Текст книги "Дорога домой"

Автор книги: Мери Каммингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

С ивовой корой Лесли как в воду глядела – очередное заседание внутреннего круга она открыла мрачным сообщением:

– У меня десять человек с поносом лежат. Вчера с утра пришли двое, вечером еще трое, а сегодня утром пять бойцов у лазарета маялись. Пришлось вторую палату оборудовать. И боюсь, что это еще не конец.

– Я не раз говорил, что в Логове жуткая грязь и когда-нибудь это плохо кончится, – заметил майор Мерфи.

– Хорошо, что вы предлагаете? – спросил Джерико.

– Навести порядок на кухне, – при этих словах Лесли бросила извиняющийся взгляд на Пита – вообще-то кухня была его «сферой влияния». – Чтобы еду готовили в чистых котлах, и раскладывали в чистые миски, и продукты как следует мыли перед тем, как в котел класть. И вообще, чтобы там было почище, а то от грязи уже подошвы к полу липнут.

– В казармах – грязища, в уборных воняет так, что не войти, – подхватил майор. – Белье, на котором бойцы спят, аж черное. Про еду я вообще не говорю.

– Почему, хлеб девчонки вкусный пекут! – попытался вступиться за поварих Пит. – И пирожки по воскресеньям!

– Разве что хлеб, – мрачно кивнул майор. – А рагу, которое они на обед готовят, – когда ты его в последний раз ел? А кашу эту, то полусырую, то подгорелую?

– Ладно, хватит! – Джерико негромко пристукнул ладонью по столу. – Я уже все понял. Пит, тебе слово. Почему в казармах грязно? Где прачки, где уборщицы? Они же вроде тебе подчинены! – хотя говорил он спокойно, побелевшие ноздри выдавали злость.

– Да, конечно, но… – начал Пит. Из его дальнейшего объяснения стало ясно, что после того, как в прошлом месяце трех девушек отправили домой, прачек остро не хватает. Те, что остались, еле справляются со стиркой белья для членов внутреннего круга, для лазарета и для «Майоровых людей» (так все в Логове именовали находившихся под началом майора Мерфи электриков и сантехников, обеспечивавших бесперебойную работу водопровода и канализации и подачу электричества).

– Интересно, за что это им такая честь? – ехидно спросил Джерико.

– Потому что все знают, что если мои люди не получат вовремя чистого белья, то я приду и наору, – объяснил сам майор.

– Ну хорошо, а уборщицы? Их что, тоже не хватает? И если ты отправил девушек по домам, то из поселков должны были тут же прислать замену!

– Прислали. Одну, – неохотно пояснил Пит. – А она прачкой быть не захотела, сразу к кухне прибилась.

– Одну вместо трех? И что значит «не захотела», ты что, скомандовать не можешь?

– А то и значит, – огрызнулся Пит, – что стоит мне на девчонок цыкнуть, чтобы работу свою нормально делали, как приходит Динеро, хлопает меня по плечу и заявляет: «Пойми, парням тоже расслабиться надо!»

– Но ведь действительно надо! – заметил Динеро.

– Но не за счет же всего остального!

– Только и знаете, что друг на друга жаловаться, – прервал перепалку Джерико. – Хоть бы кто-нибудь что-нибудь дельное предложил!

– Нужны поварихи, которые бы нормально готовили, – сказала Лесли. – И которые бы только этим и занимались – чтобы на кухню никто посторонний не совался и их от работы не отвлекал.

– Для этого надо, чтобы они совсем крокодилицы были, – хохотнул все тот же Динеро.

– Я могу стиральную машину наладить – большую, на двести фунтов белья, – предложил майор. – Но опять же кому-то нужно будет это белье потом вынимать и развешивать.

– О, вот это дело! – обрадовался Джерико. – А кому белье вынимать – найдем, – просиял заразительной улыбкой. – Что-то мы, друзья, про Хоупленд совсем забыли.

Смайти встрепенулся.

– Ребята хоть завтра готовы ехать!

– Какой отряд берем?

– Второй! Там новичков человек восемь – вот и обкатаем их в деле!

– Договорились. В четверг, если дождя не будет, поедем, – Джерико обвел сидевших за столом веселым взглядом. – Так что готовьтесь. А на сегодня все!

