Текст книги "Похитители грез (ЛП)"
Автор книги: Мэгги Стивотер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
Глава 56
Адам вел трехцветную машину так скрытно, как только мог, чтобы добраться до поля, где раньше был Энергетический пузырь. Когда он не смог заставить машину ехать дальше, то припарковал её в траве и пошел пешком. Раньше он был здесь с другими, а они использовали GPS и электро-магнитный датчик, чтобы найти Энергетический пузырь. Он же теперь в них не нуждался. Он сам был детектором. Если он сосредоточится, то сможет почувствовать энергетическую линию глубоко под ним. Она потрескивала и мерцала, исчезала и появлялась. Держа свои руки ладонями вниз, он медленно шел через высокую траву, следуя трепещущей энергии. То и дело у него на пути из травы катапультировались кузнечики. Он смотрел себе под ноги, чтобы не наступить на змей. Над головой тлеющее небо уступило дорогу на западном горизонте штормовым облакам. Его не беспокоил дождь, но вот молнии… молнии.
Вообще-то, молнии могли быть полезными. Он сделал мысленную заметку на будущее.
Он поднял взгляд на гряду деревьев по правую сторону от него. Они еще не начали сбрасывать свои листья. Как бы там ни было, у него имелось несколько часов до начала бури. Он пропустил стебли сквозь пальцы.
Давно он уже себя так не чувствовал – будто мог посвятить свои мысли чему-то иному, чем тогда, когда заставлял себя заснуть. Словно его разум был огромным, стрекочущим и голодным. Будто все было возможно, если он только заставит себя очень сильно постараться. Вот так он себя чувствовал до того, как поступил в Аглионбай.
«Мир, я иду».
Он пожалел, что не подумал захватить колоду карт Таро с Фокс Вей 300. То, что Энергетический пузырь мог использовать, чтобы проще общаться с ним. Может, потом он вернется вместе с ними. Сейчас, казалось, куда важнее вернуться на то место, где энергетические линии были самыми сильными.
«Я буду твоими руками. Я буду твоими глазами».
Такую сделку он заключил. А взамен он мог почувствовать в себе Энергетический пузырь. Энергетический пузырь не мог предложить ему глаза и руки. Но он был чем-то другим. Чем-то, что он хотел назвать жизнью, душой или познанием.
Это была древняя сила.
Адам шел дальше и дальше под нарастающую багряность грозовых туч. Что-то в нем говорило: «ааа» и «ааа», и «ааа». Опять и опять, принося облегчение, что он стал снова самим собой, собой и чем-то большим, что он был одинок, и ему не надо было беспокоиться, будто он причинит кому-то вред или захочет кого-то еще.
Он шел к крошечному ручью, который до этого вел его в Энергетический пузырь, а теперь привел только к большему полю.
Встав на колени, он поднял руки над струйкой воды. Этого никто не видел, но он все равно улыбался все шире и шире. Потому что впервые, когда они были возле этого ручья, Гэнси держал электромагнитный датчик над водой и наблюдал, как замигали красные огоньки. Он был так взволнован этими огоньками – они что-то обнаружили, прибор говорил им, что они что-то нашли!
А теперь Адам чувствовал это в своих руках. Он ощущал это в своем позвоночнике. Он мог мысленно видеть карту. Энергетическая линия протекала под ним волнами энергии, но здесь она отклонялась, сталкивалась с препятствием и, проходя сквозь воду, пропутешествовала на поверхность. Это был всего лишь ручеек, только маленькая трещина, так что он был небольшой утечкой.
Прогремел гром, напоминая Адаму о времени. Он выпрямился и последовал за ручьем вверх через нарастающее поле. Энергетическая линия крепла внутри него, сбивая работу его сердца, но он продолжал идти. Энергетического пузыря сейчас здесь не было, но его воспоминание, как он прошел через него впервые, было таким же ясным, как его преодоление. Вот, где они вскарабкались между двумя скалами, следуя за ручьем. Вот, где деревья начали увеличиваться в диаметре, а их большие суставы корней выбивались из-под лесного земляного настила. Вот мох окутал стволы.
