Текст книги "Судьба королевского наследника (ЛП)"

Автор книги: Меган Брэнди

Соавторы: Амо Джонс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Нет. Почему ты проделала весь этот путь, чтобы спросить нас об этом? Почему бы тебе не отправить нам сообщение?

Мама встает со своего места, и мои глаза сужаются, когда я замечаю, что она прихрамывает к барной стойке возле окон от пола до потолка. Ее каблуки шлепают по мраморному полу, и кажется, проходят часы, прежде чем она наконец отвечает нам.

– Потому что я просто проявляю осторожность.

– Ну! – Ледженд встает со стула. – Это было отстойно, но спасибо, что избавила нас от директрисы, несущей чушь. Хотя мне нужно отскочить. Нужно готовиться к… э-э… тестам. – Ледженд исчезает в мгновение ока, и секундой позже Крид и Син тоже исчезают, оставляя нас с мамой наедине.

– Хм. Ты же знаешь, что для бессмертных все вы, мальчики, очень быстро растете.

Она наливает себе на палец виски, прежде чем вернуться ко мне.

– Мой Найт.

Мое тело напрягается.

Она медленно занимает место на диване прямо напротив, так что наши колени почти соприкасаются.

– Ты всегда был умным. С отличной интуицией. Ты что-нибудь заметил?

Какого черта она продолжает спрашивать меня?

– Почему бы тебе просто не заглянуть в мою голову и не посмотреть? – спрашиваю я, слегка откидываясь назад. Мне нужно держаться от нее подальше в лучшие дни, тем более когда я знаю, что она сует свой нос в чужие дела. Я люблю свою мать, но она змея.

– Хорошо.

Она отмахивается от меня, закатывая глаза.

– Мы с тобой оба знаем, что вы, мальчики, намного сильнее меня в эти дни, и вы все отгораживаетесь от меня.

– Что ты видела? – рычу, провоцируя ее выложить настоящую причину, по которой она здесь. Не маскировка, которую она использует только для того, чтобы быть рядом с нами в надежде, что она вынюхает что-то для видения или вызовет их.

– Я еще не совсем уверена, – ее ресницы трепещут. – Но это нехорошо, Найт.

Она откидывает голову назад, чтобы проглотить свой напиток.

– Действительно нехорошо. Мой дар, он злой.

– В этом нет ничего нового.

Дар моей матери – гребаный кошмар, иногда такой, который требует контроля над ней. Хотя, я не совсем уверен, что она не позволяет ему делать именно это, когда она хочет пойти на гребаное убийство.

Ее губы подергиваются, но выражение ее лица отстраненное.

– Это другое. Что-то происходит, юный лорд. Что-то, чего я не могу видеть, а если я этого не вижу, я не могу это остановить.

Я сжимаю челюсти.

– Лед?

Ее глаза пересекаются с моими.

– Что ты видел со льдом?

Я пожимаю плечами, но направляюсь к стеклянным окнам от пола до потолка, засовывая руки в карманы и наблюдая за происходящим внизу. Я мог бы сказать ей правду, что я начал видеть разные вещи в своих снах. Я имею в виду, они не могут быть такими серьезными, как я думаю. Вероятно, это все от пыльцы фейри.

– Снег. Кровь.

Все, о чем я могу думать в этот момент. Я смотрю, как люди движутся внизу.

– Если что-то изменится, ты должен дать мне знать, сынок.

Я киваю, медленно поворачиваясь к ней.

– Я так и сделаю, – обещаю матери.

Я не совсем уверен, правда ли это…

Пятнадцать

Найт

Маленькие часы на ее прикроватном столике показывают три часа ночи, то есть три часа до того, как я должен буду явиться на каток.

Три часа ночи.

Там, откуда я родом, время – символ расплаты, и возможно, это правда. Кто черт возьми, знает? Я стараюсь дышать тихо и с трудом наблюдаю, как одеяло на ее теле поднимается и опускается каждый раз, когда она делает вдох. Что с тобой, маленькая Лондон, и какого черта я хочу чувствовать тебя в своей власти?

Она сонно стонет, выбрасывая ногу из-под простыни. Полная луна осветляет ее кожу, создавая идеальное освещение, когда я слегка наклоняюсь вперед, стягивая толстовку через голову. Если она проснется, что она будет делать?

