Текст книги "Дорога домой"

Автор книги: Мери Каммингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Ты чего? – удивилась Лесли.

– Ле-если! – пьяно заулыбался Пит. Спиртным от него несло так, будто он в нем искупался.

– Случилось что-то?

– П… поговорить надо.

Шагнув в комнату, он пошатнулся – Лесли подхватила его под локоть, довела до кресла и усадила.

– Джери на тебя зд… дорово сердится! – сообщил он, глядя на нее снизу вверх несчастными глазами.

– Я знаю.

– Все он виноват! – Пит привстал, ткнул рукой в сторону сидевшего в углу на матрасе Джедая и снова плюхнулся в кресло.

– Да при чем тут он! – воскликнула Лесли.

– Ребя-ата, помири-итесь!

– Слушай, ну чего ты так нажрался – тебе же завтра в поселок с утра ехать!

– Я с Джерико пил, – будто это что-то объясняло, сообщил Пит. – И с Лео, – наморщил лоб, припоминая. – И с Динеро…

– И со Смайти? – решила она облегчить ему перечисление.

– Не-е-е! – он замотал головой и тут же схватился за нее, словно боялся, что она оторвется. – Уй, как боли-ит! На Смайти Джери тоже сердится, говорит, что он некре… не… не креативный, вот! И на тебя сердится! А тут еще старуха эта…

– Что – старуха? – насторожилась Лесли.

Если отбросить все Питовы пьяные меканья, вздохи и повторяющееся, как рефрен, дурацкое подвывание «Ребята, не ссорьтесь!», дело выглядело так.

Сегодня под вечер Лео «сварганил убойное пойло из вина с бурбоном»,[16]16
  Бурбон – кукурузное виски.


[Закрыть] и они вчетвером – то есть сам Пит, Джерико, Лео и Динеро – сидели и «расслаблялись» в штабе. Настроение у Джерико было отвратительное, он жаловался на Лесли, которая не ценит хорошего отношения и даже не извинилась перед ним за сегодняшнюю драку. И вообще – какого хрена она полезла защищать какого-то никому не нужного немого дебила, на которого любому нормальному человеку и смотреть-то тошно?!

И в этот момент явилась старуха. Какого черта она приперлась, Пит не понял – но, услышав последние слова Джерико, тут же заявила, что на самом деле это вовсе никакой не дебил, и говорить он умеет – она, миссис Таубман, случайно проходя мимо окна Лесли, своими ушами слышала доносившийся из ее комнаты мужской голос и смех!

Джерико закаменел лицом, спросил:

– Когда это было?

– Вчера вечером, после колокола, – ответила миссис Таубман.

– Дура старая, это ж я у нее был! – вскочив, рявкнул он и «въехал старой гадине так, что та аж к двери отлетела». Не вставая на ноги, прямо на четвереньках поползла вон из комнаты, Джерико рванулся следом. Пит было подумал, что все, конец старухе – но он лишь пнул ее напоследок ногой в зад и заорал:

– И чтобы больше со своими доносами ко мне близко не подходила!

Залпом заглотил целую кружку «убойного пойла», но успокоиться никак не мог, все повторял:

– Вот! Вот, вот! Сплетни уже пошли! Я не позволю, чтобы кто-нибудь сплетничал о моей девушке! А все из-за этого чертова идиота – все из-за него!

– Так избавься от него! – посоветовал Динеро. – В конце концов, ты же у нас командир!

– Я не хочу с Лесли еще больше ссориться, – снова садясь за стол, угрюмо объяснил Джерико. – Уж очень она за свое держится. Помню, Смайти ее собаку ногой пнул, так она его чуть об стену не размазала.

– Можно устроить ему несчастный случай, – предложил Лео. – Слабоумный – он слабоумный и есть, и если он попрется незнамо куда и влетит под грузовик, то ты-то чем будешь виноват?!

«Несчастный случай» решили устроить послезавтра, в воскресенье, когда Лесли с Джерико уедут искать ее собак. К тому времени, как они вернутся, все уже будет кончено. Тогда ей уж точно на Джерико обидеться не придет в голову – он-то тут при чем, он весь день с ней пробыл!