«Интересно, что такое Хоупленд?» – подумала Лесли, выходя из штаба.

На совещании она не спросила – не хотелось демонстрировать свою неосведомленность, – поэтому решила вечером зайти к Питу, уж он-то точно знает, о чем идет речь!

Но делать этого не пришлось: едва стемнело, как к ней в лазарет заявился Джерико.

Еще днем, проходя мимо казармы первого отряда, Лесли увидела, что там кипит работа.

Возле крыльца громоздилась куча грязного белья; из распахнутых окон летели матрацы, двое парней вытряхивали их и стопкой ставили у стены. Еще двое конвоировали ко входу унылую стайку девушек с ведрами.

– Эй, что тут происходит? – прихватила она за плечо пробегавшего мимо бойца.

– У нас Хефе был! – торопливо доложил тот. – Зашел в казарму, этак наморщился, – паренек скривил брезгливую рожу, – сказал: «Ребята, ну как вы в таком свинарнике жить можете?!» – и вышел. И мы… вот… решили навести порядок. Я Пита ищу, мыла хочу попросить – вы не знаете, где он?

– На кухне. «Дает нагоняй поварихам», – мысленно добавила Лесли: крики и проклятия Пита были слышны даже с улицы.

Меньше чем через час к «уборочной лихорадке» подключились и остальные казармы. Лесли про себя похихикала: оказывается, для того, чтобы покончить с царившим в Логове бардаком, достаточно было наморщенного носа великого Хефе!

Ночевать она решила в лазарете, на кушетке в аптеке; сидела там и толкла очередную порцию сушеной ивовой коры, когда в дверь постучали. Открыв, она увидела Джерико – как всегда, с кувшином в руке.

– Ну что, много еще заболевших? – спросил он с порога.

– Двое.

– Плохо…

– Да нет, – Лесли покачала головой, – как раз хорошо. Если бы пять-шесть человек – это бы было плохо, а так, похоже, болезнь на спад идет. Заходи! – спохватившись, впустила она его.

– Я тебя искал.

– Я сегодня решила здесь переночевать. Не хочу ребят одних оставлять.

– Как они?

– Нормально. Через два-три дня в казарму вернутся.

– У тебя в хозяйстве стаканы найдутся? – Джерико поставил кувшин на стол и вынул из-под куртки сверток. К тому времени, как Лесли достала стаканы, на столе уже лежали несколько кусков хлеба, переложенных ломтями копченого окорока, и полдюжины мелких помидоров.

– Ух ты! – восхитилась она, ухватила один и откусила сразу половину.

– Я же помню, как ты их любишь! – улыбнулся Джерико и разлил по стаканам вино. Глаза его весело блестели – казалось, он ждет не дождется поделиться с ней какой-то хорошей новостью. – Значит, говоришь, к четвергу ребята уже выздоровеют?

– Да, им только еще пару деньков на сухарях и воде посидеть придется.

– Это хорошо, – улыбка его стала еще шире, – потому что в четверг ты поедешь со мной, – судя по тому, как торжественно он это произнес, Лесли полагалось, услышав, запрыгать от радости.

Но она была лишь слегка ошарашена:

– Куда поеду?

– В Хоупленд! Помнишь, я обещал тебя на мотоцикле прокатить? Вот и случай подвернулся!

– А что такое Хоупленд? – наконец-то спросила Лесли.

– Ты что, правда не знаешь? – удивился Джерико. – А чего ж на совещании не спросила?

– Да неудобно как-то было, – честно созналась она.

– Хоупленд – это поселок на востоке, большой, домов на сто, – начал он объяснять. – Люди там в основном пшеницу выращивают; свиньи есть, лошади, даже коровы. Я им еще летом предложил ко мне присоединиться. На обычных условиях: они мне – дань, я им – бензин, технику и защиту, если понадобится. Они отказались. Я еще дважды предлагал, Динеро туда ездил, разговаривал – нет, и все тут. Ну, раз не хотят по-хорошему, будет по-плохому. Когда мои ребята там все разнесут, они раз и навсегда поймут, что со мной спорить не стоит, – в голосе его прорезалось что-то вроде веселой злости. – А в качестве контри… контрибуции, – с удовольствием выговорил он длинное заковыристое слово, – мы заберем у них десятка полтора девчонок. Как раз и белье будет кому стирать!

