Текст книги "Розы для возлюбленной"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

91

Керри вернулась в свой кабинет после ответного звонка Сая Моргана. Теперь она была абсолютно уверена в том, что Эрнотт имеет какое-то отношение к гибели Сьюзен Реардон. Выяснить, какое именно, удастся, однако, лишь тогда, когда его задержат агенты ФБР и когда она и Френк Грин получат возможность допросить Эрнотта.

На рабочем столе Керри поджидала целая кипа посланий, одно из которых было от Джонатана. На листочке бумаги стояла пометка «Срочно». Джонатан просил немедленно связаться с ним по оставленному телефонному номеру его личного рабочего кабинета. Керри, не теряя времени, перезвонила сенатору.

– Спасибо, что так оперативно ответила на мою просьбу, Керри. Мне надо по делам ехать в Хахенсак, и, пользуясь этим случаем, я хотел бы поговорить с тобой. Могу угостить тебя обедом?

Несколько недель назад сенатор предложил ей примерно то же самое, но тогда он назвал ее «судьей». Сейчас он так не сказал.

Керри понимала, что это не случайно. Сенатор Джонатан был с ней совершенно откровенен. Если политические последствия начатого ею расследования будут стоить Френку Грину поста губернатора, то ей придется окончательно распроститься с мечтами о судейской должности, какими бы обоснованными эти мечты ей ни казались. Тут уже речь шла не об обоснованности, а о политике. И кроме нее есть множество высококвалифицированных юристов, жаждущих стать судьями.

– Да, конечно, Джонатан.

– Тогда встречаемся в «Солярисе» в половине второго.

Керри была уверена в том, что знает, по какой причине ей позвонил Джонатан. Он прослышал про убийство доктора Смита и теперь страшно беспокоился за нее и за Робин.

Керри набрала номер кабинета Джофа. Тот как раз подкреплялся сандвичем прямо на рабочем месте.

– Если бы я не сидел на стуле, то просто упал бы, – признался Джоф, когда Керри рассказала ему новости об Эрнотте.

– ФБР сфотографирует и опишет все, что найдет в его особняке в Кэтскилзе. Морган сказал, что они пока не приняли решение, будет ли целесообразнее перевезти все, что они там найдут, на склад или же просто приглашать ограбленных когда-то людей туда, в Кэтскилз, чтобы они прямо на месте опознавали свои вещи. Я бы хотела, чтобы, когда мы с Грином отправимся допрашивать Эрнотта, с нами поехала и миссис Реардон, которая сможет стопроцентно опознать рамку для фотографии, подаренную сыну на свадьбу.

– Что ж, я попрошу ее на несколько дней отложить свою операцию. Кстати, Керри, один из моих коллег был в федеральном суде сегодня утром. Он сообщил мне, что Ройс попросил судью продлить на час обеденный перерыв. По слухам, он пытается договориться с личным бухгалтером Джимми Уикса насчет ее показаний против патрона в обмен на полное оправдание. При этом Ройс явно не хочет рисковать потерей другого прекрасного свидетеля, проявляя чрезмерную принципиальность.

– Значит, там все движется к развязке?

– Точно.

– А ты уже сообщил Скипу о письме Смита?

– Я позвонил ему сразу же после разговора с тобой.

– И какова была его реакция?

– Он расплакался. – Голос Джофа стал хриплым. – Я тоже. Скоро он выйдет на свободу, Керри. И все это благодаря тебе.

– При чем тут я! Так все получилось благодаря вам с Робин. Я-то уже готова была бросить это дело.

– Ладно, мы поспорим об этом в другой раз. Керри, тут по другому телефону как раз звонит Дейдра Реардон. Я попросил секретаршу разыскать ее. Так что с тобой свяжусь чуть позже. И вообще я не хотел бы, чтобы вы с Робин оставались одни сегодня вечером.

Перед выходом на встречу с Джонатаном Керри позвонила Джо Палумбо. Тот поднял трубку почти сразу же:

– Палумбо.

– Это Керри, Джо.

– Только что кончилась перемена. Робин вошла обратно в здание школы. Моя машина стоит напротив входа. После занятий я отвезу ее домой и посижу с ней. – Он помедлил. – Не волнуйся, мамаша. Я как следует позабочусь о твоем ребятенке.

– Я в этом и не сомневаюсь. Спасибо, Джо.

