Текст книги "Дорога домой"

Автор книги: Мери Каммингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Под началом у Джерико было восемнадцать поселков, расположенных в радиусе примерно двухсот миль от Логова. Они платили ему дань, получая взамен бензин, кое-какую технику – ну и, разумеется, защиту от действующих в этом районе банд.

Точнее, действовавших – после того, как его бойцы уничтожили самую крупную из местных банд, возглавляемую неким Расселом, остальные предпочли убраться отсюда подальше; за последние два года не произошло ни одного нападения.

В «армии» Логова было больше двухсот бойцов. Брали туда только добровольцев – в основном молодых парней из тех же подвластных поселков, но некоторые приходили и издалека. В самом Логове, помимо электричества, водопровода и канализации, имелся даже внутренний телефон – что Джерико с гордостью продемонстрировал, позвонив Питу и назначив ему встречу в вестибюле.

– Ты сама скоро все увидишь, – сказал он, положив трубку. – Я бы с удовольствием уже сегодня показал тебе, чего мы за эти годы добились, но мне сейчас нужно ехать. А вот завтрашний день – твой, договорились?

– Да, – неуверенно кивнула Лесли.

Едва они вышли в коридор, как из распахнутой двери соседней комнаты появился Лео и молча пошел следом. Очевидно, он состоял при Джерико кем-то вроде ординарца.

Пит уже ждал в вестибюле. Джерико с улыбкой махнул ему рукой; подойдя, приобнял Лесли и подтолкнул к нему.

– Позаботься о ней как следует. Только в мастерские и в гараж не води – это я хочу завтра сам показать.

– Джери! – эхом разнесшийся по вестибюлю вопль был столь неожиданным, что Лесли вздрогнула. Выскочив из-за колонны, девушка в коричневом платье подлетела к Джерико и отчаянно заколотила кулачками по его груди. – Ты не имеешь права так со мной поступать! – в голосе ее ярость мешалась со слезами. – Не имеешь!

Лесли про себя хихикнула – уж очень ошарашенным выглядел, отступая от нее, Джерико.

Но эта растерянность длилась недолго – в следующий миг его лицо вспыхнуло яростью, он отшвырнул блондинку от себя с такой силой, что она упала на бок, и выхватил револьвер. «Он что, ее попугать решил?» – мелькнуло в голове у Лесли.

Девушка приподнялась, обернулась к нему – и тут прозвучал выстрел…

В вестибюле вдруг стало тихо-тихо, словно все вокруг перестали дышать. Тихо тоненько заскулив, блондинка опустила глаза и коснулась груди, подняла руку – всю в крови – и с ужасом взглянула на Джерико.

– Я – имею – право – на все! – жестко отчеканил он.

Это было последним, что услышала несчастная девушка, – в следующий миг она рухнула замертво.

Джерико с застывшим лицом, ни на кого не глядя, пошел к выходу. Лео склонился над девушкой, коснулся шеи, пытаясь нащупать пульс – качнул головой и поспешил за ним следом.

– Н-да… не стоило ей на Джерико кулаками махать, – вздохнул Пит. – Он этого очень не любит… Ладно, пойдем. Ты завтракала?

От предложенных Питом платьев Лесли отказалась – выбрала то, что было привычнее: темно-зеленые штаны из плотного домотканого хлопка, пару футболок и клетчатую рубашку. Еще носки и низкие кожаные сапожки – единственное, что из обуви подошло по размеру.

Ни она, ни Пит, словно по негласной договоренности, об убитой девушке не упоминали. Лесли так никогда и не узнала, как ее звали.

В Логове Пит, судя по всему, был кем-то вроде завхоза или старшего кладовщика, в его ведении находился вещевой склад, кухня и казармы. Казармы он показал ей издали, махнул рукой в сторону двух стоявших рядом длинных зданий и сказал:

– Вот там живет первый отряд, а в этом доме второй и третий.

На кухню зато привел и показал подробно – когда-то это был большой павильон со стеклянным потолком; теперь недостающие куски стекла заменял такой же красный пластик, как тот, что был вставлен в окно ее комнаты. От этого внутри казалось неуютно и мрачно – Лесли аж передернуло. Пол здесь наверняка не мыли с самой Перемены, царивший в помещении кисловатый запах тоже не радовал обоняние.