Ее кожа идеальна. Ни единого гребаного изъяна, и хуже всего то, что я знаю, какова она под моими прикосновениями. Какая она на вкус у меня на кончике языка. Однако этого недостаточно. Она как доза «Капли дьявола» – вызывает привыкание, поглощает и определенно ведет к смерти.

Она снова ерзает. На этот раз белая простыня соскальзывает с ее тела, и я смотрю на нее, полуобнаженную. На ней маленький бюстгальтер и обтягивающие попу шортики, которые облегают полумесяц ее задницы. Я чувствую, как мой член твердеет под молнией на джинсах, и я снова отодвигаюсь назад, широко расставляя ноги. Чем больше я погружен в транс, тем больше ловлю себя на отчаянном желании прикоснуться к ней. Потребность слишком велика. Ее задница слишком идеальна.

Я расстегиваю пуговицу на джинсах, не сводя с нее глаз, и расстегиваю молнию, обхватывая пальцами свой толстый член и позволяя ему покоиться в моей ладони так, как я хочу, чтобы она сделала. Сначала я играю с ним, с гладкостью моей кожи, потирая подушечкой большого пальца головку своего члена, чтобы смочить его моим предсеменем, прежде чем скользнуть им вниз по основанию и обхватить яйца.

Она снова стонет, и член дергается в моей хватке. Клянусь, я чувствую ее запах отсюда. Я глубоко вдыхаю, впитывая сладкий аромат розы и лаванды.

Мне чертовски сильно нужно прикоснуться к ней. Почувствовать, как ее кровь стекает по моей коже, хотя бы для того, чтобы я мог снова попробовать ее на вкус.

Я мягко двигаюсь, когда мое дыхание перехватывает в горле. Я хочу сдвинуть ее трусики в сторону и зарыться лицом в ее киску. Я дергаюсь сильнее. Быстрее. По моим вискам стекает пот, пока я продолжаю зацикливаться на ней. Срываю с нее нижнее белье и загоняю свой член так глубоко в нее, что это оставляет мой след для всех остальных, кто попытается прикоснуться к ней после меня.

Я хочу сделать ей чертовски больно, вылизать ее и высосать досуха. Мои яйца напрягаются, пальцы ног сжимаются и горло сжимается, когда я чувствую, как взрыв оргазма вырывается из моего члена рывками.

Я медленно отпускаю свой член, позволяя ему находиться в неподвижном положении несколько секунд, пока восстанавливаю дыхание. Наклоняясь к полу, я поднимаю сброшенную футболку. Поднося ее к носу, я глубоко вдыхаю и рычу от улавливаемого запаха. Отчаяние и дешевый одеколон. Ее дерьмовый друг Бен.

Я вытираю ей свой член, но немного спермы попадает на большой палец, я бросаю футболку на пол и отодвигаюсь, прежде чем встать во весь рост. Я даже не пытаюсь скрыть свои тяжелые шаги, потому что в этот момент я хочу, чтобы она проснулась. Чтобы увидела, как я стою над ее телом, прежде чем, блядь, возьму ее себе.

Ее светлые волосы разметались по подушкам, маленькое личико повернуто в сторону, а губы слегка приоткрыты. Мой рот растягивается в мрачной ухмылке, когда я подношу свой покрытый спермой палец к ее рту, погружая его внутрь.

– Ты чувствуешь это, малышка?

Клянусь, девушка одобрительно мычит, и звук слишком чертовски соблазнительный, чтобы остановиться, поэтому я нажимаю еще немного. Черт возьми, если она не откроется для меня, и ее губы, и ее ноги.

Я хочу проскользнуть между ними и стереть Бена и его запах с ее тела. Может быть, мне следует накрыть ее рот рукой и с силой войти в нее, пока она не начнет умолять меня о большем.

– Хммм, – бормочу я, прикусывая нижнюю губу до крови.

Нет. Пока нет.

Пока я довольствуюсь онейрокинезом и, возможно, немного королевской магией…

Лондон

Я подскакиваю в своей постели, пальцы вцепляются в простыни, ноги дрожат, а боль между ними превращается в сладкую пытку.

Я взмокла, скользкая одновременно от пота и возбуждения, когда поднимаю руки к шее, борясь за ровный вдох, как будто только что закончила эпический гребаный марафон, хотя это были не более чем зачатки влажной мечты.