А вот озеро и спящее дерево. Первое место, где Энергетический пузырь изменил себя ради Гэнси, и первое место, где магия по-настоящему открыла себя остальным.
Он помедлил. Его видение в спящем дереве давило на разум. Гэнси на земле, умирающий.
Разъяренный от горя Ронан, выплевывающий в Адама:
– Теперь ты счастлив, Адам? Этого ты хотел, да?
Теперь такого не произойдет. Он изменит свое будущее. Он выберет другой путь.
В отдалении угасал и разрывался гром. Глубоко вздохнув, чтобы пересилить себя, Адам пробрался через траву туда, где спящее дерево стояло прежде… должно было стоять… все еще стоит? Никакое видение не овладело им, но он чувствовал прилив энергетической линии под ногами.
Да, вот где ему нужно быть. Присев на корточки, он убрал траву и приложил ладони к почве.
Земля была горячей, как живой организм. Он закрыл глаза.
Он чувствовал направление движения энергетической линии, тянувшейся по обе стороны от него. На сотни миль в одну сторону и еще на сотни в другую. А дальше, там, где линии пересекались друг с другом, образовались вспышки, и он на какое-то мгновение был ими ослеплен. Вероятной бесконечностью чудес. Глендовер был уже чудом, но если на каждой линии, что он чувствовал, было по чуду, этого хватило бы на всю жизнь, если только у него будет терпение на них смотреть.
«Ох, Гэнси», – внезапно подумал он. Потому что у Гэнси хватало терпения рассматривать. И потому что предметы хотели быть найденными Гэнси. Он сейчас должен быть здесь.
Нет. Ничего бы не вышло, если он был бы здесь. Для этого нужно быть в одиночестве.
Адам отбросил мысли о Гэнси и обо всех этих пересечениях, а сосредоточился только на энергетической линии под ним. Он мчался вдоль нее, следуя за пиками и спадами энергии. Вот она хлынула через подземную реку. Побежала через разломы пород, оставшихся после землетрясения. Взорвалась, пробегая через родник. Заискрила, пробегая под трансформатором.
Неудивительно, что пузырь был так истощен грезами. Он был изношенным проводом, энергия которого вытекала из сотен различных точек.
– Я чувствую, – прошептал он.
В траве вокруг него шептался ветер. Он открыл глаза.
Если он мог залатать эти точки, как электрик обматывает провод изолентой, то, возможно, он мог оказаться еще и достаточно сильным, чтобы вернуть Энергетический пузырь на место.
Адам поднялся. Он был рад определить суть проблемы. Это всегда было самой трудной частью.
В двигателе, в школе, в жизни. Решения принимались легко, когда ты знал, что на твоем пути.
Энергетический пузырь нетерпеливо что-то бормотал. Голоса щекотали его изнутри и потрескивали в уголках его глаз.
«Постой», – подумал он. Как бы ему хотелось, чтобы у него с собой были карты. Что-то сосредоточило его мысли на том, что ему пытался сказать Энергетический пузырь. «Я не способен понять тебя. Подожди, пока я не смогу понять тебя».
Когда он посмотрел вниз вдоль склона, то увидел приближающуюся женщину. Он прикрыл глаза рукой. Сначала он думал, что она была одним из проявлений Энергетического пузыря. Конечно, с такого расстояния она казалась причудливой и ненастоящей: величественное облако волос, серое платье, высокие сапоги, закрывающие ноги целиком.
Но потом он увидел, что у неё имелась тень, очертания и масса, и она слегка запыхалась.
Ему навстречу вскарабкалась Персефона, а затем встала перед ним, уперев руки в бока. Она медленно повернулась по кругу, оглядывая открывающийся вид, восстанавливая дыхание.
– Зачем вы здесь? – спросил он её. Затем ли она здесь, чтобы вернуть его обратно? Чтобы сказать ему, что он ошибался, будучи таким уверенным?
Она улыбнулась ему, странно, озорно и искренне. Он подумал, что это жестокая насмешка той ее зеркальной версии, ужасного ребенка из ритуала. Ничего похожего на эту воздушность и шепот человека перед ним. Расстегнув молнию на своей сумочке-бабочке, она извлекла оттуда черный шелковый мешок. Эта ткань была из тех, которые хотелось потрогать, гладкая, мерцающая и легкая. Казалось, этот мешок – единственное содержимое её сумки.
