Текст книги "Возвращение"
Автор книги: Мэри Пирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Мне очень жаль, – сказал Чарли.
– Нечего тебе меня жалеть! Они еще услышат обо мне! Я им покажу, вот увидишь!
– Успокойся, – сказал Чарли. – Если будешь так болтать, можешь попасть в беду.
Он, Джек и Сэм Тригг сели, как всегда, в углу. Джордж Кресси остался у стойки среди своих дружков. Он заказывал им выпивку и пересказывал им о своей драке с боссом.
– Он здорово накачался, – заметил Джек. – Как ты думаешь, он правду говорит, что того парня отвезли в больницу?
– Когда имеешь дело с Джорджем, никогда ничего нельзя знать наверняка, – ответил Чарли.
– Его нужно запереть где-нибудь, – заметил Сэм.
Вечер проходил относительно спокойно, но потом Джордж понял, что потратил все деньги. Он перевернул свой стакан и вопросительно поглядел на своих дружков.
– Я вас поил, теперь пора вам поставить мне выпивку.
У стойки сидело пять человек, но ни один из них не собирался покупать ему выпить.
– Джордж, у меня тоже нет денег. Ты же знаешь, как бывает, когда у тебя есть семья.
– У меня тоже нет денег. Я зашел сюда за коробком спичек.
– Билли даст тебе выпить, если ты его вежливо попросишь и не станешь бить по башке!
– Ты всегда сможешь подработать, если станешь здесь мыть стаканы.
– Ты можешь заложить свой томагавк.
Джордж Кресси посмотрел на них. Его лицо побагровело, и еще резче стали видны шрамы на лбу и щеках.
– Как интересно, – заметил он. – У меня есть дружки, только пока я трачу на них деньги.
Чарли, Джек и Сэм уже шли к двери.
– Чарли? – сказал Джордж. – А ты? Ты мне не хочешь купить стаканчик?
– Мне кажется, что ты выпил уже достаточно, и тебе пора домой.
– Я не хочу идти домой!
– Прошу тебя, выйди на минуту со мной. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Джордж последовал за ними из пивной, они остановились на узкой полоске дороги у входа. Чарли достал из кармана две полукроны и показал их Джорджу.
– Если я тебе их дам, ты пойдешь домой?
– Хорошо, как скажешь.
Чарли дал ему пять шиллингов, и Джордж положил их себе в карман.
– Я только на секунду загляну туда, чтобы выпить последний стаканчик!
– Джордж, черт бы тебя побрал, ты же мне обещал!
– От одного стакана со мной ничего не случится.
Джордж уже повернул к двери.
– Спасибо, Чарли, за то, что ты дал мне денег. Пока, я как-нибудь отплачу тебе тем же!
На улице остались Чарли, Джек и Сэм.
– Ты сделал огромную глупость, – заметил Сэм.
– Я готов избить самого себя, – ответил Чарли.
Они вместе отправились домой. Уже здорово стемнело.
Джордж, вернувшись в «Хит энд Мисс», потребовал, чтобы ему выставили пять пинт коричневого эля и пять стопок рома. Он вызывающе глянул на группу мужчин, стоявших неподалеку.
– Вы, наверное, думаете, что я предложу вам выпить! Ни черта подобного!
– Ты что, собираешься все это выпить сам?
– Да, а что? Вы только посмотрите на меня!
Все смотрели, как он выпил первую пинту пива и запил ее стопкой рома. Билли Грейвс ухмылялся, стоя за стойкой.
Джордж вытер рот ладонью. Он взял в руки вторую пинту пива и медленно поднес ко рту. Зрители насмешливо следили, как пиво с бульканьем исчезало у него в глотке.
– Псих ненормальный! – сказал один из них.
На ферме Стент незадолго до десяти часов Джек и Чарли вышли во двор, прежде чем закрыть все двери Северо-западный ветер принес с собой звуки проходившего по долине поезда.
– Это последний поезд, – сказал Чарли и посмотрел на небо.
– Видно, что сухая погода продержится. Уж очень хорошо слышно, как идет поезд.
Чарли и Джек пошли спать, дом погрузился в темноту. Маленькая ферма отошла ко сну.
