Текст книги "Розы для возлюбленной"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

74

Сай Морган, старший агент ФБР, которому было поручено расследование ограбления особняка Хемилтонов, в субботу днем сидел в своем рабочем кабинете в Квантико и изучал компьютерные распечатки, относящиеся к делу, а также к тем делам, которые могли быть с ним как-либо связаны.

ФБР попросило Хемилтонов, а также всех прочих жертв схожих ограблений дать списки гостей, которые побывали на вечеринках и прочих праздничных мероприятиях в их поместьях в последние несколько месяцев перед ограблениями. На основе этих списков компьютер составил общий список всех гостей, а затем еще и отдельный перечень тех фамилий, что встречались достаточно часто.

Проблема в том, размышлял Сай, что огромное множество всех этих людей вращаются в одних сферах, где они часто видятся, особенно на всяких массовых мероприятиях.

Как бы то ни было, выяснилось, что около дюжины фамилий присутствовало во всех списках ограбленных практически неизменно. В окончательном перечне они были расположены уже в алфавитном порядке. Этот перечень и был сейчас перед глазами Моргана.

Первым в нем стоял Эрнотт, Джесон.

Тут вряд ли есть что-либо интересное для нас, решил Сай. Эрнотта потихоньку проверили года два назад и пришли к выводу, что он чист. У него были солидные вложения в недвижимость, на его личные счета не поступало никаких неожиданных и крупных перечислений, что могло бы быть увязано с реализацией, например, награбленной добычи. Доходы, которые он получал в качестве процентов со своей собственности, вполне соответствовали стилю его жизни. Наконец, в декларацию о доходах Эрнотт аккуратно заносил результаты всех своих операций на рынке ценных бумаг. Его весьма уважали как эксперта и искусствоведа, специалиста по антиквариату. Наконец, он часто принимал у себя гостей, и общество весьма его любило.

Если и было что-то подозрительное в облике Эрнотта, так это то, что, возможно, он слишком уж безупречен. Слишком. А также то, что его глубокие познания в антиквариате и высоком искусстве весьма соответствовали выборочному, просвещенному подходу грабителя, отбиравшего лишь самое лучшее в имуществе своих жертв. «Может, не повредит еще разок проверить этого типа, если не подвернется более убедительной кандидатуры», – подумал Сай. Тут его отвлекло другое имя в изучаемом списке, представившееся гораздо более интересным. Это был некий Шелдон Ленди, владелец собственной рекламной конторы.

Ленди, кажется, действительно знаком со многими представителями высшего света, размышлял Сай. При этом больших денег иметь ему неоткуда, зато живет он просто шикарно, на широкую ногу. Кроме того, Ленди отвечает тому общему описанию грабителя, подсказанному компьютером. Он – средних лет, не женат, с высшим образованием и собственным делом.

ФБР разослало порядка шестисот писем с копией снимка, сделанного скрытой камерой в особняке Хемилтонов, большинству людей, упоминавшихся в списках гостей, посещавших ограбленные впоследствии особняки. Результатом на данный момент было всего около трех десятков разного рода ответов. Одним из них был звонок от женщины, которая утверждала, что на снимке, может быть, изображен ее бывший муж.

– Он обокрал меня до нитки, пока мы с ним были в браке, а потом еще и здорово нажился на нашем разводе. К тому же у него был именно такой острый подбородок, как у этого типа на фото, – с энтузиазмом сообщала агентам ФБР звонившая. – Я бы проверила его как следует, если бы была на вашем месте.

Вспомнив сейчас о звонке женщины, Сай откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Бывший муж той женщины – член сената Соединенных Штатов Америки.

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 5 НОЯБРЯ

75

Джонатан и Грейс Гуверы ждали Керри и Робин к часу дня. Они оба всегда считали, что неторопливый обед в воскресенье является весьма достойной и успокаивающей нервы привычкой.

