Текст книги "Похитители грез (ЛП)"
Автор книги: Мэгги Стивотер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
Глава 62
Кроме разрушения собственной жизни Серого Человека, план Серого Человека увести других из Генриетты обещал пройти хорошо. Гринмантл, должно быть, реально не доверял ему, потому что сразу же принял исповедь Серого Человека о краже. Он ругался и угрожал, но, на самом деле, Гринмантл уже сделал самое худшее, что только мог, так что его словам не хватало силы.
И новости, по-видимому, распространялись быстро. Те фары означали двух мужчин, которые, как он обнаружил, разгромили «Pleasant Valley. Ночлег и завтрак». А вон те фары, за первыми, расчетливые и непреклонные, принадлежали его брату.
Следуй за мной, следуй за мной.
Милю, две мили, три мили, пятнадцать миль Серый Человек играл с другими двумя автомобилями, словно кнутом. Машина с двумя другими искателями сокровищ внутри старалась быть сдержанной, а машина позади нее – нет. Вот так он узнал, что там его брат. Его брат всегда хотел, чтобы Дин знал. Это была часть игры.
Мой брат. Мой брат. Мой брат.
Знание, что его брат так близко, поначалу было парализующим. Единственным способом, которым Серый Человек мог сфокусироваться на управлении машиной, были мысли обо всем, к чему он пришел, будучи Серым Человеком, вместо всего, что с ним было, когда он был Дином Алленом. Потому что Дин Аллен продолжал твердил ему просто остановиться и покончить с этим. «Будет только хуже, – шептал Дин Аллен тоненьким голоском, – если ты заставишь его искать тебя».
С другой стороны, Серый Человек говорил: «Он тридцатидевятилетний менеджер по инвестициям, и за работу, вероятно, он должен быть застрелен двумя пулями в голову и возвращен в свой офис с неоднозначной запиской».
И была в нем теперь третья часть, которая не была ни Серым Человеком, ни Дином Алленом, которая вообще не думала о своем брате. Эта часть – наверное, она была мистером Греем – не могла перестать думать обо всем, что он оставлял позади. Выцветшие и красивые расщелины маленького городка, бесцеремонное распространение улыбки Моры, новый гром его внезапно заработавшего сердца. Эта его часть даже скучала по Зануде Цвета Шампанского.
Взгляд Серого Человека опустился на записку, все еще прикрепленную к рулю:
«Это тебе. Такая, как тебе нравится: быстрая и безликая».
Это был такой отличный маленький план, гладкий и простой. Все, что он должен был сделать, это бросить все. И план неплохо работал.
Но затем что-то произошло.
Вокруг не было ничего, кроме деревьев, шоссе и черноты, но внезапно взорвались огни на пассажирском сидении спящих машин.
Не мерцание. Не намек.
Звук взрыва в ночи. Фары позади него наклонились, когда в автомобиле ударили по тормозам, их измерительные приборы, несомненно, завывали так же, как и его.
«Нет, – подумал Серый Человек. – Один из тех мальчишек в Генриетте грезил и все разрушил».
Но дело было не в этом.
Потому что показания приборов были непрерывными и вопящими. Обычно энергия зашкаливала в момент создания объекта из сна, а затем резко падала. Но приборы все еще держали значения на одном уровне. И оставались такими несмотря на факт, что Серый Человек уносился из Генриетты со скоростью семьдесят миль в час.
Позади Серого Человека дрогнул первый автомобиль. Возможно, они сомневались в истории Серого Человека. Предположив, как и Серый Человек, что кто-то еще использовал Грейворена.
Но чем дольше сигнальные огни и завывающие предупреждения продолжались, тем более очевидным становилось, что это не дело рук Грейворена. Мало того, что показания были постоянными, они еще и прибывали отовсюду. Должно быть, это линия, о которой говорила Мора. Что-то с ней случилось, и теперь она была живая, поднимая выше крыши эти энергетические показатели.
Машина позади все еще его преследовала, но медленнее. Они имели доступ к тем же приборам, что и Серый Человек… И они были озадачены.
Осознание пришло к Серому Человеку постепенно. Пока энергетическая линия создавала столь драматичные показания, Грейворен был невидим. Энергетический всплеск не был бы заметен в уже существующем беспорядке.