Внизу в извивающейся долине с грохотом проходил грузовой состав. В темноте было видно, как светился огонь топки. От нее отлетали искры на деревья, из трубы клубами валил дым, подсвеченный огнем топки. На мосту в Реттер Лейн, где дорога проходила над железнодорожным полотном, на парапете стояла темная фигура с согнутыми, как для прыжка, коленями и расставленными в сторону руками.
Пока паровоз проходил под мостом, Джордж Кресси сморщил лицо, закрыл глаза и задержал дыхание, и клубы горячего пара полностью окутали его. Когда ветер отогнал от него клубы дыма, Джордж осторожно открыл глаза и посмотрел вниз в темноту, где под ним мелькали вагоны. У него раздулись ноздри, он глубоко вздохнул. Издав громкий леденящий кровь крик, он спрыгнул с парапета на открытую платформу с углем.
Джордж стоял лицом к хвосту поезда и затем быстро побежал в этом направлении. Он перепрыгивал с одной платформы на другую, сбрасывая с них все, что попадалось под руку: подпорки для шахтных стволов, железобетонные блоки, ящики с ранней капустой и фруктами. Три последние платформы были загружены железными балками. Они были длиной в двадцать футов, толщиной и шириной в десять дюймов. Верхние балки были скреплены веревками. Джордж пробежал между ними, пока не оказался на последней платформе. Там он развязал страхующие веревки.
Поезд проходил Скемптон Холт Джордж поднял одну из балок над платформой, потом с трудом поднял ее за другой конец и выбросил прямо на железнодорожное полотно. Поезд удалялся от нее, и Джордж видел, как она блестела под лунным светом. Он поднял следующую балку и послал ее вслед за первой. На лбу у него выступил пот, хриплое дыхание вырывалось из горла. Даже стало щемить за грудиной, пока он деловито поднимал одну балку за другой и бросал их на рельсы.
Внезапно раздался свисток. Поезд приближался к тоннелю Глиб Хилл. Джордж встал на край платформы и легко соскочил на землю. Он вскарабкался по крутому склону и скрылся среди деревьев. Поезд с грохотом въехал в тоннель.
Примерно в шесть часов следующего утра Чарли погрузил четыре ящика яиц в фургон, и Джек повез их в Скемптон Холт. Дежурный платформы Фред Митчелл должен был быть там в шесть, но, как правило, он опаздывал и, чтобы никого не задерживать, оставлял ворота открытыми. Джек выгрузил ящики с яйцами и отнес их на платформу.
Джек не был первым, кто появился на платформе в это утро: там побывали два местных фермера, но они, видимо, были здесь, когда еще было темно. На платформе уже стояли четыре бидона молока с фермы Флег Марш и два бидона с фермы Конец Света, дожидаясь молочного состава из Чантерсфилда в Китчинхемптон.
Джек присел на ящик с яйцами и посмотрел на часы. Уже было двадцать минут седьмого. Он прошелся по маленькой платформе, затем дошел до ее конца, зажег трубку, дожидаясь Фреда Митчелла. Солнце уже поднялось высоко. Оно освещало узкие пути и отсвечивало на рельсах. Неподалеку что-то клевала сорока.
Джек повернулся и хотел уже отойти, как что-то привлекло его внимание. Что-то виднелось, но никак нельзя было понять, что это такое. Он остановился и посмотрел вниз, прикрыв глаза рукой от солнца. Что-то непонятное блестело на путях. Джек сначала подумал, что, может, где-то отошел рельс и сильно приподнялся над путями. Потом ему удалось разглядеть, что это была металлическая подпорка. Один ее конец был приподнят прямо над рельсами.
Джек спрыгнул на пути и побежал в сторону торчавшей балки. Он нагнулся и взялся за ее приподнятый конец Джек потащил ее через рельсы и потом отшвырнул с путей на траву на склоне. Когда Джек выпрямился, его лоб был весь в поту, он вытер его рукавом куртки, положил трубку в карман и несколько секунд постоял, чтобы прийти в себя. Потом он посмотрел дальше на путь и через сотню ярдов увидел еще одну балку.
– Боже! Сколько же еще? – пробормотал Джек.