Настроение у него было явно приподнятое, и Лесли ничего не оставалось, как делать заинтересованный вид, хотя на самом деле слушать все это ей было противно. Лишь теперь она в полной мере осознала, почему сержант Калвер именовал Логово бандитским гнездом.

Сама она никогда не считала себя ангелочком, но людей в жизни не грабила, разве что тех, кто имел глупость первым на нее напасть; и торговала честно, и товары у нее всегда были хорошие, без подвоха. А то, что собирался сделать Джерико, иначе как бандитским налетом не назовешь. Но сказать ему, что ей не хочется принимать в этом участие, значило разозлить его, и разозлить очень сильно.

Придется ехать…

– Э-эй, ты чего вдруг скисла? – Джерико весело подтолкнул ее в плечо.

– Да нет, – с ходу нашлась Лесли. – Просто прислушивалась – показалось, что в палате кого-то рвет. Но вроде все в порядке.

– Видела, что сегодня в казармах творилось? – ухмыльнулся он. – Как я их расшевелил, а?

– Да, – с улыбкой кивнула она. – У тебя это здорово получилось.

Погода в четверг выдалась как на заказ: небо ясное-ясное, будто над головой опрокинули чашку из голубоватого полупрозрачного стекла. Первый колокол прозвучал еще в рассветных сумерках. Бойцы второго отряда один за другим торопливо выскакивали из казармы, бежали к гаражам и, уже со своими «железными конями», собирались перед штабом.

Поварихи полночи пекли хлеб и теперь раздавали парням еще теплые ломти, разливали по кружкам подслащенный патокой кофе.

Лесли тоже взяла себе кружку, принюхалась – нет, вчерашним рагу не пахнет – и, присев на крыльцо штаба, сделала пару глотков. Чтобы не чувствовать себя бесполезной, она еще с вечера собрала небольшую торбу: бинты, суровая нитка, пара иголок, фляга с самогоном и вторая – с отваром ромашки; закинула через плечо – может, кому понадобится.

Джерико появился в дверях штаба – веселый, волосы подвязаны банданой, куртка расстегнута. Вскинул руку – бойцы радостно выдохнули:

– Хефе!

Он обвел их глазами:

– Ну что – все готовы?

Из семидесяти глоток вырвалось нестройное: «Да!!!»

Лесли стояла сбоку, но он заметил ее и подозвал; когда подошла – приобнял в своей обычной, «на публику», манере.

– Привет! Ты что – так и собираешься ехать?

– Да, – она оглядела свой камуфляж. – А что?

– Пойди надень кожаную куртку. Иначе тебя продует – поедем на скорости.

Вместо куртки она надела кожаную жилетку – ту самую, в которой дралась с Солом; когда вернулась, Джерико уже сидел в седле.

– Садись! – он мотнул головой на место позади себя. – Обними меня и держись крепче, – дождался, пока она устроится на сиденье, и махнул рукой. – Тронулись!

Они ехали, и ехали, и ехали. До моста через Пекос добрались, казалось, всего за несколько минут, пересекли его и поехали дальше. Поначалу Лесли пыталась смотреть по сторонам, но глаза быстро заслезились от ветра, так что она зажмурилась, прижалась щекой к спине Джерико и приоткрывала глаза лишь изредка, когда начинало особенно трясти.

Вопреки его обещанию, никакого особенного кайфа от скорости она не чувствовала. Почти сразу замерзли не прикрытые от встречного ветра телом Джерико локти (хорошо, что он посоветовал одеться теплее, – без жилетки она бы вообще закоченела). Под седлом что-то непрерывно вибрировало, при особо сильных толчках оно чувствительно поддавало Лесли по заду.

Земля, по которой они ехали, была каменистой и неровной, покрытой редкой серой растительностью. Равнина постепенно перешла в плавные холмы – мотоциклы легко взлетали на них и неслись вниз, в эти моменты Лесли казалось, что кофе, который она сдуру выпила в Логове, подступает к самому горлу.

Казалось, это будет продолжаться вечно – выбивающий слезы ветер в лицо, тряска и тошнота. Когда мотоцикл внезапно затормозил, она не поверила самой себе – неужели все?! – подняла голову и огляделась.

