Текст книги "Похитители грез (ЛП)"
Автор книги: Мэгги Стивотер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Глава 44
Теперь все казалось просто.
Таблетка. Пиво. Сон.
Камаро стояла среди деревьев пригрезенного леса: не труднее для воображения, чем любые другие объекты во сне, преследуемые Ронаном. Камаро была просто больше.
Зайти.
Выйти.
Не говоря ни слова, он положил руку на ручку дверцы. Над головой дрожали листья деревьев; где-то вдали всхлипывали птицы. Девочка-Сиротка наблюдала с другой стороны машины. Она покачала головой. Он приложил палец к губам.
Очнулся.
Он открыл глаза утреннему небу, а там стояла она. Сияющая красная Камаро. Не идеальная, идеальна в своей неидеальности, с потертостями и в пятнах, как Свинья. Вплоть до царапины на двери, где оставил её Гэнси, загнав машину в куст азалии.
Первым ощущением была не радость, а облегчение. Он не напортачил – он вернул Свинью, он мог вернуться на Монмаут без мольбы. И тогда его накрыло счастье. Это было похлеще зеленых таблеток Кавински. Его утащило в эмоции. Они пьянили и щекотали нервы. Он так гордился коробкой-паззлом, солнечными очками, ключами. Каким тупицей он был тогда, похожий на ребенка, влюбленного в нарисованный им же рисунок карандашом.
Это была машина. Целая машина. Её не было здесь, а теперь она здесь была.
Целый мир.
Теперь все будет в порядке. Все будет в порядке. У капота автомобиля Кавински издал звук отнюдь не восторга.
Он поднял крышку капота.
– Я думал, ты сказал, что охрененно знаешь эту тачку, чувак.
После того, как Ронан снова начал чувствовать свои конечности, он присоединился к Кавински у раскрытого капота. Косяк был виден сразу. Отсутствовал двигатель. Повсюду торчала только трава. Скорее всего, машина, конечно, завелась бы. Если она работала во сне, то работала и в реальности. Но это не утешало.
– Я об этом не подумал, – признался он. – Про двигатель.
Радость исчезла так же быстро, как и появилась. Каким образом Ронан надеялся удержать все недостатки Свиньи в голове? Гэнси не хотел идеальной Свиньи, Свиньи, которая ездила без двигателя. Он бы хотел свою Свинью. Он любил Свинью, потому что она ломалась, не вопреки этому, а из-за этого. В мыслях Ронана звенело отчаяние. Все было слишком сложно.
Кавински резко ударил его по голове.
– Думаешь? Не хрен думать, дебил! Мы тут с тобой не профессора. Убей свой мозг. – Он снова оглядел пустой двигательный отсек. – Думаю, Дик сможет использовать ее в качестве грядки. Посади сюда его питуньи и сдобри дерьмом.
Раздраженный Ронан захлопнул капот. Он взобрался на него – не было смысла щадить краску от царапин – и щелкнул пальцами возле колена, пока пытался собраться с мыслями. Не думать. Ронан не знал лучшего способа добывания машины из снов. Он не понимал, как удержать внутри себя общее представление, когда был поглощен сном. Он устал от своих снов. Они казались изодранными, как крылья ночного кошмара.
– Слышь, чувак, уверен, эта ему понравится, – сказал Кавински. – А если нет, то на хер его.
Ронан просто уставился на него своим самым тяжелым взглядом. Но Кавински не был Гэнси, поэтому, возможно, он и не понимал его значения. Не будет никаких «на хер Гэнси». Ронан не собирался разбивать Камаро, когда брал её, но разбил. И он не собирался сыпать соль в рану возвращением этой подделки. Эта машина не была настоящей. Эта машина была очень красивой обманкой.
– Это, – сказал Ронан, прижимая руки к теплому металлу машины, – очень дерьмовая золотая рыбка.
– И чья в этом вина?
– Твоя.
Кавински сказал, что научит его. Он не учил.
– Твоя. Чувак, я практиковался! – Кавински махнул рукой в сторону поля с Митсубиши. – Видишь всех этих лузеров? У меня ушли месяцы, чтобы получить нормальную. Взгляни на эту сучку!
Он ткнул на одну с единственной осью, прямо в середине. Машина сонно отдыхала на переднем бампере.
– Достал фигню – пытаюсь снова: дожидаюсь своего места грез, чтобы возместить сущность, делаю все по новой; достал фигню – делаю заново.