Джек вытащил часы и посмотрел на них. Было двадцать шесть минут седьмого. Оставалось двенадцать минут до первого поезда, который будет проходить через Скемптон Холт по направлению к Минглетону. Джек знал, что пройдет пассажирский поезд. Он видел, что Фред Митчелл все еще не пришел. Джеку не от кого было ждать помощи. Он также знал, что первое сигнальное устройство находится отсюда в двух милях в Аппер Ройне. Джек пошел дальше по рельсам, его шаги звучали глухо, когда он наступал на деревянные шпалы, а иногда под сапогами раздавался хруст камней насыпи. Джек спрашивал себя, сколько там впереди может еще валяться балок?
Пока он бежал по пути, ему показалось, что он слышит шум подходящего поезда, и ему даже послышался свисток, но это все звучало у него в голове – свист и шум. Он бежал довольно быстро, отбросил вторую балку и почти сразу заметил, что там дальше валяется третья. Джек, не останавливаясь, побежал дальше. Пот заливал ему глаза. Он пытался смахнуть капли пота, тряся головой. Ему было очень трудно дышать, он пытался захватить воздух открытым ртом, но воздух не проходил ему в грудь – ребра сдавливали легкие. Ноги стали свинцовыми, и несколько раз он чуть не упал, споткнувшись о шпалы. Он наклонялся вперед, расставив руки в стороны.
В последний момент ему удалось выпрямиться и продолжить свой бег, не останавливаясь. Он заставлял себя поднимать ноги и двигаться дальше.
Он убрал с путей десять балок. Он старался отшвырнуть их подальше, чтобы они не смогли снова скатиться на пути. Джек уже добежал до самого входа в тоннель Глиб Хилл. Он стоял и заглядывал в его черное отверстие. Что, если там тоже есть балки? Если они там есть, то он ничем не помог людям, потому что катастрофа внутри тоннеля могла быть более страшной, чем на открытом пространстве. Он прошел немного внутри тоннеля, глядя на исчезающие вдали рельсы. Потом Джек начал прислушиваться.
На этот раз это не было его воображением. Он действительно слышал поезд, ощущал, как начали варьировать рельсы. Он снова вернулся к выходу из тоннеля, думая, сможет ли он остановить поезд. Но Джек понимал, что, следуя изгибам путей и двигаясь со скоростью примерно шестьдесят миль в час, машинист не сможет его вовремя заметить. Поэтому Джек отошел на безопасное расстояние и немного поднялся вверх по травянистому откосу.
Ему показалось, что поезд идет удивительно медленно. Он продвигался в его сторону неумолимо, как судьба. Ему почему-то показалось, что поезд сейчас остановится. Но потом раздался резкий сигнал, и перед ним возникло огромное, пышущее жаром чудовище, и даже на своем безопасном месте Джек испугался, что его может смести эта бешеная неудержимая сила. Он почувствовал противный запах и услышал жуткий шум. Потом поезд прогрохотал мимо него в темное жерло тоннеля. Все вокруг заволокло дымом, который стремительно расходился в разные стороны. Джек задыхался от жара и отвратительного запаха.
Поезд состоял из пяти вагонов. Ему показалось, что он видел лица смотрящих на него людей. Пролетел мимо последний вагон, и он остался один. Джек со страхом прислушался, ожидая каждую секунду услышать грохот и скрежет ломающихся вагонов. Но поезд продолжал движение, и вскоре по изменившемуся звуку Джек понял, что он вырвался из тоннеля с другой его стороны. Он снова прислушался, наклонив вниз голову, и услышал звуки удалявшегося поезда. Джек понял, что балок не было на остальной части пути.
Когда он спустился с насыпи, ему показалось, что его тело превратилось в кисель. Слабость проникла в самые кости, и спазмы сжали желудок. Дрожащими руками он снял шапку и вытер ею пот с лица. Он прижал шапку к глазам и не отнимал ее некоторое время. Он старался отогнать темноту, которая зажала его в своих объятиях, как в тумане. Темнота начала проникать в его мозг. Вдруг он открыл глаза. Шапка выпала из рук и валялась у его ног. Он беспомощно смотрел на нее, понимая, что никогда в жизни ему не удастся ее поднять.