Холм, с которого они только что спустились, огибало шоссе. На нем стояли три грузовика – они вышли еще с вечера и должны были встретиться с мотоциклистами возле поселка. Значит, и вправду добрались…

Лесли осторожно слезла с сиденья. Казалась, песок под ногами покачивается, как при землетрясении.

– Ну что – правда, здорово?! – обернулся Джерико.

Ни он, ни все окружающие явно не испытывали никаких неприятных ощущений. Лесли же хотелось только побыстрее избавиться от содержимого желудка, а потом лечь прямо на землю и лежать, пока не перестанет кружиться голова.

Она улыбнулась, как могла.

– Здорово! Никогда еще так быстро не ездила!

– Это еще что, – рассмеялся он, – если бы мы по шоссе ехали, я бы раза в полтора больше дал!

От грузовиков к ним уже спешил Динеро. Они с Джерико дважды хлопнули друг друга ладонью об ладонь – странное приветствие, принятое в Логове.

– Ну что? – спросил Джерико.

– Все тихо. Трое ребят на гребне, наблюдают.

Джерико кивнул, огляделся и легко взбежал на небольшой пригорок.

– Эй! Всем слушать! Дальше движемся пешком, моторы не заводить. Когда спустимся с холма, третий взвод идет со мной, первый и второй – обходите сзади, там тоже ворота есть, прямо в поле выходят. Смайти, ты знаешь, что надо делать. Сигнал – автоматная очередь…

Воспользовавшись тем, что бойцы обернулись к нему, Лесли отошла за ближайший куст, нагнулась и сунула в рот два пальца. После того, как в желудке не осталось кофе, ей стало легче; еще легче – когда она сделала пару глотков воды из висевшей на поясе фляги.

Джерико тем временем продолжал раздавать инструкции:

– …Ни в коем случае не трогать скот! Если хоть одна корова будет ранена – я сам лично виновника прикончу! Кур тоже не трогать – Хэмп, не говори потом, что не знал! Все подчистую не гребите, забираем только половину запасов. И пожалуйста, не надо складывать в один мешок яйца и капусту! – отряд отозвался веселым гулом – это явно был намек на какой-то памятный всем эпизод. – Лучше яйца вообще не берите, все равно не довезем! Посельчан не убивать – только если кто-то стрелять начнет. Девчонок покрепче – берите и тащите в фургон. Всем все ясно?

– Да! Да! – нестройно загомонили бойцы.

– Тогда пошли!

Парни, придерживая за руль, покатили мотоциклы рядом с собой; грузовики медленно двигались сзади, их шум был почти не слышен.

Не прошло и четверти часа, как впереди на дорогу выскочил боец, замахал руками – даже издали был виден его растянутый в улыбке рот. Не выдержал – побежал навстречу и, запыхавшись, доложил:

– Хефе! В поселке все спокойно!

– Хорошо, – кивнул Джерико.

Еще шагов через пятьдесят они вышли на гребень и остановились. Отсюда Хоупленд открывался как на ладони: бревенчатая ограда, крыши домов, церквушка с высоким шпилем и распахнутые ворота из серых от времени досок.

По сторонам поселка, сколько хватало глаз, простирались угловато-правильные лоскуты полей, серо-желтые от сжатой стерни. Кое-где на полях виднелись люди, в одном месте лошадь с телегой. Справа, врезаясь в поля, почти вплотную к поселку мыском подходил лес – не хвойный, как в горах, а лиственный.

Джерико сел в седло, бросил Лесли:

– Садись, держись как следует! – вскинул руку и махнул вперед. – Ребята! Двинулись!

Моторы взревели, и волна мотоциклистов покатилась вниз, на поселок.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Склон был более-менее ровный, и мотоциклисты рассыпались по нему фронтом. Лесли через плечо Джерико смотрела вперед, на поселок. Там наконец сообразили, что надвигается беда – возле ворот засуетились люди, и створки начали смыкаться. До ворот осталось ярдов триста, когда половина мотоциклистов отделилась, обходя поселок сбоку, а остальные притормозили, пропуская вперед грузовик, перед радиатором которого был приварен таран из железных труб.

Не снижая скорости, машина понеслась прямо на ворота. Таран с разгону ударил по створкам, они разлетелись в стороны, и вслед за грузовиком в проем хлынули мотоциклисты.