Но Пит этого ничего, похоже, не замечал и обрадовался, как ребенок, увидев стоявшие в миске на краю плиты пирожки. Взял несколько штук, половину отдал Лесли. Поварихи – молоденькие, не слишком опрятного вида девушки, – проводили их недовольными взглядами.

Так, вдвоем (точнее, вчетвером: двое парней-охранников по-прежнему неотступно следовали в нескольких шагах позади), подъедая понемножку пирожки, они дошли до ограды. Дальше, за колючей проволокой, насколько хватало глаз, тянулась безжизненная каменистая пустыня; пейзаж оживляли лишь кое-где пробивающиеся мескитовые деревца.

Вдаль, за горизонт уходила дорога. Часовой у ворот, сидя на земле и прислонившись спиной к столбику, тоже взглянул на Лесли с интересом.

– Дальше, в пятнадцати милях отсюда, озеро, – сказал Пит. – Наши ребята туда ездят купаться. А на другом берегу поселок.

– Большой? – по старой маркетирской привычке спросила Лесли.

– Домов пятьдесят, – он опустил глаза и замялся. – Лесли, у меня к тебе будет просьба. Понимаешь, лекарские обязанности здесь тоже на меня свалили, а я… – Неловкая улыбка и пожатие плечами явно значили «А я в медицине ни ухом ни рылом».

– Ну, и?

– Ты вчера одного нашего парня порезала. Я раны зашил, конечно, и перевязал – но… чего-то ему здорово плохо. Посмотри его, а?

– Юло? – сообразила Лесли.

– Он самый.

Юло, один-одинешенек, лежал в комнате рядом со складом. С первого взгляда Лесли поняла, что ему, как выразился Пит, «здорово плохо» – бледное лицо было покрыто испариной, глаза – покрасневшие и воспаленные, как у человека, который всю ночь не спал.

– Ну, как ты тут? – бодрым голосом спросил Пит, подойдя и дружески пожав ему плечо. – Почему не позавтракал? – на тумбочке у кровати стояла миска с заветревшейся кашей. – Нужно есть, чтобы силы были!

Но Юло молчал, во все глаза уставившись на Лесли, даже рот испуганно приоткрыл.

Прежде чем он успел что-то сказать, она коснулась его лба. Жар был, но не слишком сильный.

– Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого.

– Она врач, – подхватил Пит. – И знаешь какой отличный?!

– Прежде всего, помоги ему встать, – сказала Лесли. – Потом пусть ляжет на стол – я не хочу запачкать постель. И мне понадобится миска с теплой кипяченой водой, нож, ножницы… тряпки чистые для перевязки… черт, у меня же лекарств никаких нет! Все травы и настойки остались там, в Колорадо, в рюкзаке…

– Я сейчас принесу! – на лице у Пита было облегчение человека, которому больше не надо ни о чем думать – достаточно просто выполнять приказы.

Ран у Юло оказалось две – небольшой порез на бедре («Это когда я в первый раз отмахнулась», – вспомнила Лесли) не требовал особой заботы, Пит уже зашил его, и вполне удачно. Зато длинная, хоть и неглубокая резаная рана поперек живота нуждалась в дополнительном уходе.

На то, чтобы отмочить и осторожно снять присохший к ней толстый слой повязок, ушло добрых четверть часа. После этого выяснилось, что Пит слишком туго затянул швы – кое-где нитка уже прорезала мышцы и кожу, дойдя почти до края раны.

Лесли покачала головой и подняла глаза – Пит и оба охранника, столпившись вокруг стола, завороженно следили за ее действиями.

Один из парней подсунулся ближе:

– Сейчас уже держать надо будет?

– Зачем?

– Чтоб не дергался!

Лесли взглянула на Юло – тот нервно облизнул губы, в темных глазах стыл ужас.

– Нет, держать не придется, – обернулась к Питу. – У тебя найдется в хозяйстве изолента?

Держать Юло действительно не пришлось. Впрочем, Лесли старалась не сделать ему больно и когда осторожно разрезала впившиеся в тело швы, и когда промывала рану теплой водой с добавкой самогона.

– А Пит чистым промывает! – сообщил один из парней.