Образы вспыхивают передо мной теплыми волнами, и я прикусываю губу.

Найт, стоящий в изножье моей кровати.

Найт склоняется надо мною, прикасается ко мне. Пробует меня на вкус.

Или, клянусь, Найт из страны грез собирался это сделать, прежде чем мои чертовы глаза распахнулись и испортили все веселье. Я бы предпочла еще один кошмар с убийством тому, чтобы меня дразнили, но обо мне не позаботились.

Кроме того, я и этот ублюдок, похожий на Мрачного Жнеца, который продолжает пытаться убить меня во сне, уже должны были называть друг друга по имени. Кому, черт возьми, вообще снится один и тот же кошмар снова и снова?

Постанывая, я потираю ноги друг о друга в надежде на некоторое облегчение, но на данный момент убеждена, что даже мой вибратор не справится с этой задачей. Прикосновение Найта, или воспоминание о нем, которое разыгралось в моем сне, настолько хорошо.

Честно говоря, я хочу трахнуть Найта, и если бы у меня был его номер, я бы умоляла о сексе.

Надувшись, я переворачиваюсь на бок, и мои глаза находят часы, их красные огоньки мигают мне в ответ. Десять минут пятого.

Господи, блядь, уже четыре часа?

В прошлом семестре я к четырем ночи не добиралась до кровати без присмотра Бена, не говоря уже о том, чтобы проснуться раньше. Нет, я не просыпалась так рано с тех пор, как была маленькой девочкой.

Странно, в течение нескольких лет я просыпалась от сна в три часа ночи, как по будильнику. Я просто сидела и смотрела на тикающие часы с таким тяжелым чувством тревоги, как будто просто ждала, что что-то должно произойти. Чтобы кто-то вошел и… я не знаю, убил меня… По крайней мере, так думал мой дядя.

После того, как он понял, что это происходит, дядя Маркус делал все возможное, чтобы проверить меня, говоря мне такие вещи, как «все в порядке», «все двери заперты», «тебе нечего бояться, маленькая ворона».

Дело в том, что я никогда не испытывала страха. Ни разу.

Это было волнение, которое проносилось по моим венам, странное волнующее нетерпение глубоко в груди, как когда щенок виляет хвостом, или это было единственное, с чем я могла сравнить это чувство, когда была ребенком. Я пыталась сказать дяде, что мне не страшно, на самом деле, ни разу не было, но он просто смотрел на меня добрыми глазами и слегка улыбался, и даже будучи маленькой девочкой, я знала, что он думал, что я пытаюсь приврать. Но нет же.

Моя маленькая вечеринка в ожидании поздней ночи продолжалась годами, пока очень медленно чувство тревоги не опустилось в мой желудок, создавая пустоту отчаяния. Чувство… потери. В этом не было никакого смысла. В конце концов, я научилась блокировать это, пока однажды мне больше не пришлось прекращать попытки.

Это не исчезло, каким-то образом я знала, но как будто более глубокая часть меня знала, что делать, и защищала меня от боли, которую я не понимала, потому что в ней не было смысла.

Мой дядя был хорошим человеком. Мой лучший друг был рядом, а его бабушка относилась ко мне, как к одной из их семьи. После того, как я потеряла своих родителей, вокруг меня была целая система поддержки.

С тяжелым вздохом я поднимаюсь с кровати и направляюсь в ванную. Я плеснула немного холодной воды на лицо, глядя на свои растрепанные волосы в зеркале.

– Фух. – С расческой в руке я возвращаюсь в свою комнату, натягиваю спортивные штаны и тянусь за футболкой, которую сбросила прошлой ночью во сне, но вскрикиваю, когда мои пальцы касаются чего-то липкого. – Черт.

Я отбрасываю ее в сторону, и мой взгляд падает на футболку, аккуратно сложенную на комоде, черную футболку, в которой я проснулась прошлой ночью. Я натягиваю ее через голову, расчесываю гриву, как у Дейенерис, и на цыпочках иду на кухню, осторожно, чтобы не разбудить Бена, пока быстро засовываю капсулу, чтобы приготовить чашку кофе.

Я хватаю одеяло со спинки дивана и набрасываю его на плечи, прежде чем вернуться, чтобы забрать свой напиток. Только после того, как дымящийся кофе наполняется коричным сиропом, я выхожу из комнаты и спускаюсь на первый этаж, а затем выхожу за двери общежития.