К сожалению, хорошая ясная погода, державшаяся в субботу, не дожила до воскресенья. Небо посерело, ветер похолодал. Правда, спасало то, что к полудню дом наполнился сочным ароматом готовившегося на кухне ягненка. Камин ярко горел в любимой комнате четы сенатора – в библиотеке. Супруги удобно устроились в любимых креслах в ожидании гостей.

Грейс была поглощена разгадыванием кроссворда в «Таймс», а Джонатан внимательно изучал газетный раздел «Культура и отдых». Он услышал раздосадованный вздох жены и увидел, как выпущенная ею ручка скользнула меж ее пальцев на ковер. Грейс с трудом начала было наклоняться, чтобы подобрать ее.

– Грейс! – недовольно воскликнул Джонатан, быстро поднялся и подал жене упавшую вещь.

Грейс глубоко вздохнула, принимая ручку из его рук.

– Честное слово, Джонатан, что бы я без тебя делала?

– Тебе не представится случая попробовать, дорогая. Кроме того, я тоже не представляю, что бы делал без тебя.

Грейс взяла его руку и несколько мгновений прижимала ее к своей щеке.

– Я знаю, дорогой. И, поверь мне, это одна из тех мыслей, что позволяет мне жить дальше.

По пути к дому Гуверов Керри и Робин обсуждали вечер предшествовавшего дня.

– Ужин у Дорсо получился гораздо интереснее, чем в каком-нибудь ресторане, – восторгалась Робин. – Ма, они мне все так понравились.

– Мне тоже они нравятся, – с готовностью согласилась Керри.

– Миссис Дорсо сказала мне, что это не так уж сложно хорошо готовить.

– Согласна. Но меня, пожалуй, на это все же не хватит.

– О, мам, – голос Робин приобрел осуждающие нотки. Она сложила руки на груди и уставилась прямо перед собой на становящееся все более узким шоссе. Сужение дороги указывало на то, что они приближаются к Ривердейлу. – Но ведь ты же готовишь хорошие спагетти, – проговорила, как бы защищая мать, Робин.

– Да, это так. Но это, вероятно, мое единственное удачное блюдо.

Робин решила сменить тему разговора.

– Мам, мама Джофа считает, что ты ему нравишься. Я тоже так думаю. Мы с ней об этом поговорили.

– Что вы сделали?

– Миссис Дорсо сказала мне, что Джоф никогда еще не приводил домой своих девушек. Она сказала, что ты была первой из тех, кого он привел домой с самых студенческих лет. А все потому, что его сестры часто подшучивали над его девушками, и он стал страшно стеснительным.

– Может быть, может быть, – отстраненно проговорила Керри.

Мысли ее вернулись к тому моменту, когда на пути домой из Трентона она почувствовала себя такой усталой, что на какое-то время даже закрыла глаза и неожиданно уснула. Когда же она проснулась, голова ее лежала на плече Джофа. При этом чувствовала она себя так естественно, так хорошо!

Как и ожидалось, пребывание у Грейс и Джонатана Гуверов доставило Керри и Робин массу удовольствия. Керри понимала, конечно, что рано или поздно разговор дойдет до дела Реардона, но была в то же время уверена, что это случится не раньше, чем им подадут кофе. Тогда и Робин сможет спокойно пойти куда-нибудь почитать или поиграть в одну из компьютерных игр, что ей всегда дарил Джонатан.

Пока они обедали, Джонатан забавлял всех рассказами о заседаниях сената, о том, как губернатор в очередной раз пытался убедить законодателей принять нужный ему бюджет.

– Видишь ли, Робин, – объяснял он, – политика – это немного похоже на футбол. Губернатор – как тренер, который посылает тех или иных игроков на поле. Ну, а руководители партийных фракций в сенате и палате представителей – это, так сказать, «квотербеки».

– Это – ты, да? – прервала его рассуждения Робин.

– В том, что касается сената, да. Можно меня и так вот обозвать, – согласился Джонатан. – Остальная же наша команда защищает того, кто владеет мячом.