Ну и зверство, то-то бедняга Юло перепугался!

– Чистым хорошо ссадины промывать, – объяснила Лесли. – А раны поглубже лучше разведенным.

Осушила пространство вокруг раны чистой тряпкой и принялась стягивать ее вместо швов узкими полосками изоленты. Конечно, такой длинный разрез было бы правильнее снова зашить, но уж очень не хотелось дополнительно травмировать ткани. Да и натерпелся парень от неумелого лечения Пита изрядно.

– Что здесь происходит? – послышался с порога начальственный голос.

В комнату вошли несколько человек, в том числе Логан. Но задал вопрос не он, а другой – высокий черноглазый мужчина лет тридцати с рыжеватыми бачками до середины щеки.

Лесли узнала его сразу – и эти глаза, и нос с горбинкой, и широкий рот с пухлой верхней губой. В памяти молнией пронеслось: «Вон, Солу жена нужна, ты как раз подходишь!» А потом, спустя каких-то два часа, этот Сол насиловал ее, беспомощно распростертую на камнях – и лицо его дергалось над ней взад-вперед, так что в поле зрения попадала то черная родинка на скуле, то приоткрытый рот с редкими зубами…

Он не узнал ее, да и немудрено – мало ли в жизни случается, разве можно запомнить такую мелочь, как брошенная подыхать семь лет назад молоденькая маркетирша?

– И что тут делает эта… – он шагнул к Лесли.

Внутри у нее все сжалось, она стояла, судорожно стискивая ножницы, которыми резала изоленту.

– Она тут по приказу Хефе! – заступил ему дорогу Пит.

Сол остановился, словно наткнувшись на стену.

– Ах, вот как?!

– Да, она врач!

Этих нескольких секунд хватило Лесли, чтобы взять себя в руки. Усилием воли она расправила онемевшие пальцы и отрезала еще полоску изоленты.

– Врач? – Сол недоверчиво хохотнул. От этого врезавшегося в память низкого и резкого звука ей вновь стало не по себе.

– Да, и очень хороший! – ниже его чуть ли не на голову, Пит напоминал сейчас задиристого петушка.

– Ну что ж, раз врач, пусть лечит получше! – обойдя его, Сол приблизился к Юло, тряхнул его за плечо. – Выздоравливай! Ты нужен нам, солдат!

Словно невзначай, скользнул по Лесли быстрым, по-мужски оценивающим взглядом и с тем вышел. Она наложила предпоследнюю полоску изоленты, пару секунд полюбовалась делом рук своих и спросила равнодушно:

– Кто это был?

– Сол, командир третьего отряда, – объяснил Пит.

То ли после того, как Лесли разрезала перетянутые швы, рана уже не так сильно болела, то ли просто у нее была легкая рука – но, когда Юло с помощью обоих охранников снова оказался в постели, вид у него стал умиротворенно-осовелый. Она прикрыла рану чистой тряпочкой, набросила на него одеяло и улыбнулась:

– Вот и все.

– А ты не будешь повязку делать? – спросил Пит.

– Нет. Так быстрее затянется. Теперь ему нужно лежать и побольше пить. Есть пока не давайте, только когда он сам захочет. Если все пойдет нормально, то дней через семь он уже сможет понемногу вставать.

Лесли хотела еще раз потрогать лоб Юло – как там у него с температурой? – но вовремя удержала руку, увидев, что он спит, даже слегка посапывает.

– Ты, наверное, здорово устала? – спросил Пит, когда они вышли от Юло.

Нетрудно было сообразить, что, сказанное менее дипломатичным языком, это прозвучало бы как: «Мне больше некогда с тобой возиться – своих дел полно. Может, пойдешь куда-нибудь, например, к себе в комнату?»

Лесли отнюдь не возражала. После внезапного появления Сола все, что она делала: разговаривала, заклеивала рану Юло, улыбалась, объясняла, – делала через не могу; больше всего ей хотелось остаться одной, никого не видеть и не слышать.

«Свой» дом она нашла сравнительно легко – помогли шедшие сзади охранники. Войдя в комнату, услышала, как сзади щелкнул замок, привалилась спиной к стене, сползла по ней и осталась сидеть, бессильно опустив голову. Ее колотило и хотелось плакать. Чего бы она только не отдала сейчас за мохнатое тело под рукой и холодный мокрый нос, мимоходом ткнувшийся в щеку!