Боль пришла к нему уже давно, но он все еще не понимал и не осознавал этого. Теперь она овладела им, разрывая в клочья его грудь, и начала все сильнее и сильнее охватывать все его тело. Она накатывалась на него волнами, волна за волной.
Его левая рука не могла двигаться, боль полностью захватила ее. Прилив боли не давал ему вздохнуть. Он подождал, пока не пройдет удушье, но оно не проходило, а только начало расти, лишая натруженное сердце необходимого ему кислорода. Удушье лишило его последней надежды.
Рот был открыт, но Джек не мог дышать. Он почувствовал, как рассыпается на кусочки. Если боль станет усиливаться, она просто сметет его с лица земли. Он сделал несколько шагов вдоль путей и почувствовал, как летит сквозь пустое пространство.
Он резко вскинул вверх руки и потом развел их в стороны, пытаясь отмести невидимую опасность, но что это была за опасность, Джек так никогда и не узнал. С его губ начал срываться крик. Он упал лицом в землю и тихо лежал у путей. Вскоре состав с молоком вышел из тоннеля, он шел медленно, и водитель увидел Джека. Когда поезд подошел к платформе, машинист сообщил о лежащем рядом с путями Джеке.
Расходы на похороны оплатила железнодорожная компания. Чиновник компании приехал на ферму выразить Линн соболезнование и сообщить, что все расходы компания берет на себя. Он сказал, что это самое малое, что может сделать компания для человека, который геройски предотвратил страшную катастрофу.
– Если мы можем что-то еще сделать, миссис Траскотт, скажите нам об этом.
– Нет, вы больше ничего уже не сможете сделать для него, – ответила Линн.
Компания также прислала венок: очень дорогой и красивый, изготовленный из оранжерейных лилий, которые пахли так резко и сладко, что в церкви было трудно дышать. Предполагалось, что венок несколько утешит Линн, но вид венка, лежащего на гробе, неприятно волновал ее. Позже, когда они разговаривали об этом дома, Роберт выразил ее ощущения:
– Мне кажется, что этот венок совершенно не подходит деду. Он был всегда против показухи.
Линн не могла прийти в себя после смерти отца. Она никак не могла избавиться от жалости к нему, вспоминая, как он умер.
– Если бы он там был не один!
– Да, если бы… – сказал Чарли.
– Другие люди тоже отсылают товары из Холта. Почему никто из них не увидел эти балки? И если бы Фред Митчелл не опоздал…
– Перестань постоянно думать об этом, иначе тебе станет еще хуже… – сказал Чарли.
Сначала все подумали, что балки случайно свалились с платформы, но позже стало известно, что это было дело рук Джорджа Кресси. Чарли постоянно ругал себя.
– Если бы я не дал ему эти деньги, он бы не накачался до такой степени, и тогда бы этого не случилось, – повторял он.
– Мы ничего не можем знать, – утешала Линн. – Ты только хотел отправить Джорджа домой.
Позже они прочитали в газете, что его отправили в тюрьму в Глостере.
А потом Чарли слышал, что после освобождения из тюрьмы Джордж отправился в Ливерпуль и там устроился кочегаром на судно. После этого о нем никто ничего не слышал, и он снова появился в Скемптоне спустя пять лет.
Чарли продолжал работать на ферме. Он уже не собирался искать работу. Со дня смерти Джека он стал выполнять всю его работу и теперь был уверен, что так будет всегда. Подобное разрешение проблемы казалось совершенно логичным, явным и наиболее разумным. Настолько разумным, что он даже не стал ничего обсуждать с Линн. Когда как-то начался разговор об этом, он говорил о случившемся, как о решенной проблеме.
– Мне иногда кажется, что, наверное, это судьба, что я потерял работу в гараже и был рядом, когда умер твой отец, и я смог тебе помочь в работе на ферме.
Был пасмурный день апреля, Чарли и Линн находились в сыроварне. Линн обтирала свежие снесенные яйца, а Чарли сортировал их по величине.
– Между прочим, – заметила Линн, – я как раз хотела поговорить с тобой об этом.
– Говори, я тебя слушаю.
– Когда ты остался дома, предполагалось, что это будет временно, а потом ты станешь искать себе работу.