Ронан повторил:
– Что ты имеешь в виду под «возместить сущность»?
– Место грез истощается, – сказал Кавински. – Волмарт не может на всю ночь держать включенными телики! Энергия иссякает. Разве не чувствуешь?
Это ли он чувствовал? Изнашивание по краям? Прямо сейчас единственное, что он чувствовал, это тревогу и отупение от пива.
– У меня нет времени на практику. Мне нужна машина сейчас, или я не смогу вернуться.
Кавински ответил:
– Тебе не обязательно возвращаться.
Это была самая бессмысленная вещь, которую он сказал с самого начала этого обмена опытом. Ронан даже не осознавал этого. Он сообщил:
– Я сделаю это снова. На этот раз правильно.
– Черт, да, сделаешь. – Кавински достал еще больше алкоголя – может, он нагрезил и его – и присоединился к Ронану на капоте неправильного Камаро. Они пили в тишине несколько минут. Кавински высыпал горсть зеленых таблеток в ладонь Ронана; Ронан убрал их в карман. Он страстно хотел что-нибудь еще, кроме Twizzlers. Он тратил себя на сны.
Если бы Гэнси видел его сейчас… Мысль скрутилась и почернела в нем, как сгоревшая бумага.
– Бонусный раунд, – сказал Кавински. А потом: – Открыт.
Он поместил невозможно красную таблетку на язык Ронана. Ронан тут же ощутил вкус пота, резины и бензина на его пальцах. А затем таблетка ударила его в живот.
– А эта что делает? – спросил Ронан.
Кавински ответил:
– Смерть – скучный побочный эффект.
На это ушло всего мгновение.
Ронан подумал: «Стоять, я изменил свое сознание».
Но не было никакого пути назад.
Ронан был чужим в собственном теле. Наклонный и настойчивый закат врезался в его пристальный взгляд. Когда его мышцы дернулись, он опустился на грудь, а затем прижался щекой к капоту, жар металла не был достаточно болезненным, чтобы стать невыносимым. Он закрыл глаза. Это была не мчащаяся-в-сон таблетка, как раньше. Это был жидкий несчастный случай. Он ощутил, как мозг выключается.
Спустя мгновение он услышал стон капота, на который лег Кавински. Затем он почувствовал острый сустав пальца, медленно ползущий по коже его спины. Медленная дуга между лопаток, повторяющая рисунок его татуировки. А потом, скатившись вниз, напрягая каждый мускул, ощущение пропало.
Предохранитель внутри него сгорал в ничто, совершенно в ничто.
Ронан не двигался. Если бы он двинулся, прикосновение к его спине укололо бы его… Рана, словно таблетка. Нет пути назад.
Но когда его глаза усиленно боролись со сном, Кавински всего лишь делал другую дорожку кокса на крыше, растянув тело по ветровому стеклу.
Должно быть, он вообразил это. Что реально?
И снова Камаро была припаркована в лесу грез. И снова Девочка-Сиротка сжалась с другой стороны леса с печальными глазами. Листья дрожали и исчезали.
Он чувствовал, что сила этого места рассеивается.
Он пополз к машине.
Зайти
Выйти
– Ронан, – прошептала Девочка-Сиротка. – Quid furantur a nos?
«Почему ты воруешь у нас?»
Она стала прозрачной, как размытый Ноа, как мертвая.
Ронан прошептал:
– Еще раз. Пожалуйста. – Она уставилась на него. – Unum. Amabo te. Это не для меня.
Зайти.
Выйти.
Но он не прятался на этот раз. Он не был вором. Вместо этого, он встал, поднявшись из укромного места. Сон, внезапно осознав что-то, вздрогнул вокруг. Затрепетал. Деревья отклонялись.
Он не крал Чейнсо, самое настоящее, что он когда-либо брал из сна.
Он не собирался красть машину. Не в этот раз.
– Пожалуйста, – снова сказал Ронан. – Позволь мне забрать ее.
Он пробежался рукой по изящной линии крыши. Когда он поднял ладонь, она была испачкана чем-то зеленым. Его сердце заколотилось, когда он вытер пальцы, покрытые пыльцой, друг об друга. Внезапно воздух стал горячим, липкий пот появился на сгибах локтей, бензин терзал ноздри. Это было воспоминание, а не сон.
Ронан открыл дверь. Когда сел внутрь, то сидение обожгло его голую кожу. Он осознавал все вокруг вплоть до потертого винила ниже неправильно установленных рукояток окна.