Пит пытался возразить: Лесли умная, она догадается! Но от него отмахнулись – нажрался, так сиди и молчи! Тогда он решил прийти к Лесли сам и предупредить ее – чтобы она все знала заранее и, когда произойдет «несчастный случай», не слишком разозлилась на Джерико.

– Ребята, не ссорьтесь, а? – закончил Пит свой печальный рассказ тем, с чего начал. – Джери тебя любит. А ты его. А я вас обоих. Не ссорьтесь, не на-адо!

Лесли молчала, лихорадочно пытаясь сообразить, что же теперь делать. А может, это все провокация, ловушка? Нет, непохоже…

Взглянула на Пита, выдавила из себя:

– Хорошо, что ты меня предупредил.

– Пойду я, пойду, – пробормотал тот, – а то Джери меня здесь застанет – он же меня убьет.

– Он что – так сильно меня ревнует?

– А-га…

Пит встал и шатаясь подошел к двери. Обернулся:

– А знаешь, чего я хочу? Ранчо… Чтобы разводить там лошадок. Я люблю лошадок… И чтобы у меня была жена… умная, красивая – вот как ты. Не дуры эти, которых… а такая, чтобы идешь домой, и на сердце радостно стало… А тут все… никогда ничего другого не будет…

Поворачиваясь обратно к двери, он неловко качнулся и врезался лбом в косяк. Лесли подскочила и ухватила его за плечо, не дав упасть.

– Какая ты краси-ивая! – он погладил ее по щеке. – Знаешь, кроме тебя и Джери, у меня никого нет… не ссорьтесь, а?

– Да, конечно, – кивнула Лесли. – Спасибо тебе. «И прости», – мысленно добавила она. – Я завтра же поговорю с Джери.

– Если что – меня здесь не было, и я тебе ничего не говорил! – Пит хлопнул ее по плечу и не столько шагнул, сколько вывалился в коридор.

Заперев за ним дверь, Лесли обернулась – Джедай уже встал и молча смотрел на нее.

Она прокрутила барабан револьвера – шесть патронов, под курком гнездо пустое – и, проходя мимо кровати, кинула его на подушку.

– Откуда? – удивился Джедай.

– У Пита из кобуры вытащила. Он такой пьяный, что и не вспомнит, где его потерял, а нам пригодится.

Едва она подошла, он обнял ее; спросил, в общем-то даже спокойно:

– Что будем делать?

– Завтра мы отсюда уходим, так или иначе! – до сих пор Лесли усилием воли удавалось сохранять спокойствие, но теперь притворяться было незачем. Обеими руками она яростно вцепилась Джедаю в ворот. – Я тебя никому не отдам! Слышишь? Никому! – метнулась к выключателю, погасила свет и вновь вернулась в его объятия.

– Не боишься, что кто-нибудь подглядит? – тихо рассмеялся Джедай – черт возьми, его послезавтра убить собираются, а он еще смеяться способен!

– Наплевать! Завтра мы оба или выживем, или подохнем, у нас осталась только одна ночь – вот эта! «Так ты что, думаешь, я ее зря потрачу?!» – последние слова она произнесла мысленно.

Обхватив его за шею, потянула вслед за собой на расстеленный на полу матрас, подумала, что надо было сначала раздеться, но Джедай уже стаскивал с нее майку; от прикосновения к ее груди его шершавого подбородка у Лесли перехватило дыхание…

Сколько мыслей, оказывается, можно передумать за секунду! И о том, как это у них сейчас получится – после такого большого перерыва, и о Джерико – что с ним она ничего подобного не чувствовала, и о Джедае…

Он был привычно огромным и мускулистым – и непривычно худым, а вот целовался как раньше – вроде нежно, но так, что до костей пробирало.

Перекатываясь по матрасу, они с ним стаскивали друг с друга все, что попадалось под руки, ласкали и целовали освобождавшуюся от одежды живую плоть, пока оба не остались без единой нитки на теле. Лесли извивалась и терлась об Джедая, стремясь прижаться к нему еще ближе, еще теснее, и когда, схватив ее за бедра, он навалился сверху и рывком проник в нее, блаженно выдохнула.

Первая волна наслаждения накрыла ее почти сразу – Джедай поймал губами едва не вырвавшийся у нее крик и то ли глухо застонал, то ли замурлыкал в ответ. Его движения стали резче и быстрей.