– Адам, ты ушел до того, как я успела отдать тебе вот это, – сказала она, вручая маленький шелковый мешочек.
Адам принял ткань, чувствуя ее вес. Что бы ни находилось внутри, оно было неопределенно теплым и живым, как этот холм.
– Что это?
После того, как задал вопрос, он внезапно подумал: как она как раз перед этим позаботилась назвать его по имени. Это могло быть неважно. Но, казалось, будто она напоминала ему, кем он был.
Адамом. Адамом Перришем.
Он вытряхнул содержимое мешочка себе на другую ладонь. На него выскочило слово.
Маг.
Персефона объяснила:
– Мои карты Таро.
«Эй, Линч, я не для того оставлял машину, чтобы просто сидеть, пока ты пыхтишь III»
Глава 57
Серый Человек расплатился с «Pleasant Valley: ночлег и завтрак» и выехал из гостиницы. Прямо сейчас он поставил чемодан возле двери в спальню Моры. Он не распаковывал его. Оставалось совсем немного времени до Четвертого Июля. Не было смысла.
Кайла сказала:
– Немного поэзии, взамен я сделаю тебе выпить.
Серый Человек ответил:
– «Сердца пусть наши будут решимостью полны,
А храбрость и отвага силы духа пусть будут ей верны.
Хотя силы наши на исходе».
Потом он прочел эти же строки на древнеанглийском.
Кайла приготовила ему напиток.
Потом Мора делала что-то с маслом, а Кайла что-то с беконом, а Блу в целях самообороны варила на пару брокколи. В другой части дома Джими готовилась к ночной смене, а Орла отвечала на неумолкающие звонки по горячей экстрасенсорной линии. Серый Человек путался под ногами, пытаясь быть полезным. Он понимал, что это обычный вечер на Фокс Вей 300: шум, волнение и беспорядок. Это было что-то вроде абсурдного танца, ловкого и сбивающего с толку. Блу с Морой кружили по своим орбитам; Мора с Кайлой – по своим. Он наблюдал, как босые ноги Моры танцуют по кухонному полу.
Эта обстановка была полной противоположностью всему тому, чего он придерживался последние пять лет.
Как же ему хотелось остаться.
«Такая жизнь не для таких, как ты», – твердил он себе.
Но на этот вечер он притворится.
За ужином Кайла поинтересовалась:
– Итак, что дальше?
Она единственная ела еду с беконом.
Блу, ужинавшая только брокколи, ответила:
– Наверное, мы должны найти способ заставить Джозефа Кавински перестать грезить.
– Хорошо, а чего он хочет? – спросила Мора
Блу пожала плечами из-за горы брокколи.
– Чего хочет наркоман? Ничего.
Мора нахмурилась, глядя в свою тарелку со сливочным маслом.
– Иногда всего.
– В любом случае, – ответила Блу. – Не вижу, как бы мы могли это разрешить.
Серый Человек вежливо предложил:
– Я мог бы с ним поговорить этим вечером ради тебя.
Блу отрезала ножом кусочек брокколи.
– Звучит здорово.
Мора одарила её взглядом.
– Что означает, «нет, спасибо».
– Нет, – сказала Блу, двигая бровями. – Это означает, что если есть возможность заставить его чувствовать себя никчемным, почему нет?
– Блу Сарджент! – Мора была в шоке. – Я не растила тебя такой жестокой!
Кайла, которая выдохнула частички бекона, смеясь, схватилась за стол, пока не откашлялась.
– Нет, – сказала угрожающе Блу. – Но порой и с хорошими детьми случаются плохие вещи.
Серый Человек забавлялся.
– Предложение в силе до моего отъезда.
Раздался телефонный звонок. Они услышали, как Орла отчаянно пытается до него добраться. Мора, довольно улыбаясь, схватила трубку телефона, стоявшего внизу, и некоторое время слушала.
– Какая замечательная идея. Её будет труднее отследить, – сказала Мора в трубку. Обращаясь к сидящим за столом, она произнесла: – Гэнси предлагает мистеру Грею взять вместо арендованной машины Митсубиши. О, он говорит, что, вообще-то, это была идея Ронана.