Он потерялся во времени. Он спал?
– Назови, – сказала Девочка-Сиротка.
– Камаро, – сказал Ронан. – Свинья. Машина Гэнси. Энергетический пузырь, пожалуйста.
Он повернул ключ. Двигатель привередливо вращался, вращался, вращался, как было всегда. Так реально, как ничто никогда не было.
Когда механизм завелся, он проснулся.
Кавински ухмылялся ему в ветровое стекло. Ронан сидел на водительском сидении в Свинье.
Воздух шипел в отверстиях кондиционера с запахом бензина и выхлопных газов. Ронану не нужно было смотреть под капот, чтобы знать, что грохот, который он ощущал в ногах, исходил от надлежащего двигателя.
Да-да-да.
А еще он думал, что знал, почему Энергетический пузырь исчез. Что означает, он, должно быть, знает, как его вернуть. Что означает, он, наверное, вернет свою мать. Что означает, он заставит Мэттью улыбаться чуть дольше. Что означает, у него есть кое-что, кроме восстановленного автомобиля, чтобы вернуть это Гэнси.
Он опустил стекло.
– Я поехал.
На мгновение лицо Кавински стало абсолютно чистым, а потом он снова вспыхнул. Он сказал:
– Ты издеваешься.
– Пришлю тебе цветы.
Ронан поднял число оборотов двигателя. Позади Камаро, дико кружась, клубились пыль и выхлопные газы, которые она выплевывала со скоростью двадцать восемь сотен оборотов в минуту. Совсем как Свинья. Все вернулось на круги своя.
– Бежишь назад к своему хозяину?
– Было весело, – произнес Ронан. – Теперь время игр для больших мальчиков.
– Ты игрок в его жизни, Линч.
«Разница между нами и Кавински в том, – прошептал Гэнси в голове Ронана, – что мы имеем значение».
– Он тебе на хрен не сдался, – настаивал Кавински.
Ронан опустил ручной тормоз.
Кавински вскинул руку, будто бы собирался ударить что-то, но не было ничего, кроме воздуха.
– Ты издеваешься.
– Никогда не вру, – сказал Ронан. Он недоверчиво нахмурился. Это больше походило на причудливый сценарий, чем все, что произошло раньше. – Погоди. Ты думал… мы с тобой никогда не будем по одну сторону. Ты же не думал обратного, а?
Выражение лица Кавински обжигало.
– Только со мной или против меня.
Что было смешно. Так было всегда: Ронан против Кавински. Без вариантов.
– Ты же не думал, что мы будем заодно.
– Я тебя уничтожу, – объявил Кавински.
Улыбка Ронана была острой, словно нож. Он уже был уничтожен полностью.
– Как пожелаешь.
Кавински сложил большой и указательный пальцы пистолетом и приложил его к виску Ронана.
– Бах, – мягко сказал он, убирая поддельное оружие. – Увидимся на улицах.
Глава 45
Таким образом, теперь у Адама появилась машина. Но автомобиль был не единственным подарком, полученным им в то утро. Когда каждый из остальных Гэнси выходил провожать Адама, то дарил подарок, будто чудаковатые феи-крестные. Ричард Гэнси II поправил свой галстук, смотрясь в зеркало в коридоре, и протянул Адаму жилет в клетку.
– Я уже не так строен, как был, – обратился он Адаму. – Я собирался отдать его Дику, но тебе больше подойдет, мне кажется. Вот, надень.
Это было даже не вручение подарка, а приказ.
Следующей была миссис Гэнси, выглянувшая в окно, чтобы убедиться, что её водитель ждал у входа, прежде чем сказать:
– Дик, не забудь забрать мяту, которую я тебе дала. Адам, тебе я подобрала каучуконос [57]57
икус каучуконосный, или Фикус эластичный (лат. Ficus elastica) – вид растений из рода Фикус
[Закрыть]. А вы, мальчики, никогда не задумывались о фэн-шуе?
Он знал, что все это из-за того, что они подобрали его, жалкого, на обочине автомагистрали, но он не чувствовал, что мог отказаться. Это же было растение. А он испортил им субботу.
«Уехать», – подумал он. Он испортил им субботу, но он полностью утратил свою субботу. Что бы ни делало его Адамом, оно просто исчезло, пока его тело волочило ноги куда-то по магистрали.