Проносясь мимо разбитых ворот, Лесли успела заметить испуганные лица посельчан; еще секунда – и она чуть не упала, так резко Джерико затормозил. В руках у него, словно сам собой, появился автомат.

Они стояли на площади перед церковью. Мотоциклисты, кольцом окружив грузовик, держали наготове оружие, но не двигались с места; Лео, тоже с автоматом в руках, выехал на пару футов вперед и настороженно обводил взглядом окружающие дома.

Кое-где вдалеке между домами мелькали люди, но близко к площади никто не подходил.

Наконец из дома напротив церкви вышли трое мужчин и решительно направилась к грузовику. Лесли физически почувствовала, как напрягся Лео – у шедшего впереди крепкого мужчины с короткой густой бородой на поясе висел револьвер. Справа от него шел священник в черной рясе, худощавый и смуглый, слева – старик с завязанными в хвостик седыми волосами.

Джерико повел плечами – Лесли поняла, слезла с седла и отступила.

– Ты, что ли, и есть тот самый Хефе? – спросил мужчина с бородой, подойдя к Лео.

– Нет, – мотнул тот головой и указал на Джерико. – Он – Хефе.

Мужчина обернулся.

– Ты Хефе?

– Да.

– Зачем ты пришел сюда? Мы же ответили твоему человеку, что нам не нужны ни твое горючее, ни твоя защита – сами как-нибудь справимся! – он старался говорить решительно и жестко, но голос чуть подрагивал.

– Сами? – медленно переспросил Джерико.

– Да, сами! У нас здесь больше ста мужчин, и каждый знает, как держать в руках оружие! Хочешь проверить?!

Джерико молча покачал головой.

– Тогда зачем ты здесь?! Ворота еще разбил… Думаешь, мы испугаемся?!

– А стоило бы, – прозвучало это негромко и насмешливо.

– Убирайся! – рявкнул мужчина, подступая вплотную к Джерико. В ответ тот рассмеялся и соскочил с седла.

Он все еще смеялся, когда прозвучала автоматная очередь – и ей эхом ответил донесшийся с дальнего конца поселка грохот взрыва.

Бородач обернулся, хватаясь за револьвер, и согнулся от внезапного удара прикладом в бок. Вторым ударом, по голове, Лео отправил его на землю. Одновременно двое парней заломили старику руки назад и потащили к грузовику; подступили было и к священнику, но Джерико качнул головой, и Лео ограничился тем, что обыскал его.

Не прошло и минуты, как старик и бородач стояли на коленях перед грузовиком, их связанные за спиной руки куском железной цепи были прикованы к тарану. По площади сновали мотоциклисты – выскакивали из улиц и дворов, проносились взад и вперед и вновь исчезали между домами.

Проезжая мимо Джерико, некоторые вздыбливали мотоциклы, словно салютуя своему вожаку.

Не сходили с места лишь Джерико, Лео и Лесли. И священник – он стоял в стороне, приоткрыв рот, словно впал в ступор.

От разбитых ворот к площади двигались остальные грузовики. Подъехали, остановились – из кабины переднего выскочил Пит, следом вылезли еще трое парней, откинули задний борт и принялись деловито выгружать стоявший в кузове большой квадроцикл.

Подъехал мотоциклист, остановился:

– Хефе, мы нашли зерно, но оно там внавалку – нужны мешки.

– Пит? – обернулся Джерико.

– Да, я слышу, – отозвался тот. – Сейчас.

Священник спросил растерянно:

– Вы что, хотите забрать наше зерно? – его никто не удостоил очевидным ответом.

Пит вытащил из кузова стопку пустых мешков; один из парней сел за руль квадроцикла, кинул мешки рядом с собой и поехал вслед за мотоциклистом. Остальные во главе с Питом принялись выгружать из соседнего грузовика еще один квадроцикл.

Мотоциклистов на площади почти не осталось, лишь четверо продолжали кружить по ней, зорко оглядывая улицы и дома.

Чувствовалось, что все маневры отработаны и каждый боец четко знает, что должен делать. Даже когда откуда-то издали донесся выстрел и женский крик, никто не повел и ухом.