Но что об этом говорить – собак нет… И думать о них – только зря душу растравлять.

Думать нужно о другом – о том, как быть дальше.

Этот подонок Сол пока не узнал ее, но может узнать, если они будут часто видеться. И что тогда? Начнет он направо и налево хвастаться своей «победой» или, наоборот, смолчит, чтобы не вызвать недовольство всемогущего Хефе?

Хефе… Джерико…

До сих пор он ни единым словом не упрекнул ее за убитого Боунза, был мил и любезен… Что это – сентиментальное воспоминание о прежней любви? Или ему что-то от нее надо? Скорее, второе…

Ведет он себя так, будто совершенно уверен, что она собирается остаться в Логове. Если она захочет уйти – отпустит ли он ее? Скорее всего – нет.

Он изменился, и сильно: прежний Джерико даже в приступе раздражения не пристрелил бы глупую девчонку за дурацкую, детскую сцену ревности. Максимум – надавал бы оплеух. И не перешагнул бы хладнокровно через ее труп…

Нет, это уже не тот обаятельный голубоглазый парень, которого она когда-то так любила. Это – Хефе, всевластный правитель Логова, человек, слово которого здесь – закон. И, находясь рядом с ним, она не должна ни на секунду расслабляться и забывать об этом.

Джерико пришел, когда уже стемнело. Лесли услышала шаги в коридоре, щелчок замка – и, едва в комнате вспыхнул свет, вскочила с кровати.

– Привет! Ты чего тут в темноте сидишь? – спросил он.

– Да… задремала.

В одной руке у Джерико был кувшин, в другой – миска, накрытая толстыми ломтями хлеба, сквозь запах которого пробивался аромат жареной крольчатины.

– Поужинаешь со мной? Я вина вкусного принес…

– С удовольствием.

Он поставил кувшин и миску на стол, шагнул к Лесли и обнял ее.

В первый момент она еле преодолела инстинктивное желание оттолкнуть его, высвободиться, но потом расслабилась и подняла руки ему на плечи.

Они были шире, чем ей запомнилось… и пахло от него теперь по-другому. Или так же? Уже и забыла…

– У тебя от волос по-прежнему пахнет осенними листьями, – словно угадав ее мысли, тихо сказал Джерико. – Я всегда, когда этот запах слышал, тебя вспоминал…

Лесли закрыла глаза. Сколько лет он снился ей – снилось, что вернулся, что обнимает ее… А теперь это происходит наяву…

Почувствовала, как по щеке скользнули теплые губы – это заставило ее опомниться и вывернуться из его рук.

– Джери, да никак ты меня обхаживаешь? – с веселым удивлением спросила она.

– А что? – вид у Джерико был слегка ошарашенный – наверняка он давно уже не знал от женщин отказа.

– Никогда не поверю, что ты польстился на меня, когда вокруг полно молоденьких красоток! Скажи честно – чего тебе от меня надо?!

– Значит, вариант с заново вспыхнувшей старой любовью не проходит категорически? – усмехнулся он.

– Нет.

– Но я любил тебя. Действительно любил, – сказал он просто, уже без усмешки. – И действительно очень рад сейчас видеть.

Лесли вздохнула, на миг вспомнив того веселого быстроглазого паренька, с которым целовалась в лесу.

– Я тоже тебя любила…

– Я помню. Хорошее было время тогда, правда? – Джерико улыбнулся такой щемяще-нежной улыбкой, что ее сердце заколотилось.

«Хорошее… пока ты не бросил меня, не солгал, не заставил годами оплакивать!» – мысленно парировала она, чтобы освободиться от его обаяния.

– Да… хорошее… – тоже улыбнулась, помолчала несколько секунд и заговорила уже по-деловому: – И все-таки, Джери, зачем я тебе нужна? Зачем ты меня здесь держишь – под замком, и еще часовых приставил… Я понимаю, что на моей совести Боунз, но если бы ты хотел прикончить меня за это, то, наверное, сделал бы это уже, а не поил вином?!