Он позволил себе думать об этом просто как о трагическом событии, которое больше не повторится. Не должно.
И вот, когда мальчики направились к двери, Гэнси, держа свою крошечную мяту, и Адам, надрываясь под своим пятигаллонным горшком с фикусом, вниз спустилась Хелен, таща за собой крошечный чемодан на колесиках.
– Дик, – сказала она, – те парни из буксира сказали, что не могут подъехать утром. Может, ты будешь так добр и позаботишься об этом? А то я не успею на самолет.
Гэнси, который уже казался не в духе, прибавил к беспокойству на своем лице нарастающее раздражение.
– Машина на ходу? Может, мы её просто бросим там?
– Она на ходу. Наверное. Но брошена в Херндоне.
– В Хердоне!
– Знаю. Потому и вызвала буксир. Это обойдется мне дороже, чем просто пожертвовать ее куда-нибудь. Слушай, а может, у тебя есть, кому её сбагрить? Адам, тебе не нужен кусок автомобильного дерьма? Спаси меня от буксира.
Предложение казалось нереальным. Сознание играло в кино.
Три Гэнси, три подарка и три часа дороги до Генриетты.
«Не дай мне потерять контроль по дороге домой, – подумал Адам. – Просто доставь меня домой. Это все, о чем я прошу».
Его новая машина была неопределенной модели и года выпуска. У неё имелось что-то вроде двух дверей, и внутри пахло автомобильными жидкостями. Было очевидно, что капот, пассажирская дверь и правое заднее крыло принадлежали совершенно разным автомобилям. Еще был рычаг переключения передач. Адам обладал особыми знаниями, как восстановить сцепление так, чтобы оно работало лучше, чем сейчас. Но у него получится еще лучше с практикой.
Это было ничто, но это было ничто Адама Перриша.
Этот день, это место, эта жизнь ощущались, будто он всегда был здесь, в округе Колумбия, родился в кипящем асфальте чаши Петри города. Он мечтал о Генгриетте и Аглионбае. Они забрали все в нем, чтобы помнить, что за этим моментом стоит будущее.
«Просто вернись, – думал он. – Вернись и сможешь выяснить…»
– Слушай, просто моргни фарами, если что-то пойдет не так, – сказал Гэнси, стоя перед открытой дверью своего черного внедорожника. Он обычно держал его здесь, но никто, на самом деле, не доверял новой машине Адама, чтобы просто так разрешить пересечь штат. Гэнси немного подергал водительскую дверь. Адам видел, что он хочет всего лишь о чем-то спросить: «Ты в порядке?» или «Что тебе нужно, Адам?» Мята, помещенная на приборную панель, с тревогой уставилась Гэнси через плечо.
– Не надо, – предупредил Адам.
Рассердившись сильнее, чем прошлым вечером, Гэнси вымолвил:
– Ты даже не знаешь, что я собирался сказать.
– Очень возможно, что знаю.
Гэнси распахнул дверь еще раз. Позади него высился внедорожник. В нем бы поместились новая машина Адама и Свинья с комнатой для велосипеда или двух. Адам вспомнил, насколько захватывающе было, когда он только узнал об этом. Достаточно богат, чтобы иметь две машины?
– И что же я тогда собирался сказать?
Над Адамом вздрогнули линии электропередач. Внутри него что-то пело и дребезжало. Ему необходимо было вернуться. Это все, что он понимал.
Адам ответил:
– Не думаю, что нам следует заниматься этим прямо сейчас.
– А мы прямо сейчас чем-то заняты? Мне казалось, все, что сейчас происходит, это твое… – С видимым усилием, Гэнси осекся. – Мы возвращаемся на Монмаут или…
Нет времени. Не в этот раз. Ему нужно перестать ждать и начать действовать. Он был не лучше Гэнси, надеющегося на что-то, пробудив энергетическую линию. Он должен двигаться.
– Я собираюсь отправиться на Фокс Вей за советом, – ответил Адам.
Гэнси открыл рот. Он мог высказать сотню вещей, и девяносто-девять из них разозлили бы Адама. Похоже, Гэнси понял, потому что он помолчал, прежде чем добавить:
– Тогда я проверю, как там Ронан.
Адам опустился на изношенное сидение своего нового старого автомобиля. Из вентиляционных отверстий послышались шепотки. «Отлично, я еду, еду».
Гэнси все еще смотрел на Адама, но что он хотел ему сказать? Ему потребовались все силы, чтобы помнить, кем он был.