Как я и подозревала, кампус – мертвая зона, поэтому я осматриваюсь по сторонам, направляясь к столам для пикника примерно в двадцати футах от нас.

Я забираюсь на ближайший стол к моему зданию, не обращая внимания на то, что моя задница мгновенно становится мокрой от влаги, скопившейся на облупившейся краске, и плотнее закутываюсь в одеяло.

Я смотрю на небо, и мое настроение портится еще немного.

Просто в уходящей темноте есть что то такое, что выводит меня из себя. Ночью все лучше.

– Я должен был бы удивиться, обнаружив тебя здесь, но я не удивлен.

Я вздрагиваю, мои ноги отрываются от того места, где они были согнуты, когда горячий кофе выплескивается через край. Моя голова поворачивается через плечо, ища голос в тени деревьев.

Мои глаза сталкиваются с парой голубых, и я слежу за каждым его шагом, пока он кружит вокруг меня, как охотник, одна нога перед другой, руки глубоко засунуты в карманы.

– Крид.

– Почему ты здесь? – он задается вопросом.

Моя голова откидывается назад.

– Я живу здесь. Почему ты здесь?

– Я ищу своего брата. Он не вернулся домой.

Он подозрительно смотрит на меня, сокращая дистанцию.

Значит, они братья! Подождите.

– Ты думаешь, он был со мной?

– Я сказал, что ищу своего брата, не так ли?

Мои брови взлетают вверх.

– О, ты хочешь быть мудаком. Отлично. Можешь отваливать.

– И ты должна прикрывать свою спину.

– И ты должен убраться восвояси, пока тебе не набили морду, а что я хочу, так это выпить теплый кофе.

Его губы изгибаются в медленной ухмылке, и я хмурюсь, медленно поднося кружку к губам. Ебать. Крид горяч так же, как и остальные, но я не знаю. Что-то в нем мне не нравится. Мне нужно разобраться в этом.

Он наблюдает, как я делаю несколько маленьких глотков, когда ставлю кружку на стол. Его темно-синие глаза встречаются с моими, когда он делает еще один шаг ко мне. Я не смею отвести взгляд. Этот парень, он как горный лев, отслеживающий каждое мое движение с территориальным блеском во взгляде.

– Что в тебе такого, что сводит его с ума, хм? – он медленно опускает голову, окидывая меня жарким взглядом. – Я вижу привлекательность, конечно. Изгибы, идеальные сиськи и эти губы… – его глаза встречаются с моими, и вот он здесь. Прямо передо мной.

Мои согнутые колени прижимаются к его груди, когда он наклоняется над скамейкой, на которой лежат мои ноги. Он упирается ладонями в мои бока, и я сглатываю, преодолевая комок в горле. Его глаза загораются, язык обводит нижнюю губу.

Господи, эти парни – ходячие чудо-палочки, воздействующие на меня каким-то вудуистским дерьмом, от которого у меня мурашки по всему телу, как у нуждающейся сучки.

Взгляд Крида скользит по моему лицу, надолго задерживаясь на моем лбу, вдоль его собственного образуются небольшие морщинки.

– Что я упускаю, маленькая Лондон? – он мурлычет. – Что ты скрываешь?

Внезапно его голова поворачивается, внимание переключается с меня, поэтому я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, но там никого нет, и когда я оглядываюсь, Крида тоже нет.

Шестнадцать

Найт

– Ты, блядь, теперь за мной следишь?!

Я толкаю Крида в грудь в ту минуту, когда мы проходим через портал. Он тут же возвращается, прижимаясь своей грудью к моей.

– Мне не нужно было следовать за тобой, я точно знал, где ты.

– Бля, тебя волнует, с кем я трахаюсь, Крид? Если хочешь поучаствовать в моем дерьме, становись в очередь за Сином.

Слова горчат у меня на языке, и я прикусываю щеку, чтобы вместо этого ощутить сладкий коричный привкус своей крови.

– Не прикидывайся гребаным идиотом.

Он свирепо смотрит.

– Мы с тобой оба знаем, что в тебя что-то вселилось, и я почти уверен, что мы оба знаем, что это.

Я слегка отшатываюсь назад, мамин голос снова и снова звучит в моей голове.