Внезапно из боковой улицы выскочил мальчонка лет десяти и, увернувшись от попытавшегося остановить его мотоциклиста, побежал через площадь.

Промахнувшийся боец хотел догнать его и схватить, но, повинуясь взмаху руки Джерико, свернул в сторону.

Мальчишка добежал до священника, обеими руками вцепился в рясу.

– Падре… пожалуйста, падре! – голос его звенел испугом и мольбой. – Там бьют мистера Грейвса! Он отказался насыпать зерно в мешки, и они его… они… Скажите им! И миссис Ларри – ее увели в дом… она так страшно кричит! Падре…

Этот отчаянный крик вывел священника из ступора, прижав к себе мальчика, он гневно шагнул к Джерико.

– Господин Хефе, прикажите… прикажите своим людям немедленно прекратить это!

– С какой стати? – на сей раз отозвался Джерико. – Я велел никого без необходимости не убивать, а все остальное… – повысил голос – так, чтобы слышали прикованные к грузовику бородач и старик: – Не нужно было отказываться, когда я предлагал вам защиту в обмен на дань!

Священник сорвал с шеи деревянное распятие, вскинул вверх:

– Бог вас покарает за это злодейство!

– Падре, не надо! – голос Джерико прозвучал почти мягко. – Если ваш бог и покарает нас, то не сегодня. А сегодня мы сделаем то, за чем приехали. Вы же лучше идите к себе в церковь, только не вздумайте никого там прятать – по бревнышку раскатаем!

Громкие захлебывающиеся рыдания заставили всех обернуться – трое мотоциклистов выгнали из-за дома девчонку лет шестнадцати. С перекошенным от ужаса лицом и заплывшими глазами, она, хромая и, кажется, даже не понимая, что на ней лишь один башмак, бежала по площади; из распахнутого рта вырывалось отчаянное: «А-а-а, а-а-а!», с прокушенной губы на подбородок полоской стекала кровь.

Парни со смехом и свистом подгоняли ее, проносясь мимо и, будто в игре, звонко шлепая по спине; один подхлестывал свернутой веревкой. После одного особенно сильного удара девушка споткнулась и рухнула на колени – мотоциклисты подхватили ее, поставили на ноги и вновь подстегнули, направляя к крайнему грузовику, кузов которого представлял собой дощатый фургон.

– Что вы… что вы делаете?! – закричал священник.

Услышав знакомый голос, девчонка из последних сил кинулась в его сторону, но не добежала – ловко ухватив под локти, мотоциклисты с ходу забросили ее в распахнутую дверь фургона. Стоявший рядом Динеро показал пальцами «О’кей», хлопнулся с ними ладонью об ладонь, и парни покатили дальше.

– Падре! – высунувшись из фургона, истерически вскрикнула девушка. Священник рванулся к ней, но Лео перегородил ему дорогу мотоциклом.

– Святой отец, вам же ясно сказано – идите к себе! И мальчика заберите. Ну-ка! – махнул кружившим по площади мотоциклистам – двое подъехали, спешились и, подхватив священника под руки, полуповели, полуповолокли его в церковь. Он всеми силами пытался вывернуться, мальчонка, цепляясь за его рясу, с плачем бежал сзади. Динеро тем временем грубо пихнул девчонку внутрь фургона, рявкнул: «Сиди смирно!» – и захлопнул дверь.

Вторую девушку, в разорванном и запятнанном кровью платье, привезли на квадроцикле. Она сама, не дожидаясь пинков, полезла в кузов.

Квадроцикл тем временем проехал дальше, к следующему грузовику, и водитель принялся разгружать добычу: два туго набитых мешка – из одного, пробитого пулей, сыпалась мука, и Пит, увидев это, заткнул отверстие припасенной в кармане тряпочкой; горшок – то ли с медом, то ли со смальцем, две тарелки с цветочным орнаментом и серебряную вазочку – годами бережно хранимые обломки прежней жизни, не новые, но крепкие сапоги, две домотканые юбки, три круга колбасы и часы с кукушкой.

Пит оглядывал каждый из привезенных трофеев и либо указывал на один из грузовиков, либо морщился и мотал головой – в этом случае вещь отбрасывали в сторону, прямо на землю. Такая судьба постигла часы и одну из юбок, во вторую, чтобы не побились, Пит велел завернуть тарелки.