– Но теперь, после смерти Джека, все изменилось. Ты же не можешь сама делать всю работу на ферме.
– Если Роберт не станет работать у Пигготтсов, он может мне помогать вести хозяйство на ферме.
– Ты же уже пробовала этот вариант раньше, и он не сработал. Роберту не нравится работать здесь.
– Может быть, сейчас он уже передумал?
– Тогда почему он не говорит тебе об этом?
– Пока ты дома, ему неудобно говорить об этом.
– Ты хочешь сказать, что я стою у него на дороге?
Чарли застыл на мгновение и, нахмурившись, смотрел на решетки с яйцами. Потом его руки снова начали работу, раскладывая яйца на разные подносы.
– Мне кажется, что нам стоит поговорить с Робертом и выяснить все раз и навсегда!
– Да, я спрошу его об этом, – сказала Линн.
Но когда она заговорила об этом с сыном, он с изумлением уставился на мать.
– Уйти с фермы Пигготтсов? Ради чего? Я думал, что здесь работает Чарли!
– Разве ты не хочешь вести хозяйство на своей собственной ферме?
– Ну, не знаю. – Роберт неуверенно посмотрел на Чарли. – Если Чарли хочет пойти на работу…
– Это идея твоей матери, – сказал Чарли. – Мне здесь совсем неплохо.
– Тогда я не понимаю, ради чего поднимать весь этот шум.
– Разве это шум? – сказала Линн. – Если я хочу, чтобы мой единственный сын работал на своей собственной ферме?
– Мать, мы уже все это обсуждали и раньше, – сказал Роберт.
Видно было, что он начинал злиться.
– Ты знаешь, что если бы я действительно был здесь нужен, то я пришел бы тебе на помощь в ту же секунду. Но если Чарли хочет работать здесь, то…
– Да, Чарли это устраивает, – сказала Линн. – Чарли здесь уже совсем освоился и врос…
Чарли и Роберт посмотрели друг на друга. Парень возмутился, что мать может так непочтительно говорить о Чарли. Он уже был готов резко возразить ей, но Чарли покачал головой, чтобы Роберт дальше не развивал эту тему. Сам он заговорил спокойным голосом:
– Если я понимаю, как на самом деле у нас обстоят дела, тогда все в порядке, – сказал он. – Твоя мать считает, что я мешаю твоему возвращению на ферму. Теперь я точно знаю, что это не так, поэтому мне кажется, что мы между собой все выяснили.
– Да, – сказал Роберт. – Мне тоже так кажется.
Но позднее, когда они были одни с Чарли во дворе, Роберт снова завел разговор.
– Что такое случилось с матерью? Почему она вдруг устраивает такой шум?
– Она все еще переживает, – ответил Чарли. – Смерть твоего деда здорово подкосила ее. Ей не очень нравится, что я занимаю его место, но она со временем привыкнет к этому.
Теперь Чарли полностью отдавался работе на ферме, и у него было много разных планов и идей. Ему хотелось, чтобы каждый сантиметр земли был обработан и приносил пользу. И еще ему хотелось, когда все это будет выполнено, завести на ферме больше скота.
– Откуда взять деньги, чтобы выполнять все твои грандиозные замыслы?
– Если деньги идут на ферму, это выгодные инвестиции, – отвечал Чарли. – Тебе может сказать об этом каждый фермер.
Линн ничего ему не ответила, и он спросил:
– Тебе не нравятся мои планы?
– Мне не нравится рисковать своими деньгами.
– Ну что ж, это твои деньги. Ты сама знаешь, может ли выдержать ферма эти расходы или нет.
– Кстати, пока мы заговорили о деньгах. Я тут подумала, и мне кажется, что тебе стоит снова поискать себе работу.
– Мне казалось, что мы уже все решили.
– Ты, может, и решил, а я нет!
Линн что-то записывала в свою книгу учета доходов и расходов. Она перестала делать записи и посмотрела на Чарли.
– Если у меня здесь будет работник, я стану ему платить тридцать два шиллинга в неделю. А ты можешь заработать вдвое больше в гараже, потому что ты хороший механик.