Лесли уже захлестывала новая волна – все выше и выше, словно полет во сне – когда он внезапно притормозил. Она подалась ему навстречу, услышала сказанное тихо: «Не гони… сейчас…» – и, не разъединяясь с ней, Джедай перекатился на спину.

Из горла Лесли вырвался глухой стон, она выгнулась назад от удовольствия – так глубоко он вдруг оказался в ней. О «не гони» больше речи не было, оба они задыхались, потеряв контроль над собой и возможность думать о чем-то, кроме исступленных сладких толчков, приближавших их к финишу.

Она почувствовала, как Джедай замер, словно окаменел, сильные пальцы конвульсивно стиснули ее бедра – и, отстав от него лишь на пару секунд, содрогнулась, пронзенная острой судорогой наслаждения.

Когда к ней снова вернулась способность соображать, оказалось, что она лежит поверх Джедая, уткнувшись лбом ему в шею. Прямо под ней часто билось его сердце, и Лесли сползла в сторону, чтобы не давить на него, но он вслед за ней повернулся на бок, зарылся лицом ей в волосы.

И она, даже не зная, услышит ли он ее, шепотом сказала то, что еще никогда ему не говорила – по крайней мере, вслух:

– Я люблю тебя…

Проснулась Лесли, как частенько случалось в последние дни, от стука в дверь. Взглянула на окно – оно слабо светилось красным, значит, еще только рассвело – и, подойдя к двери, осторожно спросила:

– Кто там?

– Ле-если! – раздался из коридора слабый голос. – Дай от головы что-нибу-удь!

– Пит, ты что ли? – поинтересовалась она.

– Да-а-а! – жалобно взвыл он. – Башка трещит, сил никаких не-ет!

– Ладно, иди в лазарет – я сейчас оденусь и тебя догоню.

Обернулась – Джедай уже успел собрать и сложить на кресло ее разбросанную по полу одежду. Лесли подошла и принялась по-солдатски быстро одеваться, на ходу выдавая указания:

– Одевайся, брейся, – сняла с пояса нож, кинула на кровать. – Я скоро вернусь, принесу еду. Будут стучать – затаись и никому не открывай, – потрепала его по плечу: – Все, я пошла.

Пита она догнала уже у самого лазарета. Выглядел он – краше в гроб кладут: бледное до зелени лицо, всклокоченные волосы – и несчастные, совершенно больные глаза.

Поэтому, хоть она и обещала Джедаю прийти скоро, пришлось задержаться, чтобы привести беднягу в порядок по проверенной схеме: настойка от головной боли, примочки на глаза – затем цикорный кофе с ложечкой патоки и напоследок еще один отвар, взбадривающий и стимулирующий. В результате, когда через полчаса Пит ушел из лазарета, он был уже похож на человека. Напоследок спросил:

– Что это сегодня с тобой?

– А что? – удивилась Лесли.

– Ты какая-то не такая… Мягче, что ли…

– Да нет, – рассмеялась она. – Я просто еще не проснулась толком – ты меня ни свет ни заря разбудил!

После его ухода Лесли тоже задерживаться в лазарете не стала – наскоро проверила ребят в палате и пошла в столовую.

Джерико она встретила у самой площади – в компании все тех же Лео и Динеро он шел откуда-то со стороны гаражей. Про себя чертыхнулась: вот уж кого ей меньше всего сейчас хотелось видеть! Но делать нечего – поравнявшись с ними, она дружелюбно улыбнулась и кивнула:

– Привет!

Казалось, какое-то мгновение Джерико хотел сделать вид, что в упор ее не замечает, но потом все же кивнул в ответ. Следом поздоровались и Лео с Динеро.

Значит, до сих пор злится… Что ж – ей тоже с ним особо общаться не хочется. Тем более что он, с его проницательностью, тоже может заметить, что она сегодня «какая-то не такая»… Ну да, да – Лесли и сама знала, что при воспоминании о прошедшей ночи на ее губы сама наползает улыбка и хочется блаженно, всем телом, потянуться! И если это заметил Пит, то может заметить и кто-нибудь еще…

Короче, хватит думать о глупостях – нужно взять себя в руки и заняться делами, а для начала побыстрее идти в столовую за завтраком; Джедай уже, наверное, заждался.