– Просто поморгай фарами, – наконец, сказал Гэнси, – если что-то пойдет не так.
Глава 46
Когда Мора открыла дверь на Фокс Вей 300, то обнаружила за ней задумчиво стоявшего Серого Человека. Он принес ей две вещи: венок из маргариток, который торжественно водрузил ей на голову, и розовый нож с выкидным лезвием, который протянул ей. Чтобы найти обе вещицы, потребовалось приложить кое-какие усилия. В первую очередь, потому что Серый Человек забыл, как лучше переплетать маргаритки, а во вторую, потому что подобный нож был незаконен в Вирджинии, даже розовый.
– Я кое-что искал, – сказал Серый Человек.
– Знаю.
– Я думал, это коробка.
– Знаю.
– Но это не коробка, правда?
Мора покачала головой. Она отступила внутрь, позволяя ему войти.
– Попить?
Серый Человек не сразу вошел.
– Это человек?
Она выдержала его взгляд.
– Попить? – повторила она.
Вздохнув, он последовал за ней. Она провела его по главному коридору в кухню, где (с грехом пополам) сделала ему напиток и затем повела его во двор. Кайла с Персефоной уже расположились в своих стульях, устроившись там, где заросшая лужайка уступала место свежим лужам и старым кирпичам. В тягучем золотом, полуденном солнечном свете, который появлялся обычно после бури, смотрелись они эфирными и довольными. Волосы Персефоны казались белым облаком. Кайла была в трех различных оттенках пурпурного.
– Мистер Грей, – сказала Кайла, напористо и язвительно. Она убила комара на лодыжке, а затем уставилась на бокал в руке Мойры. – Могу сказать, что этот напиток – отстой.
Мора грустно взглянула на свой бокал.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что ты его делала.
Поправляя венок на своей голове, Мора похлопала рукой по оставшемуся стулу и села на кирпичи рядом с ним. Серый Человек опустился в него.
– О Боже, – вздохнула Персефона, заметив бесхребетность Серого Человека. – Значит, вы все поняли, не так ли?
Вместо ответа, он залпом осушил бокал. Показания датчиков привели его к поляне с сотней белых Митсубиши Эволюшнс и двум пьяным парнями, предваряющим в жизнь свои сны. Он несколько часов наблюдал за ними. Каждую минуту, каждую невозможную грёзу, каждый подслушанный отрывок разговора чеканили правду.
– Что теперь? – поинтересовалась Мора.
Серый Человек ответил:
– Я наемник, а не похититель.
Мора нахмурилась.
– Но думаешь, что твой наниматель может быть таковым.
Серый Человек не знал наверняка, такой Гринмантл или нет. Он знал, что Гринмантл не любил проигрывать, и знал, что последние лет пять он был одержим Грейвореном. Также он понимал, что, возможно, сам забил до смерти последнего Грейворена монтировкой. Несмотря на то, что Серый Человек убил немало людей, он никогда не уничтожал артефакты, за которыми был отправлен.
Все это было куда сложнее, чем он представлял.
– Это определенно те два пацана, ведь так. – Однако это не было вопросом. Серый Человек попытался представить, как он доставляет Гринмантлу одного из них. Он не привык перевозить живых существ, каким бы ни было расстояние. Это показалось ему странно неприятным, отличие животного от прямого убийства.
– Два? – эхом отозвалась Кайла. Они с Персефоной переглянулись.
– Что ж, – сказала Персефона своим тоненьким голоском. Она использовала коктейльный зонтик, чтобы выудить комара из своего напитка. – В этом больше смысла.
– Это не предмет, – вмешалась Мора. – Вот, что важно. Это не больше предмет, чем… конъюнктивит.
Персефона, потирая глаз, пробормотала:
– Мора, это неприятная метафора.
– Ты ничего не сможешь забрать с собой, – уточнила она и многозначительно добавила: – И мы знаем, по крайней мере, одного парня. Мы очень разозлимся, если ты заберешь его. Я очень разозлюсь на тебя.
– Он не очень добрый человек, – сообщил Серый Человек. Прежде это не мешало их взаимоотношениям; доброта до сих пор была практически утрачена Серым Человеком.
– Итак, не могли бы Вы рассказать, кто эти милые ребятки? – спросила Персефона.
Кайла прорычала:
– Они не милые ребятки. Ну, по крайней мере, один из них.