– Наверное, ты и права, – согласился Чарли. – Но деньги – это еще не все.
– Да, это звучит так красиво, но тебе нравится тратить деньги.
– Ты хочешь мне сказать, что я не отрабатываю здесь деньги, которые расходуются на меня? Ты мне это говоришь, когда я делаю здесь такую огромную работу?
– Вот ты сам все и сказал!
– За тридцать два шиллинга никто не станет так работать, как работаю я.
– Мне будет вполне достаточно того, чтобы он выполнял все мои указания, – ответила Линн.
Чарли встал и зажег сигарету. Он смотрел сверху вниз на Линн, пока она переворачивала страницы своей книги учета.
– Мне кажется, что тебе все равно, кто будет здесь работать, лишь бы это был не я, – сказал он. – Это из-за твоего отца. Тебе не нравится, что я оказался на его месте?
– Это потому, что ты начинаешь здесь всем командовать.
Линн посмотрела ему прямо в лицо.
– Ты сначала решил не возвращаться на работу, а теперь ты решаешь здесь изменить все! Я уже чувствую, что это вообще не моя ферма!
– Я просто сделал некоторые предложения. Если они тебя не устраивают, тебе нужно было все сказать мне. Ты здесь хозяйка, и ты все решаешь.
– И кто обращает внимание на то, что я говорю? Я хочу, чтобы Роберт работал на ферме. Но из этого ничего не выходит!
– Роберт тебе четко объяснил, что не собирается работать здесь.
– Но тебя это устраивает?
– Да.
– Когда я впервые встретила тебя много лет назад, ты сказал мне, что никогда больше не станешь работать на ферме.
– Я не могу переменить свое мнение? Я вернулся к своим корням. Я же родился в семье фермеров.
– Я только одного не могу понять, как тебе может нравиться сидеть дома и получать деньги от жены.
– Какое это имеет значение? Твой отец получал у тебя зарплату, и то же самое было с Робом, пока он работал у тебя…
– Разница в том, что ты – мой муж! – воскликнула Линн. – Ты действительно ничего не понимаешь?
Чарли молча смотрел на нее. Потом он вздохнул, отвернулся и бросил окурок в печь. Потом он снова заговорил.
– Если меня это не волнует, – сказал он, – я не понимаю, почему это должно волновать тебя?
Чарли посмотрел на часы. Ему было пора начинать обход фермы. Он подошел к двери и остановился.
– Мне всегда казалось, что это естественно, что я работаю здесь, но, если ты против и для тебя так много значат деньги, тебе стоит сказать мне одно лишь слово, и я найду себе работу.
Но Линн уже сказала слово, и она понимала, что Чарли предпочитает не обращать на ее слова внимание. Она ясно все высказала Чарли, а он отмел все ее доводы. Что бы он ни говорил о том, что старается доставить ей удовольствие, он все равно все делал по-своему. И она ничего не могла с этим поделать.
Хотя со временем Линн примирилась с существующим положением вещей, ей все равно это не нравилось. Она пыталась как-то разобраться в своих чувствах. Чарли был прекрасным механиком, и он казался ей таким независимым, когда каждый день ходил на работу, она гордилась им. Но Чарли, работающий на ферме Стент и зависящий от нее, потерял ее уважение. Линн была сильно разочарована – он не стал добиваться высот в своей выбранной специальности, а выбрал более легкий путь и стал ее наемным работником.
Как-то она пыталась все объяснить ему, но Чарли обладал удивительной способностью сбивать ее с толку.
– Ты хочешь сказать, что уважала меня за то, что я зарабатывал деньги?
Но Чарли прекрасно понимал, что она пыталась сказать. Он в глубине души был недоволен тем, как он расстался со своим чувством собственного достоинства, но он старался возвратить его себе тем, что упорно работал на ферме. Он привел ее в идеальный порядок. Он постоянно что-то усовершенствовал, и ферма давала больше дохода.
На ферме все еще пустовала хорошая земля. Они вполне могли бы выращивать там овец, если бы только Линн пошла, на это. Кроме того, ему было нужно осушить поле в десять акров и избавиться там от камышей и тростника. Они могли бы там выращивать зерно. Но сначала нужно было потратить деньги, без этого ничего нельзя было начинать.