– Учитывая все, что происходит прямо сейчас, особенно после нападения на Логово Дракона, у нас есть более важные причины для беспокойства, Крид.

Я указываю на пол – «ничто».

Он моргает в ответ, и я продолжаю идти, потому что, хотя я прекращаю этот разговор, он не может отрицать, что я прав.

То, что происходит – надвигается война, это именно так. Вопрос в том, откуда? У Министерства есть враги, и это мы можем сказать даже не глядя друг на друга. Этого еще не произошло, и именно поэтому был составлен договор, но это не отменяет его. Они вполне могут быть гребаной проблемой здесь и маскировать это драмой с драконом.

– Так что, если бы я не пришел прервать твое маленькое занятие с преследованием, и кто знает, что блядь, еще ты планировал, – продолжает Крид, – Ты бы все равно пришел на тренировку этим утром… тренировку, которая начинается через четыре гребаные минуты?

– Я ведь сейчас иду с тобой, не так ли? – огрызаюсь я.

Крид усмехается, и я вижу боковым зрением как этот ублюдок качает головой.

***

Мой телефон вибрирует у моего бедра, и я вытаскиваю его, снова уставившись на объявление с университетской страницы Instagram. В свете нападения и повторения вчерашнего разговора в общей комнате студентам настоятельно рекомендуется не участвовать в распространении каких-либо слухов. Мы разберемся с этим.

Я снова смотрю на Крида.

– Если бы это было связано со студентами, с чего бы им беспокоиться о кучке несущих чушь Одаренных?

Крид продолжает идти по траве, и я следую за ним на несколько шагов позади.

– Они бы не стали. Им насрать на слухи.

Он прав. С тех пор, как мы здесь, было раскручено множество историй, ни об одной из которых директриса никогда не чувствовала необходимости говорить так публично.

Мы добираемся до нашего кампуса, и когда проходим мимо растущих растений-пикси, которые ползут вверх по булыжной стене, они распространяют в воздухе землистый аромат.

– Шутки в сторону, – прочищает горло Крид, проходя через главные двери, ведущие на арену. – Нам нужно беспокоиться о тебе с этой цыпочкой?

Болтовня, которая происходила несколько минут назад, затихает, когда мы проходим вглубь комнаты. Главный вход в общую комнату со стеклянными стенами и бриллиантовыми люстрами. Это место, в котором студентам разрешается находиться, если они не хотят быть снаружи, или по их разрешению заниматься магией. В углу спрятан рояль, на котором непрерывно играет классическая музыка, и я время от времени задаюсь вопросом, как бы это выглядело на стигийском. Почти уверен, что его заменили бы электрогитарой. Это место, блядь, предвзято относится к аргентам. Вот тебе и баланс.

Мы протискиваемся через выходные двери и следуем по каменной дорожке к раздевалкам, но прежде чем заходим внутрь, я встречаюсь с голубыми глазами моего старшего брата.

– Тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Я же сказал тебе, это просто то, что меня развлекает. Ничем не отличается от той ерунды, в которую я играю с Алекс.

Я знал, что это ложь и что Крид поймет это, но все равно сказал это.

Зеркальные двери раздвигаются, и мы оба входим внутрь.

– Как скажешь.

Лифт ползет все ниже и ниже, и я смотрю, как цифры медленно уменьшаются, пока мы не оказываемся в нескольких десятках футов под землей, мой разум возвращается к своей новой навязчивой идее. Я ненавижу то, что не могу выбросить ее из головы. Особенно после прошлой ночи, когда все, чего я хотел, это разорвать ее на части. Может быть, я снова навещу ее сегодня вечером.

…или, может быть, я просто продолжу играть с ней.

Крид толкает меня локтем, и я моргаю, понимая, что двери открылись и половина команды смотрит на меня, неподвижно стоящего в центре комнаты. Пошли они.

Я поднимаю подбородок и направляюсь к нашей стороне шкафчиков. Да, у Деверо есть своя секция.

Думаю, в школе слышали о том дерьме, которое некоторые низкоуровневые панки пытались провернуть над нами в Рате. Крид учится на последнем курсе, и из шести парней на льду, которые забросили шайбу в день игры, четыре из них были нами. Будучи одаренными, у нас нет реальной причины менять игроков. Мы не устаем, и нам разрешено сражаться дома.