– Ну, а что делают противники?

– Противники делают все от них зависящее, чтобы сломать игру, которую мы ведем.

– Джонатан, – мягко проговорила Грейс.

– Извини меня, дорогая. Просто на этой неделе было предпринято столько попыток «залезть в кормушку», сколько не делалось, пожалуй, за все последние несколько лет.

– А что такое – «залезть в кормушку»? – спросила Робин.

– Так обычно называют не всегда чистоплотные попытки законодателей добавить в бюджет некоторые лишние расходы по своему округу, чтобы добиться благорасположения своих избирателей. Ряд сенаторов и депутатов проводят такие операции просто-таки мастерски.

Керри улыбнулась.

– Робин, надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло, что ты узнаешь о правилах функционирования правительственных структур из первых рук от такого человека, как дядя Джонатан?

– А все это я делаю с весьма корыстным замыслом, – стал уверять присутствующих Джонатан. – К тому времени, когда Керри принесет присягу в качестве члена Верховного Суда в Вашингтоне, мы и для Робин обеспечим избрание в парламент. Так, чтобы и она у нас двинулась в политику.

«Начинается», – про себя произнесла Керри.

– Роб, если ты закончила, можешь посмотреть, как там поживает твой любимый компьютер.

– Да, мы там для тебя приготовили кое-что новенькое, Робин, – поддержал Керри Джонатан. – Гарантирую тебе, что новая игра тебе обязательно понравится.

Служанка обходила стол с кофейником в руках, добавляя напиток в чашки желающим. Керри с готовностью подставила свою чашку, будучи уверена, что дополнительная порция кофе ей сейчас очень понадобится. Потому что, начиная с этого момента, все будет развиваться только в худшую сторону. В этом у Керри не было никаких сомнений.

Она не стала дожидаться, пока Джонатан спросит ее о деле Реардона. Напротив, сама рассказала ему и Грейс все об этом деле, все так, как знала. Завершая рассказ, она заключила:

– Теперь ясно, что доктор Смит лгал на суде. Вопрос лишь в том, сколь велика была его ложь. Ясно также и другое. То, что у Джимми Уикса имеются какие-то очень важные причины для нежелания возобновления расследования дела. В противном случае было бы просто непонятно, почему он и его люди втягивают в это дело Робин.

– Кинеллен прямо угрожал тебе, говорил, что что-то может случиться с Робин? – Голос Грейс звучал холодно и был полон осуждения.

– Он скорее не угрожал, а предупреждал. Так сказать будет точнее, мне кажется. – Керри повернулась к Джонатану. – Послушай, ты должен меня понять. В мои намерения не входит навредить Френку Грину. Он действительно может быть хорошим губернатором. И я поняла, что, объясняя Робин то, как работают законодатели, ты кое-что объяснял и мне. Он действительно сможет продолжить политику, дело губернатора Маршалла. Наконец, черт побери, Джонатан, я и сама очень хочу стать судьей. Причем я знаю, что могу быть хорошим судьей, что способна быть действительно справедливой, не впадать ни в чрезмерную жестокость, ни в неоправданную мягкость. Но каким же судьей я стану, если, будучи обвинителем, я не пожелаю обратить внимание на факты, которые все очевиднее подтверждают, что в свое время по какому-то делу была допущена судебная ошибка?

Она вдруг поняла, что последние фразы произнесла почти крича.

– Извините меня, – произнесла она. – Я что-то разволновалась.

– Что ж, все мы поступаем так, как подсказывает нам наша совесть, – медленно проговорила Грейс.