– Я вовсе не собираюсь тебя убивать, – вздохнул он, – хотя на твоей совести не только Боунз. Что поделаешь, раз мои парни оказались слабаками – втроем с женщиной не справились! – значит, судьба их такая.

«Откуда он мог узнать про Оклахому?!» – мелькнуло у нее в голове.

– Но ты права – ты мне действительно нужна, – продолжал Джерико. С мимолетной усмешкой перебил сам себя: – Знаешь что, давай сначала вина выпьем. Будь умницей, дай стаканы – там должны быть, – показал на тумбу под телевизором.

В тумбе обнаружились две небольшие розоватые чашки из толстого пластика – Лесли поставила их на стол, и Джерико до краев налил вина, багряного, как кровь из вены, со сладковатым непривычным ароматом.

– Прошу! – сам первым сделал глоток.

Вино оказалось вкусным – в меру терпким и не слишком кислым. После несколько глотков у Лесли закружилась голова, она поставила чашку на стол, разворошив ломти хлеба, вытащила из миски кусок мяса и впилась в него зубами.

Джерико допил свою чашку до дна, наполнил снова и отпил еще; лишь после этого тоже взял крольчатины.

– Так на чем мы остановились?

– Ты хотел сказать, зачем я тебе нужна, – напомнила Лесли.

– А, да… Во-первых, ты врач. И хороший врач – уж я-то знаю. Во-вторых, ты отличный боец – если не побоялась с одним коротеньким ножичком схватиться с четырьмя противниками и двоих вывела из строя. Да и Пит мне кое-что рассказывал про тот бой на ранчо… Ты могла бы тренировать моих парней. И третье, – медленно, в упор глядя ей в глаза, Джерико отчеканил: – подземные склады в Форт-Бенсоне. У тебя ведь по-прежнему есть туда доступ, не так ли?

Увидев, что она готова что-то возразить, махнул рукой:

– Только, пожалуйста, не надо мне врать, – я не терплю вранья. У тебя почти новый камуфляж, ботинки, которым от силы года два – все армейское, все по размеру. Откуда это, если не оттуда?

Она молчала – любые отговорки и возражения он бы совершенно справедливо счел враньем.

– Ну ладно, ладно – раз тебе так не хочется об этом говорить, давай не будем, – неожиданно усмехнулся Джерико. – Хотя, сама понимаешь, я мог бы выбить из тебя эти сведения, но мне сейчас куда важнее, чтобы ты по доброй воле согласилась сотрудничать со мной. Быть рядом, лечить и тренировать моих людей. А склады… я уверен, что рано или поздно ты сама мне их выдашь, когда поймешь, какое важное и нужное дело мы здесь делаем. Вот весной поедем вместе в Форт-Бенсон – тогда и поговорим об этом.

Лесли надеялась, что облегчение, которое она испытала от этих слов, не отразилось на ее лице. До весны почти полгода – за это время можно будет осмотреться и обдумать, что делать дальше!

– Жить ты будешь здесь, – продолжал он. – Или, если хочешь, в здании штаба – там на третьем этаже есть пара свободных комнат.

– Мне и тут хорошо, – отмахнулась она. – Только… не надо меня больше запирать, ладно?

– Хорошо. Но и ты пообещай, что никуда не будешь ходить одна – по крайней мере, ближайшие несколько дней. Я не хочу, чтобы кто-нибудь ненароком принял тебя за одну из здешних девчонок, – промелькнувшее на лице Джерико полупрезрительное выражение со всей ясностью дало ей понять статус этих девчонок. – Или того хуже – за шпионку. Ребятам, которых я к тебе приставил, приказано тебя охранять. Сейчас, на ночь, я их отпущу, но с утра они снова будут у твоей двери, так ты уж будь любезна – потерпи.

Он достал из кармана и положил на стол ключ.

– Ну что – как я понимаю, мы договорились?

– Да, – кивнула Лесли. – Я буду лечить твоих людей. И тренировать их тоже буду, – помолчала, глядя ему в глаза и собираясь с духом. – Но… у меня к тебе есть одна просьба.

– Какая?

– Отдай мне командира третьего отряда!

– Сола? – удивленно переспросил Джерико.

– Да.

– А что значит «отдай»?

– Я хочу его убить.

На этот раз ей, похоже, удалось по-настоящему удивить Джерико.