О господи, там, в столовой, наверняка старуха болтается! Что – еще и ей улыбаться?.. А вот черта с два! Она, Лесли Брин, член «внутреннего круга», в иерархии Логова стоит на куда более высокой ступени, чем какая-то там повариха, и совершенно не обязана демонстрировать последней дружелюбие (пусть знает, что доносы просто так с рук не сходят!).

Воинственный запал пропал втуне: миссис Таубман в столовой не оказалось, а к тихонькой девушке, раздававшей завтрак, у Лесли никаких претензий не было.

Девушка предложила ей на выбор кашу с мясом и вчерашнюю картошку, зажаренную со шкварками. Лесли попросила положить в миску и того и другого, а кофе дать в кофейнике: если ей захочется выпить вторую кружку – не идти же из-за этого снова в столовую?! Просить две отдельные порции не стала – не стоит лишний раз упоминать о Джедае.

Повариха ушла за кофейником. Лесли стояла, облокотившись о начищенную до блеска стойку и лениво оглядывала полупустой зал – хотя старуха и добилась чистоты в столовой, многие бойцы по старой привычке предпочитали завтракать в казарме или на свежем воздухе – когда в голову ей вдруг пришла мысль, от которой внутри все заледенело: а вдруг Джерико решил не ждать до завтра, а устроить «несчастный случай» сегодня, прямо сейчас?!

И пока она тут набирает еду, Джедая уводят – уводят, чтобы убить!..

Стиснув зубы, Лесли заставила себя не сорваться с места, а дождаться, пока девушка принесет кофейник, и лишь потом спокойно – может, лишь чуть быстрее обычного – выйти из столовой.

До дома, где она жила, было минут пять хода. Совсем немного – и бесконечно далеко, когда хочется броситься туда бегом. Нет, нельзя, нужно вести себя как обычно!

Вот бойцы навстречу идут, поздоровались – надо ответить. Хватит психовать: Джерико шел от гаража, это совершенно с другой стороны… Она не даст, не позволит забрать его!..

Совсем немного осталось – уже крыльцо видно.

Джедай!..

Джедай, живой и здоровый, сидел на своем матрасе. Лесли на миг закрыла глаза от облегчения.

– Что случилось?! – спросил он тревожно.

– Ничего, – она поставила миску и кофейник на стол. – Давай есть.

Он встал, шагнул ближе – спросил раздельно:

– Лесли, что случилось?

– Да ничего, ничего! – огрызнулась она, пряча глаза – самой теперь было стыдно собственной паники – и нагнулась к тумбе за чашками.

Не тут-то было! Джедай обхватил ее и повернул к себе. Пришлось сознаться:

– Я подумала… испугалась, что пока меня не было, они тебя забрали.

– Со мной все в порядке. Но когда ты сейчас влетела в комнату, – он усмехнулся, – то, я, признаться, струхнул. Никогда не видел тебя такой… Вообще ни разу не видел, чтобы ты чего-то испугалась.

– Кроме землетрясения, – с трудом улыбнулась Лесли.

– Кроме землетрясения.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

До ангара они с Джедаем на этот раз добрались по кружной, проходящей за домами дорожке. Войдя, Лесли быстро огляделась – вроде никого постороннего нет; встретилась глазами с сержантом Калвером, подошла к нему вплотную:

– Здравствуйте.

– С чего это ты вдруг здороваешься – никак заболела? – ухмыльнулся тот. Коротко кивнул Джедаю и снова в упор уставился на Лесли: – Ну, чего надо?

Она вздохнула и как в воду прыгнула:

– Мистер Калвер, сегодня ночью мы уходим. Нам нужна ваша помощь.

– Что случилось? – спросил сержант уже без ухмылки.

– Они собираются завтра убить Джеда. Устроить ему «несчастный случай».

– Зачем?!

– Потому что его присутствие раздражает Джерико. А ссориться со мной он не хочет, вот и решил сделать так, что Джед будто бы сам случайно под грузовик попадет.

– Твою ма-ать!.. – протянул сержант. Взглянул на Джедая, потом снова на нее: – Что я могу для вас сделать?

– Нам нужен мотоцикл. Джед до сих пор хромает – у него нога стерта, поэтому я хочу добраться до леса на мотоцикле, а там его бросить и дальше идти пешком.