Пора было идти на встречу к Джонатану. Проходя по длинному коридору и потом в лифте Керри продолжала думать о деле. Ей не давала покоя та исчезнувшая двойная бриллиантовая булавка. Что-то в этой вещице казалось ей очень знакомым. Две составные части. Цветок и почка, похожие на мать и дитя. «Мамаша и ее ребятенок», как только что сказал Джо. Почему же эта булавка так ей что-то напоминает? – продолжала гадать Керри.

Джонатан уже сидел за столиком и потягивал содовую из высокого стакана. Он поднялся, увидев Керри. То, как по-родственному, крепко он обнял ее, немного успокоило Керри.

– Ты выглядишь очень усталой, девушка, – отметил сенатор. – Или же ты просто очень расстроена?

Когда он так с ней говорил, Керри вспоминала уют и теплоту счастливых дней, когда был еще жив ее отец. За такие мгновения Керри всегда была очень благодарна Джонатану, который во многих отношениях сумел заменить ей отца.

– Да уж, денек выдался трудный, – призналась Керри, садясь. – Ты знаешь новость насчет Смита?

– Грейс мне позвонила. Она услышала сообщение по радио, когда завтракала сегодня в десять утра. Похоже, это опять дело рук ребят Уикса. Мы с Грейс страшно переживаем за вас с Робин.

– Я тоже переживаю. Но, что касается Робин, то Джо Палумбо, один из наших следователей, сейчас дежурит перед ее школой. Он встретит ее и отвезет домой. И там будет ждать моего возвращения.

К их столику подошел официант.

– Давай сначала сделаем заказ, – предложила Керри, – а потом я полностью введу тебя в курс дела.

Они заказали по порции лукового супа, который принесли практически сразу же. Пока ели, Керри рассказала сенатору о поступившей утром посылке по почте «Федерал экспресс» с драгоценностями Сьюзен Реардон и письмом от доктора Смита.

– Керри, мне становится стыдно за то, что я когда-то пытался отговорить тебя от ведения этого расследования, – тихо произнес Джонатан. – Я сделаю все, что будет зависеть от меня. Но если губернатор решит, что ход твоего расследования ставит под сомнение избрание Грина, то он может возложить всю ответственность за это на тебя.

– Что ж, во всяком случае, я пока не буду отчаиваться и терять надежду, – заметила Керри. – И еще нам надо быть благодарными Грейс за ту ценную информацию, что она предоставила ФБР. – Керри рассказала о том, что обнаружилось в отношении Джесона Эрнотта.

– Я теперь прекрасно вижу, каким именно образом Френк Грин попытается сгладить негативный эффект того факта, что он добился несправедливого осуждения ни в чем не повинного Скипа Реардона. Он просто изнемогает от желания поскорее объявить всем, что коварный грабитель, убивший к тому же еще и мать конгрессмена Пила, наконец, пойман, причем благодаря информации, предоставленной женой сенатора Гувера. В результате такой трактовки событий вы с прокурором должны будете крепко подружиться. В этом не будет ничего удивительного. Но в любом случае ты являешься, вероятно, самым уважаемым политиком штата Нью-Джерси.

Джонатан улыбнулся в ответ.

– Тут мы даже можем немножко помочь твоему прокурору и сказать, что Грейс сначала проконсультировалась у самого Грина и тот посоветовал ей сообщить властям имеющуюся у НСС информацию как можно скорее. – Сенатор вновь стал серьезным. – Керри, а как может предполагаемая вина Эрнотта в деле Реардона отразиться на Робин? Может быть, это именно Эрнотт сфотографировал девочку и потом прислал тебе фотографию?

– Это невозможно! Ведь собственный отец Робин пришел тогда к нам, чтобы, угрожая, потребовать отказаться от дальнейшего расследования. Он же тогда признал фактически, что именно Джимми Уикс поручил кому-то из своих ребят сделать фотоснимок Робин.

– Что ты намерена делать дальше?

– Скорее всего мы с Френком Грином завтра утром привезем Дейдру Реардон в Кэтскилз, чтобы она могла опознать миниатюрную рамку, которая находится в особняке Эрнотта. Эрнотта как раз сейчас, видимо, арестовывают. Они на какое-то время поместят его в местную тюрьму. А потом, когда следствие начнет устанавливать, по какому именно ограблению проходят те или иные украденные вещи, они станут поочередно возить арестованного на места его преступлений. Думаю, что ФБР очень хочется поскорее подтвердить причастность Эрнотта к убийству матери конгрессмена Пила. Кроме того, конечно, есть вероятность, что он может быть замешан и в смерти Сьюзен Реардон. Так что и мы попробуем проверить эту версию.