Очередная девушка была без сознания; ее не стали приводить в чувство, просто зашвырнули в фургон.

Подъехал еще один квадроцикл с добычей. Двое мотоциклистов привезли половину большой свиной туши – Пит понюхал ее и подошел к Джерико:

– Надо побыстрее ехать – мясо может испортиться.

– Вечно ты паникуешь! – отмахнулся тот. – Жары нет, до вечера протянет, – присел боком на седло своего мотоцикла.

На площадь выехал перегруженный квадроцикл – на заднем сиденье прижимались друг к другу три девушки, над ними на спинке сиденья примостились два бойца. Место рядом с водителем было занято большим тюком.

– Сури! Сури-и-и! – надрывный крик был так страшен, что все невольно обернулись. Это, словно вмиг обезумев, рвался вперед прикованный бородач, на лице его был написан ужас.

– Сури! Доченька!

– Папа!

Одна из девушек – смуглая, с раскосыми глазами – попыталась выскочить, но возвышавшийся над ней парень, схватив за косу, дернул ее обратно. Квадроцикл затормозил возле фургона:

– Вот, принимай сразу трех! – хохотнул водитель.

– Ага, это уже шесть будет, – кивнул Динеро.

– Не дело делаешь! – вмешался Пит. – Вот полетят рессоры – Гальегос тебе шею свернет!

Бородач расширенными от ужаса глазами следил, как его дочь подсаживают в фургон; когда она скрылась внутри, рухнул лицом в землю и дико, страшно завыл.

Где-то через час поток добычи постепенно иссяк. Девушек пока что набралось всего двенадцать – обшаривая дома в поисках недостающих, бойцы порой притаскивали еще какие-то вещи, но было ясно, что основные «сливки» с поселка уже собраны.

Один из парней привез холодного молока – Джерико отпил и протянул кувшин Лесли:

– Попробуй, как вкусно! Все-таки с коровьим молоком никакое другое не сравнится.

Она из вежливости сделала пару глотков и отдала кувшин подошедшему Питу. Остатки допил Лео.

Выстрел, крик… еще крик – и из дома напротив выбежала девочка лет десяти с длинными белокурыми волосами. На секунду растерянно замерла, но в следующий миг что есть силы бросилась к церкви, всхлипывая и пытаясь на бегу запахнуть разорванное сверху донизу платье; в огромных голубых глазах плескался ужас.

Добежала, забарабанила кулачками в дверь.

– Падре, падре!

Из того же дома выбежал долговязый парень – Лесли вспомнила, что его зовут Беннет, на занятиях в Логове он частенько служил ей спарринг-партнером. Сейчас волосы его были растрепаны, на лбу – ссадина; увидев девочку, он устремился к ней, злобно горланя:

– Ну, сучонка мелкая! Ты у меня еще кусаться будешь?!

Еще издали на бегу раскинул руки, будто ловил курицу, хотя его жертва, оцепенело прижавшись к двери церкви, не пыталась больше скрыться.

Все, кто был на площади, с интересом наблюдали за происходившим, но не вмешивались. Никто, кроме Лесли.

Когда она заступила парню дорогу, в первый миг, распаленный похотью, он едва понял, кто перед ним, попытался отшвырнуть ее – и покатился по земле. Вскочил, выпалил:

– Но… моя девчонка!

– Может, ты меня вызвать хочешь? – негромко, но яростно спросила Лесли. – Так учти – я тебе на раз голыми руками яйца оторву!

Несколько секунд боец стоял, не двигаясь, потом встряхнулся, словно вылезшая из воды собака, и побежал обратно к близлежащим домам.

Лесли протянула девочке руку – та ухватилась за нее, и они вместе вернулись к Джерико.

– Какого черта ты лезешь?! – сердито бросил он. – Ребята знают, что поселковые женщины сейчас их законная добыча!

– Это, по твоему, женщина? – спросила Лесли. Обернулась к девочке – та едва доставала ей до плеча: – Сколько тебе лет?

– Одиннадцать… то есть скоро двенадцать, – пролепетала та.

– Это – женщина?! – Лесли отодвинула полу разорванного платья девочки, показывая по-цыплячьи тощенькое плоское тельце.