– Я не собираюсь тратить деньги, – заявила Линн. – Я не стану это делать, пока не наступит настоящая необходимость. Может, через год или два, и только после того, как я сама все решу.
Чарли оставалось ждать. На ферме все решала Линн.
Но так уж случилось, что Чарли не пришлось ждать слишком долго. Этой осенью Тригги решили расстаться с фермой Слипфилдс и переехать в Скемптон, и Чарли, который часто брал у Сэма на время лошадей, представилась возможность купить этих лошадей.
– Сэм сказал, что мы можем их получить за тридцать фунтов. Мы не должны отказываться от подобной возможности. Конечно, лошади далеко не молоды, но они проработают еще несколько лет, а у нас для них достаточно работы.
Линн, после некоторых раздумий, согласилась, и тогда Чарли спросил ее между прочим:
– Мне кажется, что было бы неплохо купить у Сэма несколько овец. У него есть двенадцать овечек, и они были покрыты бараном. Нам как раз было бы хорошо иметь здесь именно столько овец.
И снова Линн согласилась. Слишком хороший был шанс, чтобы отказываться от него. Вскоре две лошади – Саймон и Сматч – паслись в Стенте, и двенадцать овец щипали грубую траву рядом с лесом.
– Итак, Чарли наконец получил своих овец? – сказал Роберт Линн, когда овцы прибыли на фермы.
– Ты же знаешь, что Чарли всегда получает все, что пожелает!
– Я просто родился счастливчиком, вот так, – сказал Чарли.
Он очень гордился своим маленьким стадом и был безумно счастлив следующей весной, когда появились пятнадцать ягнят. Пять из них оказались баранами, и их продали летом. У Чарли остались все ярочки, и теперь его стадо было равно двадцати двум овцам.
– Сможем ли мы обеспечить их пастбищем? – сомневалась Линн.
Но в этом не было ничего трудного. Слипфилдс все еще не был продан, и Сэм разрешил Чарли, чтобы овцы паслись на его ферме.
– Что будет, когда продадут Слипфилдс?
– К тому времени у нас уже будет готово новое пастбище. Кроме того, они могут немного пощипать травку в саду. У нас есть много места для них, и есть много кормовой капусты, чтобы кормить их зимой.
Слипфилдс пустовал целый год. Никто не желал в это время покупать землю. Фермерство стало оскорбительным словом. Но внезапно ферму купил майор Алек Шоу с женой, которые приехали, как было сказано, сюда откуда-то из-под Лондона.
Майор Шоу был высоким симпатичным мужчиной, лет сорока пяти. Его видели шагающим по полям с тросточкой и биноклем. Он время от времени останавливался и делал какие-то записи на листке бумаги. Миссис Шоу была тоненькой и светловолосой. Казалось, что она боится посетителей. Когда Чарли зашел к ним и разговаривал с майором во дворе, миссис Шоу там не появилась. Она копалась в сарае и потом тихонько проскользнула обратно в дом, когда думала, что Чарли этого не видит. Но сам Шоу был достаточно приветливым.
– Я никогда раньше не занимался фермерством, поэтому я буду к вам приглядываться и все время спрашивать вашего совета.
Он хотел заняться разведением птицы и желал начать с малого – нескольких бентамок и цесарок. Позже он собирался развести свиней и, конечно, держать парочку коров.
– Я обычный солдат, но я прочитал об этом все книги, понимаете, и мне кажется, что я смогу со всем справиться.
– Ну если вам понадобится помощь, – сказал Чарли, – вы знаете, куда вам нужно обратиться.
Когда Чарли вернулся домой и Линн спросила его впечатление об Алеке Шоу, Чарли мало что мог сказать.
– Мне он показался вполне приличным парнем. С ним легко разговаривать. Ничего не могу сказать о его жене. Она была занята и вообще не показывалась.
– Как ты думаешь, они будут хорошими соседями?
– Такими, как Тригги? Не думаю.
– Ну ты это мог понять, когда услышал, что он военный человек.
– Ну-у-у, – протянул Чарли.
– Что ты хочешь сказать?
– Я не знаю… Мне кажется, что в этом человеке есть что-то фальшивое.
