занимаешься…

– Я бы сделал еще больше, только чтобы наш Роберт снова мог ходить.

– Да, я это знаю, – сказала Линн.

Чарли не терял веры, что со временем Роберт сможет ходить снова. И если даже он в чем-то сомневался, то никогда не говорил об этом вслух.

– Я умру, но ты у меня встанешь с этого кресла! – говорил он.

И каждый день, плавая с Робертом в пруду или массируя его ноги, он пытался увидеть признаки улучшения его состояния.

Как-то раз, пока они плавали, небо потемнело и подул неприятный ветер с востока. Чарли поднял мальчика на помост и увидел, что Роберт дрожит.

– Ты замерз?

– Да, немного.

– Сейчас я тебя разотру, – сказал Чарли.

Он стянул полотенце с поручней и начал энергично растирать тело мальчика. Спустив его мокрый костюм до талии, он растирал ему плечи, грудь и спину.

– Я тебя сейчас разогрею! – восклицал Чарли и, нагнувшись, начал так же сильно тереть тонкие ноги мальчика. Он тер изо всех сил, пока бледная кожа на бедрах и икрах ног не покраснела.

Он с такой силой тер Роберта, что запыхался и покраснел. Роберту пришлось покрепче ухватиться за поручни, чтобы Чарли его не свалил вниз. Роберт откинул назад голову и расправил плечи. Внезапно он со смехом закричал:

– Хватит! Ты мне стер все ноги!

– Эй, значит, ты их чувствуешь? – спросил Чарли.

Он перестал растирать Роберта и выпрямился. Полотенце болталось у него в руках. Мальчик повернул голову и посмотрел на него. Они уставились друг на друга.

– Ты чувствуешь, как я тру тебя?

– Не знаю, может, и так!

– Но ты так сильно крикнул! – сказал Чарли.

– Ну-у, – протянул Роберт. – Ты же знаешь, что я состою из плоти и крови…

– Наверно, ты что-то почувствовал, если так заорал.

– Не знаю, я пытаюсь сообразить…

Мальчик посмотрел на свои ноги и слабо засмеялся.

– Ты так сильно тер меня… Я подумал, что ты можешь уронить меня…

– Послушай, что я тебе скажу, – сказал Чарли. – Ты, наверно, что-то чувствуешь?

– Ты так считаешь?

– Конечно, ты закричал, чтобы я перестал сильно растирать тебя. Ты никогда раньше не говорил этого.

– Но ты раньше никогда не тер меня так сильно.

– Так, – сказал Чарли, – дай я отнесу тебя в дом.

Он закутал Роберта в полотенце, поднял на руки и побежал с ним домой. Линн только что вернулась с работы. Она начала волноваться, когда увидела, как Чарли бежит к дому. Они оба были необычайно молчаливыми.

– Что случилось?

– Ничего страшного, – сказал Чарли. Он посадил Роберта в кресло.

– Роберт что-то чувствует в ногах…

Линн страшно побледнела. Она не верила тому, что услышала. Она повернулась к сыну и упала перед ним на колени. Роберт сидел в кресле, закутанный в большое белое полотенце. Линн задумчиво начала растирать грудь мальчика. Она смотрела на него жадным взглядом.

– Это правда, то, что сказал мне Чарли? Ты наконец что-то чувствуешь?

Ее руки бегали по его ногам, голеням, ступням.

– Ты ощущаешь мои прикосновения?

– Нет, – сказал Роберт и покачал головой. – Я ничего сейчас не чувствую. Это было что-то непонятное… Когда мы были на помосте… И я даже не уверен, почувствовал ли я что-то или нет…

– Я растирал ему ноги, – сказал Чарли. – И он вдруг закричал, чтобы я перестал тереть так сильно…

– Чувствительность должна восстанавливаться в бедрах, – сказала Линн. – Так сказали в больнице.

Она посмотрела на Роберта, который скорчился в своем кресле.

– Где ты что-то почувствовал? В районе бедер?

– Наверно, так. В правом бедре.

– Ты нам можешь объяснить, что ты почувствовал?

– О… – сказал Роберт, он пытался думать. – Это было что-то похожее на мурашки и на жжение. Как бывает, когда ты сильно ударишь косточку на голени… Но я даже не уверен, почувствовал я что-то или нет? Может, мне все только показалось…

– Нет, – сказал Чарли. – Я уверен, что ты что-то почувствовал.

– Почему же я сейчас ничего не чувствую?

– Твои ноги не работали десять месяцев. Пройдет немало времени, прежде чем они вернутся в норму. Но самое главное, что к тебе начала возвращаться чувствительность. Мы теперь знаем, что они – живые…

– Да, – сказала Линн. – Мы теперь это знаем!