– Да, маленькая еще, – бросив на девочку жалостливый взгляд, вздохнул Лео. – У меня бы на такую не встал.

– И что ты с ней делать собираешься? – по-прежнему недовольным тоном спросил Джерико.

– То есть? – Лесли казалось ясным, что девочку нужно просто вернуть домой.

– Если она остается в поселке, то через месяц-другой ребята приедут за данью… и если не Беннет, то кто-нибудь другой ее наверняка отымеет. Хотя бы в пику тебе. Или ты считаешь, что я должен приставить к ней охрану?

– Но Джери… то есть Хефе, – заметив прислушивающихся бойцов, поправилась Лесли, – можно же…

– Если ты про то, что можно забрать ее в Логово, – перебил Джерико, – так у нас там не детский сад!

– Мне нужна санитарка.

– Что?

– Санитарка! Убирать в палате, готовить еду для больных, кормить их, поить. У меня до сих пор в лазарете четверо поносников лежит, а когда их десять было, так я вообще зашивалась, не знала, за что первое схватиться. И на приеме мне иногда помощь требуется – подержать бинты или там ножницы подать…

– Это еще что такое? – глядя куда-то в сторону, негромко пробормотал Лео.

Лесли обернулась – у калитки дома, из которого выбежала девочка, стояла высокая старуха. Грузная, в черном мешковатом платье, одной рукой она сжимала ярко отблескивающий нож, другой держалась за забор. Половина лица ее была залита кровью, глаза совершенно безумные.

– Ба! – испуганно вскрикнула девочка.

Старуха оторвалась от забора и шатаясь двинулась к ним. Лео потянулся за револьвером, но Лесли положила ему руку на запястье.

– Погоди. Я ее так, без оружия остановлю.

Старухе оставалось до них лишь нескольких шагов, когда она вдруг отбросила нож, рухнула на колени и дальше поползла, умоляюще вытянув вперед руки. Изо рта вырывались невнятные рыдания, удавалось различить лишь отдельные слова: «Внучка… пощадите… бога ради, не забирайте… внучка…»

Доползла, вцепилась Лесли в полы жилетки.

– У него просите, не у меня! – Лесли указала на Джерико. – Он тут все решает.

– Ты что делаешь?! – Джерико резво укрылся за мотоциклом: слезливых сцен он категорически не любил; спросил ядовито: – И это что – еще одна санитарка?

– Это… – она наклонилась к старухе: – Как вас зовут?

– Анна… Анна Таубман, – все еще рыдающим голосом ответила та.

– Миссис Таубман, вы готовить умеете?

– Что?

– Кашу варить вы умеете?

– Да, конечно, – растерянно сказала женщина, – и молочную, и с мясом, и…

– Вот тебе и решение проблемы с поварихами! – Лесли торжествующе выпрямилась. – Уж ее-то точно парни от плиты отвлекать не станут!

Увы, она забыла золотое правило: в споре, да еще прилюдно, Джерико никогда не сдастся. Еще прежде, чем глаза его неприязненно сузились, она поняла свою ошибку, попыталась исправить:

– То есть… ну ты же сам говорил об этом…

– Послушай! – перебил Джерико.

При других обстоятельствах она наверняка насторожилась бы, едва заметив шевельнувшуюся в окне за его спиной занавеску, но сейчас, в пылу спора, поняла опасность, лишь когда в проеме показался черный зрачок дула.

Тело среагировало само: взметнувшись вверх в немыслимом прыжке, Лесли перелетела через мотоцикл и сбила Джерико с ног. Выстрел прозвучал, когда они уже падали.

Она рухнула на него сверху, откатилась, выхватывая нож, увидела, что к тому дому уже бегут бойцы и с ними Смайти, и вновь вернулась к Джерико – затрясла его, затормошила:

– Джери, ты живой? Живой? Джери, пожалуйста!

Джерико открыл глаза и выдавил из себя что-то похожее на «да». Подскочил Лео, помог ему подняться. Лесли встала сама.

– Что?.. – спросил Джерико, осекся и болезненно мелко задышал.

– Ты ранен?! – Лео быстро обшарил его взглядом.

– Спиной стукнулся… Пройдет… – кривовато улыбнулся обступившим их парням: – Все в порядке, ребята! Меня так запросто не убьешь!