– У меня и в мыслях нет пытаться привлекать ко всему этому делу внимание толпы, кричать о нем, так сказать, со всех крыш. Если я действительно обнаружу что-то серьезное, я просто передам все это Джофу Дорсо, который доведет дело до конца. А пока я собираюсь завтра днем сходить к доктору Смиту. Моя главная цель – опровергнуть его показания в суде. Честно говоря, я думаю, что он как раз сейчас находится на грани нервного срыва. В любом случае, преследование другого человека является уголовно наказуемым преступлением. Если я сумею достаточно сильно на него надавить, то он вполне может признать, что давал в суде ложные показания, что вовсе не он подарил Сьюзен все эти драгоценности, что это мог сделать и другой человек. И тогда, так сказать, пойдет совсем другая игра, совсем другой футбол. Тогда Джоф Дорсо примет у меня эстафету и с новыми данными подготовит прошение о новом рассмотрении дела в суде. Для должной подготовки и проведения нового судебного разбирательства потребуется несколько месяцев. К тому времени Френк Грин сможет уже быть губернатором.

– Зато ты, дорогая, к тому времени уж точно не станешь членом судейского корпуса, – покачал головой Джонатан. – Все это звучит очень убедительно в твоих устах, Керри, и я просто восхищаюсь твоим профессиональным умением. Пусть даже при этом меня и очень беспокоит то, во что для тебя вся эта затея может вылиться. И все же самое главное в этом деле, в этой ситуации – это Робин. Угроза может, конечно, так и остаться лишь пустой угрозой, но ты должна воспринять ее очень серьезно.

– Я именно так ее и воспринимаю, Джонатан. Весь уик-энд я не сводила с Робин глаз, за исключением того времени, конечно, что она пребывала под присмотром семейства Дорсо. И впредь она ни на минуту не будет оставаться без присмотра.

– Керри, если вдруг тебе покажется, что в твоем доме ей может быть небезопасно, в любое время привози ее сюда, – настойчиво предложила Грейс. – Этот дом совершенно безопасен, здесь все охраняется. Мы можем закрыть внешние ворота. Сигнализация всегда включена, так что мы будем знать, если вдруг кто-то вознамерится проникнуть сюда. Наконец, мы наймем какого-нибудь отставного полицейского, который бы возил Робин на машине в школу и домой.

Керри положила свою ладонь на пальцы Грейс и чуть сжала их.

– Я так вас люблю обоих, – сказала она просто. – Джонатан, прошу тебя, не сердись на меня за то, что я считаю нужным сделать.

– Я горжусь тобой, Керри. Пожалуй, это так, – ответил Джонатан. – Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы твое имя осталось в списке кандидатур на судейские должности, но…

– Но ты особо не веришь в реальность моего назначения. Я знаю, – закончила за него фразу Керри. – Бог мой, иногда действительно бывает очень трудно сделать свой выбор, правда?

– Думаю, что нам лучше сменить тему разговора, – вдруг предложил Джонатан. – В любом случае, я хочу, чтобы ты держала меня в курсе дел, Керри.

– Обязательно.

– Поговорим о чем-нибудь более веселом. Вот, например, Грейс несколько дней назад почувствовала себя настолько хорошо, что мы с ней вместе сходили в ресторан поужинать, – сообщил Джонатан.

– О, Грейс, я так рада за тебя. – Керри была совершенно искренна.

– Мы, кстати, кое-кого повстречали там. И этот человек никак не идет у меня из головы. Собственно, это все из-за того, что я никак не могу припомнить, где именно видела его раньше, – сказала Грейс. – Зовут его Джесон Эрнотт.

Керри не сочла необходимым рассказывать Гуверам о своем визите к Эрнотту. И сейчас она решила не говорить ничего, кроме обычного в таком случае:

– Почему же ты думаешь, что видела его где-то раньше?

– Не знаю, – призналась Грейс. – Но я просто убеждена, что либо я с ним уже где-то встречалась, либо видела его фотографию в какой-нибудь газете. – Грейс пожала плечами. – Когда-нибудь я все же вспомню. Такие вещи я всегда рано или поздно вспоминаю.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 6 НОЯБРЯ

76

Изолированные от внешнего мира присяжные суда по делу против Джимми Уикса так пока и не знали об убийстве Барни Хаскелла и Марка Янга. Напротив, пресса делала все, чтобы остальная публика, каждый человек узнал об этом громком деле все подробности. В выходные большинство редакторских колонок в газетах были посвящены именно этому убийству и его расследованию, в каждой передаче новостей практически без конца показывалось место совершенного преступления.