Этот жест очень согрел Серого Человека. Действительность его спасения была намного сложнее, чем он признался кому-либо из них. Нужно было побеспокоиться о машине, деньгах на еду, деньгах на бензин. Он оставил у себя в раковине, там дома, в штате Массачусетс, грязную кастрюлю, теперь он будет всегда об этом думать.
Помогло бы уже то, что ему не придется угонять Разочарование Цвета Шампанского. У него был дар угонщика, но ему жаждалось простоты.
Мора произнесла в телефон:
– Нет-нет, Адама здесь нет. Полагаю, он с Персефоной. Уверена, что с ним все в порядке. Может, хочешь поговорить с Блу? Нет?…
Блу углубилась в свою тарелку и нанесла брокколи очередной удар.
Мора повесила трубку. Она, сощурившись, поглядела на Блу.
– Вы двое опять поссорились?
Блу пробормотала:
– Ага. Определенно.
– Я и с ним могу поговорить, – предложил Серый Человек.
– Я в порядке, – ответила она. – Но спасибо. Моя мать не растила меня такой жестокой.
– Как и моя меня, – заметил Серый Человек.
Он ел своё брокколи и масло с беконом, а Мора ела свое масло, а Кайла ела свой бекон.
А следом был еще один безумный танец уборки после ужина и борьбы за душ, телевизор, и чьё будет кресло. Мора нежно взяла его за руку и повела на задний двор. Под черные раскидистые ветви бука. Они целовались, пока комары не стали беспощадными, и не начался дождь.
Позже, когда они уже лежали в её постели, его телефон загудел вызовом, но на этот раз звонок был переведен на голосовую почту. Каким-то образом он знал, что все кончится именно так.
– Привет, Дин, – сказал его брат. Его голос был тягучим, легким, терпеливым. В этом смысле браться Аллен были похожи. – Генриетта – симпатичное местечко, не так ли?
Глава 58
– Скорей.
Персефона с Адамом особо не разговаривали друг с другом той ночью, и когда накаутирующее солнце взошло следующим утром, а когда они все же заговаривали друг с другом, обычно все умещалось в одно слово: скорей. Они уже объездили дюжину других точек, чтобы восстановить энергетическую линию, некоторые находились на расстоянии двух часов, и сейчас гнали обратно в Генриетту.
Теперь Адам стоял на коленях рядом с больной розой на очередном заднем дворе. Его перепачканные руки уже были прижаты к земле. Они копали, чтобы отыскать камень, который, он знал, был спрятан где-то под землей. Персефона караулила, поглядывая на вьюн на другой стороне двора.
– Скорей, – еще раз сказала она. День Независимости был жарок и беспощаден. За горами медленно проплывала гряда облаков, и Адам уже знал, каким будет день: жара будет расти и расти, пока не оборвется в еще одной какофонии летней грозы.
Молнии.
Пальцы Адама нашли камень. Все время одно и то же в местах утечек линии: камень или вода, которая путала и меняла направление энергетической линии. Иногда Адаму приходилось всего лишь развернуть камень, чтобы почувствовать, как энергетическая линия сразу же встает на место, просто, как щелкнуть выключателем. В другие разы, ему, правда, пришлось экспериментировать и передвигать камни туда-сюда или вообще убирать их, или копать траншеи, чтобы перенаправить поток. А случалось, что ни он, ни Персефона не могли понять, что же требовалось сделать, и тогда они прибегали к советам одной или двух карт Таро. Персефона помогала ему разобраться, что карты пытались сказать. Тройка посохов: построить мост через ручей этими тремя камнями. Семерка мечей: просто выкопать самый большой из камней и положить его в трехцветную машину.
Использование карт таро было похоже на начало изучение им латыни. Он танцевал на грани того мгновения, когда бы понимал все предложение без необходимости переводить каждое слово.
Он был истощен и бодр, чувствовал эйфорию и тревогу.
Скорей.