Что означает, что Генриетта не должна волноваться о каких-нибудь новых охотниках за Грейвореном. Никто не сможет использовать эти показания для точного определения чего-либо, кроме места положения линии. Это значит, что если Серый Человек смог бы как-то разделаться с этой кучкой кладоискателей, то оставалась всего одна причина, по которой Серому Человеку надо было бы бежать из Генриетты.
Его брат.
Ронан создал ночной кошмар, чтобы сражаться с драконом Кавински, и они дрались. Сквозь черноту создания поднимались, смешиваясь друг с другом. Фейерверки разрывались позади них, освещая их размеры. Толпа, пьяная, одурманенная, наивная и желающая чудес, криками выражала поддержку.
Внизу на земле Ронан и Кавински откинули головы, наблюдая за тем, что они натворили.
Создания были прекрасны и ужасны. Искры сыпались от них каскадом, когда встречались когти и огонь. Ночной кошмар издал крик, похожий на залп фейерверка.
Выше, выше, выше в темноту. Глаза Ронана метнулись в толпу. Гэнси и Блу разделились, и он видел, как они распахивали двери Митсубиши в поисках Мэттью. Все машины остановились, потому что каждый наблюдал за драконами. Было не так много автомобилей. Гэнси и Блу найдут его. Все будет в порядке.
А затем огненный дракон Кавински оторвался от ночного кошмара. Он вжал в себя газообразные плечи и опустился. С шипящим и взрывающимся шумом он задел один из прожекторов. Столкновение не возымело эффекта на дракона, но лампа опрокинулась. Потрясенные крики заполнили воздух; лампа свалилась, словно дерево.
Лицо Кавински светилось. Он вскочил на ноги, когда огненный дракон бросился на другой прожектор. Пламя вырвалось и рассеялось. Лампа взорвалась.
Ночной кошмар Ронана свалился с неба, толкнув огненного дракона. На какой-то момент оба они ударились об землю, катаясь в пыли, а потом снова оба были освещены.
Никто в действительности не испугался. Почему они не боялись?
Это была магия, но никто в нее не верил.
Музыка все еще ревела. Автомобили все еще были заведены. Над ними дрались драконы, а это была просто другая часть вечеринки.
Огненный дракон закричал тем же ужасным криком, что и раньше. Он помчался туда, где стояли у машины Кавински и Ронан.
– Останови его, – сказал Ронан.
Глаза Кавински были прикованы к дракону.
– Сейчас никакой остановки, Линч.
Его разъяренный дракон развернулся, вытянув крылья. Проносясь вдоль гоночной площадки, он тащил за собой полосы пламени по грязи. Он прыгнул на крышу одной из Митсубиши в конце. Когда когти заскрежетали по металлу, машину обуял огонь. Дракон взметнулся в воздух. Движение перевернуло автомобиль под ним с такой легкостью, будто игрушку.
Мэттью?
С другой стороны площадки Гэнси взмахнул руками над головой, покачав ею, когда поймал взгляд Ронана. Не в этой.
– Говори, в какой машине мой брат, – потребовал Ронан.
– В белой.
Дракон съежился. Очевидно, он готовился броситься вниз еще раз. На самом деле, было любопытно, насколько четко Ронан мог видеть его глаза с такой высоты. Это были страшные глаза. Не то чтобы они были пустыми, а скорее, когда ты смотрел за огонь, дым и множество языков пламени, ты мог видеть, что глубоко внутри глаза реально были только дымом и пламенем.
В толпе повисла тишина.
В этой тишине смех Кавински звучал громче чего-либо.
Одиночный крик раздался из толпы. Это был своего рода экспериментальный звук, пытающийся решить, был ли страх теперь, наконец-то, правильной реакцией.
Когда ночной кошмар Ронана ударился в огненного дракона, монстр Кавински прижал свои прозрачные ноги к его телу. Сера облаком вырывалась из его рта. Он был смертельным, словно рак. Как радиация. У него были зубы, но они не имели значения.
Кавински щелкнул пальцами. Раздался еще один залп фейерверка, прочертив мерцающий след между двумя существами. Он взорвался над ними, подобно ядовитому цветку.
Ночной кошмар врезался в огненного дракона. Оба они рухнули на землю, катясь в толпу. Теперь развались крики, когда люди отскакивали в стороны. Два существа процарапали когтями себе путь над другой Митсубиши. В воздухе. И снова вниз.