– А что, если он не захочет давать вам показания?

– Мы рассылаем письма всем ювелирам Нью-Джерси. При этом, естественно, основное внимание уделяем округу Берген, потому что и Уикс, и Эрнотт живут именно здесь. Я думаю, что кто-то из ювелиров сможет узнать какое-либо из современной работы украшений Сьюзен и подтвердить, что покупал его именно Джимми Уикс. Что же касается того браслета антикварной работы, то он, должно быть, был подарен Эрноттом. Когда этот браслет был найден на руке Сьюзен, эксперты установили, что у него был новый, совсем недавно сделанный замок. Сама же вещица столь неординарна, что делавший этот замок ювелир должен будет его обязательно вспомнить. Чем больше таких зацепок мы сможем обнаружить в отношении Эрнотта, тем легче будет заставить его говорить и пойти с нами на какое-то соглашение.

– Значит, завтра рано утром ты намерена выехать в Кэтскилз?

– Да. Естественно, я не хочу оставлять Робин одну дома утром. Но если Френк вдруг захочет выехать очень рано, то мне придется попросить сиделку прийти пораньше.

– У меня есть предложение получше. Пусть Робин переночует сегодня у нас. Завтра утром я отвезу ее в школу. Или, если ты хочешь, скажи своему Палумбо, пусть он это сделает. В нашем доме прекрасная охранная система, по последнему слову техники. Ты это сама знаешь. Я все время дома. Кроме того, возможно, ты этого не знаешь, но даже у Грейс, в ее ночной тумбочке, есть пистолет. Я давно уже обучил ее им пользоваться. Наконец, я думаю, что очередной визит Робин доставит Грейс огромное удовольствие. В последнее время она совсем расстроенная, а с Робин всегда так любит проводить время.

Керри улыбнулась.

– Да, с Робин не соскучишься, – признала она. Подумав, Керри добавила: – Джонатан, пожалуй, я соглашусь с твоим предложением. Мне сегодня надо будет поработать над еще одним делом, которым я занимаюсь. И я хочу еще раз тщательно пройтись по делу Реардона, чтобы выяснить, что мы могли бы использовать при допросе Эрнотта. Когда Робин вернется сегодня домой из школы, я позвоню ей и сообщу о твоем плане. Ей он обязательно понравится. Она обожает вас с Грейс и страшно любит вашу розовую гостевую комнату.

– Когда-то это была твоя комната, помнить?

– Конечно, помню. Как я могу это забыть? Именно тогда, когда я жила в этой комнате, я однажды попыталась обвинить в воровстве того кузена Грейс, ну садовника.

92

Продленный судьей перерыв завершился, и государственный обвинитель Ройс вновь появился в зале суда, готовый к продолжению процесса «Соединенные Штаты Америки против Джеймса Фореста Уикса». Чувствовал себя Ройс теперь еще более уверенно, чем раньше. Ибо он успел убедиться, что за ничем не примечательной, скромной внешностью Марты Льюс скрывалась почти компьютерная память. Убийственные факты, которые должны будут окончательно и бесповоротно прижать к стенке Джимми Уикса, сыпались из уст женщины потоком под весьма мягким нажимом двух помощников Ройса.

Как вынужден был признать Ройс, адвокат – племянник Льюс – оказался не без способностей. Он настоял на том, чтобы до того, как его тетушка начнет давать показания, заключенная между нею и обвинением сделка была бы при свидетелях запротоколирована и подписана. В обмен на ее искреннее и честное сотрудничество, от которого впоследствии женщина не имела права отказаться, с Марты снимались, сейчас и на будущее, все существующие обвинения со стороны федеральных или иных органов правосудия в связи с какими-либо уголовными или гражданскими делами.

Как бы то ни было, до представления показаний Марты Льюс в суде дело пока что не дошло. Обвинение продолжало действовать по заранее разработанному плану и ни в чем от него не собиралось отступать. Так, на сегодня в суд был приглашен владелец ресторана, который, в обмен на возобновление своей лицензии, согласился признать, что в свое время должен был платить работавшему на Джимми Уикса человеку пять тысяч долларов в месяц.