Сержант покачал головой:

– Мотоцикл-то не проблема, но вам на нем уйти не удастся – шум мотора ночью за мили слышен, вас догонят еще до леса. Тем более здесь хорошие гонщики есть, тот же Лео – его черный байк лучший в Логове. Не-ет, на мотоцикле вам не уйти… – повторил он медленно и задумчиво, глядя куда-то в пол; на губах появилась странная невеселая улыбка. – Но я вам помогу! – вдруг словно спохватился, поднял на Лесли глаза. Лицо его отвердело, сквозь маску седого неряшливого старика как никогда четко проступили черты прежнего, жесткого и решительного сержанта Калвера. – Ладно, ступай – у тебя своих дел хватает. И приходи после занятий, – кивнул Джедаю: – А ты оставайся, поможешь!

Вести себя как обычно!

Один день – всего один день осталось продержаться!

Лесли повторяла себе это снова и снова, а день все тянулся и тянулся. У стоявшего на столе в аптеке будильника стрелки еле двигались, каждый раз, собираясь взглянуть на него, она думала: «Ну, теперь-то уж много времени прошло!» – и каждый раз выяснялось, что прошло всего несколько минут.

На прием в лазарет пришел лишь один паренек, да и тот с несерьезным ушибом руки. Одного из лечившихся в палате бойцов Лесли «выписала» обратно в казарму, двум оставшимся сказала, что надо полежать еще несколько дней.

– Но как же! – воскликнул парнишка с шиной на вывихнутой ноге. – Сегодня же суббота! Хефе будет говорить!

Ах да, конечно, субботняя речь Джерико – это святое!

– Попроси кого-нибудь из приятелей, чтобы помог тебе вечером добраться до площади, – разрешила Лесли. – Но потом – обратно в палату, и больше из нее ни ногой! Завтра я проверю!

Про себя усмехнулась: завтра ее уже здесь не будет!

Старуха заявилась, когда Лесли расхаживала по аптеке и прикидывала, что самое необходимое, при этом легкое и необъемное, нужно взять с собой: ножницы, флягу с самогоном, маленький котелок, сушеную ромашку… и еще обязательно ножи-скальпели и бинты.

Когда в дверь постучали, она подумала, что это Эми; девчонка смылась почти сразу после ее прихода, куда – не сказала, и, как выяснилось, опять не принесла больным кофе. Удивилась только, с чего это Эми вздумалось стучать – обычно она себя этим не утруждала – но, открыв, увидела миссис Таубман.

Чуть ли не половину старухиной щеки заливал синяк – рука у Джерико была тяжелая. Ни малейшего сочувствия у Лесли это не вызвало: будет знать, как под окнами подслушивать!

– Здравствуйте, миссис Лесли, – елейным тоном начала старуха, зыркая во все стороны глазами и явно пытаясь что-нибудь разглядеть за ее спиной. – Эми моя не у вас, случайно?

– Нет, не у меня, – покачала головой Лесли, стараясь не показать, что у нее внутри все кипит от злости. – Думаю, опять пошла к прачкам. Мне это уже надоело – завтра же я поговорю с Питом, попрошу другую санитарку!

Лицо старухи вытянулось.

– Но… – растерянно промямлила она.

– Извините, мне сейчас некогда с вами разговаривать, – с этими словами Лесли закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сквозь тонкую деревянную филенку было слышно, как миссис Таубман, тяжело вздохнув, побрела прочь.

Лесли подавила в себе угрызения совести: конечно, ни с каким Питом она говорить завтра не будет, но пусть старуха немного попереживает – поделом ей, уж очень достала!

На занятиях бойцы опять кидали ножи в злосчастную деревяшку. Лесли сидела на трибуне, наблюдала. «В последний раз! – крутилось у нее в голове. – Все это – в последний раз…» Когда они хором пристали к ней: «А теперь вы покажите – вы же ребятам из первого взвода показывали!» – она не стала отнекиваться – вышла на площадку и принялась метать сначала один нож, потом два – с обеих рук, сверху, снизу и с разворота.

Парни, обступив ее, восхищенно гудели. Лесли и сама увлеклась этим «показом» – настолько, что даже не заметила, когда на площадке появился Лео. Обернулась, лишь когда он сказал почти над ухом:

– А говорила, с левой руки хуже кидаешь!