– Ронан! – донесся голос Блу, высокий и тонкий. Она посмотрела в другой Митсубиши – Мэттью все еще не было. Толпа продолжала рассеиваться, где-то выли сирены. Было столько огня. Как будто дракон Кавински переделывал мир по своему образу и подобию. Большинство прожекторов не работали, но гоночная площадка казалась ярче, чем прежде. Каждый автомобиль – словно фонарь.
Огненный дракон бросился к Гэнси и Блу.
Ронану не нужно было кричать своему ночному кошмару. Тот знал, чего хотел Ронан. Он хотел точно того же, чего желал Ронан.
Спасти их.
Ночной кошмар запутался в крыльях огненного дракона. Оба существа пролетели едва-едва мимо Гэнси и Блу.
Гэнси крикнул:
– Делай что-нибудь!
Ронан мог бы убить Кавински. Если бы он остановил Кавински, дракон бы остановился. Но одно дело – знать о таком решении. И совсем другое – смотреть на Кавински, его руки, вытянутые над головой, огонь в его глазах и думать: «Я мог бы убить его».
И самое главное, это неправда.
Ронан не смог бы убить его.
– Ладно, – прорычал он, хватая руку Кавински. – Мы закончили. Где мой брат? Хватит. Где он?
Кавински махнул своей свободной рукой в направлении Митсубиши рядом.
– Он весь твой! Ты упустил смысл, чувак. Все, чего я хотел, это…
Теперь он указал на падающих дракона и ночного кошмара.
Отпустив его, Ронан пробрался к автомобилю. Он распахнул заднюю дверь. Там было пусто.
– Его здесь нет!
– Бум! – крикнул Кавински. Вспыхнул еще один автомобиль. Языки пламени были восхитительными и переливающимися, пузырящимися из машины, словно грозовые тучи. Когда Ронан захлопнул дверь, Кавински забрался на капот Митсубиши. Его била исступленная дрожь.
Прижав одну руку к своей впалой груди, он достал белые солнцезащитные очки из заднего кармана. И надел их, пряча глаза. Линзы отражали окружающую топку.
На противоположном конце площадки огненный дракон снова издал свой жуткий крик. Он вырвался от ночного кошмара.
Существо повернулось прямо на них.
И неожиданно Ронан кое-что заметил. Он видел, как горел каждый автомобиль, кроме одного. Как дракон уничтожал здесь каждый предмет, нагреженный Кавински. Как теперь он шел на них, исступленный разрушением. Менее изящный ночной кошмар летел следом, подбрасывая немного пепла в радиоактивный ветер.
Он услышал стук, едва различимый в хаосе.
Мэттью был в багажнике.
Ронан рванул к задней части автомобиля… Нет, нет, неправильно, ему нужно было открыть багажник изнутри. Он бросил взгляд на дракона. Тот летел прямо на них, целенаправленно и злобно.
Пошарив вдоль водительской двери, он открыл багажник. Когда он рванул вокруг автомобиля, то увидел, как Мэттью пинком распахнул багажник окончательно. Перекатившись, его младший брат пьяно запнулся, карабкаясь, рукой опираясь о машину для поддержки.
Ронан мог чувствовать запах огненного дракона, уголь и серу.
Он бросился на брата, вытаскивая того из автомобиля. Он закричал Кавински:
– Пригнись!
Но Кавински не отводил взгляда от двух существ. Он произнес:
– Мир – страшный сон.
Ужас прорывался внутри Ронана. Точно такое же чувство, как он испытал, когда понял, что Кавински собирался взорвать Митсубиши на кайфовой вечеринке.
Пыль закружилась от крыльев дракона.
Ронан неистово заорал:
– Вниз, придурок!
Кавински не ответил.
Раздалось какое-то «ух», которое он слышал во сне, как хлопок крыльев в воздухе. Будто взрыв забирал весь кислород из комнаты.
Ронан обернул руки вокруг Мэттью и наклонил голову.
Спустя секунду огненный дракон врезался в Кавински. Он прошел сквозь него, вокруг него, как пламя вокруг объекта. Кавински упал. Хоть и не так, как будто его ударили. Просто как будто он принял зеленую таблетку. Он рухнул на колени, а потом неуклюже навалился на машину.
В нескольких метрах огненный дракон медленно уткнулся головой в грязь.
Non mortem, somni fratrem.
Через пыльную дорогу одна из Митсубиши, все еще тлеющая, ощутимо врезалась в одно из строений. Ронану не надо было видеть водителя, чтобы понять, что это Прокопенко. Спящий.
Что означало, Кавински был мертв.