Когда подошла очередь адвокатов защиты допрашивать свидетеля, Ройсу пришлось то и дело вскакивать с места с протестами против действий Боба Кинеллена, который слишком уж жестко взялся за владельца ресторана, острыми и быстрыми вопросами ловя его на разных незначительных ошибках, которые тем не менее в итоге заставили свидетеля признать, что он так ни разу и не видел, чтобы Джимми Уикс лично дотрагивался до денег, которые для него передавались. Признал свидетель и то, что он не мог быть до конца убежден, что сборщик денег, говоривший, что работает на Уикса, работал на самом деле на самого себя. «Хорош этот Кинеллен, – признал Ройс. – Как, однако, жаль, что свой талант он расходует на помощь такому подонку!»

Ройс и предполагать не мог, что и сам Роберт Кинеллен сейчас полностью разделял то же чувство сожаления. Боб думал об этом даже в тот момент, когда убеждал восприимчивых к его умелым аргументам присяжных в несостоятельности очередного свидетеля обвинения.

93

Едва войдя в дверь своего дома в Кэтскилзе и обнаружив, что Медди здесь нет, Джесон Эрнотт понял: что-то обстоит совсем не так, как надо. Совсем не так.

Если Медди нет, если она не оставила ему никакой записки, то, значит, действительно происходит нечто нехорошее. «Все кончено, – вдруг решил Джесон. – Сколько им еще потребуется времени, чтобы выйти на меня? Совсем немного». В этом он был почти уверен.

Неожиданно он почувствовал голод. Джесон бросился к холодильнику, достал оттуда копченую семгу, которую заказывал Медди. Вместе с рыбой он вытащил сливочный сыр и упаковку сухих хлебцев. Тут же, в холодильнике, охлаждалась бутылка «Пуйи-Фьюиссе».

Джесон приготовил себе порцию рыбы, налил в бокал вина. Прихватив с собой бокал и тарелку, он двинулся по комнатам дома. «Это похоже на прощальный обход, – подумал он, вновь любуясь красотой вещей вокруг себя. Изысканные гобелены в столовой. Обюссонский ковер в гостиной. Ходить по такому ковру – привилегия. Или вот эта бронзовая скульптура Чейма Гросса, изображающая стройную женщину с маленьким ребенком на ладони. Гросс вообще любил тему матери и ребенка». Эрнотт вспомнил, что мать и сестра Гросса погибли в нацистских лагерях.

«Конечно, мне потребуется адвокат. Хороший адвокат. Но кто?» Джесон неожиданно улыбнулся. Он знал, кто придется ему по вкусу, – Джофри Дорсо, тот, кто в течение десяти лет неустанно трудился во имя оправдания Скипа Реардона. У Дорсо прекрасная репутация, и он, вероятно, не откажется взять нового клиента. Особенно того, кто даст показания, которые помогут ему вернуть свободу бедняге Реардону.

В дверь позвонили. Джесон никак на это не прореагировал. Звонок повторился, на этот раз более настойчиво. Джесон доел последний из хлебцев, проглотил, смакуя, последний кусочек нежной семги.

Теперь звонили еще и в дверь черного хода. Так, окружили, подумал Эрнотт. Ну, что ж. Он давно знал, что все это когда-нибудь произойдет. Если бы он прислушался к своим инстинктам, и вовремя, на прошлой неделе, уехал из страны! Джесон допил вино, решив, что еще один стаканчик будет не лишним, и отправился на кухню. Теперь уже во все окна дома заглядывали люди с агрессивным довольным выражением на лицах. Люди, которые получили право применить власть.

Эрнотт кивнул им и поднял бокал в шутливом приветственном тосте. Продолжая потягивать вино, он прошел к черному ходу и распахнул дверь. Отступил, пропуская в дом целую толпу мужчин.

– ФБР, господин Эрнотт! – крикнул кто-то из них. – У нас есть ордер на обыск в вашем доме.

– Господа! Господа! – пробормотал Джесон. – Я умоляю вас быть предельно осторожными. Здесь очень много красивых, дорогих и даже бесценных вещей. Возможно, вы не привыкли иметь дело с подобными вещами, однако я прошу вас уважать их, их красоту. К тому же вы принесли с собой столько грязи на ваших ботинках!