Она встала с колен, взяла сухое полотенце и набросила его на голову Роберта.

– Тебе нужно как следует высохнуть, иначе ты можешь простудиться.

Она повернулась к Чарли. С него капала вода прямо на коврик.

– Тебе тоже следует вытереться и переодеться.

Она разговаривала с Чарли очень резко. Когда он съел ланч, она дошла с ним до самой калитки.

– Он действительно что-то почувствовал, или ты придумал это вместо него?

– Клянусь, Роберт что-то почувствовал.

– Роберт не уверен в этом.

– Да, и ты тоже, как мне кажется.

– Я думаю, что неправильно внушать ему ложные надежды. Ты же видишь, как он волнуется. Прекрасно размышлять насчет веры и надежды, но у тебя самого неужели никогда не возникает никаких сомнений?

– Я никогда не позволю, чтобы у меня возникли сомнения, и у тебя их тоже не должно быть.

– Я не могу не сомневаться, зная, как мало у него шансов! – воскликнула Линн.

– Тогда хотя бы не демонстрируй свои сомнения перед Робом, – ответил Чарли.

На следующее утро Чарли как всегда взял с собой в гараж Роберта. Потом в двенадцать часов дня он привез его домой, и они снова вместе поплавали в пруду. Была пятница, десятое сентября.

День был теплый и солнечный. Роберт лежал в воде на спине, и она ласково омывала его.

– Я постараюсь сделать все, что могу. Скоро лето кончится, и будет слишком холодно, чтобы плавать в пруду.

– В городе есть бассейны.

– Нам будет трудно ездить туда так далеко. Ты и так потратил на меня столько времени. Тебе из-за этого приходится работать поздно ночью.

– Мы что-нибудь придумаем, не беспокойся.

– Стоит ли?

– Конечно, стоит. Ну что, у тебя не бегают в ноге мурашки?

– Я ничего не чувствовал со вчерашнего дня. Может, я и вчера ничего не чувствовал?!

– Наберись терпения, парень. Наберись терпения.

Они вместе лежали на воде, потом Чарли перевернулся.

– Роб, нам пора вылезать. Мне кажется, что нам на сегодня уже достаточно.

Они поплыли обратно к помосту, и Чарли поднялся по ступенькам. Он поднял Роберта из воды и прислонил его к поручням. И в этот момент маленькая резвая собачка миссис Ренсом, всегда готовая к шалостям, подлетела к помосту и ухватилась за уголок полотенца.

– Эй, отдай его обратно, ты, маленькая хулиганка! – крикнул Чарли.

Но собака помчалась прочь, таща за собой по траве полотенце и издавая звуки, слабо напоминающие рычание. Чарли помчался за ней. Он бежал за шалуньей сначала вдоль берега, а затем они выбежали на дорогу. Из-за гравия, причинявшего боль ступням, бежать было трудно. Но он все-таки наконец догнал собаку и с помощью миссис Ренсом отобрал у нее полотенце.

Он уже направлялся к пруду, когда услышал крик Роберта. Чарли увидел, что мальчик, хотя и прислонился к поручням, уже не держится за них. Он согнул руки в локтях и вытянул их перед собою.

– Чарли! Посмотри! Я стою сам!!!

Чарли застыл на месте. Потом снова кинулся бежать. Он подбежал как раз э то время, когда у мальчика кончились силы, и он схватился за поручни. Чарли накинул на него полотенце и подхватил на руки. Роберт задохнулся – он то ли плакал, то ли смеялся – и тесно прижался к Чарли.

– Чарли, я стоял! Ты видел, как я сам стоял?!

– Да, я видел. Клянусь тебе, я все видел!

Чарли сжимал его в объятьях.

– У меня, черт возьми, чуть не разорвалось сердце, когда я услышал твой крик и увидел тебя, вытянувшего руки вперед! Я испугался так, как в жизни еще не пугался!

– С моими ногами все в порядке…

– Конечно, а кто сомневался?

– Я буду ходить! Теперь я это точно знаю!

– Ну, – сказал Чарли внезапно хриплым голосом. – Разве я не повторял тебе все время то же самое?

И миссис Ренсом, все видевшая и слышавшая, побежала в домашних тапочках, сопровождаемая своей маленькой собачкой, хватавшей ее за пятки, по дороге в Херрик Сент-Джон, чтобы первой встретить пришедшую с работы Линн и сообщить ей чудесные новости.

К концу сентября Роберт качал ходить: сначала он передвигался очень осторожно с помощью костылей, но потом, по мере того как росли его силы и уверенность, он отказался от костылей и пошел сам.