Но он умирал с тех пор, как Ронан его встретил. Они оба умирали.
Смерть – скучный побочный эффект.
Пара белых солнцезащитных очков лежала в пыли у ног Ронана. Он их не поднял. Он только крепче держал Мэттью, не желая пока того отпускать. Его мозг продолжал проигрывать картину: Мэттью карабкается из багажника, огонь охватывает машину, Кавински падает…
У него было так много страшных снов о том, как что-то с ним происходило. Над головами развивался ночной кошмар-альбинос. И Мэттью, и Ронан подняли глаза на него.
Ткк-ткк-ткк-ткк.
Оба клюва свободно болтались. Жуткая штука, этот ночной кошмар, невозможный для понимания, но Ронан закончил бояться. Не осталось никакого страха.
Содрогнувшись, Мэттью уткнулся лицом в плечо старшего брата, доверчивый, как ребенок. Он невнятно прошептал:
– Что это?
Ночной кошмар едва сдерживал себя, пока рассматривал создателя. Затем взмахнул крыльями, перевернувшись в это время дважды или трижды. Он отправился куда-то в ночь… Куда – нельзя было определить.
– Все в порядке, – сказал Ронан.
Мэттью ему поверил; а почему нет? Ронан никогда не лгал. Он смотрел поверх головы Мэттью, как Гэнси и Блу направлялись к ним. Сирены завыли ближе; синие и красные огни пробивались сквозь пыль, как лампы в клубе. Ронан вдруг был невыносимо рад видеть, что Гэнси и Блу присоединяются к нему. По некоторым причинам, хоть он и приехал с ними, он чувствовал, будто был одинок долгое время, а теперь больше не был.
– Та штука. Это один из секретов отца? – прошептал Мэттью.
– Увидишь, – ответил Ронан. – Потому что я собираюсь рассказать тебе их все.
Глава 63
Серый Человек не мог придумать способ, как избавиться от других охотников за сокровищами, не вступая в противостояние со своим братом.
Но это было немыслимо.
Серый Человек думал о карте, которую для него вытянула Мора. Десятка мечей. Самая худшая из всех, которая может выпасть. Он думал, что это означало оставить навсегда Генриетту, но теперь он знал: хоть это и было ужасно, но не являлось самым худшим, что могло случиться с ним.
Самым худшим всегда был его брат.
– Тебе придется быть храбрым, – сказала тогда Мора.
– Я всегда храбр.
– Храбрее, чем когда-либо.
Его брат так долго за ним охотился. Посмеиваясь над ним и дразня его за сотни миль, даже когда Серый Человек учился и тренировался и стал еще более опасными в своем собственном деле. Он позволил ему отнять у себя все.
А что, на самом деле, удерживало его теперь от встречи лицом к лицу с братом? Страх? Мог ли он быть более смертоносным, чем Серый Человек? Мог ли он отнять еще больше?
Серый Человек вновь подумал об улыбке Моры. И о суете и шуме Фокс Вей 300, об остроумных шутках Блу, о сэндвиче с тунцом на прилавке кулинарии, о заколдованных синих горах, зовущих его домой.
Он хотел остаться.
Персефона похлопала его по колену. «Я знаю, вы все сделает правильно, мистер Грей».
Пока Серый Человек вел машину, он протянул руку на заднее сидение и схватил серый чемодан с приборами Гринмантла. Держа руль одной рукой, он поглядывал то на скользкую от дождя дорогу, то на чемодан, пока не нашел любимый диск с The Kinks.
Он поставил диск в CD-проигрыватель.
Затем достал пистолет, который прятал в кухонных шкафчиках «Pleasant Valley: Ночлег и Завтрак». Убедился, не вынула ли Кайла ловко из него пули. Нет, не вынула.
Он не пересек еще границу.
Он собирался остаться. Или собирался при этом умереть.
В зеркале заднего вида он заметил, как две машины выехали на магистраль вслед за ним. Впереди располагались две сонные стоянки грузовиков – ничего не говорило об усталости так, как бодрствующие огни стоянки грузовиков. Он выбрал ту, что побольше.
Он уже мог распознать силуэт своего брата за рулем дальнего автомобиля. Возраст не изменил ни его подбородок, ни форму его ушей. Серый Человек предположил, что возраст вообще не сильно изменил его брата. Страх щекоткой отозвался у него в желудке.
The Kinks признались через динамики, что больше не хотят странствовать.
Серый Человек подъехал к заправке.