В полицию позвонил-таки насмерть перепуганный свидетель драмы, имя которого власти так и не решились открыть публике. В то утро он направлялся к одному из банковских автоматов получить наличные со своего счета и заметил, как темно-синяя «тойота» въехала в гараж здания, в котором располагалась юридическая контора Марка Янга. В этот момент на часах было семь минут восьмого. Переднее правое колесо машины свидетеля показалось ему приспущенным, и он притормозил, чтобы проверить, так ли это. Свидетель как раз присел у своей машины, когда дверь здания напротив распахнулась и оттуда выбежал мужчина лет тридцати. Он бегом направился к «тойоте». Лицо человека почти невозможно было разглядеть. В руке он держал нечто, похожее на больших размеров пистолет.

Свидетель различил часть регистрационного номера «тойоты». Номер этот принадлежал явно другому штату. Полиция провела быстрые розыски автомобиля, которые завершились успехом. «Тойота» оказалась той, что была украдена вечером в четверг в Филадельфии. Поздно вечером в пятницу сожженный каркас этого автомобиля был обнаружен в Ньюарке.

В свете показаний вдруг появившегося свидетеля исчезли всякие основания предполагать, что Хаскелл и Янг могли стать жертвами простых грабителей. Стало ясно, что речь действительно идет о деле рук мафии, о заказном убийстве. Никто не сомневался и в том, что заказал это убийство именно Джимми Уикс. Меньше ясности у полиции было насчет того, как все это можно будет доказать. Свидетель вряд ли смог бы опознать убийцу. Он его просто не разглядел. Машина тоже практически уничтожена. Что же касается убивших двух людей пуль, то, вне всяких сомнений, они были выпущены из незарегистрированного оружия, которое к тому же теперь покоилось где-то на дне реки или же в рождество по традиции будет сдано властям какого-нибудь штата в обмен на детские игрушки. В последнем случае принесшего оружие даже не будут спрашивать, где он его взял.

В понедельник Джоф Дорсо вновь несколько часов просидел на процессе Джимми Уикса. Представители правительственных служб, министерства юстиции продолжали строить свое обвинение, кирпичик за кирпичиком добавляя к одному серьезному доказательству другое, казавшееся столь же неопровержимым. Ройс – государственный обвинитель, который, как считали, имеет намерение выставить свою кандидатуру в губернаторы штата и побороться за этот пост с Френком Грином, пока вел себя достаточно сдержанно и на первый план выходить не спешил. Он походил на школьного учителя: характерные для представителей данной профессии очки в стальной оправе и реденькая шевелюра. На суде он пока придерживался тактической линии, заключавшейся в том, чтобы держаться скромно и лишь отбивать неприемлемые для обвинения объяснения чрезвычайно запутанных деловых операций и финансовых сделок компаний «Уикс энтерпрайзиз».

В распоряжении Ройса было множество карт и схем, которые он представлял и объяснял аудитории при помощи длиннющей указки. Такими указками пользовались монашки-воспитательницы, объяснявшие когда-то Джофу правила грамматики в начальной школе. Джоф признал то мастерство, с которым Ройс комментировал сложнейшие махинации Уикса простыми фразами, которые могли без труда понимать несведущие в финансовых делах присяжные. Усвоить объяснения Ройса мог любой человек, для этого не надо было быть ни математическим гением, ни даже профессиональным бухгалтером.