Серый Человек ответил:
– Во всяком случае, не жду, что это будет иметь для него значение.
Глубоко вздохнув, он откинул голову назад и закрыл глаза, став беззащитным, каким никогда не был. Его лицо, шею и мускулистые плечи освещало полуденное солнце, а еще оно освещало Мору, которая глядела на него.
Они все выпили, кроме Серого Человека, который уже осушил бокал. Он не хотел красть парня, он не хотел злить Мору, он хотел… у него просто появилось желание. Цикады остервенело пели с деревьев. Это было такое невероятное лето.
Он хотел остаться.
– Так, – сказала Кайла, поглядев на часы и встав. – Не завидую я тебе. У меня бокс. Должна бежать. Спасибки-спасибки. Мора, не стань убитой.
Мора помахала складным ножиком.
Персефона, также поднимаясь, произнесла:
– На твоем месте я отдала бы это Блу. Пойду-ка я займусь кое-чем. Делами. Ну, знаете, своей докторской.
Серый Человек открыл глаза, и теперь Персефона стояла перед ним, обхватив руками пустой бокал. Она казалась очень маленькой и нежной и будто ненастоящей, в сравнении с его замысловатым присутствием. Она убрала руку от бокала, чтобы нежно погладить его по колену.
– Я знаю, вы поступите правильно, мистер Грей.
Она и Кайла проплыли к двери и захлопнули её за собой. Мора придвинулась чуть ближе и прислонилась к его ноге. Это поразило Серого Человека: очень доверительный жест, её спина возле наемника. Его до этого безжизненное сердце затрепетало, полное надежды. Он осторожно поправил венок из маргариток в её волосах, а затем достал телефон.
Гринмантл ответил сразу же.
– Пусть новости будут хорошими.
Серый Человек сказал:
– Оно не здесь.
Возникла долгая пауза.
– Прости, связь плохая. Повтори?
Серый Человек не любил повторять без необходимости. Он сказал:
– Все данные из старого разлома в здешних горах. Они указывают на это место, а не на предмет.
Еще одна пауза, еще более неприятная, чем первая.
– Итак, кто же обскакал тебя? Один из людей Ломонира? Он сказал, что заплатит тебе? Знаешь что… черт побери, и именно сегодня ты хочешь все испортить. Именно сегодня.
Серый Человек ответил:
– Я не охочусь за большим количеством денег.
– Значит, ты придержал его для себя? Кажется, это должно заставить меня чувствовать себя лучше, но это не так.
Обычно у Гринматла уходило несколько минут, чтобы довести себя до исступления, но было ясно, что Серый Человек прервал начавшийся процесс.
– Все эти годы я доверял тебе, ты, пугающий больной ублюдок, а теперь…
– У меня его нет, – прервал его Серый Человек. – Я вас не обманываю.
Рядом с ним Мора наклонила голову и слегка ей тряхнула. Даже не зная Гринмантла, она предполагала то, что знал Серый Человек: ничего не выйдет.
– Я тебе когда-нибудь лгал? – потребовал ответа Гринмантл. – Нет! Я никому не лгал, и, тем не менее, сегодня все на этом настаивают… Знаешь, а почему бы тебе просто не подождать истечения четырех месяцев, а потом сказать мне, что ты не смог ничего найти? Почему бы тебе не сделать свою ложь более правдоподобной?
– Я предпочитаю правду. Энергетические аномалии следуют вдоль разлома и выходят через почвенные породы в определенных областях. Я сфотографировал некоторые растения, аномалии в которых вызвали эти энергетические утечки. Некоторое время энергетическая компания боролась с перебоями электричества, которые были связаны с этими утечками. И активность только усилилась из-за землетрясения, которое произошло в начале года. Полная информация доступна через интеренет-газеты. Могу помочь Вам разобраться в этом, когда буду возвращать электронику.
Он замер. Он ждал.
На один краткий миг он подумал: «Не поверит».
Гринмантл повесил трубку.
Серый Человек и Мора сидели молча и смотрели на большой, раскидистый бук, который занимал большую часть двора. С него настойчиво и печально взывала плачущая горлица. Рука Серого Человека свесилась, и Мора погладила её.
– Это десятка мечей, – догадался он.
Мора поцеловала тыльную сторону его ладони.
– Тебе придется быть храбрым.
Серый Человек сказал:
– Я всегда храбр.
На что она ответила:
– Храбрее, чем когда-либо.