Вот что знал Серый Человек о заправочных станциях после наступления темноты: они были самым лучшим и худшим местом в мире, чтобы убить кого-нибудь. Потому что здесь, между колонками, в этом бессонном световом шоу, Серый Человек был совсем непобедим. Даже если бы здесь не было других заправляющихся машин, на него указали бы две камеры. А кассира, просматривающего видео с камер на мониторах, от нажатия на кнопку экстренного вызова полиции отделял всего лишь приступ паники. Только самые небрежные убийцы решились бы напасть между этими заправочными колонками. Убить для того, чтобы быть пойманным.
Брата Серого Человека не поймают. Он был опасен не из-за безрассудности, а из-за противоположного качества.
А ведь еще охотники за сокровищами – те, скорее всего, и вовсе не убийцы. Всего-навсего обученные головорезы с навыками взлома, проникновения и достаточным тактом, чтобы не разбить что-нибудь ценное, доставшееся им.
Разумеется, брат Серого Человека даже и не думал приближаться к колонкам, вместо этого он рванул в темноту и остался ждать возле мусорного бака.
Другой автомобиль замешкался в нерешительности, но Серый Человек опустил окно и махнул им рукой. После паузы они подъехали с другой стороны, окно водителя к окну водителя.
В машине оказалась парочка молодых здоровяков. Оба выглядели уставшими и разочарованными. Тот, что сидел на пассажирском сидении, держал на коленях груду приборов. Серый Человек увидел море фантиков, бутылок содовой и скомканное одело на заднем сидении. Значит, они жили в машине, по крайней мере, несколько дней. Серый Человек, по правде говоря, не винил их за разгром его комнаты в «Ночлеге и Завтраке». Не знай он лучше, что да как, скорее всего, поступил бы так же. Хотя, может, и нет. Но, тем не менее, они не были такими плохими, как те, которых он оставил в лесу.
«Вот почему ты лучший», – говорил Гринмантл.
Это правда. Серый Человек, на самом деле, был лучшим.
Было совершенно ясно, они ждали, что Серый Человек остановится, но даже если и так, они не ожидали, что его окно так легко откроется, и из машины заорут The Kinks: «Глупыш, ты саморазрушитель!»
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Серый Человек. На станции пахло очень старой прожаренной едой.
– Привет, старик, – ответил водитель с беспокойством в голосе.
– Я вижу, что вы следите за мной, – сказал Серый Человек.
– Эй, старик… – запротестовал водитель.
Серый Человек осторожно поднял руку.
– Давайте не будем попусту тратить время. У меня нет того, что вы ищете. Я солгал своему нанимателю. Я приврал, что показания были необычными из-за объекта, так что он продолжал платить за мою комнату и еду, пока я разыскивал его. А потом я сказал ему, что забрал его себе, чтобы стрясти с него больше денег. Что, как вы видите, не сработало.
Они уставились на него, слишком растерянные, чтобы ответить сразу.
– Эй, старик, – произнес водитель уже в третий раз. Пассажир потер ладонью по лицу, а затем задумчиво просмотрел на продолжавшие нарастать показания приборов на его коленях. – Откуда нам знать, что ты нам не врешь?
– А для чего мне это делать? – спросил Серый Человек. Он жестом указал на Митсубиши. – Если честно, на этом я легко бы мог оторваться от вас, ребята.
Ну, или он так думал. Скорее всего. На вид машина была быстрой.
Хотя двое из них, похоже, так и считали, потому что они нахмурились.
– Слушайте, я остановился только из профессиональной вежливости, – продолжил Серый Человек. – Вижу, что вы, парни, в отличие от меня, недолго в этом бизнесе, но надеюсь, что вы сделали бы то же самое для кого угодно, окажись он на моем месте. – Он хотел сказать им, что они могут обыскать его машину, но это будет звучать слишком нарочито. Будто он в чем-то провинился. Они подумают, что он нужную вещь скинул.
Парни нахмурились еще сильнее. Тот, что на пассажирском сидении, спросил:
– А что на счет показаний датчиков?
– Я же объясняю вам, что солгал про показания, потому что знал, что у меня не получится выйти сухим из воды. Эти данные только из-за геологической линии пород. Вы можете поехать вверх-вниз по горам и убедиться, если хотите. Следовать за ними довольно просто.