– Зачем? – спросил он чуть ли не растерянно. – Что вы с ним не поделили?

– Ничего, – Лесли поморщилась и опустила глаза. – Семь лет назад я торговала в их поселке. Все по-честному, все остались довольны. Но потом, когда я отошла от поселка на несколько миль, меня догнали пятеро всадников. Ребята из поселка. В общем… в общем, они меня изнасиловали, избили, отобрали вещи и одежду – все, буквально до нитки, – и бросили в пустыне умирать, – она вздохнула и пожала плечами, как бы ставя в рассказе точку.

Смотреть на Джерико теперь было стыдно – ведь он запросто мог тоже счесть ее «слабачкой», решив, что, раз она так легко позволила себя захватить, значит, сама виновата (с другой стороны – должен же он понять, что ей тогда было всего девятнадцать!) Поэтому она продолжала сидеть, глядя вниз, на чашку с вином, пока не услышала:

– Как же ты уцелела?

Пришлось все же оторваться от чашки и взглянуть на него. В ответном взгляде голубых глаз не было ни презрения, ни злости – лишь любопытство с толикой сочувствия.

– Ала помогла – помнишь ее? – вздохнула Лесли. – У меня тогда осел был. Она его привела. Я на него кое-как вскарабкалась и добралась до гор. Там, у источника, отлежалась.

– А потом что было? – Джерико выжидающе прищурился и наклонил голову.

– Потом, через месяц, я вернулась и к чертовой матери сожгла их урожай – весь на корню спалила!

– Так я и подумал, что ты бы не ушла, не расплатившись, – усмехнулся он и тут же посерьезнел. – Значит, Сол был одним из этих пятерых?

– Он был у них главным.

– И поэтому ты хочешь его убить…

– Да.

Именно потому, что он был главным, он так и врезался в память. И потому что был первым… Остальные насильники слились в один непрерывный ряд – потные тела, прыщавые физиономии, распяленные в похотливом смехе вонючие рты – возможно, она и не узнала бы их сейчас, если бы встретила. А Сол запомнился четко – настолько, что, едва Лесли встретилась с ним взглядом, у нее аж горло перехватило.

– Ну, и как ты себе это представляешь? – поинтересовался Джерико со внезапным раздражением. – Я вызову его к себе и скажу: «Постой здесь минуточку, пока она тебя застрелит»?

– Нет, ну зачем же. Мы с ним столкнемся на улице или в столовой, случайная ссора – он полезет в драку… и я его убью.

– Вся штука в том, что драки в Логове категорически запрещены. И кроме того – ты уверена, что ты его убьешь, а не он тебя?

– Уверена.

– Ну хорошо, – отрывисто бросил Джерико. – Я подумаю. Ты чего вино не пьешь – не нравится?

– Нравится, – она отпила полчашки и заела кусочком хлеба.

– Мне его из Мексики привозят – красное и белое. Но красное, по-моему, вкуснее. – Было ясно, что о Соле он больше говорить не желает.

Настаивать Лесли смысла не видела – только зря раздражать его, поэтому кротким тоном поддержала беседу:

– Белое я в Калифорнии летом пила. Но мне оно не понравилось – кислое очень.

– Ого, в какую даль тебя занесло!..

Ушел Джерико, когда в кувшине не осталось ни капли. Напоследок сказал:

– Да, еще одно… при людях называй меня, пожалуйста, Хефе.

– И при Пите тоже? – уточнила Лесли.

– Нет. Пит, Смайти, Динеро – все они из «внутреннего круга», при них можешь звать меня Джерико. Я имею в виду рядовых бойцов.

– Хорошо, – кивнула она; запирая за ним дверь, услышала в коридоре голоса и удаляющиеся шаги.

Прежде чем решиться на вылазку, Лесли прождала добрых четверть часа. Потом подошла к двери, отперла ее и осторожно выглянула в коридор – часовых не было.

Она вышла на крыльцо – не потому, что собиралась идти куда-то дальше, а чтоб убедиться, что Джерико не обманул ее и не поставил охрану снаружи. Но на улице не было ни души, лишь слабый ветерок гнал по растрескавшемуся асфальту перекати-поле да над головой еле слышно попискивали летучие мыши.