Что делало эти камни особенными? Он не знал. Пока не знал. Почему-то они напоминали камни Стоунхендж [59]59
Стоунхендж (англ. Stonehenge, букв. «каменный хендж») – внесённое в список Всемирного наследия каменное мегалитическое сооружение (кромлех) в графстве Уилтшир (Англия). Находится примерно в 130 км к юго-западу от Лондона, примерно в 3,2 км к западу от Эймсбери и в 13 км к северу от Солсбери. Один из самых знаменитых археологических памятников в мире, Стоунхендж состоит из кольцевых и подковообразных сооружений, построенных из больших менгиров. Он находится в центре самого плотного комплекса памятников неолита и бронзового века в Англии. Сам памятник и его окрестности были включены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО в 1986 г. вместе с Эйвбери. Стоунхендж передан британской короной в управление «Английскому наследию», тогда как ближайшие окрестности принадлежат Национальному тресту.
[Закрыть]и Каслрига [60]60
Каслриг (англ. Castlerigg Stone Circle) – мегалитическое сооружение-кромлех (круговая композиция из вертикальных камней). Находится в Великобритании на территории графства Камбрия недалеко от города Кесвик. Название Каслриг происходит от названия соседнего холма. Камни вытесаны из местного сланца. Самый высокий – более двух метров, самый тяжелый – около 16 тонн. Камни стоят в виде слегка сплюснутого круга диаметром от 29 до 32 метров. Внутри кромлеха с восточной стороны есть еще десять камней, образующих почти прямоугольную фигуру. Существует легенда, что невозможно сосчитать сколько же камней в Каслриге, каждый новый подсчет будет давать новый результат. Официальное количество камней – 40.
[Закрыть]. Что-то в них проводило силу энергетической линии и вытягивало из нее энергию.
– Адам, – снова сказала Персефона. Не было никаких признаков машины, но она хмуро уставилась на дорогу. Её пальцы были такими же грязными, как и его; её изящное серое платье было в пятнах. Она походила на куклу, отрытую на свалке. – Поторопись.
Этот камень был больше, чем он ожидал. Где-то двенадцать дюймов в поперечном сечении, и, кто ж знал, насколько глубоко он лежал под землей. Не было никакой возможности добраться до него, не выкопав при этом розу. Он поспешно схватил лопату, лежавшую рядом. Пронзил почву, выкорчевал деформированную розу, отбросил её в сторону. Ладони его вспотели.
– Мне жаль, – предложила Персефона.
– Что, простите?
Она пробормотала:
– Ты должен извиниться, когда убиваешь что-то.
У него ушло где-то несколько секунд, чтобы понять, что она говорит о розе.
– Она все равно умирала.
– Умирала и умерла – разные вещи.
И пристыженный, Адам пробормотал извинения, прежде чем воткнуть кончик лопаты под камень. Камень легко высвободился. Персефона перевела на него вопросительный взгляд.
– Этот забираем, – тут же ответил он. Она кивнула. Камень отправился к остальным на заднее сидение.
Они только-только вернулись обратно на улицу, когда другой автомобиль рванул на подъездную дорожку, которую они только что покинули.
Чуть не попались.
Трехцветный автомобиль был укомплектован камнями, но этот последний врезался в сознание Адама больше остальных. «Этот может быть полезным с молнией, – подумал он. – Для… чего-нибудь. Для концентрации энергетической линии в Энергетическом пузыре. Для создания… врат».
Скорей.
– Почему сейчас? – спросил он её. – Почему все те части линии износились?
Она не отрывала взгляда от карточного расклада на приборной панели. Размытое, обведенное чернилами искусство было похоже на мысли, а не на изображения.
– Они не просто износились. Сейчас это более очевидно из-за большего потока, протекающего через них. Как по проводам. В прошлом жрицы позаботились бы о линии. Сохранили бы ее. Именно этим мы и занимаемся сейчас.
– Как Стоунхендж, – сказал он.
– Тот очень большой и как пример – клише, но да, – мягко ответила она.
Она подняла взгляд к небу. Облака на горизонте стали чуточку ближе, с того момента, когда он смотрел на них в последний раз; они были все еще белыми, но начинали собираться в кучевые.
– Интересно, – произнес он, скорее обращаясь к себе, чем к ней, – что было бы, если все энергетические линии были бы восстановлены.