94

Керри позвонила Робин в половине четвертого. Дочь сообщила, что они с Элисон сейчас играют в одну из тех компьютерных игр, что когда-то ей подарили дядя Джонатан и тетя Грейс. Керри изложила дочери план дальнейших действий.

– Мне надо будет сегодня допоздна работать, а завтра придется уже часов в семь быть в дороге. А Джонатану и Грейс, как ты знаешь, доставит огромное удовольствие, если ты переночуешь у них сегодня. Да и мне будет спокойнее знать, что ты с ними.

– А почему господин Палумбо ждал меня сегодня в машине у школы? И почему он меня отвез домой? Почему он и сейчас сидит напротив нашего дома в своей машине? Это все потому, что мне действительно что-то страшное угрожает, да?

Керри попыталась придать своим словам легкость и непринужденность.

– Вынуждена тебя разочаровать. Мы всего лишь предпринимаем меры предосторожности, Роб. Само-то дело приближается к развязке, все уже практически решено.

– Здорово! Мне нравится этот мистер Палумбо. Ладно, я сегодня переночую у тети Грейс и дяди Джонатана. Мне ведь они тоже нравятся. А как же ты? Господин Палумбо и ночь тут проведет, перед нашим домом?

– Ну, во-первых, сегодня я вернусь домой довольно поздно. А к тому времени местные полицейские уже начнут патрулирование. Они будут проезжать перед нашим домом каждые пятнадцать минут. Этого вполне достаточно.

– Будь осторожна, ма. – На какое-то мгновение вся бравада Робин улетучилась, и Керри услышала голос маленькой испуганной девочки.

– Ты тоже будь осторожна, дорогая. И не забудь сделать домашние задания.

– Обязательно! Я попрошу у тети Грейс разрешения еще раз посмотреть ее старые фотоальбомы. Мне так нравятся эти старомодные платья, прически. Насколько я помню, фотографии в альбомах расположены по датам, по годам. Так что это может навести меня на некоторые интересные мысли. Тем более, что в фотокружке следующим нашим заданием будет составление семейного фотоальбома таким образом, чтобы фотографии как бы рассказывали историю семьи.

– Да, в альбоме тети Грейс есть действительно просто замечательные снимки. Я и сама любила рассматривать их, когда работала у Гуверов сиделкой, – вспомнила Керри. – Я даже как-то взялась подсчитывать, сколько же различных служанок работало у тети Грейс и дяди Джонатана. Прислуга их мне очень часто вспоминается, когда я, например, пылесошу или стираю.

Робин захихикала.

– Ну, по этому поводу ты не очень-то расстраивайся. Ведь как-никак у тебя есть еще шанс разбогатеть. Например, выиграть в лотерею. Ну, пока, целую, ма!

В половине шестого из своего автомобиля позвонил Джоф.

– Ты никогда не догадаешься, откуда я тебе звоню. – Не дожидаясь ее ответа, Джоф продолжил: – Я сегодня опять был в суде. А в это время в контору все время пытался дозвониться Джесон Эрнотт. Он оставил для меня послание.

– Джесон Эрнотт! – воскликнула Керри.

– Да, когда я вернулся к себе несколько минут назад и перезвонил ему, он сказал мне, что нам необходимо срочно переговорить. Он хочет, чтобы я взялся за его дело.

– И ты собираешься взяться за его защиту?

– Я не могу этого сделать, потому что он имеет отношение к делу Реардона. И даже если бы мог, все равно не стал бы. Я ему так и заявил, но он все равно хочет встретиться.

– Джоф! Ни в коем случае не позволяй ему сообщать тебе ничего из того, что потом может быть интерпретировано против тебя в суде.

Джоф усмехнулся.

– Спасибо за предупреждение, Керри. Сам бы я никогда до этого не додумался.

Керри тоже рассмеялась. Потом она рассказала Джофу о том, что намерена Робин на сегодняшнюю ночь оставить у Гуверов.

– Я допоздна задержусь на работе. А когда поеду домой, предупрежу полицейских Хохокуса. У нас с ними есть договоренность о моей охране.

– Ты только обязательно позвони им. – Голос Джофа стал серьезным. – Чем больше я думаю о том, что ты вчера одна отправилась в квартиру этого Смита, тем больше понимаю, как неосторожно это было с твоей стороны. Ты могла бы оказаться как раз в то время, когда к нему пришел убийца. И погибнуть точно так же, как погиб Марк Янг, не вовремя оказавшийся рядом с Барни Хаскеллом.