Вскоре в округе пошли разговоры, что майор Шоу был просто мошенником. Что на самом деле он никакой не майор, и даже высказывались подозрения, что он вообще не служил в армии. Как оказалось, Чарли был прав в своих сомнениях, и когда они позже встречались, каждая встреча только подтверждала старые подозрения и плодила новые.
– Он – выдумщик и шарлатан! Это точно! Какие он рассказывает истории! Можно написать целую книгу! Он говорит, что сопровождал короля и принца Уэльского на фронте. И еще он сказал, что как-то помогал генералу Робертсону выбрать лошадь!
Шоу сказал Чарли, что сражался при Монсе и был представлен к Воинскому Кресту.
– Вы же понимаете, что я только исполнял свой долг!
Но Чарли знал: Воинский Крест был учрежден в качестве высшей награды после тысяча девятьсот пятнадцатого года, и это была лишь одна из неточностей, на которой он поймал Шоу.
– Но если он будет хорошо обрабатывать свою землю, – говорил Чарли дома, – и что-то предпримет по борьбе с чертополохом на своей земле, нам не следует волноваться по поводу майора Шоу.
Чертополох процветал в Слипфилдсе, и всю осень и зиму летучие семена разлетались на чисто обработанные пары Чарли. И когда весной он посадил турнепс и кормовую свеклу, саженцев не было видно среди чертополоха, и ему пришлось потратить много сил, когда он начал мотыжить и рыхлить посадки. Как-то он сказал об этом майору, и тот стал рассыпаться в извинениях.
– Я, наверное, кажусь вам слишком медлительным и даже ленивым. Но я составил список неотложных дел и собираюсь подойти к проблемам в определенном порядке. Все дело в том, что я сейчас хотел бы купить несколько свиней, но вы понимаете, как сейчас обстоят дела с деньгами. Их почти у всех слишком мало.
– Мы вам сможем помочь, – предложил Чарли. – Через пару недель мы станем продавать поросят. Вы можете купить у нас парочку.
– Прекрасно! Великолепно! Как раз то, что мне нужно!
Только они никак потом не могли получить деньги за поросят. Прошло лето, прежде чем мистер Шоу вспомнил о долге, но выплатил всего лишь его половину.
– Я вам заплачу остальное, – обещал он. – Как только получу деньги от продажи свинины!
Он так и не отдал им остальную часть долга, и Чарли понял, какую он совершил ошибку. Он не стал ссориться с Шоу, но в дальнейшем тот получал от него помощь только в виде советов.
– Мне нужен, – говорил Шоу, – сильный человек, который мог бы мне оказать помощь.
– Все так легко, – отвечал Чарли, – кругом полно желающих получить работу.
Но всегда повторялось одно и то же. Шоу нанимал человека, но в конце недели платил ему только половину, а остальное обещал отдать в конце месяца.
– Он такой человек, – рассказывал Чарли Роберту и Линн, – он должен деньги везде и всем, и никто не хочет ничего давать ему в кредит. Что касается фермы… Если бы Сэм увидел ее сейчас, он бы умер.
– Иногда, когда я еду на рынок, я встречаю в автобусе миссис Шоу, – рассказывала Линн. – Она никогда ни с кем не разговаривает. Другие женщины считают ее гордячкой. Но я так не думаю. Мне кажется, что ей просто стыдно. Ей почти всегда нечего продать. Я не знаю, на что они могут жить?!
Чарли встречался с миссис Шоу только раз, в самом начале, когда они приехали в Слипфилдс. Потом он увидел ее в пабе «Хит энд Мисс».
– Шоу заставил ее играть на пианино. Она очень хорошо играет и может подобрать любую мелодию, и мы хорошо попели. Но потом он встал и передал по кругу свою шапку. Он делал вид, что это всего лишь шутка, но забрал все деньги, лежавшие в шапке. Больше она никогда не появлялась в пивной. Ты говоришь правду: ей, наверное, очень стыдно!
У Чарли постоянно было полно дел. Он начал осушать поле в десять акров и использовал каждую свободную минуту, роя там канавы, чтобы откачать воду с поросшей камышами кислой земли и отвести ее в ручеек, текущий неподалеку.