Она предположила:
– Подозреваю, что это был бы совершенно иной мир с совершенно другими приоритетами.
– Плохой? – спросил он. – Мир был бы плохой?
Она посмотрела на него.
– Иной ведь не значит плохой, да? – уточнил он.
Персефона вновь вернулась к своим картам. Вжик. Она перевернула еще одну карту.
«Мне бы следовало позвонить на работу», – подумал Адам. Он должен был работать сегодня вечером. Прежде он никогда не отпрашивался по болезни. «Мне бы следовало позвонить Гэнси».
Но времени не было. Им предстояло обойти еще столько мест до того, как… пока…
Скорей.
Когда они выбрались на магистраль, внимание Адама зацепилось за белый Митсубиши, просвистевший в противоположном направлении по другую сторону разделительной полосы. Кавински.
Но Кавински ли был за рулем? Адам вытянул шею, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида, но та другая машина уже казалась всего лишь размытым пятнышком на горизонте.
Персефона перевернула карту. Дьявол.
Совсем внезапно Адам совершенно точно знал, почему они спешили. Он знал с прошлой ночи, что ему нужно привести в порядок энергию линии, чтобы восстановить Энергетический пузырь. Задача, разумеется, важная, но не вопрос жизни и смерти.
Но сейчас он точно знал, ради чего такая спешка. Они восстанавливали линию для Энергетического пузыря. Они восстанавливали линии именно теперь, потому что она понадобится Ронану. Сегодня вечером.
Скорей.
Глава 59
Первое, что заметил Ронан в церкви четвертого июля, был синяк под глазом священника. Второе – Мэттью там не было. Третье, что он заметил, было место для двоих на скамье рядом с Декланом. Каждый в церкви Святой Агнесс знал, что братья Линч не приходят в церковь поодиночке.
Это было странно расстраивающее зрелище. Первые несколько недель после смерти Найла Линча мальчики всегда оставляли место для их матери, как будто она магическим образом придет где-то посреди службы.
«Я работаю над этим», – подумал Ронан, а затем вытолкнул эту мысль из головы.
Он немного опоздал к специальной мессе; это было похоже на дерзость. К тому времени, как он сел на скамью рядом с Декланом, маленькая помятая женщина уже начала нараспев доносить первые чтения. Это был отрывок, который Ронан любил в детстве: «Этим я горжусь». На самом деле Ронан опоздал из-за того, что они с Гэнси забирали Серого Человека из офиса фирмы по прокату автомобилей. Парни отдали ему Митсубиши, а взамен Ронан получил назад коробку-паззл. Выглядело справедливой сделкой. Вещь из сна на вещь из сна.
Деклан внимательно посмотрел на Ронана. Он прошипел:
– Где Мэттью?
– Это ты мне скажи.
Прихожане на скамье за ними многозначительно зашелестели.
– Тебя не было здесь в воскресенье. – Голос Деклана нес в себе весь вес обвинения. – И Мэттью говорит, ты даже не объяснил.
Ронан был вынужден виновато сознаться самому себе, что это было правдой. Он лежал на капоте выдуманного Камаро и даже на секунду не задумался, какой это был день. Тогда он понял, на что намекает Деклан… Что возможно, Мэттью мстил Ронану за исчезновение без объяснений. Правда была в том, что обманом заставить Ронана посетить церковь вдвоем с Декланом было бы превосходным наказанием, но это вообще не походило на дело рук Мэттью.
– Ой, да ладно, – прошептал Ронан. – Он не настолько умен.
Деклан выглядел потрясенным и ядовитым. Его всегда так волновала правда.
– Ты ему звонил? – спросил Ронан.
– Не отвечает. – Деклан сощурился, как будто эта неспособность поднять трубку телефона инфекцией передалась его самому младшему брату от Ронана.
– Ты видел его этим утром?
– Ага.
Ронан пожал плечами.
– Он не пропускает. – Ответным высказыванием подразумевалось: в отличие от тебя.
– Пока не пропускал.
– Это все твоя ошибка, – затихнув, сказал Деклан. Его глаза метнулись к пустому месту на скамье рядом с Ронаном, а затем к священнику. – Я говорил тебе держать рот на замке. Я говорил тебе держать голову опущенной. Почему на этот раз ты не можешь просто делать то, что тебе говорят?