Обещав перезвонить Керри после своей встречи с Эрноттом, Джоф повесил трубку.

Было уже восемь часов вечера, когда Керри наконец закончила подготовку к очередному своему процессу. Она вздохнула и вновь протянула руку к пачкам досье. На этот раз она взяла объемистую папку с делом Реардона.

Она вновь внимательно вгляделась в снимки тела убитой. В своем предсмертном послании доктор Смит описал то, как он в тот вечер вошел в дом дочери, как увидел перед собой ее тело. Керри зажмурилась, вдруг представив, как ужасно было бы для нее войти в свой дом и вдруг увидеть бездыханное тело Робин. Доктор Смит признался, что он нарочно унес с собой присланную с цветами записку со словами: «Позволь мне называть тебя моей возлюбленной». Сделал он это потому, что был совершенно уверен, что именно Скип убил Сьюзен в припадке бешеной ревности. Смит не хотел, чтобы убийца каким-либо образом избежал максимально строгого наказания.

Керри верила тому, что написал доктор, ибо знала, люди не врут перед смертью. К тому же признания Смита вполне соответствовали версии, излагавшейся самим Скипом Реардоном. Получалось, что убийцей Сьюзен был человек, побывавший в доме Реардонов после ухода оттуда Скипа примерно в половине седьмого и до прихода доктора, то есть до девяти часов вечера.

Кто же это был? Джесон Эрнотт? Джимми Уикс? Кто из них убил Сьюзен, спрашивала себя Керри.

В половине десятого она закрыла досье. Ничего нового относительно завтрашнего допроса Эрнотта ей в голову так и не пришло. «Если бы я была на его месте, – думала Керри, – я бы утверждала, что Сьюзен сама отдала ту миниатюрную рамку в последний вечер перед гибелью, потому что, например, заметила, что пара жемчужин на ней раскачались и могли в любой момент потеряться. Тогда Эрнотт мог бы утверждать, что Сьюзен в последний вечер попросила его взять на себя починку рамки, а потом после смерти Сьюзен Эрнотт мог не захотеть быть замешанным в расследовании убийства и решил просто оставить рамку у себя».

Такая версия вполне могла быть принята судом, потому что выглядела весьма правдоподобной. С прочими драгоценностями, однако, дело обстояло совсем иначе. Вообще все в этом деле вертелось вокруг драгоценностей. Если бы Керри смогла доказать, что именно Эрнотт подарил Сьюзен те старой работы украшения, то уже никто не поверил бы, что такой подарок мог быть Эрноттом сделан только из чувства дружеского расположения.

В десять часов Керри вышла из совсем уже безлюдного здания прокуратуры, прошла к своей машине, стоящей на служебной стоянке. Тут только она поняла, что страшно проголодалась. Она заехала в ресторанчик «Арена», быстро проглотила гамбургер, порцию чипсов и кофе.

Если бы взять вместо кофе кока-колу, то получилось бы, что она подкрепляется любимыми яствами Робин. Подумав так, Керри вздохнула и признала, что скучает по своей девочке.

«Мамаша и ее ребятенок…»

«Мамаша и ее ребятенок…»

Почему вдруг это словосочетание так застряло в памяти? Почему не перестает звучать в голове, вновь и вновь спрашивала себя Керри. Что-то в этом казалось ей неправильным, очень даже неправильным. Но что именно?

«Надо было перед выходом из прокуратуры позвонить Робин и пожелать ей спокойной ночи», – вдруг подумала Керри. Почему же она этого не сделала? Керри быстро вернулась к машине. Было уже без двадцати одиннадцать. Звонить Робин поздно. Керри как раз выезжала со стоянки у ресторана, когда вдруг в ее машине раздался звонок. Это был Джонатан.

– Керри, – голос его звучал глухо и напряженно. – Робин сейчас вместе с Грейс. Она не знает, что я тебе звоню. Она не хотела, чтобы я тебя беспокоил. Но, когда она заснула, ей приснился страшный сон, кошмар. Тебе, наверное, лучше будет все же приехать. Все-таки девочка много всего пережила в последнее время. И ты ей нужна.

– Я сейчас буду. – Керри резко развернула автомобиль, нажала на педаль газа и помчалась к своей дочери.