Сердце пробило нехорошим холодком, но ответила она весело:

– Так двумя руками одновременно что стрелять, что ножи метать легче, чем одной левой. Хочешь, попробуй?! – протянула ему прихваченные из лазарета ножи-скальпели.

– Сейчас некогда. Хефе зовет, пойдем!

Обычно, когда ей грозила какая-то опасность, Лесли почти не боялась. Отбиться, уцелеть; ударить и увернуться от удара – на другие мысли и эмоции не оставалось ни времени, ни сил. Потом – да, порой даже плакать случалось, но в момент опасности становилось просто не до того.

А сейчас ей было страшно – по-настоящему страшно, потому что непонятно, что происходит и что делать – и она изо всех сил старалась не стискивать зубы и сохранять на лице спокойное выражение. Что Джерико от нее надо – настолько, что он срывает ее с занятия? Неужели он каким-то образом узнал, что она собирается бежать? Но как?! И что теперь делать?!

Дойдя до площади, Лесли повернула к штабу, но Лео кивнул дальше, в сторону гаражей:

– Нам туда!

Джедай? Нет, нет, нет – только не он! Пожалуйста, пусть они ему ничего не сделали – пожалуйста!

Когда, свернув за гараж, она увидела неподвижно стоявший грузовик-фургон, а рядом Джерико с Питом, ей показалось, что у нее подкашиваются ноги.

– Эй, Лесли! – издали махнул Джерико рукой. Он улыбался – широко и весело.

Теперь уже можно было, не навлекая на себя подозрений, броситься вперед – что Лесли и сделала.

Подлетела к грузовику:

– Что случилось? Кто-нибудь ранен?

Быстро заглянула под колеса – там никого не было.

– Да не пугайся ты! – сказал Джерико. – Все целы, все живы! – махнул Питу: – Открывай!

Пит распахнул двери фургона – внутри обрисовались какие-то темные силуэты.

– Вот… лошадки! – объяснил он.

– Правда, красавцы? – просиял Джерико.

Лесли одним прыжком взлетела в фургон. Лошадей было две – и действительно красавцы: стройные и тонконогие; обе гнедые, у одной на лбу белое пятнышко. Лесли осторожно коснулась гладкой шеи – лошадь не шарахнулась, а повернула к ней морду, позволив погладить себя по бархатному носу.

– Ну что, нравятся? – спросил снаружи Джерико.

– Да… да, – она обняла лошадку с белой звездочкой за шею, похлопала ласково по спине – это был отличный повод спрятать от всех выступившие на глазах слезы облегчения. Ее еще слегка трясло, но постепенно отпускало.

Что она только не передумала, пока шла сюда! А это всего лишь лошади…

Наконец, погладив и вторую лошадь, Лесли подошла к краю фургона, весело попеняла Лео:

– Что же ты не предупредил, я бы хоть кусочек хлеба взяла угостить их!

– Я тебе сюрприз хотел сделать! – ответил за него Джерико. Подошел, протянул руки: – Прыгай!

Она спрыгнула в его объятия – Джерико пошатнулся, но устоял, прижал ее к фургону; в ярких голубых глазах искрился смех.

– Ну что – мир?

– Мир! – кивнула Лесли; когда он поцеловал ее, сумела кое-как ответить. – И, Джери… – опустила глаза, – прости ты меня за эту драку. Я действительно не должна была…

Он не дал ей даже договорить:

– Все! Прощено и забыто! Пойдем! – обнял ее за плечи, повел за собой.

– Подожди, а лошади?! – встревожилась Лесли. – Им же надо помочь спуститься… и напоить!

– Ох уж эта Лесли, – рассмеялся Джерико. – Сколько я ее помню – всегда животных любила, – пояснил он Лео, взиравшему на эту сцену «семейного примирения» с умиленной улыбкой.

– Помню, я ее щенков утопить хотел – так она меня самого чуть не прикончила! – добавил Пит.

– Пойдем! – Джерико снова потянул ее за собой. – Пит обо всем позаботится. А завтра мы с тобой, как я и обещал, поездим по окрестностям. Кстати, завтра приходи ко мне завтракать – поедим и сразу же поедем.