Ройс также вызвал в суд пилота личного самолета Джимми Уикса и буквально закидал его жесткими, точными вопросами:

– Насколько регулярно готовили вы отчетность об использовании самолета корпорации?.. Как часто самолет использовался господином Уиксом сугубо для целей его собственных развлечений?.. Как часто предоставлял он этот самолет своим друзьям для их личных увеселительных поездок?.. Ведь именно компания оплачивала все счета по обеспечению функционирования самолета, независимо от того, кто и для каких целей его использовал?.. Все эти деловые расходы, которые господин Уикс якобы производил, на самом деле были расходами на организацию его веселого времяпровождения, не правда ли!?..

Когда наступил черед Боба Кинеллена опрашивать свидетеля, он попытался использовать все свое обаяние, чтобы заставить пилота запутаться в собственных словах, обмануться в датах, в целях тех или иных перелетов. И вновь Джоф вынужден был констатировать, что Кинеллен был хорошим специалистом своего дела. Хотя все же недостаточно хорошим, если учитывать сложность той ситуации, в которой оказались он и его клиент. К тому же Джоф понимал, что сейчас было просто невозможно представить, что именно творилось в головах присяжных. Как бы то ни было, считал Дорсо, члены жюри просто не могли верить в то, что говорила сторона Уикса.

Джоф внимательно всмотрелся в каменное лицо Джимми Уикса. В суд он всегда являлся одетым в строгий деловой костюм, белую рубашку с галстуком. Он действительно был похож на того, чью роль пытался здесь играть – пятидесятилетнего бизнесмена-предпринимателя, владеющего множеством самых различных предприятий и якобы подвергающегося в этом суде неоправданному и несправедливому преследованию, напоминающему очередную «охоту на ведьм».

Сегодня Джоф, вглядываясь в Уикса, пытался понять и другое – какова могла быть его связь со Сьюзен Реардон. Насколько серьезна она была? Был ли Уикс тем мужчиной, что подарил Сьюзен драгоценности? Джоф знал о клочке бумаги, найденном в пиджаке убитого адвоката Хаскелла со словами, которые, как предполагают, могла содержать записка, сопровождавшая розы, кем-то подаренные перед смертью Сьюзен Реардон. Однако Хаскелл был теперь мертв, а оригинал записки так никто и не нашел, поэтому доказать как-либо причастность Уикса к убийству по-прежнему представлялось невозможным.

Тем не менее, понимал Джоф, драгоценности могли послужить отправной точкой для еще одного взгляда на все дело Реардона. И, следовательно, во всем, что с этими драгоценностями могло быть связано, стоило попробовать разобраться подробнее. А что, если Уикс для всех своих подружек покупает побрякушки в каком-нибудь одном месте, предположил Джоф. – «Я ведь и сам встречался одно время с дамочкой, которая мне рассказывала, что ее приглашал на свидания Уикс». Имя дамочки он никак не мог вспомнить. Это, однако, не было проблемой. Надо только пробежаться по своим дневниковым записям за последние года два-три. Джоф был уверен, что пометил где-нибудь нужное имя.

Судья объявил очередной перерыв в заседании суда, и Джоф воспользовался этим, чтобы поскорее выскользнуть в дверь. Он уже преодолел половину длинного коридора, ведшего к выходу, когда вдруг услышал, как кто-то окликает его. Это был Боб Кинеллен. Джоф подождал, пока Боб догонит его.

– По-моему, вы начали очень интересоваться моим клиентом? – тихо спросил Кинеллен.

– Пока с моей стороны это всего лишь интерес общего характера, – ответил Джоф.

– Так вот почему, значит, вы встречаетесь с Керри?

– Боб, мне представляется, что у вас нет ни малейшего права задавать мне подобные вопросы. Тем не менее я вам все же отвечу. Я был рад очутиться рядом с ней в тот момент, когда вы соизволили объявить ей потрясающую новость о том, что ваш выдающийся клиент угрожает жизни ее дочери. Вас после этого не выдвигали на звание «Лучшего отца года», а? Если еще нет, то будьте уверены, с этим задержек не будет. Я, правда, все же сомневаюсь, что титул вы сподобитесь получить.