Они так сильно хотели ему поверить. Он видел это по их налитым кровью глазам, сжатым губам. Их послали гоняться за призраком, а не у многих, помимо Серого Человека, хватало на это терпения. Они хотели, чтобы все закончилось, хотели отправиться на поиски более конкретной добычи.
– Но что мы скажем нашему человеку?
– Слушайте, мне-то откуда знать? – сказал Серый Человек. – Я сам в бегах, потому что мой мне не верит.
– Верно подмечено, – прокомментировал парень с пассажирского сидения. Последовала пауза, а потом он добавил: – Мне надо отлить.
Серый Человек победил.
– Вот, запишите мой телефон, – сказала Серый Человек. – Сможем быть на связи.
Они обменялись телефонными номерами. Пассажирское Сидение вышел на станцию, чтобы пописать. Водила вздохнул:
– Блин, черт. У тебя найдется сигарета?
Серый Человек мрачно покачал головой.
– Бросил год назад.
Он никогда не курил.
Водила дернул подбородком в сторону брата Серого Человека, поджидавшего в тени. В бледном свете его фар мелькали дождинки.
– А с ним чего?
– Ты имеешь в виду Скрытного Парня? Не знаю. Думаю, поговорю с ним, где нет камер.
Водила резко оглянулся туда, куда указал Серый Человек.
– О, старик. А я даже не подумал о них.
Серый Человек постучал пальцем по кончику своего носа и произнес:
– Это совет. Ладно, будем на связи.
– Ага, – отозвался водила. – О, эй…
Серый Человек перестал закрывать окно. Он старался не задерживать дыхание.
– Чего?
Водитель выдавил улыбку.
– Мне понравился номерной знак.
Серому Человеку понадобилось мгновение-другое, чтобы вспомнить, о чем это он.
– Спасибо, – сказал он. – С удовольствием сообщу тебе правду, как смогу.
Он закрыл окно и рванул вперед. Как только Серый Человек сдвинулся с места, его брат осторожно вывел и свою машину. Это был гладкий небольшой автомобиль-купе, нечто, что выглядело бы элегантным в Бостоне. Крышу исполосовали огни, как только он последовал вперед за Серым Человеком.
Стоянка грузовиков была лучшим и худшим местом, чтобы убить кого-нибудь. Потому что снаружи перегруженных камерами бензиновых заправок частенько имелась парковка для усталых водителей грузовиков, где они могли часок-другой урвать для сна. Иногда это была всего лишь площадка для десяти-пятнадцати фур. Иной раз для двадцати или сорока. Они редко освещались, и там никогда не велось видеонаблюдение. Всего лишь фуры и одурманенные усталостью водители.
Эта стоянка грузовиков занимала большую территорию, и Серый Человек повел машину брата к дальнему ее краю. Он остановился позади самой неряшливой из фур.
Вот и все.
Это действительно все.
Серый Человек каждой клеточкой кожи чувствовал, как его пронзают десять мечей.
Каждый серый день хотел его. Проще всего было бы просто сдаться.
The Kinks пели, что ночь темна, когда чувствуешь, что она должна быть таковой.
Купе подтянулся к белой Митсубиши, водительская сторона к водительской стороне. И он сидел внутри, невзыскательно и кротко глядя из машины. Он отрастил аккуратную бородку, которая каким-то образом подчеркивала приятный изгиб его густых бровей. Люди всегда считали, что у него дружелюбное лицо. Столько болтают, что у социопатов пугающие глаза, но только не у брата Серого Человека. Когда ему нужно было не выделяться, он умел их сделать теплыми и, как вы надеялись, хорошо знакомыми. Даже теперь, сидя в купе с этой улыбочкой, он выглядел как герой.
«Дин, мы просто попробуем одну штуку».
– Так-так, младший братец, – произнес брат Серого Человека. Он знал из многолетнего опыта, что только один этот голос парализовал бы Серого Человека. Как змея, он дал бы ему достаточно времени, чтобы переварить свою жертву. – Похоже, снова ты и я.
И голос оказал тот же эффект, что и всегда: губительный яд воспоминаний. В голове у Серого Человека промелькнуло десятилетие:
лезвие
порез
срез
жжение
удар острием
пятно
крик
Серый Человек взял пистолет с пассажирского сидения и выстрелил в своего брата. Дважды.
– На самом деле, – сказал он, – только один я.
Он надел перчатку из своего чемодана и переместил стикер с запиской со своего руля внутрь машины брата.
Затем врубил музыку, поднял окно и вернулся на магистраль.
Он ехал домой.