– Спасибо! – заулыбалась она, про себя добавив: «Как же, разбежался!»

Отцепился он, только когда они вышли на площадь. Снял с ее плеча руку: – До вечера! – и свернул к штабу.

«Почему до вечера?!» – подумала Лесли. Ах да, сегодня же суббота, положено в «свите» вышагивать!

Едва отвернувшись от Джерико, она с облегчением согнала с лица, казалось, намертво приклеившуюся туда улыбку. Слава богу, он не понял, что к лошадям она относится неплохо, но не так, чтобы бросаться экзальтированно обнимать их!

По идее, ей сейчас нужно было идти к сержанту Калверу – но, едва выйдя на площадь, вдруг развернуться и двинуться обратно к гаражам выглядело бы нелепо и подозрительно. Поэтому Лесли решила сначала зайти в лазарет, а уже потом, кружной дорожкой, добраться до ангара.

Едва она вошла в аптеку, как почти сразу в двери без стука обрисовалась Эми, спросила мрачно:

– Че, вам надо че-нить?

Ясно, судя по всему, от бабки втык получила!

– Я сейчас сварю земляничный чай, а ты, когда настоится, разлей его по кружкам, добавь по ложечке меда и ребятам отнеси.

– Ага, – кивнула девчонка и с тем исчезла.

Выставляя на стол маленький, в два кулака, глиняный горшочек с медом, Лесли подумала, что Эми как пить дать его если не ополовинит, то изрядно к нему приложится. И мысленно махнула на это рукой: завтра ее здесь уже не будет.

В ангаре на первый взгляд не было ни души. Табуреточка на колесах одиноко стояла на освещенном пятачке перед полуразобранным мотоциклом.

Лесли хотела уже свернуть в клетушку, когда из дальнего угла послышалось:

– Пст! – она взглянула туда – едва заметный в полутьме, сержант Калвер махнул рукой, позвал громким шепотом: – Сюда давай!

Она подошла ближе – сержант сидел на БТРе, костыли были прислонены рядом. Постучал по броне:

– Вылезай, это Лесли!

Из верхнего люка высунулся взлохмаченный Джедай, спрыгнул и встал рядом.

– Привет! – хотел обнять ее, но Лесли заелозила, выворачиваясь: что это еще за нежности при людях?! Вся одежда его была измазана чем-то темным, даже на подбородке пятно.

– Вот на этом вы и поедете, – сержант похлопал по ржавой броне, – вместо мотоцикла. Хорош?!

Лесли уже мало что могло удивить в этом мире, но тут она аж рот раскрыла.

– Но… – ошарашенно закрутила головой, оглядывая стоявшую перед ней громадину. – Он что… он же…

– Ты не смотри, что он снаружи неказистый – внутри все тип-топ, – ухмыльнулся сержант. – То есть электроника, конечно, сдохла, тут уж ничего не поделаешь. Но в остальном я его еще летом до ума довел. А потом с мотора кое-какие детали снял да припрятал – подумал, что ж я, сволочь, бандитам такое оружие в руки дам! – любовно, как если бы это было живое существо, похлопал БТР по броне. – Ну а теперь он вам как раз и пригодится. На нем вы от погони и оторветесь, и отобьетесь.

– А как мы его поведем? – с сомнением спросила Лесли.

– Я справлюсь! – самоуверенно улыбнулся Джедай. Ей показалось, что он ее слегка поддразнивает – ведь именно от нее он десятки раз слышал эту фразу.

– Это не сложнее, чем машину водить, – объяснил сержант. – Даже проще, – ухмыльнулся, – никаких тебе правил дорожного движения, все шоссе ваше! – снова посерьезнел, взглянул на Лесли в упор: – Ну а на твою долю, значит, останется от погони отстреливаться. Справишься?

– Куда я денусь?! Сами же меня стрелять учили!

– Учил-то учил… – вздохнул сержант Калвер. – Но только стрелять тебе в этот раз придется в тех самых парней, которых ты все эти месяцы лечила и учила. И очень важно, чтобы у тебя в нужный момент рука не дрогнула. Иначе погубишь и себя, и его, – кивнул на Джедая. – Потому что они-то, если Хефе прикажет, в тебя выстрелят – и ни на секунду не поколеблются.