Кто-то пнул спинку их скамьи. Это сподвигло Ронана на чрезвычайно некатолическое действие. Он обернулся через плечо, элегантно и опасно, и приподнял бровь, глядя на мужчину средних лет, сидящего позади него. Он ждал. Мужчина опустил глаза.
Деклан шлепнул его по руке.
– Ронан.
– Прекрати вести себя так, будто ты все знаешь.
– О, я знаю достаточно. Я точно знаю, что ты такое.
Были времена, когда это утверждение просочилось бы в Ронана, как яд. Сейчас на это не было времени. В относительном порядке вещей мнение его старшего брата котировалось очень низко. Фактически, Ронан был здесь только из-за Мэттью, и без Мэттью у него не было причин оставаться. Он поднялся со скамьи.
– Ронан, – свирепо прошептал Деклан. – Куда ты собрался?
Ронан приложил палец к губам. Улыбка расползлась по обе стороны от пальца.
Деклан только покачал головой, подняв руку, как будто он закончил с Ронаном. И это, естественно, была еще одна ложь, потому что он никогда не закончит с Ронаном. Но в данный момент восемнадцатилетие и свобода казались намного ближе, чем раньше, и ложь не имела значение.
Как только Ронан толкнул большие, тяжелые церковные двери – те же самые двери, в которые он заходил с недавно нагреженной Чейнсо – он достал телефон и набрал номер Мэттью.
Сработала голосовая почта.
Ронан не поверил. Он сел в БМВ, чтобы возвратиться в Монмаут, и позвонил опять.
Голосовая почта.
Он не мог это так оставить. Он не знал почему. Не то чтобы Мэттью никогда не игнорировал свой телефон. И не совсем то чтобы Мэттью никогда не игнорировал церковь, особенно дополнительную праздничную мессу.
Это было лицо Серого Человека, избитый священник и мир, включивший свое ухо.
Он завел автомобиль и отправился в тлеющий центр города. Удерживая руль коленом, позвонил опять. Голосовая почта.
Это ощущалось неправильным.
Когда он въехал на парковку снаружи Монмаута, сообщение пришло с номера Мэттью.
Наконец-то.
Ронан установил ручник, заглушил машину и посмотрел на экран.
«Что такое, ублюдок?»
Такого он вообще не ожидал от младшего брата. До того, как он успел придумать ответ, сообщение также пришло и с номера Кавински.
«Что такое, ублюдок?»
Что-то плохое перевернулось внутри Ронана.
Спустя мгновение Кавински прислал сообщение снова.
«Принеси что-нибудь веселое на вечеринку, или мы посмотрим, какая из таблеток работает лучше всего на твоем брате».
Без паузы Ронан раскрыл телефон и позвонил Кавински.
Кавински ответил сразу.
– Линч, я предполагал, что услышу тебя.
Ронан потребовал:
– Где он?
– Знаешь, я же спрашивал первые несколько раз мило. Ты придешь на День Независимости? Ты придешь? Ты собираешься? На, возьми этот ублюдочный автомобиль. Ты придешь? Ты поступил некрасиво. Принеси что-нибудь впечатляющее сегодня вечером.
– Не собираюсь, – сказал Ронан.
Тысяча ночных кошмаров о смерти Мэттью. Кровь в его кудрях, кровь на его зубах, мухи в его глазах, мухи в его животе.
– Ох, – произнес Кавински с таким неторопливым гадким смехом в голосе. – Я думаю, собираешься. Или я продолжу испытывать разные штуки на нем. Он может быть моим финалом сегодня ночью. Бум! Хочешь увидеть, как что-нибудь ворвется…
Ронан повернул ключ и опустил ручник. Дверь в Монмаут открылась, и там стоял Гэнси, подняв одну руку, задавая вопрос.
– Тебе не сойдет это с рук.
– Сошло с дорогим старым папочкой, – заметил Кавински. – И с Прокопенко. И, без обид, с твоим братом, но они создали больше проблем.
– Это была неправильная игра. Я уничтожу тебя.
– Не подведи меня, Линч.