Кресло уже было не нужно, и они вернули его в больницу.

В конце октября ему объявили, что больше не нужно ходить в больницу на вытяжение – он полностью выздоровел. Мистер Тейт и сестры поздравили его и попрощались с ним, и он пошел вместе с Линн и Чарли.

Был чудесный осенний день, и они вместе шли домой через поля. Когда они переходили ручей, Роберт просто перепрыгнул через него, а мать и Чарли перешли его по мосту.

– Ты можешь дальше идти один, если хочешь, – сказал Чарли. – Тебе необязательно дожидаться стариков.

– Ничего, – ответил Роберт.

Они пошли дальше, но постепенно он ускорил шаги и перегнал их. Энергия кипела и бурлила в нем, и теперь ей не было преград, и когда он подходил к изгороди или к ступенькам в калитке, отделявшей одно поле от другого, то быстро перескакивал через препятствие. Он хотел еще и еще раз испытать восторг, оттого что его ноги слушаются его.

– Как бы мне хотелось еще раз увидеть того мужчину, – сказал Чарли, наблюдая за Робом, – того человека, который посоветовал мне научить Роберта плавать. Если бы он мог увидеть сейчас нашего мальчика. Мне так хочется поблагодарить его!

Линн ничего не ответила. Ее сердце пело от радости. И Чарли понял ее настроение и сжал ее руку. Они медленно шли по тропинке, радуясь осеннему солнцу, а Роберт опередил их своими длинными подпрыгивающими шагами.

– Его теперь не остановишь, – сказал Чарли. – Он будет дома, а мы все еще будем на полдороге к дому.

Роберт эти дни постоянно находился в движении. Ему хотелось восполнить то, что было потеряно за целый год. Он снова теперь ходил в школу и, если позволяла погода, ходил туда пешком. Ему было трудно сидеть за партой, но зато он играл в футбол два раза в неделю. Он всегда играл хорошо, но теперь он играл с такой энергией и страстью, что стал почти непобедимым. Никому не удавалось остановить мяч, посланный от его ноги. Он был опьянен возможностью двигаться и хотел делать все. Если он видел, что его дед колол дрова, он тут же забирал у него топор. Если видел, что мать стирала белье, он торопился принести ей воды, а потом с удовольствием выкручивал вместе с ней белье. Если он видел, как в поле кто-то работает – прокладывает борозды по стерне или сеет, – ему страстно хотелось поработать за этого человека. Но он должен был сдерживать себя: он мог оставить школу только в будущем году.

Осень была очень мокрой; все три пруда вышли из берегов, и так продолжалось много недель. И когда, наконец, пришла зима с морозами, вода застыла в один большой каток. Пришло время, когда ребята начали кататься на коньках, и Роберт был среди них. Он был первым и здесь, прокладывая путь среди островков камыша, а маленькая собачка миссис Ренсом пыталась поспеть за ним, лаяла и старалась ухватить его за пятки.

Роберт наклонялся вперед и широко размахивал руками, стараясь движениями рук помочь сильному размаху ног и все ускоряя темп. Лезвия коньков с хрустом резали лед. Деревья, отделявшие один пруд от другого, возвышались впереди, и Роберт осторожно скользил между их огромных стволов, перепрыгивал через торчавшие на поверхности льда корни и наконец снова вырывался на открытое пространство льда.

Он чувствовал, что никак не может насытиться движением, скоростью и свистом ветра в ушах. Призраки деревьев представали перед ним и быстро оставались позади. Из-под коньков летели крошки льда. Они жалили и охлаждали его разгоряченное лицо.

Он подъезжал к деревянному помосту, где стояли и любовались им Чарли и Джек, и делал перед ними широкий разворот. В эти моменты он был похож на молодого прекрасного Бога.

– Чарли, ты был прав! – восклицал он. – Все именно так, как ты предсказывал мне. У меня на ногах крылья, как у Бога Меркурия!

Он снова отъезжал от них и выписывал «восьмерки» на льду все быстрее и быстрее, а остальные ребята, катавшиеся рядом, наблюдали за непринужденной демонстрацией его мастерства.

– Мерсибрайт, ты такой хвастун! – сказал ему один из школьных приятелей, но Роберт только рассмеялся.

Раньше подобное обвинение разозлило бы его, но сейчас оно его не трогало. Теперь он не считал движение чем-то само собой разумеющимся; он слишком хорошо знал, какова цена этому, и иногда это знание выделяло его среди ребят; оно делало его слишком взрослым, хотя ему исполнилось только тринадцать лет.