Некоторым парням не понравилась королевская команда, и они решили положить серебряную чешую в шкафчик Крида, зная, что она содержит яды. Есть причина, по которой серебряная змея запрещена за пределами замков Рата.

К несчастью для них, у Крида есть чутье, которое соперничает как с Ликанами, так и с Вампирами вместе взятыми. Он не знал, кто положил это в его вещи, поэтому он умножил его, и каждый игрок в команде, кроме нас четверых, застыли как вкопанные еще до того, как тренер переступил порог комнаты.

Тренер надрал нам задницы, нас отругали, а наши родители разозлились, что мы не нанесли смертельный удар. Не то чтобы серебрянная чешуя не могла быть смертельной. Может, но все же. Этого было недостаточно для возмездия от лидеров стигийцев.

Вы должны любить короля и королеву темной магии.

Ледженд и Син уже здесь, наполовину одетые, так что мы с Кридом быстро переодеваемся.

– Зик уже оправился, купил для него несколько новых лезвий. – Син ухмыляется в мою сторону. – Мальчик хотел откусить кусочек побольше.

– Его укус такой же угрожающий, как у беззубого Вампира, – шучу я, хотя укус, о котором он говорит, не имеет ничего общего с его ртом, а имеет только отношение к его конькам.

Большой укус означает, что он отказывается от части своего скольжения ради лучшего сцепления, чтобы быстрее набирать скорость.

Ледженд усмехается.

– Значит, он думает, что сможет каким-то образом противостоять нам? – Крид бросает свое барахло в шкафчик, качая головой. – Он уже проводит на льду больше времени, чем другие. Ему нужно следить за собой, иначе за его задницей будет охотиться банда товарищей по команде, – бормочет он.

Кивнув, мы заканчиваем и выходим на лед, выполняя несколько небольших разминочных упражнений, прежде чем поработаем над защитой в зависимости от следующей команды, с которой мы играем. Опять же, пустая трата гребаного времени, когда они люди.

Не успеваю я затормозить, как кто-то врезается в меня сзади.

Резко разворачиваясь, я сталкиваюсь лицом к лицу с Зиком.

Я срываю шлем, и он с резким стуком падает на лед.

Зик откатывается назад с ухмылкой и поднятыми ладонями.

– Виноват. Не смотрел, куда иду.

Уголок его рта приподнимается, и он смещается, проскальзывая мимо меня.

Я позволяю ему отойти на четыре фута, достаточно далеко, чтобы он подумал, что я промахнулся, прежде чем набрасываюсь и использую свою силу. Он чертовски одарен, поэтому конечно, перескакивает через это в последнюю секунду… Но это именно то, чего я хотел.

Когда он вскакивает, я использую свою скорость, чтобы встать, и его шея прижимается прямо к моей открытой и ждущей ладони.

Используя цирокинез, я манипулирую льдом, приподнимаясь и забавы ради формируя сделанный из ледника кулак, и обрушиваю его на него. Лед трескается и разбивается о его гребаное лицо, и красный цвет окрашивает ледяной синий пол.

Зик вскакивает, кровь стекает по его лбу на подбородок, заляпывая всю форму.

– Ты заплатишь за это.

Мой рот кривится, и я подхожу ближе, руки по швам, и ничего больше… если бы только он не был таким слабаком, чтобы принять удар на себя. Или, может быть, он умнее, чем я думал.

Нажить врага Лорда – значит нажить четырех врагов Лордов, а он уже угрожал мне.

Зик не может вынести всех устремленных на него взглядов и своего разбитого лица и открывает рот, за секунду до того, как совершить ошибку.

Конечно, тренера чувствуют это, гребаные эмпаты.

– Хватит! – кричит наш главный тренер. – Сильвер, тащи свою задницу сюда и разбирайся с Зиком. Зик, просто… будь чертовски умнее.

– Да, Зик, будь умнее, – насмехается кто-то, а затем водяной Фейри убирает беспорядок, пока мы занимаем позицию.

Крид переводит ухмылку с меня на Сина, а я ухмыляюсь Ледженду.

Это. Это прямо… пожалуй, единственная чертовски приятная вещь, которую может предложить это место.

Время на льду с моими братьями.

И маленькая голубоглазая, беловолосая…

Нет.

Абсолютно, блядь, нет.